Текст книги "Правдивые истории о чудесах и надежде"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Первое Рождество с Тонкой и Бисби было волшебным. Мы с Джошем наконец жили в доме своей мечты – пятиэтажном таунхаусе, обустроенном полностью по нашему вкусу. И семья наша стала больше: теперь нас было четверо.

Когда приехали мои родители, подарков под елкой сразу стало больше. Тонке и Бисби досталось их больше, чем нам, вместе взятым. Мы баловали их до невозможности, но ничего не могли с собой поделать.

На Рождество в доме собралась куча родственников, стоял шум и суета. Весь день папа играл с Тонкой и Бисби – первый обожал гоняться за теннисными мячиками, второй до изнеможения мог преследовать мышь на веревочке. По вечерам мы сидели в гостиной, и кошки переходили от одного человека к другому, напрашиваясь, чтобы их погладили и угостили.

На следующий день Джош отправился на кухню готовить, а мама решила познакомиться с кошками поближе. Любопытно, что она всегда утверждала, будто не любит животных – но стоило рядом оказаться кошке или собаке, и их было не разлучить.

К обеду родители просто влюбились в наших котов. И разве могло быть иначе? Тонка и Бисби были красивыми и ласковыми. Они стали героями нашего Рождества и обнюхивали все новое – от шуршащей оберточной бумаги до подарков под елкой. Впервые увидев, как они забираются на елку вздремнуть, мама покатилась со смеху.

А мне тем временем выпала серьезная задача: не подпускать кошек к Джошу, который занимался готовкой. Но, несмотря на все усилия, они умудрялись запрыгнуть на столешницу, и ни один кусочек нельзя было оставить без присмотра. Чтобы как-то их занять, мы вручили им подарки, и тут они, конечно, оживились. Тонка закружился, на седьмом небе от счастья, увидев свою игрушку с кошачьей мятой, а Бисби пришел в восторг от мышки. Он расхаживал по дому, нося ее в зубах, как собака. Прятал, потом находил, перетаскивал с места на место, и так продолжалось все Рождество. В конце концов они оба затащили свои игрушки на елку, устроились на своих местах и уснули. В жизни не видел ничего забавней. В наше первое Рождество я сделал больше сотни фотографий!

После Нового года кошачья тема стала все заметнее на моем рабочем столе – фотографии Тонки и Бисби были и на компьютере, и на телефоне. Кажется, я превращался в завзятого кошатника, но мне было все равно. Впрочем, как и Джошу – хотя тот часто замечал, что, вообще-то, сначала я хотел собаку.

И правда. Но теперь у нас были Тонка и Бисби, и мы не могли представить жизни без них.

Приближалась Пасха, и я готов был придумать любой предлог, лишь бы отсрочить последний важный шаг: нам предстояло выпустить котов на улицу.

Мы установили магнитную кошачью дверцу на дверь в патио, и Джош сказал:

– Ну что же, пора им выйти на улицу.

Я был как на иголках, но понимал, что он прав.

Бисби лишь через два дня понял, как работает кошачья дверца, а Тонке на это понадобилось две недели!

Но в конце концов они оба справились. Им нравилось быть в саду, а наблюдать за ними было одно удовольствие. Тонка и Бисби обнюхали все уголки и быстро сообразили, что в саду на дереве живет их враг. На нашем ясене давным-давно обосновалась белка Сирил (так мы ее прозвали), и теперь смыслом жизни кошек было ее поймать.

Прошло время, и как-то раз у нас ужинали друзья. Наша подруга пошла в туалет на втором этаже, и тут мы услышали ее крик:

– Джош, Найл, смотрите скорее!

Она высунулась из окна. Я встал на ее место и, выглянув, оказался нос к носу с Тонкой. Тот забрался на дерево и теперь сидел на высоте около 10 метров! Видимо, он погнался за Сирил и застрял. Я занервничал, да и Джош, как обычно, ударился в панику. Я решил, что самое безопасное решение – оставить Тонку в покое; пусть утихомирится и спустится.

Ждать долго не пришлось. Мы вышли в сад, прихватив коробку любимых игрушек Тонки, и тот начал свой быстрый и несколько неконтролируемый спуск на землю.

Джош ахнул и бросился к нашему коту, который грациозно приземлился на подушечки лап.

– Глупое животное! – воскликнул он и схватил Тонку на руки. – Ты зачем туда залез?

Тонка как ни в чем не бывало взглянул на Джоша, затем на меня. А над нашими головами тем временем началась какая-то возня. Мы подняли глаза и увидели на дереве белку. Тонка смерил ее взглядом и мяукнул, но вырваться из рук Джоша и предпринять вторую попытку ее поймать не успел, потому что Джош занес его в дом.

– Я больше этого не допущу! – заявил Джош.

Мы опустили Тонку на пол, и он пошел спать на свое место, даже не подозревая, какой переполох поднялся из-за него в очередной раз.

Вскоре стало ясно, что белка Сирил – не единственный враг наших кошек в районе. По соседству жила маленькая собачка, которая любила полаять и постоянно пролезала сквозь ограду, а потом забегала обратно. Когда соседи возвращались домой, собачка лаяла. Через некоторое время мы стали воспринимать лай как фоновый шум, и он нас не беспокоил.

Но как-то вечером собаки было совсем не слышно, и мы насторожились. Я сказал об этом Джошу:

– Странно, правда?

– Ага, – ответил он, – зато можно посидеть в тишине!

Не прошло и десяти минут, как в дверь постучали. На пороге стояли соседи. Они выглядели растерянными.

– Что такое? – спросил я. – Что-то случилось?

– Не знаю, как объяснить, – ответил сосед. – Вы не могли бы зайти к нам на минутку?

Мы спустились, вышли через калитку и зашли к соседям через парадный вход. Дверь была открыта, и нас пригласили в дом.

Поначалу я не заметил ничего из ряда вон выходящего. А потом поднял голову и посмотрел наверх. На верхней ступеньке лестницы, застыв, сидела маленькая соседская собачка и смотрела более чем озадаченно.

Я толкнул Джоша локтем, и тот посмотрел туда же, куда и я. А я изо всех сил старался сдержать смех. По бокам несчастной собачки лежали наши коты: с одной стороны – серый, с другой – рыжий. Тонка и Бисби пробрались в дом и как ни в чем не бывало уснули рядом с собакой!

Я повернулся к соседям и смущенно улыбнулся:

– Наверное, устали, пока вламывались в ваш дом. Ммм… извините, пожалуйста.

Уже не в первый раз меня просили забрать Тонку и Бисби, потому что те полюбили тайком прокрадываться к соседям.

Я тихонько поднялся по лестнице и взял обоих котов на руки. После того случая соседи установили на дверь черного хода магнитную дверцу, через которую могла пройти только их собака!

Эта проделка Тонки и Бисби оказалась далеко не последней. В саду они больше всего любили сидеть на заборе слева от дома. Они часто присаживались там нос к носу и внимательно следили за окрестностями. Тонку сложно было напугать, но у наших соседей слева жила толстая рыжая кошка по имени Бу – ее-то он и боялся, как огня. Стоило ему ее увидеть, как он тут же включал режим «невидимка» и очень медленным шагом принимался красться к дому. Видимо, он думал, что, если будет двигаться достаточно медленно, страшная кошка его не увидит. Вблизи Бу Тонка превращался в настоящего трусишку.

А вот Бисби вел себя совсем иначе. Если Тонке угрожала малейшая опасность или настигала беда, Бисби бросался на улицу на выручку своему названому брату. Он распушал хвост так, что тот становился в пять раз больше нормального размера, и демонстрировал полную готовность к битве. О, что это было за зрелище! Однажды Бисби пулей пронесся мимо меня и вылетел через кошачью дверцу. До меня донеслась возня и звуки драки, а потом отчаянное шипение.

Я выглянул в окно и увидел черного, как пантера, кота, который пытался вцепиться в Тонку. Не успел я ничего сделать, как Бисби вмешался и прогнал агрессора. Затем двое братьев заковыляли к кошачьей дверце и уснули в доме, а я чувствовал себя гордым отцом.

На дни рождения мы с Джошем дарили нашим питомцам открытки – с обеими подписями и «подписью» братца – и готовили особое угощение. Бисби обожал креветок, а Тонка – куриную грудку. Как мы об этом узнали? Каждый раз, когда мы с Джошем готовили креветок или курицу на ужин, маленькая лапка непременно появлялась из-за спины одного из нас и пыталась утащить кусочек.

Эти лапки причинили нам еще немало неприятностей. Я работал дома, а Тонка вечно возился рядом и иногда запрыгивал на стол. Как-то раз он смотрел, как я стучу по клавиатуре, а потом взял и прыгнул на нее, пытаясь поймать мои пальцы. Я прогнал его, взглянул на экран и увидел вместо моего текста китайские иероглифы. Тонка активировал на клавиатуре известное только кошкам сочетание клавиш и поменял язык в редакторе!

Мне пришлось обратиться к айтишникам, чтобы те починили ноутбук, и у нас состоялся довольно неловкий разговор. Не мог же я признаться, что всему виной мой безумный кот!

И вот снова наступило Рождество. Стоило нам достать с чердака елочные игрушки, как Бисби и Тонка были тут как тут! Стали все обнюхивать, пробовать на лапку каждый шарик и снова забрались на елку, чтобы вздремнуть. Кажется, в каникулы я только тем и занимался, что подбирал шарики, которые Тонка скинул с елки, и вешал их на место.

Но если честно, мне все равно, что из-за этих двух проказников наша жизнь порой похожа на сумасшедший дом – на Рождество, Пасху, в выходные или будни. Нам очень нравится жизнь с Тонкой и Бисби, которым сейчас уже четыре года. Благодаря этим кошкам в доме стало уютно, и хотя мы регулярно получаем от них «подарки» в виде дохлых птиц, лягушек и мышей, нам ничего не хочется менять.

Вспоминая тот день, когда мы пришли в «Баттерсийский дом собак и кошек» и познакомились с этой парочкой, я понимаю, что зря волновался по поводу того, что мы решили взять двух кошек вместо одной. Я также благодарен сотрудникам приюта за то, что они так тщательно подбирают хозяев для животных. Кажется, они раньше меня поняли, что Тонка и Бисби идеально подойдут нам с Джошем. Их поддержка, время, которое нам уделили все сотрудники – от персонала в приемной до ветеринара, – поистине бесценны. Я также благодарен, что нам дали время подумать. Мы приняли решение, не торопясь и тщательно все взвесив. И это было лучшее решение в нашей жизни.

5
Крошка Молли

После изнурительного двенадцатичасового рабочего дня я вернулась в гостиничный номер, который последние три недели заменял мне дом, и рухнула на кровать. Я работала художником по костюмам на выездных съемках телесериала. Съемки планировались на короткий период, но график был насыщенный – вставали мы рано, а ложились поздно. Работа изнуряла меня физически и эмоционально, из-за нее я не бывала дома неделями, и больше всего на свете мне сейчас хотелось рухнуть и уснуть прямо одетой. Даже сбросить ботинки было невмоготу.

Эта поездка выдалась особенно тяжелой еще и потому, что всего несколько дней назад я потеряла своего старого друга Бени – мою собаку, помесь гончей. Я взяла его крошечным шестинедельным щенком из приюта – старые хозяева его бросили. Это было семнадцать лет назад.

На время моего отсутствия ко мне переехал мой парень Стив со своими двумя кошками, чтобы присматривать за Бени. Внезапно псу стало плохо, Стив отвел его к ветеринару, и вдвоем им пришлось принять единственно возможное решение: усыпить Бени. Поделать ничего было нельзя. Конечно, я понимала, что этот день когда-нибудь настанет и Бени уже не щенок, но он был таким чудесным лохматым псом, преданным и со своим особым характером. Он прожил прекрасную жизнь, но я все равно оказалась не готова услышать новость, которую Стив сообщил мне по телефону.

Меня трясло от макушки до кончиков пальцев, сердце налилось свинцом – никогда в жизни я не чувствовала себя так. Мой Бени, маленький проказник, который убегал от меня в парке и сам возвращался домой, пока я повсюду его искала, а потом решала все-таки пойти домой и находила его под дверью, где он поджидал меня с довольным видом, – мой Бени ушел навсегда.

Одновременно с сообщением о смерти Бени я узнала и другую новость – что у меня будет ребенок. Это вызвало и радостные, и печальные чувства: ведь я знала, что Бени не встретит меня, когда я вернусь с малышом из роддома. А я всегда представляла, что в нашей семье будет собака. Теперь же все складывалось совсем иначе. Мне нужно было время, чтобы все события уложились в голове.

Через неделю я вернулась домой, к Стиву, и вместо привычного стука собачьих лап меня встретила тишина. Потом в коридор вышел Стив, и я бросилась к нему. Я плакала по Бени, пока слез больше не осталось. На мне лежало бремя вины за то, что меня не было рядом, когда он умирал, что я не смогла попрощаться. Но прошло несколько дней, а потом и недель, и я пришла к выводу, что это к лучшему – хорошо, что Стив в одиночку повез Бени к ветеринару. Одна лишь мысль о том, что пришлось бы прощаться и видеть его милую мордочку, казалась невыносимой. Я бы не нашла в себе сил это сделать.

Мы с Бени вместе пережили хорошие и плохие времена. Он был моим постоянным спутником в одинокие времена, когда в колледже я снимала дом с кучей однокурсников; потом я переехала в Лондон, начала работать, и мы сняли отдельную квартиру. Бени везде меня сопровождал, и когда я уезжала по работе, то брала его с собой. Если бы мне пришлось самой везти его к ветеринару, а потом возвращаться домой уже без него, я бы не выдержала.

Со смертью Бени закончилась одна длинная и прекрасная глава в нашей жизни, но вскоре для нас со Стивом должен был начаться новый и очень волнующий этап. Маленькая жизнь внутри меня уже давала о себе знать, и я стала задумываться о том, как изменится наше существование. Нам понадобятся кроватка, подгузники, бутылочки и детский стул. Коляска, одеяла и комбинезоны. Мы будем не спать ночами, заботясь об удивительной новой жизни, которая перевернет наш мир.

Мы предвкушали это радостное событие, но до родов оставалось еще много месяцев, и в доме чувствовалась какая-то пустота. Хотя ко мне переехал Стив с двумя своими кошками, да и мой попугай Пукха добавлял красок и жизнерадостности в нашу жизнь, без Бени дом казался каким-то чужим.

Без собаки все было не то.

По выходным я спрашивала у Стива:

– А чем вообще занимаются в воскресенье те, у кого нет собаки?

– Играют с кошками, – отшучивался он.

Все семнадцать лет каждое воскресенье я брала Бени на долгую прогулку рядом с домом. Мы жили в Тутинге, на юге Лондона, и по воскресеньям мне не надо было торопиться на работу. Не волновалась я и о том, что мы вернемся, когда уже стемнеет, если дело было зимой. Мы проводили в парке несколько часов и ни о чем не думали. Теперь же выходные потеряли смысл. Я ужасно скучала по Бени и отчетливо понимала, что хочу еще собаку, но из уважения к Бени держалась, как могла. Может быть, мне казалось, что если я заведу нового питомца, это будет предательством. Лишь одна мысль об этом казалась мне неуважением к его памяти.

А потом как-то раз воскресным днем я вдруг выпалила:

– А давай съездим в «Баттерсийский дом собак и кошек».

Стив улыбнулся: он тоже скучал по Бени.

– Если ты готова, дорогая, то и я готов, – ответил он.

После обеда мы поехали в Баттерси. В приюте было полным-полно народу. Стояла радостная суета, и в воздухе витало предвкушение – ведь для животных и их хозяев в этот день начиналась новая жизнь. Я видела, как пары, семьи и одинокие люди приходили с пустыми руками, а через некоторое время выходили с кошачьей переноской или блаженно счастливой собакой на знаменитом фирменном голубом поводке «Баттерсийского дома». Меня вдруг охватило нетерпение. Мне тоже хотелось начать новую жизнь.

Нам со Стивом пришлось немного подождать, прежде чем подошла наша очередь. Мы поговорили с сотрудницей, отвечавшей за поиски нового дома для животных, и я рассказала ей о Бени, о том, что у меня всю жизнь были собаки, с самого раннего детства, и в школьные годы, и когда я уже начала жить самостоятельно. Я призналась, что в своих мечтах вижу лохматого пса с дружелюбной мордой и любвеобильным характером. Такой сразу приживется в нашей маленькой семье.

После собеседования сотрудница записала наши данные и пригласила нас осмотреть питомник, но, к сожалению, мы не нашли то, что искали. Но в следующие выходные мы вернулись и так же гуляли среди вольеров, когда вдруг случилось нечто странное. Не я нашла собаку, а она нашла меня.

Молли была черной дворняжкой. Она увидела меня и замахала хвостиком. Ее восторг заставил нас со Стивом улыбнуться. Молли исполнилось шесть месяцев, и трудно было представить себе более дружелюбную собаку. Я сразу поняла, что перед нами наш новый питомец.

Нас со Стивом пригласили в комнату отдыха и дали поиграть с Молли. Специалист по переселению животных также привел к нам благодушно настроенную кошку, чтобы мы увидели, как Молли ведет себя в кошачьем обществе – ведь нам следовало убедиться, что у нее не возникнет проблем с котами Стива. Молли взглянула на кошку, которая сидела в переноске, а потом села рядом со мной и больше не обращала на нее ни малейшего внимания. Кошка совершенно ее не волновала – идеальная реакция для собаки. Через некоторое время переноску открыли, но Молли вновь не проявила интерес. Было решено, что сотрудник «Баттерсийского дома» приедет к нам домой, и через несколько дней он наведался в гости.

Он осмотрелся и объяснил, что в «Баттерсийском доме кошек и собак» существует индивидуальный подход к подбору пары «животное – хозяин».

– Благополучие животных для нас превыше всего, – проговорил он. И это было видно по тому, как тщательно он осматривал наш дом и территорию. Он проверил, надежен ли забор в саду, достаточно ли в доме свободного места и подробно расспросил меня об опыте содержания животных. Я рассказала, что у меня большой опыт в общении с собаками – мы держали их всю жизнь. Похлопала по своему еще небольшому животу, и он поздравил меня, улыбнувшись.

– Вообще-то, мы неохотно рекомендуем будущим родителям заводить собаку, – признался он, но я объяснила, что ребенок родится лишь через несколько месяцев. Он согласился, что у Молли будет время привыкнуть.

– До того, как Молли попала в «Баттерсийский дом», ей пришлось нелегко, – начал рассказывать он. – Она любит привлекать к себе внимание, поэтому будьте с ней потверже. Но несмотря на все трудности, которые она пережила, это добродушная и веселая собака.

Молли попала в приют, потому что вторая собака ее прежнего владельца с ней не поладила. Она быстро привыкла к жизни в питомнике, и никто не сомневался, что на новом месте она освоится быстро.

– Я вижу, что Молли отправляется в хороший дом, – подытожил сотрудник приюта. – Здесь у меня нет причин для волнений.

Прошла неделя, и Стив поехал в «Баттерсийский дом» за Молли. Я ждала дома, очень волновалась и ходила из угла в угол, не в силах присесть и успокоиться. Я уже купила Молли уютный лежак и поставила его сначала в гостиной у дивана, потом на кухне у двери… Я как раз переносила его в коридор, когда услышала, как в замке поворачивается ключ. На пороге стоял Стив и улыбался до ушей. А у его ног отчаянно виляла хвостиком маленькая черная собачка. Стив отцепил голубой поводок, которым Молли снабдили в приюте, и собака тут же бросилась ко мне и облизнула мою ладонь.

– Привет, Молли! – воскликнула я. – Добро пожаловать в новый дом!

Молли осмотрелась и пошла на кухню выяснять, что там. Не успела я последовать за ней, как она уже вернулась, забралась в свой лежачок, легла и устроилась поудобнее.

– Ну вот, уже нашла свое место! – удивилась я.

Стив рассмеялся:

– Ага. Ну слава богу, хоть не прячется за занавеской и не убегает от нас!

Молли сразу почувствовала себя как дома, да и нам стало казаться, что она уже давно живет у нас. Наутро мы вывели ее погулять в местный парк. Я немного понаблюдала за ней и заметила:

– Почему она так делает?

– Как, Кэролин?

– Пригибается, – ответила я. – Она все время пригибается!

Мы со Стивом присмотрелись и обратили внимание, что стоит Молли увидеть, как что-то пролетает в небе – голубь или фрисби, как она пригибает голову.

– Она как будто впервые на улице, – заметила я.

И мы подумали: а что, если и впрямь?

Она, кажется, совсем не понимала, где очутилась, и шарахалась от людей, машин и шума. Видимо, в своей «прежней жизни» она много сидела взаперти, с ней не гуляли и уж точно не водили в многолюдный парк. Но, несмотря на то что первые пару раз на прогулке Молли нервничала, очень скоро она полюбила гулять. Когда она впервые погналась за голубями, я воскликнула: «Ну вот, молодец!» Она прибежала с высунутым языком и одышкой и посмотрела на меня так, точно хотела сказать: мам, да ведь это весело!

Мы заметили в ее поведении еще кое-что, что пробудило в нас любопытство относительно «прежней жизни» Молли. Стоило ей завидеть человека в светлой одежде, и она восторженно бежала к нему (или к ней), клала на него лапы, пыталась вскарабкаться и тихонько поскуливала. Тогда я решила, что, наверное, бывший хозяин или, может быть, член семьи, которого Молли любила, предпочитал одежду светлых тонов. Мы уже думали, что разоримся на химчистке, и беспрестанно извинялись перед ошеломленными прохожими, которых неожиданно обнюхали и наградили отметинами грязных лап.

– Извините нас, – говорила я каждый раз. – Это Молли, мы только что взяли ее из «Баттерсийского дома», и она немножко перевозбудилась. Давайте мы оплатим химчистку!

Но каждый раз прохожие благодушно махали рукой и отказывались: кажется, мое объяснение их удовлетворяло.

А вот мужчин в шлемах Молли ненавидела так же горячо, как любила людей в светлой одежде. Стив работал курьером на собственном мотоцикле, и мы очень быстро сообразили, что шлем ему лучше снимать до того, как он окажется на пороге. В противном случае Молли просто сходила с ума и заливалась лаем!

Дома же у нее обнаружилась еще одна странность. Она не умела играть!

Игрушки и игры, которые обычно любят собаки, ее совершенно не интересовали. Она не играла в перетяг, не любила возиться. Мой брат Джонатан придумал оригинальное решение этой проблемы: когда он заходил к нам в гости или мы приходили к нему – он жил неподалеку, – он вставал на четвереньки, брал в зубы одну из девственно чистых игрушек Молли и начинал кататься по полу.

– Рррр-ррр, – рычал он и бросал перед ней игрушку. – Ну, давай же, Молли, поиграй со мной! Просто возьми игрушку, и всё!

Молли махала хвостиком, понимая, что происходит что-то забавное, но все же пребывала в растерянности. Она смотрела на меня с мольбой: мам, скажи, а что это дядя Джон делает? Или, может быть, она хотела спросить: так вот что я должна делать? Сложно сказать, что именно она имела в виду, но Молли явно была очень умной собакой. Несколько таких совместных игр с Джоном, и она сообразила, что к чему. Я взяла на вооружение его тактику, и Молли уже не смотрела на меня, как на ненормальную, а с удовольствием вступала в игру.

Мы с Молли получали огромное удовольствие от общения и вскоре стали лучшими друзьями. Я называла ее «кротик Молли», потому что она была черная, как крот, и стоило мне произнести эти слова, как она навостряла уши!

В тот год на Рождество мы со Стивом поехали к моей маме, где собирались все родственники. Мама жила в Уилтшире, в сельском доме с большим садом. Даже не знаю, чему Молли радовалась больше – людям, которые обнимали ее и окружали вниманием, или чудесному саду с раскинувшимися позади него полями.

Праздники выдались шумными и суетливыми – в доме было полным-полно родственников и друзей. Я радовалась, что смогла выбраться из города и встретиться со старыми школьными друзьями. Каждый день, с утра пораньше, я выводила Молли на долгую прогулку по полям. Она уже больше не пригибалась, когда у нее над головой пролетала птица: теперь она начинала охоту. Молли окончательно освоилась. Хотя дома у мамы она ходила за мной, как тень, внимание, которым ее окружали гости, ей явно нравилось.

С нашей маленькой племянницей Молли была терпелива. Малышка то и дело натыкалась на нее и восторженно визжала, но Молли держалась невозмутимо. Вела себя спокойно и в присутствии маленьких детей даже ходила медленно: очевидно, она понимала, что резкие движения могут их напугать. Даже когда дети принимались гладить ее против шерсти, она просто отряхивалась и покорно ждала следующего прикосновения маленькой ладошки. Умилительное зрелище!

После праздников мы вернулись в Лондон. Дата родов приближалась, мой живот округлялся, и у меня начался период «гнездования». Целыми днями я вычищала дом и купила новый ковер, который мне очень нравился. Как-то утром я пошла наверх достать белье из стиральной машины, а когда вернулась в гостиную, ахнула: Молли отгрызла край моего новенького ковра! Вытаскивая из ее пасти то, что осталось от измусоленного куска, я строго отчитала ее: «Молли! Фу!»

Впрочем, на нее это не произвело впечатления. Молли продолжала грызть мебель, телефон и даже пульт от телевизора – но по опыту я знала, что в щенячестве многие собаки занимаются подобным.

И верно – вскоре она переросла этот период.

В один из июньских дней я вдруг почувствовала острую боль в животе, отдающую в поясницу. Схватки усилились, и мы отвезли Молли к Джонатану, а сами поехали в больницу. Схватки продолжались несколько часов, но в итоге меня отвезли в операционную для проведения экстренного кесарева сечения, и наконец на свет появилась наша прекрасная малышка Руби. Когда ее передали мне на руки, я ощутила огромный прилив любви, и мне захотелось лишь одного – поскорее забрать нашу крошку домой.

Я провела несколько дней в послеродовом отделении, и вот настала долгожданная выписка. Увидев меня, Молли очень обрадовалась, с любопытством обнюхала Руби и вернулась к своим обычным делам, как ни в чем не бывало (а ее обычные дела включали сон в лежаке и неотступное следование за мной по всему дому).

Стив не брал отпуск по уходу за ребенком, и через несколько дней я осталась с Руби одна. Пришлось нелегко, так как я пережила операцию, а мама не смогла быть рядом, чтобы помочь. Но я справилась.

Поначалу я чувствовала себя одинокой и отрезанной от всего мира, как наверняка ощущают себя многие мамы в те редкие мгновения, когда ребенок уснул и ты сидишь в полной тишине. Именно тогда одиночество накрывает особенно сильно. В эти минуты Молли всегда приходила и сидела со мной. И это очень помогало.

Дополнительной проблемой стало то, что я не могла выйти из дома без Стива: из-за швов мне нельзя было спускать и поднимать коляску по лестнице – хотя и всего-то из трех ступенек.

Чтобы погулять с коляской и взять с собой Молли, мне приходилось дожидаться возвращения Стива с работы. К тому моменту, когда он приходил, мы с Молли были уже в отчаянии, и нам не терпелось выйти на улицу. Я так ждала этих прогулок, и, думаю, Молли разделяла мои чувства.

Мы со Стивом гуляли под руку, Молли семенила рядом на поводке, а наша чудесная малышка спала в коляске. Эти прогулки теплыми летними вечерами были просто восхитительны. Как же я радовалась, что мы все-таки решили завести собаку! Молли была с нами с самого начала нашей семейной жизни втроем. Без нее нам казалось бы, что чего-то да не хватает.

С рождением ребенка и у нее появились свои маленькие радости. Например, она скоро смекнула, что за обедом лучше всего сидеть рядом с Руби, под высоким стульчиком, потому что именно в этом месте сверху часто летит морковное пюре. Обычно она измазывалась пюре с головы до ног, и они с Руби обе вскоре решили, что это очень весело. Озорная парочка веселилась, а мне оставалось убирать после них, но если честно, я не возражала.

Когда Руби исполнилось три года, у нас родилась вторая дочка – Поппи. Девочки росли и придумывали все новые игры. Я часто слышала их смех, находясь в другой комнате.

Потом одна из них приходила ко мне, с нетерпением дергала за рукав и говорила:

– Мам, иди посмотри!

Я шла за ней в другую комнату и видела Молли. Та сидела очень тихо, на спине у нее сверкали бабочкины крылья, а шея была увешана бусами и боа из страусиных перьев. Девчонки покатывались со смеху, а Молли смотрела на меня, нахмурившись по-своему, по-собачьи, точно хотела сказать: мам, ну помоги мне, пожалуйста!

Вместе с тем она обожала, когда ей уделяли внимание, и знала, что после игры в «куколку» последует кое-что еще более интересное: игра в мячик в саду. Мы переехали в дом попросторней, с большим садом, где Молли и девочки могли играть. Руби и Поппи по очереди бросали мячик, а Молли подпрыгивала и ловила его, возвращая той сестренке, что стояла ближе. Инстинкт подсказывал ей, что с детьми нужно быть спокойной, и ее не заботило, что девочки бросали мяч всего на пару шагов. Ей просто нравилось играть.

Джонатан любил бывать у нас и вскоре решил тоже завести собаку. Он отправился в «Баттерсийский дом» и привел домой на поводке черно-белого спаниеля. Его звали Паркер, и они с Молли сразу подружились.

Иногда Джонатан, его жена Марджи и их сын Чарли и все наше многочисленное семейство собирали чемоданы и отправлялись через всю страну в дорожное путешествие с палатками. Дети и собаки обожали эти поездки, да и мы, взрослые, их любили. Однажды мы отдыхали в Уэльсе, и ранним утром я проснулась от охватившего меня чувства паники. Стив судорожно искал что-то в палатке, его нервозность передалась и мне, и от этого я проснулась – он шумел и толкал нашу походную кровать.

– Ты что? – спросила я.

– Нужно найти Молли. Она куда-то пропала.

Я вскочила с кровати и надела ботинки, а Стив стал звать Молли громким шепотом.

Вдруг я услышала смех.

Я выбежала на улицу и увидела Стива. Тот хохотал, хватаясь за живот. Тут я увидела полуодетого Джонатана, на руках у которого сидела Молли. Вид у нее был провинившийся. Джонатан сказал:

– Если вы ищете свою собаку, знайте, что она разбудила меня в три часа ночи и спала у нас в палатке!

Оказалось, Молли обнаружила, что палатка изнутри закрывается на молнию, нашла способ открыть ее и выбежала на улицу. Там она, видимо, испугалась и в темноте забежала в палатку Джонатана. Когда он нашел ее, они с Паркером уютно спали рядышком.

Когда мы насмеялись вволю, мне в голову пришла одна мысль. Я поделилась со Стивом, и мы решили, что Молли нужен товарищ для игр. Она отличалась добродушным нравом и находила общий язык со всеми собаками, но в последнее время я заметила за ней кое-что, что меня тревожило. И не я одна: Руби тоже обратила на это внимание.

– Молли больше не хочет играть, – сказала она.

Так и было.

Наш попугай Пукха то и дело вызывал Молли на бой – подкрадывался к ней и легонько клевал, но Молли совсем разленилась и не гонялась за ним. Целыми днями она спала в своем лежаке. И я решила, что Молли и девочкам самое время завести нового друга.

Поппи обожала собак, и мы со Стивом пришли к выводу, что лучше взять щенка – пока малышка еще в том возрасте, когда общение со щенком доставит ей особое удовольствие. Я начала просматривать сайт «Баттерсийского дома собак и кошек» в поисках щенков, нуждающихся в новых хозяевах. Глядя на их фотографии и анкеты, я думала: может быть, я именно тебя ищу?