Текст книги "Правдивые истории о чудесах и надежде"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Если честно, мне очень хотелось завести вандейского бассет-гриффона. Эта порода маленьких, лохматых собачек известна своим дружелюбием. Мы встречали таких собак в путешествии. Но шли месяцы, и за все время на сайте «Баттерсийского дома» мне не встретилось ни одной такой собаки. Собаки этой породы редко попадали в приют, потому что семьи, которым посчастливилось обзавестись вандейским гриффоном, так просто с ними не расставались. Тогда я решила взять собаку другой породы, но подходящих кандидатур все не было, а время шло.

И вдруг нам повезло. Я услышала, что у соседки – хозяйки бассет-гриффона – родились щенки и она хотела их пристроить. Я связалась с ней, и мы разговорились. Всех щенков уже раздали, кроме двух.

– Хотите зайти познакомиться с ними?

– С удовольствием! – ответила я.

Я заглянула в гости к хозяйке, и та провела меня в сад. Там за заборчиком на солнцепеке резвились два пушистых бело-коричневых щенка. Я села на корточки, и они тут же засеменили ко мне здороваться. Одного из щенков я сумела заинтересовать всего на несколько секунд – он тут же отошел в сторонку и стал оглядываться по сторонам. Но второй задержался, начал теребить мою ладонь и напрашиваться, чтобы его погладили. Он очень напоминал мне Молли в том же возрасте: дружелюбный, любопытный и очень ласковый. Но я также видела, что передо мной большой озорник и любитель поиграть. Точно таким в щенячестве был Бени.

Щенок очаровал меня, но я все же сказала хозяйке, что мне нужно все обсудить со Стивом.

По дороге домой я позвонила Стиву и рассказала ему о чудесном щенке, с которым познакомилась.

– Молли будет очень полезно обзавестись другом, – сказал он.

Щенок и Молли были словно созданы друг для друга.

Через неделю я забрала щенка, и мы назвали его Гектором. Молли, как обычно, восприняла новость спокойно. Она обнюхала щенка, а он ее. Гектор сделал несколько шагов вперед, потом попятился, обошел ее кругом. Молли взглянула на меня, словно хотела сказать: и это все, что он умеет, мам?

А потом пошла и легла спать.

Однако любопытство Гектора этим не ограничилось. Он последовал за ней до лежака, забрался ей на спину и лег с другой стороны. Молли даже не пошевелилась и вскоре крепко уснула, а Гектор тем временем так и лазил по ней туда и обратно. Я очень обрадовалась такой реакции с ее стороны – она не волновалась и не суетилась, увидев щенка. В тот момент я поняла, что приняла правильное решение.

Прошло несколько часов, и Руби вернулась домой из школы. Я хотела, чтобы появление щенка стало для девочек сюрпризом, и с трудом сдерживала улыбку, поджидая, когда она его заметит. Она начала рассказывать мне о том, как прошел день, и вдруг увидела Гектора в корзинке Молли. Она перевела взгляд на меня, потом опять на корзинку.

– Ой! – воскликнула она. – А откуда здесь щенок?

– Это наш! – ответила я. – Нравится?

Руби закивала и тут же подбежала к Гектору, чтобы разглядеть его как следует.

Тут в комнату зашла Поппи, увидела, куда смотрит ее сестра, и ахнула.

– Это наш?

Я кивнула.

– И не надо будет отдавать?

Я покачала головой.

– Гектор теперь живет с нами.

Девочки так разволновались, что никак не могли поверить в то, что произошло. Мы все улыбались до ушей.

Гектор был слишком мал, чтобы бегать с Молли по саду, но через несколько недель подрос, и она начала гоняться за ним. Он дразнил ее – выхватывал ее любимый мячик и убегал. Молли всегда была тихоней и почти не лаяла. А теперь наш сад чуть не каждый день оглашал ее восторженный лай, и иногда мне даже хотелось, чтобы она прекратила носиться туда-сюда!

– У нее сердечный приступ будет! – жаловалась я Стиву.

Но на самом деле с появлением Гектора для Молли наступила вторая молодость – как мы и надеялись.

В детстве у меня всегда были собаки, и я так рада, что мы со Стивом смогли подарить нашим детям эту радость и веселье. Моя мама всегда говорила, что у ребенка должна быть собака – товарищ для игр.

И я тоже так считаю. Собака в доме учит детей тому, что такое жизнь и что такое утрата. Дети постигают уроки жизни, большие и маленькие, а я лично не мыслю дома без собаки. И хотела бы, чтобы мои дети думали так же.

Благодаря Молли и Гектору наша жизнь стала более насыщенной, и без них семья уже не кажется полной. Поппи мечтает стать ветеринаром, когда вырастет, и я счастлива, что детство, проведенное среди собак, возможно, положительно и ощутимо отразится на ее будущем.

6
Новая жизнь

Будни полицейского пса

Греясь в солнечных лучах, я отступила назад и оглядела раскинувшееся передо мной поле. Я работала офицером полиции, много лет провела «на передовой», но сейчас наконец приблизилась на шаг к своей мечте.

Мой наставник вручил мне поводок.

– Теперь ты, Эмма, обследуй поле, – сказал он.

И не успела я отреагировать, как поводок в руке натянулся, и немецкая овчарка на другом его конце рванула вперед. Мэлли, полицейская собака «общего профиля», была одной из лучших служебных собак в полиции Нортгемптоншира. Она двигалась по тренировочному полю с профессиональной сноровкой, выискивая следы и брошенные предметы одежды, которые мой наставник Пит разбросал несколькими часами ранее, создав имитацию места преступления.

Пит – легендарный дрессировщик служебных собак, таких, как Мэлли. Он взял меня под крылышко в надежде, что однажды я тоже стану кинологом. Я понимала, какая это почетная роль. Мы быстро двигались по полю, Мэлли тянула меня вперед, подбирая по пути одежду и прочие улики.

– Так вот что значит работать с напарником, – сказала я Питу, завершив круг.

Тот рассмеялся:

– Да, что-то вроде того.

В тот момент я больше всего на свете хотела, чтобы работа кинолога досталась мне.

В свободное время я продолжала учиться у Пита и даже в выходные совершенствовала свое мастерство и осваивала ключевые навыки. Я понимала, что должна быть готова к тому моменту, когда в команде полицейских кинологов освободится место. Наблюдала за тем, как Пит дрессирует свою собаку. Он объяснял мне, что это значит – вести подобный образ жизни; ведь быть кинологом – не что иное, как образ жизни, и просто «работой» это не назовешь. Мэлли была служебной собакой Пита, и в конце смены он забирал ее домой. Между кинологами и собаками складывались особые отношения, и именно по этой причине из кинологической группы почти никогда не увольнялись.

Прошло пять лет, и мне наконец повезло. В отделении разослали сообщение о вакансии в кинологическом отряде, и я подала заявку. Кроме меня, на должность претендовали еще пятьдесят человек. Помимо письменного заявления, предстояло пройти тест на физическую подготовку, сдать экзамены и пройти собеседование. За время службы в полиции я где только не успела поработать. Была сотрудником отдела расследования преступлений, патрульным сержантом, работала в автоинспекции, службе автоматического распознавания автомобильных номеров и отделе по борьбе с наркотиками. Я надеялась, что мой опыт даст мне преимущество над другими, что мечтали попасть в кинологический отряд не меньше моего. Я отправилась на собеседование, вооружившись знаниями и опытом, но все же страшно волновалась.

Но мне повезло.

Вскоре я познакомилась с собакой, которая стала моим постоянным напарником – немецкой овчаркой по кличке Уиллис. Мы тренировались вместе двенадцать недель и освоили все навыки, необходимые для того, чтобы выйти «на улицы» и начать ездить по вызовам. (А вот моя вторая служебная собака, Херби, до конца своей «карьеры» периодически проходила курсы повышения квалификации.)

Работа оправдала все мои надежды. Нам с Уиллисом доставались самые разные задания. Мы расследовали ограбления, работали на местах преступления и искали пропавших людей. Это была очень интересная работа.

Прошло полтора года, и начальник моего отдела сообщил, что мне дадут вторую собаку, которой предстояло пройти спецподготовку по поиску наркотиков, оружия и больших сумм денег. Скорее всего, это будет английский спрингер-спаниель, так как именно эта порода лучше всего приспособлена к такой работе. Спрингер-спаниели послушны и трудолюбивы, поэтому идеально подходят для полицейской службы.

На этот раз мне поручили помочь найти подходящую собаку.

Я взяла планшет и набрала в поисковике «собаки-спасатели». Прочла о центрах подготовки служебных собак, расположенных недалеко от полицейского управления Нортгемптоншира. Но поиск не дал результатов, и я начала искать у заводчиков. Обзвонила с десяток питомников и сообщила всем, что мы подыскиваем нового «сотрудника».

Прошло две недели, а поиск нового напарника так и не увенчался успехом. И тут у меня возникла идея.

Я снова зашла в интернет и набрала в поисковике «Баттерсийский дом собак и кошек». Просматривая разделы их вебсайта, я обнаружила контакты Кита Пейна – сотрудника приюта, в ведении которого находились служебные собаки.

Я позвонила ему, чтобы подробнее узнать о программе отбора служебных собак в «Баттерсийском доме». Оказалось, что сотрудники приюта отмечают, какие из нескольких тысяч собак, поступающих в три филиала «Баттерсийского дома» в течение года, кажутся им особенно смышлеными, любят играть в мячик или перетяг. Кроме того, собакам должно быть от 6 месяцев до 4 лет. Некоторые породы от рождения обладают чертами, дающими им превосходство над другими собаками в определенных областях. Например, физическая сила ротвейлеров, их охранный инстинкт и уверенность в себе делают их прекрасными сторожевыми собаками. Кит сказал, что бордер-колли, спрингер-спаниели, кокер-спаниели и лабрадоры также обладают всеми необходимыми качествами служебной собаки, и он обращает особое внимание на уверенных, общительных и крепких собак. Некоторых из них отбирают для работы на фермах или для охраны, но у многих пород есть большой потенциал для участия в программе подготовки служебных собак.

Кит также объяснил, что большинству собак, которые в итоге становятся служебными, свойственно поведение, делающее их непригодными для обычной жизни в семье. Им необходимо активно применять свои рабочие качества, и лишь это делает их счастливыми. Если служебная собака находит свое «место», польза и преимущества как для собак, так и для хозяев неизмеримы. Поэтому сотрудники «Баттерсийского дома» отбирают служебных собак очень тщательно – как кандидатов на высокую должность.

Я объяснила Киту, какая собака нам требуется, и он ответил:

– К нам как раз только что поступил спрингер-спаниель.

Хотя щенку было всего шесть месяцев – рановато для прохождения спецподготовки – я решила все же взглянуть на него. Кит объяснил, что щенок прошел около десяти оценочных сеансов с целью выявить его потенциал, и его прочили в отличные служебные собаки.

– Когда можно его увидеть? – спросила я.

На следующий день мы с моим коллегой Грегом сели в полицейский фургон и отправились в филиал «Баттерсийского дома» в Олд-Виндзоре. Мы попали в пробку, и путь вместо часа занял целых три. Когда мы наконец приехали, Кит Пейн показал нам приют и отвел в собачий питомник. Мы прошли мимо десятка клеток с собаками и наконец оказались у вольера с нашим кандидатом.

Херби нетерпеливо прыгал по вольеру – ему не терпелось выбраться. Кит надел на него ошейник с поводком и протянул поводок мне. Мы вышли на улицу и направились на дрессировочную площадку, расположенную в большом огороженном саду.

Херби уже не прыгал, а притих и, можно даже сказать, оробел. Он стоял рядом и ждал, и я видела, что окружающая обстановка и звуки разом навалились на него, и он переполнен впечатлениями. Возможно, он был еще слишком молод для той задачи, которую мы ему уготовили? Чтобы стать хорошей полицейской собакой, необходима зрелость и дисциплина. Годился ли Херби на эту роль?

Пока мы ждали на улице, Кит подготовил учебную ситуацию в комнате наверху – спрятал теннисный мячик. Он позвал нас наверх и дал Херби команду: «Ищи!»

И Херби сорвался с места. Он обыскивал коробки и шкафы с такой скоростью, что я усомнилась, насколько тщательно он все обнюхивает. Он летал по комнате, словно ветер! И через несколько минут вернулся к нам, неся в зубах желтый теннисный мячик.

Мы с Грегом изумленно переглянулись: без всякого сомнения, перед нами – настоящая звезда.

– Думаю, у Херби большой потенциал, – сказала я Грегу.

Тот согласно кивнул, и мы прогулялись немного, обсуждая кандидатуру Херби. Мы решили, что возрастной фактор хоть и может обернуться против него в обучении, взять Херби все же стоит, даже если придется подождать до года, когда он будет готов пройти курс подготовки.

– Мы его берем, – сказала я Киту.

Через месяц – в июле 2013 года – я отправилась за Херби в Олд-Виндзор на полицейском фургоне. Я захватила с собой и Уиллиса – тот сидел сзади в одной из двух клеток. Не знаю, вспомнил ли меня Херби, но, увидев меня, он обрадовался. Его глаза загорелись, и он принялся резво махать хвостом. Я посадила его в соседнюю с Уиллисом клетку, и у них появился шанс обнюхать друг друга. Познакомиться по-настоящему им предстояло лишь через несколько недель, а пока им дали возможность немного освоиться в компании друг друга. Перед началом обучения Херби им нужно было привыкнуть к новой динамике отношений. Мы хотели, чтобы Херби обрел уверенность в новой обстановке.

Первая неделя прошла нелегко. Херби очень переживал, по ночам плохо спал, а в утренние часы выл и лаял. Его вольер, как и вольер Уиллиса, стоял в саду. Рабочие собаки должны понимать, что внутри здания они только работают и ищут. Кроме того, в вольере собаки чувствовали себя в безопасности и не встречались со «случайными» людьми. Это было их личное пространство, место, где они могли расслабиться и отдохнуть.

В итоге каждую ночь я выходила в сад и сидела с Херби. Я понимала, что за свою короткую жизнь ему уже в третий раз приходится приспосабливаться к новой среде, и для щенка это очень большое испытание. Он начал кусать и грызть прутья клетки, и мне пришлось укрепить ее металлическими пластинами. Я уже стала беспокоиться, не ошиблись ли мы в выборе, но все-таки не теряла надежду, что со временем Херби приспособится. Уиллиса же его лай как будто совсем не волновал – он крепко спал и не обращал на щенка внимания.

В дневное время я старалась подружиться с Херби и прилагала все усилия, чтобы наладить с ним связь. Мы играли и проводили много времени вдвоем. Мне очень хотелось, чтобы Херби проникся ко мне доверием и у нас сформировалась связь наподобие той, что была у нас с Уиллисом. По опыту я знала, что лучший способ добиться этого – совместная игра. Я также понимала, что без этой связи ни Херби, ни другая специально обученная служебная собака работать со мной не будет. Именно связь между напарниками – человеком и собакой – лежит в основе нашей работы. Собаки стремятся угодить «маме» или «папе», получить вознаграждение и поощрение в виде положительных эмоций.

Я проводила много времени с Херби дома, играла с ним, водила на прогулки и окружала любовью и заботой. Случалось, он делал свои дела на пол, и, чтобы отучить его от этой привычки, я не отчитывала его, а поощряла за хорошее поведение.

Примерно через месяц Херби освоился, стал меньше нервничать, и мы с ним очень сблизились. Пит стал заходить в гости, и вместе мы выводили Уиллиса и Херби на соседнее поле для крикета – нейтральную территорию. Мы планировали устроить им встречу «под надзором», чтобы можно было вмешаться, если что-то пойдет не так. Я немного нервничала, но Уиллис держался молодцом. Мы с Питом сели и стали бросать два мячика. Пит играл с Уиллисом, а я сосредоточилась на Херби. Но вскоре собаки вовсе позабыли о нас с Питом и принялись играть в догонялки на поле. Они нашли общий язык!

Пока они играли, мы с Питом разговорились. Он рассказал, что прежде наш отряд брал щенков в работу, но те начинали обучение не раньше 12–14 месяцев. Херби было всего семь месяцев – интересно, когда же можно будет начать обучение? Учитывая, что он уже хорошо освоился у меня дома, мы решили, что можно начать дрессировать его по программе подготовки специальных поисковых собак. В рамках этой программы ему предстояло научиться искать определенные предметы – в том числе наркотические вещества.

Первые занятия подтвердили положительное впечатление, которое Херби произвел на нас несколько недель назад, в приюте. Он обладал ярко выраженной склонностью искать – мы поощряли ее, пряча в комнате его теннисный мячик. Он быстро сообразил, что это игра, а для полицейских собак игра – ключевой момент, лучший способ дрессировки.

К нашему счастью, Херби обожал свой мячик и освоил курс мгновенно. Обучение продолжалось, и следующим пунктом программы было умение определять запахи. Мы протестировали способности Херби в этой области и научили его искать наркотические вещества.

Мы начали с вещества, обладающего, пожалуй, самым сильным запахом – амфетамина.

Херби учили пассивно указывать на «добычу»: он должен был замереть и просто смотреть на то место, где обнаружен запах наркотиков, наличных денег или оружия. Это значительно уменьшало риск для самой собаки, поскольку она не трогала опасные предметы после того, как нашла их.

Херби и эту часть курса освоил на лету. Стоило ему унюхать вещество, которое он должен был найти, как он широко раскрывал глаза, махал хвостом и принимался лаять. Если бы он умел говорить, то, наверное, сказал бы: «О-о-о, этот запах!» или «О-о-о, вот мой мячик!»

После этого мы немного усложнили процесс и научили Херби сидеть и ждать, когда он находил нужную вещь. Вскоре он понял, что к чему. За удивительно короткое время он научился определять по запаху героин, экстази, кокаин, крэк и амфетамин. Он был готов к сдаче экзамена Министерства внутренних дел Великобритании.

Экзамен он сдал на «отлично», а значит, настала пора выходить на улицы, чтобы столкнуться лицом к лицу с преступным миром. Херби был самой молодой собакой в кинологическом отряде полиции Нортгемптоншира, состоявшем из сержанта, инспектора, двух дрессировщиков и десяти кинологов (среди которых была и я). Ждал ли его успех на службе, могло показать лишь время.

В первую рабочую смену мы с Херби стояли во дворе полицейского участка; на нем была специальная поисковая шлейка, и мне снова пришлось ущипнуть себя, чтобы поверить, что я действительно стала полицейским кинологом. Хотя я работала на этой должности уже три года, каждый раз перед выходом на смену меня охватывал восторг.

Наш фургон тронулся с места. Херби и Уиллис дремали позади. Когда я работала, то всегда брала с собой обеих собак. Пока одна помогала мне, другая ждала своей очереди.

Я включила сирену, и Херби слегка всполошился, но вскоре понял – эта шумелка на крыше машины означает, что нам предстоит интересное приключение на улице. К сирене он быстро привык.

Освоился он и с нашим посменным расписанием. Когда мне случалось работать сверхурочно, он задерживался вместе со мной. До тех пор, пока на нем была шлейка, он находился в «рабочем» режиме, был сосредоточен, профессионален и всегда начеку – просто образцовый полицейский.

Вскоре нас отправили на поиск наркотиков в дом, хозяев которого подозревали в связях с преступной группировкой.

В доме был беспорядок – все утопало в мусоре. Я взглянула на эту картину и подумала: с чего же начать поиски? На курсах нас учили методично обыскивать комнату за комнатой. Я не сомневалась: если здесь были наркотики, Херби непременно их найдет.

Раз в двадцать минут мы делали перерыв. После двадцати минут поисков нос у собак начинает уставать, меняется рисунок дыхания и появляется одышка. Из-за этого страдает обоняние и возрастает шанс не заметить нужный запах. После прогулки и отдыха Херби снова был готов.

Он с усердием взялся за работу и вдруг замер и указал на камин, в котором лежала куча пепла. Сверху – обгоревшая сумка. Херби столкнул ее на пол и снова замер.

Я дала ему мячик в награду, но решила, что, возможно, он со мной просто играет. Я открыла сумку, и у меня перехватило дыхание: внутри – шесть пакетов с героином.

Затем Херби указал на каминную решетку, всклубив носом облачко пепла. Я снова дала ему мячик, опустилась на четвереньки и стала рыться в очаге.

Херби при этом смотрел на меня так, будто хотел сказать: копай же, копай, оно там, оно там!

И действительно: вскоре я нашла еще множество пакетов с героином. Их оказалось так много, что я чувствовала себя золотоискателем. В итоге я насчитала пятьдесят штук. Феноменальная находка для собаки, которая занималась поисками в течение четырех часов. Меня распирало от гордости за моего чудесного Херби, в котором я поначалу сомневалась. Он оказался превосходной полицейской собакой.

И это была не единственная наша успешная операция. Мы обучили Херби искать оружие и наличность, и за один лишь 2013 год он помог нам конфисковать столько наличных денег, сколько мы не нашли за всю историю нашего отряда. Он обнаружил суммы в 50 тысяч фунтов, 100 тысяч фунтов, 33 тысячи фунтов и 2,5 кг тяжелых наркотиков. Все эти находки относились к деятельности преступной группировки. Иногда ему удавалось разнюхать даже одну-единственную десятифунтовую банкноту! Я поражалась остроте его обоняния. А юный возраст оказался не помехой.

При этом стоило нам вернуться домой и снять шлейку, как Херби становился совершенно обычной собакой. Они с Уиллисом играли в догонялки в саду, раскапывали мои цветы и устраивали полный тарарам. Несмотря на наши близкие профессиональные отношения, Херби не сразу научился мне доверять. Он не любил прикосновения, и если я гладила его без предупреждения, убегал или делал лужицу. Я видела, что передо мной нежная, ранимая душа. Что бы ни случилось с этой собакой до того, как она попала в «Баттерсийский дом», это оставило глубокую эмоциональную травму.

Прежние хозяева жаловались на поведенческие проблемы, и в приюте Херби поначалу демонстрировал подчиненное поведение. Впрочем, для собаки, попадающей в новое место, где много незнакомых шумов, людей и других животных, это вполне нормально. Именно поэтому я настаивала, чтобы Херби проходил обучение вне дома. Мне хотелось, чтобы он понял: дом – это место, где мы играем, где он окружен любовью и заботой.

Я была с ним мягкой, когда необходимо, и мы проводили вместе много времени. Я помогала ему подружиться с Уиллисом. Недалеко от нашего дома в Нортгемптоншире протекала река, и по выходным мы все вместе ходили туда гулять. Собаки прыгали в воду и плавали, а потом бежали ко мне, обрызгивали меня с ног до головы и принимались носиться по окрестностям.

Общество Уиллиса, который любил меня и безоговорочно доверял, пошло на пользу Херби. В моем присутствии он стал вести себя более уверенно. Больше уже не вздрагивал, когда я неожиданно касалась его или делала резкое движение. И это стало не единственной переменой в нашей маленькой семье: с появлением нового друга Уиллис повеселел и даже помолодел.

Думаю, Херби всегда будет немного робким – зато он прирожденная служебная собака. Я могу работать с ним весь день: он, как зайчик на батарейках, и обожает свое дело. Но, приходя домой, топчет клумбы, лает на кошек и, несмотря на неоднократное фиаско, все еще верит, что однажды поймает белку.

Дома Херби и Уиллис счастливы, они могут подурачиться, и я рада, что Херби наконец вышел из своей раковинки. Как и все спрингер-спаниели, он настоящий «живчик». Энергии у него хоть отбавляй: я даже прозвала его хулиганом Херби. Он вечно что-то выкапывает, озорничает и вдобавок подбивает Уиллиса на всякие проделки. Иногда я со смеху падаю, глядя на них. Смотрю, как они перетягивают игрушку, и думаю: неужели это и впрямь полицейские собаки?

Но проходит всего несколько часов, они выходят на работу и делают свое дело, как настоящие профессионалы.

В мире служебной собаки все очень просто: там есть любовь, работа и отдых.

История Херби похожа на современную сказку. Он очутился в приюте всего нескольких месяцев от роду и искал свой дом. Его способности заметил рыцарь в сияющих доспехах – Кит. Теперь Херби успешно работает полицейской собакой, у него есть дом, любящая хозяйка и брат.

Чем не сказка со счастливым концом?