Текст книги "Правофланговые Комсомола"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 42 страниц)

Алексеев рассказывал о Нарвско-Петергофской конференции. С.В. Косиор и А.Е. Невский – ее участники – дополняли. Затем Алексеев по просьбе Владимира Ильича сделал весьма подробное сообщение о митинге молодежи на Путиловском заводе, где, как уже говорилось, он выступал с основным докладом.

Владимир Ильич слушал, комментировал сказанное, давал советы, которые так были нужны первым организаторам молодежного движения…

Разброд и шатание в массах были еще велики, но уже становилось ясно – большевики все активнее завоевывают на свою сторону трудящиеся массы, придают их борьбе правильное направление. Об этом говорили лозунги, с которыми стотысячная колонна молодежи Петрограда вышла на первомайскую демонстрацию. Нарвско-Петергофская колонна во главе с Алексеевым несла транспаранты «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», «Да здравствует III Интернационал!». Коломенцы шли под лозунгами «Мы требуем охраны юношеского труда!», «Довольно работать на барышников и капиталистов!», «Да здравствует охрана труда малолетних!» Подростки с завода Розенкранца (ныне «Красный выборжец») на своем знамени начертали трогательное «Долой эксплуататоров! Да здравствует детский социализм!» на углах знамени, внизу, стояла подпись «Мальчики завода Розенкранц».

Борьба за молодежь была в разгаре. Алексеев играл в ней большую роль, особенно на крутых поворотам развитня молодежного движения.

На Петроградской стороне меньшевики и эсерам в апреле удалось создать клуб молодежи под названием «Труд и Свет». Его возглавил Петр Шевцов – двадцатисемилетний молодой человек, в прошлом студент. Начитанный, с задатками неординарного демагога, он мечтал о славе и признании соотечественников, пробовал себя в журналистике, литературе, но слава что-то задерживалась. Революция открыла путь в «народные вожди». Шевцов решил создать партию «всеобщего труда и равенства», «беспартийную партию», как он говорил, хотя его собственные политические вкусы были вполне определенными: в студенческие годы он работал секретарем черносотенной «Маленькой газеты», теперь не скрывал своего молитвенного восхищения Керенским, копировал его даже в мелочах.

На второе общегородское собрание рабочей молодежи состоявшееся 28 апреля на заводе «Русский Рено», Щевцова привел случай. Дальше он действовал сам, и весьма успешно. Дело в том, что на этом собрании представителей молодежи восьми районов Петрограда не было основных «заводил» юношеского движения, в том числе и Алексеева. Шевцова никто не знал. Его речи о правах молодежи на учебу и культуру, красивые лозунги произвели впечатление на собравшихся подростков, в большинство своем малограмотных. Получилось так – и это теперь исторический факт, – что Шевцов стал тут основным докладчиком по вопросу о задачах общегородской юношеской организации, был избран в состав созданного здесь же Всерайонного правления, а на следующий день – его председателем.

Он сумел добиться того, что городская организация стала именоваться так же, как и его «родная» районная – «Труд и Свет». Ему поручили разработку воззвания к молодежи Петрограда, устава и программы этого союза. Следующим шагом, по плану Шевцова, должно было стать создание Всероссийской юношеской организации во главе, само собой разумеется, с Шевцовым.

Ситуация в молодежном движении Петрограда складывалась серьезная. Идеи Шевцова расходились с большевистскими не в частностях, а в главном. Их суть легко понять даже из нескольких строк воззвания «Труда и Света» к молодежи, которое Шевцов составил и утвердил на президиуме Всерайонного правления 10 июля. «В завоеванной свободной жизни, – писал Шевцов, – нам необходимо стать наряду с другими также организованными. Но организованными не партийно, а на началах братства и просвещения… Необходимо взять в руки светоч, а в сердце поселить лишь желание добра и красоты жизни». «Товарищи девушки и юноши, пролетарии! – говорилось далее в воззвании. – Царизм свергнут, капитализм рушится, буржуазия трясется. Об окончательной победе над ним пусть позаботятся наши матери и отцы». Классовая борьба, политика не дело молодежи – вот основной смысл призывов Шевцова. Его имя зазвучало в гостиных господских особняков. Принц Ольденбургский предоставил одно из своих зданий на Камеиноостровском проспекте для собраний «Труда и Света». «Нефтяной король России» Нобель выделил довольно крупную сумму на имя Шевцова «для нужд молодежи». Политическая физиономия Шевцова становилась все более конкретной. Тин людей подобного рода был точно определен В.И. Лениным: соглашатели. Отсюда и название их политики – соглашательская…

И все-таки молодежь валом валила в союз. Она еще не поняла авантюристичности идей Шевцова вроде создания «Комитета самозащиты пролетарского юношества», «Свободного литературного дома пролетарского юношества» и тому подобных. Но что-то в них влекло. Сказывалась огромная тоска молодежи по знаниям, культуре, организованности. Давали себя знать всеобщее ликование VI восторг от победы над царизмом, разгул мелкобуржуазной стихии, бессознательно-доверчивое отношение к Временному правительству, которыми были поражены не только молодые, но и зрелые по возрасту рабочие.

ЦК и Петроградский комитет РСДРП (б) должны были выбрать верную тактику в этой обстановке. Вывести всех большевиков и сочувствующих им из «Труда и Света»? Но это значило бы потерять надолго тех, кто просто заблуждался и примыкал к противнику скорее бессознательно, чем по убеждениям. Потребовать удаления Шевцова? Но большевики с самых первых дней были против опеки молодежной организации, стояли за ее самодеятельность. Было решено дать молодежи возможность «перебродить», самой осознать свои ошибки и заблуждения при условии бескомпромиссной критики программы и политики Шевцова и его сторонников со стороны партии. «Взорвать» шевцовскую организацию изнутри – так стояла задача.

Представители Нарвско-Петергофского союза молодежи, которые поначалу в знак протеста против политики Шевцова вышли из Всерайонного совета, по указанию В.И. Ленина вернулись в него. В совет от Нарвско-Петергофской организации был введен Алексеев. Вместе с Петром Смородиным, Иваном Скоринко и другими товарищами они повели борьбу с Шевцовым и его приверженцами. В эти дни в «ПравДе» и появилась серия статей Н.К. Крупской.

А 1 июля «Правда» опубликовала объявление:

«Социалистический союз рабочей молодежи сегодня, 1 июля, в 6 часов вечера, в цирке «Модерн», Петр. стор. Троицкая площадь, устраивает митинг молодежи.

Выступят ряд ораторов, хор певчих завода «Новый Лесснер» и духовой оркестр музыки Измайловского полка.

Билеты по 20 коп. можно получать при входе.

Товарищи от 16 до 20 лет, приходите все!

Организационный комитет молодежи»

В тот день родился Межрайонный социалистический союз рабочей молодежи, которым стал руководить Петроградский комитет РСДРП (б). Это был еще один «противовес» «Труду и Свету». Алексеев и Смородин в Межрайонный совет не вошли, продолжали готовить роспуск организации Шевцова. Требовании об этом уже раздавались из районных комитетов. Ряд из них отозвали из «Труда и Света» своих прежних и направили новых представителей – большевиков или сочувствующих им. 2 июля Петроградская общегородская конференция большевиков обсудила вопрос «О союзе рабочей молодежи». С докладом выступила Н.К. Крупская. На конференции обозначились разные точки зрения по вопросу о характере союза, которые затем нашли отражение на VI съезде РСДРП (б), начавшем свою работу 26 июля. А 27 июля, когда «Труду и Свету» исполнялось три месяца, Шевцов собрал Всерайонный совет предложил ему распространить манифест этой организации по всей России. Он последовательно осуществлял свой план…

В докладе Шевцов развивал идеи манифеста, которому в своих замыслах создания всероссийской юношеской организации он отводил важное место. Чутье подсказывало ему, однако, что сегодня предстоит тяжелый бой. Почему пришел Алексеев? По расчетам Шевцова он должен был отсутствовать: шел съезд партии большевиков. Когда Алексеев взял слово, Шевцов не сдержался – повернулся спиной к трибуне.

Закончив детальный, критический разбор манифеста, устава и доклада Шевцова, Алексеев внес предложение распустить «Труд и Света, как не отвечающий насущным интересам молодежи. Его поддержало подавляющее большинство делегатов. Это был крах Шевцова. Вскоре непризнанный «вождь молодежи» покинул Петроград, хотя шевцовщина еще долго давала себя знать в молодежном движении.

Алексеев же вернулся на съезд партии, чтобы продолжить дискуссии о целях и характере союзов молодежи уже там…

После VI съезда партии Алексеев включился в кипучую работу по подготовке питерской молодежи к вооруженному восстанию, набирал молодых рабочих в ряды Красной гвардии, принимал участие в подготовке первой общегородской конференции Социалистического союза рабочей молодежи. Она открылась 18 августа на Петергофском шоссе, в небольшом деревянном доме № 2, где всего две недели назад работал VI съезд партии. В этот день в большевистской газете «Пролетарий» (под этим названием продолжала выходить преследуемая Временным правительством газета «Правда») была напечатана резолюция VI съезда РСДРП (б) «О союзах молодежи». Многие делегаты знакомились с ней впервые. От имени Петроградского комитета большевиков конференцию приветствовал Д.3. Мануильский.

179 молодых заинтересованных лиц были обращены к Алексееву, когда он вышел на трибуну. Нет, не на курсы кройки и шитья, не в кружки хорового пения, как это делал «Труд и Свет», звал Алексеев молодежь – на баррикады, на бой с буржуазией, на вооруженное восстание! Такой курс принял VI съезд партии, и теперь он, его делегат, проводил этот курс в жизнь.

В резолюции конференции говорилось, что цель союза – подготовка рабочей молодежи «к решительной борьбе за освобождение всех угнетенных и эксплуатируемых от ига капитализма – к борьбе за социализм». Была утверждена также «Резолюция рабочей молодежи о задачах организации», программа и устав союза, подготовленные редакционной комиссией во главе с Алексеевым. Конференция направила приветствие В.И. Ленину. «Мы громко заявляем, – писали делегаты, – что не остановимся ни перед какими жертвами в борьбе за уничтожение проклятого капиталистического строя, иа развалинах которого мы новый мир построим».

В Петроградский комитет ССРМ избрали Алексеева, Смородина, Леске, Пылаеву, Рывкина, Левенсоиа, Глебова. Утвердили название журнала Союза молодежи, о необходимости создания которого Алексеев говорил на VI съезде партии, – «Юный пролетарий». Редактировать его поручили Алексееву и Леске, который стал председателем Петроградского комитета ССРМ. Но прошло совсем немного времени, и Петроградский комитет РСДРП (б) был вынужден поручить Алексееву возглавить городскую организацию.

Весна и лето 1917 года полны событий, составивших пролог к Великому Октябрю.

Через несколько дней после городской конференции начался корниловский мятеж. Генерал сдал Ригу немцам и открыл им путь на Петроград. 25 августа Корнилов двинул на революционную столицу 3-й конный корпус в другие соединения. Нарвская застава оказалась первой из районов Петрограда на их пути. Петроградский комитет ССРМ обратился к молодым рабочим города вступить в Красную гвардию, и тысячи «сокомольцев» влились в её ряды. На заводе «Анчар», где председателем завкома был Алексеев, винтовки получили все члены союза.

А когда Корнилова разбили, большевики приказали рабочим: оружия не сдавать. В воздухе пахло грозой.

В сентябре членов Нарвско-Петергофского райкома партии собрали Я.М. Свердлов и Н.И. Подвойский и ознакомили большевистский штаб за Нарвской заставой с письмом В. И. Ленина к ЦК и Петроградскому комитету партии. «История не простит нам, если мы не возьмем власти теперь», – писал Владимир Ильич.

Вскоре Алексеев в числе восемнадцати делегатов своего района, среди которых были Косиор, Володарский, Невский, присутствовал на III Петроградской конференции большевиков. В своем новом письме Ленин звал пролетариат и партию к свержению правительства Керенского.

В плане вооруженного восстания Ленин отводил важную роль молодежи. «Выделить самые решительные элементы (наших «ударников» и рабочую молодежь, а равно и лучших матросов) в небольшие отряды для занятия ими всех важнейших пунктов и для участия их везде, во всех важных операциях…» – писал он.

И вот он грянул, последний, решительный… В ту, октябрьскую ночь Алексеева видели в районном штабе Красной гвардии – отправлял отряды на охрану Смольного, в Петропавловскую крепость за оружием, на вокзалы, на телеграф; в районной боевой дружине; на Дворцовой площади в отряде Григория Самодеда, с которым он штурмовал Зимний; в Смольном…

После победы Октября Алексеева назначили председателем 1-го Народного революционного суда Нарвско-Петергофского района. Буржуазная государственная машина была уничтожена, «следовала немедленно заменить ее новой, социалистической. Враг внутренний свирепствовал. Голод и безработица сеяли ужас и панику, умножали воровство, мародерство и спекуляцию.

Новое назначение Алексеев принял с восторгом. В те дни молодежь – да только ли молодежь? – горела одним желанием: немедленно, завтра же! – построить новое общество, полное правды и справедливости, Алексеев не был исключением. Он бросился в незнакомое дело со всей неистовостью своей неугомонной натуры и помчался по заводам агитировать молодых товарищей работать в судах.

Жизнь Алексеева стала неимоверно сложной. Ведь он оставался членом Нарвско-Петергофского райкома РСДРП (б), депутатом того же районного и Петроградского городского Советов рабочих и солдатских депутатов, председателем Нарвско-Петергофского районного и заместителем председателя Петроградского городского комитетов Союза социалистической рабочей молодежи. Надо было успевать везде. Днем – один за другим судебные процессы; контрреволюционеры, спекулянты, хулиганы, проститутки… Вечером, от десяти до двенадцати-часу ночи, – выполнение партийных заданий, депутатских обязанностей, работа в Союзе молодежи, в журнале. Глубокой ночью – чтение. Чтобы поступать справедливо самому, Алексееву хватало его честной рабочей души. Но чтобы судить и карать других, устанавливать меру вины даже самых виноватых, нужны были знания. Часто Алексеев оставался ночевать в комнате ПК ССРМ, укладывался спать на огромном столе постелив пальто и газеты.

Много времени отнимал журнал – его идея и инициатива, его детище. Алексеев любил комнату на третьем этаже в доме № 201 на Фонтанке, где размещался «Юный пролетарий». Сюда приходило много народу.

Вот он – первый номер «Юного пролетария», тоненький, пожелтевший от времени, на ветхой бумаге, где расплываются чернила. Первое молодежное издание молодой Страны Советов, прообраз мощной индустрии печати, которой располагает ныне комсомол. Алексеев искал место для редакции, типографию и бумагу, заказывал статьи, встречался с авторами, правил их материалы, выпрашивал деньги, для того чтобы выкупить тираж. «Весь мир и будущее принадлежат молод!» – справедливо утверждали «сокомольцы». Но денег у них не было ни гроша.

Когда Алексеев сдал отредактированный им материал в типографию и его набрали, оказалось, что написанного хватило только на половину номера, хотя почта вся эта половина была подготовлена им: передовая «Наши задачи», статьи «Рабочая молодежь и Красная гвардия», «Язвы нашей жизни», поэма «Детство и юность». Писал Алексеев по долгу редактора и по велению страстной своей души, рвущейся к людям. Слово было его оружием.

Через три месяца после создания журнала, 28 ноября, первый его номер вышел в свет. Выкупить пятитысячный тираж Алексееву помогла Н.К. Крупская, выделившая из фондов Наркомпроса необходимые средства.

Закоченевший от мороза, Алексеев ворвался с охапкой «Юного пролетария» на заседание городского комитета ССРМ и сорвал его напрочь. Это был праздник всего Петроградского союза молодежи. Но самым счастливым был Алексеев. Его поймет всякий: дело, которое он задумывал, в которое вложил столько сил, свершилось. Вот он, у него в руках, этот пахнущий краской журнал, его мечта!..

«Юный пролетарий» разошелся по Петрограду, по многим уголкам страны и там делал свое дело: агитировал, пропагандировал, организовывал. Журнал резко критиковал состояние дел в Петроградском союзе молодежи. Статья Алексеева «Язвы нашей жизни» посвящалась именно этим вопросам.

На делах ССРМ сказывалась, конечно, общая обстановка в городе и стране. Многие члены союза ушли на фронт, часть (из-за голода) подалась в деревню. И в этой ситуации председатель Петроградского комитета Э. Леске вместо мер по укреплению и расширению состава союза предложил распустить его. Вскоре Леске перейдет на позиции анархизма, и тогда его предложения станут понятными. Но в тот момент анархист в нем только зарождался, и Алексеев вместе с другими членами ПК ССРМ никак не мог взять в толк, откуда появилась у него идея заменить союз бытовыми коммунами, где все общее: квартира, еда, деньги.

1 декабря 1917 года проходила II общегородская конференция ССРМ, на котором председателем Петроградского городского комитета был избран Алексеев. Он же был делегирован представителем союза в Наркомирос и Пролеткульт. Конференция поручила новому составу Петроградского комитета совместно с Московской и другими организациями созвать Всероссийский съезд союзов молодежи.

Союз молодежи «учился ходить», все тверже вставал на ноги. А было это делом непростым. Все впервые!.. При этом во всем Петроградском комитете ССРМ, который руководил почти пятидесяти тысячной организацией, не было ни одного освобожденного сотрудника. Работа активистов в Союзе молодежи начиналась после тяжелого досятичасового рабочего дня на заводе или фабрике. Оторваться от работы на пару часов для выполнения общественных обязанностей означало потерять часть и без того скудного заработка.

Алексеев распределил членов Петроградского совета по районам и крупнейшим предприятиям. Началась агитация в Союз молодежи, вступление в который по тем временам было делом небезопасным. Меньшевики и эсеры нападали на членов ССРМ, избивали их, шли на различные уловки, чтобы дискредитировать зарождавшуюся организацию в глазах молодежи. По Петрограду начали распространяться, например, «карточки на поцелуи», отпечатанные в типографии. В них говорилось, что девушка, вступившая в союз, не может отказать в поцелуе тому, кто предъявит эту карточку. На нем стояла поддельная печать райкома Союза молодежи. Забавно? А тогда это действовало.

18 февраля в Петроград пришла тревожная весть; Брестский мир сорван, немцы идут на Петроград. Совнарком, В.И. Ленин обратились к народу с воззванием «Социалистическое Отечество в опасности!». На следующий день собрался Петроградский комитет ССРМ. Алексеев информировал о создавшемся положении и решении ЦК партии: все большевики, все рабочие и крестьяне должны выступить на защиту Республики Советов. Прейди не открывали. Постановили: организовать красногвардейские отряды из рабочей молодежи, и прежде всего членов ССРМ, немедленно выступить па фронт. Затея с молодежными отрядами не вышла: молодые уходили на фронт вместе со старшими. Но отряд из членов Петроградского и районных комитетов ССРМ сколотить удалось.

Через несколько дней сто девять парней и одиннадцать девушек прощались с родными на Балтийском вокзале и помощник командира отряда по строевой части Петр Смородин, который через три года станет первым секретарем ЦК РКСМ, стоял смирный, смущенный присутствием подчиненных, и упрашивал бранившую его мать: «Ну не надо, мам… Алексеев, скажи ей, что я не нарочно» А они смотрели на командира с сочувствием: многие свой уход на фронт скрыли от родных.

Это в те дни забелели на дверях райкомов листки с ныне знаменитыми надписями: «Райком закрыт. Все ушли на фронт…» Но жизнь огромного города не закроешь, жизнь продолжалась, только стала еще трудней – основная часть лучших партийцев и «сокомольцев» дралась на передовой, а значит, активизировавшую свою деятельность контру надо было бить меньшими силами и бить крепче.

Алексеева вместе со всеми на фронт не пустили: нужен в Петрограде.

Проходило время, а двери одного за другим райкомов стали открываться. Раненые активисты возвращались в город и тут же брались за работу. Союз пополнялся новыми людьми. Для того Алексеев и был оставлен в городе. Это был его фронт, линия которого значительно расширилась, когда Каплан совершила покушение на Ленина: Алексеев вступил в ВЧК – комиссию по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией. Теперь приходилось жертвовать чтением: ночных дел поприбавилось.

Много лет позже, когда жизнь войдет в спокойную колею, когда Алексеева уже не будет в живых, его боевые товарищи, суммируя обязанности, возложенные на него партией, дела, которые он успевал делать в одни и те же для всех нас двадцать четыре часа суток, семь дней недели и двенадцать месяцев года, поразятся тому, как успевал он их перемалывать, выносить неимоверные нагрузки, не скуля и не похваляясь собой.

Ответ? Он прост: Алексеев был рабочий. Всегда, независимо от того, как называлась его должность. А рабочий – от слова «работа» в его первородном смысле: «нахождение в действии, процесс превращения одного вида энергии в другой». Алексеев превращал энергию своей души в убеждения тысяч его современников…

Василий валился с ног, засыпал, едва донеся голову до подушки. Но ранним утром: все видели быстрого Алексеева, веселого Алексеева, брызжущего идеями и оптимизмом Алексеева. Его карие глаза, как два огромных топаза, смотрели в. души людей честно и горячо, высвечивали глубоко. Однажды эти воспаленные бессонницей и ночным чтением глаза вдруг перестали видеть. Он не мог их даже открыть – такую боль вызывал свет, словно на содранную кожу насыпали горячей соли.

Стало страшно… Алексеев не знал, что где-то в сабельных атаках носится по ковыльным степям его духовный побратим Павел Корчагин, который скоро докажет, что в любом состоянии, даже слепым и парализованным, человек может найти дорогу к людям, если исповедует добро, если силен духом. А пока Алексеев страдал от безделья, мучился мыслью о своей бесполезности, ненужности. Привыкший помогать другим, теперь он сам нуждался в помощи, и это оказалось до слез обидным…

29 октября 1918 года в Москве собрался I съезд РКСМ. Мечта Алексеева о единой всероссийской юношеской организации сбылась. Однако сам Алексеев в работе съезда не участвовал. Почему?

Мы все время говорим об Алексееве как деятеле юношеского движения. Между тем это лишь одна из сторон его многогранной жизни. Алексеев – работник государственный: председатель районного суда, а с 1918 года – заместитель председателя Петроградского окружного совета народных судей. Алексеев – партийный работник, большевик, работавший в Союзе молодежи по заданию партии. По биографии Алексеева можно изучать не только биографию его поколения и историю молодежного движения страны, но также историю партийного руководства его развитием. Работа среди молодежи была для него одним из поручений партии. Он выполнил его и в канун своего двадцатидвухлетия, пораженный болезнью, больше всего на свете мечтал выздороветь и уйти на фронт.

Осуществить свою мечту Алексееву удалось только в мае 1919 года. Родзянко и Булах-Булахович наступали на Гатчину. Алексеев был назначен помощником начальника особого отдела 7-й армии. Но прослужил он в этой должности недолго. Вскоре за нарушение воинской дисциплины был откомандирован в запасной полк, что стоял в Торжке. Рядовым красноармейцем.

Что такое совершил Алексеев – неизвестно. Само упоминание об этом проступке встречается в воспоминаниях его товарищей только раз. Вероятнее всего, на чем-то сорвался, он был вспыльчив, резок в оценках, это хорошо известно. Еще в конце 1917 года во время процесса в суде Алексеев назвал одного из присутствующих господ дураком (было за что). Тот оскорбился и потребовал занести слова судьи в протокол. Тогда Алексеев тут же написал справку, в которой указал, что господин такой-то является дураком. Расписался и тиснул почать. Господин бумажку взял и показал где надо. Это едва не стоило Алексееву его поста. Вступился исполком Советов рабочих депутатов. Алексеева взгрели, но на работе оставили.

Может, нечто похожее случилось и на этот раз. Это очень непросто для человека – проявить себя доказать, что ты что-то можешь и значишь. Но Алексеев выдержал испытание «на удар», не сломался, из критического положения выбрался честно, сам, своим трудом.

В запасном полку, куда направили Алексеева, его никто не звал: полк пополнялся людьми из глубинных губерний. Как и все, Алексеев проходил боевую выучку с полной выкладкой. Перед выходом на фронт полк построила для митинга, Комиссар напутствовал бойцов – долго и скучно, словно не в бой уходили люди, а картошку полоть. И тогда слова попросил Алексеев. Люди услышали то, чего ждали. Алексеев стал полковой «знаменитостью». На следующий день его назначили руководителем школы политграмоты полка. А вскоре избрали в состав полкового бюро РКП (б), хотя для этого пришлось вести двухнедельную переписку с политотделом армии – там помнили о проступке Алексеева.

Полк стоял в Гатчине, а Гатчинскому городскому Совету в тот момент истекал срок полномочий. Полк избрал в Совет Алексеева, а Совет назначил его своим секретарем. Новая должность, новый поворот в судьбе. Но не к должностям Алексеев рвался, а в бой…

На Петроград наступал Юденич. Путиловские рабочие по просьбе Ленина построили бронепоезд, дав ему имя В. Володарского. Бронепоезд вышел навстречу белым, чтобы держать Гатчину со стороны Детского Села. Алексеев списался из полка и занял место в пулеметном расчете бронепоезда. Но силы были неравны: пришлось отступать. В эти короткие часы Алексеев едва не попал в руки врага.

А 3 ноября, преследуя белых, он ворвался в город и остался там – его назначили председателем Гатчинского ревкома.

Это был его последний боевой пост. Но тогда он этого не знал. Падал наземь лохматый снег, было тихо, и о плохом не думалось…

Считается, что человек – это то, что он сделал, что говорят о нем другие. Но разве мечты и планы наши ничего не рассказывают о пас? И разве, оценивая человека, не нужно принимать в расчет, что думает о себе он сам, кем сам себя ощущает? Да, человек– это то, кем он стал и что успел. Добавим: и то, кем мог бы быть, что мог бы сдедать…

Сделанное Алексеевым значительно. Потому и говорим о нем: «Замечательный человек!» Но он мог стать прекрасным юристом, видным журналистом, крупным партийным пли государственным деятелем. Он успел «попробовать» себя во всех этих должностях, к ему, очаровательно молодому, в той сумасшедшей пляске событий и новом загадочном мире, который он творил сам, каждое из этих трудных дел оказалось по плечу.

А может быть, он стал бы поэтом… Ну в самом деле – почему бы нет? Ведь если в те три коротких месяца, от августа до ноября 1917 года, забитых до отказа событиями и делами, он писал свою поэму в «Юный пролетарий», значит, он не мог не писать. И значит, он смог бы писать, я думаю. Он понимал и чувствовал слово. И умел любить.

Он любил Революцию и Марию, разрывался между ними. Два-три раза в неделю Алексеев уезжал из Гатчины в Петроград – к Марии, и столько же раз возвращался от нее обратно в Гатчину – к делам. Мария тоже была большевичкой и не могла бросить свою работу в Питере. А у него и мысли не возникало сказать: переведите в Петроград, к жене, к матери. Несколько месяцев Алексеев мотался между городом великим и городом маленьким в теплушках, жертвовал сном, отдыхом, рисковал жизнью и должностью – из-за любви. Однажды ему, председателю ревкома, вынесли выговор за то, что он на час с лишним опоздал на совещание, им же назначенное. Это же надо – опоздать на заседание из-за любви, а?

Она была красивой и юной, со смешной фамилией Курочко и лучшим в мире именем Мария. Алексеев увидел ее в приемной у коменданта Нарвско-Петергофского района Г. Егорова и впервые в жизни подумал, что мать все-таки права: костюмчик на нем действительно слишком потрепан и пора бы сходить в парикмахерскую. Дома он долго изучал в зеркале свое лицо…

На следующий день Алексеев увидел Марию в зале судебных заседаний. Она смотрела на него неотрывно, и Алексеев сбивался, путался в словах. И еще дважды в этот день она встретилась ему – во время лекции, которую читал на Петроградской стороне, и на встрече с ранеными красноармейцами. Удивился – Как нашла его? И обрадовался: это судьба.

Они бродили по весеннему Летнему саду, и им было о чем говорить. Она даже тихонько пела ему на русском и полуродном польском. Василий читал стихи.

 
Любовь? Да пет. Откуда? Вряд ли это…
А просто так: уйдешь – и я умру.
 

Тут все было ясно – любовь. Мария отпросилась со службы и целую неделю была всюду, где бывал Алексеев: в суде, в райкоме партии, в редакции, в Петроградском комитете, на лекциях. Пыталась пойти даже в ночную облаву, но на это ей разрешения не дали.

Через неделю, 6 мая 1919 года, они поженились. Жили в доме бывшего лесоторговца Захарова но Старо-Петергофскому проспекту № 27, в гостиной, обставленной роскошной мебелью. Было жалко ступать разбитыми ботинками на блестящий паркет, садиться в потрепанной одежде на шелковые диваны и кресла, есть воблу на инкрустированном столе.

Соседи, работники Нарвско-Петергофского райкома партии и народного суда, дома бывали так же редко, как и Алексеев. Женская половина своеобразной «коммуны» часто собиралась у камина в комнате Алексеевых. А когда дома были мужчины, ели «дурандовый бисквит» из жмыха подсолнечника, пили из жестяных кружек чай с сахарином. Мария набрасывала на плечи «Васенькину кожанку», забиралась с ногами в кресло, и в лучинном свете влажно светились ее глаза. Он пел – она слушала. Он молчал – она слушала. Он был рядом – она грустила: вот-вот уйдет. Он уходил – тосковала: сейчас, ну вот еще немножко – и он появится.

Редки, очень редки, коротки, очень коротки были эти вечера.

Вскоре Алексеев ушел на фронт.

…В те годы опасность поджидала людей не только в бою, в ночи, за углом. Не меньше погибло их от голода и тифа, свирепствовавшего именно там, где было больше людей. Мотаясь в теплушках из Гатчины в Петроград и обратно, Алексеев рисковал. Но пока мы живы, верится, что смерть не суждена нам. Алексеев не раз встречался с ней; когда убегал от жандармов, дрался с хулиганами на Невском, носился по Петрограду февральской ночью 1917-го между Нарвской заставой и Таврическим дворцом, арестовывал контрреволюционеров и бандитов, ходил в атаку и в разведку под Гатчину, Пули облетали его.