Текст книги "Славяне и скандинавы"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)

⁹¹ Kowalenko W. Przewloka na szlaku zeglugowym Warta-Gopło-Wisła. – Przegląd Zachodni, 1952, t. 8, c. 2, s. 46-100.

⁹² Подробнее см.: Гуревич А. Я. Походы викингов, с. 78.

⁹³ Повесть..., с. 3.

⁹⁴ О пути Днепр-Двина в IV в. н. э., пути пушной торговли из устья Дона в Прикамье, и пр. см.: Arrhenius W. Studia Gotica, S. 254; Haussig H.-W. Byzantinische Geschichte. Stuttgart, 1969, S. 45.

⁹⁵ Гуревич А. Я. Походы викингов, с. 80-92. О Днепровском пути и его датировке, прежде всего начальной дате, см.: Авдусин Д. А. Об изучении..., с. 147-157; см. также: Lebedev G. S. On the Early Date of the Way «From the Varangians to the Greeks». – In: Fenno-Ugri et Slavi 1978, Helsinki, 1980, p. 90-91.

⁹⁶ Vogel W. Op. cit., S. 168-177.

⁹⁷ Цит. no: Vogel W. Op. cit., S. 174

⁹⁸ Stenberger M. Vorgeschichte..., S. 139.

⁹⁹ Idem. Eketorp...

¹⁰⁰ Vita Anskarii, S. 63.

¹⁰¹ Ibid., s. 95.

¹⁰² Rupreсht A. Die ausgehende Wikingerzeit im Lichte der Runeninschriften. Göttingen, 1958, S. 55. См. также: Свердлов M. Б. Известия рунических надписей о скандинавах на Руси и в Византии. – Археографический ежегодник, 1972, М., 1974, с. 102-109; Мельникова Е. А. Свидетельства скандинавских рунических надписей XI-XI1 вв. о народах Восточной Европы. – Скандинавский сборник, 20, 1975, с. 158-166; автор приходит к выводу, что рунические надписи сообщают

а) о скандинавских военных походах;

б) о скандинавских торговых связях, прежде всего с северо-западными областями Восточной Европы.

См. также: Мельникова Е. А. Скандинавские рунические надписи. Тексты, перевод, комментарий. М., 1977. В тексте указана нумерация надписей по книге А. Рупрехта (R) и Е. А. Мельниковой (М). Переводы на русский язык Е. А. Мельниковой.

¹⁰³ Annales Bertiniani. MGH SS, t. I, Hannoverae, 1826, p. 434.

¹⁰⁴ Этот вопрос в каждом конкретном случае остается в высшей степени дискуссионным, так как источники обычно допускают различную интерпретацию. Однако ничего удивительного не было бы в том, что и в Восточной Европе отдельные дружины викингов иногда могли добиться таких же успехов, как и в феодальных государствах Западной Европы, где им удавалось основывать более или менее самостоятельные владения. Однако и в том, и в другом случае эти временные военно-политические образования не следует отождествлять с созданием местной государственности, как это делали норманисты. См.: Гуревич А. Я. Походы викингов, с. 94; Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества ХII-ХIII вв. М., 1982, с. 314-315.

¹⁰⁵ Vita Anskarii, s. 31.

¹⁰⁶ Widukindi res gestae Saxonicae, I, 40; Thietmari Chronicon, I, 17. Обсуждению проблемы посвящена работа А. Хофмайстера, который утверждает: «Но это государство, просуществовавшее около 50 лет, было датским государством, хотя правители его были шведами по происхождению» (Hofmeister А. Der Kampf um die Ostsee vom 9. bis 12. Jh. – Greifswalder Universitätsreden. Lübeck/Hamburg, 1931, S. 16). Относительно археологических доказательств шведского господства в Хедебю см.: Jankühn Н. Haithabu. Neumünster, 1972, S. 137-142.

¹⁰⁷ Adami Bremensis Gesta, IV, 6; происхождение названия «аскоманы» В. Фогель связывает с названием одного из типов кораблей викингов, aske. См.: Vоgе1 W. Normannen, S. 225.

¹⁰⁸ Ibid., S. 97.

¹⁰⁹ Brown R. A. The Normans and the Norman Conquest. New York, 1969, p. 21; Vоge1 W. Normannen.

¹¹⁰ Lowmiański H. Zagadnienie roli Normanów w genezie państw slowiańskich. Warszawa, 1957. Та же точка зрения изложена в работе: Гуревич А. Я. Походы викингов, с. 84-87. Подробнее см. главу «Русь и варяги».

¹¹¹ Widеrа В. Die Entstehung des russischen Staates Kiewer Rus. – In: Beiträge zur Staatsentstehung. Hrsg. von J. Herrmann und J. Sellnow. Berlin, 1976, S. 222; Ширинский С. С. Объективные закономерности и субъективный фактор в становлении Древнерусского государства. – В кн.: Ленинские идеи в изучении истории. М., 1970, с. 212-220.

¹¹² Договор киевского князя Олега с византийским императором Львом VI в 907 г.; договор Олега и Льва VI 911 г.; договор 944 г. между киевским князем Игорем и византийским императором Романом I. Ср.: Dölger F. Regesten der Kaiserurkunden des Oströmischen Reiches von 565 bis 1453. Corpus der griechischen Urkunden des Mittelalters und der neueren Zeit, Reihe A, Abt. 1, Т. 1. München, 1924. См. также: Сахаров А. H. Дипломатия Древней Руси. IX—первая половина X в. М., 1980.

¹¹³ Ещё в 1931 г. А. Хофмайстер доказал несостоятельность положения об основании польского государства скандинавами, выдвигавшегося националистически настроенными немецкими историками. См.: Hofmeister A. Op. cit., S. 51-60. Антропологический аспект проблемы присутствия норманнов в составе древнерусского господствующего слоя исследован Т. И. Алексеевой (Москва). Она пришла к выводу, что скандинавские антропологические типы представлены в Ладоге, а также в Шестовицком могильнике под Черниговом, однако их совершенно нет в Киеве (Алексеева Т. И. Антропологическая дифференциация славян и германцев в эпоху средневековья и отдельные вопросы этнической истории Восточной Европы. – В кн.: Расогенетические процессы в этнической истории. М., 1974, с. 71-85).

¹¹⁴ Ср.: Brüske W. Geschichte des Lutizenbundes, S. 102.

¹¹⁵ См. раздел: «Керамика – свидетельство связей со славянским побережьем» главы «Дания и даны». О славянских топонимах на о. Фальстер, Лолланд, Мэн, в Лангеланде см.: Vasmer М. Spuren von Westslaven auf den dänischen Inseln. – In: Vasmer M. Schriften, Bd. 11. Berlin, 1971, S. 630.

¹¹⁶ Stenberger M. Eketorp..., p. 14.

¹¹⁷ Adami Bremensis Gesta, II.

¹¹⁸ Переданная Хельмольдом (Helmoldi Chronicon I. 84) жалоба Прибыслава позволяет отчасти понять причины славянского пиратства; славян Вагрии гнало в море угнетение со стороны саксонской феодальной знати: «Что же оставалось нам, покинув страну, как не отправиться в море и жить среди волн? В чем же вина наша, если, изгнанные, сделали мы море опасным и со странствующих по морям данов или же купцов добывали себе пропитание? Разве не виноваты в том князья, вынудившие к этому нас?»

¹¹⁹ О чём неоднократно писал В. Б. Вилинбахов, см., например: Vilinbachov V. В. Die Ostseeslawen im Nordwesten der Rus. – In: Lĕtopis B, 1973, N. 20/2, S. 212. Там же остальная литература. К сожалению, до сих пор не осуществлена статистическая обработка массовых новгородских материалов, в первую очередь керамики. Немногие приводимые в литературе находки могут быть связаны и с торговлей. Конечно, вполне возможно и переселение каких-то групп западных славян в Новгород или Новгородскую землю, прежде всего в связи с развернувшейся немецкой феодальной экспансией, а также и с борьбой между поляками и поморянами в начале XII в. Для того чтобы решить этот вопрос, необходимо систематическое сравнение массовых материалов. Однако если в VII-IX вв. славянские мореплаватели на Балтике достигали Скандинавии, то, конечно, они могли из западнославянских областей Балтики прибывать и в Новгород, и в Старую Ладогу, поселяясь в этих торгово-ремесленных центрах.

Становление феодальных государств

В ходе этих событий шло образование феодальных государств и формирование экономических связей в Балтийском регионе. При этом отмечается концентрация политической власти в тех центрах, вокруг которых в течение X в. складываются датское, шведское, польско-поморянское и древнерусское государства.

С социально-экономической дифференциацией и образованием государственности теснейшим образом связано сложение балтийской экономической системы, хотя этот процесс характеризуется и своими собственными признаками. Один из них это возникновение сети торговых эмпориев (сезонных международных рынков) и ранних городов. Кратко остановимся сначала на становлении государственности¹²⁰.

В Дании VIII-IX вв. особенно выделились четыре из местных политических центров: Еллинг в Средней Ютландии; Хедебю в южной Ютландии; на о. Зеланд, и наконец, в Сконе на южной оконечности Скандинавского полуострова. Между 804 и 810 гг. в Ютландии и на некоторых из датских островов западной части Балтийского моря властвовал конунг Готтрик (Готфрид). Его сын Харальд Клак в 826 г. дал окрестить себя в Ингельгейме, резиденции франкского императора, не в последнюю очередь для того, чтобы этим поминальным актом избежать политического подчинения императору Людовику Благочестивому. Однако после событий в Ингельгейме датчане не позволили Харальду вернуться в страну, и таким образом он остался королем без королевства. Лишь во второй четверти X в. еллингский конунг Горм Старый предпринял новую попытку утвердить централизованную феодальную власть в Данин. Его сын Харальд Синезубый ввел в стране христианство, а внук Горма Свейн Вилобородый добился уже такой высокой степени консолидации господствующего класса, что на рубеже I и II тысячелетий (после 1000 г.) мог приступить к созданию великой Датской державы, к которой в конце концов на несколько десятилетий были присоединены Англия и Норвегия (в последней образование самостоятельного государства, неоднократно прерывавшееся подчинением датским конунгам, происходило с конца IX до середины XI в.). Центр Датского государства при Горме и Харальде находился в Еллинге в Средней Ютландии; or этого времени здесь сохранились величественные погребальные курганы и рунические камни с надписями и изображениями. В Датской державе была создана система крепостей с постоянными, подчиненными конунгу гарнизонами ; некоторые из них – Треллеборг, Фюркат близ Хобро, Аггерсборг (илл. 20), за последние десятилетия были раскопаны датскими археологами. Происхождение необычайно строгого и единообразного архитектонического оформления этих крепостей еще недостаточно ясно. Его прототипы ищут на исламском Юге, на франкском Западе и в славянской Средней Европе¹²¹.

20. Круглая крепость Аггерсборг, Дания, вторая половина X в.

Шведское государство зарождалось в Средней Швеции (Svealand, Sveariki, собственно «страна» или «держава свеев») вокруг оз. Меларен. На протяжении столетий резиденцией вождей племени свеев из рода Инглингов¹²² была Старая Упсача (цв. илл. 18). Лишь к концу X в. при Эйрике Победоносном (979-995 гг.) и Олаве Шётконунге (995-1020/22 гг.) династия Инглингов смогла подчинить более обширные области Швеции, а также, хотя и номинально, ввести христианство. Формирование феодального государства в Швеции происходило, следовательно, на рубеже I и II тысячелетий¹²³; ещё в XI в. Адам Бременский сообщал об ограниченности власти шведских королей. Так, когда епископ Адальвард и его приверженцы вознамерились уничтожить старые языческие храмы, и в том числе храм в Упсале, выяснилось следующее: «Но как узнал весьма благочестный король Стейпкиль, поднялся среди народа ропот против такого умысла поклонников божьих, и благоразумно отвратил он их от этою намерения и объяснил, что они будут тотчас наказаны смертью, он же сам потеряет свою державу, ибо станет считаться преступником в своей стране, и, возможно, что все ныне верующие вновь впадут в язычество, как показали это недавние события в земле славян»*¹²⁴.

Большое значение для истории Европы имело образование государства восточных славян, т. е. Киевской Руси. Между VI и VIII вв. возникли крупные восточнославянские племенные союзы, в рамках которых начался процесс классовой дифференциации. Наиболее развитыми были племенные союзы полян на Среднем Днепре вокруг Киева, древлян, кривичей и т. д. Вожди с их военными дружинами, опирающиеся на многочисленные крепости (городища) среди них были уже настоящие военно-оборонительные сооружения,-постепенно образовывали господствующий класс. К концу VIII столетия было достигнуто соотношение производительных сил и производственных отношений, необходимое и достаточное для формирования феодального государства. На рубеже VIII-IX вв. возрастает сельскохозяйственное производство, распространяется частная собственность на землю. Была создана система даннического обложения, за счет которого жил формирующийся господствующий класс; поступавшие средства, а сюда входили, в числе прочего, драгоценные меха (куньи, беличьи, собольи), дали возможность славянской знати включиться в восточную и византийскую торговлю. Распространение арабских монет со второй трети IX в. позволяет проследить развитие этих связей. В первой половине IX в. формируются два восточнославянских государственных объединения, северное – у словен ильменских, и южное – вокруг Киева. В состав последнего входили территории полян, древлян, дреговичей, радимичей, часть северян и кривичей. Во главе государства, согласно «Повести временных лет», после 862 г. стояли Аскольд и Дир. Под 882 г. «Повесть временных лет» сообщает: «Выступил в поход Олег (из Новгорода – Й.X.), взяв с собою много воинов: варягов, чудь, славян, мерю, весь, кривичей, – и пришел к Смоленску с кривичами, и принял власть в городе, и посадил в нём своих мужей. Оттуда отправился вниз, и взял Любеч, и также посадил в нём своих мужей. И пришли к горам Киевским, и узнал Олег, что княжат тут Аскольд и Дир... И убили Аскольда и Дира... И сел Олег, княжа, в Киеве, и сказал Олег: «Да будет матерью городам русским». И были у него варяги, и славяне, и прочие, прозвавшиеся русью»¹²⁵. Олег прочно утвердился у власти, в 907 г. он уже осаждал Константинополь со своим войском. Византия заплатила киевскому князю дань. X столетие отмечено укреплением социальной и политической власти феодального класса в стране, равно как и усилением борьбы с хазарами и печенегами, византийцами и болгарами. Князья Олег и Игорь, Святослав и, наконец, Владимир были высшими, облеченными верховной властью представителями русского феодального класса. В конце I тысячелетия с принятием византийского христианства в качестве государственной религии при Владимире (988 г.) утвердилось господство средневековой идеологии, связавшей в единое целое многоэтничное древнерусское феодальное государство. Киевская великая держава простиралась от Чёрного моря до Балтийского, от Волги до Буга. Множество ее укрепленных городов, возникших и расцветших в связи с образованием государства и его быстро развивающейся экономикой, вызвало к жизни скандинавское обозначение этого государства – «Гарды», укреплённые пункты (отсюда книжное «Гардарики», «Держава градов», часто трактуемое как «Страна городов»)¹²⁶**.

Основание Польского государства датируется 60-ми гг. X в., когда представителю династии Пястов Мешко (Мечиславу) I удалось утвердиться в Великопольше, распространить христианство в качестве новой государственной религии, затем завоевать последовательно Среднюю Польшу, Малопольшу, Силезию, земли по среднему и нижнему течению Одера, Поморье и защитить их от наступления немецкого феодального государства. Около 990 г. Мешко удалось военно-дипломатическим путём добиться утверждения этой государственной территории римским папою в булле «Dagome index». Формально Мешко передавал страну под папское покровительство и получал её обратно от папы римского. Были очерчены границы государственной территории Польши. Она простиралась между Балтикой и Карпатами, Судетами, Одером и Вислой. Сын Мешко, Болеслав Храбрый, продолжал укреплять Древнепольское государство. При нём были основаны епископаты в Колобжеге, Кракове, Вроцлаве и Познани. С 1000 г. глава польской церкви, архиепископ, имел резиденцию в Гнезно, которое стало духовной столицей государства; герцог польский сидел в Познани, а его крепости были по всей стране¹²⁷.

Немецкое феодальное государство, выделившееся в 843 г. из состава Франкской империи в качестве Восточнофранкского королевства, начинает своё самостоятельное историческое развитие со времён саксонской династии (919-1024 гг.). Её первый представитель, Генрих Птицелов, носил титул «короля тевтонов» (tcutschen, Deutschen, собственно «немцы»). При нём начинается продолженное его преемником Оттоном I (936 973 гг.) наступление на славянские земли между Средней Эльбой и Одером, строительство крепостей-бургов в пограничных районах Саксонии и Тюрингии. В середине XI в. оно было приостановлено после того, как лютичи одержали ряд побед над войсками Генриха III, представителя новой, Фран-конской династии.

В восточной и юго-восгочной Прибалтике на рубеже I и II тысячелетий племена и племенные союзы балтов и финнов находились еше на стадии развития военной демократии; определённые предпосылки для образования княжеств и государств появлялись и здесь, однако до XIII в. у финнов, эстов, латгалов, ливов и пруссов они не получили достаточного развития. Частично эти предпосылки к созданию собственной государственности были уничтожены в результате присоединения некоторых областей к Польскому государству, а в 1225 г. в ходе завоевательных походов рыцарских орденов в Пруссии и Прибалтике.

В западной части Прибалтики, между Одером и восточным Гольштейном, начало формироваться ободритское раннефеодальное государство, однако этот процесс не был завершён из-за нараставшего давления немецких рыцарей¹²⁸ (илл. 21).

21. Городище ободритов Верен-Любшин. XI в.

До ХII в. Германия, однако, не могла оказать существенного военно-политического воздействия на развитие Балтийского региона. Это достаточно ярко показывают события, происходившие в период между 929-983 гг. В это вpeмя мецкие короли Генрих I и затем Оттон I попытались не только завоевать области ободригов и вильцев-лютичей – что частично и удалось, но также подчинить своей власти Данию. Датские епископаты в Рибе, Орхусе и Шлезвиге, так же как ободритский в Ольденбурге (Вагрия), были основаны в 948 968 гг. как составные части немецкой церковной организации. Гамбургское архиепископство, уже со времен Ансгария рассматривавшееся как центр североевропейской церковной провинции¹²⁹, видело в этом значительное усиление своих владельческих позиций. Однако успехи феодально-клерикальной деятельности на Балтике оказались кратковременными, и к концу X в. ситуация в западной части Балтийского бассейна определялась прежде всего соперничеством датских конунгов и офодритских князей.

Под воздействием таких военно-политических событий, как походы викингов, славянские морские набеги, немецкие церковные миссии и попытки завоеваний, а также в связи с образованием классового феодального общества и государства возник своеобразный феномен североевропейской истории-балтийская экономическая система раннего средневековья.

* Подразумевается ободритское восстание 1066 г. – Прим. перев.

** Ранние укреплённые резиденции, усадьбы, крепости на водных путях ассоциируются в книжной традиции XIII-XIV вв. с современными ей средневековыми крупными городами. – Прим. перев.

¹²⁰ О становлении раннефеодальной государственности в Скандинавии см.: Шаскольский И. П. Возникновение раннеклассового общества и варварского государства (IX-XI вв.) – В кн.: История Швеции. М., 1974, с. 62-82; Ковалевский С. Д. Образование классового общества и государства в Швеции. М., 1977; Гуревич А. Я. Образование раннефеодального государства (конец IX—начало ХIII в.). – В кн.: История Норвегии. М., 1980, с. 126-151; Лебедев Г. С. Эпоха викингов..., с. 65-100.

¹²¹ La Cour V. Danske borganlaeg til midten af det trettende århundrede, b. I – II. København, 1972; Cohen S. L. Viking Fortresses of the Trelleborg Type. Copenhagen, 1965; Roesdahl E. The Viking fortress of Fyrkat in the Light of the Objects Found. – In: Chateau Gaillard VI. Caen, 1973, p. 195-202; Trimple Burger J. A. The Geometrical Fortress of Oost-Souburg (Zeeland). – In: Chateau Gaillard VII. Caen, 1975, p. 215-220; Fyrkat. En jysk vikingeborg, b. I. Olsen О., Schmidt H. Borgen og bebyggelsen. Køpenhagen, 1977; b. II. Roesdahl E. Oldsagerne og gravpladsen. Køpenhagen, 1977.

¹²² Вaetke W. Yngvi und die Ynglinger. Eine quellenhistorische Untersuchung über das nordische «Sakralkönigtum». – Sitzungsberichte der Sachsische Akademie der Wissenschaften, Phil.-hist. Kl., 1964, Bd. 109/2.

¹²³ Stenberger M. Vorgeschichte Schwedens, S. 152-160.

¹²⁴ Adami Bremensis Gesta, IV, 30.

¹²⁵ ПВЛ, c. 20.

¹²⁶ Ширинский С. С. Указ. соч., с. 212-220; Фроянов И. Я. Киевская Русь. Очерки социально-экономической истории. Л., 1974; его же. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории. Л., 1980.

¹²⁷ Исчерпывающим образом процесс образования государства в Польше охарактеризован в работе: Początki państwa polskiego, t. 1-2. Poznań, 1962.

¹²⁸ См. справочник: Die Slawen in Deutschland. Berlin, 1974.

¹²⁹ Vita Anskarii, s. 23.

Раннегородские центры и международная торговля в Восточной и Северо-Западной Европе

Раннегородское развитие на Балтике основывалось на таких факторах, как стабильный рост экономики, обеспечивавший прибавочный продукт (необходимый для классовой дифференциации); далее, возрастающая специализация отдельных областей, обусловленная физико-географическими факторами и хозяйственными традициями (и стимулировавшая обмен между этими областями), и, наконец, возраставшая потребность в высококачественных потребительских товарах, производившихся за пределами Балтики, таких, как оружие, дорогие ткани, изделия из драгоценных металлов и камней, посуда, утварь и прочее, пользующееся растущим спросом со стороны феодализирующейся и раннегородской знати, а на определенном этапе – и верхушки свободного крестьянства, и состоятельных городских общинников.

Первоначальные центры обмена поэтому возникли в политических и экономических центрах племен, племенных княжений и раннегосударственных образований, обычно поблизости от источников какого-либо местного сырья, как Скирингссаль в Вестфольде, на Ослофьорде (у месторождений жировика, служившего для производства огнеупорной посуды)¹³⁰, или Колобжег на Поморье, близ соляных источников¹³¹. Установление постоянных контактов между этими центрами, стабилизация торговых путей – важный показатель становления балтийской экономической системы.

Важные импульсы экономического развития на Балтику поступали из североморских торговых центров в низовьях Рейна – Мааса – Шельды, фризских ремесленно-торговых поселений Домбург на о. Вальхерен, в устье Шельды¹³², и Дорестад на Рейне. Через Дорестад шла вся рейнская торговля и часть товаров, поступавших из Средиземноморья через Марсель Бургундию в Англию; в VIII – первой половине IX в. это был центр общеевропейского значения¹³³. По данным раскопок, которыми на протяжении многих лет руководит голландский археолог В. ван Эс, сейчас можно представить топографию этого поселения в каролингскую эпоху (илл. 22).

22. Дорестад. План поселения.

Поселение простиралось по крайней мере на 1 км (может быть даже, до 2 км) по берегу бывшего рукава Рейна. Ширина его колебалась от 200 до 500 м. Застройка, как доказано, состояла из больших деревянных домов длиной до 30 м и шириной 7,50 м. Подавляющая часть (90%) найденной керамики импортирована из Рейнской области, в основном из района Кёльна. В Дорестаде исследованы мастерские, свидетельствующие о существовании здесь ткачества, обработки янтаря, благородных металлов, кузнечного ремесла, резьбы по кости, а также бондарства, кораблестроения, кожевенного производства. Поселение было неукрепленным¹³⁴. Оно было разорено начиная с 834 г. грабительскими набегами викингов. Большое наводнение в 864 г. и перемещение рейнского рукава, на котором располагался Дорестад, решили судьбу поселения как торгового места.

Торговые пункты меньшего размера находились в восточной Фрисландии, в устьях Эмса и Везера. Более крупный, быстро приобретавший значение раннегородской центр Гамбург переживал расцвет в первой половине IX в., пока нападение викингов в 845 г. не приостановило его развитие¹³⁵.

В Англии некоторые традиционные торговые центры, несмотря на многочисленные разрушения и кризисы, сохранялись еще с римской эпохи. В первую очередь к их числу относится Лондон (Londinium). Уже с конца VI в. и особенно с середины VII в. процветала дальняя торговля между Лондоном и континентом, прежде всего Квентовиком и Дорестадом, но торговые связи достигали также Марселя и Италии. Поэтому Лондон уже в 604 г. отмечен термином, обозначающим ранний город в Северной Европе, «вик»: Lundenwic¹³⁶. Богатство и значение Лондона возрастали быстро, в IX в. он мог уже собственными силами защищаться от нападений норманнов, или, как называли их в Англии, данов. Когда в 1018 г. датский конунг последний раз взимал с Англии так называемые «датские деньги», тяжелую дань, наложенную на страну еще в 990-х гг., Лондон выплатил 10500 фунтов серебра из 82 500 фунтов, собранных со всего королевства. Почти восьмая часть всех средств, обращавшихся в стране в это время, следовательно, концентрировалась в Лондоне. Другой центр, торговая активность которого распространялась за Северное море, возник на месте бывшего римского Эбурака (Йорка), при англо-саксах называвшегося Eoferwic.

Остальные торговые центры в англосаксонских, шотландских и ирландских областях имели меньшее значение. Тем не менее уже в VIII в. установились торговые связи между Британскими островами и племенами Балтики. Ничем иным нельзя объяснить определенное ирландско-шотландское влияние в восточноскандинавском искусстве: великолепный образец этого островного ремесла, епископский посох VIII в., найденный в Хельгё, мог попасть в Среднюю Швецию в результате таких связей¹³⁷. Во всяком случае, в VIII в. племена Балтики попадают в сферу интересов ирландской церкви. Англосаксонский историк Беда Достопочтенный (673–735 гг.) упоминает в своей «Церковной истории англов» фризов, ругинов (по-видимому, рюгенских славян, руян) и данаев (данов, датчан). Уже в конце VII в. ирландский миссионер Эгбсрт, предшественник Виллиброрда, проповедовавшего у фризов, намеревался посетить эти народы. Соображения, которыми руководствовался Эгберт, как их передает Бэда, имели смысл лишь в том случае, если в предшествующий период в результате развития частых торговых сношений у британцев появилась заинтересованность в том, чтобы путем обращения в христианство превратить эти народы в более надежных партнеров. Виллиброрд появился в Дании в начале VIII в. К VI–VIII вв. относится значительное количество находок в Швеции, которые позволяют выявить христианское влияние, отчасти из ирландско-шотландских или англосаксонских областей (цв. илл. 16). В Бруа-Халла на Готланде в VIII в. какой-то мастер изготавливал золоченые бронзовые кресты, служившие пакладками парадных конских уздечек. Естественно, на этом основании нельзя решить вопрос, началась ли уже тогда христианизация. Но северо-западноевропейское влияние на художественное творчество скандинавов несомненно¹³⁸. На связи с Северо-Западной Европой в VIII–IX вв. указывают также некоторые находки из Арконы, славянского города на о. Рюген.

Франкская империя в начале IX в. после завоевания Карлом Великим саксов, живших на Нижней Эльбе и в североприэльбских землях, получила выход к Балтийскому морю. Даны в Ютландии не безучастно наблюдали за этим франкским продвижением, время от времени они объединялись с саксами для борьбы против франков. Карл Великий со своей стороны пытался заручиться поддержкой славян-ободритов в борьбе против саксов и данов. В это время конунг данов Готтрик укрепил южную границу своих владений, начиная от Хедебю, деревоземляным валом, который должен был перекрыть доступ в Ютландию. Вал, называемый Даневирке («Стена датчан»), который был начат еще в VIII в. и неоднократно перестраивался последующими правителями, при Готтрике, в первом десятилетии IX в., несомненно, приобрел особое значение: в 808 г. о нём уже сообщают франкские имперские анналы¹³⁹.

По мере роста экономической, военной и политической мощи франкского государства купцы, получавшие от франкских императоров привилегии, очевидно, все чаще достигали областей к востоку от Эльбы и берега Балтики. В 805 г. уже была установлена регулярная торговля в определенных местах¹⁴⁰. Торговые пути из экономически развитого франкского Рейнланда па Балтийское море вели через Бардовик и, видимо, в районе Рерика – Мекленбурга включались в систему балтийской торговли. Вследствие этого под покровительством ободритских князей Рерик развился в значительный перевалочный пункт, возможно ставший конкурентом для Хедебю. Около 808 г. датский конунг Готтрик, разрушив Рерик, попытался изменить это положение. Через два десятилетия мы узнаем о большом миссионерском путешествии франкского епископа Ансгария. В 826 г. он был послан в Данию франкским императором Людовиком, а в 830 г. отправился дальше, в Бирку в Швеции. О втором путешествии Ансгария (около 845 г.) говорится, что поездка из Хедебю в Бирку продолжалась двадцать дней. О прямых связях между Дорестадом и Биркой, очевидно через Хедебю, уже в первой четверти IX в. свидетельствует биограф Ансгария, Римберт. Жители Бирки приезжали в Дорестад, а купцы из Дорестада или по крайней мере родившиеся в Дорестаде женщины жили в Бирке¹⁴¹. На рубеже VIII–IX или в первой половине IX в. фризские купцы и ремесленники, по-видимому, добирались даже до Старой Ладоги¹⁴². Некоторые впечатления о такого рода поездке, в которой участвовали купцы и воины, священники и слуги, передает Римберт в своем рассказе об уже упомянутом путешествии Ансгария в Хедебю в Дании и в Бирку в Швеции. В 826 г. конунг данов Харальд бил воспринят из купели в Ингельгейме германским императором. «Потом задумал он [император] изыскать преданного Господу мужа, который следовал бы за конунгом как постоянный спутник и был бы для него и для его людей наставником в святом Евангелии, к усилению и охране веры их в Господа. Хотел он отправить того обратно на родину, чтобы тот, поддержанный его помощью, свои владения [т. е. Данию] смог потребовать обратно»¹⁴³. Выбор пал на Ансгария, он со спутниками приготовился к путешествию. Но тут начались трудности.

«Так, уже путешествие до Кёльна уготовило им тяжкие испытания. В Кёльне тогдашний высокочтимый архиепископ Хадубальд подарил им для погрузки их снаряжения внушительный корабль, на котором находились две весьма удобно оборудованные каюты... От Кёльна шел путь через Дорестад и через соседнюю Фрисландию вплоть до датской земли». Харальд вскоре смог снова утвердиться у власти, и Ансгарий некоторое время провел в Дании. Он купил там мальчика, «чтобы подготовить его к службе божией». Из Дании – видимо, из Хедебю – он отправился в Бирку к шведскому конунгу. «О многочисленных значительных неприятностях, которые возложила на него эта миссия, патер Висмар многое мог рассказать как очевидец. Один пример следует мне привести: когда они проделали едва половину пути, повстречались им разбойные викинги. Купцы на их корабле защищались мужественно и сперва даже успешно; но при повторном натиске нападавшие их одолели; пришлось вместе с кораблем отдать им все свое добро; они сами чудом смогли избежать [гибели] и спаслись на суше. Королевские подарки, которые должны были они передать, все их имущество было утрачено, кроме мелочей, которые они случайно имели при себе или захватили с собою, прыгая в воду». Кое-как путешественникам удалось в конце концов пробраться через Сконе в Бирку.