Текст книги "Сборник рассказов с конкурса "Наше Вам С Кисточкой" (СИ)"
Автор книги: авторов Коллектив
Жанр:
Разное
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)
Неужели его гложет то же самое, что и меня? Невозможность сказки? Нет, не может быть. Он – избалованный, своенравный демон, который привык получать всё, что хочет, когда хочет. Вот и добивается экзотичную ведьму всеми путями. И добился. Только почему отказал себе в удовольствии?
Рин пришёл ко мне под утро, но я всё ещё не спала. Стояла у окна за занавесью и смотрела в темноту. Почувствовала уже привычный холод, потом скрип кровати, ругательство и стук босых стоп по полу. Рин меня искал. Вышла из-за занавеси, и он остановился.
– Я соскучился.
– Я тебя ждала. – Нет смысла лгать. Уже три утра, а я стою у окна. Не завтрака же жду.
– Правда?
– Правда.
– Тогда не уезжай.
Ложимся рядом, осторожно, чтобы ненароком не прикоснуться друг к другу, потому что уже понятно, чего боимся мы оба. Настоящего сближения. Но этот страх – игра разума. Азарт.
– Я не могу остаться. Рин, это всего лишь азарт. Ты привык получать всё, что хочешь. Но мы несовместимы, я не смогу вписаться в ваши обычаи. Это зажигает твой азарт, вот и всё.
– Вот и всё, – повторил он, и я услышала его улыбку. – А как насчёт твоего азарта, Женевьева?
– И мой тоже. Мы осознали, насколько мы разные, и вошли в азарт. Захотелось доказать судьбе, что невозможное возможно.
– Надо же, как ты нас раскусила, – хмыкнул Рин. – Спокойной ночи.
Вот так, сразу спать? Он что, даже не попытается меня переубедить?? Или соблазнить?
– Не пыхти, – недовольно фыркнул он через несколько минут. – Я тебя не обижал, не соблазнял и ни к чему не принуждал. Более того, я не выдвигал заумных теорий. Мне приятно быть рядом с тобой, и, пока ты живёшь в моём доме, я не собираюсь себе в этом отказывать.
Заснуть я всё равно не смогла, поэтому занялась плетением для любовниц. «У него пять любовниц, а будет ещё больше, – повторяла я в уме, прислушиваясь к его дыханию. – Пять, блин, любовниц. Одновременно. И текучка кадров. А у меня было всего трое мужчин, а ведь мне уже двадцать семь. Ему приятно быть рядом, видишь ли. Шестую любовницу захотел, зараза».
Так бывает: думаешь, что не спишь, а потом просыпаешься и понимаешь, что бессонница тебе снилась. Шарю руками по кровати, но Рин уже ушёл. Всего пять утра, а я по нему скучаю. Надо срочно заканчивать работу и уезжать домой, а то начнутся серьёзные проблемы.
Рин вернулся и принёс с собой запах кофе. Зажёг фонарик и протянул мне большую кружку. Сахар и сливки, как я люблю.
– Если ты попросишь, я уйду, – сказал он. – Раз ты уезжаешь, то будет разумнее не углублять нашу связь. Я бы предпочёл по тебе не скучать.
Он бы предпочёл не скучать! Я бы тоже это предпочла, но боюсь, что не выйдет.
– А если я не попрошу?
– Тогда я проведу оставшееся время с тобой.
– А потом отпустишь?
– Да. Если ты этого захочешь.
– А если не захочу?
– Тогда оставлю себе.
Я – ведьма. Я лучше сгорю заживо, чем задам вопрос: «В качестве кого?» В сказках мужчины поклоняются ведьмам, боготворят их. В действительности я – обычная женщина, которая умеет плести защиту из воздушной энергии. И сердце у меня женское.
– О чём же ты меня попросишь, Ева?
– Подари мне сказку, – честно ответила я.
И он подарил. Опрокинул меня на постель. Целовал, гладил, щекотал и чему-то тихо радовался. Потом я стянула его рубашку, и Рин позволил мне рассмотреть его пластины. Действительно, ледяные, и на коже ощущаются дико хорошо. Холод и жар одновременно. Прикоснёшься к ним языком, и Рин вытягивается в струнку, дёргая меня на себя. Обвивает хвостом вокруг талии и тянет. И секс с ним совсем не человеческий, а дикий. Потому что он – лёд и жар одновременно, и контраст температур сводит с ума. Потому что он сильнее меня в разы, и несдержанный, и жадный. Потому что его руки жёсткие и на удивление нежные. Потому что мы совместимы. До глубины, до беспомощно закусанной губы, до крика. Влажные тела, запутавшиеся в простынях. Сказочный демон и обычная ведьма. Знаю, что секс – не главное, а всего лишь фрагмент близости, но в душе поёт торжество. В ночи, наедине, сбросив одежду, мы – самые обычные, самые совместимые. Маленький праздник посреди большой сказки. С этими мыслями я заснула на груди улыбающегося демона. Спала глубоко и счастливо, пока меня не разбудила молодая демонесса с испуганным взглядом.
– Аар Таллиатьери ждёт вас. Вы отправитесь к его женщинам.
Вот так портится настроение. Быстро и на весь день. Красивые, ухоженные демонессы жили в роскошных домах. Выходили к хозяину, восхищённо всплескивали руками и становились на колени. На колени! Мне аж дурно стало. Напридумывала себе невесть что во время секса, а теперь стою в мраморной прихожей роскошной виллы и умываюсь горькой реальностью. Властный взмах руки хозяина, и демонесса встаёт с колен, испепеляет меня чёрным взглядом и тянет Рина вглубь дома. Повесив плетение, я тушу фонарик и вжимаюсь в дверь. На свету стыд разгорается, как пламя, а в темноте можно притвориться, что тебя нет. Вообще.
Второй дом. Третий. Одно и то же. Чего не хватает для полного кошмара, так это маленьких демонят, выбегающих навстречу с криками «Папа!». Рин внимателен, улыбчив, обнимает женщин за плечи, говорит приятные любезности, а я остаюсь у порога, изнемогая от презрения к себе. Уже и денег не надо, только отпустите меня домой. Хочу в долговую яму.
По дороге домой Рин сказал всего одну фразу: – Ты знала, что у меня есть любовницы, и что я живу по законам нашего мира. – И всё. Никаких уговоров, никакой лжи.
Вбежала в дом, схватила горсть фонариков и принялась за работу. Плела, как одержимая, укутала всё и всех – двери, комнаты, слуг, низших демонов. Выдала всю себя, истощилась. Обессиленная, забралась в угол и закрыла глаза. Завтра сплету защиту Рина и уеду. Вырвусь отсюда, мысли прояснятся, и всё будет хорошо.
Рин нашёл меня, когда слуги уже собрались спать. Присел передо мной на корточки и спросил: – Пытаешься закончить как можно скорее?
– Да.
– Завтра уедешь?
– Да. Сообщи своей матери, что я почти закончила.
– Не пожалеешь?
– Уже жалею.
– Но не вернёшься?
– Никогда.
– Никогда? – Рин придвинулся ближе. – Сильное слово, уверенное. Предположим, я хочу, чтобы ты передумала. Что я должен сказать?
– Слишком многое. И пожертвовать тоже очень многим.
– Я так и думал. Что ж... Пошли.
Он помог мне подняться и дойти до комнаты. По пути я объяснила ему схему защиты, которую наложила на его дом. Присев к столу, зарисовала сети и ловушки, чтобы Рин смог в них разобраться, когда я уеду. Вернусь домой, и всё будет хорошо. Сердце успокоится. Это всего лишь азарт, ничего другого и быть не может.
Рин не пришёл ко мне вечером, и я была тому рада. Лгу, конечно, но так лучше. Правильнее. Безопаснее. Проснулась посреди ночи и почувствовала его присутствие. Он сидел на стуле у кровати и смотрел. Просто смотрел. Полностью одетый и задумчивый.
– Извини, что разбудил. Я уйду.
– Не уходи, раз уж пришёл. – Лживое "раз уж пришёл". Хотелось сказать "не уходи никогда", но какие права может иметь шестая любовница в Ледяной империи демонов? Никаких.
– Уверена?
– Да.
Следующие несколько часов заняли в памяти самые почётные места. Растянулись на целый год, навсегда зафиксировались маленькими отпечатками счастья. Рин любил меня до утра, каждым толчком, каждой лаской уговаривая принять его. Но я не смогла. Проснулась на его груди, Рин обнимал меня обеими руками и даже хвостом. С кисточкой в форме сердечка. Потёрлась щекой о ледяную пластину и начала плетение. «Ведьмино чутьё», защита, нити дрожат в руках, но я плету. Спешу. Вот-вот разбужу его и скажу, что хочу остаться, поэтому надо бежать. Срочно.
Закончила, неслышно соскользнула с кровати и услышала его голос: – Вызвать слайдер?
Рин меня не провожал. Приехала его мать, благодарила, помогла собрать вещи. Потом был путь домой, долгий и тёмный, потом – слепящие огни Феалы, штрафные проценты, ключи от новой квартиры и пустота. Вроде мечта сбылась, но на её место вторглась новая и размазала меня по стенке. Стою у огромного окна, смотрю на огни и тоскую. Дошла до того, что включила кондиционер, занавесила окна и сижу в темноте и холоде. Думаю. А думать-то не о чем. Не мечтать же о домике на улице демоновых любовниц?
Дни сложились в месяцы, а я так и застряла на мыслях о Рине. Каждый новый клиент, каждый звонок вызывает дрожь – а вдруг? Всем известен сценарий настоящей сказки: на пороге появляется плачущая аара и сообщает, что на империю напали драконы, и только я могу спасти Рина. Я бросаюсь на помощь, мы осознаём, что не можем друг без друга, он разрывает брачный контракт, выгоняет любовниц и женится на мне. «Долго и счастливо».
Вот же, драконы, никакой от вас пользы. Неужели так трудно напасть на демонов?!
Я ждала сказки шесть месяцев, а потом перестала. И, как водится, судьба выбрала именно этот момент, чтобы подкинуть мне очередную странную работу.
– Клиент наслышан о вашем пребывании в Ледяной империи и хочет, чтобы вы сплели защиту для его дома, – сообщила мне удивлённая Даша по скайпу. Видимо не ожидала, что я выживу у демонов. – Оплата почасовая, клиент предоставит транспорт и полный пансион в Ниируте.
Полный пансион – это замечательно, но...
– В какой стране находится Ниирута?
– Это и есть страна, новая.
Набираю поиск в телефоне: суверенное государство в Скандинавии, там, где сотни лет назад, до великого заморозка, располагалась Швеция. Территория мне ни о чём не говорит, численность населения неизвестна, а другой информации нет.
– Даша, а кто клиент?
– Анонимный, – и смотрит в сторону.
Анонимный, значит. Что ж. Еле успела собраться, запрыгнула в слайдер и жадно впилась взглядом в пилота. Он аж отшатнулся от неожиданности. Как приехали, разочарование нахлынуло на меня горячей волной.
– А почему здесь светло?
– Так день же. – Пилот покрутил пальцем у виска и отчалил, а я осталась стоять около самого обычного дома. Высокого, но совсем не сказочного. Вот же, дура, размечталась. Вокруг – сад, прохладное лето, мошкара. А в дверях стоит...
И я рванула к нему. Бросилась на шею, плюнула на традиции и разум, повисла на нём, жадно целуя ледяную шею. И он тоже не отстаёт, сжимает меня до боли, бормочет, что скучал, что от меня одни проблемы и прочее. Ругается, короче, но прижимает с такой силой, что внутри зачинается буря.
– Что, довольна, ведьма?
Звучит грубо, но к словам не придерёшься, так и есть. Но всё равно обижаюсь. Я долго его ждала, часто плакала, а он не прислал ни слова, а просто вызвал меня к себе. Через шесть месяцев.
– Чем я должна быть довольна? Мы согласились расстаться, а ты вызвал меня в эту дыру, непонятно, зачем. Кто на тебя здесь покушается, кроме комаров? – Вроде ругаюсь, а надежда потрескивает в голосе, как лучина.
– В дыру??? – Рин отстранился и сверкнул глазами. – Ты считаешь Ниируту дырой??
– А чем ещё? Что это за место такое? Кроме одного бешеного аара, здесь ничего нет. Сплету защиту и уеду домой.
– Если ты уедешь, я сам придумаю законы Ниируты, и тебе придётся им подчиняться.
– Какие ещё законы? Я не собираюсь подчиняться вашим варварским законам!
– Не "вашим", а "нашим". Если ты останешься, Ниирута станет нашей страной.
Он что, серьёзно? Неужели он...
– Прошло шесть месяцев, и ты не давал о себе знать!
– Я! КУПИЛ! СТРАНУ! Ты хоть понимаешь, как это трудно? Я сделал Ниируту суверенным государством, отрёкся от моих корней и традиций. Женщина, ты семь лет копила на квартиру, не тебе меня осуждать!
– Мог бы и предупредить! А то я жду-жду, а тебя всё нет. – Ну вот, я уже плачу. Ведьма из меня никакая, вместо коварства одни всхлипы.
– Ты попросила, чтобы я подарил тебе сказку, – тихо сказал он, взял меня за руку и повёл в дом. – На это потребовалось время, но теперь у нас есть собственный мир. Вот, смотри.
Обычный такой коридорчик, даже газеты на столике и дрова кучей на полу. Рин закрывает за нами дверь, и передо мной послушно раскрывается сказка. Сильная рука на талии, а вокруг – сотни огней и лёд. Рин построил для нас ледяной дворец, с башнями, прозрачными лестницами и скульптурами по углам.
– Так растает же, – скольжу по бальной зале, ловлю фонарики и кружусь, как заправская фигуристка.
– Я – повелитель льда, Ева. Ты во мне сомневаешься?
Сомневаюсь ли я в мужчине, который создал для меня целый мир?
– Нет, не сомневаюсь.
– Каждый выбирает свою сказку, – Рин улыбался, но взгляд оставался серьёзным. – Я бы хотел, чтобы ты выбрала мою. Нашу.
– А как же традиции, любовницы, брачный контракт?
– У нас с тобой – суверенная страна. Никаких традиций, кроме тех, которые мы создадим сами. Не бойся, никто не в обиде, я обо всех позаботился.
– Но ведь мы друг друга совсем не знаем. Уверен, что я тебе не наскучу?
– Лет, этак, через сто – может быть. А пока буду потихоньку выяснять, что в тебе такого особенного, что всю жизнь мне перевернула. Настоящая ведьма, сил без тебя нет.
– А как же граница с драконами?
– Я патрулирую её три раза в неделю, летаю в империю только для работы.
– Одного не отпущу, полетим вместе.
Рин усмехнулся и подошёл ближе.
– Это – единственное условие?
– Я только начала.
– Не доверяешь?
– Нисколько.
– Ведьма!
– Демон!
Я осталась в его сказке. Ведь если не рисковать, то можно пропустить самое невероятное волшебство и затеряться в рутине. Смешаться с другими людьми в серую массу. Можно ошибиться и не поверить в то, что счастье восхитительного демона замкнётся на самой обычной ведьме. Настолько, что он придумает сказку размером с целый мир.
Несколько лет спустя, справка из интернета: Ниирута – суверенное государство на Скандинавском полуострове. Абсолютная монархия. Король: Ринивиор Таллиатьери. Королева: Женевьева Таллиатьери. Население: 27. Один ледяной демон, одна ведьма, пятеро полукровок, двадцать низших демонов. В переводе с древнего языка ледяных демонов «Ниирута» означает «моя ведьма». Ниирута знаменита самым большим в мире парком ледяных развлечений «Сердце демона». Также является местом расположения штаба охранной компании «Ведьмино чутьё». Остальная информация отсутствует.
–
*Морозко – герой детской сказки.
♥ 3 место Ахметова Елена
Сделка
Дей старался вырваться пораньше, но все равно сильно задержался на работе.
Когда он, наконец, пришел домой, свечи оплавились уже наполовину, за окном полыхал смущенным багрянцем осенний закат, а Энже сердилась напоказ, пряча в уголках глаз смешинки.
– Привет, – как ни в чем не бывало улыбнулся Дей и поставил на пол дипломат. Чемодан пошатнулся, но не упал – уперся в невидимую стену, вписанную в круг свечей, и остался стоять, накренившись. – Впустишь? – вокруг витали такие ароматы, что, если бы не вынужденные ограничения, Дей давно бы мчался на кухню.
Густой, наваристый борщ и свежая сметана. Ни одна работа, даже самая любимая, не выдерживала такой конкуренции.
– Нет. Сяду тут, – непререкаемым тоном отозвалась Энже, – налью себе полную тарелку и буду есть. А тебе не дам!
Страшная угроза. Видит начальство, эта женщина умела и ждать так, что хотелось бросить все на свете и мчаться сюда, и гневаться с такой силой, что порой Дея посещала кощунственная мысль: а может, ну ее, эту работу?..
– Я не мог позвонить, – виновато вздохнул он. – Ты же знаешь.
– Знаю, – печальным эхом откликнулась Энже и провела ногой по полу, нарушая целостность мелового круга позади свечей.
Потерявший опору чемодан с грохотом рухнул на пол. Свечи вдруг разгорелись ярче, разом оплавившись еще наполовину, и погасли; Дей со вздохом облегчения шагнул вперед, ослабляя узел стильного темно-синего галстука, и привычно, мимоходом, поцеловал потянувшуюся к нему женщину. Сначала хотел углубить поцелуй – сегодня она была такая мягкая, нежная, невыразимо родная, – но пресловутый вздох его подкосил. Вместе с воздухом в нос торжествующим завоевателем ворвался запах борща. Он воинственно размахивал, как знаменем, ароматом домашнего хлеба, пряча за спиной нотки сметаны – будто на всякий случай прихватил и белый флаг.
Дей капитулировал безоговорочно. Но на кухню его в костюме-тройке и кожаных туфлях не пустили, как обычно, и пришлось спешно переодеваться в домашние штаны.
Энже ничем не выдавала напряжения и не напоминала, какой сегодня день. Она вообще умудрилась как-то научиться не считать их и наслаждаться каждым. Дей так не мог. Считал сначала с нетерпением, потом – с ужасом.
Момента, когда одно перетекло в другое, он не помнил. И сейчас, привычно влезая в мягкие спортивки с заботливо обметанной по краю дырочкой для хвоста, Дей поймал себя на том, что эта ускользнувшая от внимания деталь вдруг стала казаться необычайно важной, как и остальные мелочи, которым он давно не придавал значения.
Горячие ужины. Четко разделенная пополам полочка для обуви. Лишняя вешалка в прихожей. Вторая зубная щетка в ванной. В неудобном закутке коридора – лист фанеры с аккуратно расчерченной пентаграммой. Связка свечей в кладовке – обычно их было больше, но на этот раз Энже не стала докупать.
И даже эта дырочка в спортивках. В магазины ведь не завозили спортивные штаны, рассчитанные на хвост у счастливого приобретателя. Это Энже, смеясь, замеряла его портняжной лентой (что шире: основание или пика сердечком на кончике?) и священнодействовала с ниткой и иглой.
В руках потомственной сихерче все окутывалось особым, непередаваемым флером домашнего уюта, и ужас призванного демона при подсчетах дней становился непереносимым.
Но он стоически улыбался и поддерживал все созданные ею иллюзии. А когда перед ним возникла глубокая тарелка с жирными до полной шарообразности синицами по ободу, наполненная ароматным борщом, улыбка невольно стала искренней.
На сытый желудок жизнь казалась прекрасной. Дей покосился на синиц и ощутил некоторое душевное родство, о чем не преминул с прискорбием сообщить, выпятив живот. За последние десять лет там не добавилось ни сантиметра, ни грамма, но Энже легко подхватила игру, охая, ахая и хихикая над откормленным демоном, и в ее темно-карих глазах плясали чертенята, будто отрабатывая вторую смену.
– Убедила, – сдался в конце концов Дей и потащил синиц в раковину – мыть. – Жирок нужно разгонять.
– У меня абонемент в спортзал останется, – вдруг серьезно сообщила Энже. – Еще две недели можно ходить. Я предупрежу девочек на ресепшене, чтобы тебя пропускали.
– Я вообще-то несколько другой способ имел в виду, – обескураженно признался Дей и отвернулся от раковины. Настроение для 'другого способа' пропало начисто.
Значит, она все-таки помнит, какой сегодня день?
– А шиш тебе, – усмехнулась Энже, но вместо обещанного шиша протянула карточку с логотипом спортклуба. – Красные дни календаря.
Дей так растерялся, что покорно взял карточку, не подумав даже о том, кто, собственно, станет вызывать его еще две недели, чтобы можно было использовать абонемент.
– Я надеялся... – он замолчал.
Надеялся – на что? Что все обойдется и останется по-прежнему, с борщом и правилами по поводу домашней одежды?
Но он еще десять лет назад знал, как все закончится. И честно предупреждал: если продаешь душу, ее забирают в назначенный срок. Даже если испуганная внезапным одиночеством сихерче, потерявшая родителей в идиотской аварии, хочет в обмен на свою душу всего-навсего семью. К счастью, ей и без советов хватило ума не просить 'семью назад' (а то ведь получила бы, вместе с гробами и ошметками земли!), и недовольства результатом она никогда не выказывала. Дей понял, что за этим он будет следить особенно ревностно, когда из всех предъявленных кандидатов в женихи она вдруг выбрала его. 'Самый интересный', – рас-смеялась она тогда. Кто бы сомневался, ради всех остальных ей не пришлось бы дырявить спортивки...
Конечно, у ее сверстниц уже по ребенку, а то и по паре. Но тут Дей ничего поделать не мог: он честно соблюдал пункты договора. Остальное – безжалостные законы межвидового скрещивания, которым, увы, до чужих душ вообще никакого дела нет.
Да и что бы случилось с их детьми, когда Энже не станет, а Дей не сможет больше здесь появляться? Наверное, оно и к лучшему, что...
– А я надеялась, – решительно вклинилась в его тяжелые мысли сихерче, – что сегодня мы досмотрим последний сезон сериала, я разомну тебе плечи – наверняка же снова ноют? – и тут же отлежу одно из них. К примеру, левое. Идет?
– Нет, – механически отозвался Дей.
Он слишком хорошо помнил ее привычки: задремать за просмотром, положив голову ему на плечо и вытянув ноги в смешных шерстяных носках; и от мысли, что сегодня она не проснется, хотелось рвать и метать. Но рвать и метать – это по части Сата, а он дилетантов не любит.
То же, в чем Дей дилетантом решительно не был, оказалось недоступно из-за примитивных капризов смертного организма женщины.
– Правое? – предположила Энже, не желая поддаваться его настрою.
– Я тебе сам плечо отлежу, – грозно пообещал Дей.
Так она, по крайней мере, дольше не уснет.
Снова – как и сотни раз до этого: мерцающий в полумраке спальни экран ноутбука, несущие какую-то бессмысленную ересь колонки, задернутые шторы. Энже вытянулась на диване, подложив под затылок массивную подушку в гобеленном чехле. Дей придирчиво повыбирал, какое плечо ей отлежать, но в итоге сдался и просто улегся рядом, опустив голову ей на живот. Вздрогнул, вдруг услышав пульс: немного частило, – и сихерче машинально погладила его по макушке, как кота.
Дей зажмурился, запустил руку ей под мягкий домашний свитер, сладко вздохнул, наслаждаясь ощущением нежной кожи под пальцами, – и остановился. Энже молчала, поглаживая его по голове. Герой сериала мужественно грыз гамбургер, по виду вполне способный заменить подметки ботинок, но на лице актера значилась профессиональная целеустремленность и ходили натренированные желваки.
Дей перевел взгляд: в полумраке Энже выглядела еще младше, чем тогда, десять лет назад, но казалась куда спокойнее, уравновешенней и сильнее. Будто эти десять лет она не просто прожила с демоном из преисподней, а умудрилась отстроить заново картину мира и найти свое место в нем. Кто бы мог подумать, что размеренная каждодневная забота о Дее способна дать спокойствие и цель в жизни?
Демон чуть напряг пальцы и прижался ухом к ее животу, где слышалось ритмичное сердцебиение. Голову постоянно то поднимало, то опускало в такт ее дыханию. Дей вслушивался в свои ощущения, будто от его внимательности зависело, как долго будет биться ее сердце и работать – легкие. Он все равно не знал, что сказать.
Были некоторые темы, которые в этом доме никогда не обсуждались.
Его работа. Политика. Тарифы. И то странное, щемяще нежное чувство в его груди, впервые шевельнувшееся – когда? Семь лет назад? Восемь? Или все десять? Оно разгоралось постепенно, то приглушаясь в порыве дикого неистовства выпущенного на волю зверя, то растекаясь по всему телу нежнейшим пралине. Об этом Дей молчал с особенной осторожностью, подозревая, что ничего подобного к заказчице испытывать не должен.
Но к чему такие тайны сегодня?
Ее не станет в полночь. Она заснет и уже никогда не проснется. Наверное, нужно сказать, но как? Какими словами? До сих пор единственным способом выражения его отношения был язык тела. Но сегодня – какая ирония, что именно сегодня! – придется найти другой вариант.
Дей поднял голову.
– Энже, я... наверное...
Подходящих слов так и не нашлось, но Энже понимающе вздохнула и обняла его за плечи, а Дею нестерпимо захотелось спросить: чувствует ли она то же самое? Щемит ли у нее в груди, когда он смеется, и в его глазах пляшут чертенята? И когда он вот так лежит рядом, вытянув ноги в не менее смешных шерстяных носках и нервно подергивая пикой хвоста...
Не решился. Потому что если нет, то жить с завтрашнего дня станет намного грустнее.
А она уснула, так и не досмотрев сезон.
Дей пролежал рядом почти до полуночи, обнимая ее за талию. За минуту до срока заставил себя подняться и пошел искать телефон: люди додумались до кучи формальностей, и иногда демону казалось, что весь Ад не способен сравниться с парой-тройкой бюрократических процедур. Сихерче порой смеялась над этим, порой сердилась, но никогда не спорила – да и вообще не поддерживала этот разговор, даже если Дей в шутку начинал рассуждать о курсах повышения квалификации для чертей где-нибудь в администрации района.
А поддержала бы Энже разговор, решись он сказать о щемящей нежности в груди, умилении от этих ее толстых шерстяных носков с психоделическими кроликами и тихой благодарности за усовершенствованные спортивки и ежедневный домашний уют? За все то, что кажется само собой разумеющимся, пока это у тебя не отберут?..
Дей схватил телефон с кухонного столика и опрометью бросился обратно в комнату, но все равно опоздал. Электронный будильник безжалостно высвечивал четыре жирных зеленых нуля.
Демон остановился на пороге. Энже лежала на спине, укрытая теплым клетчатым пледом, и голубоватый свет экрана безжалостно подчеркивал усталые тени под глазами. По будням она всегда вставала рано, раньше него, чтобы успеть приготовить завтрак, и даже сегодня не дала себе поблажку.
Будильник крепко подумал и показал одну минуту первого. В груди защемило совсем нестерпимо, и Дей, только что уговаривавший себя позвонить в скорую с порога и тихонько исчезнуть, стерев все следы своего пребывания в этом мире, все-таки сделал несколько шагов вперед и бессильно опустился на колени рядом с диваном.
Десять лет. Такая, на самом деле, ерунда для одного из князей. Но Энже успела измениться, повзрослеть и приворожить его своей жизнью, размеренной, естественной и теплой, как и все, к чему прикладывала свою волшебную ручку потомственная сихерче.
Эти десять лет были особенными. Другими. И промелькнули, словно...
– И как люди живут с этим? – безнадежно спросил сам себя Дей.
И едва не подскочил, когда хрипловатый спросонья голос с привычной насмешливой жизнерадостностью отозвался:
– Ты не представляешь, с чем мы способны справляться.
Демон вскинул голову, встретился с Энже взглядом – она была такая невозможно заспанная, домашняя и уютная, – и не нашел ничего умнее, чем спросить:
– Энже? У тебя что, часы вперед ушли?
– Нет, я их только вчера проверяла, – с неуверенным недоумением откликнулась она и перевела взгляд на будильник. – Ох...
Дей не выдержал и прижался к ее удивленно приоткрытым губам. Чем бы ни была вызвана эта отсрочка, она взорвала в его голове многоцветный фейерверк, и не воспользоваться ею было невозможно.
Когда демон отстранился, будильник показывал две минуты первого. Энже дышала – беспокойно и глубоко. И прекращать, похоже, не собиралась.
– В чем дело? – растерянно спросила она. – Сегодня ведь четырнадцатое?
– Четырнадцатое, – подтвердил Дей и вдруг с нехорошим, торжествующим весельем потянул к себе ее руку.
Некоторые темы в этом доме никогда не обсуждались, и некоторые вопросы он никогда не задавал. Но сегодня, пожалуй, вполне можно устроить день отступления от правил.
– Скажи-ка, – ласково сказал Дей, прижался губами к ее раскрытой ладони, глубоко вздохнул, собираясь с силами, и шепнул, не поднимая головы: – Ты любишь меня?
– Люблю, – легко и беззастенчиво, будто это само собой разумелось, отозвалась Энже. Словно и не молчала об этом, как партизан, все десять лет! – А что, это как-то влияет на срок?
Дей задержал дыхание, сражаясь с рвущимся наружу торжествующим смехом и щемящей нежностью в груди, грозящей перерасти в первый в истории инфаркт у бессмертного демона.
– Ни капли, – справившись с собой, ответил он и широко улыбнулся. – Просто, выходит, душу я у тебя уже забрал.
– А жива я, потому что?.. – Энже понимающе сощурила темно-карие глаза, и, видит начальство, чертенята в них превзошли сами себя!
Асмодей уткнулся лицом в ее раскрытую ладонь и впервые за всю свою невообразимо долгую жизнь покраснел.
♥ 4 место КАА
Пусть даже и с бантиком
Сорок демонов толпились у барабана, самый старый и опытный, с молодецким прищуром, припрыгивая, кричал:
–Крути барабан!
Древний барабан, скрепя и качаясь, вращался, выбирая подопечного. Мы, демоны творчества, очень ответственно подходим к своей работе. У каждого гения должен быть свой демон. В этот раз выбор затягивался. Все боялись. Сорок великих демонов, сорок самых лучших демонов творчества, все как один шептали: 'Только не женщина, только не женщина'.
Вот подошла моя очередь найти подопечного, один из сильнейших, моим тандемом с Врубелем даже тут восхищались, а Михиала зачитывают на общих собраниях Творяк. Стрелка замерла, пронесло, но через мгновение она сдвинулась и ...
Все выражали соболезнования, проявляли участие, а в глубине нутра радовались, что мой круг закончился на женском портрете, единственном за последние пятьдесят лет. Немногие, что работали с женщинами, еще живы, но как живы, изоляция это не жизнь. Говорили, что они сходили с ума. Начинали бредить женщинами, просились обратно, забывая о долге творителя. С одним из них сегодня встречаюсь. Какое жалкое зрелище – великий демон, перебирающий ленточки. Он действительно бредил.
–О, как завидую. Все бы отдал, чтоб опять ощутить, как она обнимает, как ее пальчики гладят мою шерсть. Как она радуется моему возвращению.
Старый демон глупо улыбался своим каким-то нелепым мыслям.
–Ты только никому не говори, что тебе с ними хорошо. А то и тебя сюда засунут.
Бедный, ты был слаб изначально. Я другое дело. Но сначала надо привести себя в порядок. К женщине надо идти ухоженным, даже если тебе уже две тысячи лет, а женщине всего пять. Расчесать шерсть, отполировать рога, заказать брюки и рубашку у лучшего портного, а за фигурой и так слежу, пресс что надо. Правила приличия везде одинаковы. Запах моря заменил запах серы. Чемоданчик с рабочими инструментами. Один шаг и я там.
Маленькая комната в разводах краски, в отпечатках детских ручонок, кисти, краски, листы бумаги везде, даже на кровати, даже под кроватью.
–Здлавствуй.
–Привет.
–Ты кто?
–Демон. А ты?
–Инжи.
–Очень приятно, Инжи.
–Очень плиятно, Демон. А где селдечко?
–Какое сердечко?
–Такое, – малышка достала из папки рисунок, – вот тут должно быть селдечко.
Действительно на рисунке хвост украшало сердечко, а не коровья кисточка. Непорядок. Демон должен соответствовать ожиданиям подопечного. Только где же взять сердечко?
–Вот, у меня есть, – девочка протянула пластилиновое творение.
–Спасибо.
–Пожалуйста.
–Ты хорошо воспитана.
–Мама говолит, что девушка должна быть воспитана. Чаю?
–Да, немного.
–Челного, я плавильно понимаю.
–Да, Демоны пьют только черный чай.
Девочка исчезла из комнаты, но минут через десять вернулась с чаем и печеньем. Она рассказывала о себе, он внимательно слушал, иногда одобрительно кивая.
–Мне пора.
–А завтра? Ты плидешь завтра?