Текст книги "Люди легенд"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 45 страниц)

В мгновение ока генерала втащили в машину. Мотор взревел, и…

– Что здесь происходит?

Кузнецов резко обернулся. К машине на крик спешили трое немецких офицеров. Руки у всех – на кобурах пистолетов.

Это был решающий момент операции. На карте стояло все: и успех дела, и жизнь разведчиков.

К счастью, Кузнецов, как никто другой, обладал драгоценным для разведки даром: не теряться ни в какой ситуации. Хладнокровие не изменило ему и на сей раз.

Спокойно, с самым независимым видом Пауль Зиберт подошел к гитлеровцам. Козырнул:

– Мы выследили и арестовали советского террориста, одетого в нашу военную форму. Прошу удостовериться в моих полномочиях.

В руке отважного разведчика тускло блеснула овальная металлическая пластинка – жетон сотрудника гестапо.

Этого было достаточно.

Роль нужно было доиграть до конца. В распоряжении Кузнецова было еще 2–3 минуты:

– Прошу предъявить ваши документы.

Офицеры послушно протянули свои удостоверения. Обер–лейтенант Зиберт внимательно просмотрел их и вернул владельцам, кроме одного, привлекшего его особое внимание.

– А вас, господин Гранау, – обратился он к коренастому военному в коричневом кожаном пальто, – прошу следовать за мной в гестапо в качестве свидетеля. Вы можете быть свободны, господа.

Пожав плечами, человек в кожаном пальто спокойно уселся в машину. Он, Пауль Гранау, личный шофер гауляйтера Эриха Коха, чувствовал себя совершенно спокойно.

Это была удача, хотя и совершенно случайная, но заработанная выдержкой и находчивостью: кроме Ильгена прихватить еще и коховского шофера!

Офицеры поспешили удалиться подальше от греха. Кузнецов вернулся к «Адлеру» и сел рядом с Николаем Струтинским. Машина была уже набита до предела: семь человек! – а еще предстояло как‑то усадить Каминского.

Выход нашел Струтинский:

– В багажник, живо!

Едва Каминский кое‑как втиснулся в тесную коробку, «Адлер» рванул в темноту. На огромной скорости, петляя по пустым улицам, автомобиль промчал за городскую черту и через час достиг наконец надежного убежища на хуторе Валентина Тайхмана, вблизи сел Новый Двор и Чешское Квасилово.

…Тайхман был бедным польским крестьянином, которого судьба наделила огромной семьей – девятью детьми. Старшему было лет семнадцать. До 1939 года семья жила в невыразимой нищете и встала на ноги лишь при Советской власти. Естественно, что и Тайхман, и жена его, и дети ненавидели оккупантов.

Хозяин хутора был замечательным садоводом и устроил вокруг своего дома небольшой питомник фруктовых деревьев.

Со стороны дороги дом летом был почти неразличим – тонул за листвой молодых вишен и яблонь.

По многим причинам хутор оказался очень удобной явочной квартирой. В частности, именно здесь регулярно меняли облик автомобили, которыми пользовался Николай Кузнецов.

В это укромное место и были доставлены Ильген и Гранау. Кузнецов рассудил правильно, что в этот день не стоит и пытаться доставить генерала в отряд, коль скоро похищение не осталось незамеченным. Действительно, новый караул, не застав на месте Луковского и обнаружив у палисадника утерянную Ильгеном в борьбе фуражку, забил тревогу. Немедленно были подняты на ноги и гестапо, и СД, и жандармерия.

Все дороги были перекрыты. Начались поиски, которые продолжались много недель. В частности, советская войсковая разведка перехватила по радио такое сообщение:

«Надо учесть, что похищенный 15. XI. 1943 г. партизанами в Ровно шеф особых частей генерал–майор Ильген увезен ими дальше на какой‑то повозке, вероятно, какой‑то автомашине.

Во всем армейском округе тотчас должен быть установлен контроль за автомашинами. Во всем районе дислокации армии немедленно должен быть установлен контроль за автомашинами. Местным комендантам следует указать, что они должны проводить этот контроль в своих районах при помощи местной стражи. Оперотделение».

На хуторе Валентина Тайхмана Николай Кузнецов допрашивал всю ночь генерала Ильгена и шофера Коха и получил от них важные сведения. Так как вывезти их в отряд оказалось невозможно, здесь же, на хуторе, оба фашиста нашли свою могилу…

3

Следующим после похищения Ильгена пунктом плана, разработанного в штабе отряда, была ликвидация главного немецкого судьи Украины – оберфюрера СС Адольфа Функа.

Функ, как и сам Кох, был одним из любимцев Гитлера, осыпавшего его пышными чинами и званиями. В одно и то же время оберфюрер СС Функ являлся президентом немецкого верховного суда на Украине, сенатс–президентом верховного суда в Кенигсберге, чрезвычайным комиссаром по Мемельской области, главным судьей СА группы «Остланд», председателем «национал–социалистического союза старшин» и прочее и прочее.

Звания и должность разные, но обязанность у него была в сущности одна: уничтожать советских людей. По приказам-«приговорам» Функа ежедневно расстреливали и вешали по всей Украине сотни патриотов.

Верховный суд занимал унылое трехэталшое здание, выходящее одной стороной на Немецкую улицу, другой (с угла) – на Парадную площадь. Третья сторона здания выходила на тихую и малолюдную Школьную улицу.

Быть может, убить Функа было легче где‑нибудь в другом месте и в другое время, но командование решило это сделать именно в здании суда и сразу же вслед за похищением Ильгена.

Николаю Ивановичу Кузнецову было известно, что Функ, человек аккуратный и педантичный, каждый день брился в парикмахерской на Немецкой улице, почти напротив суда. Без нескольких минут девять он пересекал улицу и входил в здание.

Брил Функа один и тот же мастер – Ян Анчак, бывший польский офицер, тесно связанный с нашими разведчиками. В Ровно у него была семья – жена и две маленькие дочки-близнецы. Худой, с глубоко посаженными черными глазами, услужливый и подобострастный с клиентами–немцами, Анчак выглядел человеком, никогда не державшим в руках никакого иного оружия, кроме бритвы. У гитлеровцев он не вызывал ни малейшего подозрения.

…В восемь часов тридцать минут утра 16 ноября на Школьной улице, не доехав до суда метров пятьдесят, остановился «Адлер» (с новым номером), из него вышли два офицера в форме РКУ (из‑за расшитых фуражек их прозвали «золотыми фазанами») – Кузнецов и Каминский.

Солдат–шофер – Николай Струтинский остался в машине и, казалось, задремал за рулем. Офицеры перешли площадь и разошлись в разные стороны. Кузнецов стал медленно прогуливаться по тротуару. Каминский занял позицию, откуда было удобно наблюдать за окном парикмахерской Анчака.

Потянулись минуты напряженного ожидания. Несмотря на ранний час, на улице было многолюдно, Кузнецов и Каминский то и дело отвечали на приветствия офицеров.

В восемь сорок к главному входу суда подъехал грузовик с двумя десятками эсэсовцев.

Струтинский нащупал под сиденьем автомат и насторожился, полагая, что это неожиданное осложнение сорвет операцию. Но Кузнецов и Каминский продолжали как ни в чем не бывало спокойно прохаживаться на своих постах.

В восемь сорок пять на мгновение откинулась занавеска в окне парикмахерской – Анчак подал знак, что через несколько минут он закончит бритье. И сразу же Каминский сдвинул фуражку на затылок – это был сигнал Кузнецову.

В восемь пятьдесят занавеска откинулась совсем. Каминский приподнял фуражку. Кузнецов взглянул на часы и неторопливо направился к дверям суда. Струтинский завел мотор…

Из дверей парикмахерской вышел Функ и… пошел навстречу возмездию. Николай Иванович отлично изучил расположение всех коридоров и комнат в здании суда. Знал все ходы и выходы, в том числе и малоприметный на Школьную улицу. Сейчас ему требовалось единственное – войти в дверь одному, не столкнувшись ни с кем из сотрудников. Иначе чем объяснить, что, оказавшись внутри здания, он не пойдет ни на лестницу, ни в боковые коридоры, а быстро станет прямо за дверью? Но и это было учтено. Кузнецов знал психологию гитлеровских чиновников. Ясно, что сотрудники суда займут свои рабочие места раньше (хотя бы на несколько минут), чем прошествует в свой кабинет на втором этаже главный судья.

Кузнецов стоял, вплотную прижавшись к стене, затаив дыхание, не шелохнувшись. Справа послышались шаги – кто‑то шел по коридору к двери. Шаги приблизились, потом удалились, по лестнице.

Николай Иванович не успел даже перевести дыхания, как хлопнула входная дверь… Все остальное произошло за какую‑нибудь долю секунды. Николай Кузнецов вскинул «Вальтер» и почти в упор трижды выстрелил в Функа. По том быстро, но без суеты он сбросил плащ и фуражку офицера РКУ, надел спрятанную под плащом обычную общевойсковую фуражку, прошел по правому коридору и вышел на Школьную улицу.

Эсэсовцы у главного подъезда видели, как из здания суда вышел пехотный офицер и уехал на «Адлере», но не обратили на него никакого внимания. Выстрела они не слышали.

О том, что произошло дальше, рассказал Ян Каминский, некоторое время еще остававшийся на своем посту возле парикмахерской.

Труп Функа обнаружили только через две–три минуты. На втором этаже здания суда настежь распахнулось окно, и площадь огласил чей‑то истерический крик:

– Президент убит! Президент убит!

Поднялась тревога. Эсэсовцы у подъезда, видимо, считали, что Функа мог убить уехавший на автомобиле офицер и устремились в погоню. В двух–трех кварталах от площади они действительно настигли «Адлер», в котором сидел какой‑то майор. Его выволокли из машины, избили до полусмерти и отправили в гестапо.

Это удачное совпадение дало Николаю Кузнецову те самые драгоценные минуты, которые позволили ему и Струтинскому исчезнуть… Благополучно удалился с площади и Ян Каминский.

После похищения Ильгена и невероятного по дерзости убийства Функа гитлеровцы в Ровно совсем потеряли голову. Среди перепуганных немцев ходили самые невероятные слухи о «большевистских террористах», якобы наводнивших город и беспощадно уничтожающих высокопоставленных лиц. По всему городу начались повальные облавы, документы проверяли не только у местных жителей, но и у солдат и офицеров. Подозрительных лиц арестовывали. Для населения ввели новые паспорта. «Террористы» мерещились повсюду : жителям запрещали выходить из домов позже шести часов вечера, ходить группами больше двух человек, носить чемоданы, свертки, сумки и даже держать руки в карманах.

Целыми днями по улицам разъезжали автомобили с громкоговорящими установками: жителей убеждали помогать властям в поимке «террористов».

Немецкая газета опубликовала некролог за подписью самого Эриха Коха под заголовком: «Судебный президент страны убит». Дальше следовали угрозы…

Несмотря ни на что, никто из наших разведчиков не был задержан. Правда, военная контрразведка после похищения Ильгена задержала Лидию Лисовскую и подвергла допросу. Но Лисовская сразу же после похищения пошла на свидание к знакомому гестаповцу, который и подтвердил потом, что провел с ней чуть ли не весь день и вечер.

После вмешательства шефа СД Лидия была освобождена. Доказала свою непричастность к этому делу и Майя.

Так двадцать лет тому назад в «столице» оккупированной гитлеровцами Украины – Ровно замечательным советским человеком, разведчиком, Героем Советского Союза Николаем Ивановичем Кузнецовым и его товарищами был осуществлен дерзкий план чекистов.

План, в результате которого понесли заслуженное наказание два матерых гитлеровских палача. План, который потряс и привел в трепет всех оккупантов от рядового солдата до генералов и гауляйтеров…

Фотографии

Азончик А. С.

Арефьев К. А.

Апивала С. П.

Артозеев Г. С.

Бакрадзе Д. И.

Банов И. Н.

Балицкий Г. в. (в центре) и его товарищи по партизанской борьбе Семянников В. Г. (слева) и Юдович С. М.

Бондаренко А. Д.

Бондаренко В. И.

Бориса Г. И.

Брайко П. Е.

Бумажков Т. П.

Бринский А. П.

Павловский Ф. И.

Партизаны в Клетнянском лесу (1942 год).

Буйко П. М.

Вершигора П. П. (1942 год).

Винокуров А. А. со своими сыновьями.

Войцехович В. А.

Галушкин Б. Л.

Григорьев Г. П.

Старорусские партизаны во главе с секретарем райкома партии С. М. Глебовым за разработкой боевой операции. Март 1942 года.

Герман А. В. (справа) и Гордин В. П. за разработкой операций.

Группа партизан. Впереди Грабчак А. М.

Герой «Молодой гвардии» Олег Кошевой

Герой «Молодой гвардии» Сергей Тюленин

Героиня «Молодой гвардии» Ульяна Громова

Героиня «Молодой гвардии» Любовь Шевцова

Героиня «Молодой гвардии» Иван Земнухов.

Гришин С. В. и его отец Владимир Николаевич.

Гуляев Д. Т.

Гурьянов М. А.

Командиp группы подрывников Артозеев Г. С. беседует с молодыми партизанами (1943 год).

Гусейн–заде Мехти Ганифа оглы.

Данукалов Л. Ф

Дружинин В. Н.

Егоров А. С.

Егоров В. В.

Дубровский Ф. Ф.

Захаров K. K.

Заслонов K. C.

Збанацкий Г. О.

Заседание подпольного Волынского обкома КПУ. Слева направо: А. Федоров, Г. Балицкий, А. Михайлов, Я. Милейко, Н. Кудинов, Н. Николенко, А. Лысенко, Ф. Кравченко, В. Дружинин.

Зебницкий Н. В.

Зенькова Е. С.

Игнатов Г. П.

Зиновьев В. И.

Ижукин А. И.

Игнатов Е. П.

Исаченко А. Л.

Карицкий К. Д.

Клейн Р. А.

Клоков В. И.

Ковалев Ф. И.

Ковпак С. А. и Федоров А. Ф.

Группа девушек–партизанок, сражавшихся под командой Колесовой Е. Ф. (в центре). Верхний ряд (слева направо): Тамара Маханько, Маша Лаврентьева. Нина Суворова, Нина Шинкаренко; второй ряд: Зоя Суворова, Леля Колесова, Таня Лапина; внизу: Надя Белова и Зина Морозова.

Козлов В. И.

Копенкин И. О.

Васильев Н. Г.

Космодемьянская 3. А.

Дмитриев Б. М.

Слева направо: Дружинин В. H., Кравченко Ф. И. и Рванов Д. И.

Кузнецов Н. И.

Кривец А. Е.

Котик В. А.

Похороны партизана.

Партизаны 2–й Клетнянской бригады слушают приказ о выступлении на боевую операцию.

Партизаны отряда имени Суворова Минского соединения принимают присягу.

Партизаны отряда имени Черпака Брестского соединения слушают Москву.

Прием в партию на заседании Бегомльского подпольного райкома КП(б)Б.

Участники первой комсомольской конференции партизанской бригады Пинского соединения.