Текст книги "Маска Ктулху"

Автор книги: Август Дерлет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 34 страниц)

4

На Понапе нас встретил суровый на вид американский морской офицер в белом мундире; он сразу отвел профессора Шрусбери в сторону и начал ему что-то говорить. Мы терпеливо ждали, стоя рядом с каким-то матросом в лохмотьях, который время от времени поглядывал на профессора, очевидно, также желая с ним поговорить. Вскоре профессор его заметил, подозвал к себе, и они начали оживленно беседовать на каком-то плохо понятном мне диалекте.

Поговорив с моряком, профессор Шрусбери подошел к нам.

– Фелан и Блейн, вы пойдете со мной, – распорядился он. – Остальные могут располагаться в гостинице. Кин, свяжитесь с бригадным генералом Холбергом и скажите ему, что я хочу с ним встретиться.

Профессор, Фелан и я отправились за нашим провожатым, который повел нас по узким кривым улочкам города; вскоре мы подошли к маленькой лачуге. Там на старом соломенном тюфяке лежал изможденный матрос. Судя по всему, этим людям была известна цель нашего прибытия на остров, поскольку профессор Шрусбери еще несколько месяцев назад отправил сюда запрос насчет таинственного «всплывающего» острова, затерянного где-то в водах Тихого океана. Видимо, о нем матрос и хотел поговорить с профессором.

Звали его Сацуми Сереке; он был наполовину японцем, имел неплохое образование. Ему было около сорока, хотя выглядел он старше. По словам матроса, он служил помощником на грузовом пароходе «Йокогама»; однажды на пути из Гонконга пароход потерпел крушение, но ему вместе с несколькими матросами удалось забраться в шлюпку. Здесь профессор прервал Сереке и попросил нас достать блокноты – с этого момента мы должны были записывать рассказ матроса во всех подробностях. Привожу свою запись – разумеется, я делал ее, не стремясь в точности передать речевые особенности рассказчика.

«Мы держали курс на Понапе. У Бейли был компас, так что мы знали, куда плыть. В первую ночь все было в порядке: Хендерсон и Мелик сидели на веслах, море было спокойным, провизии и воды у нас имелось вдоволь. И тут мы со Сполито и Йохирой заметили, что в воде кто-то есть. Сначала мы подумали, что это акулы или дельфины, а может быть, марлины. Было уже темно, и стая держалась подальше от лодки, однако от нас не отставала. Когда я заступил на вахту, они подплыли ближе. Странный у них был вид: вместо плавников и хвоста – руки и ноги. И вдруг один из них подплыл к лодке, в мгновение ока схватил Сполито и потащил его в воду; Сполито заорал, Мелик бросился к нему, но не успел. Мелик говорил, что видел, как в воде мелькнула рука с перепонками; потом эта рука ему все время мерещилась, он чуть с ума от страха не сошел. Сполито больше не появился. Наши преследователи исчезли, но прошел примерно час, и они снова нас окружили. На этот раз утащили Йохиру. После этого ничего не произошло, а под утро на горизонте показался остров.

Такого острова я отродясь не видел. На нем ничего не росло, а земля была покрыта какой-то черной грязью. А еще на нем находились руины каких-то зданий, сложенных из больших камней. В одном из зданий сохранилась огромная дверь, частично разбитая. У Хендерсона был бинокль, он стал в него смотреть. Потом по очереди посмотрели и мы. Хендерсон сказал, что надо бы высадиться на остров, но я был против. В конце концов мы решили, что Хендерсон, Мейсон, Мелик и Гундерс высадится на берег, а я и Бентон останемся в шлюпке. Так мы и сделали; те высадились, а мы наблюдали за ними в бинокль.

Они вышли на берег и, шлепая по грязи, направились к огромной двери. Не знаю, что там произошло, только вдруг оттуда выскочило что-то большое и черное и набросилось на людей. Вскоре оно с хлюпаньем исчезло за дверью, но Хендерсона и остальных уже не было. Я отдал бинокль Бентону, потому что не хотел этого видеть. Мы навалились на весла и быстро поплыли прочь. Так мы и гребли без передышки, пока нас не подобрал “Рейнланд”».

– Вы знаете координаты того острова? – спросил профессор Шрусбери.

– Нет. Но мы потерпели кораблекрушение в сорока девяти градусах пятидесяти одной минуте южной широты и ста двадцати восьми градусах тридцати четырех минутах западной долготы. Оттуда мы плыли в сторону Понапе и по пути наткнулись на этот остров.

– Вы видели остров утром, в светлое время?

– Да, но тогда опустился туман, странный такой – зеленый. Трудно было что-то разглядеть отчетливо.

– Это далеко от Понапе?

– Примерно день плавания.

Больше профессор не добился от моряка ничего, однако рассказом остался доволен. Убедившись, что матрос идет на поправку после всего пережитого, он предложил нам вернуться в гостиницу.

Там нас ждал бригадный генерал Холберг, суровый седовласый человек лет шестидесяти. После взаимных приветствий он немедленно перешел к делу.

– Я получил приказ оказывать вам всяческую помощь, профессор Шрусбери, – с ледяной улыбкой сказал он. – Очевидно, сэр, эта операция разработана лично вами?

– Но ведь вы уже ознакомились с документами?

– Ознакомился. У меня нет возражений. В конце концов, это ваше дело, а не мое. Эсминец готов к отплытию. Кроме того, нас будет сопровождать авианосец. Оружие в полной боевой готовности, однако, полагаю, сначала вы испробуете кое-что другое?

– Да, таков мой план.

– Когда вы намереваетесь отплыть с Понапе?

– Примерно через неделю, генерал.

– Очень хорошо. Мы будем в вашем распоряжении.

На следующей неделе мы загрузили на корабль большое количество мощных взрывчатых веществ, которые должны были понадобиться нам на Черном острове – если, конечно, мы его найдем. При этом нас не покидало ощущение надвигающейся опасности. Дело было не только в том, что за нами следили, – к этому мы были готовы. Нет, тут было что-то другое – ощущение некоей мощной, первобытной силы, из-за которой аура зла ощущалась нами почти что физически. Мы все это чувствовали, а я чувствовал и нечто большее.

Не могу объяснить, откуда у меня взялся этот страх. Это не был страх перед неведомым злом, затаившимся на далеком острове; нет, это было что-то другое, что сидело в самых недрах моей души, составляло мою неотъемлемую часть, пульсировало в моих жилах вместе с кровью. Как ни пытался я избавиться от этого чувства, у меня ничего не выходило; сколько раз я жалел, что в тот вечер в Сингапуре, который уже казался мне далеким сном, принял предложение профессора Шрусбери! Ощущение надвигающейся катастрофы преследовало меня день и ночь вплоть до нашего отплытия с Понапе.

Тот день был душным и жарким, а для меня еще и зловещим. Мы взошли на борт эсминца «Гамильтон»; здесь уже находился генерал Холберг. Курс был рассчитан профессором Шрусбери после того, как он еще раз поговорил с матросом Сереке. Подчиненные генерала тоже не бездельничали: над тем местом, где затонул пароход «Йокогама», день и ночь кружили самолеты; вскоре один из летчиков доложил, что видит странное скопление тумана, в котором, как ему кажется, что-то есть. Получив координаты, «Гамильтон» немедленно повернул туда.

Несмотря на мои тревожные мысли, плавание проходило спокойно. К полудню небо прояснилось; духота исчезла, подул свежий ветерок. Мы немного развеселились, напряжение спало; только генерал Холберг, как и подобает военному, сохранял строгую сосредоточенность. Вскоре они с профессором Шрусбери пустились в долгую дискуссию по поводу действенности современного оружия. Больше всего профессора интересовал следующий вопрос: что будет в результате удара с таким маленьким клочком суши, как Черный остров?

– Его не станет, – лаконично бросил генерал.

– Вот как, – произнес профессор. – Интересно.

Я отнюдь не был обрадован нашим приближением к Черному острову и в любом случае не разделял спокойной уверенности генерала. Наконец где-то после полудня впереди показался островок, и вскоре от эсминца отошли две шлюпки: в первой сидели профессор Шрусбери, Фелан, Кин и я; во второй, где находилось необходимое оборудование, плыли Бойд, Колум и еще двое матросов с эсминца. Корабельные орудия были нацелены на остров.

Я даже не удивился, обнаружив, что Черный остров представляет собой верхушку того самого храма, что я видел во сне. Он был именно таким – с огромной дверью, за которой зияла бездонная черная дыра, откуда медленно выползали клубы зеленоватого тумана. От вида величественных руин захватывало дух; на земле валялись огромные расколотые камни и куски колоссальных зданий, разрушенных землетрясением и, судя по всему, взрывом. И камни, и почва вокруг них были совсем черными и производили ужасающее впечатление; поверхность камней была испещрена странными иероглифами и жуткими рисунками. Само здание было построено так, словно на свете не существовало законов евклидовой геометрии, – стены сходились под невероятными углами и в немыслимых плоскостях. Создавалось впечатление, что это здание, как и другие, ныне разрушенные строения подводного города, было создано представителями внеземной цивилизации.

Перед высадкой профессор Шрусбери обратился к нам.

– Я считаю, – сказал он, – что Сереке рассказал чистую правду. Вместе с тем я не уверен, что взрыв сможет полностью перекрыть вход или уничтожить его стражей, из чего следует, что в любую минуту, как только из глубины начнет подниматься нечто,мы должны быть готовы к быстрому отступлению. Другие для нас не опасны – у нас есть каменные звезды, однако от Того, кто спит в глубине, нет спасения. Поэтому не будем терять время и начнем минировать вход.

Поверхность острова оказалась мягкой и вязкой. Влажная грязь еще не успела подсохнуть под лучами солнца; кроме того, над островом висел влажный зеленоватый туман, распространяя удушливый животныйзапах – при том, что он был не едко-мускусным, а скорее напоминал смрад заброшенного кладбища. После яркого солнца и морской свежести воздух острова показался нам отвратительным, что можно было объяснить сочетанием здешнего запаха с высокой влажностью и испарениями от древних камней. И все это окутывала атмосфера страха и смертельной опасности, несмотря на яркое солнце и дрейфующий поблизости эсминец.

Мы быстро приступили к работе. Гнетущая атмосфера начала сгущаться; постепенно нас охватывал все больший ужас. Профессор Шрусбери бдительно следил за черной пастью пещеры, видневшейся за разломом в двери. Было ясно, что он ожидает опасности с той стороны, хотя и в окружающих водах океана опасностей было достаточно, если верить рассказу Сереке.

Между тем со мной начали происходить странные метаморфозы, я ощущал их физически, помимо царившего в голове хаоса. Дело в том, что при виде острова я начал испытывать целую гамму самых противоречивых чувств: я ощущал не только страх, но и сильную подавленность; мне хотелось работать так же, как все, и вместе с тем я испытывал сильнейшее желание бросить эту работу. Раздираемый внутренней борьбой, я пришел в полное смятение.

Мои муки прервал крик профессора:

– Он приближается!

Я поднял глаза. Из глубины темного прохода начал струиться слабый зеленоватый свет, точно такой, какой я видел во сне. Я уже не сомневался, что сейчас оттуда покажется существо из моего сна, ужасная пародия на осьминога, но с человеческой головой. И вдруг я почувствовал отчаянное желание не броситься вслед за остальными прочь от пещеры, а нырнуть в эту черную бездонную яму, сбежать вниз по каменным ступеням, туда, где находится проклятый Р’льех и где спит Великий Ктулху, дожидаясь того дня, когда он сможет подняться на поверхность и захватить власть над вселенной.

Это длилось всего лишь мгновение. В следующую секунду я обернулся на крик профессора Шрусбери и устремился за остальными прочь с этого жуткого острова, при этом испытывая глубокое убеждение в том, что избран стать жертвой призрачного существа, которое сейчас выбирается из недр ужасного разрушенного храма. Я последним вскочил в шлюпку, и мы изо всех сил стали грести в сторону эсминца.

Близился вечер, но было еще светло, поэтому мы хорошо видели все, что происходило на острове. Мы отплыли настолько далеко, насколько позволяла длина проводов, подведенных к взрывателю. Остановившись, мы стали ждать команды профессора произвести взрыв, и тут показался Он.

Сначала мы увидели щупальца, которые медленно, с хлюпаньем и чавканьем выползли из-за огромных камней; казалось, в самых недрах земли тяжело ступает по жидкой грязи какое-то гигантское существо. Затем зеленый свет стал ярче, и в проходе показалась текучая, бесформенная масса, из которой торчали тысячи извивающихся щупалец; над этим уродливым телом возвышалась столь же аморфная, огромная голова, посреди которой горел хищный, злобный глаз. До нас донеслись звуки отвратительного рыгания, в которые вплетались жуткий вой и пронзительный свист.

Я закрыл глаза; не было сил смотреть на жуткого монстра, который уже являлся мне во сне.

В этот миг профессор Шрусбери дал команду.

Раздался оглушительный взрыв. То, что уцелело после предыдущего, давнего взрыва, теперь взлетело на воздух, распавшись на тысячи кусков. Конечно, была разорвана и тварь, показавшаяся в проходе, к тому же ее придавило упавшими сверху обломками каменных блоков, расплющив ее останки в лепешку. Однако, к нашему невыразимому ужасу, когда дым от взрыва рассеялся, мы услышали все тот же вой, писк флейт и мерзкое рыгание. Страшное чудовище, которое только что превратилось в жуткое месиво, прямо на наших глазах формировалось заново,восстанавливая свой первоначальный вид!

Профессор Шрусбери помрачнел, но не сдался и приказал шлюпкам быстро плыть к эсминцу. Мы что было сил налегли на весла и вскоре уже были на «Гамильтоне».

Генерал Холберг, с биноклем в руке, встретил нас на палубе.

– Ужасное зрелище, профессор Шрусбери. Можно применить наше оружие?

Профессор кивнул.

Генерал картинно простер руку.

– Ну что ж, посмотрим, – сказал он.

Тварь, оставшаяся на острове, продолжала увеличиваться в размерах. Поднявшись выше башен храма, она сделала шаг к воде.

– Мерзость какая, – буркнул генерал Холберг. – Что это такое, профессор?

– Не знаю, возможно, представитель внеземной цивилизации, – устало ответил тот. – Боюсь, что и ваше оружие окажется против него бессильным.

– Этого не может быть, сэр.

– Спорить с военным бесполезно, – пробормотал профессор.

Тем временем «Гамильтон» набирал скорость, удаляясь от острова.

– Авианосец ждет сигнала, сэр; самолет готов к вылету. Как только отойдем на безопасное расстояние, начнем.

На острове черная громада заслонила собою солнце; теперь она уменьшалась в размерах, но так казалось потому, что мы быстро удалялись от острова. Вскоре сам остров скрылся из виду – вдали маячил лишь черный монстр.

Сверху послышался гул самолета, взявшего направление на Черный остров.

– Вот он! – крикнул генерал. – Прошу всех отвернуться. Даже на таком расстоянии это опасно для глаз.

Мы послушно отвернулись.

Через несколько секунд послышался грохот взрыва. Еще через несколько секунд нас накрыло взрывной волной. Мне показалось, что прошло очень много времени, прежде чем я вновь услышал голос генерала Холберга.

– Теперь можете смотреть, если хотите.

Мы обернулись.

Там, где только что находился Черный остров, к самому небу поднимался гигантский гриб, огромное облако, превышающее размерами сам остров; небо окрасилось в белые, серые и темно-желтые цвета – надо сказать, это было красивое зрелище. Я знаю, что такое Хиросима, знаю, что произошло на атолле Бикини, поэтому я знаю и то, какая сила обрушилась на зловещий остров, который, в последний раз поднявшись из глубин Тихого океана, был испепелен мощным взрывом.

– Думаю, там никто не выжил, – спокойно сказал генерал Холберг.

– Молю Господа, чтобы вы не ошиблись, – твердо сказал профессор Шрусбери.

Прошло уже несколько месяцев, а я по-прежнему хорошо помню, каким серьезным и мрачным был профессор Шрусбери, когда мы прощались. Помнится, он говорил мне какие-то ободряющие слова, но я его не слушал; теперь я знаю, что этот странный мудрец в черных очках, не имея глаз, видел и понимал меня лучше, чем я сам.

Я часто вспоминаю о нем. Мы расстались там же, где встретились» – в Сингапуре. Я уехал в Камбоджу, оттуда – в Калькутту, потом на Тибет, откуда снова вернулся на побережье и взял билет до Америки, движимый страстным желанием выяснить судьбу моих родителей. С профессором и его спутниками мы расстались друзьями. На прощание он сказал мне:

– Возможно, Его уничтожил атомный взрыв. И все же мы не должны забывать, что это существо прилетело к нам из другого мира, где властвуют свои законы. Нам остается лишь надеяться.

Во всяком случае, профессору удалось если не уничтожить Ктулху, то хотя бы не дать ему проникнуть в наш мир.

Из нас шестерых только меня не терзают сомнения. Однако я уверен не в том, что существо с Черного острова погибло, а в том, что оно выжило. Какое-то внутреннее чутье подсказывает мне, что город Р’льех по-прежнему существует в глубинах океана, разрушенный, но не уничтоженный, и что его обитатель по-прежнему жив в том или ином обличье, а почитатели Ктулху, разбросанные по всему земному шару, по-прежнему молятся своему божеству.

Я вернулся домой с твердым намерением выяснить, почему я ощущаю себя сородичем Глубинных жителей, почему меня так волнует судьба Ктулху, о котором говорили, говорят и будут говорить вновь и вновь: «Пф’нглуи мглв’нафх Ктулху Р’льех вгах-нагл фхтагн».Я приехал в Массачусетс, чтобы узнать, почему моя мать всю жизнь носила густую вуаль, что значило происходить из рода Уэйтов из Инсмута и почему этот город был разрушен летом 1928 года, когда погибло много его жителей, в том числе и мои родители.

Ибо в моих жилах течет их кровь, кровь Глубинных жителей, следствие противоестественных браков, происходивших в Океании. Я знаю, ониненавидят меня как предателя; что ж, я это заслужил. И все же как хочется спуститься в глубины океана, чтобы самому увидеть славный город Й’ха-нтлеи, что расположен под Рифом Дьявола, или великий Р’льех, что лежит близ острова Понапе! Но я не могу, ибо на мне лежит печать изменника.

По ночам я слышу их голоса: «Хорвет Уэйт! Хорвет Уэйт!»

Интересно, сколько им понадобится времени, чтобы меня отыскать?

Напрасно профессор Шрусбери тешил себя надеждами. Битва со Старшими Богами была для Ктулху куда более серьезным испытанием, чем какая-то атомная бомба, уничтожившая Черный остров. А ведь та титаническая битва в космосе длилась очень долго, прежде чем всесильные Старшие Боги сломили сопротивление Властителей.

В течение многих недель после моего ужасного открытия я спрашивал себя: кого из нас они отыщут первым? Как это произойдет? Думаю, что они не пойдут на грубое насилие и не станут совершать какие-нибудь ужасные преступления, которые сразу привлекут внимание профессора Шрусбери и остальных.

Сегодня я получил ответ на этот вопрос:

«Глочестер, Масс. Преп. Абель Кин, недавно принявший духовный сан, утонул сегодня во время купания недалеко от Глочестера. Он всегда считался отличным пловцом, однако по неизвестной причине ушел на дно прямо на глазах купающихся. Его тело до сих пор не обнаружено…»

Теперь я спрашиваю себя: кто следующий?

И сколько пройдет дней, прежде чем те, кто служит Ему, заставят меня искупить свою вину в черных глубинах, где спит Великий Ктулху, дожидаясь того дня, когда он поднимется на поверхность, дабы установить свою власть над сушей, водой и всеми, кто их населяет, как это было прежде и будет вновь?

Послесловие автора

«Мифы Ктулху» разрабатывались Г. Ф. Лавкрафтом на завершающем этапе его творческой деятельности. Как утверждал Лавкрафт, его мифы «основаны на известном предположении или легенде о том, что когда-то наш мир населяли иные разумные расы, практиковавшие черную магию; впоследствии они проиграли битву и были изгнаны, но продолжают жить в другом мире, дожидаясь того момента, когда смогут вновь овладеть Землей». Схожесть этой легенды с библейским сюжетом – а также с другими мифами и легендами, историческими и художественными – очевидна каждому достаточно образованному читателю.

«Мифы» создавались очень медленно; нужно сказать, что сначала Лавкрафт вовсе не собирался их как-то систематизировать. Это произошло на определенном этапе, когда писатель осознал взаимосвязанность всех богов, книг, географических названий и т. п., рассеянных по его рассказам. Не так уж легко провести четкое разграничение между ними и теми рассказами Лавкрафта, в которых ощущается влияние Дансени. Можно сказать, что «Мифы» начались с рассказа «Безымянный город», где впервые упоминается «Некрономикон» безумного араба Абдула Альхазреда, и закончились рассказом «Тварь на пороге». Мифологическое единство цикла начало формироваться с повести «Зов Ктулху».

Список персонажей «Мифов» можно начать со Старших Богов, которые, хотя и стоят выше мирской морали и общечеловеческих понятий о добре и зле, являются защитниками порядка, иначе говоря, представляют собой силы добра – в противовес силам зла, представителями которых являются Властители Древности, когда-то восставшие против Старших Богов, но проигравшие битву и – подобно Сатане – низринутые во тьму. Старшие Боги (только один из них назван по имени – Ноденс, Повелитель Великой Бездны) обитают на звезде (или где-то рядом со звездой) Бетельгейзе в созвездии Ориона и крайне редко вмешиваются в борьбу между силами тьмы и обитателями Земли. Главным из Властителей, которых Лавкрафт наделил ужасающей внешностью, является слепой безумный бог Азатот – «бесформенный сгусток изрыгающей богохульства плоти, которая кипит посреди бесконечности»; к ним также относятся: Йог-Сотот, который царит там же, где и Азатот, и не подчиняется пространственно-временным законам, то есть существует одновременно во всех временах и пространствах; Ньярлатхотеп, Посланник Властителей; Великий Ктулху, изгнанный на дно океана, в подводный город Р’льех; Хастур Невыразимый, сосланный на Гиады; Шуб-Ниггурат, Черный Козел из лесов с Легионом Младых, – здесь напрашивается явная параллель со стихиями воздуха, воды, земли и т. д.

Некоторые обозреватели и критики – среди них Колин Уилсон (см. «Дар видеть сны») – склонны считать, что Лавкрафт воспринимал свои «Мифы» всерьез. Как же они далеки от истины! Лавкрафт создавал эти произведения как развлекательное чтиво – и не более. Он не стремился к оригинальности и запросто заимствовал многие яркие детали у других авторов – По, Артура Мейчена, лорда Дансени, Амброза Бирса, Роберта У. Чемберса; более того, он предложил другим писателям пополнять списки богов и служащих им рас – вроде Глубинных жителей или снежного народа ми-го; географических мест – таких, как Кадат в Холодной Пустыне, плато Ленг, городки в Массачусетсе, прототипами которых были Марблхед, Уилбрахам и Салем, – Кингспорт, Данвич и Аркхем (последний, кстати, дал название издательству «Аркхем-хаус»), а также запретных книг – «Некрономикон», «Пнакотикские рукописи», «Песни дхолей», «Семь сокровенных книг Хсана», «Текст Р’льеха» и другие.

Так формировались «Мифы Ктулху». Сначала было тринадцать произведений самого Лавкрафта: «Безымянный город», «Праздник», «Зов Ктулху», «Сияние извне», «Ужас Данвича», «Шепот во мраке», «Сны в Ведьмином доме», «Скиталец тьмы», «Морок над Инсмутом», «За гранью времен», «Хребты Безумия», «Случай Чарльза Декстера Варда», «Тварь на пороге». Постепенно рассказов набралось до сотни усилиями других авторов, которые порой выдумывали что-то свое, а порой работали в рамках лавкрафтовского канона; в их числе – Кларк Эштон Смит, Роберт Э. Говард, Август Дерлет, Роберт Блох, Генри Каттнер; недавно к ним добавился Дж. Рэмси Кемпбелл, который создал в Англии свои таинственные провинциальные городки, подобные Аркхему, Данвичу и Кингспорту.

Таким образом, изначальный цикл рассказов Лавкрафта пополнился книгами других авторов, продолживших развивать «Мифы Ктулху»; здесь можно отметить такие сборники, как «Гончие Тиндалоса» и «Ужас на холмах» Фрэнка Б. Лонга; «Вне времени и пространства», «Затерянные миры», «Genius Loci и другие рассказы», «Ужасы Йондо» Кларка Э. Смита; «Таящийся у порога», «Единственный наследник», «Нечто рядом», «Некто во тьме», «Маска Ктулху» Августа Дерлета; «Открывший путь» Роберта Блоха, и еще много других произведений разных авторов, не сведенных в сборники.

Лавкрафт любил погружаться в созданный им мир непознанного и ужасного, как в детстве он любил уходить в сказочный мир мифов Древней Греции, а в юности – воссоздавать атмосферу Англии восемнадцатого века. В одной из легенд о Ктулху он приводит цитату из Алджернона Блэквуда: «От подобных могущественных сил и существ, возможно, остался один пережиток… пережиток далекого времени, когда сознание проявлялось в тех формах, которые вскоре отступили под натиском стремительно развивающейся цивилизации… формах, оставивших о себе лишь мимолетную память, подаренную нам поэзией и мифологией, которые именовали эти формы богами, чудовищами и иными мифическими существами». «Мифы Ктулху» были для Лавкрафта игрой фантазии и предназначались прежде всего для собственного развлечения, а также для развлечения постепенно разраставшейся читательской аудитории, которая, познакомившись с его рассказами в журнале «Жуткие истории», горячо требовала продолжения. Подводя итоги, можно сказать, что «Мифы Ктулху» – это не слишком значительные, но вместе с тем чрезвычайно интересные произведения, написанные в духе готической литературы; а те из читателей, кто настойчиво выискивает эти книги в магазинах и библиотеках, наверняка удивили бы Лавкрафта, представив ему очередное свидетельство доверчивости публики в отношении печатного слова.

Август Дерлет

1962