Текст книги "Маска Ктулху"

Автор книги: Август Дерлет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 34 страниц)

Итак, теперь все было ясно.

Мой дед, который занимался изучением таинственного древнего культа зла, попал в поле зрения его последователей, чем поставил под угрозу свою жизнь. И значит, его смерть в Лаймхаусе была вовсе не несчастным случаем, а тщательно спланированным убийством!

2

Я приступаю к описанию событий, благодаря которым я отказался от изучения национальной культуры креолов и полностью посвятил себя проблеме, привлекшей внимание моего двоюродного деда Азефа Джилмена. Мой чисто поверхностный интерес перерос в твердое убеждение, что дед был убит; но, решившись предпринять поиски убийц, чтобы заодно разоблачить и их проклятого предводителя, я обнаружил, что не знаю, с чего начать. Перечитав все бумаги деда, я так и не нашел имени человека, к которому мог бы обратиться за помощью; я даже не выяснил, в каком направлении следует вести поиск. Несмотря на обилие страшных намеков в книгах и записях деда, у меня не было ничего, кроме предпосылок для разработки гипотезы и предварительных выводов, в справедливости которых дед еще сам не успел убедиться.

Разрешить мучившие меня сомнения, равно как и прояснить самые загадочные места в записках деда мне, как ни странно, помогли весьма необычные сны и еще более необычные события, последовавшие за ними. Первый из снов приснился мне сразу после того, как я принял решение расследовать гибель моего деда и завершить его изыскания. Должен сказать, что мои сны вовсе не походили на смутные видения; в них не было никакой сумбурности или фантасмагории; все, что я видел, происходило словно наяву, а не во сне и действовало согласно обычным, земным законам природы. Более того, сны произвели на меня такое впечатление, что я взялся их записывать, дабы не забыть ни единой детали, которые могли бы пригодиться мне в будущем.

Итак, мой первый сон.

Кто-то зовет меня по имени: «Клейборн! Клейборн Бойд! Клейборн! Клейборн Бойд!» Голос принадлежит мужчине, он зовет меня издалека и словно откуда-то сверху. Я просыпаюсь; я вижу голову и плечи какого-то человека. Он седой, с длинными волосами, чисто выбрит, у него выступающий вперед подбородок, полные губы и римский нос, на глазах – темные очки. Он смотрит на меня, дожидаясь, когда я проснусь.

Сцена меняется; голова исчезает. Исчезаю и я сам, вместе со своей кроватью и комнатой. Теперь я передвигаюсь по какой-то улице; я узнаю город – это Кембридж, штат Массачусетс. Я нахожусь в квартале, где живут ученые, преподаватели и юристы. Мне нужно кого-то найти, и вскоре я его замечаю: это высокий худощавый мужчина, одетый во все черное. У него странная походка; шея замотана шарфом, на глазах – темные очки. По-видимому, он не из Кембриджа, хотя неплохо ориентируется в этом городе. Он входит в какое-то здание и направляется прямо в адвокатскую контору Джуды и Байрона. Он говорит, что хочет видеть мистера Джуду. Через несколько минут его проводят в кабинет.

Мистер Джуда – человек средних лет, носит пенсне. У него седые виски, одежда серых тонов – строгий габардиновый костюм. Я слышу разговор незнакомца и адвоката.

– Добрый день, мистер Смит, – говорит мистер Джуда. – Что вам угодно?

Голос мистера Смита звучит очень странно; он шепелявит и булькает, словно во рту у него скопилось слишком много слюны. Он говорит:

– Как я понимаю, сэр, именно вы распоряжаетесь имуществом покойного Азефа Джилмена?

Мистер Джуда кивает.

– Мистер Джилмен занимался некими исследованиями, которые чрезвычайно интересны и для меня, его коллеги, – продолжает Смит. – Я познакомился с мистером Джилменом более года назад, в Вене. Мне известно, что в то время у него находилось большое количество материалов, собранных в процессе исследований. Собственно, эти материалы не представляют большого интереса ни для кого, кроме ученых вроде меня. Не могли бы вы сказать, могу ли я приобрести бумаги мистера Джилмена?

Мистер Джуда качает головой.

– Простите, мистер Смит, но бумаги мистера Джилмена – согласно его просьбе – перешли к его родственнику.

– В таком случае я, может быть, смогу их выкупить?

– Это вопрос не ко мне, мистер Смит.

– Вы не могли бы дать мне адрес этого родственника?

Мистер Джуда колеблется, затем говорит:

– Думаю, что вреда от этого не будет.

С этими словами он называет мой адрес.

Контора исчезает, и вновь появляется голова седовласого мужчины. Он велит мне спрятать бумаги в надежное место. На этом сон заканчивается.

На первый взгляд этот сон не представлял собой ничего особенного, если учесть, сколько времени я провел за изучением бумаг деда. И все же он никак не выходил у меня из головы; я размышлял все утро и наконец, не выдержав, позвонил в контору мистера Джуды, чтобы узнать, не интересовался ли кто-нибудь лично мною.

– Дорогой мистер Бойд, какое удивительное совпадение! – ответил голос на другом конце провода, звучавший точно так же, как в моем сне. – Вчера к нам заходил один человек, и он спрашивал о вас, вернее, о бумагах вашего дедушки. Некий мистер Джефет Смит. Мы взяли на себя смелость дать ему ваш адрес. Честно говоря, он производит впечатление помешанного, но, думаю, он не опасен. Он говорил, что хочет купить бумаги вашего деда или хотя бы их просмотреть.

Итак, к моему великому удивлению, мой сон оказался правдой. Я больше не сомневался, что «мистер Джефет Смит» был вовсе не ученым, а одним из последователей зловещего культа, которые погубили моего деда. А это значит, что вскоре этот человек появится в Новом Орлеане. Что же мне делать? Не думаю, что его остановит мой отказ продать бумаги; он наверняка найдет способ их заполучить. Нужно немедленно сложить все бумаги обратно в чемоданы и отвезти в такое место, где их не сможет найти ни сам мистер Смит, ни его подручные.

Всю оставшуюся часть дня я провел за повторным изучением бумаг, среди которых наткнулся на две любопытные записи, сделанные на обратной стороне конвертов. Обе были, как всегда, загадочными, обе относились к одной и той же теме. Первая запись, сделанная в Каире, гласила: «Андрада? Разумеется, нет!» Во второй, сделанной в Париже, незадолго до роковой поездки деда в Лондон, говорилось: «Спросить Андроса об Андраде». Итак, направление поисков было ясно. Но кто такой Андрос? И где его искать?

Я с удвоенной энергией взялся за бумаги, надеясь найти в них хоть какую-нибудь информацию об Андросе и Андраде – и ничего не нашел. Впрочем, была одна зацепка – судя по латинским именам, их обладатели жили в какой-то испано– или португалоговорящей стране, а поскольку дед бывал в Испании и Португалии лишь проездом, надолго там не задерживаясь, искать этих людей следовало, скорее всего, в других местах земного шара – от Азорских островов до Латинской Америки. Я решил начать именно с нее, поскольку в записках деда было сказано, что свое ближайшее путешествие он намечает в Латинскую Америку.

Времени на размышления у меня не оставалось – день близился к концу, а мне нужно было подготовить бумаги к перевозке. Меня подгонял не только сон, сбывшийся полностью, но и подсознательная убежденность в том, что у меня остается очень мало времени. Я энергично взялся за дело, и к вечеру все было улажено. Кое-что из дедовых записок я запомнил, но сами записки и прочие книги и бумаги, тщательно упаковав, отнес на местную почту, где оставил в камере хранения на срок до девяноста дней, внеся отдельную плату за исполнение следующей инструкции: если по истечении указанного срока я не приду за чемоданами, их следует отправить в библиотеку Мискатоникского университета, в Аркхем. Собрав квитанции, я отослал их почтой на свой адрес, на всякий случай препоручив заботам Джуды и Байрона, которым я также отправил краткую инструкцию.

Когда я возвращался домой, уже стемнело. Что это – мне почудилось или кто-то и в самом деле выглянул из-за угла дома, где я живу? Нет, мистер Джефет Смит не мог так быстро добраться до Нового Орлеана. Отбросив мрачные мысли, я поднялся к себе, предвидя встречу с незваными гостями. Однако комната была пуста, и я слегка улыбнулся при мысли о том, как подействовали на меня бумаги деда и мой странный сон. Я говорю «слегка», поскольку сразу же вспомнил слова деда о том, что последователи культа Ктулху есть во всех уголках мира, поэтому разыскать меня в Новом Орлеане мог вовсе не сам мистер Смит, а кто-нибудь из его помощников, с которым он связался по телеграфу! Неспроста же дед просил присылать ему описания местных языческих обрядов, с помощью которых он намеревался вплотную подобраться к культу Ктулху и подобных ему тварей.

Я погасил свет, подошел к окну и, спрятавшись за прозрачной занавеской, принялся наблюдать за улицей. Квартал, в котором я жил, считался одним из старейших в Новом Орлеане; его дома отличались красотой и изяществом; в них жили в основном художники, писатели и ученые, а также любители музыки всех направлений – от классики до блюза. На улице, где я жил, всегда кипела жизнь, поэтому и сейчас, в десятом часу вечера – что у нас считалось продолжением дня, – повсюду было полно людей. Через некоторое время мне показалось, что вдоль моей улицы прохаживается человек, который чем-то отличается от жителей города. Впрочем, я не был в этом уверен. И все же этот человек явно посматривал на мой дом, вернее, на окна моей квартиры. Он медленно прогуливался по улице на таком расстоянии от дома, чтобы не упустить из виду ни одного входящего и выходящего. Меня поразила его походка – какая-то странная, шаркающая, как у Джефета Смита из моего сна, и что еще хуже – как у людей-амфибий, описания которых я нашел в бумагах деда.

Я отошел от окна, лихорадочно соображая, что делать. Выдвигать обвинение против человека только из-за того, что он прохаживается под твоими окнами, глупо – а вдруг он окажется обыкновенным поэтом в поисках своей музы? Как я буду потом оправдываться? И все же нельзя исключать возможности, что в мою квартиру попытаются проникнуть. Сидя в темноте, я пытался придумать выход из создавшегося положения. Если человек на улице – мой преследователь, то, скорее всего, дело обстоит так: Смит связался с ним по телеграфу и приказал следить за мной и моим домом; караульный занял позицию уже после того, как я отвез чемоданы на почту, и теперь вел наблюдение, дожидаясь прибытия самого Смита. Вполне возможно, что члены секты не захотят привлечь к себе внимание, устроив «инцидент», и потому вряд ли станут открыто врываться в мою квартиру – пока не сочтут, что другого пути у них нет.

Я прождал до полуночи; только когда улица опустела и мой караульный куда-то исчез, я отважился лечь в постель.

В ту ночь я увидел свой второй сон, который оказался еще более удивительным, чем первый, хотя его смысл я понял лишь спустя некоторое время. Как и первый сон, я записал его во всех подробностях. Вот он:

Сон начался точно так же, как предыдущий.

Передо мной появляется седовласый мужчина в темных очках. На этот раз его окружает что-то вроде дымки. За спиной мужчины виднеются смутные очертания какого-то огромного здания. Трудно сказать, вижу ли я здание изнутри или снаружи; между головой старика и кладкой стены я различаю что-то вроде массивного каменного стола. Здание имеет очень странную форму – я таких никогда не видел: это громадный каменный зал с крестовыми сводами, едва различимыми в полумраке; я вижу гигантское круглое окно и колоссальные монолитные колонны, рядом с которыми голова старика кажется совсем крошечной. Вдоль стен тянутся книжные полки, на которых стоят гигантские фолианты; на их корешках видны странные иероглифы. Постепенно из темноты, в которую погружен этот чудовищный гранитный зал, начинают проступать огромные выпуклые блоки, плотно пригнанные к таким же огромным вогнутым блокам; я вижу странные резные фигуры, расставленные по всему залу. Пол мне не виден, как, впрочем, и нижняя часть тела старика.

Он просит меня быть очень внимательным.

Вновь появляется знакомая мне улица. Я узнаю ее сразу – это улица в городе Начес, штат Миссисипи, где я занимался исследованиями до того, как посвятил себя изучению креольской культуры. Я иду по улице, но меня как будто никто не замечает. Впереди я вижу здание почты; я вхожу. Работники заняты своими делами, на меня никто не обращает внимания.

Вдруг происходит нечто странное. Полки, на которых лежат письма, приготовленные к отправке, исчезают, словно растворяясь, и я вижу толстый конверт. На нем стоит мое имя; я узнаю дедушкин почерк. Судя по марке, письмо отправлено из Лондона за день до гибели моего деда. Мне все становится ясно. Письмо вместе с открыткой из Парижа было отправлено в Начес, откуда их переслали в Новый Орлеан, где я работал в то время, однако письмо каким-то образом затерялось и с тех пор так и лежало на почте.

Я снова слышу голос старика в черных очках. Он просит меня не пропустить ни единого слова.

«Мистер Бойд, – дружелюбно, но торопливо говорит он, – сделайте все так, как я скажу. За вашей квартирой следят. Завтра приедет мистер Смит, видеться с которым вам вовсе не обязательно. Завтра же соберите все необходимое и съезжайте с квартиры; выходя из дома, проверьте, нет ли за вами слежки. Уезжайте в Начес. Там сходите на почту и заберите письмо; это письмо вашего деда, оно поможет вам в ваших дальнейших действиях – если, конечно, вы не передумаете. Ни в коем случае не потеряйте его».

Голос затихает, и старик исчезает.

Теперь я уже ни секунды не сомневался в том, что должен верить своим странным снам. Проснувшись утром, я уже знал, что письмо моего деда затерялось на почте в Начесе и что я – следуя инструкциям моего наставника – должен немедленно отправляться в Начес, чтобы забрать письмо и в точности выполнить все распоряжения деда.

Мне было бы любопытно повидать Джефета Смита, но я прекрасно понимал, что, убедившись в моем нежелании расставаться с бумагами, он не оставит меня в покое, и мне потом будет втрое сложнее, а то и вовсе невозможно избавиться от его преследования. На следующий день я даже с какой-то неохотой ушел от слежки – ибо за мной действительно следили; в этом у меня не осталось и тени сомнения. Тип, который меня преследовал, был отвратителен – широкоротый, узколобый и почти что безухий, его глаза были практически лишены век, а кожа свисала грубыми жесткими складками. Уйти от него мне удалось играючи – применив старый как мир прием, когда входишь в одну дверь дома, а выходишь в другую.

Прибыв в Начес и зайдя на почту, я объяснил, что приехал из Нового Орлеана, чтобы разузнать о письме, которое должно было мне прийти; я так долго и настойчиво упрашивал служащего посмотреть, не завалилось ли оно за какой-нибудь ящик, что тот сдался и пошел выполнять мою просьбу. Разумеется, письмо было найдено и с извинениями отдано. К этому времени я давно перестал удивляться, откуда мне известно о письме и мистере Смите; мне уже было ясно, что мои сны приобрели свойство не просто сбываться, а рассказывать обо всем, что происходило со мной или должно было произойти; меня удивляло только одно – откуда у меня появилась эта особенность.

Впрочем, взяв в руки письмо, я тут же забыл о своих мыслях. Одного взгляда на этот документ было достаточно, чтобы понять, как важен он был для моего деда и как важен теперь для меня; дед писал письмо в явной спешке и большом напряжении – видимо, и он к тому времени понял, что за ним следят, а может быть, даже предчувствовал свою близкую смерть.

«Мой дорогой племянник, – писал дед чуть более крупным почерком, чем обычно, – я чувствую необходимость предпринять шаги, которые могли бы привести к успешному завершению моего долгого расследования даже после моей смерти, ибо я уже не сомневаюсь, что за каждым моим шагом день и ночь следит кто-то из Глубинных жителей. Недавно я внес дополнительное распоряжение в свое завещание, согласно которому все мои бумаги должны быть отправлены тебе вместе с небольшой суммой, которую я также передаю тебе независимо от того, продолжишь ты мое дело или нет. Спешу пояснить, о чем идет речь.

Какое-то время назад, вскоре после ухода из Гарварда, я наткнулся на одну чрезвычайно любопытную и редкую книгу под названием “Некрономикон”, написанную арабским автором по имени Абдул Альхазред и посвященную древним верованиям, культам и обрядам, которые на первый взгляд как будто согласуются с известной всем историей сотворения мира. Однако по ходу чтения у меня возникли совершенно иные ассоциации. Дело в том, что я неоднократно находил подтверждения тем странным и необъяснимым вещам, о которых многие столетия назад было написано в книге. Тогда я решил изучить этот вопрос более подробно – сам знаешь, как иногда бывает с вышедшими в отставку преподавателями. Лучше бы я этого не делал!

Я обнаружил не только чудовищные факты, касающиеся этой книги и ряда ей подобных, но и узнал, что в наше время продолжают существовать религиозные секты, которые поклоняются неким древним существам. Более того, я понял смысл следующих строчек Альхазреда:

 
Не то мертво, что вечность охраняет,
Смерть вместе с вечностью порою умирает.
 

У меня осталось очень мало времени. Поверь тому, что я сейчас скажу: есть множество неоспоримых доказательств того, что нашу Землю, равно как и другие планеты и звезды, когда-то населяли существа не только из плоти и крови – вернее, не из плоти и крови в нашем понимании и даже не из материи в нашем понимании. Эти существа звались Властителями Древности, и признаки их присутствия до сих пор можно обнаружить в далеких уголках планеты – скажем, на острове Пасхи. Когда-то эти существа были изгнаны с далеких звезд Старшими Богами, которых можно считать силами добра, в то время как Властители – это силы зла. Прости, но описывать тебе всю их историю у меня нет времени; скажу только, что Властители не погибли, а были заключены в темницы или бежали; я склонен считать, что их все же заключили в огромные подземные темницы, расположенные на Земле и других планетах. В легенде говорится, что “когда звезды расположатся правильно” – то есть когда они займут такую позицию, какая была в день изгнания Властителей, иначе говоря, когда замкнется круг, – Властители Древности вернутся вновь; вот этого дня и ждут их последователи.

Из всех Властителей самый опасный – это Ктулху. В него верят во многих уголках земного шара – и далеко на севере, где эскимосы совершают обряд поклонения главному духу зла, которого они называют “торнасук” – между прочим, его изображение самым удивительным образом напоминает изображения Властителей, которые мне приходилось видеть; и в аравийской пустыне, и в Египте, и в Марокко, где поклоняются страшному существу из морских глубин; и в глухих уголках нашей страны, где, по слухам, обитают странные существа – полулюди-полулягушки; и так до бесконечности. Я пришел к убеждению, что последователи Хастура, Шуб-Ниггурата и Йог-Сотота не столь широко распространены, как сторонники Ктулху, и постарался выявить как можно больше мест, где обитают приверженцы этого культа.

Признаюсь, свои исследования я начинал исключительно из интереса. Но однажды я сделал страшное открытие: оказывается, слуги – или почитатели – Властителей вознамерились открыть особые проходы в пространстве и времени, через которые в наш мир смогут проникать существа, чрезвычайно опасные для всего человечества. Вот тогда, забыв о научном интересе, я полностью посвятил себя изучению одной из самых многочисленных и могущественных языческих сект – почитателей Ктулху и решил сделать все возможное, чтобы покончить с их предводителем, даже если для этого мне самому придется вступить с ним в схватку.

Я подобрался к нему практически вплотную – и вместе с тем мало что о нем знаю. Его слуги – полулюди-полулягушки, именуемые Глубинными жителями или Глубоководными, – кажется, что-то заподозрили. Трудно сказать, знают ли они о моих намерениях; думаю, что вряд ли, поскольку до сих пор я действовал крайне осторожно. И все же они начали за мной следить; слежка длится много месяцев, и я чувствую, что времени у меня уже не осталось.

Впрочем, не стоит загружать тебя излишними подробностями.

Хочу сказать только одно: если ты решишь продолжить мое дело, отправляйся в Перу – мне кажется, сейчас там наблюдается наивысшая активность приверженцев культа, – и разыщи старинную крепость Салапунко, это в районе древних городов инков. Когда приедешь в Лиму, сразу отправляйся в университет и найди там профессора Вибберто Андроса, скажи ему, что тебя прислал я, – или покажи ему мое письмо – и спроси, что он знает об Андраде».

Ниже стояла подпись. К письму прилагалась нацарапанная от руки карта неизвестной местности – и больше ничего.