Текст книги "Танец со стеклом (СИ)"

Автор книги: Асия Шаманская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Авария. Кто виноват?

– Не я. Я гнал к тебе, но правила соблюдал. Этот олень въехал в бочину. Если без шуток, мне просто повезло.

От одной мысли вздрагиваю. Поглаживаю его по синякам, обводя пальчиком.

– Я сейчас замурчу, – проваливаясь в сон, говорит Словецкий. Кажется, укол начинает действовать.

А я ещё долго ворочаюсь, пытаясь освободить голову от дурацких ужасных картин.

17

Хоть я умоляла Марка остаться дома, он сказал, что у него работа. Полчаса мы потратили на скандал об этом, но потом я пыхнула со словами:

– Делай, что хочешь.

– Спасибо. Именно это я собирался сделать.

В машине молча соплю, но Марк всё равно притягивает меня в объятия, и я не выделываюсь.

– Я отправлю Артёма. У меня работы много, малыш.

– Ладно, – я, конечно, разочарована, но не показываю.

После универа мне нужно в клуб, всё по обычной схеме. Почему-то психую, когда меня домой везёт снова Артём.

– Где Марк? – в лоб спрашиваю у начальника охраны.

– На объекте, – слегка растерянно отвечает Артём.

– Отвези меня ко мне, пожалуйста. Мне кое-что забрать надо.

– Как скажешь.

– И можешь уехать. У меня тут машина стоит, сама доберусь.

Дома мы с Викой болтаем, играемся с мелким, пьём чай. Она вс всё видит, но не достаёт расспросами. Время на часах показывает уже начало двенадцатого, а Марк до сих пор меня не потерял. Психанув, набираю сама.

– Да, малыш? – слышу нежный голос Словецкого.

– Как дела? – не нахожу больше ничего умнее этого вопроса.

– Да нормально, устал, но скоро домой. У тебя как? Что-то случилось?

– Нет, просто соскучилась. Сейчас тоже домой поеду.

– А где ты? – как-то отстранённо спрашивает мужчина.

– У себя. Заехала к Вике.

– Артём с тобой?

– Я его отпустила. Сама доеду.

– Дан, там метель такая. Давай он заедет.

– Не, сама хочу за руль. Ладно, буду выезжать, что-то, правда, поднимается.

– Будь осторожна.

И сбрасывает. Никаких "люблю", "скучаю".

Расстроенная еду домой. Думаю, что бы такого выкинуть, но на ум ничего не приходит, поэтому просто жду Марка в гостиной, где засыпаю с полностью открытым балконом.

Просыпаюсь, когда он бурчит и хлопает дверью балкона.

– Дана, ты с ума сошла?

Чувствую, что вся заледенела.

– Тебя ждала. Ты чего так долго?

– Работы много.

Смотрю в упор с недовольным видом. У меня внутри всё переворачивается, потому что всё словно бы как обычно, но не так. Или я себя накручиваю.

– Устал? – стягиваю с него пиджак, а затем рубашку аккуратно разминая плечи, чтобы не задеть синяки. Марк внимательно смотрит потемневшим взглядом.

– Да.

Целую его в шею, аккуратно спускаясь дорожкой поцелуев до ремня.

– Пойду за мазью.

– Стоять, – хватает за руку и тянет на себя резко.

– Тише-тише, – упираюсь везде, где можно, чтобы не приземлиться на него. – Про ребро помним.

– Иди ко мне, – притягивает голову рукой, присасываясь к губам.

Мы меняемся ролями, потому что теперь я его распаляю и завожу не по-детски. Касаюсь его в самых опасных местах, целую по-новому, и вскоре Марк срывается, унося меня в комнату.

– Ведьма, – тихо шепчет. – Люблю тебя.

– И я тебя люблю.

Утром Марк сообщает мне, что в воскресенье будет какой-то вечер, на котором я должна быть с ним.

– Зачем? – искренне недоумеваю цель моего присутствия.

– Затем, что ты моя женщина. Там все будут с парами. Я хочу, чтобы ты была со мной.

– Хорошо, – внутри я ликовала, что он хочет взять меня с собой. Это будет первый наш выход в серьёзных кругах.

– Карточка у тебя есть, купи всё самое лучшее, малышка.

– Не переживай, я не дремучий лес, понимаю что должна соответствовать.

– Я так и не думал. Там ни одна до тебя не дотянет.

В пятницу с Викой и мелким едем за платьем. Нас везёт Артём, и пока они мило о чём-то болтают на переднем сидении, мы с малым бесимся.

– Да нет, Артём, – возмущается Вика.

– Вика, да, – спокойно и твёрдо отвечает Артём. – Даная Сергеевна, у вас очень упрямая подруга, – не отрываясь от дороги, говорит Ерёмин, тут же целуя её руку. – Но красивая.

– Спасибо, Тёмыч. Если что, Словецкому тоже постоянно плохо, – смеюсь я.

Мы доезжаем до магазина, и я отпускаю Артёма, так как выбор будет долгим. А ещё мы потом планировали погулять. Я перемерила кучу платьев, но мне ничего не нравилось. Всё было вычурным, ярким, с блёстками. Я не любила такое. Наконец, Вика предлагает померить чёрное платье. Оно ничем не выделяется. Тонкие бретели, глубокое декольте, а на бедре вырез. Зато длиной до щиколоток и обтягивающее.

– Боже, Дана, оно твоё.

– Девушка, кто до вас мерил, никому не подходило так. Вас ждало.

– Беру.

Я и сама в восторге от внешнего вида. Подбираю туфельки на каблуке, а затем мы везём Тёмку в кафе с игровой комнатой. Пока он, налопавшись мороженого, играет с детьми и аниматором, мы болтаем о своём.

– Я так понимаю, что с Артёмом у вас всё хорошо?

– А у вас как с Марком?

– Ищем компромиссы, – усмехаюсь, отпивая кофе. – До этого ревновал меня до смерти, избил Леона, а последние пару дней даже не звонит, никак не контролирует, сам пропадает.

– А тебе и так плохо, и так, да?

– Да. У него будто нет полумер, – тяжело вздыхаю, и нас прерывает звонок Викиного телефона.

– Да, любимый, мы в кафе. Да, купили. Дань, ты не против, если Макс придёт?

– Конечно, нет.

– Сейчас скину адрес, – сбросив звонок, возвращается ко мне. – Не знаю, подруга, что тебе сказать. Мне кажется, что то, как он смотрит на тебя – это самое главное доказательство. Задержки – может, правда, проблемы? То что не ревнует и не звонит… Тоже занят, наверное. Ты подожди какое-то время.

– Ты права, – чего сама себя накручиваю.

Вскоре приезжает Макс, и мы весело болтаем.

– Папа! – кричит Тёмка.

– Привет, – подхватывает и обнимает его Волков. – Ты поел?

– Да. И поиграл. Теперь с вами посижу, – и тянет руки ко мне. – К Дане хочу.

– Айда, мой хороший.

Забираю малыша к себе, и мы продолжаем общаться. Макс рассказывает кучу смешных историй, от которых мы лежим покатом. Ближе к семи часам мне даже звонит Марк, который услышав мужской голос и смех, сразу же сдаёт себя с потрохами. Я выхожу из-за столика, чтобы спокойно поговорить.

– Где ты? – я слышу стальные нотки и улыбаюсь.

– В кафе.

– И с кем?

– С Викой.

– У неё так голос изменился на мужской?

– Это Макс приехал, – губы сами собой растягиваются в улыбке. – Мы просто платье купили на завтра, решили зайти посидеть. А ты, наверное, звонишь сказать, что задержишься?

– Ты злишься? – смягчает тон.

– Скорее, скучаю.

– Потерпи немного. Скоро раскидаюсь с делами и всё будет, как раньше.

– Ладно. Мне в клуб надо ехать. Домой тоже сама доеду, всё равно за рулём.

Возвращаюсь за стол расстроенная, сообщая ребятам, что мне пора в клуб.

– Ты же не поедешь?

– Не, мне теперь есть где вечера проводить, – целует он Вику, а я улыбаюсь, радуясь за них.

Прощаюсь с ребятами, направляясь в клуб.

Делаю всё на автомате, а когда сажусь в машину, то почему-то начинаю плакать. Как я две недели держалась поодаль? Хотя, он же всегда рядом был. Вдоволь нарыдавшись, еду домой, но понимаю, что Марка там ещё нет. Решаю покататься по городу. Просто еду по улицам, где вывески сменяют одна другую. Накатавшись вдоволь возвращаюсь в холодную пустую квартиру. Завтра нужно провести репетицию у Леона, поэтому я пытаюсь поспать. Утром вижу, что Марк спит рядом одетый, поэтому тихо собираюсь и уезжаю.

– Раз, два, три, четыре, – считает Леон, пока я делаю всё, что он говорил. – Вы делаете вот такую поддержку, а вы вот такую.

Пока ребята репетируют, он отводит меня в сторону:

– Слушай, у нас будут выступления наставников. Может, со мной выступишь? Мы же взорвём.

– Когда?

– Через неделю.

– А давай. Только я репетировать могу либо редко, либо ночами. Как твои рёбра?

– Нормально. Ты лёгкая, тебя выдержат.

– Отлично. Тогда в понедельник встретимся.

Кажется, скоро от количества открытых вкладок жизни я сойду ума, но это лучше, чем переживать и накручивать себя.

Ближе к концу тренировки мне звонит Марк.

– Да где ты опять? – почти рычит мужчина.

– У Леона. Тренировку проводила.

– Я сейчас приеду, – злится и психует.

Мы заканчиваем тренировку, как раз, когда подъезжает Марк. Я надеваю поверх топа худи, пока он хмуро жмёт руку Леону. Накидываю короткую курточку, выходя на улицу. Словецкий идёт следом. У машины цепляет меня за капюшон и разворачивает. Я жду разбора полётов, но он просто притягивает меня в свои объятья и целует в лоб.

– Почему не сказала? – изучает внимательно.

– Сначала забыла, потом тебе некогда было.

Хлопья снега валят вокруг, и атмосфера сказочная.

– Что не так?

– Всё так, – вру, потому что сама не знаю.

– Уверена?

– Да, – с лёгкой улыбкой пожимаю плечами.

– Ладно.

Марк садится за руль, а я решаю поспать на заднем сидении.

И на самом деле вырубаюсь. А когда просыпаюсь дома, Марка снова нет. Когда я звоню, он сообщает, что после клуба заберёт меня. Это немного поднимает настроение, а когда я вижу его в зале, то вообще воскресаю. Как на крыльях лечу к нему. Марк стоит, оперевшись о машину и курит. Я с разбегу обнимаю его, кладя голову на грудь.

– Что тебя беспокоит? – выкидывает Словецкий сигарету, обнимая меня ещё крепче.

– Твоё отсутствие. Раньше такого не было. У тебя кто-то появился? – совершенно искренне лепечу я.

– Ты серьёзно? – тон Марка максимально удивлённый. Он даже отрывается, чтобы заглянуть в лицо. – Ты серьёзно. Дурочка. Нет никого, кроме тебя. Просто на работе проблемы, проект новый, филиал там новый.

Я вижу что он устал.

– Честно?

– Мы местами поменялись? – смеётся Марк. – Честнее некуда. Я не стал любить тебя меньше. Мне тоже мало тебя, а ещё убивает, что я не контролирую тебя.

– Тебе вообще без разницы стало, – бурчу обиженно.

– Ошибаешься. Просто держу себя в руках. Ты же сама просила. Дан, когда ты появилась в моей жизни, все остальные женщины перестали существовать. Я люблю только тебя.

– Правда?

– Правда. Ты же сама просила не быть идиотом. Я усиленно стараюсь.

– Я тоже тебя люблю, – понимаю, что выгляжу, как идиотина.

Мы едем домой, и Марк всю дорогу целует мою руку, а я не свожу его глаз. Никогда бы не подумала, что смогу так сильно ощущать что-то, любить кого-то и открыто это демонстрировать. Мне было абсолютно без разницы, что о нас подумают.

– Я купила платье. Завтра съезжу на укладку и макияж.

– Хорошо, любимая.

Дома мы наконец-то уделяем время друг другу. Вырубаемся лишь после третьего захода, и у меня всё тело приятно ноет. В воскресенье даю себе отоспаться рядом с любимым мужчиной, который крепко прижимает меня к себе. Потом готовлю ему завтрак, варю кофе, мажу его синяки и ссадины. Мы болтаем о чём-то и смеёмся.

– Родной, мне пора ехать наводить красоту.

– Малыш, ты и так прекрасна.

– Да, но будет куча женщин, которые любят сравнивать, – подумав, решаю поддеть мужчину. – Да и мужчины будут. Точно надо выглядеть достойно.

Взгляд Словецкого становится ледяным, а руки сжимают мою талию.

– Я всё ещё могу убить их.

И сейчас я вижу привычного Марка.

– Ты что, правда, так сдерживаешься ради меня?

– Да.

Целую мужчину, добавляя:

– Ради тебя. Я буду там красивой только ради тебя.

Салон я выбрала поближе к дому. Мне делают красивый небрежный пучок, шикарный макияж с чёрными длинными стрелками и серебристыми тенями, а губы наделяют винным оттенком. Вижу в отражении другую себя и мне нравится. Приезжаю домой с просьбой к Марку закрыть глаза, чтобы я полностью собрала образ. Надеваю платье, серёжки из белого золота, подаренные Марком и кольцо с крупным бриллиантом. Спускаюсь к нему на кухню, где он пьёт кофе, смотря в окно. Услышав цокот каблуков, он поворачивается с открытым ртом. Стоит так почти и минуту, и я, усмехнувшись, подхожу к нему, чтобы забрать чашке с кофе.

– Всё хорошо? – поворачиваюсь спиной, оставляя посуду, и чувствую, как он крепко цепляется за талию.

– Ты такая красивая, я сейчас сдохну, – шепчет на ухо, а у меня сладко тянет внизу живота, а дышать я вообще забываю.

– Не надо, ты мне ещё нужен.

Марк нежно целует шею, а рукой идёт до выреза на бедре.

– Нет, Марк, нам надо выезжать, – разворачиваюсь в его руках, цепляясь руками за воротник черной рубашки.

– Ты чья? – хрипло спрашивает.

– Твоя, – улыбаюсь я. – Только твоя. Всё только для тебя. А вечером тебя ждёт сюрприз.

Я купила шикарное чёрное бельё с кружевом, которое прямо сейчас на мне. Оно было до умопомрачения красивое. А в холодильнике стояла клубника и взбитые сливки. Ещё в моём арсенале были наручники. Ни с кем с другим я бы ничего подобного не сделала. Только с ним.

– Может, ну его к чёрту, это мероприятие?

– Нет, малыш, поехали, – тяну его за руку.

Накидываю длинное тёплое пальто, и мы выдвигаемся. В машине Марк крепко держит меня за талию, невесомо целуя в волосы.

– Если хоть кто-то рискнёт подойти к тебе…

– Спокойно. Я с тобой приду, с тобой уйду.

Мы останавливаемся у крупной резиденции. Нас встречают и проводят в огромный зал, которой выглядит роскошно. Я стараюсь не вести себя, как дура, и не смотреть по сторонам с разинутым ртом. Марк подходит к каким-то людям, здоровается, представляет меня. Вокруг снуют официанты, предлагая шампанское и пополняя столы с закусками.

– Да, Словецкий, ты нашёл настоящий бриллиант, – слышу голос, как издали. – Вы невероятно красивы, милая барышня.

– Благодарю, – мило улыбаюсь.

Если честно в этом обществе лицемеров мне не очень нравилось. В нашей небольшой гримёрке с девчонками-танцовщицами атмосфера была всегда теплее и душевнее.

– А это Егоров. Мой партнёр. А это Косицын, – кривит лицо.

– Твой непартнёр, я так понимаю, – смеюсь я.

– Да, малышка, конкурент.

– Ну да. Я так и хотела сказать.

– Марк! Рад видеть тебя, – как раз Косицын и любезничает.

– Здравствуй, Костя.

– Какая прекрасная дама с тобой! Я поражён. Позволишь ли украсть на один танец? Как вас зовут?

– Даная, – мило улыбаюсь.

– О Боже! Какое прекрасное имя, оно так вам подходит. Как насчёт танца? – он был мерзким и пафосным. От Марка я даже рыки и редкие грубости с любовью слушала, а после господина Кривицкого хотелось помыться.

– Простите, Константин, но все мои танцы принадлежат Марку, – задорно улыбаюсь, осознавая, что сделала его.

– Какое поражение, – грустно вздыхает этот человек, а я чувствую, как до этого напряжённый Марк расслабляется.

– Мы пойдём.

– Чего напрягся? Реально думал, что пойду с ним танцевать? – когда отходим на приличное расстояние, спрашиваю я.

– Нет, прикидывал с какой стороны ему заехать, если не завалит, – говорит Марк серьёзно, и мне становится смешно.

– Марк? – слышу женский голос у нас за спиной. – Здравствуй.

Марк невозмутимо поворачивается, окидывая взглядом девушку. На вид ей около тридцати лет. Приятная блондинка с каре. Но было в ней что-то отталкивающее.

– Здравствуй, Николь.

Меня как обухом по голове ударяет. Это его бывшая жена. И отталкивающ

– Впервые вижу тебя в сопровождении девушки после нашего развода, – улыбается стервозно. – Это твои первые серьёзные отношения после меня?

Она не скрывает их прошлого, разговаривая так, словно меня здесь нет.

– Это мои самые лучшие отношения, учитывая наш брак, – искреннее улыбается Словецкий, и я готова расцеловать его. – Познакомься. Даная. Дан, это моя бывшая жена.

– Что ж, рада за тебя, – наигранно улыбается. – Тебе повезло, Даная.

– Спасибо, я в курсе, – улыбаюсь открыто девушке.

– Марк, не хочешь дать интервью?

– Нет, Ник.

– Понятно. Рада была повидать.

Николь уходит, виляя оголёнными бедрами в красивом, но слишком откровенном платье.

Мы ещё какое-то время находимся там, но мыслями я далеко. Думаю о Николь, о том, что думает про неё Марк. Стараюсь улыбаться всем, поддерживать темы, и у меня хорошо получается.

– Родной, я отойду.

– Проводить?

– Нет-нет, общайся.

Бреду до туалета, чтобы хоть немного отдохнуть. Споласкиваю лицо водой, смотря в зеркало. Неожиданно дверь открывается, и входит Николь. Она явно шла ко мне.

– Я хотела поговорить с тобой, Даная, – выделяет моё имя.

– А я нет. Меня Марк ждёт.

– Вот как раз о нём я и хотела поговорить. Посмотри в зеркало. Что ты видишь?

– Красивую девушку, – смотрю я. – И вас.

Она ухмыляется.

– И что он нашёл в тебе?

– Всё, что искал и не смог найти в тебе. В первую очередь, верность.

– Да, я оступилась. Но он пропадал на работе, что мне оставалось? Я хотела почувствовать себя любимой.

– Получилось?

– Нет. Я до сих пор люблю его. И он меня, я уверена. А ты – это так, увлечение. Не более. Я старше, мудрее, опытнее. Я знаю его от и до. Я ему ровня. А ты? Кто ты? Что знаешь ты?

– А я его любимая женщина, – улыбаюсь я, хоть её слова всколыхнули во мне волну ревности. Кажется, теперь я в полной мере понимаю Марка. – Я тебя оставлю с твоими мечтами.

– Он будет моим, – вслед говорит Николь.

Оставляю это без внимания, судорожно ища в толпе Словецкого.

– Я уже потерял тебя, малыш, – целует меня в щёку. – Можем ехать домой.

– Отлично, – улыбаюсь. – Поехали.

Марк хмурится, чувствуя перемену, но ничего не говорит.

– Дан, что-то не так?

Мне кажется, в моих глазах пылает адское пламя.

– Ты знал, что она здесь будет?

– Кто? – не сразу, но понимает. – А, нет. Я же не слежу за её жизнью. Она просто журналист. Ты что, ревнуешь?

– А есть повод? – выходит слегка раздражённо.

– Нет, конечно. Было бы к кому, – улыбается Марк, целуя в шею, затем ложбинку. – Я жду сюрприз.

– Всё будет, – улыбаюсь.

В квартире я прошу Марка надеть повязку на глаза. Скидываю платье, оставаясь в нижнем белье. Мужчина без колебаний это делает. Толкаю его на кровать, садясь сверху, и раздеваю. Целую и облизываю его кожу. Сбрасываю его штаны, уже видя возбуждение, а затем и трусы.

– Дана, – хрипло от возбуждения говорит мужчина, когда я целую губами его член.

– Одну минуту.

Мажу себя взбитыми сливками, а затем кладу клубнику. Покончив с этим, я цепляю себя наручниками к изголовью кровати.

– Снимай, – тихо говорю.

Марк моментально скидывает повязку, и его глаза горят.

– Ахуенная, – сдавленно произносит он, нависая надо мной. Целует страстно в губы. Затем спускается ниже, доходит до сливок с клубникой, слизывая. Затем доходит до края трусиков. Снимает их, начиная целовать там, а затем языком делать немыслимые вещи, пока я в наручниках извиваюсь. Руки кладёт мне на грудь, крепко сжимая. Доводит почти до оргазма и отстраняется.

– Ты такая вкусная, – тянется к моим губам.

– Марк, пожалуйста.

– Что, моя девочка?

– Люби меня, – просить его два раза не стоит.

Словецкий резко входит до упора, на что я громко вскрикиваю. Наручники сильно сковывают движения, но в тоже время, заводят нас обоих ещё сильнее.

Марк постоянно меняет темп. Целует губы, шею, слегка прикусывает соски, а я сжимаю кулаки, кончая. Словецкий продолжает вколачиваться, и, войдя полностью, глубоко внутри кончает, наваливаясь на меня.

Лежим, пытаясь отдышаться. Марк остаётся во мне и на мне, но даже в этом случае мне его мало.

– Только моя, – шепчет, целуя живот.

– И ты тоже только мой, – устало шепчу.

– Это даже не обсуждается.

На сегодня я спокойна. Видела, как он смотрит на меня и чувствовала, как любит.

Вскоре Марк отстёгивает меня, но одним разом мы не ограничиваемся. Засыпаем лишь на рассвете в объятьях друг друга.

18

Я думала, что что-то изменится на новой неделе, но нет. Марк продолжает пропадать на работе, а я после разговора с Николь не могу найти себе места. Ищу на нём следы от помады, пытаюсь унюхать женские духи, но ничего такого нет. Стараюсь делать вид, что всё хорошо, хоть периодически и прокалываюсь. Однако его желание стараюсь утолить полностью, чтоб не было соблазна сделать это на стороне. Не знаю, откуда у меня появились такие мысли, но они угнетали.

Я ему не сказала о том, что буду сниматься с Леоном. Он даже не заметил, что я пропадаю на репетициях ночами, ведь сам был занят. А в среду вообще улетает в какую-то командировку. Мои нервные клетки больше не могут нервничать, поэтому я просто живу на автомате с дырой в груди. В одну из ночей вижу свежие статьи в интернете. Обо мне и Словецком. Уверена, это Николь постаралась. Громкий заголовок, грязные слова. Быстро пробегаюсь глазами по строчкам.

"Сирота, стриптизёрша, шест, непара, билет в жизнь, социальная пропасть".

А в конце вопрос, который выбивает у меня из под ног почву.

"Что же это – любовь или благотворительный акт?"

– Леон, на сегодня всё, – дрожащим голосом говорю.

– Что-то случилось?

– Нет, всё в порядке. Завтра продолжим.

Еду домой на автопилоте. Приезжаю в свою квартиру, где приземляюсь на пол и смотрю на фото родителей. Не думала, что можно настолько быстро меня уничтожить. Мне было больно даже дышать. И поговорить не с кем. Думаю, Людмила Павловна устала от моего нытья.

– Мне вас не хватает, – реву я. – Очень.

Лучше бы у меня болели все мышцы, чем вся душа. Слышу телефон, но не решаюсь даже посмотреть кто. Он не перестаёт трезвонить, поэтому я сделав пару глубоких вдохов всё же беру.

– Дана, какого чёрта? Ты почему не дома? – Марк встревожен, но говорит тихо.

– Я дома, у себя, – сквозь заложенный нос сообщаю мужчине. – А ты опять следишь?

– У квартиры охрана. Они позвонили, сказали, что тебя до сих пор нет. Почему у себя?

– А что мне там делать без тебя? – стараюсь придать голосу лёгкость и беззаботность.

– Ты плачешь?

– Уже нет. Устала просто, у кого не бывает срывов.

– Дан, я уже давно чувствую, что что-то происходит внутри тебя. Что? Расскажи, мы всё обсудим.

Снова начинаю плакать, и даже сказать ничего не могу.

– Дана, – так проникновенно говорит Марк. – Ты их видела.

И он видел.

– Это всё неправда. Это Николь, я думаю. Я уже зарядил людей, она об этом пожалеет.

Но легче мне не становится. Зачем я позволила посеять это зерно сомнений?

– Девочка моя, не молчи, пожалуйста.

– Ты её любишь?

– Что? – я слышу искреннее недоумение. – Откуда ты это берёшь? Я каждый день говорю, что люблю только тебя, жизнь моя. Я про неё даже не вспоминаю. Судя по всему, она что-то придумала. Расчёт как раз на то, что мы поругаемся. Я скоро приеду, и мы обо всём поговорим. Обо всём, что тебя беспокоит. И у меня для тебя подарок.

– Я тебя люблю, – сдавленно произношу, пытаясь успокоить истерику. Мне так хотелось сейчас, чтобы он был рядом и успокоил.

– Успокойся, – он так мягко говорит, что от этой бережности мне ещё больше хочется плакать. – Она моё прошлое. А ты – моё всё. И тебя я не отпущу никуда и никогда. Я готов ради тебя меняться. А статьи – это полнейший бред.

– Да плевать мне на эти статьи, Марк. И что люди будут думать – тоже. Главное, что обо мне думаешь ты. И что я значу для тебя.

– Всё, – так легко и просто отвечает он мне. – Я не думал, что кого-то полюблю после её предательства. Но только с тобой я и узнал, что такое любовь.

Слёзы непроизвольно катятся по щекам.

– Ты не веришь мне?

– Верю.

Я понимаю, что сама наступаю на те же грабли. Без доверия ничего не получится. А так я извожу и себя, и его. Он ведь тоже чувствует это всё.

– Скоро приеду, всё будет, как раньше. Пообещай больше не сомневаться во мне.

– Обещаю, Марк.

Мне на самом деле стало гораздо легче. Это ведь и была её задача. Марк не дал мне ни одного повода. Смотрит на меня, как на восьмое чудо света.

– Ложись спать. И не пропадай больше, я переживаю.

– Хорошо.

Смываю все эти тяжёлые дни с себя в горячем душе. Немного прихожу в себя моральный покой, зато теперь физически меня мучают боли внизу живота. По календарю всё в порядке, поэтому я не понимаю их происхождения. Ставлю самые простые и короткие номера в клубе, и их выполняю со звёздочками в глазах. Съёмки были назначены на воскресенье, и Леон на генеральном прогоне чувствует жар, исходящий от меня.

– Че с тобой?

– Плохо. Нормально. Станцую.

– У тебя температура, минимум, тридцать восемь.

– Всё нормально, Леон. Я потом в больницу.

Нельзя так делать, не зная откуда растут ноги и из-за чего боль, но я делаю. Выпиваю обезболивающее с жаропонижающим, и на пару часов меня

отпускает. Я даже улыбаюсь, хотя Алаев смотрит на меня подозрительно.

– Меня твой Словецкий убьёт, если с тобой что-то случится.

– Ничего не случится. Он не в курсе вообще.

– ЧТО? ТЫ ДУРА?

– Да, спасибо, что заметил, – смеюсь я. – Всё путём. Тебе не прилетит больше.

– Надеюсь.

Наш выход. Куча людей в зале, ведь финал идёт в прямом эфире.

– И сейчас выступает наставник, который является крашем всех наших фанаток. Алаев Леон. Ох, девчонки, ох держитесь, ведь он выступает не один. С ним на сцену выйдет Королёва Даная. Мастер спорта, призёр международных соревнований и его давняя подруга.

Номер классный, сложный, профессиональный. С Леоном у нас был огромный опыт совместных выступлений, поэтому делаем всё легко и друг друга понимаем с полуслова, полувзгляда и полувдоха. Он не романтичный. Скорее, быстрый, резкий, хоть местами и чувственный. На самом деле, не со всеми получалось так, как с Леоном. Мы были с ним похожи в том, что оба были сумасшедшие, и могли делать такие поддержки, что можно сказать спасибо, что не убился.

Номер заканчивается, и у нас берут короткое интервью.

– Леон, Даная – вы были невероятны. Скажите, как долго вы репетировали номер?

– Неделю, – улыбается Леон. – Мы с Даной давно знакомы, давно вместе выступаем, и я она согласилась по старой дружбе помочь мне.

– Невероятно! Даная, можно вопрос тебе? Буквально недавно вышли провокационные статьи о твоих отношениях с крупным бизнесменом Марком Словецким. Расскажи, правда ли это, и как он относится к твоей профессиональной деятельности и таким танцам?

– Ой, – выдыхаю я, сохраняя улыбку. – Вы знаете, Марк у меня супер понимающий, он меня всегда во всём поддерживает, хоть и ругается, что я порой много работаю, но всё понимает. А что до статей, пресса всегда останется такой. Никто не знает человека внутри полностью, его внутренний мир, нашс ним мир. И танцы, на мой взгляд, как и любое творчество, позволяют больше прочувствовать и понять это. Просто не всем дано.

– Как скоро Марк Словецкий официально перестанет быть одним из самых завидных холостяков?

– Это лучше у него спросить, – смеюсь я.

И девушка задаёт пару вопросов Леону, а я чувствую, что боль становится сильнее. Прощаюсь с Леоном, который сотню раз благодарит меня, и надеюсь, что смогу доехать сама. В дороге мне звонит Марк.

– Да, родной?

– Что ты вытворяешь?

– Ты о чём? – много чего, нужно уточнить о чём он конкретно.

– О шоу. Ты вообще не отдыхаешь, Дана.

– Прости, что не сказала. Я сначала злилась, а потом боялась.

– Я уже понял. Где ты сейчас?

– Ты только не волнуйся. Я в больницу еду, что-то мне плохо.

– Что с тобой?

– Живот болит. Температура.

– Ты с водителем?

– Нет, я сама. Всё хорошо.

– Дана, блять, ты сумасшедшая? В какую больницу?

– В первую. Да всё пучком. Я уже тут. Сейчас посмотрят, и сразу домой поеду.

– На связи будь, пожалуйста, сейчас ребят отправлю.

– Ладно.

Видя моё состояние, врачи тут же принимают.

Проводят осмотр, измеряют всё.

– Кажется, у неё кровотечение. Киста лопнула.

– Сообщите Марку, пожалуйста, – тяну бумажку с номером, которую написала в регистратуре, медсестре.

Меня увозят в реанимацию, а после введения анестезии я ничего не помню.

Открываю глаза, но от света закрываю обратно. Чувствую, что кто-то держит меня за руку, а ещё слабую боль. Собравшись с силами, открываю глаза и жду, когда вертолёты пройдут. Поворачиваю голову и вижу Марка, голова которого лежит рядом со мной, а руку он взял в тиски. Протягиваю к нему вторую руку, поглаживая по волосам, от чего он сразу просыпается.

– Дана, как ты? – тут же активизируется. – Как себя чувствуешь, малышка?

– Как будто операцию сделали, – тихо смеюсь.

– У тебя был разрыв кисты и кровотечение, но всё будет хорошо. Ты ведь несколько дней болела? Почему не поехала?

– Некогда было.

– Я убью тебя, – выдыхает, осторожно утыкаясь лицом в живот. – Я чуть с ума не сошёл. Ты довести меня хочешь? То в слезах звонишь, то думаешь, что я тебя не люблю, потом мне звонят и говорят, что у тебя кровотечение.

– Прости, – пару слезинок затекает в уши, а руками я перебираю волосы Марка. Он здесь, со мной. – Ты из-за меня сорвался?

– Да. Сами закончат. Основное я сделал.

Словецкий целует руки, щёки, чмокает в нос и невесомо касается губ.

– Неделю покоя минимум, прописали. Я буду настаивать на большем.

– Слава Богу, в универе каникулы начинаются. С Максом я договорюсь, в детском доме тож каникулы организуем, Леону я больше не нужна.

Заглядывает врач, который обещает выписать через пару дней, сообщает ещё и о половом покое на какое-то время. А вот это будет тяжело.

– А ты уверен, что мы сможем в одном доме?

– Да. Я же не животное, у которого стоит постоянно. Просто хочу свою женщину, но если тебе нельзя, то я сдержусь.

– А я нет, – смеюсь я, вызывая улыбку у Словецкого. Он выглядит очень уставшим. – Поезжай-ка домой, родной. Я тут одна полежать могу. Приехала сама, в шоу участвовала сама.

– Вот-вот. Боюсь тебя одну оставлять. На Луну улетишь сама.

– Нет, больше никуда.

Марк соглашается, но оставляет со мной охрану. На следующий день звонит Леон, Вика, Макс, девчонки и весь мир. Говорят, что видели меня, и это офигенно. Вика ругается, что я запустила здоровье, а я не нахожу сил пререкаться.

Через пару дней меня выписывают, и Марк отвезит к себе. Дома чисто и приготовлено.

– Я вызвал клининг и доставку еды.

– Ты – лучший мужчина на свете, ты знал?

– Можешь чаще говорить, чтобы я не забывал, – улыбается, крепко прижимая к себе. – Моя девочка.

– Прости меня, – шепчу отрывисто. – Я была дурой.

– Мне не за что тебя прощать.

– Есть за что. Я тебе немало треволнений принесла.

– Всё хорошо. С Николь я решил, это была она. Больше такого не повторится.

– Ты виделся с ней?

– Нет. Я всё решил выше, – лыбится. – Мне так нравится, как ты ревнуешь и пытаешься держаться. Только ты зря. Я только тебя люблю, не изводи себя. Я же супер понимающий и прочее.

– Ты смотрел, – улыбаюсь я. – И как тебе?

– Ну Леону бы руки вырвал, но вообще хорошо. И как оно, встречаться с завидным холостяком?

– 10 из 10, – начинаю смеяться.

– У меня для тебя сюрприз. Помнишь?

– Конечно. Сейчас?

– Да, собирайся, надо в одно место съездить.

Я принимаю душ, одеваюсь в свободный спортивный костюм, и мы выдвигаемся. Едем около двадцати минут. Останавливаемся у красивого двухэтажного здания. Марк берёт меня за руку, и ведёт к нему.

– Я был занят последний месяц особенно. Но одним из моих проектов было это, – он тянет мне папку с документами.

Я листаю, не вчитываясь, а ищу ключевые слова. Когда понимаю, что это, то хмурюсь, а руки начинают подрагивать.

– Школа танцев?

– Да. Это мой сюрприз. Она твоя. Ну по документам на мне, но это чисто юридический вопрос.

– Ты… ты с ума сошёл?

– Да, в конце августа примерно.

– Марк, я не могу, ты чего. Нет, нет, нет.