Текст книги "Танец со стеклом (СИ)"

Автор книги: Асия Шаманская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Артём быстро довозит меня до дома, и я приглашаю его выпить кофе.

Вика открывает дверь, и я сразу слышу топот ног.

– Дана! – бежит обниматься Артёмка.

– Привет! А я тебе игрушек купила. И мармеладок!

– Дан, зачем? – сразу начинает хмуриться Вика. – Марк тоже ему игрушек купил.

– Он уже приехал? – тащу мелкого на себе. – Тём, проходи, пошли кофе пить.

Словецкий с кем-то говорит по телефону, отпивая кофе.

– Вик, сделай Артёму, пожалуйста, кофе, а мы с мелким пока игрушки разберём, – и чмокнув Марка, ухожу с малышом в комнату.

– Смотли, что мне Малк купил, – с радостью показывает мне Артёмка, а у меня сердце щемит. Ему так не хватает мужской заботы.

– Вау, – это была огромная машинка на пульте управления. – Красивая, как у него, да? Помнишь, вчера ездили.

– Да!

Мы начинаем разбирать мои подарки, и мелкий не скрывает эмоций.

– Дан, зачем вот?

– Потому что мне так хочется! Отстань вообще. Марк что-то говорил про больницу?

– Да, Артём сейчас отвезёт.

– Ну всё, отлично. С сыном я посижу.

– Спасибо за всё, – сдерживая слёзы, обнимает Вика, и так мы и сидим, пока к нам не заходят мужчины.

– Всё, бегу собираться.

Через пять минут я закрываю дверь, а Марк привычно прижимает меня к ней, впиваясь в губы. И я с огромным удовольствием отвечаю, наконец оказавшись в таких родных объятиях.

– Ничего не знаю, сегодня я тебя точно украду.

– Полностью согласна с твоим планом, – улыбаюсь.

Когда слышим топот ножек, то Марк отходит от меня.

– Вы цего тут застляли? – мило спрашивает Артём. – Пойдёмте иглать. Малк, у меня там не получается, помоги, пожалуйста.

– Что у тебя там не получается? – смеётся Словецкий, уходя в комнату.

Я же иду на кухню чтобы осмотреть содержимое холодильника. Вика, оказывается, и поесть приготовила. Мясо по-французски, салат, пирог сладкий.

Быстро накладываю нам еду и зову мужчину и маленького мужчину.

Вечер проходит хорошо. Марк так органично смотрится с маленьким ребёнком, что я глупо улыбаюсь, начиная представлять его в роли отца. Сердце затапливает нежностью, и я понимаю, что раньше даже не задумывалась о материнстве.

Артём засыпает, развалившись на нас обоих, когда мы смотрим мультфильм. Пришедшая Вика смотрит на этом таким лицом, что я беззвучно начинаю смеяться.

– Мы мультики смотрели, всё хорошо.

Перекладываю малого в их комнату, подпирая подушками.

– Ну, что сказали?

– Есть переломы рёбер, гематомы, ссадины и ушибы, связки повреждены, это и так понятно, выписали кучу лекарств.

– Артём, отправь парней купить.

– Я уже купил, – ухмыляется Ерёмин.

– Красавчик. Виктория, позвольте мне украсть вашу подругу? Взамен я оставлю вам своего начальника охраны, – официальным тоном клоунничает Марк.

– Конечно, – смущённо отвечает девушка. – Вряд ли нас нужно охранять.

– Кстати, Макс отзвонился, всё хорошо, там началась проверка. Думаю, твоему Боре вообще сейчас не до этого, но сегодняшние результаты тоже передадим, и, Артём, останешься? Или отдыхать поедешь?

– Останусь, – не знаю, как он сдерживал эмоции, но по его лицу ничего было не понятно.

– Я быстро.

В быстром темпе собираюсь, скидывая вещи в сумку на случай, если я не приеду.

– Вик, Артёма мы накормили. Если что, всегда звони.

– Хорошо, мам, – бурчит подружка.

И мы со Словецким уезжаем к нему. В дороге Марк рассказывает что-то о работе, а я ему о Фёдоре Николаевиче, о том, что хочу познакомить его с Людмилой Павловной и вообще обо всём на свете. Встреча с Яном напрочь выветривается из моей головы. Особенно хорошо это забывается, когда горячие губы Марка клеймят, напоминая, что я – его.

К себе я, естественно, не еду, а ночую у Словецкого. С утра сбегаю в душ и готовлю нам кофе и завтрак. И в тот самый момент, когда Марк зажимает меня на кухонном столе, экран моего телефона загорается, оповещая о сообщении от неизвестного номера, где красуется: "Не выходишь из головы после нашей встречи, хочу тебя снова и снова, моя Даня". И это видит и Словецкий, который каменеет прямо под моими руками.

– Это что? – удивительно спокойно спрашивает. Лучше бы орал.

– Ошиблись, наверное, – а вот мне спокойствие даётся с трудом.

– Ты серьёзно? Там имя твоё.

– Марк, – закрываю лицо руками, тяжело выдыхая. – В общем. Вчера, пока покупала Артёму игрушки, встретилась со старым неприятным знакомым.

– С каким? – смотрит в упор с таким видом, что мне даже дышать страшно.

– Учились в параллельных классах в последний год. Он перевёлся. И… У меня с ним никогда ничего не было, но он хотел. Кошмарил меня весь год, доводил, но я стойко радовалась жизни. И вчера он увидел меня, решил поговорить, звал поужинать. Я сказала, что у меня есть мужчина, а он вот, – машу в сторону телефона. – Марк, я вчера весь день была с Артёмом, если не веришь, спроси у него. Я в торговом центре была от силы двадцать минут.

– Почему не рассказала? – всё также суров и зол Словецкий. – И откуда у него номер?

– Чтобы этой бури избежать. Тем более, что для меня эта встреча ничего не значила. Забыла о нём дома уже. А номер я со школы не меняла.

Словецкий молчит. Затем вообще отходит. Спрыгиваю со стола, идя следом. Обнимаю со спины, цепляясь, как клещами.

– Марк, клянусь, он просто придурок, слышишь? Марк, поговори со мной. Марк!

Смотрю на него полными слёз глазами. Серьёзно? Из-за этого мы сейчас будем ругаться?

– Собирайся, нам пора, – холодно выдаёт он, а меня разрывает на маленькие кусочки.

– Нет, я никуда не поеду, пока ты не станешь прежним! – стираю быстро постоянно возобновляющийся поток слёз. – Я себе весь день места не найду.

Начинаю хаотично целовать его, цепляясь дрожащими руками за его плечи. Чувствую, как внутри поселяется холод, и трясёт не только руки, а меня всю. Утыкаюсь носом в его грудь, пытаясь успокоиться. Марк, кажется, понимает, что мне не совсем свойственно такое поведение, и, наконец, оттаивает хоть немного. Кладёт руку мне на талию, целомудренно чмокая в волосы.

– Тихо, успокойся, – нежно гладит по спине. – Чш-ш-ш. Я тебя всё равно никому не отдам. В следующий раз расскажи мне сразу.

Меня хватает лишь на кивок.

– Хватит, – Марк поднимает моё лицо, целуя нежно и сладко. Я чувствую, что его не до конца отпустило, но всё же он смягчился.

– Я люблю тебя.

– Люблю, – кратко отвечает он.

Мы всё же выдвигаемся в университет, и я попутно звоню Вике, чтобы узнать как их дела, а Марк после заносит номер Яна в чёрный список. Перед выходом из машины Словецкий заглядывает в глаза, прося позвонить сразу, если этот придурок вздумает объявиться.

Занятия проходят, как в тумане. Какое-то неприятное ощущение сидит глубоко внутри, но я всё списываю на нервы. Марк ведёт себя, как раньше, но мне всё равно кажется, что что-то не так.

В субботу приезжаю домой, чтобы выучить уроки на неделю, а в ночь уехать с Марком в его дом. В клуб меня отвозит водитель, так как у Марка какая-то встреча. Расстраиваюсь, но стараюсь держаться. Вечером он пишет, что сам заедет за мной, но немного задерживается. Выхожу на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Чуть поодаль выхода стоит незнакомая машина, на которую я не обращаю внимания, привычно закрывая глаза и опираясь на стену.

– Здравствуй, Даня, – слышу знакомый голос и холодею. Собираюсь уйти, но он тормозит меня.

– До свидания, Ян. Убери руки.

– Давай поговорим, прошу, – начинает целовать мои обледенелые конечности, а мне противно. Вырываюсь, но этот придурок сильнее.

– У меня есть мужчина, отпусти ты меня!

– Я думал, что забыл тебя, но увидел, и всё снова вернулось.

– Мне плевать. Отстань от меня!

И в этот момент я вижу заезжающую машину Словецкого. Его бешеные глаза и и стремительная походка в нашу сторону.

– Лучше беги, – последнее, что я успеваю сказать.

Но он бы всё равно не успел, потому что Марк уже разворачивает его, начиная наносить удар за ударом.

– Ещё. Раз. Увижу. Тебя. Рядом. С. Ней. Я. Тебя. Уничтожу, – отрывисто говорит Словецкий, а каждое слово сопровождается ударом.

– Марк, стой, ты убьёшь его, – пытаюсь отвести его от греха, но он меня не слышит, продолжая бить Яна. Мне его не жаль, но и убивать всё же не стоило. – МАРК!

Он поднимает глаза, и я вижу, что его злость направлена и на меня.

– Жалко, да, его? ЖАЛКО? – орёт Словецкий на меня, небрежно отпинывая ногой парня.

– Нет, не жалко, но это не стоит убийства, правда? – в тон ему отвечаю.

– НАСТОЛЬКО НЕПРИЯТНЫЙ ЗНАКОМЫЙ? ЧТО ОН ОБЛИЗЫВАЕТ ТЕБЕ РУКИ, А ТЫ МОЛЧА НАБЛЮДАЕШЬ? – уже Словецкий хватает меня за руку, и мне неприятно, хоть это и мои любимые сильные руки.

– Отпусти, – с каким-то неверием смотрю на него, краем глаза замечая, что к нам направляется Артём. Он никогда так не говорил со мной. Физически мне не было больно, но вот морально я, кажется, сдохла.

– Марк Алексеевич…

– Уйди!

– Обязательно уйду, но давайте не палить горячку!

– УВОЛЕН! – рявкает Словецкий.

– Хорошо, вы только Дану отпустите, сами же жалеть будете.

– Я сам разберусь. Ей нравится, когда вот так неприятно. Я помешал, да? Так написала бы: "Милый, задержись, мне тут перепихнуться надо", – слышу и не верю, залепляя мощную пощёчину.

Словецкий явно не ожидал подобного, поэтому шокированно отпускает меня, а я сразу же убегаю, заметив, что Яна здесь уже нет. Догоняет меня Артём, прося сесть в машину, чтобы отвезти домой.

– Он же не даст, – утираю слёзы. – Заставит к нему везти. Я не хочу.

– Не заставит. Он меня уволил, я могу его не слушать.

Изучаю лицо Ерёмина две секунды, прыгая в машину. Он молча довозит меня до моего дома, и Марк, кажется, нас не преследует. Артём провожает меня до самой квартиры.

– Постарайся не обращать внимания. Он после Николь такой.

– Я знаю, Тём, но я не Николь, – утираю слёзы.

– Он перебесится, поймёт, что переборщил.

Ничего не отвечаю на это. Лишь благодарю, что заступился и подвёз.

– Да о чём речь. Это моя работа. Он сам сказал, что в первую очередь, я защищаю тебя. Я и защищал.

Надо же, Словецкий отдал такой приказ?

Но сейчас мне так глубоко наплевать на его великую заботу. Слышать такие вещи было до слёз неприятно.

Коротко объясняю Вике ситуацию, засыпая у неё на коленях и рыдая под утешающие слова. Кажется, мы поменялись местами. Прошу не пускать, если всё же приедет. Прежде чем засыпаю, слышу, как звонит телефон, но говорить с ним не собираюсь, проваливаясь в глубокий сон. Даже думать и переживать сил нет.

Просыпаюсь лишь ближе к обеду следующего дня. Когда стрессую, всегда много сплю. Лежу какое-то время, размышляя о произошедшем на свежую голову. Хотя таковой её можно назвать с натяжкой. Она болела от вчерашней истерики. Я ведь обещала, что потерплю, но не думала, что будет так обидно слышать это в открытую. Неужели Марк не чувствует мою к нему любовь, привязанность, как у привороженной? Да я ни о ком другом думать не могу даже. А когда встретила Яна, мечтала как можно скорее оказаться в объятиях Марка. Поняв, что блуждания мыслей ни к чему хорошему не приводят, выползаю из кровати.

Вика уже приготовила обед и шикала на мелкого, чтоб не шумел.

– А я уже проснулась, – мертвецом вхожу на кухню.

– Дана! – бежит Артёмка обниматься.

– Артём! – рычит подружка.

– Всё хорошо! – подхватываю малыша, крепко прижимая к себе. – Как дела?

– Холосо. А мы пойдём гулять?

– Насчёт гулять не знаю, но играть и смотреть мультики будем точно!

– Ула! – хлопает в ладоши, счастливо улыбаясь.

– Ты как?

– Жить буду. Скоро отпустит, – заверяю я. – Только в душ схожу.

Телефон решаю не включать. У меня детокс от всех. Мы обедаем, болтаем с Вороновой, играем с Тёмкой, но Марк всё же находит способ добраться до меня. Он звонит на телефон Вике.

– Тебя, – тянет мне телефон подруга. Поразмыслив пару секунд, прихожу ко мнению, что бегать – глупо.

Забираю и ухожу в другую комнату, молча прикладывая к уху. Словецкий молчит, хотя и точно слышит моё дыхание.

– Дан, я очень виноват перед тобой, – очень тихо начинает Марк. – Что мне сделать, чтобы ты меня простила?

Я беззвучно начинаю плакать, что тоже улавливает Словецкий.

– Маленькая моя, не плачь, прошу тебя, – его тон до безумия виноватый. – Почему ты мне не рассказала всё? Про то, что он пытался в школе…

Откуда он узнал?

– Я ночью приезжал, мне Вика рассказала.

Вот жучка, и молчала ведь.

Но я словно забыла, как говорить. Не могу выдавить из себя ни слова.

– Дана, девочка моя, поговори со мной. Можно я приеду? Спустишься ко мне?

Молчу и на это, впадая в новую истерику. Поняв, что вряд ли я смогу с ним говорить, я разрываю связь, утыкаясь в подушку, чтобы спокойно проораться. Вика приходит почти сразу, крепко обнимая меня.

– Прости, я рассказала. Он очень сожалеет, Дан.

Я знаю. Только мне не легче. Оживают воспоминания со школы, злой взгляд Марка и страх потерять его.

Через час в квартиру звонят, и я напрягаюсь, но это оказывается доставка. Цветы. Много цветов, кольцо в красной коробочке. Купить меня решил?

– Ух ты! – улыбается Вика. – Какая красота!

– Ага, красиво покупает.

– Да ладно тебе. Любишь ведь. Сама говорила, что будешь терпеть.

– Да. Люблю. Но всё равно больно.

Вечером выбираемся погулять с мелким, который не должен сидеть дома из-за того, что я решила жевать сопли. На улице хоть и очень свежо, но всё равно комфортно. Совсем скоро выпадет снег, и заметёт всё плохое. Вика всё же побаивалась, но я была уверена, что без охраны нас не оставили. Пьём с Викой кофе, играем с мелким в догонялки, заходим в какой-то необычный магазин, где я покупаю Тёмке мягкую игрушку. У него была одна – плюшевый медведь, которого купила Вика.

– Теперь от обеих мам есть иглушки, – с важным видом сообщает крестник.

Очень хорошо проводим вечер, болтая и шутя с Викой, как в старые добрые. Когда мы почти заходим в подъезд, меня окликает Словецкий, направляясь к нам. Здоровается с Викой, тянет руку обрадовавшемуся Тёмке.

– А ты пойдешь иглать со мной?

– Артём, пошли домой, – тянет Вика.

– Обязательно. Только, наверное, не сегодня, – улыбается Марк, сидя на корточках. – Можете спокойно подниматься, там никого. Дан, давай поговорим.

Смотрю в одну точку за ним, не двигаясь с места. Вика уходит с сыном, оставляя нас наедине.

– Пошли в машину?

– Я не хочу никуда ехать, – хмурюсь, бросая бесстрастный взгляд на него.

– Никуда не поедем. Поговорим.

Ладно, всё равно не отстанет ведь. Сажусь на переднее сидение, и Марк отъезжает чуть дальше, чтобы не загораживать подъезд.

– Дана, я – урод моральный, прости. Когда увидел вас… Я… Почему ты мне не сказала, что он пытался изнасиловать тебя в школе? – долго не может подобрать слова, но всё же задаёт главный вопрос, а у меня пара слезинок скатывается из глаз.

– Так себе повод для гордости, – жму плечами.

– Дурочка. Дан, прости меня, – Марк берёт мою руку, поднося к губам и целуя очень нежно и осторожно. – Я не могу себя контролировать, когда с тобой какой-то урод. Чести мне это не прибавляет, но и сделать ничего не могу. Но ты должна была мне рассказать.

Больше не получается держаться, и я начинаю горько плакать от обиды на весь мир. Марк пересаживает меня к себе на колени, начиная целовать лицо.

– Тише, девочка моя, – тихо и проникновенно произносит Словецкий, пока я прячусь на его груди от всего мира. – Я – еблан. Прости, моя маленькая. Правда, меня это никак не реабилитирует, но почему ты не рассказала?

– А зачем? – сквозь слёзы я всё же пытаюсь говорить. – Я вообще о нём ни говорить, ни вспоминать не хотела.

– Он больше не появится.

– Что ты сделал?

– Ничего такого. Просто объяснил, что бить я могу дольше, чем он выдержать. Заодно и бизнеса драгоценного лишить.

Я молчу, всё также вдыхая аромат Марка. Его личный, его парфюм и едва уловимый запах сигарет. Он всегда курил, когда нервничал. Словецкий тоже молчит, перебирая мои волосы, и касаясь лба губами.

– Скажи что-нибудь.

– Что-нибудь.

– Данюш, – усмехается Марк. – Прости меня.

– Ты ведь не уволил Артёма?

– Нет, – смеётся в волосы. – Премию выписал.

– Ты понимаешь, что нельзя так агрессировать?

– Я никогда не причиню тебе вреда.

– Я не хочу, чтобы ты причинял его другим из-за меня.

– Этого я не могу обещать.

– Марк!

– Даная, я не собираюсь стоять и смотреть в стороне, пока какой-то утырок лапает мою женщину, – на одном дыхании произносит мужчина. – А после того, что мне рассказала Вика я и подавно убить его готов. Что тебя так беспокоит его участь?

– Не его, а твоя, – отрываюсь, заглядывая в его лицо. – Я не хочу, чтобы ТЫ марал руки. Да, в школе было дело, но пронесло. Было страшно, я справилась. Сейчас мне не страшно, потому что я знаю, что есть ты. И когда я встретила его в торговом центре, единственное, о чём я мечтала – это оказаться рядом с тобой, как можно скорее.

Я замолкаю.

– Всё?

– Всё.

И Марк сладко целует меня, но не держит, чтобы в случае, если я ещё решила пообижаться, сделала это. Но я отвечаю на поцелуй. Да, это ненормально, но я люблю его. Вот такого ненормального, с его помешанной любовью. Потому что сама на нём помешана. В конце концов, я всей душой знала, что он не причинит мне вреда, да и даже этому паршивому Яну.

Слёзы с его губами – какой-то невероятный микс, но на страстную ночь я сегодня не готова.

– Я дома останусь всё равно, – наконец оторвавшись, сообщаю.

– Ладно, – легко соглашается Словецкий, а потом снова тянется к губам. Я отмираю, глажу его по шее и волосам.

– И запомни, наконец, что я только тебя люблю. Неужели ты не чувствуешь? Я так боюсь, что ты когда-то увидишь то, чего нет и сделаешь выводы неправильные, и это приведёт к нашему разрыву.

– Никогда. Я всё равно попсихую и вернусь за разговором. Над психами тоже буду работать, малышка. Ты не заслуживаешь этого. А про "люблю" чаще говори, – усмехается Марк. – Чувствую, конечно. Просто очень боюсь потерять тебя.

– Люблю, люблю, люблю, люблю, люблю тебя. Так достаточно часто?

– И я тебя. Больше жизни люблю.

Мы ещё сидим в машине, а потом Марк выходит вместе со мной, унося меня в квартиру. Возле квартиры мы ещё целуемся, прям как в самом начале. А потом Словецкий уходит, а у окна я провожаю его машину. Уже ночью я пишу ему сообщение: "Люблю тебя".

13

Словецкий без проблем соглашается познакомиться с Людмилой Павловной, и на мой план в целом. Я сообщаю Фёдору Николаевичу время и место, предлагая забрать, но он обещает приехать сам. Я надеваю красивое вечернее платье бледно-розового цвета на бретелях. Лёгкий макияж и локоны отлично дополняют образ. Когда Марк заезжает за мной, его глаза чуть ли не выпадают, он нервно сглатывает и стоит с открытым ртом.

– Привет, – подхожу ближе.

– Привет. Ты слишком красивая. Не хочу, чтобы тебя видели, – смеётся, затягивая полы пальто.

– Для тебя старалась, – смеюсь, чмокая куда-то в шею. – Артём, привет.

Машу рукой начальнику охраны, задорно улыбаясь. Тёма в ответ делает тоже самое.

– Ладно, поехали, – тянет в машину.

Лежу на его плече, слушая что-то о работе и проектах, и чувствую себя самой счастливой женщиной. Марк играет с моими пальцами, поглаживая и периодически целуя.

– Кстати, у меня есть подарок для тебя. После ужина поедем в дом, он там ждёт тебя.

– Какой ещё подарок? – хмурюсь. Я и из-за кольца то бурчала.

– Увидишь.

Заехав за Людмилой Павловной, мы направляемся в ресторан. Я просила Марка о каком-то не вычурном месте, и он выполнил мою просьбу. Наш столик стоял у окна чуть поодаль. И мне здесь безумно нравится.

– И что было дальше, Марк? – смеясь, спрашивает Людмила Павловна, когда Словецкий рассказывает ей историю из своего детства.

– И бабушка мне тогда таких люлей прописала.

Вечер проходил так тепло и весело, что мне не хотелось, чтобы он заканчивался. Мы болтали обо всём на свете, делились историями из детства. Как я поняла, Марк очень понравился Людмиле Павловне.

– Ох, я бы сейчас тоже в танце покружилась, – глядя на танцующин в центре зала пары, сообщает преподавательница.

– Думаю, сегодня вам выпадет такая возможность, – задорно улыбаюсь, заприметив Фёдораа Николаевича. Официантка ведёт его прямо к нам.

– Ну что ты, деточка, кавалеров тут я не вижу по своему возрасту, – и тут её взгляд натыкается на мужчину, спешащему к нам. – Федечка?

– Люда, – счастливо улыбается он.

Я молча тяну Марка танцевать, чтобы эти двое поговорили.

– Ты сумасшедшая, Данка, ты знаешь? – уткнувшись носом мне в волосы, спрашивает Марк.

– Да, – мелодично и счастливо смеюсь. – Знаю. А ещё знаю, что ты любишь это во мне.

– Конечно, как такую не любить.

Мы красиво танцуем, Марк ведёт. И это редкий случай, когда я не беру инициативу в свои руки. Спустя пару танцев, мы возвращаемся за стол, где Людочка и Федечка мило щебечут.

– Что ж, думаю, мы вам больше не нужны, поэтому мы с оставим вас.

– Да, счёт официант закроет на меня, а у ресторана будет ждать машина, которая отвезёт куда скажете.

– Ну, молодые люди, ну молодцы, – улыбается Фёдор Николаевич.

– Спасибо, Даночка, – обнимает меня крепко женщина и шепчет. – Ты в надёжных руках.

– Спасибо, – улыбаюсь, вытирая пару слезинок.

Мы с Марком едем в дом. Артёма я попросила отправить к Вике, и Марк, сощурившись, выполняет просьбу.

– Ты что, в свахи заделалась?

– Да, хочу в "Давай поженимся" отправить резюме.

– Они многое теряют без тебя.

– Тоже так считаешь?

Словецкий сам сел за руль, но всю дорогу не упускал возможности трогать мою коленку и целовать руку.

– Ты сейчас дырку в ней сделаешь, – смеюсь.

– Нет. Как-то же мне нужно держать себя в руках. Я и так ждал этой части вечера.

– Озабоченный, – бубню под нос.

– Кто? Я? Спорим, я не буду приставать к тебе сегодня?

– Ты серьёзно? – усмехаюсь. – Мы вдвоём в доме. Не приставать.

– Серьёзно, – и тянет руку.

– А спорим! – глаза горят азартом. – Чем будем заниматься?

– Поужинаем. Поплаваем.

Лишь бы самой сдержаться.

В доме мы просто плаваем, потом просто смотрим кино, а потом просто ужинаем. Марк даже попытки не предпринимает.

– Пошли подарок покажу.

Мы выходим на улицу, и Марк открывает гараж, где стоит новенькая белая Мазерати, а на ней бант и цветы.

– Она твоя, – пикает ключами.

– Что? – я даже забываю дышать. – Нет, Марк, я не могу…

Слёзы выступают на глаза, но Словецкий тут же притягивает меня.

– Можешь. Это мой подарок. Привыкни, что я буду их делать. Мне нравится делать тебе приятно. А машина тебе нужна. Пару раз поездишь со мной, потом будешь сама.

– Марк, правда, я не могу.

– Придётся.

Я молчу, не в силах что-либо ещё говорить.

– Спасибо, – поднимаю голову, целуя.

Словецкий тут же отзывается, но вместо, сладкого продолжения, отходит.

– Нет, малыш. Спор есть спор.

– Да пошутила я, Словецкий!

– Нет, нет, нет.

И удаляется в кабинет. "Работать". Сам будет сейчас искать пути сбросить напряжение. Я же чувствую, что он хочет меня.

Нахожу в гардеробе самое красивое красное нижнее бельё и надеваю. Сверху накидываю сексуальный халатик. Поправляю макияж и иду в кабинет. Марк отрывает глаза от ноутбука на пару секунд и возвращает их обратно.

– Что-то случилось?

– Да, – иду, как кошка. – Мне кажется, ты устал.

Встаю позади, начиная делать массаж, разминая спину и плечи.

– Дана, – усмехается мужчина. – Кажется, из нас двоих не я озабоченный.

– Кажется, – тоже смеюсь, заводя руки под футболку и пробираясь выше. Очерчиваю кубики пресса, нежно поглаживаю кожу. Шепчу на ухо. – А если бы ты знал, какое на мне бельё.

– Дана, – шипит мужчина. Я спускаюсь руками к уже возбуждённому члену.

– Хочу тебя, Марк. Я сдаюсь.

Дважды Словецкого просить не стоит. Он резко встаёт, подсаживая меня на стол. Я отодвигаю ноутбук, но Словецкий уже распахивает халат, присасываясь к груди. Одна рука уже тянется к трусикам, а второй он придерживает меня. Я с радостью отвечаю на его поцелуи. Снимаю футболку, и целую прекрасный торс. Мы оба заведены до предела, и Марк, не церемонясь, входит в меня. Я пошло стону, от его резких движений. Нижнее бельё валяется по комнате. Его руки сжимают грудь, а затвердевшие соски стоят от возбуждения. Марк кусает один из них, и я выгибаюсь ещё сильнее.

– Моя девочка.

Даже сейчас мне казалось, что его мало.

– Глубже, Марк. Сильнее!

Наше сбившееся дыхание, звуки шлепков, стоны. Словецкий полностью выходит, и я думаю, что сойду сейчас с ума от нехватки, но он просто кладёт меня на живот, входя снова. Наваливается всем телом сверху, и я оказываюсь прижата к столу. Вижу его руку рядом, и беру пальцы в рот, начиная облизывать и сосать их.

– Дана, – шипит Словецкий, находясь на краю.

Его движения ещё резче, и вскоре, мы оба кончаем.

– Кайф, – блаженно улыбаюсь.

– Ты думаешь, это всё? Ну уж нет. Раз сдалась, то я тебя по полной сегодня использую, – веселится Словецкий, надевая на меня футболку и унося в джакузи.

– Я вся твоя, милый, – закрыв глаза, отдаюсь ему полностью.

В джакузи ощущения ещё острее, ведь Марк ставит меня так, чтобы я чувствовала ещё и струи, насаживая при этом на себя. Там меня хватает ненадолго. Пока Словецкий отдыхает, приходя в себя, я ныряю вниз и завожу его снова, сначала проводя языком по возбуждающемуся органу, а затем беру его в рот. Хватает меня на минуту от силы, потом я всплываю, чтобы вдохнуть и натыкаюсь на сумасшедший, безумный и горящий взгляд Марка, который снова накрывает меня собой.

Уже ночью, когда мы уставшие после нашего секс-марафона кутаемся в одеяло, я сонно бурчу:

– Озабоченный, – на что чувствую смешок в шею.

14

На следующий день по пути в университет Марк рассказывает, что Боря под следствием, и сядет он надолго. За руль он заставил сесть меня, тщательно контролируя процесс, хотя с ним я ничего и не боялась.

– Да, блин, Словецкий, как ты это делаешь? Мне сейчас вообще не страшно, а поеду одна, умру от страха.

– Ты и страх? – выгибает бровь. – Не слышал о таком.

– Да, в какой-то момент жизни я перестала боятся всего.

– В какой? – пытается заглянуть в душу.

– Давай потом, – улыбаюсь быстро, снова сосредотачиваясь. – Не хочу портить нам день.

– Хорошо, малышка.

У универа я отлично паркуюсь, и Марк, целуя меня при всём ВУЗе, уезжает на работу. Я вообще удивлялась, как до сих пор не было статей и новостей. Словецкий был завидным холостяком. Ключевое – был.

Мои одногруппники были в курсе. Ребята – душевные люди, и не лезли со своими расспросами, а чужие и подавно не приставали.

Людмила Павловна перехватила меня на входе. Женщина сияла и цвела.

– Даночка! Девочка моя! Как ты это всё провернула? Как нашла?

– У меня хорошие связи, – смеюсь. – Марк помог.

– Спасибо большое. Я весь вечер чувствовала себя молодой девчонкой! А сегодня мы идём на свидание!

– Я за вас очень рада, – искренне улыбаюсь. – А как вам Марк?

– Шикарный мужчина. Серьёзный, взрослый, воспитанный. А на тебя как смотрит, девочка моя. Тебя что-то беспокоит? Всё ещё ревность?

– Да. Мы всё ещё воюем.

– Главное, не отпускайте друг друга. Ты с ним сияешь. Он с тобой. Марк с такой нежностью смотрит на тебя, словно ты фарфоровая ваза.

– Не отпустим.

Что-то мне резко к Словецкому захотелось. Что я и делаю после занятий и репетиций. Знаю, он меня не ожидает, но всегда ждёт.

Единственное, что омрачало моё настроение – это головная боль. Пошёл первый снег, а я была метеозависимой. А ещё Маркозависимой. Сейчас эта шутка не повеселила.

Охрана меня спокойно пропускает, а Галя сообщает, что Марк на совещании.

– Можете его здесь подождать. Кофе, чай, воды?

– Кофе, пожалуйста, – надеюсь, что хоть он поможет.

Сижу, закрыв глаза, на мягком кожаном диванчике. Больно и от света, и от звука. Через стеклянные двери вижу, как Марк идёт в сторону кабинета с каким-то парнем и что-то с ним обсуждает. Словецкий такой серьёзный и собранный, что это вызывает у меня улыбку. Я вижу его разным: нежным, страстным, злым, ревнивым, заспанным, смущённым, милым, влюблённым. И мне нравится узнавать его с разных сторон. А от мысли, что полностью его знаю только я, начинаю таять и плавиться внутри.

Марк завершает разговор и движется в сторону кабинета.

– Дана? Что-то случилось? – чмокает в щёку, коротко прижимая к себе.

– Угу, соскучилась, – со страдальческим видом сообщаю мужчине.

Он ухмыляется и тащит меня в кабинет. Целует, но видит какая я вялая.

– Ты чего, малышка?

– Голова болит, – я уже полностью расслабилась в его руках, и устало положила голову ему на плечо.

– Что случилось? В больницу?

– Ага, сразу в Германию. В клинику. Нет, конечно. Просто голова на погоду разболелась, но я слишком хотела к тебе.

Марк молчит, но его глаза говорят о многом. И я снова тону в этом синем море, хоть и умею плавать.

– Мне ещё немного надо поработать. Подождёшь?

– Да. Можно только я на диванчике полежу?

– Конечно.

Словецкий сам тащит меня на диван, укрывая откуда-то взявшимся пледом. Нежно поглаживает ноги, а я снова радусь, что надела юбку и красивую блузку. Хотелось соответствовать его уровню.

Уснуть не получается, и я слышу, что кто-то входит, а Марк шикает, чтобы не шумели. Это вызывает у меня улыбку на лице. В конце концов, я сажусь на диване, задавая самый глупый вопрос.

– Словецкий, ты спал на нём с кем-то? – Марк от неожиданности перестаёт печатать и переводит взгляд на меня.

– Ты серьёзно? Конечно, нет. Я ни с кем не спал на работе. Кроме тебя, – ухмыляюсь, когда он говорит последнее. – Чего это тебя вдруг заволновало?

– Меня всё волнует, что тебя касается, – говорю, снова хватаясь за многострадальную голову.

– А таблетки какие-то?

– Не помогают.

– Давай отвезу домой.

– Может, поужинаем где-нибудь?

– Тебе же плохо.

– Так может быть несколько дней. Что теперь, дома сидеть. Тем более, я сегодня не ела ещё.

– Ты с ума сошла? Действительно, почему это у тебя голова болит. Поехали! – по-доброму бурчит Марк.

Приобнимает меня за талию, и я позволяю вести меня. Снова толпа удивлённых людей, которые глазеют без стеснения. Конечно, такого Словецкого они вряд ли видели.

В машине Марк приоткрывает окно и гладит меня по голове, шепча что-то нежное на ухо. Ресторан он выбрал отличный. Свет приглушён, музыка тихая. Только официантка больно в себя поверила. Девушка, на чьей форме красовался бейджик "Эльвира", подчеркнуто игнорировала моё присутствие, глупо шутя и хихикая, когда Марк задавал вопросы по меню. Словецкий терпит это недолго, тут же подзывая менеджера и прося, чтобы нам поменяли официанта. Думаю, здесь он тоже бывает часто, поэтому его просьбу тут же удовлетворяют. Заприметив моё злое лицо, он садится рядом на диванчик, а я снова ложусь на его грудь.

Пока ужинаем, я рассказываю как обрадовалась Людмила Павловна. Интересуюсь у Марка его работой.

– Тебе, правда, интересно? – каждый раз спрашивает мужчина.

– Да.

Мне на самом деле было безумно интересно, и я даже вникала во всё, на что хватало моего творческого ума.

– А что за мутки у Вики с Артёмом? – уточняет Марк.

– Она нравится Артёму, а с ней я об этом ещё не говорила. Рано. Она хоть и не показывает, но переживает, и не знает, что делать дальше. Мозг мне колупает, что живёт за мой счёт.