Текст книги "Пустое сердце Матвея (СИ)"

Автор книги: Ашира Хаан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Марта. Десятая глава

– Бля!..

Я еще сказала много-много других слов, когда метнулась к перилам в какой-то иррациональной надежде успеть.

Очень много слов. У меня есть подруги филологини, лингвистки, автомеханики и даже одна – помощница боцмана на норвежском корабле. Они меня научили.

– Матвей! ….! ….! …..! …………………………! Мой ноут!

– Ноутбук корпоративный, а значит – мой, – невозмутимо заявил этот мудак, стоя в вальяжной позе, оперевшись на перила и глядя на темную гладь пруда, куда навсегда канул мой рабочий инструмент.

– Ты вообще не соображаешь? – психанула я. – Я уже начала готовиться к проекту. Там все наработки, заметки, статьи!

Он равнодушно пожал плечами, еще раз взглянув на устеленную желтыми листочками воду и отходя от края террасы. Это он правильно – я была так зла, что могла бы и не удержаться от противоправных действий.

– Матвей… – я постаралась взять себя в руки и говорить спокойно и серьезно. – Я понимаю, что ты привык к другому в этих играх с влюбленными женщинами, но я пришла к вам работать, а не играть.

Не совсем чистая правда, но теперь, когда Вика явно показала, что в спасении больше не нуждается, единственным аргументом оставалась действительно только интересная работа.

– Работаешь ты в коллективе, – назидательно сказал он, разворачиваясь ко мне на каблуках и со змеиной полуулыбкой меряя меня взглядом. – Специально для тебя людей собрал, чтобы удобнее знакомиться было.

– Для меня?

– А для кого же? В неформальной обстановке налаживать связи. Не впечатляет?

– Нет, извини. Я поеду домой.

Я вернулась в комнату. Чемодан еще не успел по мне соскучиться, а я вновь водрузила его на кровать и начала укладывать вещи обратно.

– На чем ты поедешь? – поинтересовался Матвей, заходя следом и прохаживаясь по комнате так, чтобы мешать мне самым эффективным образом. – Автобусы вернутся в воскресенье.

– На такси.

– Такси сюда не ездят.

– Смотря сколько заплатить.

– А если заплатить еще больше? – хмыкнул он и отрезал: – Я сказал – не ездят!

– Значит, пойду пешком до трассы! – сверкнула я глазами.

– Ворота базы заперты.

– Серьезно? – я повернулась к нему, держа в руках свою бордовую шелковую пижаму. Он заинтересованно посмотрел на нее. – Полиция не такси – точно приедет на вызов о незаконном удержании. Кстати, бесплатно.

Я кинула пижаму в чемодан и направилась в ванную за полотенцами.

Вышла оттуда и швырнула их через полкомнаты.

Матвей стоял, потирая ладонью щеку и явно размышляя о дальнейшей тактике.

– Побереги угрозы закрыть проект для более критичных ситуаций, – посоветовала я. – А то быстро выдохнутся.

– Нет, я и не собирался… – он присел на край кровати и посмотрел на меня снизу вверх. – Просто думаю, как тебя удержать. Хочешь – прощения попрошу?

Я замерла перед ним, вглядываясь в резкие черты лица и пытаясь осознать, насколько его искренность реальна. Ну еще он заслонил чемодан, так что я притормозила со сборами.

– Даже интересно, – хмыкнула я. – А ты умеешь?

– Готова остаться ради этого? – тут же начал торговаться он.

– Смотря как попросишь.

Он медленно выдохнул и запрокинул голову, тоже вглядываясь мне в лицо.

Тут как в настоящей дуэли – не смотри на руку, что тянется к шпаге или пистолету, смотри в глаза противника. Именно в них ты увидишь решимость действовать.

У меня решимости было хоть отбавляй. Надеюсь, он это увидел.

– Мне реально важно, чтобы ты осталась. – Матвей произнес эти слова медленно и аккуратно, словно нащупывал путь через топи. – И возглавила проект. И отдохнула на корпоративе. Нашла здесь друзей – не только Вику. Ты сильный специалист и умная женщина.

Я хмыкнула. Мы это уже проходили, я на лесть не ведусь. Он забыл?

– Посмотри, даже в этом разговоре ты общаешься как взрослый разумный человек, – продолжил он. – Именно таких людей мне не хватает. Их всем не хватает. Жополизов и шлюшек набрать легко, но с ними не построишь ничего серьезного.

– Если тебе нравится говорить по-взрослому, не стоило начинать с истерик, – заметила я.

– Кто бы говорил! – скривился Матвей.

– У тебя в кабинете? Мне нужно было, чтобы ты принял мои слова всерьез. Тогда так было быстрее и эффективнее.

– Мне тоже нужно было, чтобы ты приняла меня всерьез. Или ты думаешь, я разбрасываюсь ноутбуками каждый день? Хотел показать тебе, насколько для меня важно, чтобы ты осталась.

Некоторое время я молча размышляла, не зная, к чему склониться.

Честно говоря, такие прямые и откровенные разговоры о проблемах у меня бывали редко. И никогда – с мужчинами. С ними постоянно как будто обращаешься на марсианском, а он отвечает на центаврианском.

– Так что? – Матвей запрокинул голову, открывая острый кадык, словно предлагая перегрызть ему глотку. – Просить прощения?

– Да, – сказала я. – На коленях.

– Не борзей.

– Ладно, сторгуемся на одном колене, – легко согласилась я. – Но при всех.

– Окей, на коленях – так на коленях.

Не отрывая взгляда от моего лица, он медленно опустился прямо на пол, даже не потрудившись что-то подложить.

На колени.

В глазах его цвета ирландского виски, однако, искрилась дерзость. И жестокость.

Я поежилась, напомнив себе, что имитация цивилизованного общения еще ничего не значит. Расслабляться рядом с Матвеем нельзя ни в коем случае. Особенно после того, как я унизила его. Хорошо хоть – не прилюдно.

Даже на коленях он был очень высоким. Едва ли на полголовы ниже меня.

И неуместно красивым. Раздеть – и хоть моделью к Микеланджело в роли какого-нибудь святого.

Наверное, реально шикарные мужики могут быть только нарциссами. Бесконечно восхищенное окружение заставляет их считать себя властелинами мира.

А те, кто не согласен – вызывают ярость.

Я шагнула к нему, еще не зная, что собираюсь сделать или сказать.

В янтарных глазах вспыхнула решимость, которая меня слегка напугала.

Но в этот самый момент дверь домика распахнулась, и внутрь шагнула Олеся, офис-менеджерка, которая так и не привыкла стучаться.

– Тук-тук, Марта! – звонко и радостно воскликнула она, не отрывая взгляда от блокнота, в котором что-то записывала на весу. – Ты не пришла, а я отмечаю, кто пойдет кататься на лоша… Ой!!!

Увидела. Черт знает что подумала.

Судя по выражению лица.

Матвей не стал суетиться – вскакивать, что-то объяснять.

Лишь процедил сквозь стиснутые зубы:

– Вот так, Марта, и рождается твоя шикарная репутация.

Матвей. Одиннадцатая глава

Матвей выждал несколько секунд, пока Олеся с пунцовыми щеками не сообразила наконец, с какой стороны дверь и не вымелась поспешно из домика. И только после этого неторопливо поднялся.

– Что ж, теперь придется ухаживать за тобой все выходные, – он усмехнулся, глядя в глаза Марте, которая так отчаянно жмурилась, словно надеялась, что сейчас он, она, домик и вся база отдыха вместе с лошадями и прудом провалится в глубины ада.

– Зачем? – выдохнула она, падая на кровать и качая головой.

– Чтобы все уверились, что я тебя трахаю.

– Трахаешь? – она подняла брови. – Трахаешь, а не… что? При каких еще обстоятельствах нас могли застукать в такой позе? Какой вариант тебя пугает больше?

– Любой.

Марта прижала ладонь к губам, пряча улыбку, но он заметил.

Это укололо изнутри, будя заснувшую было злость.

Она считает, что победила? Сначала вынудив просить прощения, встать на колени – а теперь еще и признаться, что его что-то пугает?

– За утопленный ноут тебе придется до-о-о-о-о-олго расплачиваться, – проговорила она с предвкушением.

– Или тебе, – процедил он. – Переодевайся и идем.

Движением подбородка он указал ей на шкаф. Марта осталась сидеть, глядя прямо на него и явно чего-то ожидая.

– Что? – не понял Матвей. – Что-о-о?!

Она перевела взгляд на дверь домика, потом снова на него.

– Что я там у тебя нового увижу?

Марта смотрела молча и с улыбкой.

Десять секунд. Двадцать.

На двадцать четвертой Матвей раздраженно закатил глаза, но все-таки вышел.

К счастью, переодевалась она недолго. У феминисток есть свои плюсы – они не красятся по два часа и не примеряют по десять нарядов. Это единственное, что он знал хорошего о феминистках.

Дележку пополам счета в ресторане за плюс считать было как-то зашкварно.

Заодно выкурил сигарету под взглядами якобы случайно гуляющих мимо сотрудниц.

Нине, Катерине, Леночке, еще каким-то девицам с ресепшена – всем им что-то срочно понадобилось именно в этой, самой безлюдной части базы отдыха.

Конюшни, СПА-комплекс, сувенирная лавка, бассейн – все это располагалось на другом ее конце. Администрация уверяла, что домики вокруг пруда самые тихие. Поэтому он и выбрал их, чтобы поселиться самому и поселить Марту. Чтобы никто не мешал.

Под ответным свирепым взглядом начальства сплетницы тушевались и ускоряли шаг, но липким любопытством от них пасло, как навозом от свинарника.

Это бесило отдельно. Матвею самому пока было неясно, на каком этапе его грандиозный план, а назойливое внимание сбивало его с мысли.

Впрочем, в планах самое главное – гибкость.

Марта вышла через несколько минут, переодетая в то, что в докарантинные времена называлось бы теплой пижамой. А теперь считалось «удобным кэжуалом» и по мнению большинства в нем можно было ходить на работу и даже на корпоративы.

Выражение лица Матвея по поводу своего внешнего вида Марта проигнорировала.

Просто пошла мимо него по тропинке, и он направился следом, решив пока отложить этот разговор.

Под навесом у главного здания уже вовсю дымились мангалы, дым с запахом жареного мяса накрывал базу уютным серым одеяльцем, возбуждая аппетит.

Марта мгновенно сориентировалась и, раздобыв себе тарелку, нагрузила ее жирными кусками мяса, истекающими соком.

Матвей раздраженно прищурился, занося в список отложенных тем для разговора еще и эту. Это нормально – столько есть женщине? Он специально для девушек заказал много зелени и фруктов, а на шашлык – креветки и грибы.

Она специально делает все наиболее бесящим способом?

Как будто подтверждая эти мысли, Марта еще и щедро налила себе томатного соуса и положила сверху на мясо хрустящие колечки красного лука.

– Ой, Марточка! И ты здесь! – Татьяна Алексеевна, бухгалтер-аксакал, нерушимая громада и талисман компании, никогда не следовала за трендами. Поэтому в заговоре против Марты не участвовала, а, наоборот, даже опекала ее.

Впрочем, она опекала всех «девочек» младше сорока. Но после ухода Ангелины в декрет, Марта заняла место ее фаворитки. Видимо то, что та в тридцать с лишним не была замужем и не имела детей автоматически относило ее в категорию бедняжек.

– Да, увы… – скорбно кивнула Марта, добавляя к луку еще и маринованный чеснок. – Не отвертелась.

– Отдохнуть на природе еще никому не мешало, – мудро заметила Татьяна Алексеевна. – А вот на лук с чесночком лучше не налегай, изо рта будет пахнуть, а тебе еще…

– Ну, мне ни с кем не целоваться, – легкомысленно отозвалась Марта, добавляя еще хрустящей черемши.

– Как ни с кем?.. – растерялась бухгалтерша и невольно выдала себя, бросив несколько панический взгляд на Матвея.

Сплетни по компании разносятся быстро.

Матвей, стоявший неподалеку в расслабленной позе, понял, что пора вмешаться.

Перед ним все расступились, пропуская вожака к раздаче еды, но он только подхватил со стола маринованный огурчик и попытался помочь Марте донести тарелку.

Но та разрушила весь образ заботливого самца, вцепившись в свою добычу двумя руками и только что не рыча.

Пришлось просто проводить ее к одному из столиков под навесом, делая вид, что так и задумано.

Марта не стала заморачиваться с приборами, впившись зубами в кусок сочной баранины и держа ее прямо руками.

– Ты все это съешь? – с интересом спросил Матвей. – Тут полкило мяса, не меньше.

– Съем, – кивнула она, закусывая тем самым чесноком.

– Могла бы и мне положить, кстати.

– У тебя рук нету? – отозвалась она.

– Теперь понятно, почему ты не замужем.

Марта оторвалась от сочного куска свинины и бросила на него снисходительный взгляд.

– Теперь понятно, почему ты не бегаешь марафоны.

– При чем тут это? Я и не собирался.

– А я не собиралась замуж, – парировала она, догрызая мясо и вытирая пальцы салфетками.

Матвей расслабленно откинулся на стуле, запрокинул голову и лениво наблюдал за ней из-под ресниц. Было что-то витально-первобытное в этом жадном аппетите и абсолютном отсутствии стеснения. Она ела с видимым удовольствием, и это выглядело почти непристойно, как прилюдный секс.

– Все девочки хотят замуж. И девушки. И большая часть женщин. И даже некоторые старушки.

– Как видишь – не все, – она равнодушно пожала плечами.

– Ну раньше-то хотела. В детстве, – Матвей почти против воли заинтересовался темой. – Ходила в фате и маминых туфлях, изображая себя невестой. Нет?

Лера рассказывала ему, что классе в шестом все ее подруги вдруг дружно сошли с ума и начали планировать свою будущую свадьбу. У каждой был альбом с вырезками из глянцевых журналов с фотографиями невест-знаменитостей. Они примеряли колечки на безымянный пальчик, тренировали свою будущую подпись, перебирая фамилии всех знакомых мальчиков и при каждом удобном случае гадали «на жениха».

Он хорошо запомнил, что Лере нагадали высокого и голубоглазого, наполовину еврея, наполовину татарина, да еще по имени Артур. И троих детей.

В свое время это гадание всерьез его волновало – казалось, что она не согласится выйти за него замуж, будет дальше ждать своего нареченного.

Ерунда это все, как выяснилось.

– Когда мне было двенадцать… – начала Марта, и Матвей удовлетворенно кивнул. Тот же возраст. Но продолжила она неожиданно: – Я решила, что никогда не выйду замуж.

– Почему?!

– Потому что я видела, что моя бабушка уже пятьдесят лет каждый день у плиты. Видела, как тетя плачет после того, как ее муж опять пришел пьяным. Видела соседку, замазывающую фингалы. Маминых подруг, которые врали, что кофточка стоит в десять раз дешевле. И мне не нравилось.

Она неожиданно стала очень серьезной.

Вытерла пальцы салфетками, отодвинула недоеденный шашлык.

Поморщилась и еще дальше оттолкнула остро пахнущую тарелку с соленьями.

– Может быть, им нравилось? Ты спрашивала?

– Конечно. Только не это, – кивнула она. – Я спрашивала, чего моя тетя или бабушка больше всего хотят от своих мужей. Знаешь, что они отвечали?

– Цветы и шубу? – хмыкнул Матвей.

– Чтобы не блядовал. Или хотя бы не знать об этом.

– Хм.

– Поэтому я очень внимательно слушала маму и делала все, что она запрещала «а то замуж не возьмут». Нафиг надо всю жизнь за кем-то прибирать, бегать за ним, бояться потерять, рожать ему детей, а он все равно будет «задерживаться на работе» с кем-нибудь помоложе.

Марта помолчала пару секунд, а потом подняла на него холодный и злой взгляд.

– Вот как ты.

Матвей выдержал его и спокойно парировал:

– Мою жену все устраивает

– А она знает, что ее все устраивает?

Он достал из кармана телефон, разблокировал и протянул ей, нажимая кнопку вызова на открытом контакте.

– Вот сама и спроси.

Марта. Двенадцатая глава

Я взяла у Матвея телефон, глядя на имя «Лера» на экране.

Предполагается, что я должна испугаться?

Но у меня совесть чиста. Я с ним не спала и не собираюсь.

А вот побеседовать с этой женщиной о том, зачем она спускает с поводка своего м… м-м-м… монстра, было бы интересно.

В трубке громко щелкнуло.

– Алло! – услышала я женский голос. – Моть? Что случилось?

Но к уху телефон я поднести не успела – Матвей выдернул его у меня и нажал на отбой.

– Ну и что это было? – поинтересовалась я раздраженно. – Сам предложил же!

– Я тебя спас! – нагло заявил он. – Ты ведь не собиралась реально общаться с моей женой?

– Собиралась.

Телефон в его руке завибрировал, и на экран высыпалось сразу несколько сообщений.

Матвей перевернул его экраном вниз и положил на стол.

Посмотрел на меня ледяным взглядом.

– Хорошо. После корпоратива поедем ко мне.

Я устало покачала головой. Вот как он не утомляется от этих бесконечных игр? Может, ему еще один бизнес открыть, чтобы куда-то силы девать? Или хобби какое-нибудь найти. Скалолазание или разведение бенгальских кошек. А может, хобби-хорсинг? Шутки шутками, а у человека слишком много нервной энергии для его возраста, надо куда-то выплескивать!

– Матвей, Матвей! – к нашему столу спешила раскрасневшаяся Нина с подносом. – Я спасла для тебя шашлык! Отложила лучшие кусочки!

От осенней звонкой прохлады ее щеки горели, как зимние яблоки, побеждая живой силой тонкий слой тоналки. Это было невероятно красиво – я даже залюбовалась.

Тарелка в ее руках была фарфоровой, не пластиковой, как у меня. Но кусочки – я проверила ревнивым взглядом! – не самые вкусные. У меня лучше.

– Спасибо! – в тоне Матвея не было ни капли благодарности, только раздражение. – Поставь тут.

– Мы там глинтвейн делаем! Приходите!

Ей очень хотелось утащить его с собой. Так сильно, что она даже меня включила в свое щедрое приглашение.

– Принеси мне, как приготовится, – скомандовал он.

– Конечно! Как только разогреется!

Ее глаза сияли от радости, что она может чем-то услужить большому белому господину.

Видеть это было больно.

– Ты, конечно, охренительно зажравшийся мудак, – заметила я, когда Нина ушла, талантливо скрывая разочарование. – Хамишь, используешь их, вытираешь ноги. Ни капли совести.

– Ну сама подумай, зачем мне быть другим? – Матвей расслабленно уселся в плетеном кресле, закинув руку за спинку. – Да у меня и не получится. Я такой, какой есть.

– Слышал когда-нибудь притчу про двух волков внутри тебя? Один добрый, другой злой, и сильнее тот, которого ты кормишь? – спросила я, дождалась кивка и продолжила: – Так вот – корми другого. И все у тебя получится.

– Марта, Марта… – он смотрел на меня со снисходительным выражением лица. – А ты знаешь, что обычно делает голодный волк? Особенно злой. А? Он нападает и рвет тебе глотку, чтобы насытиться.

– Это метафора, – уточнила я.

– Которая пошла не по плану? – Матвей позволил себе почти искреннюю улыбку. – Я принимаю свою темную сторону, Марта, и не жалею об этом. Кстати, окружающих все устраивает.

– Точно? – спросила я, подзуживаемая тем самым свербящим чувством, благодаря которому регулярно ввязывалась в многодневные срачи в интернете.

Сопротивляться ему практически бесполезно, время на споры тратить жалко – вот два моих волка, которых я кормлю по очереди.

К счастью, рядом с навесом, неподалеку от нас остановился парень из айти-отдела и, к моему удивлению, достал из кармана не электронку с запахом жвачки, как я ожидала, а пачку настоящих сигарет.

Ого! Современная молодежь еще ценит олдскульные способы самоубийства!

Он поймал мой жадный взгляд, но истолковал неверно – протянул мне открытую пачку.

Я колебалась буквально секунду. Если мы вступаем в бой, то мне нужен дополнительный стимул для мозга.

Прикурила от протянутой зажигалки и с наслаждением выпустила дым в потолок.

Курю я редко, крайне редко, но сегодня буквально звезды сошлись.

Даже сигареты мои любимые, которые я когда-то сама курила, пока не решила, что убивать себя – не выход.

Матвей посмотрел на меня с глубоким осуждением.

Да-да, курение ведет к импотенции.

– Своей жене я курить запретил, – сообщил он.

– Правда, клево, что я не твоя жена? – фыркнула я.

Но продолжить разговор о голодных волках не удалось.

Он внезапно встал и молча направился куда-то в самое сердце бурлящей вокруг мангалов толпы.

Обиделся, что ли?

Мальчики такие нежные и хрупкие!

Я спокойно докурила, любуясь остатками золотой осени. Местные ландшафтные дизайнеры хорошо знали свое дело, и пару недель назад все эти клены, рябины, березки и разнообразнейшие кусты, растущие вокруг, наверняка выглядели очень эффектно.

К середине ноября листва частью опала, частью поскучнела до темно-коричневого, но в этой депрессивной картине была своя прелесть.

Темно-зеленые высокие и мрачные ели, стеной высившиеся за забором базы, создавали не менее эффектный фон, превращая пейзаж в декорации к хорошему трукрайм-сериалу.

Потушив сигарету в пепельнице, я встала, чтобы уйти в свой домик, раз уж я больше не должна изображать любовницу Матвея.

Но, сделав пару шагов, буквально врезалась в него, как раз возвращавшегося к нашему столу.

Он нес два высоких стеклянных бокала, наполненных глинтвейном и увенчанных дольками апельсина. От столкновения горячее вино выплеснулось, залив его руки и оставив на молочном свитере неопрятные малиновые пятна.

Матвей прошипел что-то нецензурное, со звоном поставил бокалы на стол и встряхнул ошпаренными кистями.

– Садись! – рыкнул он на меня.

Я послушно плюхнулась на свое место и принюхалась к глинтвейну.

– Это мне?

– Тебе.

– Спасибо, но я не буду.

Матвей оторвал взгляд от испорченного свитера и яростно глянул на меня.

– И почему же?

– Честно говоря, не люблю глинтвейн.

– Бесишь!

Я ничего не ответила.

Он медленно вдохнул, выдохнул. Быстрым движением стянул свитер и бросил его на стул, оставшись в одной белой рубашке.

Я поежилась – даже смотреть на него было холодно.

Он уперся кулаками в стол и наклонился ко мне так близко, что стало невозможно смотреть ему в глаза, они расплывались в одно темно-янтарное море.

Почувствовав на губах его дыхание с запахом специй и вина, я поспешила предупредить:

– Даже не думай. Матвей. Нет.

– А то что?.. – процедил он тихо и угрожающе. – Что ты мне сделаешь?

– По морде дам.

– Переживу. Но никто тебя не спасет, дорогая. Они уверены, что я тебя ебу, а это наши эротические игры…

Его смешок опалил мне губы.

Он склонился еще ниже, и до поцелуя оставалось меньше мгновения…

– Бля, Матвей! Хорош! – я со всей силы толкнула его двумя руками в грудь.

Матвей отшатнулся – но ровно настолько, насколько захотел сам.

Кривая усмешка на жестоком лице лишь подтвердила, что это – лишь продолжение игры.

– Ну ладно. – Матвей дернул к себе плетеное кресло и сел рядом, не оставляя мне пространства для жизни без него. – Давай серьезно.

– Давай, – согласилась я, с облегчением выдыхая.

По сторонам смотреть было страшно.

Наверняка там уже все, кто только может, нас обсуждают.

– Феминистка или нет, но ты обычная женщина, – открыл он мне великую тайну. – Неужели тебе вообще не хочется прижаться к живому человеку? Ради тепла?

– Конечно, хочется, – легко согласилась я. – Но пообниматься я могу и с подругами.

– Но это менее круто, – скривился он.

– Почему?

– Подруг много, а хороший мужчина – эксклюзив.

– Да какой из тебя эксклюзив? – я села поудобнее, положив ногу на ногу и скрестив руки на груди. – Ты же как мини-шампунь в гостинице: на один раз нормально хватит, на второй надо уже выдавливать изо всех сил. А потом только выбросить.

– Так ты не просто феминистка, а мужененавистница? – его глаза сузились, оставляя лишь темноту под ресницами.

– Не все феминистки мужененавистницы, чтобы ты знал, – я ласково ему улыбнулась, выдерживая паузу. – Хотя я – да.

– Может, тебе доказать, что сравнение неудачное? У нас впереди вся ночь. – Он наклонился ко мне ближе. – Хотя вряд ли у тебя останутся силы признать свою неправоту, когда я закончу.

– «Просто поверь», да? – хмыкнула я, отклоняясь тем дальше, чем ближе он придвигался. – Не надо так мучиться, просто принеси справку от жены, что ты ее удовлетворяешь, и я торжественно переведу тебя в категорию тревел-флаконов.

Напряжение между нами выросло до такого уровня, что дальше – только убивать.

Или трахаться.

Проблема в том, что убивать запрещает уголовный кодекс.

А трахаться с токсичными мудаками, как бы к ним ни тянуло, я завязала лет пять назад.

Именно это яростное притяжение, которое искрило сейчас между мной и Матвеем, было тем самым «ред флагом», при появлении которого я с давних пор твердо знала, что с этим мужчиной у нас не будет никогда и ничего.