Текст книги "Пустое сердце Матвея (СИ)"

Автор книги: Ашира Хаан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Матвей. Восьмая глава

Конечно, он такого не ожидал.

От него просто так не уходят. Либо вперед ногами, либо в дурку. Других вариантов нет.

Каждое заявление «по собственному» без предварительного приказа – выстрел в спину.

Соображать надо быстро.

Слава богу, у него с этим никогда не было проблем.

Словно не услышав последнюю фразу, Матвей встал, задумчиво прошелся по кабинету, остановился у окна.

Он чувствовал спиной взгляд Марты.

Ожидающий и полный недоумения.

– Ты знаешь, что у нас есть франчайзинговая сеть доставок для малого бизнеса? – спросил он, рассматривая многослойные облака на горизонте, раскрашенные во все оттенки серого.

– Да, я сама проверяла договоры, – несколько раздраженно ответила она.

– А ты заметила, что большинство договоров – с женщинами?

Марта нахмурилась. Забавно, что она не обратила на это внимания. Как будто бы именно феминистке стоило задуматься.

Это развлекло Матвея – маленькая победа.

– В последние годы все чаще пункты доставки открывают именно они. Малый бизнес с низким порогом входа, не требующий серьезных вложений и специфических знаний. Зато требующий много-много труда.

– Да, – кивнула Марта. – Кстати, да. А работать женщины умеют.

– При этом все остальные области логистики: склады, перевозка, грузчики – очень мужские.

– Да, – снова кивнула она. – Но я не понимаю, к чему ты это…

– На самом деле, проблема очень серьезная, – Матвей вернулся к столу и присел на край, наклонившись ближе к сидящей Марте. – И я давно думаю, что с этим делать. Слишком большое поле для конфликтов на местах. Женщине тяжело самой таскать товары, если что-то случится с грузчиками. Да и начальники складов часто отказываются сотрудничать с истеричными бабами.

– Эй! – взвилась она.

– Всего лишь цитата! – Матвей выставил ладони вперед, словно заклиная разозленного зверя. – Это люди старой закалки, они не привыкли, что в их дела лезут неженки с маникюром. Короче, проблему можно решить двумя способами…

– Сделать мужикам маникюр? – ехидно сощурилась Марта.

Матвей ощутил легкий укол удовольствия.

Все-таки ее альтернативное мышление и освежающая прямота развлекали его больше, чем раздражали. Но все же раздражали тоже.

– Не давать франшизу женщинам, – отрезал он.

– Может, лучше мужикам маникюр?

– Второй вариант… – продолжил он, словно не заметив ехидства. – Продумать систему интеграции и поддержки конкретно для женщин. Раз уж они так рвутся в эту область. Но – как?

– И как? – заинтересовалась она.

– Займешься? – спросил он, поймав ее взгляд.

– В с-смысле?..

Вот тут она растерялась.

И это тоже отозвалось уколом удовольствия.

Альтернативное мышление и острый ум – хорошо.

Но быстрая адаптация к незнакомым условиям – лучше.

Да, госпожа феминистка?

Добавим провокации.

– Ты мне на собеседовании рассказывала, что работаешь с женщинами про боно в области трудового законодательства. Вот тебе целая область, где ты реально можешь помочь женщинам. Причем тем, которые сами стараются что-то делать, а не просто сложили лапки и ждут, когда придет спаситель, как большинство из них.

– Да что ты знаешь вообще! – вскипела она. Но быстро переключилась, словно только вспомнив: – Вообще-то я увольняюсь.

– Хорошо. – Матвей отвел взгляд. Заметил стоящую на столе пустую бутылку из-под воды, взял ее и прогулялся до мусорного ведра. Молча. Ощутил спиной, как она встала, собираясь уходить. И не поворачиваясь, небрежно бросил: Отдам эту задачу Леше.

– Кому-у-у-у-у?! – взвыла она, тут же забыв о намерении уйти. – Этому дебилу?! Да он в свои тридцать с хреном даже не женат! Он женщин только на картинках видел! Что он понимает в этой теме?

– Ну почему на картинках… – Матвей обогнул стол и с наслаждением рухнул в свое монументальное кресло руководителя. – Он с мамой живет.

– Это многое объясняет! Он же все запорет! Что ты делаешь?!

– Больше никого на этот сектор выделить не могу. Или Леша, или… – он сделал паузу, глядя на нее спокойно и равнодушно. – Или ты остаешься и берешь все на себя. Зарплата, разумеется, на уровне руководителя филиала. Полномочия – в рамках финансирования. Если можешь что-то сделать бесплатно или дешево – не требуется даже мое одобрение, зеленый свет. Ну?

Она стояла, глядя на него в изумлении.

Сделала несколько шагов вперед. Уперлась ладонями в гладкое стекло стола.

Наклонилась.

Сдержаться и не бросить взгляд в декольте, где болталось на цепочке обручальное кольцо было очень сложно.

Очень.

– Ты дьявол, ты это знаешь? – спросила она вполголоса.

Он ответил ей холодной улыбкой.

– И в аду для меня уже приготовлено место. Называется трон.

– Что я должна буду тебе за это? – она подняла ладонь раньше, чем он успел открыть рот. – Спать я с тобой не буду.

– Это меня, конечно, огорчит… – вздохнул Матвей. – Но не остановит. Согласен.

– Но все же… – она еще колебалась. – Зачем это тебе?

– Ты глухая? – раздраженно фыркнул он. – Мне нужен кто-то, кто возьмет на себя эту тему. Лешу позвать?

– Хорошо. – Марта на мгновение прикрыла глаза, решаясь. – Да. Я останусь.

– Вот и молодец… – ухмыльнулся Матвей плотоядно. – На сегодня свободна. Отдыхай, без тебя все подпишем. Хотя, конечно, ты изумительно хороша в этом платье, даже жаль отпускать.

И он демонстративно обвел взглядом ее фигуру в узком, подчеркивающем изгибы и выпуклости платье-футляре сложного темно-винного цвета.

Деловом, но при этом притягивающем взгляд.

Туфли, впрочем, были на очень низком каблуке – ему такие не нравились.

Зато мерцание темных глаз было подчеркнуто искристыми тенями, которые переливались от темно-красного до темно-зеленого, делая из нее настоящую ведьму.

Опасную. Но такую манящую.

Она сощурила глаза, но ничего не ответила на очевидно провокативный комментарий.

Молча выпрямилась и вышла из кабинета, хлопнув дверью, что вызвало у Матвея только еще более довольную улыбку.

Он откинулся в кресле, уставившись в потолок и медленно выдохнул.

Чувствовал он себя как после хорошей силовой тренировки. Аж вспотел и ныли напряженные мышцы. Давно так быстро не приходилось соображать.

Феминистка, значит. За женщин.

Феминистки – они такие же, как все бабы.

Эмоциональные, слабые, желающие любви.

Только недотраханные.

А значит – еще более голодные.

Она так же, как ее подружка, как все остальные, будет однажды ползать здесь на коленях и умолять дать ей отсосать. Дело времени.

Ночью, как обычно, не спалось. Лера рядом сопела, уткнувшись лицом в подушку. Она всегда спала на животе, и никакие стенания косметологов о возрасте и помятом наутро лице ее не могли остановить.

Матвей в принципе ее понимал. Если бы ему удавалось так же легко засыпать в определенной позе, он бы делал это даже подвешенным к потолку за ногу.

Но – увы.

Простыни под ним были влажными от пота, хотя в спальне работал кондиционер. Матвей перевернулся на другой бок в сотый раз, чувствуя, как пульсирует в висках.

В темноте слишком ярко светился голубой диод телевизора, слишком громко гудело электричество в проводах, слишком жарко было от лежащего в метре от него тела жены.

Проворочавшись до трех часов, он сдался. Встал и вышел на террасу прямо в пижаме и босиком. Ледяной холод плитки обжег ступни, доставив странное извращенное удовольствие.

Террасу пора было консервировать на зиму, но пока ему слишком нравилось выходить сюда мрачными ноябрьскими ночами, стоять, смотреть в белесое от засветки небо и курить самый легчайший «Парламент», буквально резаную бумагу, от которой даже дым был прозрачным, как пар от чайника.

Но йога, медитации и дыхательные упражнения его бесили, а сизоватые струйки дыма, потусторонними ручьями утекающие в небеса – наоборот, успокаивали.

По ночам почему-то совсем не работала голова, сколько бы он ни пытался занимать часы бессонницы делами. И казались невыносимо скучными фильмы, сериалы, образовательные шоу. Словно на каком-то уровне его тело все-таки спало, отказываясь включать высшие функции.

Приходилось заниматься ерундой. Листать тупые ролики в интернете, играть в «таймкиллеры», позорно опускаясь до разноцветных шариков и судоку.

Иногда он зависал на форумах, где даже ничего не писал, лишь часами просматривал споры незнакомых ему людей на неинтересные ему темы.

Пока Матвей листал на телефоне ролики с концепт-карами нового сезона, в голове почему-то крутилась история с Мартой. Проект помощи женщинам – хорош, но это не удержит ее, если она решит уйти. Кроме пряника нужен еще и кнут. А еще – настоящий острый крючок, с зазубринами, с которого она не сорвется.

К утру он продумал первую часть плана и от нетерпения не стал даже пить кофе дома и ждать, пока проснется Лера, чтобы заставить ее приготовить завтрак.

Едва забрезжил поздний ноябрьский рассвет, он прыгнул в тачку и домчался до офиса в кои-то веки без московских пробок.

Сидел в кабинете, пил одну чашку кофе за другой, каждый раз вызывая секретаршу, чтобы она нажала лишь одну кнопку на кофеварке, и слушал звуки постепенно наполняющегося народом офиса.

К десяти часам от бешеного количества кофеина он уже слышал биение собственного сердца в ушах и видел, как пульсирует кровь в сосудах глаз.

А Марта опаздывала.

Первый раз за пару недель работы. Именно после вчерашнего разговора.

Это ему совсем не нравилось.

Из окна кабинета было видно парковку, и Матвей то и дело подходил туда, проверяя, не занято ли еще последнее свободное место у ворот близнецом его «Лексуса».

Один раз туда свернула машина доставки воды, и его это взбесило настолько, что он чуть не собрался звонить руководству бизнес-центра и серьезно обсуждать вопрос.

Но она постояла всего десять минут и уехала.

Зато с сорокаминутным опозданием наконец явилась Марта.

Увидев, как она, небрежно закинув на плечо рюкзак, поднимается по лестнице ко входу, он успел вызвать к себе заговорщиц.

Тут и она подоспела.

Матвей распахнул дверь кабинета, мрачным взглядом проследил, как она дошла до своего места и рявкнул:

– Марта! Думаешь, раз получила повышение, можно опаздывать? Ко мне зайди!

Офис, как он и думал, взорвался шепотками.

Повышение?!

Что будет, если они поймут – насколько высокое…

– Кофе будешь? – кивнул он на тонкую фарфоровую чашку, куда лилась черная жижа из капсульной кофеварки. На этот раз кнопку Матвей нажал собственноручно.

Марта с брезгливым выражением лица заглянула внутрь чашки, но кивнула. Дождалась, когда жижа иссякнет и забрала свой эспрессо. Прошла к широкому кожаному креслу чуть в стороне от стола и присела, изобразив активное внимание на лице.

Матвей взял свой капучино и с невозмутимым видом присел на подлокотник совсем рядом с ней. Почувствовал, как напряглась ее спина и склонился, вдыхая запах ее волос.

Строгий и сложный аромат. Никак не стиральный порошок.

Что-то незнакомое, немодное, но явно непростое.

На открытой шее, под поднятыми вверх и заколотыми длинной шпилькой волосами видно было тонкую цепочку. Кольцо – еще одна загадка в ней. Как и «Лексус».

Марта обернулась, сверкнув глазами и явно хотела что-то высказать на тему его чересчур наглой близости. Но не успела – раздался стук в дверь.

– Заходи, – громко сказал Матвей.

В кабинете нарисовалась Регина. Он почувствовал, как закаменела в кресле Марта. Даже тонкие пальцы, обнимающие чашку, сжались сильнее. Следом вошла Оля, и дыхание Марты стало напряженным.

– Остальные где? – резко спросил Матвей. Почему красивые планы всегда разваливаются из-за человеческого распиздяйства?

– Там, сейчас… – замялась Оля, нервно выглядывая за дверь и делая кому-то знаки. – Она в туалет отошла…

Матвей склонился к уху Марты, якобы посекретничать, но спросил громко, чтобы всем присутствующим было слышно:

– Будем остальных ждать или начнем с этих?

– Что ты делаешь? – прошипела она.

Он лишь усмехнулся.

– Сысоева, Портнова, пишем заявления по собственному. Тихо! – рявкнул он, когда они открыли рот, чтобы начать оправдываться. – Альтернатива – внутреннее расследование и тут уже на уголовку потянет. Хотите?

В дверь снова быстро стукнули, но дожидаться ответа не стали, и в кабинет вошла Вика.

Она быстро оглядела собравшихся и задержала хмурый взгляд на Марте.

Как же легко поссорить даже самых закадычных подружек! Просто поставь между ними мужика. Работает даже на феминистках, что бы она там ни мурлыкала про безусловную поддержку.

Почувствовав беззвучный смешок, от которого колыхнулись тонкие волоски у нее на затылке, Марта обернулась и посмотрела на него.

– Матвей, – с угрозой сказала она. – Мы же договорились.

– Нет, – качнул он головой и спросил уже у заговорщиц: – Где Владимирова?

Они обернулись на дверь, но Нина все еще не появлялась.

– Я сказала, что я против их увольнения, – твердо произнесла Марта, неотрывно глядя ему в глаза.

Ути-пути, какая лапочка.

Матвея даже умилила ее чистейшая наивность.

– Не устраивай сцену, дорогая, – промурлыкал он, склоняясь и опираясь на спинку кресла так, чтобы казалось, что он полуобнимает ее. Пусть курицы осознают, кто сейчас королева гарема.

От оглушительного звона вздрогнул даже он.

Марта быстро поднялась, отступая от лужицы кофе, разливающейся среди осколков ее чашки.

Она посмотрела прямо на Матвея и совершенно спокойно сказала:

– Ой. Уронила.

Так. Похоже, она сделала это специально.

– Вышли все! – рявкнул Матвей.

Он не смотрел на девок, он и так знал, что они подчинятся, причем моментально. Дверь хлопнула уже через три секунды.

– Что это было? – спросил он, стараясь держать себя в руках.

– Что ЭТО было? – с наигранным изумлением спопугайничала Марта. – Я же сказала, чтобы ты их не увольнял!

– Это моя компания. И мои сотрудницы. И мои деньги. А ты совсем охуела!

– Да, совсем!

Она шагнула к нему, резко махнув рукой, и выбила из его рук чашку с блюдцем, которые так же красиво, как и предыдущая пара, разлетелись по полу белоснежными осколками.

Матвей вскочил с подлокотника, едва избежав брызг кофе, разлетевшихся фонтаном по полу.

– Совсем больная?! – в бешенстве рыкнул он.

– Да.

Марта схватила со стола толстую папку с договорами и шваркнула ею об пол.

Хлопок прозвучал как выстрел.

Она огляделась по сторонам и заметила закрытый ноутбук на краю стола.

– Стой! Ебанутая!

Она не обратила внимания на окрик. Схватила ноутбук и как следует размахнулась.

– Да прекрати, истеричка! – в его голосе послышались оттенки паники. Он даже шагнул к ней, протягивая руку, словно мог остановить катастрофу на расстоянии. – Хватит! Не уволю я их!

– Спасибо.

Она аккуратно положила ноутбук на стол. Наклонилась, подняла папку и положила ее рядом.

Матвей смотрел на нее в недоумении. Контраст был слишком силен.

– Это что было? – оторопело спросил он.

– Сам сказал. Истерика. – ответила Марта, присаживаясь на корточки и собирая с пола самые крупные осколки. – Вы же мужики иначе не понимаете.

От безумия к равновесию она перешла так быстро, что стало кристально ясно – взрыв был наигранным. И это взбесило его даже сильнее, чем обычно бесили настоящие женские истерики.

Ярость разгоралась где-то глубоко внутри. Настолько глубоко, что шансов вырваться у нее не было никаких, но вот отравить его кровь кипящей лавой – да. Воспламенить опасно спящие запасы торфа под равнодушной вязкой водой его внутренних болот.

Он качнулся с пятки на носок, быстро соображая, что можно ей противопоставить.

Нашел.

– В честь подписания крупного контракта, – он кивнул на папку. – В эти выходные у нас корпоратив на базе отдыха.

– Я пас, – безразлично отозвалась Марта, собирая осколки.

– Я не спрашивал, согласна ли ты.

– Но я не хочу, – она подняла голову и сдула челку, упавшую на глаза. – У меня в выходные личные дела.

– Да мне похер, хочешь ты или нет! – Матвей резко потянул ее за руку, вздергивая с корточек. Она покачнулась, но осколки не уронила. Он силой разжал ее пальцы, выковыривая куски фарфора с острыми краями, сделал шаг к мусорному ведру и ссыпал их туда, раздраженно прихлопнув крышку. – Разберись со своими личными делами! Ты едешь! Иначе никакого проекта не будет! И сейчас – молчи! Иди. Работай! И уборщицу позови.

Личные дела у нее…

Идея про корпоратив пришла ему в голову экспромтом, но на диво хорошо вписывалась в планы. Так что по итогу скандал все-таки пошел в плюс.

Матвей проводил не обернувшуюся Марту взглядом и рухнул в свое кресло.

Пока неслышно появившаяся уборщица вытирала кофе и тряпкой собирала самые мелкие осколки, он задумчиво слизывал кровь, сочащуюся из царапины, оставленной острым краем фарфорового блюдца.

Металлический привкус крови на языке странно гармонировал с остатками кофеина. Матвей снова провёл языком по порезу, чувствуя зудящую боль. Первая кровь в их поединке. Интересно, чья будет следующей?

В конце концов, не только она умеет устраивать хладнокровные истерики.

Это и его любимая игра.

А вот то, что она тоже умеет в нее играть – дает такой простор для действий…

Марта. Девятая глава

С поездками на работу в будни я еще как-то могла смириться. А вот с тем, что в субботу утром пришлось тащиться в офис, организму оказалось справиться сложнее. Он категорически не понимал, почему мы не в теплой кроватке, а едем по мокрым и серым улицам и время от времени собирался пойти доспать.

К счастью, без обычных пробок я добралась быстрее обычного. Уже на месте нас всей компанией загрузили в микроавтобусы и повезли на базу отдыха. Как в детстве, когда я ездила в летний лагерь – атмосфера была точь в точь.

Разве что в наших автобусах вместо колы было шампанское, а кино показывали на огромной плазме, а не на крошечных экранчиках под потолком.

Зато кино было такое же, как в те времена – «Индиана Джонс. В поисках утраченного ковчега».

Накануне вечером я несколько часов возилась с расторжением кабального поручительства по кредиту бывшего мужа, помогая одной свежеразведенной девушке с двумя детьми.

Сначала долго разбирались в этой запутанной истории.

Потом пили чай с мини-шоколадками, которые она стащила у своих мальчишек и делились историями о том, как мужчины нас называли меркантильными за то, что угостили кофе. А потом вот, извольте – миллионный кредит. Сам счастливец уже давно в другой стране, а «меркантильная» выплачивает его долги, растит его детей, ухаживает за его матерью.

Потом смотрели киношку про мужской стриптиз и дико ржали над страданиями бедных мальчиков.

Я постелила ей в гостиной на диване, а с утра по дороге в офис закинула домой.

Несмотря на полное отсутствие алкоголя, вставать было мучительно, словно я всю ночь бухала и танцевала.

Жизнь после тридцати – расплата за грехи юности.

К счастью, кресла в микроавтобусах раскладывались почти горизонтально и по пути в подмосковные леса я дрыхла под задорную музычку кино восьмидесятых.

Повезло, что я успела заскочить в автобус с мужиками из хозяйственного департамента. Они щедро разбавляли дармовое шампанское личным коньяком и меня не трогали.

Это ли не залог счастливого сосуществования?

Да и места под чемодан в багажнике было полно. Настоящие мужчины, видимо, даже зубные щетки решили не брать, а трусики с носочками стирать в раковине.

Я же привыкла к комфорту и менять привычки не собиралась.

Начальник наш отправился в дорогу на своем дорогом «Лексусе», зараза такая. Я бы тоже предпочла свои колеса, но он заявил, что на всех желающих парковки там не найдется, а выделять места только избранным – разрушает равенство в коллективе.

Это особенно красиво прозвучало, учитывая, что в разных автобусах даже шампанское было разных марок. Курьерам и девочкам с ресепшена наливали какую-то фиолетовую бурду за три копейки, а топ-менеджерам загрузили ящик французского кремана.

Проснулась я, когда мы уже подъезжали, так что успела заметить лишь то, что база находилась в глубине соснового леса. Пока все разгружались, нас отправили к улыбчивой девушке, которая распределяла всех по домикам, где нам предстояло провести все выходные.

Девушка невероятно напоминала герлскаута из какого-нибудь американского фильма: камуфляжные бриджи, зеленый галстук, завязанный на сложный узел и две ярко-оранжевые косички, торчащие в разные стороны.

Я назвала свою фамилию, она нашла меня в списке и звонко объявила:

– Домик номер семнадцать!

Я выдохнула с облегчением.

Парой минут раньше я пропустила вперед Вику с подружками, и всех их отправили в один и тот же домик – двенадцатый. Обычно в такие места селят по гендерному признаку, так что я немного опасалась, что нам до вечера воскресенья придется обходить друг друга по широкой дуге и опускать глаза, сталкиваясь в ванной.

Мальчиков-менеджеров во главе с Пашей отправили в тринадцатый, решив, видимо, что настоящие мачо не могут быть суеверными. Судя по их лицам – могут. Но мужская гендерная социализация бывает не менее жестокой штукой, чем женская. Шансов выбраться из ловушки у них не было никаких – не могли же они прямо перед девушками признаться, что боятся черных кошек и баб с пустыми ведрами.

Интересно, с кем же поселили меня? С теми же мужиками из АХО? Тогда надо поискать в аптечке беруши, после такого количества коньяка и Индианы Джонса они будут храпеть, как стадо тракторов.

Хотя нет… Мальчики направо, девочки налево.

Не с бухгалтерией же?

Но когда я открыла домик номер семнадцать выданным мне ключом, оказалось, что он совсем крошечный.

Всего одна комната с двуспальной кроватью и условной кухонькой за перегородкой.

Мини-холодильник, чайник, индукционная плитка на одну конфорку и раковина, куда едва ли поместится кастрюля. Впрочем, кастрюль тут все равно не было.

В санузле была полноценная душевая кабина и унитаз, в бачок которого по-японски экологично была встроена раковина.

Я закатила чемодан в домик и растерянно остановилась посреди комнаты. Это за что мне такая радость?

Остальных поселили компаниями и только мне досталась камера-одиночка.

Вообще, я-то вполне рада уединению. Мне вообще никогда не было понятно, почему в больницах одиночные палаты стоят дороже люкса в «Хилтоне», а одиночные камеры в тюрьмах считаются страшным наказанием.

К домику была еще пристроена терраса – практически того же размера, что и комната. И там-то располагалась вся роскошь этой лесной базы. Два ротанговых кресла у круглого столика, два раскладных шезлонга и даже мангал с решеткой для барбекю.

Увы – в ноябре откисать там на солнышке желания не было. Да и солнышка не было тоже.

Вот приехали бы мы сюда где-нибудь в мае…

Я все равно отодвинула стеклянную дверь и вышла к перилам. Оказалось, что домик стоит на небольшом возвышении, а под ним расстилается гладь идеально круглого искусственного пруда. Судя по небольшой пристани, летом там еще и на лодочках катаются.

Подобная роскошь – терраса с видом на воду – досталась всего четырем домикам, стоящим по четырем сторонам пруда. И вот в коттедже напротив, двухэтажном и явно более роскошном, на такую же террасу вышел… Матвей.

Я поспешно вернулась обратно в комнату, пока Матвей меня не заметил.

В конце концов, мне надо разбирать чемодан.

Тактическое отступление, а не позорное бегство! Главное – правильная терминология.

Повесив в шкаф взятое на всякий случай вечернее платье, я разложила остальные вещи по полкам и отнесла в ванную ирригатор, электрическую зубную щетку, свой любимый шампунь и кондиционер, гель для душа, мочалку, увлажняющий тоник, мягкие полотенца и пушистые тапочки.

Это еще скромный набор. У меня была знакомая, которая возила с собой постельное белье и подушку. И еще одна, занимавшая половину чемодана кофеваркой. По сравнению с ними я буквально аскет.

Хотя любимую чашку все равно захватила.

И спрей для постельного белья с лавандой.

После всех приготовлений в домике стало пахнуть домом и настоящим уютом. При таком раскладе можно было даже смириться с целыми выходными в обществе дорогих коллег.

Я проверила домашнее видеонаблюдение – кошки вели себя прилично.

Просто дрыхли вповалку на моей кровати, демонстративно умостив свои жопки прямо на подушки.

Перед отъездом я настроила автокормушку и поилку, почистила автоматический лоток и включила камеры во всех комнатах.

К счастью, кошки без меня никогда не скучали, в неприятности не впутывались и подозрительных личностей домой не водили. Но на всякий случай у трех ближайших подруг были ключи от моей квартиры.

Из открытой на террасу двери послышались невнятные крики. Я завернулась в плед, заботливо положенный на край кровати и вышла на воздух. Вдалеке, за домиком Матвея, было видно, что со всех сторон куда-то направляются парочки и компании. Телефон пиликнул уведомлением в рабочем чате:

«Общий сбор в обеденном зале коттеджа номер 1!»

Ну нет. Нет.

Приехать сюда меня вынудили, а вот проводить время с этими людьми никто не заставит.

На улице было на удивление хорошо, почти не холодно, поэтому я взяла ноутбук и устроилась на террасе с видом на пруд. Телефон продолжал пиликать, поэтому пришлось отнести его обратно в комнату, и заодно сделать горячего чая, благо пакетики с приличным «эрл греем» я тоже взяла с собой.

Больше всего я разозлилась на Матвея за принудительный корпоратив потому, что на выходных собиралась как следует погрузиться в подаренный им проект про женщин, открывающих пункты доставки.

Я предвкушала этот момент, мне не терпелось разложить все по полочкам, найти самые срочные проблемы, отделить критичные ошибки и наметить ключевые точки развития. Такое немножко волшебное ощущение, как ожидание новогоднего утра, когда уже точно знаешь, что под елочкой лежит большой набор «Лего».

Сначала я запросила данные по штрафам – очевидно, здесь должны были выявиться первые отличия от мужчин-франчайзи. Потом спохватилась и открыла общую статистику, чтобы понять, какие вообще тенденции, насколько правильно Матвей оценил количество женщин в бизнесе.

В отличие от него, я хорошо знала про когнитивные искажения: доказано, что люди считают, что женщины полностью захватили разговор, когда доля их участия в беседе едва превышает тридцать процентов. То есть, мы еще даже не добрались до равенства, а «этих баб» уже слишком много по мнению людей.

Вот и Матвей мог решить, что женщин в логистике перебор, когда их стало хоть чуть-чуть видно.

Но именно на этом самом любопытном моменте я услышала шаги. Как открылась дверь домика, я умудрилась пропустить, и подняла голову, лишь когда Матвей появился на пороге террасы.

К счастью, на отдыхе он слегка попустился и вылез из своего делового костюма. Хотя все равно не смог расстаться с белой рубашкой и начищенными «оксфордами». Однако вместо пиджака поверх рубашки был надет молочного цвета кашемировый свитер, а вместо выглаженных брюк со стрелками – чиносы.

В честь такого расслабленного внешнего вида на запястье левой руки даже красовался брутальный браслет из каменных бусин, подчеркивающий, что владелец, попав в неформальную обстановку, отправился во все тяжкие.

Однако выражение лица у Матвея оставалось вполне офисно-злобным.

– И почему я не вижу тебя на общем сборе? – завелся он с порога вместо «здрасьте».

– А я обязана? – огрызнулась я.

– Да. Я твой начальник, а это мой приказ.

– Сегодня суббота, начальник, – я откинулась в заскрипевшем кресле и потянулась за своей чашкой. – И я не обязана тебе подчиняться вне рабочего времени, такие вот дела.

Я развела руками, заодно с удовольствием выгибая спину и потягиваясь.

Сколько я уже просидела, азартно копаясь в статистике доставки?

Он успел заметить, что меня нет, разозлиться и даже примчаться отчитывать!

Матвей резко шагнул к столу и бесцеремонно поднял ноут прямо за край экрана. Я дернулась следом, но не успела перехватить.

– Так… Что тут у тебя… – он нахмурился, водя пальцами по тачпаду. – Ты что – работаешь?!

– Работаю, – я не удержалась от улыбки, услышав изумление в его голосе.

– Мы приехали на корпоратив. Ты должна отдыхать.

– Ты подаешь смешанные сигналы, начальник, – фыркнула я. – Либо я должна слушаться твоих приказов, потому что рабочая иерархия, либо я должна отдыхать, и тогда никаких рабочих схем подчинения.

– Ты должна подчиняться приказу отдыхать. Но ты делаешь ровно наоборот – не подчиняешься и не отдыхаешь.

– Ну… – я снова развела руками. – Мне просто интереснее работать, чем слушать высокопарную чушь про то, что наша фирма – одна семья.

– Слушать чушь и пить шампанское, – уточнил он.

– И пить шампанское, – кивнула я. – Тоже неинтересно.

– С черной икрой.

– Да? – подняла я брови. – Какая щедрость. Черная икра, конечно, все меняет.

– Да?

– Нет. Равнодушна к икре и не люблю шампанское.

– А что любишь?

– Кальвадос и хороший сыр.

– Найдем! – он захлопнул ноут, и я поморщилась. Кто ж так с техникой обращается!

– Не надо, – сказала я спокойно, уже не пытаясь провоцировать. – Все равно не пойду. Лучше поработаю.

– Не поработаешь, – сказал Матвей, глядя на меня сощурив глаза.

– Почему?

– Потому что я так сказал.

– Ну хватит! Матвей!

Я поднялась, протягивая руку за ноутбуком, но он, не отрывая от меня взгляда своих жестоких глаз, взвесил его в руке…

И небрежным жестом швырнул за перила балкона.