Текст книги "Алый снег охотника Лю (СИ)"

Автор книги: Артур Прядильщик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Алый снег охотника Лю

Пролог

С момента, когда попаданческая жажда халявы заборола мою природную осторожность, после чего – семейное любопытство жестоко надругалось над оставшейся без защиты осмотрительностью… Другими словами, с того момента, как я принял Жемчужину, прошло не так уж много времени. И совсем недолго я выполняю упражнения Канона в новых изменившихся условиях. Ну, сколько там прошло времени? Да недели же не прошло! Нормальной здешней десятидневной недели.

Но нарадоваться прогрессу я не могу до сих пор!

Тут вам и «мощные потоки Воды» по рукам прокатываются, и «Огонь пылает во втором сосредоточии Ян» в животе, «и Ветер освежающей вьюгой проносится по плечам» и «Земля заставляет трепетать поверхность».

И прочие эффекты во время упражнений, как у всех остальных моих родственников – родителей, братьев и сестер – в наличии. Вполне видимые и ощущаемые со стороны. Да и сам я их и вижу, и ощущаю! В пору представлять себя народным богатырем Уем Липаном – таким же сильным и несокрушимым… а еще – смелым, глупым и наивным. Потому что здешний Уй Липан – это что-то среднее между «тамошними» Иваном-царевичем и Иваном-дураком… Лично я считаю, что – ближе к последнему, чем к первому. Но такой же удачливый сукин сын – этого не отнять.

Земля под ногами чуть подрагивает. Ощущение, будто по слабенькому деревянному настилу ступаешь. Кажется, ударь стопой посильнее и проломишь доски. Кстати, не рекомендуется выполнять Канон в помещениях… и в горах – тоже. И «ударить ногой посильнее» – такого в Каноне нет – когда-то очень и очень давно его разработали мудрые лю… разумные.

Всю площадку, на которой мы остановились на ночную стоянку, заволокло легким туманным маревом. Мы специально искали такое место, чтобы не напрягать Хану с организацией климатической защиты. Эта площадка была расположена в небольшом ущелье и ветер в нем был невозможен. Почти пещера. Так что Хане для защиты нашей стоянки делать ничего не пришлось. Это уже наша, семейная жадность рачительность: шутка ли, на каждой стоянке оставлять четыре-пять работающих «климатических» артефактов! Которые нельзя унести с собой, так как они привязаны к этому месту! А цена каждому такому камушку (каждому!) не менее серебряного «Волка»! А то и серебряный «Медведь»! За каждый! Ну, не за камушки, конечно, а за ту работу, что Хана проводила над ними, чтобы они стали артефактами.

От нашей одежды валил пар. «Внутреннее пламя» нашей юности из аллегорически-метафорической области перешло в мир материальный, на физический уровень, и сейчас интенсивно испаряло влагу с поверхности пропотевшей за ночь нательной одежды, в которой мы и начали заниматься, как только проснулись. И костер время от времени разгорался куда интенсивнее, чем ему следовало… Кстати, не рекомендуется выполнять Канон рядом с открытыми источниками огня – печками, очагами, кострами. Конечно, Канон не позволит случиться пожару, но… «кто сам бережется, того и боги с предками берегут».

При некоторых движениях, особенно руками, клубы тумана начинали интенсивно перемещаться, а по поверхности камней шла поземка – снег, лежащий на них, взметался в воздух, как при вьюге.

Итого: Земля, Вода, Огонь и Воздух! Все четыре Стихии в наличии!

И самое главное!

Я! Занимался!! Босиком!!!

Как и положено при выполнении Канона. А не как какой-нибудь инвалид или старик с ослабевшим Ци!

Хана вместе с нами Канон не выполняла. Что не избавляло ее от ежеутренней разминки иного рода – она бегала вокруг нас, занимающихся, хорьком мечась между своими артефактами. Не климатическими. Как я понял, это были какие-то измерительные приборы. Вот сейчас она и снимала с них показания. «Приборы» выглядели по разному: округлые камни с какой-то разноцветной сложной росписью, деревянные дощечки со столь же сложной резьбой, обычные (на вид) маленькие зеркальца с гравировкой. Не знакомые иероглифы. И даже ничего похожего на надписи. Скорее глифы, складывающиеся в гармоничный запутанный узор.

Медведица, не менее любопытная, чем представители семейства Лю, продолжала изучать последствия от приема Жемчужины на организм подопытного. Разумеется, подопытный не был против: о столь длительном и добросовестном наблюдении за пациентом со стороны разработчика фармакологического средства многим и многим остается только мечтать, удовлетворяясь словами о том, что некий авторитетный мастер-алхимик «лично делал эту жемчужину пять дней и пять ночей без сна и отдыха»… правда, мастер тот умер уже несколько сотен лет назад, так что все, что от него осталось – это авторитет и известность. Нет, то, что именно данный конкретный мастер работал над данной конкретной пилюлей – вполне может быть и правдой. Но ведь мастерами не становятся сразу. И данная конкретная жемчужина (или пилюля) вполне могла оказаться результатом «студенческой работы»… употреблять которую, значило бы сыграть в одну интересную и увлекательную игру с револьвером и одним патроном.

– Так, девочки! – Громко скомандовала Хана. – Застыли! Фан-Фан, продолжай выполнять «Шестнадцатую ступень»!

Я промолчал, а вот сестры слаженно пискнули:

– Да, глубокоуважаемая старшая сестрица!

Все три моих сестры послушно застыли прямо в тех положениях, в которых их застала команда – сев на правое колено и наклонившись корпусом к левой вытянутой ноге, раскинув руки в стороны.

Избитые позавчера девицы были послушны, покорны и смиренны… Они втемяшили в свои головки, что если будут хорошо себя вести, то «старшая сестрица» отметелит их и сегодня, на вечерней стоянке. Поэтому уже сутки Заяц, Дракон и Змея ходили перед Ханой на задних лапках, старались всячески угодить и исполняли любое распоряжение. Бегом. Спотыкаясь. И преданно пожирали молодую медведицу глазами.

Хана, когда я ей объяснил причину такого странного поведения своих ершистых сестер, посмотрела на нас, как на сумасшедших. Буйных сумасшедших. С изрядной долей опаски. «Вы, Лю, что – мазохисты, что ли?!» Растет над собой, девушка! Растет! Только на меня-то зачем так смотреть?! Я – ни-ни! Я – нормальный!

Правда, это не помешало ей и дальше пользоваться честно заработанным авторитетом.

– Так! – Она подняла с земли один из элементов своего «аппаратного комплекса» и небрежно кинула его за правое плечо… где тот просто исчез в воздухе. – Бегом за дровами. Фан-Фан… с тебя кабанчик!

– Да, глубокоуважаемая старшая сестрица! – За всех выкрикнула Хао.

Сестры, подняв небольшие клубы снега, сорвались с места и исчезли за камнями. Старые горы Севадана обильно поросли лесами, так что с топливом для костра проблем у нас не было. А прерванный на середине Канон они, кажется, решили компенсировать «быстрым шагом» – как раз нижние конечности и остались ими непроработанными.

* * *

– М-м-м… как пахнет… – Оценила запах Хана, протягивая к пламени руки. – Сегодня – с укропчиком и бадьяном?

– Еще подкопченная паприка.

– Класс! – И тут же всполошилась. – Погоди! А маслом обмазал, прежде чем запекать?! Если маслом не обмазывать – мясо сухим получится!

Сестры, разумеется, промолчали – хвост на Хану они ближайшую неделю поднимать точно не будут. А вот я возмутился:

– Не учи меня запекать кабанятину на костре, Хана! Побойся Предков! Конечно, обмазал! Кунжутным.

Будет она еще меня учить готовить кабанятину! Да я уже, можно сказать, за это время стал мастером по запеканию кабанятины на костре! Мастером чуть ли не небесного уровня!

– Точно! Кунжутное масло! – Обрадовалась медведица. – Вот почему орехами пахнет!

– Как твои исследования? – Я кивнул в сторону площадки, на которой мы до этого выполняли Канон.

Площадка от воздействия ветра и тумана во время наших упражнений частично расчистилась от снега, но сейчас подтаявший снег начинал схватываться коркой льда. От этого площадка сейчас сильно выделялась на общем фоне – большой квадрат-каток с сильно закругленными углами и темными пятнами наших следов.

– Отлично! Просто отлично! Я гениальна, а наставники ошибались! Я была права, когда заложила постепенное раскрытие всех стихий одновременно, а не последовательное и до максимума каждое, как предлагали они! Правда, Земля и Вода у тебя немного проседают, но, как я определила по твоим сестрам – это у вас семейное. Зато Огонь и Воздух – почти на оптимуме!

Ну, мне – жертве эксперимента – наверно, немного поздно жаловаться и пугаться. Жемчужина слопана декаду назад и вредных последствий, вроде бы, пока нет. Что доказывает, что Хана, действительно, была права. Но если б я с самого начала знал, что она такая авантюристка…!

– А какие стихии… лучше всего развиты… у глубокоуважаемой сестрицы… Ханы? – Пропыхтела Цу.

Хана с сомнением посмотрела на отжимающихся на пальцах девочек, но все-таки ответила:

– Как у всех медведей. Вода и Земля.

– Племянники… племянники… племянники… – Кажется, Микки стала отжиматься интенсивнее.

– Сколько еще отжиматься вашим несчастным сестрам, ГЛУБОКОУВАЖАЕМЫЙ старший брат? – Спросила Хао у меня.

Я потыкал лезвием ножа в тушу кабанчика, принюхался…

– Ну, судя по запаху… еще минут пятнадцать, Заяц. – И удивился. – А вы что, уже устали?

– Нет-нет, братец Фан! – Для иллюстрации того, что они не устали, Хао даже «толкнула землю» сильнее, чем следовало и успела хлопнуть в ладоши… за спиной. – Просто… кушать уже хочется.

– Мяско пахнет очень вкусно. – Поддержала Цу.

– Братик очень вкусно готовит! – Согласилась Хао.

– Племянники… племянники… племянники…

На этот раз Хана не делала мне замечаний, что я, де, слишком строг к своим младшим сестрам. Она совершенно спокойно восприняла, когда после доставки топлива для костра я докопался до отсутствия достаточно толстых бревен и поставил за это всех трех сестер в упор лежа, заставив их отжиматься «отсюда и до завтрака». Более того, удовлетворенно и согласно покивала! Растет девочка! Растет!

Глава 1

Сянсо, десятый месяц двенадцатимесячного календаря, буквально переводится, как «начало зимы». Пишется одним иероглифом, который, до кучи, может иметь значение «малые снега». С этим все понятно – в это время ИНОГДА выпадает снег, который тает буквально через несколько часов. Но тает он там, внизу, на равнинах. А здесь, в высокогорной провинции Севадан, снег как выпал в конце месяца шаньзан – «Выпадение инея» – так и лежит. И таять не собирается. Еще и множит свое количество за счет пусть и нечастых, но обильных снегопадов. И, кстати, из-за этого тут, в Севадане, иегроглиф «шаньзан» имеет основное значение «выпадение инея», а не как в равнинных районах Империи – «холодная роса».

И зима, столь милая сердцу любого нашего попадуна, с теми самыми пресловутыми сугробами и серьезными «минусАми» – здесь есть. Пожалуйста, распишитесь. И не нойте, что холодно. А еще дело усугубляется сильными ветрами, гуляющими в горах, А ветер, как известно, значительно увеличивает субъективное ощущение от мороза.

Все это относится к региону Севадан, но не относится к столице нашей ро… э-э-э, империи, Уль-Лонгу. Как так?

Все просто. Древний Уль-Лонг расположен в горах Севадана примерно на высоте полутора километров над уровнем моря и где-то полкилометра над окружающей местностью. Огромный город на полмиллиона жителей (по здешним меркам – это о-го-го мегаполис) раскинулся в не менее огромной долине Амава – километров двадцать-восемнадцать в самом широком ее месте.

И где-то рядом, несмотря на старость гор Севадана, наблюдается некоторая вулканическая активность. Гейзеры, горячие источники, «кипящие реки». А где-то, говорят, даже настоящая лава булькает! Про настоящие серьезные извержения в горах Севадана лично я не слышал… в отличие от, допустим, северо-восточных земель и восточных Островов. Тут даже трясет нечасто и несильно.

Оттого в долине Амава и, соответственно, в окрестностях столицы – относительно тепло. Временами даже теплее, чем в то же время года в низменных районах империи. Ну, за исключением Приморья – там из-за теплых океанских течений снег проходит по разделу сказок и преданий «а вот, помнится, лет десять назад снег выпал и лежал аж три дня!»

Ветра в долине, опять-таки, не так сильны и часты, как в горных окрестностях. Даже представить страшно, что здесь, в долине Амава, будет лет через триста-четыреста, когда (если?) какой-нибудь умник откроет (или занесет с «межмировым вирусом») двигатель внутреннего сгорания. Долина Амава в таком случае просто утонет в смоге – тут уже сейчас в безветренную погоду «зависает» запах сжигаемого угля и стелется дым.

А так – симпатичная долина. Количество солнечных дней, опять-таки, в среднем выше, чем по всему нашему «дурдому». Весной, вообще, говорят – сказка и волшебство природы: окрестные склоны зеленеют лугами и лесами, расцветают разноцветными коврами цветочков. Ну, да весной еще нужно постараться найти место, где не было бы хорошо и красиво.

Вот и сейчас в синее безоблачное небо над столицей медленно поднималось солнце. Даже парочка пташек по старой памяти… перечирикивалась. И ветра не было. Синее небо, белые склоны ближайших гор… Красота!

Наша маленькая компания вышла к стандартному пропускному пункту на окраине Уль-Лонга там, где с восточной стороны долина только начиналась меж двух сузившихся и в этом месте расходящихся в стороны горных кряжей. Сторожка с караулом, длинный стол с чиновниками. Стол был задуман на десять-двенадцать посадочных мест, но на месте присутствовали только восемь чиновников. Стол был установлен под длинным навесом, защищающим от дождя и снега. Столичные условия накладывали свой отпечаток: например, под навесом были установлены аж два волшебных светильника, а «сторожка» представляла из себя двухэтажное каменное здание с большими окнами, а не одноэтажное хлипенькое строение, как в провинциях. Небольшие узкие высокие окна-бойницы и плоская крыша с зубчатым бортиком.

– Кто такие? Откуда? Куда премся?

Даже чиновница оказалась «столичной» – видя совсем небогатые одежды «замкадышей», разговаривала очень неприветливо. По меркам нашей «темной провинции» – даже по-хамски. Провинциальные чиновники такое допускали крайне редко – вполне можно было нарваться на мордобой. Ни ножи на поясах сестер, ни снаряженные тетивой луки в наших руках (даже Хана свой детский лук вытащила из налуча и несла в руках) – ее не впечатлили. И не должны были, если честно – тут же околачивалась «пятерка» стражников, так что можно было без последствий для собственного здоровья хамить даже тем «гостям столицы», которые будут одеты, вооружены и снаряжены куда лучше нас.

Чужая невоспитанность – не повод ронять собственное достоинство. Поэтому я выполнил обычное приветствие:

– Мы пришли из города Мацан, уважаемая. Охотник Лю Фан. И мои сестры.

Сестры тоже назвали свои имена. Только имена. Ну, да им можно было не разворачивать свое представление – с точки зрения местной бюрократии и порядков, женщины шли довеском к мужчине – охотнику Лю. Хана тоже назвала только свое имя, не желая углубляться в вопрос, тем самым чуть ли не официально влившись в нашу дружную веселую семью.

– Мацан? – Чиновница сделала вид, что удивилась. – Это где у нас такая деревня?

Вредничает. Географию Царств чиновница должна знать едва ли лучше меня. А уж столицу одной из провинций, пусть не самой большой, знать обязана. В конце концов, каждые три или четыре года у чиновников проводятся экзамены для подтверждения или повышения ранга. Или понижения. Или выкидывания на мороз, если мозги совсем пропиты.

Видимо, ставит на место всяких провинциалов – дескать, тут столица и кем вы там в своем Задрищинске были – тут никого не интересует. А чего охотников на место ставить? Мы ж и не претендовали ни на что… пока. Или это ее красавица-Хана так раздражает?

Тем не менее, к чужому хамству я остался равнодушен, продолжая говорить вежливо:

– Провинция Увзан, уважаемая.

– Ах, Увза-а-ан… – Протянула вредная тетка. – А чего тут забыли?

Первой не выдержала, как и ожидалось, Хана. Она у нас медведица молодая, горячая, резкая… вон, сестры до сих пор от порки не отошли. Вывихи (у Хао и Цу) и даже переломы ребер (у Микки) какими-то амулетами Хана подлечила, а вот синяки и шишки (так как сводятся народными средствами) на юных мордашках видны до сих пор, несмотря на использование какого-то дорого косметического крема, который был у Хао… И я подозреваю, что этот крем был благополучно умыкнут из вещей матушки, а сейчас, по случаю выхода в люди, лишился грифа «Секретно. Только между нами, девочками». Правда, сестры меня и до этого не стеснялись. Например, когда у Хао несколько лет назад и у Цу с Микки – в прошлом году начались «регулярные женские дела», то «братец Гиафо» был поставлен об этом в известность раньше матушки… что, кстати, дало повод всему старшему поколению, включая старших братьев, подначивать и зубоскалить примерно полгода!

– Людей посмотреть. – Процедила Хана, сузившимися глазами рассматривая чиновницу-хамку. – Себя показать.

– Не пристало молодой девке рот свой немытый открывать, когда старшая женщина говорит и мнения твоего не спрашивает! – С готовностью поддержала чиновница, будто только того и ждала.

Ясно. Вид «вахтерша». Тип «вахтерша вредная». Подтип «вахтерша вредная склочная». Сидишь тут такая дни напролет, пропуска в город выдаешь, мимо туда-сюда шастают людишки, а где-то там, в городе, крутится столичная веселая и интересная жизнь, которая, что характерно, проходит мимо и мимо. А ты сидишь тут и сидишь. А нежная натура требует развлечений и приключений. А тут еще такая красавица развлекаться в город пришла. «Пышка», конечно, но… себя-то, лошадь тощую, никак не обманешь, ага… Тем более, такие вот «пышечки», а-ля молоденькая Анна Семенович, здесь в огромной цене! (Правда, мало кто знает, что в отличие от оригинала, у этой «Анны Семенович» интеллект находится где-то на уровне профессорского… но это, с точки зрения всех миров и народов, как раз является огромным минусом, так что и мы не будем заострять…) А ведь из семьи обычного охотника, корова дойная! У-у-у, еще и морду делает, как благородная! Ну, где справедливость-то, ё-моё! А ты тут сидишь, такая замечательная, и сидишь! А жизнь-то проходит мимо!

Ладонь вспыхнувшей Ханы упала на пояс. Там у нее артефакты-амулеты. Много. И в основном – атакующего типа. Но пока Хана себя явно сдерживала – ее яки хоть и стало ощущаться, но вряд ли слабые пользователи Ци сейчас могли бы его засечь. Максимум – почувствовать некоторое беспокойство и неуверенность. А уж фирменных медвежьих красных искорок в воздухе тем более видно не было.

А сестры, вредность каждой из которых в отдельности даже не снилась этой бедной чиновнице, разумеется, своего не упустили. Они фыркнули одновременно. Но сказали строго по очереди:

– Кляча тощая. – Цу.

– Пугало огородное. – Микки.

– Швабра. – Хао, как старшая и более опытная, была ровно в два раза лаконичнее. Правда, тут же добавила просьбу. – Братик, сделай этой непочтительной старой карге а-та-та!

Характеристика «старая карга» попала точно в цель – видимо, часто чиновницу так называют. Здесь этот термин применяют не только к старым женщинам, но и в качестве заменителя к «старой деве». Дама, действительно, «в возрасте» – лет тридцать ей, если на глаз. И вряд ли она могла позволить себе пользоваться очень недешевыми омолаживающими процедурами. И, судя по отсутствию брачного браслета (и учитывая склочный характер), на этом поприще ей ничего не светит. Во всяком случае, я с трудом представляю себе мужика, который ЭТИМ соблазнится. А в данном обществе на текущем социальном уровне – для женщины это чуть ли не трагедия. Услуги мужской проституции, опять-таки, гораздо дороже женской. И пользоваться этими услугами, в отличие от традиционной… как-то уже не очень.

Возмутившаяся женщина вскочила и развернулась к заинтересовано подобравшимся стражникам, скучавшим до этого по обе стороны от входа в «караулку».

Ну, а я, как и просила самая старшая из моих младших сестер, «сделал а-та-та». За те дни, что мы шли по ущельям, более-менее научился этому трюку.

Моя яки шибанула широким сектором в сторону чиновничьих столов и «караулки», заставив сидящих за столом людей в форменных халатах распластаться по столешницам, а стражников – упасть на колени. Сама склочница просто ничком рухнула на доски настила, прикрыв руками голову.

– Братик – стра-а-ашный! – С удовольствием протянула Микки, довольно скалясь.

– Наш братик – настоящий отморозок! – С гордостью согласилась с ней Цу.

Хана и Хао промолчали.

Но все четыре девушки как бы невзначай развернулись от меня в стороны, прикрывая с боков и со спины. Сестры наполовину вытянули из колчанов по одной стреле, а Хана, никогда лук в качестве оружия не использовавшая (две тренировки на стоянках по пути в Уль-Лонг – совершенно недостаточно для появления каких-либо навыков в этой области… каким бы гениальным культиватором ты не был), просто держала обе ладони на поясе у своего волшебного арсенала, быстро забросив лук через шею и плечо и встав в середину получившегося квадрата.

* * *

Ох, я бедный несчастный! Как я ломал себя сейчас! Как превозмогал! Все мое существо, оба моих внутренних «таракана» – и местный охотник Лю Фан, и пришелец-попаданец из другого мира – в один голос выли и ужасались тому, что приходилось сейчас делать!

Деанонимизация. Одно-единственное страшное слово. Это слово до усеру пугает любого попаданца.

К великому огорчению меня-попаданца, визит Лю Фана, сына охотника (точнее, «охотника», как мне вежливо намекают происходящие события) Лю Ливея и «домохозяйки» Лю Тинг, известной в некоторых кругах, также как некая Лонг Туан… Так вот визит этого достойного молодого человека в славную столицу Империи не может состояться тайно, инкогнито. Увы, но Лю Фан, которого кое-кто с белой козлиной бородкой изволил назвать «внучком», должен ворваться в Уль-Лонг так, чтобы об этом узнали ВСЕ!

А с другой стороны – налицо наглое попрание всех этих ваших сюжетных канонов, по которым главный герой должен действовать из тени, тайно, чтобы никто не догадался о настоящей личности и всяких грязных секретиках, которые ОНО скрывает. В скобочках замечу, что как раз момент с попранием штампов и шаблонов меня несказанно радует и более-менее примиряет с необходимостью раскрыть свою личность.

* * *

Бам! Бам! Бам!

На крыше «караулки» тяжело забухало. Это дежурные стражники играют боевую тревогу. Вряд ли они точно разобрались в происходящем, но можно констатировать – молодцы! Служба бдит! Может описались и обкакались от моего «яки», но затем встали, отряхнулись, схватили палочки (или чем они там в барабаны лупят?) и стали оповещать ближайшие казармы городской и опорные посты имперской стражи о возможном нападении.

Нет, правда! Молодцы!

Барабаны на таких стационарных постах, кстати, чудо, как удобны. Система сигнализации и связи, в которой разберется даже новобранец – раз. Не надо специфических навыков, как со всякими трубами и горнами – два. Звук у бас-барабанов низкий и из-за этого разносится далеко (а в горах – очень далеко!) – три. А еще можно использовать их в качестве источников сигналов «точного времени», отбивая каждый час!

Постаравшись не измениться в лице, я резко свернул разбушевавшуюся энергетику своего организма. Двадцать пять секунд. Больше держать без последствий пока не умею – сосуды и капилляры не выдерживают, лопаются и из носа начинает течь. И совсем не сопли. А юшка под носом сейчас будет смотреться очень… не комильфо.

Черные искорки из воздуха исчезли. Давление моего непонятного яки тоже пропало. Именно непонятного. Вот как? Как искорки могут быть ЧЕРНЫМИ? А вот – пожалуйста! Только что все присутствующие имели «удовольствие» видеть! Черные! Красные знаю – медвежьи. Желтые знаю – драконьи. У лис, по-моему, то ли зеленые, то ли синие. А про черные не слышал никогда. А вот лисы скорее всего слышали – очень уж мерзко Хам Хенг ухмылялся, когда я его своей «яки» приложил.

* * *

Чиновница явно поплыла. И уплыла достаточно далеко. Как валялась, так и продолжает валяться, пузыри пуская. Хорошо хоть живая – от чужой сильной яки у совсем слабых и сердце может встать. Дело тут вовсе не в том, что у нее энергии Ци в организме мало или она полный ноль в Цигун. Чтобы выдержать чужое враждебное яки, нужно иметь волю, а не развитые энергетические каналы. Хотя, для их развития воля таки нужна. И немаленькая. Вообще, среди присутствующих мелких чиновников, сильных духом оказалось мало – из восьми мужчин и женщин в себя смогли прийти только весьма «возрастная» тетечка и парень, примерно мой ровесник. Ну, может чуть старше. Они оба сейчас как раз с кряхтением вставали на колени и упирались в доски настила ладонями.

За спиной из очереди «гостей города» раздавались испуганные крики и причитания людей, нервное ржание лошадей, скулеж собак, раздраженное шипение и кваканье ездовых ящеров. Хоть я и постарался ударить узким сектором, но, как обычно, получилось не совсем так, как задумывалось первоначально – яки разошлась окружностью, просто за спину ушел ослабленный удар. Не очень хорошо получилось, да…

– Начальника мне… – Тихо уронил я в воцарившуюся тишину. – Живо!

Стоявшая на коленях женщина указала пальцем на одного из валявшихся в отрубе чиновников. Он, действительно, одет был небедно:

– Мун Зукк, высокий господин. – Охрипшим голосом сообщила она. – Чиновник седьмого ранга Приказа сбора податей, высокий господин!

Приказ сбора податей? Это одно из управлений министерства финансов. Кстати, с ними мне очень скоро придется столкнуться, когда буду люлей за пролюбленных казенных ящеров получать. Или не придется: Приказ высокого образования и нравственности входит в Придворное управление, которое фактически является седьмым министерством. Ну, да это все праздные размышления – какая разница, от какого учреждения звиздюлины выхватывать – карательные инструменты у них примерно одинаковые… а то и один и тот же – я в этом уже не очень-то хорошо разбираюсь.

– Значит, главная теперь – ты?

– Чиновник шестого ранга Вень Улан, высокий господин! – С некоторой даже затаенной гордостью сообщила женщина.

И как, интересно, чиновник седьмого ранга оказался главным в коллективе, в котором присутствует чиновник аж шестого ранга? Наверняка, какие-то их внутрикорпоративные интриги… в которые мне лучше не лезть! Не лезть, я сказал!

– Вень Улан нужно знать следующее! – Важно покивал я. – Лю Лонг Фан изволил посетить столицу! Со своими младшими сестрами – Хао, Микки и Цу. И со спутницей – высокой госпожой Бейдао Ханой. Дабы оказать все необходимые почести Ослепительному!

Честно говоря, называть Хану «наложницей» при всех я не рискнул. Еще начнет фыркать и возмущаться, компрометируя наши с сестрами императорские высочества… А если еще и сестры языками с ней сцепятся, устроив свару при всем честном народе – станет вообще некрасиво! И даже немного печально.

– Слушаюсь, Ваше Высочество! – Мгновенно просекла чиновница…

… продолжая стоять на коленях. Опытная чиновница. Опытная, волевая, неробкого десятка. Шестого ранга. А это – середина двенадцати-ранговой шкалы. Как же она в подчинение к седьмому рангу угодила? Видимо, где-то когда-то накосячила. Или не выдержала внутривидовой карьерной конкуренции. Или покровитель оказался пожиже, чем у конкурента – не смог заступиться за протеже.

– Не «со спутницей», а «с наложницей»! – Тихо поправила Хана. – Вы навсегда покорили мое нежное сердце своей мужественностью, Ваше Высочество! И при этом обещали взять на себя ответственность, Ваше Высочество!

М-да-а-а… Это было… неожиданно. Да еще таким кротким тоном, скромно потупив глазки.

– О-о-о! – Оценила чиновница, восторженно нас рассматривая.

А вот сестры промолчали и от комментариев воздержались. И хмыкать-фыркать не стали. Они застыли за моей спиной, устремив одухотворенные взоры куда-то в синее небо.

– Можешь встать и приступить к своим обязанностям, Вень Улан!

– Слушаюсь, Ваше Высочество!

Тетечка оказалось очень резвой – легко вскочила и метнулась к своему бывшему начальнику. Тот уже более-менее пришел в себя, что-то невнятно стал лопотать и слабо отбиваться от «нападения» бывшей подчиненной. Разумеется, опыт и напор победили. Женщина сорвала с его пояса кожаный кошель и запустила туда свои загребущие ручки. Из кошеля была извлечена серебряная печать и два конверта – с черной полосой и с желтой – то ли наряд на дежурство, то ли документ, удостоверяющий полномочия… то ли еще что.

После обретения этих материальных атрибутов власти над подчиненными чиновница, новоявленная начальница КПП, уже не смогла сдерживать довольную улыбку. И преподнесла сюрприз:

– В рескрипте от второго дня было написано: «Его Высочество Лонг Фан пусть предъявит некий перстень, коий докажет – сё истинно внук Лучезарного, чье Величие выше Луны»!

И такими восторженными глазками на меня – хлоп-хлоп-хлоп! И хрен ей возразишь. И никакое «яки» тут уже не поможет. За этими наивными глазками чувствуется вся мощь и несокрушимость имперского бюрократического аппарата. Одно волшебное слово – рескрипт! Хм, второго дня… то есть позавчера. Оперативно сработано! Получается, император отдал распоряжение, как только поговорил со мной и матерью. Или у него есть специальный человечек, записывающий все слова Солнцеликого в режиме онлайн… ну, допустим, через какой-нибудь артефакт. Дабы ни одно умное слово, ни одна мудрая мысль не миновали благодарных подданных.

Перстень… перстень… перстень… Нет у меня никаких перстней! Нас у матушки – четверо. И каждому на шею перстень с личной нефритовой печатью не повесишь, как в индийском кино. И если я сейчас с помощью какого-то там перстня не смогу доказать, что являюсь «Его Высочеством Лонг Фаном» – ждет меня темное помещение с решетками на окнах или яма с решетчатой крышкой, а не тепленькая городская банька с последующей уютной кроваткой в гостинице.

– Лучное кольцо! – Тихонько шепнула из-за спины… кажется, Цу.

– О! Спасибо, змейка! Умничка!

– А то! – Не удержалась Цу.

– Медленно думающий человек! – Микки. Разумеется, тоже не удержалась.

– Тугодум! – Хао. Тоже шепотом.

– Тормоз… – Едва слышно хмыкнула Хана. – А ведь я предупрежда-а-ала…

– Спасибо, девочки. – Вздохнул я. – Вас я тоже очень люблю.

– Нас? Всех? – Залепетала едва слышно Хао. – Ах, это так неожиданно, любимый старший братец!

– Но мы согласны! – Цу.

– Ради деток сии девы готовы на все! – Микки. – Даже взойти на ложе с таким безалаберным, но любимым старшим братцем!

– Ну и семейка… – Вздохнула Хана.

– Не расстраивайся, старшая сестрица! – Цу.

– Ему на нас на всех все равно здоровья не хватит! – Микки.

– Мы с тобой поделимся, старшая сестрица! – Хао.