Текст книги "Рождество или Библия волшебника"
Автор книги: Артур Дж. Грэм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
Вероника Швайцтаг. 1933-1993
В этот день…
«Всему своё время, братишка. Всему своё время. Сначала – дверь»…
Ефросиния Давыдовна много лет проработала в городской больнице. Сидя за дежурным столом, женщина отвечала на телефонные звонки, каждый день разносила пациентам таблетки, и многим помогала пройти в туалет…
Сегодня она даже пожертвовала своим днём рождения, но вышла на работу, заменяя приболевшую подругу. Ефросиния Давыдовна, конечно, не знала, что порог больницы она переступила в последний раз…
* * *
– В любом случае, Агафья Ивановна, – где-то далеко Катя услышала совершенно незнакомые голоса, – лучше ей об этом пока не говорить.
– Доктор, кажется, пациент начал приходить в сознание, – к постели девушки подошли несколько человек в белых халатах.
– Проследите за общим состоянием, – пожилой мужчина со стетоскопом на шее посмотрел Катины зрачки.
Всё было будто в тумане: палата, врачи, капельницы, банты, привязанные к шкафу, другие больные.
– Ефросиния Давыдовна, – произнёс другой доктор, – пусть она отдохнёт.
Полненькая медсестра ввела что-то в капельницу, и Катя, почувствовав усталость, снова уснула.
* * *
– Не волнуйтесь, с Вашим ребёнком всё в порядке.
– Что? – Катя открыла глаза. Возле неё сидел парень. Он был похож на медбрата, если не обращать внимания на его лицо, намекающее на недалёкость. За окном было уже темно.
– Я говорю, с ребёнком Вашим всё в порядке. Мы провели полное обследование. Плод не пострадал.
– Какой плод? – девушка приходила в себя.
– Как какой? Ваш малыш.
– Больной, покиньте женское отделение, – раздался суровый голос дамы, входящей в палату.
Парень вскочил и, подмигнув, выбежал.
– Как Вы себя чувствуете? – дама расставляла на тумбочке возле Катиной кровати какие-то лекарства.
– Да, нормально, кажется, – приподняла она голову. Та предательски гудела. – А кто это был?
– Это Евлампий. Больной, гуляющий по больнице. Не обращайте внимание.
– Хорошо, – Катя снова положила голову на подушку, взяв в руку край любимого банта. Хотела, было, повернуться на бок, как вдруг почувствовала тяжесть на ноге. Приподняла одеяло и увидела на ней гипс.
– Вы ещё хорошо отделались, – дама прохаживалась по палате, рассматривая больных, – перелом, сотрясение мозга, наезд на велосипеде, аборт, авария, изнасилование. И всё на льду… Да. Такой у нас, врачей, юмор. Думаю, завтра вечером мы сможем Вас выписать. Да не тебя, Клавка!
Одна из больных хотела встать и начать собираться.
– Я сказала, не тебя!
Но больная не слушала. Она встала и оттолкнула даму в белом халате.
– Мне нужно купить тельняшку Спиридону! – хрипнула та.
Катя перевернулась на бок, спиной к спорящим. Она смотрела на коридор через открытую дверь, где всё время куда-то спешили люди в белых халатах и валенках.
– Я через час зайду. Проверить, выпили ли Вы все свои лекарства, – на выходе произнесла дама. Клавка, тебе особое приглашение!
Она вышла, забрав с собой шум и резкие вибрации. Катя снова перевернулась на спину, стала разглядывать грязный потолок и пыльные плафоны. Снова к голове подступил сон. Под звук переливающегося лекарства в капельнице девушка заснула.
* * *
Громкий храп, раздающийся со всех сторон, отогнал сон куда-то очень далеко. В палате было уже темно. За окном медленно падал снег на фоне светящегося где-то неподалёку фонаря. Катя села на кровати. Под горло подкатывался комок, всё ещё кружилась голова.
Девушка спустила с кровати сначала одну ногу, потом вторую, помогая руками поставить загипсованную ступню на пол.
Капельница была уже отсоединена.
Больная, не спрашивая разрешения, «одолжила» тапочек у какой-то храпящей старушки, и, медленно двигаясь, направилась в коридор. Лекарства решила не пить. Тоже мне! Самолечением решила заняться. Профура. Грязные стены, кое-где облупившаяся краска. Недалеко стоял стол с включенным телевизором. Вокруг никого не было, если не считать сопения, долетавшие из разных палат. Девушку пробирала лёгкая дрожь, а холод заставил кожу из обычной превратиться в гусиную – гускина дочь.
– Простите, где здесь туалет? – Катерина увидела за столом Ефросинию Давыдовну, дремавшую дежурную медсестру, опустившую голову на ладони.
– Я прошу прощения. Но где здесь туалет?
Катя ещё раз легонько дотронулась до дежурной, но та не отреагировала. Прикоснулась снова, но уже сильнее, – реакции ноль. Тогда взяла ручку, лежащую на столе, и ткнула прямо в плечо ту, которая когда-то давала клятву Гиппократа.
Руки дежурной перестали держать её голову, и та с грохотом ударилась об стол. Катя с ужасом смотрела на мёртвое тело дежурной, спина которой была в крови.
Девушка сделала шаг назад и закричала. Голос разлетался по коридору, отталкиваясь от стен, превращаясь в эхо. Она кричала изо всех сил, прислонившись к стенду с названиями лекарств и правилами гигиены для полости рта и подмышек.
Катя набирала полную грудь воздуха и снова выдавливала его, превращая в очередную порцию криков.
Вбежала в палату № 24 и остолбенела: две девушки её возраста были… повешены. Верёвки, обвязывающие их шеи, висели просто в воздухе, ни к чему не прикрепляясь. Такая же картина была и в палате № 26. И № 27.
В воздухе висели девушки Катиного возраста. Их глаза повылезали из глазниц, а длинные посиневшие языки касались подбородков. Все остальные больные мирно спали.
Голова снова стала кружиться, а комок подступил так близко к горлу, что девушка не выдержала. Она согнулась вдвое и вырвала. Слёзы сами по себе полились из глаз.
Опираясь о стену, она направилась в сторону указательных стрелок с надписями «К выходу». За углом показались двери лифта. Откуда-то сзади послышались чьи-то голоса. Непонятные. Явно мужские.
Катя нажала кнопку вызова, и за железными дверьми началось движение.
– Bisra sri! Эта дрянь где-то здесь! – крикнул кто-то, и послышались шаги приближающихся людей.
В маленьком окошке зажёгся жёлтый свет – лифт приехал. Легонько приоткрыв дверь, Катя вошла в кабинку, заперев за собой железную решётку.
Шаги и голоса стали более выразительные. Девушка нажала кнопку первого этажа и снова вскрикнула: через окошко двери на неё смотрел громадный чёрный глаз. Раздался выстрел, ещё один. Лифт двинулся. 36 секунд он медленно спускался вниз.
Дверь кабинки открылась – оглянувшись по сторонам, калека ХХI века вышла. Она находилась на первом этаже ординаторской. Изо всех сил старалась двигаться как можно быстрее, но проклятый гипс не позволял бежать. Девушка снова и снова смотрела по сторонам, стараясь найти выход, но его не было. Отсюда вообще не было выхода. Одни стены. Катя шла по коридору, повернула направо и увидела вход в подвал. Сзади снова послышались шаги и те два знакомых голоса. Снова раздался выстрел, и что-то упало.
Катя зашла в тёмное помещение и закрыла за собой дверь на железную рукоятку швабры. Попыталась нащупать выключатель света, но и его не было. Прямо за дверью раздался крик.
– Bisra sri! Прокл, эта чушка, я чувствую! – кто-то пытался вырвать засов, дёргая туда и обратно, но он не поддавалась.
Катя осторожно стала спускаться по лестнице всё ниже и ниже, держась за стену, чтобы не упасть. Её сердце нервно билось, а голова гудела от страха. Что же делать? Пальцами девушка почувствовала что-то горячее. Это была труба выходящая из стены. Она протекала. Катя сделала ещё один шаг, и её ноги оказались в воде.
– Я не могу открыть! – крикнул кто-то за дверью.
– Слабак! – ответил второй.
– Да пошёл ты в зад Северной звезды!
– Твоя мать – звезда северная! Ахаха!
В дверь постучались. Послышался холодный смех.
– Екатерина, Вы не хотели бы выйти?
Катя сделала ещё несколько шагов – её ноги были по колено в тёплой воде. Что-то касалось её колен. Снова дёрнулась дверь.
– Я хочу её убить, Прокл! – произнёс голос. – Давай, выйду из себя.
– Всему своё время, братишка. Всему своё время. Сначала – дверь. Давай, на счёт три!
Катя сделала ещё несколько шагов назад. Что-то явно касалось её колен. Глаза немного привыкли к темноте. Девушка осмотрелась: она стояла на лестнице, ведущей ещё ниже… в подвал, который явно затопило.
– Раз! – послышалось за дверью.
Катя набрала воздух в грудь.
– Два! – повторили незнакомцы.
Девушка нырнула туда, где должны были быть ступеньки. Руками тянув себя вниз вдоль перил, она опускалась глубже. Сзади стало светло. Это означало, что дверь всё же поддалась.
Она плыла на ощупь – впереди была только тьма. Охваченная страхом, Катя направлялась всё глубже. Не прошло и тридцати секунд, как девушка почувствовала, что воздух в её лёгких стал заканчиваться. Она стала двигаться быстрее. Ещё быстрее. Как вдруг перила закончились. Страх охватил всё тело Катерины. Что-то снова проскользило по её ноге. Она почувствовала, что больше не продержится, и стала подниматься вверх.
Ничего не было видно. Девушка двигалась в неизвестность. Наконец вынырнула, прокашлялась, выплёвывая тухлую воду. И смогла дышать. Вокруг стоял затхлый воздух, перемешиваясь с вонью дохлятины. Катя снова прокашлялась. Рукой вытерла глаза.
Похоже, те двое незнакомцев не решились последовать за ней.
В нескольких метрах от девушки что-то хлопнуло по воде.
– Эй! Кто тут? – она держалась на плаву, схватившись за выступ на стене.
Где-то очень далеко послышались чьи-то голоса. Не те холодные голоса, что были там, наверху. Катя поплыла в их сторону, разгребая со своего пути всякую дрянь.
Голоса стали слышаться четче. Они были уже совсем недалеко. Девушка плыла медленно, стараясь вслушаться. Страх не отступал. Но было уже не так жутко.
Сквозь мрак Катя уже могла рассмотреть всё вокруг: она плыла по коридору на свет, видневшийся в конце. Грязные кирпичные стены. В воде плавали бутылки, по трубам вдоль стен бегали крысы с рождественскими шапочками на головах – они тоже готовились к Новому году. Хотя в спешке они расталкивали друг друга, падали в тёплую воду, и забирались на гнилые доски, которые пока удерживало на плаву, будто праздничные кораблики в море фекалий.
Катя подплыла прямо под свет. Он был виден сверху – похоже, она попала в канализацию.
– ПОМОГИТЕ!!! – закричала девушка. – ПОМОГИТЕ!!! СКОРЕЕ!!!
Лестницы не было, поэтому она не могла выбраться сама.
– ЭЙ! КТО-НИБУДЬ!!! – кричала она.
Со стороны, откуда она приплыла, снова послышались те два холодных голоса.
– Прокофий, она там! – доносилось сквозь писк крыс.
– ПОМОГИТЕ, – снова закричала Катя на свет.
– О, – увидела она чью-то голову в люке, – ты что там забыла, девица в темнице?
– Вытащите меня отсюда! – задыхаясь от страха, крикнула девушка.
– Прокофий, она уходит! – послышалось недалеко.
– Держи верёвку! – произнёс незнакомец, глядя через люк.
Катя ухватилась.
– Держись! – сказал он, – Коля, тяни!
Девушка стала медленно подниматься.
– Прокофий, вон она! – крикнул незнакомец. – Держи её!
Катя слышала, как те двое подплыли к ней. Раздался хлопок: верёвка лопнула, и девушка упала в тёплую воду. Ещё один хлопок, и она потеряла сознание.
* * *
– С тобой так же сложно, как и с твоей старухой!
Катя лежала в каком-то лесу, укутанная в тёплую шубу. Её вещи были уже сухие.
– Понимаешь, если бы я мог, то этого никогда бы не допустил, – продолжил голос.
– Прокофий, она тебя всё равно не слышит, – произнёс второй голос, – не распинайся.
– Прокл, Ljemjejebad! Копай молча! – снова влез первый.
– Друзья мои, – возле девушки прошёл человек, от которого пахло спелыми вишнями. Такой знакомый запах. – Никто из нас не может решать, как поступать. Всё давно решено и утверждено. Вам лишь нужно выполнить, а мне – проконтролировать.
Катя сразу поняла, что говорил это не кто иной, как ухажёр её бабушки Евгений Петрович. Тот самый загадочный мужчина, которого она видела в день трагедии. Но что означало выражение «с тобой так же сложно, как и с твоей старухой»?
Девушка хотела повернуть голову, но она ей не подчинялась. Всё тело было будто не её.
– Прокофий, она очнулась!
Катя увидела незнакомца, который склонился над ней: желтовато-бледное и безжизненное лицо мертвеца, порванные вещи… А глаза… глаза были закисшими. Вместо носа была пустая дыра, откуда выглядывали белые черви. Незнакомец посадил девушку на лавочку возле могилы Вероники Швайцтаг.
– Не нужно вдаваться в детали, – спокойно говорил Евгений Петрович. – Тем самым мы облегчим свои жизни. Мне очень жаль, что всё происходит именно так. Но только таким способом Вы сможете попасть в новый для Вас мир. А вы, – обратился он уже к копателям могилы, – сможете, наконец, покинуть эти разлагающиеся тела. Правда, хорошая новость?
Катя не могла произнести ни слова. Она только моргала глазами, смотря вниз на оскверняющего могилу мужчину.
– Довелось нам с тобой повозиться, – произнёс тот, что постарше, поглаживая Катины волосы своими грязными руками.
Второй мужчина продолжал копать.
Фонари на кладбище освещали другие могилы, белые под гладью снега памятники, одиноко стоящие скамейки.
– Вы решили вопрос с телами жертв в больнице? – продолжил Евгений Петрович.
– Да. Замена прошла удачно, – сказал один из копателей.
– Bisra sri! – крикнул тот, что копал, – моя рука! Она отпала! Ни к чему это вонючее тело простого смертного непригодно!
– Прокофий, не выражайся при девушке! – улыбнулся второй.
– Всё! Закончил! Тащи старуху! – сказал первый. – Я открыл её!
Возле Кати поставили старую крышку гроба.
– Растопчи её скелет! – крикнул тот, что постарше.
Незнакомец без руки стал прыгать, дробя под собой кости Вероники Швайцтаг.
– Держи старуху, – второй тащил по снегу тело Катиной бабушки.
Катино сердце готово было разорваться. В глазах темнело. Рассудок иногда терялся. Она хотела кричать, но голос её не слушался.
– Клади её на спину! – передал незнакомец тело женщины второму.
Тот заволок её под землю.
– Теперь ты, милая, – подошёл он к Кате.
Девушка пыталась сопротивляться, но её тело не могло пошевелить даже пальцем.
Катю животом положили на тело её бабушки и сверху придавили крышкой гроба. Послышался звук сыпавшейся сверху земли. Стало темно. Катя по-прежнему не могла пошевелить своим телом. Её виски буквально разрывало, в ушах раздавался гул, а из носа потекла кровь. Она знала, что воздуха здесь хватит ненадолго.
Глава пятаяНу и рожа. Или день по кускам
За 6 дней до Нового года
«Можно было догадаться, что бельгийское дерьмо енотов ни к чему не пригодно»
Небо было ясное: солнце освещало длинные заснеженные улицы АйсГрада, по которым прохожие, суетясь, куда-то направлялись. Высокие небоскрёбы выстроились в вокруг Белой Центральной площади. Они были похожи на братьев-близнецов, охраняющих большую новогоднюю ёлку, которую соорудили несколько недель назад гномы в голубых беретах.
Местные жители любили свой город: вечные улыбки были эталоном хорошего воспитания, а слова «Доброе утро, Lje al'min h'i!» создавали позитивное настроение до конца рабочего дня.
– Здравствуй, Ларисочка! – по тротуару медленно шагала в оранжевых унтах и такой же шубе из лисьего меха Евдокия Ньюэлова. Она как раз увидела через дорогу свою старую подруженцию.
– Евдокия! Дорогая! – прямо по проезжей части, по которой двигались машины и большие фиолетовые автобусы, перебежала Лариса к своей подруге. Ни один из автомобилей даже не сбавил скорость.
– Хорошо выглядишь, новая мазь? – Евдокия Ньюэлова осматривала лицо давней приятельницы, тщательно скрытое под толстым слоем коричневого вещества, похожего на собачьи экскременты.
– Митрофан немного перестарался, – пожаловалась Лариса. – Можно было догадаться, что бельгийское дерьмо енотов ни к чему не пригодно.
– О! – Евдокия похлопала подругу по плечу, и обе направились в сторону газетного киоска. – Не думала, что в Бельгии водятся еноты. К тому же этот запах. Он выводит меня из… – попыталась подобрать нужные слова, – …душевного равновесия. Это ведь из жоп…
Она не успела договорить. Сзади к ним, намеренно кашляя, подошёл полисмен. Синие форма и унты выделяли его на фоне снежного города так же, как и оранжевые вещи Евдокии.
– Bisra sri, – выругалась Лариса.
– Вы нарушили как минимум два правила дорожного движения, дамочка! – выпалил мужчина с улыбкой на лице.
– Николай, – ласково произнесла одна из женщин, – шёл бы ты своей дорогой.
– Это первое устное предупреждение, – продолжал демонстрировать свою белозубую улыбку полисмен, – не паясничайте.
– И тебя с наступающим! – огрызнулась Ларочка, потянув подругу за локоть.
Николай махнул рукой и зашёл в булочную, в которой разливались и смешивались запахи свежеиспечённого хлеба.
– Смотри, – глаза у Евдокии стали круглыми, когда она буквально выдрала газету «Королевская правда» из окошка жёлтого стеклянного ларька, – это правда!
Её подруга прислонилась так близко, что коричневая мазь перекочевала из одной щеки на другую – женщины этого не почувствовали. Они несколько раз перечитали заголовок на первой странице: «Решено сжечь принца? Или есть варианты?»
– Надеюсь, они не доверят правление страной простому смертному! Ладно, мне нужно спешить! – Лариса выронила газету и, бросив подруге какие-то слова прощания, побежала к перекрёстку.
Несколько раз пробили колокола на башне Белой Центральной площади. Вороны, сидевшие на ветках голых деревьев, взмыли вверх. А другие попадали вниз.
У женщины в руке появился небольшой деревянный брусок. Через мгновение он обрёл форму длинной палки, ещё спустя миг на нём появились прутья – маленький брусок окончательно превратился в полноценную метлу.
– Сбрось мне голубя или позвони! – вслед крикнула Евдокия. Но подруга её уже не слышала. Она резко унеслась вдаль. В небе появились и другие люди на мётлах. Именно тогда Евдокия пожалела, что не отказалась получать права на полёты.
* * *
Бой курантов разбудил Кирилла. Он лежал в постели, полной огарков свеч. Пахло серой. Нужда по малому не дала парню долго находиться в горизонтальном положении – нехотя он встал и перебежал босиком по холодному полу через шикарную комнату прямо в туалет.
– Обслуживание номеров! – послышалось за входной дверью. – Не решалась постучать раньше. Услышала шаги. Ну и, думаю… Хватит стоять и ждать шесть часов. Тут прохладно…
– Одну секунду! – в ответ бросил Кирилл, как вдруг замерло в его теле всё, что было в состоянии замереть. На справление нужды это не распространялось. Впервые в жизни он сказал слова без заикания, даже не приложив ни единого усилия.
– Да я пошутила, – заглянула через приоткрытую дверь туалета Ева Астахова – девушка, проводившая в прошлую ночь ритуал.
– Эй! – крикнул Кирилл.
– Да я всё уже видела, – голос Евы был нежен и спокоен как бархат и, в то же время, был заряжен как-то положительно. Это заставило парня, ещё не начав, перестать сердиться. Он схватил висящее над умывальником полотенце и обвязал его на поясе, закрывая от посторонней пары глаз всё лишнее.
Ева постучалась в дверь.
– Ну же! Мне же интересно!
– Ничего себе, – шёпотом произнёс Кирилл, глядя на себя в зеркало.
– Внимание, я захожу! – резко вошла в туалет пышногрудая девушка в розовом костюме. Она держала в руках такой же розовый блокнот, а длинная шариковая ручка скрепляла волосы в маленькую «дульку».
Парень обернулся и пристально глянул Еве прямо в глаза.
– Чертовщина какая-то…
– Я ведь знаю, за что получаю деньги, – она пронзала его взглядом, – и в этот раз неплохо потрудилась. Очень даже неплохо. Shapira!
Кирилл снова повернулся к зеркалу. Его тело изменилось. Стало другим. Сильным. Просматривались торс, накачанные мышцы. От былого задохлика не осталось и следа. Изменилось даже выражение лица: оно стало твёрдым, решительным.
– Вот только с цветом кожи нужно будет поработать, – Ева вытянула ручку из своих волос, и те тут же упали на её милые, как показалось Кириллу, плечи. – Зелёный цвет кожи здесь не многим нравится. А вот белый… Белый – это сила. Запишу Вас к Бауману.
Кирилл сел на унитаз, стараясь привести себя в чувства.
– Ковбой, если Вы пытаетесь от меня что-то спрятать, то пытайтесь получше, – показала она шариковой ручкой на сползшее полотенце, и вышла из туалета. – Завтрак!
* * *
– Как вкусно!
Кирилл уплетал пирожки с вишней, запивая горячим шоколадом. Он удивлённо смотрел в окно на людей, которые летали на своих мётлах так легко, будто это были обычные велосипеды. Солнце освещало комнату, отбиваясь от стен, золотых рам картин, висевших повсюду. Парень сидел в мягком кресле, укутавшись одеялом. Он даже не заметил, как несколько капель вишнёвого джема капнули на белую ткань.
– Я включу телевизор, если не возражаете, – Ева это сказала так, будто ответ был совершенно не важен. Через мгновение чёрно-белое изображение Ирмы Фроловой томной и правильной речью уже рассказывала новости.
«В стране полдень. Начинаем передачу новостей на Первом колдовском канале. Здравствуйте, товарищи! Потомок Короля прибыл в страну. Об этом сегодня сообщила служба Его Величества. Место и время прибытия до сих пор тщательно скрывается правоохранительными органами, чтобы не подвергать опасности возможного наследника трона. Но журналисты уже успели получить первые фотографии столь важной персоны. Однако в 17:00 премьер-министр Олупий Женевьев обещает выступит со специальным заявлением. Тогда мы сможем продемонстрировать первые кадры, которые были получены нашими репортерами. Напомним, по Древнему Преданию один из лишних наследников трона должен быть принесен в жертву. Его имя сих пор остается в тайне. Слово нашему корреспонденту Виктору Жопову. Он на прямой связи со студией».
Кирилл смотрел на экран телевизора, открыв рот. Он совсем забыл о книге-словаре, которая рассказывала ему во время поездки о жертвоприношении. Изрядно изгадив вишнёвым джемом одеяло, он пытался словить каждое слово, доносившееся теперь уже от лысоватого полного молодого человека, вещающего такой же правильной речью.
«Спасибо, Ирма. Я сейчас нахожусь возле входа в Александрийский дворец. С минуты на минуту должно начаться экстренное совещание во главе с министром по чрезвычайным ситуациям Леонтием Свинкой. Уже известно, о чем пойдет речь. Первое, что стоит на повестке дня, – это Древнее Священное Писание. Оно до сих пор не назвало имени настоящего наследника, который возглавит страну на последующее 54 года. Второе – это пропажа бригады альпинистов, которая, по заявлению премьер-министра Олупия Женевьева, была тщательно организована ракффейскими бунтарями. Что странно, Ирма, – реакция на данное заявление со стороны официального Ракффее до сих пор не поступила. Похоже, правительство графства Ракффее снова решило бездействовать».
На экране появился седоволосый мужчина в строгом деловом костюме. Надпись в нижней части говорила о том, что это и есть премьер-министр Олупий Женевьев. Он буквально кричал на все стороны. А капли слюней попадали в камеру.
«Мы, как сильная нация, не пойдем на уступки в переговорах с этими жалкими прихвостнями нацизма! Если потребуется, мы подавим бунт. Не поможет – выдворим бунтарей с территории нашей страны! Пусть попробуют пожить в Сыраке, если им так не нравятся здешние условия».
Снова появился тот лысоватый корреспондент новостей.
«Как вы только что увидели, премьер в ярости. Ирма, уже началось экстренное совещание. Оно проходит за закрытыми дверьми, но о его ходе нас будет информировать личный советник Его Величества. Похоже, Ирма, никому не удастся сорвать празднование Нового года, тем более что вот-вот решится судьба всей страны. Кому же достанется наша держава?»
Инициативу взяла не себя ведущая новостей.
«На прямой связи со студией Первого колдовского канала был наш корреспондент Виктор Жопов. Мне только что сообщили, что у нас появилась эксклюзивная запись прибытия наследника Короля. Мы готовы будем ее показать в следующем выпуске. А пока перейдем к другим новостям. Похоже, весна в этом году наступит раньше. А именно – 1 парта. Соответствующее распоряжение сегодня подписал министр погоды Илья Никитин».
– А почему рекламные биллборды и телевизор чёрно-белые? – спросил Кирилл.
– Вообще-то, ещё и газеты. И много всего. Так можно отличить настоящую жизнь от нереальной. Кстати, как думаете, – Ева сделала звук в телевизоре тише и повернулась к парню, – Вы можете быть потомок Короля? Или это было бы скучной банальностью во всей истории про Золушку-заику?
– Что? – подавился парень. – Я Кирилл Андреев. А не Золушка-заика. Можно просто Кирилл. Да! И мне, кстати, так и не сказали, куда меня привезли. Где я?
– Я прочитала это ещё в Вашем личном деле пару месяцев назад. Не думаю, что я – та, кто должен Вам всё рассказать о Вашем месторасположении тела в пространстве нашей страны. Я должна была прийти к Вам, совершить ритуал. Для чего и почему – не сказали. Странно всё это как-то.
– Ага, – Кирилл заметил разлившийся джем и принялся его вытирать. Было неудобно – он ещё не привык к своему новому телу и широким ладоням.
– Знаешь, если Вы – это он, то Вас могут сжечь на костре. О! Это так мило! Такая честь! – девушка захлопала в ладоши.
– Ага, – прослушав, Кирилл бросил вытирать впитавшийся в одеяло джем и стал пить остывший шоколад.
– Если это так, не говорите никому, иначе за мои предположения и поведение я лишусь своей работы. И меня могут депортировать. В лучшем случае, – Ева поправила свои волосы. С двойным щелчком пальцев они заплелись в аккуратную косичку.
Девушка прохаживалась по комнате взад-вперёд в своих туфлях на длинных каблуках, чем отвлекала Кирилла от просмотра телевизора.
– А разве ты…
– Ладно, – перебила она парня, – собираемся. У нас много дел.
* * *
Кирилл снова сидел на заднем сидении медленно движущегося автомобиля зелёного цвета с красными флажками. Тёмно-коричневый костюм цвета спелой вишни и белые унты идеально подходили под его новую внешность. Ева сидела рядом, периодически записывая что-то в свой розовый блокнот. Иногда она зло бросала фразы и нагоняла проклятия на водителей, которые создавали пробки на дорогах. Шофёр делал вид, что не обращает внимания на происходящее. Он просто листал какую-то книгу, не подозревая, что скоро за это может серьёзно поплатиться.
Медленно падал снег.
– Известная ведьма, добровольно переехала в нашу страну из Франции, певица. Шесть букв, – успокаивала себя Ева, разгадывая кроссворд на последней странице местной газеты. – На «гн» начинается, на «ида» заканчивается. Чёрт! Кто бы позаботился о том, чтобы мы доехали без пробок!
Девушка расстегнула белую шубу и подула на свою грудь – в автомобиле было довольно жарко.
Затор из автомобилей потихоньку стал рассасываться, и Ева спокойно вздохнула.
– Думаю, мы успеем сделать все дела, – подбодрил её Кирилл и швыркнул носом.
– А вот этого делать не нужно, – тыкнула она указательным пальцем и сделала очередную запись в свой блокнот.
– Чего не делать? – вылетел из своих мыслей парень.
– Глотать сопли, пережёвывая их. Этого делать не нужно, – поправила свои волосы Ева. – Во-первых, это невкусно, во-вторых, некрасиво. И, кстати, не рекомендую разговаривать на людях. Несмотря на то, что мы говорим на одном языке, у Вас слышен акцент. Это Вас выдаёт. А здесь чужаков не любят. Я не говорю уже о простых смертных.
Пробка окончательно рассосалась, и автомобиль двинулся с места. Через окно Кирилл увидел страшное происшествие: два больших фиолетовых автобуса горели в центре перекрёстка. Они явно столкнулись лоб в лоб, превратившись в груду бесполезного железа. Снег, на котором лежали несколько десятков тел, накрытые покрывалами, превратился в кровавое месиво.
– Давайте поскорее объедем это, – закрыла глаза Ева. Казалось, девушку сейчас стошнит.
Автомобиль набрал скорость, объезжая несущиеся навстречу кареты «Скорой помощи», вой сирен которых эхом разлетался по округе. Лимузин заехал на длинный мост через канал реки и направился по шоссе.
Чем дальше ехал автомобиль, тем шикарнее казались улицы: театры, цирки, праздничные ярмарки, магазины, парки, кафе. Всё вокруг: деревья, столбы, белокаменные здания, были завешены яркими гирляндами. Город наполнялся людьми в шубах и унтах. Через граммофоны всюду звучали рождественские песни: многие жители города подпевали, услыхав знакомые слова.
– А что это за хе…, – начал было Кирилл.
– Это Родина-мать, – гордо заявила Ева, – статуя Анны Беатрисы Вельф, первой королевы нашей страны. Это она объединила все графства, прекратив войны и кровопролития. Сооружена, между прочим, более пятисот лет назад!
– А почему она тогда так похожа на… эээ… павлина? – спросил осторожно Кирилл, но понял, что ляпнул лишнее. Это было видно по резко изменившемуся лицу Евы.
– Она ассоциировала тело человека с птицей, – без эмоций произнесла девушка, – да и с головой она была не в ладах. Правда, в книжках об этом точно ты не найдёшь.
Ева со своей шутки громко хохотала несколько минут.
Тем временем лимузин въехал на Широкую площадь, окружённую белыми каменными зданиями с высокими башнями. Вдоль стен росли красивые высокие ели, которые также были украшены яркими гирляндами. Большая честь территории была ограждена небольшим забором, чтобы автомобили не мешали сооружать ледяную сцену, которую пока с натяжкой можно было назвать праздничной. Вдоль проезжей части стояли ледяные скульптуры в виде сосен. Они ничем не отличались от своих живых собратьев: снег накрыл их, и под ватным покрывалом различить творения человека от творений природы было практически невозможно.
На самой окраине площади стоял высокий замок. Он, будто старший брат, посадил соседние здания вокруг большого костра, рассказывая необычайно интересную историю об инвалидах графства Ракффее. Замок поражал своим видом: огромный, белокаменный, многоэтажный, с длинными башнями, в окошках которых горели жёлтые огоньки-светлячки, он был окружён железным забором, по всей длине которого стояли солдаты в красной форме и чёрных унтах.
– Ни одной одежды в стране не найдёшь из натуральной шерсти, – произнесла Ева. – Всё – магический заменитель.
Автомобиль остановился возле яркого строения, на котором красовались высокие рекламные чёрно-белые биллборды, предлагающие купить новые замечательные пылесосы от мадам Браун на третьем этаже по суперрождественской цене, волшебную лапшу от Валери Лапшиной и даже крем из дерьма енотов от известного енотоведа Митрофана!
Внутри здание было просто роскошным: длинный коридор, по которому шагал Кирилл с Евой, казался бесконечным. Со всех сторон располагались магазинчики, а миллионы переходов между этажами напоминали паутину, сплетённую гигантским пауком. Чёрной вдовой. На превеликое удивление, людей здесь было не очень много. Однако все, на кого обращал своё внимание парень, несли в руках бесчисленное количество красных пакетов с жирной золотой надписью ТЦ «Товарищ».
