Текст книги "Рождество или Библия волшебника"

Автор книги: Артур Дж. Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Лилия долго не могла заснуть. Не знала, стоит ли идти завтра на озеро, если погода будет такая же противная. Девушка вздохнула и, закрыв глаза, начала считать овец.

«Не спи! Тебе нельзя спать, – услышала она в полудрёме, – проснись! Немедленно проснись! – холодный голос начал нарастать. – Просыпайся!»

Лиля открыла глаза, тяжело дыша, чувствуя, что вся покрыта холодным потом. Никто из её подруг не шевелился. Похоже, все уже спали. Сколько же времени прошло?

Она надела свои тапочки и направилась на кухню в надежде, что Стёпка не выпил всё молоко. Шагала по ступенькам вниз, на первый этаж. Показалось, что в окне, располагавшемся прямо у лестницы, что-то промелькнуло. Лиля не предала этому никакого значения. Вошла в помещение, где пахло подгоревшей гречкой, и налила стакан тёплого молока. Она пила медленно, делая секундные паузы, даже не подозревая, что прямо за ней, в темноте… в своём неизменном пальто и чёрной шляпе стоит человек без лица. Он подходил ближе, наблюдая за девушкой. Та, будто что-то почувствовав, обернулась. Человек без лица стоял неподвижно. Лиля от испуга замерла на месте. По телу пробежали мурашки. Она не могла позвать на помощь и, казалось, человек без лица это прекрасно знал. Он снял свою шляпу, и прямо на макушке образовалась огромных размеров беззубая пасть. Она, похожая на рот старого деда, становилась шире, истекая белой пеной и слюнями. Девушка сделала резкий шаг назад. От этого движения стакан вывалился из рук и разбился вдребезги.

Глухонемая выиграла несколько спасительных секунд. В коридоре зажёгся яркий свет, затопали тяжёлые шаги садовника Фёдора. Когда на кухне включился яркий свет, человека без лица уже не было. Боковая дверь, ведущая к спальням мальчиков, была открыта.

– Развела тут балаган среди ночи, – Фёдор был пьян. Он не придал никакого значения испуганному лицу девушки. – Марш, спать! Леокадия сама завтра всё уберёт. Он хлопнул Лилию по попе, от чего та сразу вышла из состояния шока.

Она так и не сомкнула глаз. Наблюдала, как встаёт солнце, наполняя светом девичью спальню. И лишь когда солнце вышло полностью, она положила голову на подушку.

«Не спи! Тебе нельзя спать, – вновь услышала она в полудрёме, – проснись! Немедленно проснись! – холодный голос снова начал нарастать. – Просыпайся!»

Что же это? Сон? Лиля посмотрела на часы. Не прошло и минуты с момента, как она легла. Снова повторила попытку. Но голос уже был настойчив.

«Не спи! – уже кричал он. – Просыпайся!»

Её ужасно клонило в сон. Но сколько бы она ни пыталась, уснуть не получалось. С каждым разом голос в голове становился всё громче и, казалось, готов был взорвать атрофированные барабанные перепонки.

Лиля облокотила подушку о быльце кровати и, облокотившись и часто зевая, втупилась в одну точку – на ногу, которая уже почти не болела.

* * *

Подъём начался в восемь утра. Погода не портилась, и было решено, что сегодня ребята вновь отправятся на озеро. Все собирались и впопыхах приводили себя в порядок. В борьбе за самые вкусные манты были подбиты два носа и один глаз.

Ещё и десяти часов не было, как ребята вышли за вожатыми, направляясь к маленькому озеру. Они тянулись змейкой.

Среди ребят не было Пашки. Лиля это сразу заметила. Невоспитанный, он обычно сразу бросался в глаза, телепаясь за Стёпкой и Тихоном.

Но, казалось, без него спокойнее. Замедлив шаг, девушка пошла последней, оставив свою подругу Азу, не мешая общению той с самым взрослым парнем из детского дома номер 14. Ночная тревога сходила на «нет» под убеждением и самовнушением, что всё было лишь дурным сном.

Лилия часто любила останавливаться у палисадника соседской бабы Нюры, где росли самые шикарные в округе розы. Двенадцатилетняя девушка давно мечтала, что кто-то из парней подарит ей цветы. А сейчас, чтобы наслаждаться ароматом и красотой, достаточно было подойти ближе. Она часто гладила цветы по головкам, представляя, что её руки касаются живых существ. И, казалось, цветам это нравится. Ни у кого не было таких цветов. Насыщенных и сочных.

Под ладонями Лилии любой поникший цветок оживал, быстро меняя тусклый цвет на живой и яркий.

– Пойдём уже, – к ней подошла Аза и, взяв за руку, поволокла за ребятами, которые успели пропасть из виду. Сонная Лиля часто шла на автомате, выключив сознание. Но каждый раз, когда она закрывала глаза, ночной голос врывался в её голову.

* * *

Песок не успел осушиться от вчерашнего дождя, поэтому пришлось разместиться на камнях. Тем более что они нагреться успели.

Ребята мигом, сбросив с себя лишнюю одежду, рванули в воду. Она бодрила и отгоняла такой приставучий сон.

Зевая, Лиля искупалась. А затем села на камень, начав читать новую книгу, в ожидании того, что должно было произойти. Если, конечно, верить словам гнома-пердуна.

Глава семнадцатая
Белый порошок

В этот же день

«Воспоминания уже никогда не вернешь, если сегодня ночью уснешь!»

У многих часто иногда возникает желание вернуться в прекрасный момент жизни, где заведомо была поставлена запятая. Детьми мы хотим повзрослеть, поэтому запятую ставим, как правило, перед тем злосчастным первым сентября, когда нас родители с легкостью двойного щелчка отправили в школу. А иногда просто возникает непреодолимое желание остановить время, продлив приятные мгновения как можно дольше. А что, если это возможно?

С момента, когда произошёл неожиданный хлопок, когда пропало всё в Александрийском дворце, стёрлись все улицы АйсГрада и близлежащих городов, захватывая постепенно и всю страну, прошло несколько секунд. Мгла, разрастаясь во все стороны, поглощала на своём пути всё. Она не останавливалась ни перед чем.

Кирилл стоял по колено в воде. Возле него крутился друг детства Мишка Лещинский, размахивая руками. Парень ничего не слышал. Он стоял, будто контуженный. Не мог пошевелиться. Постепенно приходил в себя, начав сам дышать. Почувствовал свои ноги, зашевелились руки. Парень впервые моргнул глазами.

– Эй, ты чего? – щёлкал пальцами Мишка, изображая из себя доктора.

Кирилл снова моргнул. Неожиданно подкосились колени, и он упал прямо в воду. Друг испуганно бросился за ним, поддерживая голову над уровнем воды.

– У тебя точно солнечный удар, – обливал он лоб своего товарища.

Кирилл помнил эти события до мелочей. Ведь они уже происходили. То самое озеро пять лет назад, куда он так хотел вернуться, но этого так и не произошло. Мишка совсем юный. Ему лет двенадцать на вид. Да. Именно двенадцать лет ему тогда и было. Что это? Сон? Или сознание вырисовывает яркие картины прошлого.

– Привет, – произнёс впервые покошенный.

– Ты не заикаешься? – удивился друг.

– Мишка! – набросился на парня Кирилл, крепко и радостно того обнимая.

– Ты точно перегрелся на солнце, – улыбался тот, отбиваясь от друга.

– Как же я соскучился, блин! Мишка!

– Там ребята-детдомовцы купаются, – засмущался Миша, – могут не то подумать.

– Да плевать, – кричал Кирилл. – Блин, как же я соскучился!

Мишка, ржа, как конь, выбежал из озера и разлёгся на старом, заброшенном деревянном бонне.

Это именно то лето, осматривался Кирилл. Как же он хотел сюда вернуться. Самое прекрасное лето в его жизни. Самое удачное. Самое любимое. Нельзя было упустить возможности насладиться тем, что было подарено судьбой. Это лето парень хотел прожить ещё раз, и такая возможность была.

– С тобой что-то не то, – Мишка приложил руку ко лбу, чтобы солнце не мешало смотреть на друга.

– А что со мной? – Кирилл привыкал к новому образу. Земля было намного приземистее под ногами – это значит, что и он стал ниже ростом, вернувшись в свой двенадцатилетний возраст.

– Садись. Только в тень. Вот точно, бабушка «накаркала».

– Сказала, чтобы сегодня мы были осторожнее, – вспомнил её слова Кирилл и улыбнулся.

– Да. С тобой ещё не всё потеряно. Жить будешь, – заржал друг.

– Иди ты…

– Но только не пойму, куда делось твоё заикание…

– Скажу тебе по секрету, – Кирилл подвинулся к Мише ближе, прикоснулся носом к носу, и начал врать, – моё заикание – лишь игра. Я умел говорить нормально. Только зачем?

– Врёшь.

– Не вру, – парень сжал Мишку в своих объятиях.

– Да ну прекрати уже, – тот начинал злиться.

– Ты первым узнал об этом, потому что ты мой самый лучший друг.

– Да ты с садика заикаешься…

– Пошли купаться, – Кирилл разбежался и «бомбочкой» вошёл воду.

Как необычно. Ведь только сейчас был вечер. Оставалось полчаса до Нового года. И вдруг лето. Хорошо, что он не надел ту корону. А как же принц? Ведь Доброслав там, а он здесь?

– Ты разговариваешь сам с собой, – крикнул сидящий на камне Мишка.

– Тебе так кажется, – крикнул в ответ Кирилл.

– Не будь бараном, и хватит со мной спорить! – тот разбежался и тоже «бомбочкой» вошёл в озеро, обрызгав своего друга.

– Ну, держись, – Кирилл налетел на товарища и, запрыгнув на голову, опустил того под воду.

Ребята веселились, толкая друг друга, загорали на солнце, снова купались. И так до самого вечера.

Начали собираться только тогда, когда плечи у Кирилла стали гореть.

– У тебя ожог будет, – как доктор констатировал Мишка.

– Половина шестого, – не слыша друга ответил Киря и накинул на себя футболку. Та была явно мала. И налазить отказывалась. И поэтому осталась в виде плаща накрывать спину.

– Как-то резко ты покоровел, – Мишка надевал шорты.

– Много внимания уделяешь мне. Я ведь и влюбиться могу, – заржал Кирилл.

– Иди в задницу, пень, – заржал Мишка, и товарищи отправились по асфальтированной дороге в деревню. Та располагалась в пяти километрах от озера, и под палящим солнцем идти было крайне сложно.

Как по волшебству, облако закрыло палящие лучи, и возвращение в деревню Жиробасово стало намного приятнее.

– Да. Я хорошо помню этот момент, – произнёс Кирилл, – до самой деревни солнце не появиться.

– Гидрометеобюро даёт такие точные прогнозы? – рядом шагал Мишка, рассматривая поле пшеницы с одной стороны дороги и кукурузы – с другой.

– Я тебя люблю.

– Да ну иди в задницу, ты меня достал!

– Признайся, ты ведь меня тоже любишь, – Кирилл хихикал, дразня друга.

– Да! Обожаю тебя! Каждая веснушка и каждый рыжий волос моей головы любят тебя. Ты доволен?

– Я… я…, – он сделал вид, что заикается. Мишка остановился, показав вопросительно на своего друга указательным пальцем. – Это шутка. – Кирилл положил руку на Мишкино плечё. Тот уже устал отбиваться.

Мимо проезжали забрызганные после вчерашнего дождя легковые автомобили, в сторону озера направлялись незнакомые ребята. А друзья продолжали идти босиком по горячему асфальту.

Дул приятный летний ветерок, практически не приставали осы.

– Ты слышал, Виола Данелли пропала? – заговорил Мишка.

– Кто такая?

– Любимая писательница моей мамы. Писала мистические романы. Сегодня по радио сказали, когда ты зубы чистил.

– Ну и что с того? Ну, пропала, так пропала… Она же не умерла… Может её фанат выкрал с целью выкупа…

– Непривычно слышать твой голос. Я ведь привык сам всегда говорить.

– А я привык тебя слушать. Но теперь буду иногда поддакивать. Хорошо?

– Хорошо. Так вот. Виола Данелли…

– …да что ты заладил с этой дамочкой? – перебил друга Кирилл.

– Ничего, – обиделся Мишка и убрал руку товарища со своего плеча.

До самой деревни ребята шли молча, ни разу не посмотрев друг ругу в глаза.

– Прости меня, – произнёс Кирилл, когда на горизонте появились первые домики.

– И ты меня прости. Просто непривычно, что ты выражаешь своё мнение. Хотя каждое мнение имеет право на жизнь.

– Я тебя люблю, – Киря обнял Мишку, и те уже радостные продолжили путь.

Домик Мишкиной бабушки, где и отдыхали ребята, находился в центре деревни Жиробасово. Жили здесь не очень приветливые люди, поэтому ни с кем они не общались. Каждый жил своей жизнью, а встречались только на рынке, куда приезжали продавцы из всей округи. Можно было легко определить, кто из покупателей приезжий, ведь местные жители предпочитали даже не здороваться.

Кирилл сразу обратил внимание на то, что из окон выглядывают недоброжелательные лица, шпионя за прохожими. Чувствовать себя комфортно можно было только в самом доме бабы Нюры.

– Мы пришли, – крикнул Мишка своей бабушке, когда ребята вошли во двор, где росли шикарные красные розы, закрыв за собой калитку высокого забора.

– Ну, наконец-то, – вышла старушка на крыльцо. – Я вам блинчиков нажарила. Но если хотите попить чаю, принесите воды.

– Твоя очередь нести воду, – сказал своему другу Мишка, отправившись мыть руки у самодельного поливного прибора.

Как же нравилась деревенская жизнь Кириллу. Ни суматохи, ни муравейника из людей, вечно опаздывающих на работу. Никакого городского транспорта, стоящего в многочасовых пробках. А после АйсГрада, где температура на улице стояла минусовая, Жиробасово казалось раем.

Кирилл набрал из колодца воду. Ведро, которое прежде казалось тяжёлым, в руках парня было лёгким, даже детским и игрушечным. Он вошёл в дом и, проходя возле зеркала, остановился. На него смотрело его же отражение. Но непривычное. Не похожее на его воспоминания о прошлом. Парень не предал этому значения, тем более отражение было намного привлекательнее того, о чём он всегда мечтал. Сильные руки, спортивный торс, накачанные ноги – Ева Астахова постаралась на славу. Возможно, его вернули назад, чтобы он прожил счастливо последние пять лет его жизни? А потом что-то изменится, и он не попадёт в странную зимнюю страну, не поставит под сомнение способности Доброслава и тому не придётся сгорать?

– Кушать, – донеслось из кухни. Эти слова вернули Кирилла в новую реальность.

– Иду! – ответил он, рассматривая свои плечи. Кровавые раны, превратившиеся в корки, пекли. – Ожог солнца.

Любая еда в деревне казалась Кириллу сказочной. Даже вода была со сладковатым привкусом. Интерсено, он останется здесь надолго? В столицу так не хотелось возвращаться.

– О чём думаешь? – Мишка намазывал свой блин сгущёнкой.

– О зиме, – признался друг.

– Ты что, по школе соскучился? – произнёс он с полным ртом.

– Школа? Фу…

– От неё никуда не денешься, – подытожил рыжий товарищ. – А сейчас доедай, и пойдём корову заберём с пастбища.

* * *

Незаметно наступил вечер. Мишка уже без задних ног лежал в кровати, а Кирилл переключал старенький телевизор в поисках чего-то интересного. Под люстрой жужжала зёлёная муха, а у фонаря, висящего над крыльцом, – ночные бабочки.

– Ну… не спи, – Кирилл сел возле своего друга, и начал его тормошить.

– Ууу, – заворчал Мишка, перевернувшись на живот.

– Давай вставай, – залез на него друг и принялся дёргать за плечи.

– Отстань…

– Давай-давай, – Кирилл залез на товарища теперь уже и с ногами, – пойдём гулять.

– Какое гулять? – уткнулся Мишка в подушку, – я устал, я спать хочу…

– Бубубу, – дразнился Киря, – хватит ворчать.

– Как ты мне дорог, – тот сбросил с себя своего друга и открыл глаза.

– Я тебя тоже люблю, – ржал Киря, упав на пол. За ногу он стащил Мишку с кровати, и уже через минуту они оба лежали на полу. Один из них ворчал и ругался.

– Куда идти? Уже поздно! – упирался Миша.

– Ничего не поздно. Во мне энергия так и хлещет. К тому же десять вечера – детское время.

– Это в городе время детское. А в деревне это уже ночь.

Кирилл подал другу одежду, и тому ничего не оставалось, как послушно одеться. Они тихо вышли из дома и направились к деревянному мосту через речку, ведущую в деревню Свиноедово, где каждый четверг сельские ребята устраивали дискотеки.

* * *

Не могла глаза сомкнуть и Лилия, несмотря на сильную усталость. Уже двое суток девушка находилась на ногах. Несносный голос давил её вески.

«Не спи, просыпайся! – говорил тот. – Деревня Свиноедово. Направляйся туда».

Что же ты от меня хочешь – мысленно думала девушка. Она уже чуть не рыдала. Изнеможённая, она не хотела никуда идти.

«Жопу свою подняла, встала и пошла, – пригрозил голос совершенно неожиданно».

Сон как рукой сняло. Каждый раз, читая в книгах подобные слова, Лилия брала чёрный маркер и их зачёркивала, а здесь и чёркать было негде.

В коридоре она открыла свой шкафчик, взяв оттуда необходимые вещи. Только одеваясь, заметила, что место, где было написано имя на шкафчике дебошира Пашки, замазано белой глиной. Лилия подошла ближе. Глина была свежей и не успела высохнуть. В душе почувствовалась тревога, а уши, покраснев, пульсировали. Не теряя времени, девушка прикоснулась к глине, и странные образы появились в её голове.

Она ясно видела человека без лица. Он не покинул дом прошлой ночью. Он выжидал, спрятавшись в коморке, и только когда садовник Фёдор отправился спать, поднялся в спальню, где лежал ничего не подозревающий Пашка. Затем последовала вспышка, и Лилия вернулась в коридор со шкафчиками.

«Деревня Свиноедово. Направляйся туда, – просил голос».

Девушка набросила старенький свитер прямо на платье, вышла в холл и остановилась у закрытой двери. Махнула рукой – дверь неслышно отварилась, и уже ничего не мешало Лилии по тропинке, освещённой серповидным месяцем, оправиться в деревню Свиноедово.

* * *

Тем временем Кирилл и Миша уже были там, где обычно располагалась дискотека. Но, как оказалось, старики из деревни Жиробасово уже наябедничали местному участковому и лавочку попросту прикрыли. Расстроенные свиноедовцы возвращались по своим домам.

– Я же говорил, – ворчал Мишка, – что спать нужно было.

– Не бурчи, как старый день, – легонько подтолкнул его Кирилл. – Ночь только начинается. Я чувствую, что сегодня что-то должно произойти.

– Плохое?

– Хорошее. Пойдём, с кем-нибудь познакомимся.

Ребята направились по просторной деревенской улице. Она была пуста. И только собаки, охраняя владения своих хозяев, лаяли, высовывая морды через дырки в заборах.

– Ну вот, теперь нас сожрут.

– Или пустят на сало, – подбодрил Кирилл.

Где-то впереди послышался лай.

– Кого нам тут искать? С кем знакомиться? Домой пошли! – ныл Мишка.

Ответить своему товарищу Киря не успел. Навстречу к ним рыча, опустив головы, готовясь к нападению, надвигалась стая бездомных собак. Миша произнёс слово, которое нельзя употреблять в приличном обществе, и, дёрнув Кирилла за рукав полосатой кофты, побежал в обратную сторону.

– Я же говорил, – пыхтел он, перебирая ногами, – что домой надо было идти.

Ребята бежали, осматриваясь по сторонам в поисках открытой калитки. Они повернули за угол, но оказались в ловушке. Высокий забор, ограждавший базарную площадь, был тупиком. Следопыты подошли к кирпичной стене.

Стая собак остановилась, будто потеряв след. Но затем снова стала надвигаться, готовясь к новому нападению.

– Я тебя подсажу, – обратился Кирилл к товарищу, который трясся от испуга.

– А как же ты? – Мишка готов был налиться слезами.

– Я тебя сюда затащил, я тебя отсюда и вытащу.

– Но…

– Не время сейчас спорить, – Киря прислонился спиной к стене, глядя то на друга, то на собак.

– Прости, но я останусь…

– Лезь наверх, – он поставил руки в виде замка, чтобы Миша мог выбраться по нему на забор. – Потом меня подтянешь.

– Я не выдержу, – на глазах появились слёзы.

– Лезь! Сейчас же!

Мишка встал сначала на руки, потом на плечи друга, а затем выбрался на забор, стараясь за него удержаться.

– Давай руку, – шёпотом произнёс он, глядя на уже совсем близко подошедших псов.

Но было поздно. Кирилл понимал, что если повернётся спиной к стае, то те немедленно набросятся на него.

Мишка уже откровенно рыдал, крича и зовя на помощь.

Откуда ни возьмись, с ветки грушевого дерева спрыгнул чёрный кот. Он прошёлся по Мишкиной спине, а затем спрыгнул на землю, смирно усевшись у ног Кирилла.

– А ну, заткнулись, шавки деревенские! – закричал королевский кот Варфоломей вожаку стаи. – Совсем уже страх потеряли, блохастые?

Собаки встали в стойку, будто ожидая действия своего главаря. Но тот, вместо того, чтобы наброситься на парня или разорвать кота, просто сел, гордо вытянув морду вверх. Заскулил. Так поступили и другие псы, которые почему-то сели спиной к Кириллу.

– Как думаешь, что они хотят? – также шёпотом, подняв голову вверх, спросил Кирилл Мишку.

– Не знаю, – тот уже откровенно рыдал, как напуганная девчонка.

Дворовая собака не смотрела парню в глаза. Напряжения было снято.

– Извинись немедленно перед своим хозяином, простой смеренный, и ты будешь прощён! – орал кот псине.

– Я, конечно, извиняюсь, ведь не признали сперва, – жалобно заговорил пёс Кириллу. – Для нас не свойственна вся эта беготня.

– Говорящая собака? – переспросил Кирилл.

– Что ты сказал? – переспросил Мишка.

– Животные мы обычные, – произнёс пёс, а другие собаки закрутили головами.

– Но вы же говорите! – не верил Кирилл.

– Мы всегда говорим, просто не все нас понимают. Shapira.

– И вы не собираетесь нас сожрать? – успокаивался парень.

– Никак нет, Shapira.

– Почему ты называешь меня так?

– Как?

– Shapira..

– Какое Shapira? – сверху отозвался Мишка.

– Мы будем называть вас так, как будет Вам угодно, Shapira.

Кот ходил из стороны в сторону, ругая собак за такой гадкий проступок.

– Мишка, слезай, они не сожрут нас! – сказал уже обычным тоном Кирилл.

– Не слезу, – тот лежал на кирпичном заборе, обхватив его руками и ногами.

– Слезай, кому говорю!

– Не слезу, пока они тут.

– Вам придётся покинуть нас, вежливый пёс, – сказал Кирилл.

– Слушайся! – закричал Варфоломей. – Иди прочь!

И собака, забрав своих четвероногих друзей, убежала по своим делам.

– Я прослежу, чтобы они не вернулись, – сказал кот с французским акцентом и, крича вслед, погнался за стаей.

– Нда, – только и смог произнести Кирилл.

Прошло минут двадцать, и только тогда Мишка готов был слезть. Ногами свисая вниз, он спрыгнул на землю, и, отряхнувшись, подошёл к товарищу.

Хотел было поколотить друга, но тот, улыбнувшись повис у Миши на шее.

– Идём домой? Или ещё погуляем? – улыбнулся Кирилл, но этого его друг не увидел.

* * *

Чтобы добраться до деревни Свиноедово, идя по зову внутреннего голоса, Лилии прошлось идти через яблоневый сад, который в ночной тиши выдавался за густой и непроходимый лес. Девушка смотрела под ноги, переступая через острые камни, разбросанные кем-то из соседских подростков. Несколько раз даже облокачивалась о деревья, борясь с усталостью, но внутренний голос, нецензурно выражаясь, заставлял следовать дальше.

Всё вокруг спало. Не слышно было пения птиц, ни дуновения ветра и шороха листьев. Всё замерло в ожидании чего-то неизвестно.

Лилия подняла левую руку, что-то защекотало её кисть, и со всех сторон слетелись миллионы светлячков. Старинным способом освещения она пользовалась неоднократно. Но такое количество маленьких ярких жуков внутренним позывом она призвала впервые. Им не нужно было слов, чтобы понять просьбу Лилии. И хотя каждый из них был достаточно мал, но вместе они были способны осветить путь, который следовало преодолеть Лилии. Одни светлячки сели на листья деревьев, другие – вдоль тропинки, по которой шла девушка, а третьи – на ту самую левую руку, которой они были призваны.

Теперь путешествие сонной гуляки превратилось в сказочную прогулку.

«Иди вперёд! Иди вперёд, не останавливайся! – шептал внутренний голос».

Она и не думала останавливаться. Не даром же потратила столько времени. Да и к тому же этот голос внутри головы вряд ли дал бы спокойно уснуть.

Но куда я иду? И зачем? Думала про себя Лилия. Но голос был категоричен.

«Молча иди. Скоро ты обо всём узнаешь, – ответил он».

Я и так иду молча, зло про себя подумала Лилия, я глухонемая вообще-то.

«Мне об этом не говорили, – удивлённо произнёс голос, – тогда иди вперёд и не сдавайся».

Девушка вздохнула. Затем увидела впереди две невысокие фигуры. Она не испугалась. В любой момент светлячки были готовы защитить свою временную госпожу. Навстречу, не торопясь, шли Мишка и Кирилл.

«Скажи им! Скажи! – нервно кричал голос».

Во-первых, я глухонемая, мысленно ответила Лилия. А во-вторых, я понятия не имею, что сказать.

«Скажи про человека без лица!»

Ребята уже поравнялись с девушкой. Удивление количеству сидящих светлячков читалось только на освещённом лице Мишки.

Лилия остановила ребят, расставив руки в стороны.

Диктуй мне текст, мысленно сказала Лилия. И диктующийся внутренним голосом текст начал печататься в прямо воздухе послушными светлячками прямо над головой девушки.

«Воспоминания ты больше никогда не вернешь, если сегодня ночью уснешь!»

Мишка стоял завороженный, но Кирилла было уже удивить сложно.

– О чём ты? – произнёс он, глядя Лилии прямо в глаза.

«Расскажи ему про человека без лица! – попросил голос».

Девушка рассказала о своём странном видении. И о том, что внутренний голос не давал ей спать. Всё это расписывалось бегущей строкой из светлячков над Лилиной головой. Малейшая мысль превращалась в текст.

– Я Кирилл, это мой друг Мишка, не обращай внимания, что у него открыт рот. Он никогда не видел ничего подобного, – улыбнулся парень.

– Ничего у меня он не открыт, – сцепив зубы, произнёс Мишка и встал за спину друга.

«Лилия»

– Ты не говоришь? – спросил Кирилл.

«И не слышу»

Ради этих двух олухов я суда шла? Спросила она внутренний голос. Светлячки, прочитав её мысли, напечатали фразу в воздухе.

Покраснев, Лилия, прыгая и махая руками, разогнала букашек, и те перелетели на ближайшие яблони.

«Да, – внутренний голос произнёс, – Павла уже не вернуть, но если ты уснёшь, то и другие ребята пропадут. Кирилл и Михаил тебе помогут. Я оставляю твои мысли свободными».

Жестом руки она снова позвала светлячков и, объяснив всю ситуацию, направилась за ребятами.

– Пойдём к нам тогда, – голова Мишки вылезла из-за спины друга.

Ребята оправились обратно в деревню Жиробасово.

Лилия продолжала свой рассказ. Она не волновалась, идя с новыми друзьями. Единственное желание, которое было у девушки – это сон. Уже даже было безразлично, что скажут воспитатели, когда спохватятся её пропажи.

Неожиданно светлячки разлетелись по сторонам, и ребята остались в кромешной тьме, привыкнуть к которой глаза ещё не успели.

Послышался первый шорох, и новоиспечённые друзья притихли. Вновь и вновь Лилия призывала светлячков вернуться назад, но те будто чего-то опасались.

Медленной походкой к ребятам следовал человек без лица.

– Так и обделаться можно, – успокоился Мишка, распознав в незнакомце соседского сторожа. Глаза потихоньку привыкали к темноте, в пышнотелой фигуре читался именно соседский сторож. И никак иначе. В этом был уверен Мишка. Глаза же Кирилла и Лилии в нём видели совершенно другую личность.

– Стой! – крикнул Кирилл, пытаясь схватить друга, намеревающегося поздороваться с «соседом». – Это не он!

– Что за бред? Я прекрасно знаю, как выглядит наш сосед!

– Стой рядом! – Кирилл обхватил Мишку сзади и тот остановился.

– Не очень-то и хотелось, – обиделся он.

Человек снял шляпу. Его затылок осветил серпообразный месяц. На нём стала образовываться беззубая челюсть. Ребята стояли, как вкопанные, не имеющие возможности пошевелиться. Челюсть издавала какие-то странные звуки, приглушённо чавкая. А затем завыла и закричала, будто её режут.

И тут произошло необычное – то же самое, с чем Кирилл столкнулся ещё в Александрийском дворце. Вокруг него образовался воздушный вихрь, а затем всё вокруг разлетелось в разные стороны, растолкав не только человека без лица, но и Мишу с Лилией. Не сообразив, что произошло, человек без лица встал на ноги, но подойти к Кириллу так и не смог. Снова последовал сильный взрыв, будто защищая своего хозяина от опасности. Где был этот «щит», когда на них нападали собаки, подумал парень. Беззубая челюсть спряталась под чёрной шляпой, а сам человек без лица скрылся в яблонях.

– Эй! Вы где? – Кирилл побежал сперва в ту сторону, где, по его мнению, должна была упасть Лилия. Девушки не оказалось. Он подумал, что она уже выбралась на тропинку, и вернулся обратно. – Вы где?

За спиной в деревьях послышался стон Мишки. Молнией Кирилл метнулся туда. Друг лежал на спине, а его рука имела странный вид.

– Кажется, она сломана, – проныл Мишка.

– Главное, что ты живой! – прокричал Кирилл, набросившись на товарища. Изо всех сил начал его обнимать.

– Больно! – снова ныл Мишка.

– У тебя что-то ещё болит? Кирилл ощупывал тело друга.

– Хватит, прекрати, – отвечал он, но радовался тому, как Кирилл волнуется. – Теперь ты определённо мне должен всё объяснить.

– Хорошо. Я тебя люблю! – парень снова обнял друга, стараясь его поднять.

Они обошли всю территорию, но девушку найти не смогли. Час ребята просидели на тропинке в ожиданиях, что Лилия вернётся. За это время Кирилл рассказал всё о поездке в АйсГрад, о том, что с ним произошло за тот период времени, и о том, как его учили колдовать.

– Ты же никуда не собираешься? – спросил Кирилл, закончив рассказ.

– Никуда, – ответил Мишка.

– Через четыре года ты уедешь куда-то, не предупредив. Вся семья ваша куда-то уедет. Миш, я не хочу, чтобы ты куда-то уезжал!

– Успокойся, никуда я не уеду. Лучше бы о Лилии побеспокоился. С тобой рядом опасно находиться, если тебе что-то грозит?

– Я это не контролирую…

– Понимаю. Кстати, ты знал, что всё так произойдет?

– Нет. В моей памяти эти воспоминания не сохранились.

– Воспоминания ты больше никогда не вернешь, если сегодня ночью уснешь!! – произнесли они одновременно.

– И прав был я, когда говорил, что ты изменился, – сказал Мишка, поглаживая свою болевшую руку.

– Ну да. Это Ева постаралась. О ней я тебе ещё расскажу.

– И со мной так можно? – он уставился прямо на Кирилла.

– Наверное. Не знаю.

– Эх. Надеюсь, с Лилией всё будет хорошо. Пойдём домой. Нужно вправить руку на место.

* * *

Ребята шли по деревне Жиробасово. Местные жители спали. В окнах маленьких домиков не горел свет. На небе скрылись звёзды под тёмным мехом облаков, местами проскальзывала зарница, отдалённо раздавался гром – всё готовилось к дождю.

– Я чувствую, что с Лилией всё будет хорошо, – заговорил Кирилл, держа друга под руку. Он не верил своим словам.

– Очень хочу на это надеяться, – Мишка грустно вздохнул.

– Но нужно подумать, что мы можем сейчас сделать.

– Разве что только кофе. Спать нельзя.

Заскрипела калитка, и ребята, смотря под ноги, чтобы не задеть расставленные Мишкиной бабушкой банки с водой и ядом, направились к веранде.

– У тебя немного странная бабушка, – заметил Кирилл, открывая дверь в дом.

– Стой! – остановил его друг. – Нам всё равно придётся её будить. Нужно же «Скорую помощь» вызвать, чтобы руку вправить. И ещё нужно всю деревню разбудить, чтобы помогли искать Лилю!

– Пойдём будить сначала бабушку.

Но никого будить не пришлось. На кухне, покуривая дорогие сигары, сидела старушка, о чём-то болтающая с чёрным котом. Её седые волосы были аккуратно уложены, а синий махровый халат был её явно к лицу. Варфоломей остановил свой душевный рассказ и посмотрел на ребят. Бабушка, сидевшая к ним спиной, обернулась.