Текст книги "Рождество или Библия волшебника"

Автор книги: Артур Дж. Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Глава девятнадцатая
Забытые дети

Несколько минут спустя

«Бедный мальчик. Ты начитался сказок»

– Ну да. Конечно. Прямо сейчас и побегу по зову сердца, – Кирилл насыпал себе ещё одну тарелку хлопьев, начав их уплетать. Вороны слетались, предвещая беду. Каркая, они садились на подоконник, барабаня клювом по стеклу. Дурная примета, подумал парень, задвинув занавески, чтобы чёрные птицы не отвлекали от трапезы. На улице становилось живее. Неразговорчивые ранее соседи что-то громко обсуждали, плюя в сторону дома Мишиной бабушки.

Кто-то приволок лошадей. И вся эта братия разместилась у забора. Мужчины точили ножи, а женщины лузали семечки. Кирилл не слышал, о чём шла речь, но понял, что не о погоде, которая в этом году была неслыханно жаркой.

– Ну и что теперь делать, – разговаривал он сам с собой, рассуждая вслух. – Выйти к ним? Или затаиться здесь, прикинувшись вантусом?

Решил вылезти через заднее окно, не попадаясь никому на глаза. Взяв только вещи первой необходимости, тихонько вышел в комнату, где не горел свет, осмотрелся, и, никого не обнаружив, выбрался через окно. Пригнувшись, побежал через поле к лесу, через который, в обход, можно было добраться до центра посёлка. Направился туда.

Не успел он войти в лес, как увидел: изба Мишкиной бабушки вспыхнула, охваченная огнём.

– Ну, это уже вообще дурость, – пошёл он дальше. Злость снова начинала закипать в его теле. Готов был вернуться назад и отомстить, но…

Шёл по тропинке, освещённой только звёздами. Предательски каркали вороны над головой, будто специально выдавая месторасположение Кирилла. Но никто на пути парню не встретился. Даже деревья, превращённые разыгравшимся воображением в крылатых монстров, его не пугали.

Парень будто чувствовал лес. Начинали вспоминаться все забытые в результате действия зелья события. Он уже точно помнил и Гурия, и Лилию, бесследно исчезнувшую. Он пытался сравнить девушку из озера. Неужели это была она? Так похожа… Но неужели она была мертва? Не достаточно ли смертей для этой истории? И куда пропали Мишка с бабушкой? Столько вопросов без ответа.

Впереди показалась развилка. Без указательных знаков. Вспомнив слова курящего сигары человека, Кирилл закрыл глаза и стал прислушиваться. Сначала ушами. Но вороны мешали сосредоточиться. Адские предвестники зла, они и не собирались умолкать. И тогда парень стал прислушиваться к окружающему изнутри. Это само пришло. Даже стараться не пришлось: тепло, идущее откуда-то справа, поманило его за собой. Он точно уже мог сказать, как далеко находится детский дом. Но считается ли всё происходящее колдовством? И перенесёт ли это его обратно в Александрийский дворец? В этот раз гула и музыки в ушах не было.

Неподалёку показалась поляна, а за ней и горящий из окна двухэтажного здания свет. «Детский дом № 14» было обозначено возле входа. Несмотря на позднее время, в здании были видны хождения людей, была слышна оживлённая беседа. Кирилл постучался.

Открыли буквально сразу стражи порядка. Стоящие в форме люди уже выходили.

– Это Ваш? – спросил у воспитательницы один из милиционеров. Та, плача, покачала головой. – Сумасшедшая, – еле слышно добавил он. – А тебе не следует шастать так поздно без присмотра взрослых. – Рявкнул он Кириллу, и те все вместе уехали на стоящем за углом «бобике».

– Что тебе нужно? – рыдая, спросила полная женщина, когда они с Кириллом остались наедине.

– Что-то произошло?

– Ох, да. Произошло, – дама заливалась слезами. – Проходи. Не нужно на пороге стоять.

– Вообще-то, я не знаю, зачем сюда пришёл. Мне сказали, что мне нужно попасть сюда. А вот зачем – никто не уточнял.

– Ах. Дети пропали. Это горе. Такое горе. Наши дети из приюта. Может быть, ты с кем-то знаком? Пройдём в комнату, я покажу тебе альбом.

– Вообще-то, не знаю. Но раз я пришёл, почему бы и не пройти? – он шёл по коридору, слушая неведомо откуда доносящийся шёпот. – А Вы это слышите?

– Ты о чём? – она вошла на кухню, поставив чайник. – С чаем разговор станет более приземлённым. Меня зовут Леокадия Львовна. Работаю здесь воспитателем.

– Ясно, – он осматривался по сторонам, остановив взгляд на старой печке.

– Довольно старая печь, – заметила воспитательница. – Мы ею практически не пользуемся.

– А я вот начал вас припоминать, – Кирилл присел на табуретку, положив аккуратно руки на колени. – Вы часто ходите на озеро. И, если честно, я догадываюсь, где находятся ваши… эээ… подопечные.

– О Боже, скорее скажи, где они! – облизала она ложку с мёдом.

– А Вы фотоальбом покажите. Возможно, я ошибаюсь.

– Да. Одну минуту, – она открыла печь, в которой лежали документы и рваные папки. – Вот он.

Женщина положила на стол фотоальбом, после чего вернулась к чайнику.

– И кто из них пропал?

– Я зачеркнула фотографии пропавших красным маркером – для того, чтобы было удобно смотреть, – ответила она, обнюхав ложку.

– Да. Я точно их видел, – парень прикоснулся к фотографиям. По телу пробежала дрожь. Его будто перенесло в какое-то место. Он будто был свидетелем происходящего.

Вот, ребята играют в комнате, общаются с каким-то человеком, снова остаются одни. К ним приходит девушка, все уходят, снова возвращаются, ложатся спать. Всё пролетало перед глазами. Будто Кирилл переживал целый день за одну минуту. Перед глазами менялись картинки, проигрывалось видео. Неизменным было одно – доска, лежащая на полу. Что же произошло с ребятами?

И вдруг Кириллу стало тяжело дышать.

– У тебя припадок был? – парень снова вернулся в своё тело, увидев, что Леокадия Львовна держит его за нос.

– Наверное. У Ваших воспитанников есть доска со всякими там буквами и…

– Доска Уиджи? Я запретила им играть с этой штуковиной. Они рассказывали тебе о ней?

– Можно и так сказать. Покажете её?

– Слишком ты много знаешь для такого возраста. И слишком любопытный.

– А Вы, как я вижу, не сильно и тоскуете по ребятам, – он смотрел женщине прямо в глаза. – Милиция за порог, и Ваши слёзы тут же исчезли.

– Ах, я устала горевать, – оправдывалась она, доставая из печи доску Уиджи. – Держи.

Не успел Кирилл взять её в руки, как перед глазами пролетела новая порция картинок. Каждая не была связана с предыдущей.

– Не знаю. Я ничего пока понять не могу.

– Зато я для себя выводы сделала, – произнесла женщина. – Это не припадки у тебя. Маленький колдунишка.

– Простите, Вы о чём?

– Меня предупреждали о приходе любопытных людей. Говорили, что будут засовывать нос в чужие дела. Не подумала бы никогда, что они будут такими юными.

– Чаю как-то перехотелось. Думаю, мне будет лучше отсюда уйти, – стал он собираться.

– Уйти? Не думаю, – улыбнулась женщина. – Я не могу тебе позволить.

Доска завибрировала, а указатель пробежался по буквам.

«Ф», «И», «Л», «И»…

– Глупая старая доска, – схватила её женщина. – Видишь, это фокус. – Она стала насильно двигать указатель.

Кирилл воспользовался моментом, выбежав в прихожую. Потянулся к дверной ручке.

– Lemesar, – спокойно произнесла женщина сзади: послышался звук закрывающегося замка.

– Что это значит, «запретить»? – отозвался Кирилл.

– А, ты знаешь арамейский? Вот всё и решилось. Я не желаю тебе зла. Но пока ты должен остаться здесь.

– У меня выбор есть? – облокотился парень о дверь.

– Не думаю, – Леокадия Львовна пожала плечами. – Пойдём на кухню.

Парень, вздохнув, вернулся на кухню, где уже вовсю свистел чайник.

– И что теперь? – Кирилл снова присел на табурет.

– Что ты видел, когда прикоснулся к доске Уиджи?

– А что Вы пытались от меня скрыть?

– Старая история, о которой не хочу распространяться.

– Тогда и я не буду ничего говорить о том, что видел.

– Несносно, – женщина налила чай, передав чашку парню. – Хорошо! Твоя взяла. Пару недель назад к нам приходил с проверкой человек. Его имя не помню. Ой, я не могу.

– Продолжайте, раз уже начали. Потом я расскажу о себе.

– Так ты волшебник?

– Продолжайте рассказ.

– Так вот, пару недель назад к нам приходил с проверкой человек. Он сказал, что должен забрать наших ребят в другое учреждение. Человек влиятельный, поэтому я не могла ему перечить.

Кирилл почувствовал в её словах ложь.

– Вы что-то скрываете, – он не сделал ни одного глотка чая.

– У тебя какая степень? Я чувствую, что по возрасту ты старше, чем выглядишь.

– Мне шестнадцать. Не отвлекайтесь от рассказа. И говорите правду, если хотите, чтобы я Вам смог помочь.

– Помочь? Тебя для этого сюда прислали? Кто? Совет Высших Сил? Они всё знают?

– Вы можете продолжать?

– Хорошо! Пришёл человек. Мы договорились, что я подготовлю все документы. А потом ребята исчезли!

– Все?

– Нет.

– Лилия! – память к парню вернулась. – И человек без лица. Он напал на нас несколько недель назад!

– Ты это только сейчас вспомнил? – женщина удивилась, увидев, насколько широко раскрыты у Кирилла глаза.

– Долго рассказывать.

– Так вот, где она была. Пришла. Вся грязная, лысая. Ничего никому не говорила. Будто в рот воды набрала. А ведь она глухонемая.

– Слава Богу, что с ней всё хорошо.

– Да нет. Её тоже забрал незнакомец. Теперь твоя очередь. Видение. Что ты видел?

– Забрал?

– Бог дал, Бог взял. Продолжай теперь ты свой рассказ.

– Видел… Толком ничего не видел. Доску с буквами.

– Доска Уиджи? – женщина показала на пылающую печь.

– Вы сожгли её?

– А что я могла…

В дверь снаружи постучали. Произнеся непечатное слово, Леокадия Львовна добавила:

– Посиди. Я проверю, кого это среди ночи чёрт принёс. Тебя, конечно, тоже угораздило прийти с такую пору. В общем, я скоро. Пей чай.

Женщина вышла, закрыв за собой дверь на кухню, оставив Кирилла одного с чаем наблюдать за тем, как догорала в печи деревянная доска, способная хоть что-то рассказать.

* * *

Минуты ожидания переходили в часы, а воспитательница так и не вернулась. К чашке с чаем Кирилл так и не притронулся, боясь, что женщина могла туда что-то подсыпать. На плите вовсю кипело что-то похожее на очень густой борщ. Парень не сразу сообразил, что лучше это варево выключить. За это время он успел обойти всё вдоль и поперёк, изучить книгу рецептов и перечитать названия всевозможных приправ. Неужели о нём забыли?

– Вот я дура, – Леокадия Львовна появилась неожиданно. – Исчезновение подростков попало под магический гриф «секретно». О них забыли все. А я боялась, что меня посадят на долгие года.

– Что?

– Да. О них уже не помнит никто. Меня милиционеры могли принять за умалишённую. Эх, где мои двадцать пять лет? Сразу прошу прощения за не столь тёплый приём, как хотелось бы. Но, понимаешь, женская шкура тонкая, и не хочу подставлять её под пули.

– Я Вас совершенно не понимаю, – Кирилл крутил головой.

– Конечно. В этом всё и дело. Я больше не буду тебя задерживать. Где дверь – ты знаешь. А мне ещё нужно постирушку устроить.

– Но мне сказали, что я должен находиться здесь.

– Кто сказал?

– Кот.

– Ты говорил с котом, который тебя прислал сюда. Я верно понимаю?

– Совершенно.

– Бедный мальчик. Ты начитался сказок.

– Могу я хотя бы переночевать? Мне идти некуда. Дом, где я жил всё это лето, сожгли ненормальные деревенские старушки.

– Конечно, можешь, – женщина показала пальцем на лестницу. – Первая дверь налево. Комната мальчиков. Там никого нет. Ведь все умерли. Ложись и спи.

– А постель постелить?

– Она ещё не постирана. Да и не холодно сейчас. Всё. Спокойной ночи, всего доброго, адью, гудбай.

Воспитательница выпроводила парня за дверь. Поднимаясь, Кирилл услышал, как из кухни доносились нервные крики и смех. Оставаться в этом доме желания не было, но в душе теплилось чувство, будто ещё масса неразгаданных дел, требующих объяснений.

А сейчас просто хотелось лечь и забыться. Ведь ещё не терялась надежда, что лето может стать нормальным, обычным и любимым. И всё можно вернуть назад.

Глава двадцатая
Сущее зло

На следующее утро

Два белых пятна на фоне чёрного леса…

Пров, Прокл и Прокофий были обычными наглыми призраками. Изо дня в день они скоморошничали, выполняя свою грязную работенку, а по вечерам паясничали, устраивая балаган в малолюдных местах. Пров, худощавый на вид парень лет семнадцати во рваном жакете, поджог библиотеку на севере Лондона. Прокл, длинноволосый подросток лет четырнадцати, отпилил голову у статуи в центральном парке Праги. А Прокофий спал. Он часто спал, перемещаясь за друзьями, и в проделки практически не встревал.

Конечно, призраки не имеют полномочий вмешиваться в дела людей, да её и портить их имущество. Но когда у Коллегии Высших Сил дел невпроворот, на эти маленькие шалости внимания никто не обращает.

Сегодняшнее полнолуние потянуло призраков на новые проказы. Дождавшись, пока Служба контроля сменит состав надзирателей, друзья отправились в Париж разбивать лампы на Эйфелевой башне. До чего же они устали. И до половины иллюминации не дошли, как начался рассвет. Поднимаясь выше, солнце обжигало призрачные тела, наполняя их теплом и делая совершенно невидимыми. Пришлось затею перенести на следующую ночь. А сейчас – время заняться работой. Размяв то, что у обычных людей называется костями, призраки нырнули сквозь крышу здания в центре Вильнюса, а вынырнули в кафе на окраине Москвы. Вопреки всем правилам, каждый из них схватил по молочному коктейлю и, переместившись через трубу, оказались на чердаке высотного дома. Ещё через секунду, они протиснулись через окно, перелетев через парк, разместив свои тела у фонтана барышни, выливающей из себя слегка желтоватую воду.

Опустив ноги в фонтан, Прокл пригубил коктейль. Прохожие не замечали призраков, которые ещё вчера успели расставить нужные знаки в местах, которые указала сама Судьба: благодаря неисправному светофору молодая Ульяна встретила свою вторую половинку. А выброшенная сонным Прокофием газета кардинально изменила жизнь Салантия, который и не догадывался, что его истинное призвание – журналист. Даже юной Ефросиньи помог знак «икс» на невымытой доске преподавателя, чтобы заполучить заветный балл и поступить в университет.

Изменять жизни миллионов приходилось каждый день, поэтому о полноценном отдыхе не могло быть и речи. Два выходных в месяц, по мнению министра охраны окружающей среды, было вполне достаточно.

Не успели Пров, Прокл и Прокофий допить свои напитки и обсудить действующую власть, неведомая сила подбросила их вверх, а затем молниеносно перенесла в АйсГрад. Там, глубоко в подземелье Александрийского дворца, в сумраке тёмных коридоров и молчаливых стен, в большом зале, окутанном непроницаемой тьмой, собрались двенадцать человек в тёмных одеяниях. В тёмных капюшонах, скрывающих лица, они располагались по кругу. Освещённым был только центр зала, куда и были вызваны призраки.

– Пров, Прокл и Прокофий, повелители и охранники судеб, – заговорил один из стоящих голосом, выдающим старость его носителя и, несомненно, жизненный опыт. – Вы снова были вызваны сюда по приказу Совета Высших Сил для немедленного исполнения поручения, утверждённым Высшими Силами. Для наискорейшего выполнения задания вы будете разделены. Каждому из вас будут предоставлены персональные свитки. Тексты в них обсуждению и огласке не подлежат. На исполнение у вас есть время до следующей Луны. Заклятие секретности вступает в силу прямо сейчас.

Послышался стук молотка, и неизвестно откуда в воздухе появились свитки пергамента. Прикоснувшись к ним, один за другим призраки растворились, и свет в центре зала погас.

* * *

Кирилл не знал, сколько времени провёл в чужой кровати. Солнце было уже довольно высоко, а будить парня, судя по всему, никто и не собирался. Он припоминал приснившийся сон о каком-то парне, постоянно жующем сено. Посчитав это разыгравшимся воображением в свете последних событий вчерашнего дня, он пошёл умываться и чистить зубы первой попавшейся щёткой с приклеенной к ней бумажкой с буквой «Ф».

Похоже, об исчезновении подростков действительно все забыли, а Леокадия Львовна эту тему теперь обходила стороной. Даже сейчас, когда Кирилл обедал с другими ребятами, она дико смеялась, глядя на пустующие стулья, где не так давно сидели несколько пропавших ребят.

Гостеприимству воспитательницы не было предела. Она всячески пыталась Кирилла задобрить самыми красивыми фрикадельками, самыми чистыми полотенцами, самым пахнущим мылом. Она даже предложила остаться Кириллу до конца лета в детском доме. Тем более, что места теперь стало больше. Правда, зубную щётку с той злосчастной буквой «Ф» она закопала в саду. Только в тот момент на глазах женщины проступили слёзы. Всё остальное время она улыбалась, демонстрируя свои двадцать четыре зуба.

– Дети! Это Кирилл! Он будет с нами жить до сентября. Поприветствуйте его! – полная дамочка даже не дождалась согласия парня на пребывание в учреждении.

И с этого момента впервые за всё время началось тихое и спокойное лето. Кирилл, правда, так и не смог найти общий язык даже со сверстниками, но одиночество ему было не в диковинку. Он снова мог наслаждаться тем летом, в которое он так давно хотел вернуться. Если не считать того, что его лучший друг пропал раньше времени.

– Я теперь всё о тебе знаю, – как-то подошла к Кириллу воспитательница, когда ребята отдыхали на озере. В купальнике, сжимающем грудь, она тяжело дышала. – Пойдём, поплаваем.

– Вообще-то, я больше не купаюсь, – признался парень.

– Веришь в существование духов озера? – засмеялась Леокадия Львовна. – Пошли! Не будь тряпкой. На тебя же девочки смотрят.

– Чёрт! – выругался парень, и они вместе поплыли подальше от берега.

– Я, конечно, не учу тебя дурному. Ведь разговаривать, находясь в воде, небезопасно, – сказала женщина, плывя по-собачьи.

– О, это знать полезно, – улыбнулся Кирилл.

– Так вот, вернёмся, наконец, к нашей теме. Я навела справки: ты не зарегистрирован, как волшебник, не проводил ни одного серьёзного магического ритуала, ни разу не привлекался к уголовной магической ответственности. Но в тебе скрыта колоссальная сила. И мне интересно, будет ли она направлена в нужное русло.

– Я Вас не понимаю.

– Ты думаешь, я сразу стала ведьмой? Не всё так просто. Мне пришлось через многое пройти, чтобы заслужить расположение Высших Сил. Что с тобой?

Кирилл начал дёргаться, будто его тело свело судорогой. Глаза закатились. Ещё никогда у него не было такой сильной реакции на видения.

Воспитательница схватила парня за грудь, положив его голову на себя. Мигом направилась к берегу.

Она не успела проплыть и половину пути, как парень пришёл в себя, жадно хватая воздух.

– Господи, – оттолкнул он её от себя. – Как Вы могли?

– Что?

– Филипп.

– Замолчи! Сейчас же! – испуганно закричала воспитательница.

– Он стал свидетелем какого-то происшествия! И за это… Вы его… Вы его утопили…

– Заткнись!

– Не приближайтесь ко мне! – парень поплыл спиной к берегу, смотря в напуганные глаза воспитательницы. Её лицо изменилось и стало злым. Она хотела что-то крикнуть, но набрала в рот воды. Кирилл не сразу понял, что Леокадия Львовна начала тонуть. Он даже хотел броситься ей на помощь, но кто-то схватил его за правую ногу, не давая сдвинуться с места.

– Она тонет! – закричала маленькая девочка, увидев, как женщина барахтается в воде. Все бросились на помощь: подростки, расталкивая друг друга, поплыли к ней, но тёмная пучина поглотила Леокадию Львовну с головой.

– Ты видел, как она гибнет, но ничего не сделал! – закричали подростки, набросившись на Кирилла.

– Я ничего не смог сделать!

– Ты смотрел, как она умирает! – закричала девочка с берега. – Бей его!

Подростки в ярости попытались наброситься на Кирилла. Но сделать они ничего не смогли. Их постиг сильный удар, разносящий всех без разбору в стороны.

За всем происходящим, невидимо зависнув в воздухе, следил Прокл. Он свернул свиток и, улыбнувшись, улетел прочь.

* * *

Казалось, всё, к чему не прикасался Кирилл, гибло. Все вокруг были в опасности. Будто парень был сущим злом, на которое наслали невероятной силы проклятие. От такой несправедливости он даже заплакал. Не желая даже прикасаться к своим вещам, юноша поплыл на другой берег.

Куда идти, он не знал. Если возвращаться домой – там его ждал пьяный отец. Если к родственникам – их могла ждать опасность. Кирилл боялся находиться возле кого-то.

Он рыдал, как никогда ранее. Возвратиться в АйсГрад, воспользовавшись сильным заклинанием, он не мог – это было равносильно убийству Доброслава. Ему так хотелось, чтобы кто-то появился рядом, поддержал, подсказал, что делать. Но никого рядом не было. Никого кроме…

– Филипп! – произнёс он вслух.

Но что делать с ним? И ради чего ему сказали прийти в детский дом? Кто может дать ответы на все эти вопросы. Для чего ему нужно было сюда вернуться? Да. Он узнал, что произошло с таинственным Филиппом, о котором так хотела поведать доска Уиджи. Он стал свидетелем. Но что такого мог увидеть маленький мальчик, что его немедленно убили? Ведь даже не решились подсыпать порошок для забывания.

И тут Кирилла настигла мысль, не посещавшая его уже довольно давно – он сам захотел умереть. Казалось, без него всем станет только лучше. Не поднимая головы, он шёл туда, куда глаза глядели, размышляя о том, как покончить жизнь самоубийством.

Будто кто-то всё это специально подстраивал, рисуя перед Кириллом чёрную полосу, закрашивая тёмной краской даже еле видимые серые линии.

* * *

Он всё плакал и плакал, сидя на пеньке, чувствуя на себе приход вечера с начавшимся похолоданием. На небе появились тучи, закрывая небо тёмной пеленой. Всё было готово к началу дождя.

– Откуда слёзы? – на дереве сидел кот, облизывая свои лапы.

– Варфоломей, ты всегда появляешься, когда мне совсем худо, – слёзы текли ручьём.

– Что за слёзы?

– Я хочу быть обычным. Я уже не колдую. Но куда бы я ни пошёл, всё заканчивается смертью. Она меня преследует. Варфоломей, я хочу быть обычным.

– Мессир, но колдовать – лучше, чем быть обычным.

– Ну, я не хочу. Пойми. У меня была далеко не идеальная жизнь, но я справлялся. А теперь…

– А если я скажу, что всё это – испытания? – кот облизал свою морду.

– Что?

– Испытания, говорю. Вы же верите в Судьбу?

– Поясни, пожалуйста, – всхлипнул парень.

– Вы хотите всю историю? Или вкратце? Но учтите, что если целиком, то по-арамейски.

– Давай коротко.

– Вы вернулись сюда неспроста.

– Нет?

– Нет. Всё было подстроено. Конечно, здесь есть и Ваша вина. Отказались надевать корону на церемонии. Но, в основном, это дело рук одного человека.

– Кого?

– Не знаю. Но так поговаривают королевские трепальщики.

– И что мне делать?

– Не поддаваться.

– Но люди умирают вокруг!

– Мессир, Бог дал, Бог взял…

– Эээ…

– Даже Высшие Силы разделились во мнениях.

– Я узнал, что убили одного мальчика из-за того, что он стал свидетелем странного события. Это важное. И оно меня касается. Не знаю, как объяснить это, но я просто чувствую. Даже уши горят. Это Гурий убил подростков из детского дома?

– Да Вам уже всё известно и без меня, – кот спрыгнул на землю, усевшись у ног Кирилла.

– Я видел ещё в палате у Доброслава, как Королева говорила о чём-то с…

– Ах, Вы о том? Подростки из детского дома № 14 были не первой попыткой…

– Попыткой чего? Спасти Доброслава?

– Оу, мессир, что за мысли? Тем более, конец уже близится.

– Варфоломей, не понимаю снова тебя.

– Ваш путь ещё не закончен. Следуйте за знаками.

– Но Доброслав…

– При всём моём уважении, завершайте свои дела…

– Что я ещё должен сделать?

– Вы должны разгадать главную Тайну. Не исключено, что меня уже разыскивают. А вдруг, бедного Варфоломея кастрируют?

– Что делать???

– Детский дом номер 14, – кот улыбнулся и, будто что-то увидел, прыгнул в траву.

* * *

Вечерело. Кирилл думал о словах кота, снова направляясь в злосчастный детский дом номер 14. Всю дорогу парня сопровождали каркающие вороны, кружащие и какающие. Но мимо.

Ему казалось, что Варфоломей многого не договаривал. Передвигаясь по лесу, юноша отгонял наглых комаров и мошек, которые так и норовили впиться в его тело.

Призрак Пров летел неслышно над землёй, не обращая внимания на бешеных птиц. Просчитав на два шага вперёд, куда направляется Кирилл, он сделал сальто в воздухе, умудрившись задеть двух ворон, которые переговаривались о своих вороньих делах.

Пров появился возле здания за несколько минут до прихода парня. За это время он успел надрезать поливной шланг, лежащий на земле у входа, и приоткрыть на кухне окно. А затем сесть в невидимом состоянии на крыше, наблюдая за происходящим с появившимся в руке напитком горячего шоколада.

Через секунду появился и Кирилл. Понимая, что может попасть на глаза озлобленных подростков, он двигался в полусогнутом состоянии. Парень заглянул в окно одной из спален, убедившись, что все подростки находятся в своих постелях. Многие из них хохотали. Где могла находиться комната Филиппа? Кирилл глянул в окно кухни и сильно удивился. Леокадия Львовна не то, что не умерла, она была живее всех живых. Сидела, попивая шампанское с поварихой.

А дальше всё пошло по плану. Разорвавшийся шланг, брызнул со всей силы прямо на дверной замок, от чего тот зазвонил, вызвав к себе воспитательницу. Повариха сказала, что сходит пока в туалет. А затем… открытое окно, через которое смог влезть Кирилл. И спустившаяся на кухню… Лилия, которая пожелала выпить на ночь молока. Стечения обстоятельств, мастерски подстроенные Провом.

– Ты жива!!! – шёпотом произнёс Кирилл, застыв от удивления на подоконнике.

Лилия сразу узнала в парне своего полуночного знакомого. Она подошла, погладила его по голове, как давно пропавшего дворового пса Борьку.

– Мне нужна твоя помощь, он спрыгнул на пол. То, что парень находился в такое время на кухне в трусах, Лилию не смущало.

– Эй! – замахал он руками перед её лицом, чтобы девушка начала читать по его губам. Но та была сонной, поэтому лишь отмахнулась. После последней встречи с Кириллом она странно себя вела. И ни разу не покидала своей комнаты, пока парень жил в детском доме. Даже нужду справляла в бидончики, оставляя их у себя под кроватью.

– Помоги мне! Где находится комната Филиппа? – торопил её парень, пока Леокадия Львовна боролась со шлангом, а повариха, прячась в уборной, ела сыр.

Лиля закрыл глаза, расставив перед собой руки, будто пыталась получить тепло от солнечных лучей. Она повернулась в сторону, затем снова повернулась, зашагала по коридору, затем по лестнице наверх, остановившись перед дверью в комнату.

Кирилл убрал задвижку, войдя в совершенно пустое помещение. Они оборачивались по сторонам. Абсолютно ничего.

Девушка покачала головой, позвав парня за собой. Неслышно они снова прошли по коридору, а затем вошли в комнату, где жила Лилия. Она пустовала – из-за вони, исходившей из бидончиков, другие девочки не хотели с ней жить.

Кирилл сделал вид, что ничего не чувствует. Но завтрак сам собой вырвался наружу. Лиля положила на рвоту старый выпуск газеты, а затем поставила на столе… ту самую обгорелую доску Уиджи, достала из ящика чистый лист бумаги и почти пустую шариковую ручку.

«Ты должен вслух прочитать заклинание-просьбу», написала она.

– Я не могу! – прошептал парень. – Это равносильно самоубийству!

«В этом я бессильна! Я же глухонемая! Ты не видишь?»

– Чёрт! Но это – в самый последний раз!

«Высшие Силы, прошу мне, рабу Божьему Кириллу, вызвать того-то и того-то. Читай, с кем говорить будешь!»

– Высшие Силы, прошу мне, рабу Божьему Кириллу, вызвать дух Филиппа, – не успел парень дочитать слова, как неимоверный холод ворвался в комнату, инеем приклеившись к весящей на потолке лампе.

Указатель показал букву «Ф», затем «И», «Л», «И», «П», «П». Лилия быстро записывала буквы, превращавшиеся в слова. Когда указатель остановился, они вместе посмотрели на текст.

«Филипп, Павел, Степан, Тихон, Епифан, Ермил, Лучезар, Марк, Ипполит, Андроник, Ираклий, Мир, Казимир, Константин. Призовите нас!»

– Как? – произнёс Кирилл.

«В доме твоего друга. Пентаграмма», – ответила доска.

– Но дом сгорел! – неведомая сила снова начала его вытягивать из тела.

«А пентаграмма осталась».

– Спасибо! Я отпускаю вас. Ты со мной? – обратился он к Лилии. Та набросила на себя простыню, дала в руки Кириллу доску, накрыла его второй простынёй. И тут, по велению Прова, зависшего под потолком, с полки на пол упала книга. Девушка взяла и её.

Ребята также неслышно покинули дом. Два белых пятна на фоне чёрного леса.

* * *

Они сидели на развалинах разрушенного дома, глядя на наблюдающие за ними звёзды. Тучи прошли стороной. Уплетая одну за другой плюшки, украденные с подоконника соседской старушки Лады, они размышляли, с чего же начать приготовления к вызову духов детей. Лилия была несерьёзна. Расположив свечи по периметру несгоревшей в коморке у Мишкиной бабушки пентаграммы, она жгла свои волосы в ожидании чуда.

Вороны, будто слетевшись со всей округи, расселись на траве, став невольными зрителями Лилиных проделок. Они не каркали. А возможно, просто ждали подходящего момента, чтобы продемонстрировать свои певческие данные.

На измазанном сажей не догоревшем стуле девушка раскрыла книгу сказок. Перелистывая страницы, она пыталась найти отрывок из романа, в котором ярко описывались любовные пристрастия главных героев. Кирилл в это время проглатывал плюшку, оглядываясь по сторонам, боясь гнева недовольных деревенских соседей.

Очень спасла скатерть бабы Лады, её ножи, оставленные на столе, а также вода и молоко, которые она по неосторожности оставила в своём холодильнике. Ребята вынесли всё, что плохо лежало. И хотя этот проступок они считали гадким, другого выхода не было. Надо было брать.

Пока Лиля листала книгу, Кирилл, по её просьбе, развёл огонь. По просьбе девушки, он расчистил лежащий на полу мусор, поставив вокруг пентаграммы испорченные стулья. Они были способны из последних сил держать попы господ, в последний раз удосужившихся на них усесться.

Девушка, кажется, нашла необходимую страницу. Она пробежала глазами по строкам, рассказывающим о ночных встречах влюблённых. Исподлобья она глянула на Кирилла и, выдохнув горько, щёлкнула дважды пальцами.

Буквы на странице запрыгали, перемещаясь в стороны, толкаясь и выстраиваясь в новые слова.

Лиля жестом показала, что данный текст подлежит немедленному прочтению. Но Кирилл, оттолкнув книгу, принялся отговариваться. А затем затаил дыхание.

– Ничего не вижу, всё темно, всё темно! – к невысокому забору, отделявшему территории хозяйств, подошла баба Лада. Создавая имидж будто бы слепой старушки, она часто засовывала нос в чужие дела. Непонятно было, почему в столь поздний час персона советского разлива не спала. Она не поленилась выйти на дорожную развилку, обойти ограду, чтобы войти во двор разрушенного дома Мишкиной бабушки. – Ничего не вижу. Всё темно перед глазами. – Она прошла к небольшому сараю, где спали домашние кролики, взяла несколько штук, засунула в целлофановый пакет, и пошла обратно в свой дом, бурча на свои слабые ноги.