Текст книги "Песни далекой Земли [сборник]"

Автор книги: Артур Чарльз Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 41 страниц)

– Что случилось? – тревожно спросил тренер. – По-моему, у тебя какие-то затруднения.

Это были вовсе не какие-то там затруднения, а мучительная боль. Ему требовалась вся сила воли, чтобы не вскрикивать каждый раз, как он касался поверхности и вспарывал мерзкую грязь, которая высасывала из него жизнь.

– Мне нужно несколько минут отдохнуть и подумать.

Сингх осторожно опустился на мягко подавшуюся почву, опасаясь, что холод мгновенно пронзит верхнюю часть его костюма. Но стужи совсем не чувствовалось, и он расслабился. На несколько минут Роберт, скорее всего, был в безопасности, а если Луна попытается заморозить его тело, то он сто раз это почувствует.

Сингх поднял ноги и согнул пальцы. По крайней мере, он их чувствовал, командам они подчинялись.

Что же, газетчики в машине наблюдения, должно быть, подумают, будто он сошел с ума или исполняет какой-то неведомый религиозный ритуал, демонстрируя подошвы звездам. Интересно, что сейчас эти люди рассказывают своей обширной аудитории?

Ему уже стало чуть приятнее. Теперь, когда Роберт не соприкасался с поверхностью, кровообращение перекрывало потерю тепла. Но то ли это была игра воображения, то ли и впрямь он начал чувствовать легкий холодок в пояснице?

Внезапно его поразила другая тревожная мысль.

«Я грею ноги в ночном небе – в самой Вселенной. Как известно каждому школьнику, там на три градуса выше абсолютного нуля. По сравнению с этим реголит горячее кипятка. Так правильно ли я делаю? Ноги у меня явно не проигрывают в этой схватке с вселенским поглотителем тепла».

Почти распластавшись на поверхности Залива Радуги, держа ноги под нелепым углом к едва различимым звездам и сверкающей Земле, Роберт Сингх размышлял над этой задачкой по физике. Слишком много факторов было задействовано, чтобы ответ оказался простым, но этот в первом приближении сойдет…

Вопрос был в том, что сильнее: потеря тепла или его выработка. Материал этих космических ботинок первое осуществлял слишком хорошо. Если они находились в физическом контакте с лунным реголитом, то его тело теряло тепло быстрее, чем он его производил. Но когда они излучали энергию в пустое небо, ситуация была обратной. К счастью для Сингха.

– Парень из МТИ догоняет, Боб. Вставай-ка.

Сингх не мог не восхититься своим настойчивым преследователем. Тот заслуживал серебра.

«Но черта с два я позволю ему выиграть золото. Значит, встали и пошли. Всего десять километров, где-то пара тысяч прыжков».

Первые три или четыре километра были еще ничего, но потом его снова начал пробирать холод. Сингх знал, что если он еще раз остановится, то дальше идти не сможет. Ему оставалось лишь стиснуть зубы и убедить себя в том, что боль – это всего лишь иллюзия, которую можно отогнать усилием воли. Где же это он видел отличный пример? Роберт одолел еще один мучительный километр, пока нащупал в памяти эту картину.

Много лет назад он видел вековой давности видеозапись хождения по огню, исполненного во время какой-то религиозной церемонии на Земле. Вырыта была длинная яма, ее наполнили углями, раскаленными докрасна. Верующие проходили ее из конца в конец босыми ногами, настолько невозмутимо, как если бы расхаживали по песку. Пусть это и не доказывало могущества некоего божества, но являлось потрясающей демонстрацией храбрости и веры в себя. Роберт, конечно же, сможет сделать точно так же. Сейчас ему так легко было вообразить, что он идет по огню…

Хождение по углям на Луне! Не удержавшись, он рассмеялся от самой этой мысли, и на мгновение боль почти исчезла. Стало быть, идея первичности ума над материей работает – по крайней мере несколько секунд.

– Остается всего пять километров. Отлично идешь, но парень из МТИ нагоняет. Не расслабляйся.

Ничего себе! Да Сингх мечтал об этом. Гложущая боль в ногах пересиливала все остальные ощущения. Он фактически не замечал нарастающей усталости, но двигаться вперед становилось все труднее и труднее. Роберт отказался от идеи передвигаться прыжками и, в качестве промежуточного варианта, перешел на медленный, размашистый шаг, который на Земле выглядел бы достаточно внушительно, но на Луне был жалок.

За три километра он был готов все бросить и вызвать «скорую». Может быть, спасать ноги уже слишком поздно? Потом, как только Сингх почувствовал, что дошел до предела, он заметил то, что наверняка увидел бы и раньше, не будь все его мысли сосредоточены на оставшейся дистанции.

Далекий горизонт уже не представлял собой идеально прямую линию, отделяющую сверкающий пейзаж от черной ночи космоса: Сингх приближался к западным пределам Залива Радуги. Над изгибом поверхности Луны поднялись мягко скругленные вершины Мыса Лапласа. Эта картина и понимание того, что он собственными усилиями добрался до этих гор, вызвали у него последний прилив сил.

Во Вселенной уже не существовало ничего другого, кроме финишной черты. Сингх был всего в нескольких метрах от нее, когда упорный противник рванулся вперед, без видимых усилий увеличил скорость и обошел его.

Когда Роберт Сингх пришел в сознание, он лежал в машине «скорой помощи». Все тело у него ныло, но острой боли не было.

– Некоторое время много ходить тебе не придется, – услышал он голос, доносившийся словно бы с расстояния в несколько световых лет. – Самый серьезный случай обморожения, который я когда-либо видел. Но я ввел местное обезболивающее. Новый комплект ног тебе покупать не придется.

Это известие до некоторой степени утешало парня, но едва ли компенсировало горечь понимания того, что он проиграл, невзирая на все свои старания, когда победа, казалось, совсем рядом. Кто это сказал: «Победить – не самое главное, это единственное, что имеет значение»? Сингх даже не был уверен в том, что пойдет забирать свою серебряную медаль.

– Пульс у тебя снова в норме. Как ты себя чувствуешь?

– Ужасно.

– Тогда это поможет тебя подбодрить. Ты готов к приятному потрясению?

– Попробуйте.

– Ты – победитель! Нет, не надо вставать!

– Что?.. Как это?!

– МОК рвет и мечет, а ребята из МТИ ржут как ненормальные. Как только забег окончился, они признались, что их Роберт – на самом деле робот, антропоморф общего назначения, класс девять. Ничего удивительного, что он… что эта штука пришла к финишу первой! Так что твое выступление становится еще более потрясающим. Поздравления текут рекой. Хочешь или нет, но ты знаменит.

Слава продлилась недолго, но эта золотая медаль до конца жизни числилась у Роберта Сингха среди самых ценных его вещей. Хотя только после Третьих Лунных Олимпийских игр, восемь лет спустя, он осознал, чему положил начало. К тому времени космические медики позаимствовали у глубоководных ныряльщиков технику жидкостного дыхания и начали заполнять легкие участников жидкостью, насыщенной кислородом.

Победитель первого лунного марафона вместе с остальными представителями рода человеческого, рассеявшимися по Вселенной, с благоговейным восторгом наблюдал, как неуязвимый для вакуума Карл Грегориос совершил свой рекордный двухминутный рывок в забеге на один километр по Заливу Радуги. Он выступал обнаженным, как его греческие предки на самых первых Олимпийских играх три тысячи лет назад.

10
МАШИНА ДЛЯ ЖИЛЬЯ

После окончания Аритеха с подозрительно высокими оценками астроспециалист Роберт Сингх без труда получил должность помощника инженера по силовым установкам на одном из регулярных шаттлов Земля – Луна. По какой-то ныне забытой причине эти корабли были прозваны молоковозами. Эта должность вполне его устраивала, поскольку, к своему удивлению, Фрейда обнаружила, что Луна – все-таки место интересное. Она решила провести там несколько лет, занимаясь лунным аналогом золотой лихорадки, которая некогда разразилась на Земле. Но то, что долго искали на Луне старатели, обладало несравненно большей ценностью, чем обыкновенный, по нынешним временам, металл.

Это была вода, если точнее – лед. Бессчетные тысячелетия метеоритной бомбардировки и вулканической деятельности, которая, временами активизируясь, вывернула наизнанку верхние слои Луны толщиной в несколько сотен метров, давно уже уничтожили все остатки воды, будь то вода жидкая, твердая или газообразная. Все же оставалась надежда на то, что глубоко под землей, около полюсов, где температура всегда намного ниже точки замерзания, могут находиться слои ископаемого льда, оставшегося с тех времен, когда Луна еще только сформировалась из первичных осколков Солнечной системы.

Почти все селенологи полагали, что это голая фантазия, но имелось предостаточно заманчивых свидетельств, чтобы поддерживать эту мечту на плаву. Фрейде посчастливилось быть одним из членов экспедиции, обнаружившей первую из ледяных шахт Южного полюса. Это открытие не только обещало коренным образом преобразить экономику Луны, но и оказало непосредственный и крайне благотворный эффект на экономику семьи Сингх-Кэрролл. Теперь им хватало общих средств, чтобы взять в аренду фуллеровский дом и жить в любом месте на Земле, где им заблагорассудится.

На Земле… Они по-прежнему рассчитывали провести немалую часть жизни где-нибудь еще, но им хотелось иметь сына. Если бы он родился на Луне, то ему не хватило бы физических сил для посещения родной планеты своих родителей. Но если бы ребенок был выношен в условиях земной силы тяготения, то это, напротив, дало бы ему свободу передвигаться по всей Солнечной системе.

Они также согласились, что первым месторасположением их дома будет Аризонская пустыня. Пусть сейчас в ней становилось довольно многолюдно, но по-прежнему оставалось множество нетронутых геологических красот, по которым могла полазать Фрейда. Еще эта пустыня очень близко походила на Марс, который оба они были намерены рано или поздно посетить, пока его не изгадили, как выражалась Фрейда, лишь наполовину иронизируя.

Куда более тяжелой задачей было решить, какую модель жилища выбрать из множества предлагающихся. Эти дома, названные в честь великого инженера-архитектора двадцатого века Бакминстера Фуллера, конструировались с использованием технологий, о которых он мечтал, но до появления их не дожил. Они могли практически автономно обеспечивать существование своих обитателей почти неограниченное время.

Энергию вырабатывал стокиловаттный герметично закрытый термоядерный реактор, который раз в несколько лет требовал заправки обогащенной водой. Такого скромного количества энергии вполне хватало практически для любого грамотно спроектированного дома, а постоянный ток напряжением в девяносто шесть вольт мог послужить причиной смерти только для очень упорного самоубийцы.

Технически мыслящим клиентам, которые спрашивали: «Почему именно девяносто шесть вольт?», сотрудники консорциума «Фуллер» терпеливо объясняли, что инженеры – рабы привычки. Всего пару столетий назад стандартными были системы, рассчитанные на двенадцать и двадцать четыре вольта. Мол, арифметика оказалась бы гораздо легче, если бы у человека было не десять пальцев, а двенадцать.

Потребовалось почти целое столетие на то, чтобы получил широкое общественное признание наиболее спорный элемент устройства такого дома – система переработки пищи. Без сомнения, в начале эры земледелия охотникам и собирателям понадобилось еще больше времени, чтобы побороть отвращение при мысли о том, что надо разбрасывать фекалии животных над своей будущей едой. В течение тысяч лет прагматичные китайцы, зашедшие еще дальше, использовали для удобрения своих рисовых полей собственные испражнения.

Среди предрассудков и табу, управляющих человеческим поведением, самыми мощными являются те, которые относятся к еде. Зачастую для их преодоления логики бывает недостаточно. Одно дело – перерабатывать экскременты на открытом воздухе, в полях, с помощью чистого солнечного света, и совсем другое – проделывать это у себя в доме при помощи таинственных электрических приспособлений. Спецы из консорциума «Фуллер» долгое время тщетно доказывали, что даже сам Господь Бог не может отличить один атом углерода от другого. Большинство простых граждан были убеждены, что они – могут.

В конце концов экономика одержала верх, как это обычно и бывает. Избавиться от необходимости думать о счетах за продукты, иметь в своем распоряжении практически неограниченный набор меню, хранящийся в памяти домашнего Кибермозга, – этому искушению не поддавались лишь немногие. Все остававшиеся сомнения разрешил изумительно простой, но эффективный метод. В качестве дополнительного элемента комплектации в поставку мог быть включен маленький садик. Хотя система переработки преспокойно работала и без него, вид прекрасных цветов, поворачивающихся к солнцу, помогал успокоить многие капризные желудки.

У фуллеровского дома, который Фрейда и Роберт лишь арендовали, потому как консорциум никогда не продавал свою продукцию, было всего два предыдущих владельца. Гарантия нормальной работы основных систем составляла пятнадцать лет. К тому времени им потребуется новая модель, достаточно просторная, чтобы вместить в себя еще и одного энергичного подростка.

Почему-то они так и не собрались запросить у Кибермозга традиционные приветствия, оставленные предыдущими обитателями. Мысли и мечты супругов были устремлены в будущее. Подобно всем молодым парам, они считали его бесконечным.

11
ПРОЩАНИЕ С ЗЕМЛЕЙ

Тоби Кэрролл Сингх родился в Аризоне, как и планировали его родители. Роберт продолжал служить на шаттле Земля – Луна, поднялся до должности старшего инженера и даже отказался от возможности поехать на Марс, потому что не хотел по нескольку месяцев быть вдалеке от своего новорожденного сына.

Фрейда оставалась на Земле и даже редко покидала Американское Содружество. Она перестала ездить в полевые экспедиции, но могла все так же активно продолжать исследования, да еще и в более комфортной обстановке, при помощи банков данных и спутниковых видеозаписей. К тому времени стало уже избитой шуткой, что геология больше не считается профессией для крепких мужиков, поскольку молоток заменили программы обработки изображений.

Тоби было три года, когда родители решили, что послушных роботов в качестве товарищей для игр ему недостаточно. Напрашивающимся решением было завести собаку, и они уже почти приобрели генетически модифицированного скотчтерьера с уровнем интеллекта в сто двадцать баллов по кинологической шкале, когда стали появляться первые детеныши мини-тигра. Это была любовь с первого взгляда.

Бенгальский тигр – самая прекрасная из всех больших кошек, возможно, и вообще из всех млекопитающих. К началу двадцать первого века из естественной среды обитания он исчез. Но несколько сотен этих великолепных животных по-прежнему вели беззаботную жизнь в зоопарках и заповедниках. Даже если бы и эти тигры вымерли до единого, их ДНК был уже, разумеется, полностью расшифрован. Создать их заново оказалось бы довольно несложной задачей.

Тигретта была одним из побочных продуктов этого проекта генной инженерии. По всем признакам, она была прекрасным представителем своего вида, но даже во взрослом возрасте должна была достигнуть веса всего в тридцать килограммов. По характеру, тоже тщательно спроектированному, животное напоминало ласковую игривую кошку.

Сингх не уставал наблюдать, как она подкрадывается к маленьким роботам-уборщикам, явно считая их животными, изучать которых надо весьма осторожно, поскольку палитру их запахов в своей наследственной памяти ей отыскать не удавалось. Роботы, со своей стороны, не знали, как к ней относиться. Временами, когда она спала, они принимали ее за коврик и пытались пропылесосить, что приводило к уморительным результатам.

Подобная возможность выпадала им нечасто, потому что мини-тигренок обычно спал в кровати у Тоби. Фрейда поначалу возражала по соображениям гигиены, пока не обратила внимания, насколько больше времени посвящает зверушка уходу за собой, чем Тоби – краткому контакту с водой и мылом. Если в дом и могла проникнуть инфекция, то ее причина заключалась бы вовсе не в том, чего так опасалась Фрейда.

Тигретта была чуть меньше взрослого домашнего кота, когда появилась в доме, но она быстро подчинила его себе. Вскоре Роберт начал полушутя жаловаться, что Тоби уже не замечает, когда папа летает в космосе.

Возможно, именно появлением Тигретты было вызвало еще одно изменение. Фрейду всегда притягивал континент ее предков, и она бережно хранила потрепанную книгу Алекса Хейли «Корни» [56]56
  Хейли Алекс (1921–1992) – афроамериканский писатель. Роман «Корни: Сага об американской семье», в котором автор прослеживает историю собственной семьи вплоть до африканского предка, пользовался большой популярностью.


[Закрыть], которая передавалась в ее семье из поколения в поколение.

«Кроме того, в Африке никогда не было тигров, – говорила она. – Им пора там завестись».

В общем, они были счастливы на новом месте, невзирая на напоминания о его неприглядном прошлом, возникающие время от времени. Например, однажды Тоби ковырялся на пляже в песке и откопал скелет ребенка, все еще сжимавшего в руках куклу. После этого мальчик много ночей подряд просыпался с криком, и даже присутствие Тигретты не могло его успокоить.

К десятому дню рождения Тоби, на который прибыли три настоящие тетушки и дядюшки и несколько десятков почетных гостей, как Роберт, так и Фрейда поняли, что первая фаза их отношений окончена. Их новизна, не говоря уже о страсти, давно уже увяла. Роберт и Фрейда оставались не более чем хорошими друзьями, которые принимали общество друг друга как должное. Оба обзавелись любовными связями на стороне, проявляя минимум ревности. Несколько раз они экспериментировали в тройках, а однажды – в четверке. Несмотря на самые благие намерения всех участников подобных мероприятий, результаты всегда оказывались скорее комическими, чем эротическими.

Окончательный разрыв не был связан с человеческими отношениями.

«Почему мы отдаем свои сердца друзьям, которым отмерен срок намного короче нашего?» – часто спрашивал себя Роберт Сингх.

Джунгли, должно быть, уже давно поглотили металлическую табличку с надписью:

Тигретта!

Покойся здесь вечно.

Красота, верность, сила.

Хотя сейчас ему казалось, что это было в другой жизни, но Роберт Сингх знал, что никогда не забудет, как закончилось детство Тоби, когда тот обеими руками обнимал Тигретту, пока медленно угасал свет в ее преданных глазах.

Пора было уезжать.

12
ПЕСКИ МАРСА

Роберт Сингх всегда был твердо намерен рано или поздно попасть на Марс, но отправился он туда довольно поздно. Ему было уже пятьдесят пять лет, когда судьба в который раз сама решила, как и что.

Туристы с Марса оказывались на Луне редко и, по причине весьма действенного карантина, установленного гравитацией, практически не встречались на планете-метрополии. Многие делали вид, что им все равно. Всем было известно, что Земля шумная, зловонная, грязная и ужасно перенаселенная. Шутка ли, почти три миллиарда человек! Да еще и опасная, со всеми этими ураганами, землетрясениями, вулканами.

Однако Шармейн Йорген, которую Роберт Сингх впервые встретил в Аритехе, глядела на Землю мечтательно. Наблюдательный зал, купол двадцатиметровой ширины, чудо инженерной мысли, был настолько прозрачен, что казалось, будто космический вакуум не сдерживает абсолютно ничего. Некоторые особо нервные посетители не могли вынести это ощущение дольше нескольких минут.

В суматошные студенческие времена Роберт здесь почти не появлялся, но сегодня он водил одного из товарищей по экипажу по своей старой альма-матер. Здесь была обязательная остановка.

Пока они проходили через три автоматические двери, Сингх рассказывал:

– Если купол лопнет, то внешние ворота закроются в одну секунду. Затем сработают третьи двери, с пятнадцатисекундной задержкой, чтобы люди, оказавшиеся внутри, успели добраться до безопасного места.

– Если их не высосет наружу. Когда последний раз все это хозяйство проходило проверку?

– Давай посмотрим. Вот акт. Судя по дате, два месяца назад.

– Я не про это. Захлопнуть двери сможет и тупая микросхема. Настоящие испытания когда-нибудь проводились?

– Например, разбить купол? Глупый вопрос. Ты знаешь, сколько все это стоит?

В этот момент незлобивое подтрунивание резко прекратилось. Оба посетителя осознали, что они здесь не одни.

Молчание длилось и длилось.

Наконец приятель Сингха сказал:

– Если ты не проглотил язык, Боб, то представил бы нас, что ли.

Он по-прежнему поддерживал прекрасные отношения с Фрейдой, но они виделись меньше и меньше. Она переехала обратно в Аризону, а Тоби выиграл стипендию Московской консерватории – к восхищенному изумлению родителей, ни один из которых никогда не проявлял ни малейшего музыкального дарования. Поэтому вполне естественно вышло, что когда Шармейн Йорген возвращалась на Марс, Роберт Сингх последовал за ней, как только это оказалось возможным устроить. С его квалификацией и до сих пор не стихшими отзвуками негромкой славы, которую он при необходимости без зазрения совести эксплуатировал, это оказалось нетрудным. Вскоре после своего пятьдесят шестого дня рождения он приземлился в Порт-Лоуэлле, стал новым марсианином и должен был остаться им навсегда, поскольку родился на другой планете.

– Я не против, пусть называют меня новым марсианином, – говорил он Шармейн. – Если при этом они будут улыбаться.

– Будут, дорогой, – отвечала она. – С мускулами землянина здесь ты сильнее, чем большинство местных уроженцев.

Это было справедливо, но Роберт не знал, надолго ли. Если он не начнет более суровые тренировки, чем рассчитывал, то скоро адаптируется к Марсу, станет таким же, как и все прочие местные жители.

Такой исход тоже имел свои преимущества. Марсиане заявляли, что именно их планета, а вовсе не Венера, должна была быть названа планетой любви. Земная сила тяжести была нелепа, а то и вообще опасна. Сломанные ребра, спазмы и нарушения кровообращения – вот лишь немногие беды, с которыми приходилось сталкиваться любовникам на Земле. Лунная одна шестая земной гравитации считалась большим шагом вперед, но эксперты полагали, что для хорошего контакта ее недостаточно.

Что же до разрекламированной нулевой гравитации космоса, то она становилась скучноватой, когда приедалась изначальная новизна. Слишком много сил приходилось уделять рандеву и стыковке.

Одна третья gМарса была примерно то что надо.

Как все недавние иммигранты, первые несколько недель Роберт Сингх потратил на большой марсианский тур – гора Олимп, долина Маринера, ледяные утесы Южного полюса, равнина Эллада. Она сейчас была в большой моде у молодых искателей приключений, которые любили хвастаться тем, сколько они могут продержаться без аппаратуры для дыхания. Атмосферное давление только-только стало достаточным для подобных подвигов, хотя содержание кислорода было все еще слишком низким для поддержания жизни. Некорректно названный рекорд пребывания на открытом воздухе сейчас держался на отметке чуть больше десяти минут.

Первое впечатление Сингха от Марса было легким разочарованием. Он проделал столько виртуальных путешествий над марсианским пейзажем, зачастую на захватывающих дух скоростях и с изображением повышенного качества, что реальность иногда вызывала разочарование. Беда знаменитейших достопримечательностей планеты заключалась в самих размерах, которые были столь велики, что их можно было оценить лишь из космоса, но никак не на месте.

Самым показательным примером была гора Олимп. Марсиане любили говорить, что она в три раза выше любого пика на Земле, но Гималаи или Скалистые горы производили гораздо большее впечатление, поскольку были куда круче. Имея основание в шестьсот километров в диаметре, Олимп скорее напоминал гигантский волдырь на лице Марса, чем гору. Девяносто процентов ее представляли собой не более чем пологую равнину.

Долина Маринера, за исключением самых узких участков, тоже не соответствовала туристической рекламе. Она была настолько широка, что при взгляде из середины обе стены оказывались ниже уровня горизонта. Если бы это не оказалось воспринято как типичная бестактность, из-за которой новые марсиане вечно попадали в неприятные ситуации, то Сингх уподобил бы долину Большому каньону, сильно уменьшенному в размерах, со сравнением не в ее пользу.

Однако через несколько недель он научился ценить красоту и неуловимое обаяние, которые объясняли страстную привязанность колонистов – вот еще одно слово, которое Сингх должен был постараться никогда не употреблять, – к своей планете. Роберт прекрасно знал, что из-за отсутствия океанов площадь суши у Марса почти та же, что у Земли, но не прекращал удивляться его масштабам. Неважно, что диаметр Марса составлял всего половину земного. Это был поистине большой мир.

Он менялся, пусть и по-прежнему очень медленно. Мутировавшие лишайники и грибы разрушали окисленные скалы и запускали в обратную сторону процесс старения, который охватил планету миллиарды лет назад. Пожалуй, самым успешным захватчиком с Земли оказалась разновидность так называемого оконного кактуса, растения с жестким наружным слоем, глядя на которое можно было подумать, будто природа задумала сконструировать космический скафандр. Попытки развести его на Луне потерпели неудачу, но на марсианских равнинах оно распространилось в изобилии.

Каждый человек на Марсе обязан был зарабатывать себе на существование. Роберт Сингх перевел сюда крупную сумму со своего солидного банковского счета на Земле, но он не являлся исключением из правил, да и не желал этого. У него впереди было еще несколько десятилетий активной жизни, и Роберт хотел использовать их в полной мере, при условии, что сможет проводить как можно больше времени со своей новой семьей.

Имелась и еще одна причина приехать на Марс. Эта планета была пока пустой, здесь ему разрешалось завести двоих детей. Первая дочь, Мирелла, родилась через год после его высадки, Мартин появился три года спустя. Еще пять лет прошло, прежде чем капитан Роберт Сингх почувствовал хоть малейшее желание подышать космосом, разумеется, глубоким. Слишком доволен он был своей семьей и работой.

Конечно, он совершал частые поездки на Фобос и Деймос, обычно связанные с его весьма ответственными и хорошо вознаграждаемыми обязанностями инспектора земного отделения компании «Ллойд». На Фобосе, внутреннем и более крупном спутнике, дел было мало, разве что проведение инспекций в школе подготовки младших специалистов космического флота, кадеты в которой смотрели на него с немалым благоговением. Ему, со своей стороны, нравилось с ними встречаться. Он чувствовал себя тогда на тридцать – хорошо, на двадцать – лет моложе, а кроме того, получал возможность следить за новейшими разработками в космической технологии.

Некогда на Фобос смотрели как на бесценный источник сырья для нужд космического строительства, но марсианские консерваторы, возможно, чувствующие свою вину за неуклонное терраформирование собственной планеты, смогли это пресечь. Крохотный угольно-черный спутник настолько терялся на фоне ночного неба, что мало кто замечал его, но лозунг «Не дадим превратить Фобос в отработанный карьер!» оказался весьма эффективным.

К счастью, меньший по размеру и более удаленный Деймос оказался во многих отношениях даже лучшей альтернативой. Его средний диаметр не превышал десятка километров, но он мог еще много веков снабжать местные судоверфи почти всеми металлами, в которых они нуждались. Никому не было бы дела, если бы крошечная луна за ближайшие несколько тысяч лет медленно исчезла. Более того, его гравитационное поле было настолько слабым, что для выведения партии товара на нужный курс требовался лишь хороший толчок.

Как и во всех оживленных гаванях с начала времен, в Порт-Деймосе царила беспорядочная сутолока. Впервые Роберт Сингх увидел «Голиаф» на верфи № 3 Деймоса, когда судно проходило осмотр и переоснащение, устраиваемые раз в пять лет. На первый взгляд в этом корабле не было ничего необыкновенного. Он был не уродливее большей части подвижного состава глубокого космоса. При порожней массе десять тысяч тонн и общей длине сто пятьдесят метров он выглядел не слишком крупным, и самая важная его особенность оставалась незаметной. Ракетные двигатели «Голиафа», обычно использовавшие в качестве рабочей жидкости водород, но при необходимости способные работать на воде, были намного мощнее, чем требовалось для судна его размеров. За исключением испытаний, длившихся всего несколько секунд, они никогда не запускались на полную мощность.

В следующий раз, когда Роберт Сингх увидел «Голиаф», корабль снова стоял на Деймосе, проведя на орбите очередные пять лет, небогатых на события.

Его капитан собирался уходить в отставку.

– Подумай, Боб, – говорил он. – Самая непыльная работенка в Солнечной системе. Ни о какой навигации думать не надо, просто сидишь и наслаждаешься видом. Одна забота – ублажать и кормить пару десятков сумасшедших ученых.

Идея была соблазнительной. За свою жизнь Роберт Сингх занимал множество ответственных постов, но кораблем никогда не командовал, и пора было бы этим заняться, пока он не ушел на пенсию. Недавно ему исполнилось всего только шестьдесят, но десятилетия сейчас проносились мимо с необыкновенной стремительностью.

– Я поговорю с семьей, – ответил он. – Если при этом получится пару раз в год кататься к себе на Марс…

Да, предложение было заманчиво. Стоило тщательно его обдумать.

Роберт Сингх лишь мельком задумывался о том, ради чего строился «Голиаф». Он, в общем-то, почти забыл, почему корабль был оснащен таким несоразмерно мощным двигателем.

Ясно было, что использовать ему придется лишь малую толику этой мощности, но иметь в своем распоряжении такой запас было приятно.