Текст книги "Медицина Древнего (СИ)"

Автор книги: Артемий Скабер

Соавторы: Александр Четвертнов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Я внимательно посмотрел на него, и он, кивнув, широко улыбнулся:

– Даже втрое можно, никуда не денутся.

– Даже так? – удивился я. Это ж надо так с излишком применять поговорку: проси больше, дадут, сколько хочешь. – Тогда, нанимайте их. Назначаю Вас главврачом клиники. Мне нравится Ваша работа.

– Я не могу, эм… господин Орлов….

– Коля, а где управляющий? – я перевёл взгляд на слугу. – Хочу познакомиться с ним.

– Арсений сейчас в здании, – вместо Коли ответила Шальная, – я уже проверила его отчёты, и согласовала.

Что мне нравилось в Изольде, так её отходчивость. Минуту назад она обижалась на меня по надуманным причинам, а теперь снова цепляется за руку и пытается флиртовать. Правда, сейчас она чуть напряжена.

– Что-то не так? – решил я уточнить, – ты, как будто, ждёшь от меня чего-то.

– Я много чего жду, – протянула Шальная, – но сейчас хочу, чтобы мой партнёр доверял мне.

Ох уж эти её игры. Снова продолжает набивать себе цену. Партнёры, самостоятельно, а потом скажет, что руководила стройкой, и отдаст клинику только, если я… Тут у меня было несколько вариантов и (я окинул шальную взглядом), если честно признаться, возможно я соглашусь.

Изольда заметила мой взгляд и насторожилась.

– Что? – спросила она.

– Ничего, – ответил я.

Так мы и стояли рядом. Смотрели на стройку. Мне решительно нечего было делать, но возвращаться в академию я не хотел. Может, к сестре в особняк заехать? Давно не виделись…

– Господин Орлов, – переминавшийся с ноги на ногу Петров наконец-то решился обратиться ко мне. – Тут такое дело. – Он вздохнул, помялся немного и, словно подписывал себе смертный приговор, выпалил: – я не могу заниматься медицинской практикой. Мне запрещено.

* * *

Только что я думал, чем заняться, и вот, уже сижу в приёмной князя Буревестова. Скорость, с которой он согласился меня принять, поражала.

Как только Петров рассказал, в чём причина его сомнений, я поискал информацию о князе в интернете. Выяснил, что он глава могущественного, боевого рода. Входит в партию Бестужева и является, дословно, его правой рукой.

Звонить Петру Алексеевичу я не стал. Мне пока не с руки с ним разговаривать. Он начнёт крутить мне хвост насчёт наследства, а с ним, пока, непонятно, что делать. Но решить этот вопрос, конечно же надо. В будущем.

Потому я решил позвонить сам. Да и вообще, я решил звонить только потому, что Буревестов имеет отношение к Бестужеву. Слишком уж много непонятного в наших отношениях с Петром Алексеевичем. Знает ли он об Огонь-Догановском? Если да, то какие цели преследует?..

В общем, я нашёл телефон приёмной князя. Набрал его и, к удивлению, секретарь без вопросов назначил вечернее время. Надо отметить, крайне вечернее. В такие часы принимают близких друзей. Это вселяло надежду, что мы найдём общий язык.

Буревестов вышел ко мне сам. Дверь в его кабинет открылась и на пороге возник князь.

Тёмные волосы задевали верхний косяк дверной коробки. Просторная рубаха с трудом оставалась целой на его мощном торсе. А стальные глаза лучились добродушным интересом.

– Кирилл Дмитриевич, – Буревестов протянул мне руку, – наслышан о Вас, наслышан, рад познакомиться лично.

– Владислав Петрович, – слегка кивнул я, ощущая его мощную хватку на ладони.

– Какими судьбами Вы здесь оказались? – князь посторонился, пропуская меня к себе в кабинет, – слышал, у вас плотное сотрудничество с Петром Алексеевичем, возрождаете род Орловых.

Он обошёл широкий стол. Указал мне на кресло для посетителей, а сам уселся на своё, больше похожее на мягкий, кожаный трон.

– Сразу скажу, дело стоящее, – улыбнулся он, – Пётр Алексеевич очень высокого о Вас мнения, даже, скажу так, мои двери всегда для Вас открыты, благодаря мнению Петра Алексеевича.

– Забавно, – улыбнулся я, – я тоже здесь, в каком-то роде из-за Петра Алексеевича.

– Да? У Вас какой-то проект? Нужна консультация? Я слышал, Вы затеяли строить клинику.

Меня, с одной стороны, радовало его расположение. С другой, какой-то он не настоящий. Ощущалось его радушие так, словно он заставляет себя быть вежливым и обходительным. Вон, и про клинику знает. Может, и про Петрова уже в курсе? А раз так, то не стоит тянуть.

Я призвал всё своё красноречие на помощь и заговорил:

– В каком-то роде, да, – кивнул я, – только не консультация, а скажем так, благословление на работу для Петрова Игоря Павловича. Очень ценный сотрудник, и я, из уважения к Вам и Петру Алексеевичу…

– Нет, – припечатал Буревестов. – Я тебе запрещаю.

– Простите, что? – удивился я.

Буревестов же приходил в ярость прямо на глазах. Зрачки его расширились. Ноздри раздулись. Он положил подрагивающие руки на стол и процедил:

– Я приказываю тебе, гнать Петрова в шею! Иначе…

Глава 12

– Простите, что? – я чуть не потерял дар речи, настолько неожиданной была его вспышка гнева. – Вы мне приказываете?

– Да, – прорычал Буревестов, его глаза стали наливаться кровью. – Прриказал.

– Не думаю, что это уместно, – хмыкнул я, а в голове заметались мысли. Как быть в этой ситуации?

В кои-то веки я решил побыть примерным аристократом. Не лезть напролом. Не брать нахрапом. Решил тихо и мирно поговорить. Уладить разногласия, которые, чего уж таить, и разногласиями-то назвать сложно. Ну, изменила ему жена. Так разведись. Всё, любовь прошла – завяли помидоры. А он трагедию устроил, причём Петрову самую настоящую. Мстит даже.

– Ещё как уместно, мальчик, – оскалился Буревестов, нависая надо мной, как атлант над муравьём. – Петров нанёс урон моей чести, он должен искупить. Страдать всю жизнь.

– Серьёзно? – удивился я.

Нет, правда. Только вдуматься – должен страдать. Сколько уже прошло? Лет шесть? Может, хватит? Если честь задели, так вызови на дуэль и накажи. Не смог? Запретили? Но тут, видимо, кукуха совсем отлетела. Буревестов совсем берега не видит. Он, даже…

– Ты никто. Мальчишка, слабак, – цедил слова князь. – Прриказываю тебе гнать его.

Никто не может мне приказывать. Никто. Даже Зевс только просил. Аид, когда я поселился в его царстве, просил об одолжении. Об остальных Олимпийцах и говорить нечего. Многие, даже не просили о помощи, а умоляли. А тут, какой-то человек, приказывает⁈

– А то что? – криво ухмыльнулся я, сохранять спокойствие становилось сложнее. – Нападёте на меня?

– Не прикидывайся валенком, – выплюнул князь.

В его глазах уже плескалось безумие. На губах закипала пена. Да он припадочный.

Не успел я ответить, как вокруг сгустилась магия. Буревестов на одной силе воли заставил свои стихии бурлить. Его губы шевельнулись. Беззвучно произнесли формулу заклинания, и пальцы ударили в столешницу. Вокруг нас тут же сгустился туман.

Я ощутил, его потенциал. Он сможет, если с таким характером доживёт, стать архимагом, наверное. Сейчас же он магистр. Достаточно высокого уровня, но магистр. А с ними я уже сталкивался.

Ситуация осложнялась тем, что плащ я, против обыкновения, снял и оставил на вешалке в приёмной. При мне из артефактов минимум. Хватит ли его?

Ответ однозначный – нет. Ни для атаки, ни для защиты. Но моих сил хватит, чтобы выйти отсюда. Ударить его не смогу. Вернее, смогу, но не пробью его защиту. Но выйти смогу. Добраться до плаща и станет легче. Можно будет обменяться оплеухами.

Но на победу рассчитывать не стоит. Всё же я не так полно восстановил свой дух. Да и кинжала при мне нет…

Стоп! А зачем вообще атаковать или защищаться? Он Петрова убить не смог, значит и на меня не кинется. С чего я вообще подумал о драке? Я гость. А гостя обижать нельзя.

Всё это промелькнуло в голове со скоростью молнии. Да, если бы и дольше, Буревестов будто специально застыл надо мной в грозной позе. Глаза навыкате, зубы оскалены. Наверное, он пытался меня напугать, но больше казалось, что он тужится на унитазе.

Я молча встал с кресла. Хмыкнул ему в лицо и, взмахнув для вида рукой, разрезал туман на две части. Серая дымка разошлась прямо передо мной.

– Научитесь различать, князь, кому можно приказывать, а кому нет, – бросил я и прошёл к двери.

За спиной раздался гневный, булькающий хрип, но я не обратил на него внимания. Открыл дверь и вышел в приёмную. Секретарь уже был на ногах и с волнением смотрел на меня.

– Вы ему валерьянки принесите, – посоветовал я, набрасывая плащ на плечи. – А не то он там всю мебель разломает.

Дворецкий ждал у приёмной. Проводил меня на выход. Охранник в чёрном мундире скользнул по мне взглядом. В гостиной на нас чуть не налетела служанка с пузырьком лекарства. Дубовые двери распахнулись и я оказался на улице.

Шагнул вперёд и огляделся. Нравится мне тут. Вышел из дома, и уже проезжая часть. Не надо топать через лужайки и сады.

Хорошее настроение улетучилось тут же. Стоило увидеть герб Буревестова на заборе.

Нда, доставит он мне проблем. Чую, миром не разойдёмся. Я теперь Петрова ради принципа не прогоню. Пусть князёк знает, что разговаривать надо уметь, а не приказывать налево и направо. Подумать только. Он приказал мне! Мне! Равному Богам, повелителю молний, Великому магу! Да у меня Цербер за палочкой бегал…

Трель телефонного звонка прервала моё возмущение. Я бросил взгляд на увядшие цветы и кустарник у входа в особняк Буревестова, и понял, что теперь разошёлся я. Да так, что не контролировал магию.

Сверху на асфальт хлопнулся дохлый голубь. Пнул его ногой под куст и взял трубку.

– Кирилл Дмитриевич, – раздался в гаджете напряжённый голос Бестужева, – что ты, демоны тебя побери, творишь?

– Вы о чём? – улыбнулся я и направился пешком по улице. За мной тронулась наша «Ладога».

Внутри от его тона как-то потеплело. Не только мне одному досадили хамством. Это нас равняет.

– О Буревестове, – буркнул Бестужев, – он мне звонил. Что ты…

– Пётр Алексеевич, – перебил я его, – ничего, просто хотел попросить за Петрова. Шесть лет прошло. Сколько можно гробить такого специалиста?

– Да ты понимаешь, о чём просил? Он же…

– И что? Не может никак понять, что чем больше злится, тем смешнее со стороны выглядит? Давно пора забыть и жить дальше. Аристократ должен быть уравновешенным, тем более такой боевой…

– Кирилл, – голос Бестужева пришёл в замешательство. Видимо, я попал в точку. Неужели он ему удобен таким? – Владислав Петрович очень ранимый человек. Это с виду он такой грозный.

– Я заметил, – хмыкнул я в трубку, останавливаясь у фигурного столба, и дожидаясь зелёного сигнала светофора. – А ещё он крайне не сдержан.

– Так и ты не денег занять приезжал.

– Пётр Алексеевич, он пытался мне приказать, и нанёс оскорбление, – я решил добавить перцу, не всё же Буревестову меня очернять. – Пусть скажет спасибо, что я не вызвал его на дуэль. А вошёл, так сказать, в положение.

– Эм, хр, – трубка забулькала, потом голос Бестужева пришёл в норму: – зачем тебе вообще Петров? Другого доктора найти не мог?

– Думал договориться, – пожал я плечами, хоть он и не мог этого видеть, и добавил: – а теперь точно возьму к себе. Отличный специалист.

– Ты же понимаешь, что мне будет стоить огромного труда его сдержать? – тон Бестужева снова сменился, приобрёл деловые нотки.

– Вы хотите узнать, когда я вступлю в наследство? – спросил я и махнул рукой Василию за рулём «Ладоги».

– Да я…

– Пётр Алексеевич? Вас не слышно, Пётр Алексеевич, – запричитал я в трубку, когда машина подъехала. – Связь прерва…ся, нет сети…

Я нажал отбой и отключил телефон. Ну не готов я сейчас обсуждать наследство деда. Не готов. Потому и поехал к Буревестову сам, а не через Бестужева.

– Эх, тартар меня поглоти, так себе идея была сюда приезжать, – пробурчал я, залезая в машину и бросил Василию: – поехали в особняк.

* * *

Особняк встретил меня непривычным теплом и уютом. Сняв плащ, я с наслаждением переобулся в мягкие домашние тапочки. Ноги буквально утонули в пушистом ворсе – маленькая радость после долгого дня.

На душе было легко. Все основные дела закончены, проблемы если не решены, то хотя бы под контролем. Можно позволить себе расслабиться, насладиться моментом спокойствия.

Поднявшись в спальню, я переоделся в пижаму и накинул сверху тёплый халат. Мягкая ткань приятно холодила кожу. Давно не чувствовал себя настолько… дома. В академии хорошо, но здесь совсем другое. Моя территория, мои люди.

Спустился в гостиную, где уже потрескивал камин. Глубокое кресло словно обняло меня, когда я опустился в него. Языки пламени танцевали за каминной решёткой, отбрасывая причудливые тени на стены. Умиротворяющее зрелище.

Слон появился бесшумно, словно призрак. В строгом чёрном костюме дворецкого он выглядел непривычно. Идеально выглаженные брюки, накрахмаленная рубашка, начищенные до блеска туфли.

Его грубое лицо с тяжёлым подбородком и шрамом над бровью теперь выражало чинное достоинство. Даже короткий ёжик волос казался аккуратнее обычного. Ни следа от того бандита с района, которым он был ещё недавно.

На серебряном подносе, который Слон держал с неожиданной грацией, исходили паром чашка чая в фарфоровой чашке и тарелка с румяными пирожками.

– Господин, ваш чай, – произнёс он с достоинством, слегка склонив голову. Движения выверенные, словно он всю жизнь служил в богатых домах. – Ирина Леонтьевна специально для вас напекла. Вот эти с мясом, эти с капустой, а здесь с яйцом и луком.

Я улыбнулся, глядя на его чопорную позу. Массивная фигура, привыкшая к дракам и разборкам, сейчас источала какое-то особое благородство:

– Василий, что-то я тебя не узнаю. Где тот бандит из дворовой «малины»?

На его лице промелькнула тень былой ухмылки, но он тут же вернул себе чинный вид, расправив широкие плечи:

– Не понимаю, о чём вы говорите, господин.

Я усмехнулся, и Василий наконец позволил себе расслабиться. Его поза стала естественнее, хоть и сохранила некоторую церемонность:

– А чё я? – он пожал плечами, аккуратно расставляя угощение на столике у кресла. – Здесь всё по-людски. Одежда новая, кормят-поят. Убраться там, принести-отнести – это ж не бандитские разборки. Живу в приличном районе, в хорошем доме. Никаких перестрелок, никакой уголовщины. Меня всё устраивает.

– Раз устраивает – замечательно, – кивнул я. – Старайся, и будет ещё лучше.

Слон помедлил, словно собираясь с мыслями:

– Господин, тут такое дело… Ребята в подвале интересовались насчёт стрельбы, чтобы тир там сделать. Василию бы подтянуть навыки. – Он слегка откашлялся. – И барышня Алёна тоже спрашивала. Думал, может, организуем что-то вроде тренировок?

Я отхлебнул чай, обдумывая его слова. Сестру нужно держать подальше от оружия, но базовые навыки самообороны ей бы не помешали.

– Хорошо, подумаю над этим, – кивнул я.

Мысли невольно перешли к Ирине Леонтьевне. Удивительная женщина – за считанные недели навела в особняке идеальный порядок. Алёна её побаивается и слушается. Даже мои бывалые гвардейцы в её присутствии становятся тише воды, ниже травы.

Помнится Мак с Железным решили устроить тренировочный спарринг прямо в холле. Ирина Леонтьевна возникла словно из воздуха – высокая, статная, с тяжёлым взглядом. Сказала всего пару слов, но таким тоном, что бывшие вояки побледнели и ретировались.

Коля появился у камина, добавил дров в огонь. Языки пламени весело затрещали, взметнувшись вверх.

– Будешь пирожок? – предложил я.

– Нет, спасибо, господин, – он покачал головой. – Ирина Леонтьевна уже угостила на кухне.

– Как она вообще, освоилась?

– Очень довольна, – в голосе Коли прозвучала искренняя теплота. – Говорит, всю жизнь мечтала работать в приличном аристократическом доме. Нет, детей она, конечно, любит и всю жизнь им посвятила. Возраст, сами понимаете, хочется покоя. А здесь её уважают, ценят. Она прямо светится от счастья.

– А ты сам как? – я внимательно посмотрел на своего первого слугу.

– А что я? – он пожал плечами. – Сестра под надёжной защитой, хозяин заботливый… – Коля замялся. – Только вот чувствительность бы вернуть. И внизу очень бы хотелось, а то чувствую себя странно при виде красивых женщин. Точнее ничего не чувствую.

Мой живой труп опустил голову и замолчал.

– Помню-помню, – кивнул я. – Займёмся, как только соберу нужные ингредиенты и артефакты.

На самом деле всё было сложнее. Вернуть чувствительность умертвию – задача не из лёгких. Но я обещал, значит, надо решать.

В этот момент на лестнице послышался топот, словно табун молодых лошадей решил спуститься в гостиную. В следующий миг в комнату ворвался настоящий ураган по имени Алёна.

Длинные тёмные волосы разметались по плечам, домашнее платье из тонкого шёлка струилось при каждом движении. В глазах плясали озорные искорки – вылитая мать. Та же грация, та же царственная осанка даже в минуты бурного веселья.

– Кирилл! – сестра подлетела ко мне, чмокнула в щёку, оставив лёгкий аромат цветочных духов, и грациозно опустилась в соседнее кресло. Впрочем, «опустилась» – слишком мягкое слово. Она именно плюхнулась, по-детски подобрав под себя ноги. Платье взметнулось облаком, на миг превратив её в экзотический цветок.

– Я слышала, ты хочешь открыть клинику? – её глаза горели любопытством, а в голосе звучали заговорщицкие нотки. Она подалась вперёд, как всегда делала, когда собиралась что-то выпросить. – Это правда?

– Правда, – я отхлебнул чай, наслаждаясь ароматом. Ирина Леонтьевна действительно знала толк в правильной заварке. И, похоже, не только в ней – судя по поведению сестры, она явно пыталась подойти к разговору издалека.

– Я тоже думала… – Алёна придвинулась ещё ближе, сложив руки на подлокотнике моего кресла. Её глаза сияли той особой хитринкой, которая появлялась, когда она что-то задумывала. – Может, мне пойти учиться на лекаря? Представляешь, мы бы работали вместе! Я бы помогала тебе, лечила людей… – она мечтательно улыбнулась. – К тому же, это же благородное дело, и никто не скажет, что я… – она запнулась, явно подбирая слова.

– Я тебе ничего не советую, – мягко ответил я, пряча улыбку. Сестрёнка явно готовилась к долгой осаде. – Сама решай, чем хочешь заниматься.

Она откинулась на спинку кресла, картинно вздохнув. Тонкие пальчики принялись накручивать прядь волос.

– Знаешь, здесь так хорошо. Никто не давит, как было дома с папой. – В её голосе промелькнула горечь. – Можно самой выбирать… – она поморщила носик, переходя к главному. – Только вот свободы маловато. И денег…

Последнее слово она произнесла особенно выразительно, бросив на меня взгляд из-под ресниц. Тот самый взгляд, которым она обычно добивалась своего от папаши.

– Поговорим с Ириной Леонтьевной насчёт денег, – предложил я, с трудом сдерживая улыбку.

Эффект был мгновенным. Алёна тут же надула губки, а её осанка из царственной стала почти детской:

– Почему с ней? – В голосе появились капризные нотки. – Ты же мой брат! – Она попыталась снова пустить в ход свой фирменный взгляд, но он уже не был таким уверенным. – Она такая строгая… И вообще, почему она должна решать?

Последняя фраза прозвучала почти жалобно. Было видно, что моя своевольная сестрёнка уже успела столкнуться с железной волей нашей экономки.

Я не успел ответить – телефон в кармане халата завибрировал. На экране высветилось «Мама».

– Сынок, – бархатный голос матери согрел душу. – Как ты? Как Алёна?

– Всё хорошо, – я откинулся в кресле. – Все под присмотром. У нас тут замечательная экономка-гувернантка, Ирина Леонтьевна. Следит за порядком.

– Я так рада это слышать, – в её голосе прозвучало облегчение. – Очень хочу приехать к вам. Соскучилась…

– Что там с наследством деда? – перевёл я тему.

Мать помолчала секунду:

– Я ещё раз поговорила с ним. Никак, Кирилл. Только по мужской линии, и при личном присутствии. Ты должен приехать.

– Мам…

– Сынок, это очень важно, – в её голосе появились умоляющие нотки. – Это наследство рода Орловых. Ты глава рода. Ты просто обязан приехать. Я прошу тебя. Ты обязан получить это наследство. Мой отец итак долго носит ношу. Я же согласилась выйти из рода, а ты?

Кажется, я знаю откуда Алёна умеет так хорошо манипулировать. Она права, если откажусь, может обидеться. Что же там за наследство такое важное, которое хотят получить все, но не могут? Меня кольнуло любопытство.

Я вздохнул:

– Хорошо. На зимних каникулах приеду к деду. Так ему и передай.

Алёна, всё это время прислушивавшаяся к разговору, встрепенулась:

– Она скоро вернётся? Я ещё столько всего не попробовала!

– Нет, пока не вернётся, – успокоил я сестру.

Она просияла и упорхнула из комнаты – только платье мелькнуло в дверях.

Я потянулся за очередным пирожком. Тесто таяло во рту, начинка оказалась сочной, с правильными специями. Надо будет поблагодарить Ирину Леонтьевну. А пока можно насладиться покоем, теплом камина и…

Телефон снова ожил. На этот раз сообщение от Шальной. Я пробежал глазами текст и едва не поперхнулся. На стройку клиники напали. Похоже, Череп снова активизировался.

– Геру мне в жёны, – пробормотал я, откладывая недоеденный пирожок. – Когда же от меня отстанут?

* * *

Череп, где-то в секретном бункере или подвальном помещении. Возможно в башне. Точно не известно, потому что секретно.

Череп сидел на табурете и пил чай. Обстановка в его логове была спартанской. Тайное убежище готовили поспешно, и завезти предметы роскоши не успели. Да ему и не нужно было. Главное, что есть диван, а в соседней комнате бильярдный стол и проход в сауну. Оттуда как раз раздавались девичьи голоса…

Как же они надоели.

Череп прятался здесь уже несколько недель. С тех пор, как объявил войну Орлову и Шальной. Будь его воля, он бы отдыхал у себя дома и давно поменял приевшихся девок, но приходилось мириться с действительностью. Не по совей воле он здесь оказался. Не по своей…

А самое поганое, что он, даже, не знал, по чьей. В один прекрасный день ему пришло письмо с приказом начать войну. Череп и так собирался, но по приказу? Серьёзно? Письмо он порвал и посмеялся. А потом на его людей напали, и их не стало. Пришло второе письмо.

После второго полыхнул склад с контрафактным алкоголем.

Череп пытался выяснить, кто нападает, и откуда приходят письма, но не преуспел. Зато, когда пришло третье письмо, то вместе с ним появилась сумка с деньгами. Жаль только не для него, а для наёмников.

Череп понял, что ему не остаётся ничего другого, как подчиниться: кроме денег в сумке оказалась ещё и бомба.

С тех пор он переехал сюда воевал. Ему приходили приказы, куда нападать, и он отправлял бойцов. Шальная и Орлов отбивались.

Со временем появились ещё деньги. Прислали артефакты. Но успехов на поле криминального боя не наблюдалось.

Череп допил чай и, поморщившись, встал. В сауну ему не хотелось. Его манил диван и подушка. Но не успел он к ним шагнуть, как на телефон пришла СМС:

«Приказываю атаковать клинику Орлова».