Текст книги "Медицина Древнего (СИ)"

Автор книги: Артемий Скабер

Соавторы: Александр Четвертнов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Глава 16

Неделя пролетела, как вспышка молнии в ночном небе. После моего вызова князя Буревестова на дуэль мелкие пакости словно ветром сдуло. Работа по клинике наконец тронулась с мёртвой точки: исчезли сложности со стройматериалами, поставщики оборудования перестали юлить с ценами. Не всё сразу, конечно, но явный прогресс чувствовался.

Вечером у окна я рассматривал посеребрённый луной двор академии, вспоминая разговор с Бестужевым. После той истории, когда я сказал ему, что связь прерывается, он долго не давал о себе знать. Но стоило мне вызвать князя на дуэль, как телефон взорвался звонком в тот же вечер.

– Ты что творишь⁈ – голос Бестужева в трубке звучал так, будто он не говорил, а рубил слова топором.

– Ничего особенного, – я пожал плечами, хоть собеседник и не мог этого видеть. – Просто ставлю на место определённого человека, который решил, что может безнаказанно мешать моим планам.

– Зачем ты вызвал его на дуэль? – В голосе Петра Алексеевича прорезались стальные нотки.

– С этой самой целью – чтобы перестал мешать.

– Он отличный маг, Кирилл. Намного сильнее тебя, – в его словах звучало искреннее беспокойство.

– Так он выбрал бой на мечах, – парировал я.

– Ты не понимаешь! – Бестужев почти рычал. – Он и фехтовальщик отменный. А тебе артефакты использовать на дуэли нельзя. Ты проиграешь!

– Вообще-то, я тоже немного занимался фехтованием, – спокойно ответил я, вспоминая, сколько веков провёл с мечом в руке.

Повисла пауза. Я слышал, как Бестужев тяжело дышит в трубку.

– Хорошо, – наконец процедил он. – Я прибуду на вашу дуэль. Всё проконтролирую.

И связь оборвалась. До сих пор не понимаю, о ком на самом деле переживал князь обо мне или о Буревестове. Хотя плевать – главное, что пока не поднимал тему с наследством деда и не давил им на меня. Плохо то, что моя сделка по покупке щита застопарилась.

Я со вздохом посмотрел на часы – пятничный вечер медленно опускался на академию, и студенты постепенно стекались в общежитие, предвкушая выходные.

Дверь в комнату распахнулась с такой силой, что ударилась о стену. На пороге, тяжело дыша, стоял Тихон. Его волосы растрепались, лицо побледнело до синевы, а глаза… Глаза казались огромными от ужаса, как у загнанного зверька. Мелкая дрожь сотрясала его тело.

– Наконец-то появился, – я улыбнулся, откладывая телефон. – Ну что, тебя можно поздравить? Ты наконец-то стал мужчиной?

Тихон бросился ко мне, схватил с неожиданной силой за плечи и затряс:

– Кирилл! Кирилл, спаси меня!

Я мгновенно напрягся, готовый отразить атаку, но тут же расслабился, видя в его глазах не агрессию, а отчаяние. Он не приходил ночевать после той ситуации со Старообрядцевой, думал, что решил пуститься во все тяжкие.

– Что произошло? – спросил я, аккуратно освобождаясь от его хватки.

– Я… я… – он схватился за голову, взъерошивая и без того растрёпанные волосы. – Я не могу больше! Все ночи напролёт слушать, какой плохой ты, какие плохие мужики, что они все козлы, что она самая несчастная, что ей разбили сердце! – выпалил он на одном дыхании. – И это повторяется снова и снова, СНОВА И СНОВА!

Его голос сорвался на крик, и я понял, что парень действительно на пределе.

– Так, Тихон, успокойся, – я взял его за плечи, уже мягче, и усадил за стол.

Набрал в стакан воды из графина, поставил перед ним. Трясущимися руками он схватил стакан, расплескав половину на стол, и залпом опрокинул в себя остатки.

– Боже мой, – простонал он, уткнувшись лбом в столешницу. – Я не думал, что это так ужасно. Первый вечер я её жалел, но потом… потом… – он поднял на меня измученные глаза. – Я уже просто не знаю, куда себя деть!

– Ну, друг мой, – я едва сдерживал улыбку, – не повезло тебе. Ты попал во френдзону.

– Во что? – Тихон поднял голову, недоумённо моргая.

– Во френдзону. Новое слово услышал, модное, – пояснил я. – Близкие друзья. Парни, которые как подружки. С ними спать не собираются, но мозг компостировать будут очень сильно.

Лицо Тихона вытянулось от ужаса:

– Я не хочу быть во френдзоне! Не нравится мне там! Там плохо!

– Ну, не хочешь – выбирайся, – пожал я плечами.

– Я уже ничего не хочу, – он сгорбился, словно под тяжестью прожитых лет. – Не надо мне больше никаких девушек. Я хочу спокойствия.

Еле сдержал свою улыбку. Совсем недавно этот парень пылал таким огнём, такой неистовой любовью к Маше. Старался, из кожи вон лез… Как быстро всё меняется.

– Терпи, казак, атаманом будешь, – похлопал я его по плечу.

– Не хочу я больше это терпеть, – буркнул он, пряча лицо в ладонях.

– Твой выбор, – развёл я руками.

Тихон вдруг поднял на меня полные отчаяния глаза:

– Кирилл, скажи… Скажи, пожалуйста, а так дальше всегда будет? То есть, я не смогу познакомиться с девушкой, которую полюблю, иметь с ней близость без вот этого… вынесения мозга?

Я рассмеялся, не в силах сдержаться:

– Добро пожаловать во взрослую жизнь мужчины!

Тихон понуро опустил голову. Плечи его поникли, словно под тяжестью вселенского разочарования.

– Подожди, – я вдруг осознал упущенную деталь. – Так ты ночевал у Маши?

– Да, на кровати Лиды, – Тихон поморщился, как от зубной боли.

– А где тогда она была?

– Не знаю, – он пожал плечами. – Когда Маша попросила меня остаться, Лида очень сильно разозлилась, накричала на неё, собрала вещи и ушла.

Что-то внутри меня царапнуло. Несмотря на подозрения, что Лида как-то замешана в истории с тем чтобы меня подставить. Всё-таки она распустила язык про то, что Жорик видел меня в коридоре. Нужно всё возвращать на круги своя.

– Пошли искать нашу подругу по кружку, – я поднялся, протягивая руку Тихону.

– С удовольствием! – он вскочил с такой готовностью, будто я предложил ему побег из тюрьмы. – Мне так не хватало мужской компании, Кирилл!

Мы вышли из комнаты и спустились на первый этаж. Мария Ивановна восседала на своём обычном месте, ловко орудуя спицами. Клубок шерсти подпрыгивал на полу, словно живое существо, когда она дёргала нить. Скрип-скрип – спицы в её руках выстукивали монотонный ритм.

– Извините, – я вежливо обратился к вахтёрше.

– Не извиню, – отрезала она, не поднимая глаз от вязания. – Что тебе надо, Орлов?

Я не удержался от улыбки:

– Я вас чем-то обидел?

– Как же вы меня достали, – вздохнула она, наконец поднимая взгляд. В её глазах плясали искорки раздражения. – Почему от тебя одни проблемы?

– Подождите, а что я сделал? – удивился я.

– Да-да, ничего, – она фыркнула, откладывая вязание.

– Послушайте, вы не видели Лидию Чернышеву-Круглякову? – перешёл я к делу.

Мария Ивановна прищурилась, словно взвешивая, стоит ли отвечать, потом отложила спицы и поднялась с места. Её суставы тихонько хрустнули, когда она выпрямилась.

– Видела, – бросила она, направляясь к неприметной двери позади стойки.

Она распахнула дверь в свою коморку, и я увидел нашу Лиду. Девушка сидела за небольшим столом, освещённым настольной лампой старомодного вида. Её каштановые волосы рассыпались по плечам, домашняя футболка с растянутым воротом сползла на одно плечо. Перед ней лежали раскрытые учебники и тетради.

– Вот ваша подруга, – Мария Ивановна скрестила руки на груди. – Переехала тут ко мне, надоедает.

Лидия подняла глаза от книги. Тени от лампы сделали её лицо острее, подчёркивая скулы и хмурую складку между бровей.

– Ничего я вам не надоедаю, – возразила она. – Я вас просила, вы разрешили.

– Так я думала, на один вечер, а ты уже почти всю неделю здесь, – проворчала вахтёрша. – Достала. Тоже сидит, бубнит постоянно, как старая бабка.

– Ничего я не старая бабка! – возмутилась Лидия, вспыхнув. Потом перевела взгляд на меня, и её глаза сузились: – А, приперся. Всё из-за тебя!

– В смысле – из-за меня? – я вскинул брови.

– Я была вынуждена, чтобы не слушать эти сопли, уйти из своей же комнаты, – она раздражённо захлопнула тетрадь.

– Прости, Лидия, но здесь я ни при чём, – покачал я головой.

– Нет, при чём! – она вскочила, чуть не опрокинув стул. – Я была вынуждена уйти, потому что твой друг поселился у нас. Не понимаю почему вы позволили это? – девушка посмотрела на вахтёршу.

– Девочки нужна была жилетка куда выплакаться, а ты на эту роль не подходишь, холодная словно мороженное. – парировала Мария Ивановна.

– Вопрос не ко мне, а к уважаемому Тихону Стоеву, – я кивнул на приятеля, наблюдавшего за перепалкой с выражением абсолютной усталости на лице.

Тихон медленно перевёл взгляд на Лидию. Его лицо приобрело то особое выражение человека, исчерпавшего все запасы терпения.

– Плевать, – процедил он. – Как же вы меня достали. Вот же вы, бабы, все одинаковые!

Лидия Тимофеевна застыла с открытым ртом. Её глаза расширились так, что, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Даже румянец на её щеках побледнел от удивления. Такой реакции от тихого, робкого Стоева она явно не ожидала.

Мария Ивановна наблюдала за происходящим с едва скрываемым удовольствием. Тонкая улыбка тронула уголки её губ, а в глазах плясали чёртики. Вахтёрша, похоже, прекрасно знала, какую порцию женских переживаний пришлось выслушать Тихону, и теперь наслаждалась сценой, словно финальным актом затянувшейся драмы.

– Тихон, – я положил руку ему на плечо, чувствуя, как напряжены его мышцы, – тебя, видимо, правда достали. Возвращайся в комнату.

Он не заставил себя упрашивать. Развернулся так резко, что едва не зацепил стоявшую рядом тумбочку, и направился к лестнице, бормоча что-то себе под нос.

– Спасибо, что разрешили, граф Орлов, – Лидия сделала ироничный реверанс, перенасыщенный театральностью.

Мария Ивановна фыркнула, но в её глазах танцевало откровенное веселье. Весь этот конфликт доставлял ей явное удовольствие. Она наблюдала за нами, как зритель за любимым сериалом, где каждый персонаж играет свою, давно знакомую роль.

– Всё, я к нам, – буркнул Тихон, исчезая на лестнице.

В его удаляющихся шагах слышалось облегчение человека, вырвавшегося из запутанной паутины чужих эмоций. Перед ним открывалось блаженное избавление – комната без женских слёз и бесконечных обвинений в адрес всего мужского рода.

Помог Лидии с её вещами. Мария Ивановна, покачала головой, когда мы уходили.

– Молодость. – бросила она нам в спину.

Перед дверью у меня вырвали из рук сумку и фыркнули, а ещё развернулись так, чтобы волосы ударили по лицу. Завтра с утра дуэль, на которой мне нужно придумать как не убить Буревестова. С этими мыслями я вернулся в комнату, где уже лежал Тихон.

* * *

Солнце ещё не встало, а я уже был на ногах. Летом в это время начинался рассвет, но в декабре верным спутником жаворонка была темнота.

Дуэль, как это ни странно, назначили по классике, на рассвете. Но, как я уже сказал, декабрь вносил коррективы.

Тихон ещё досматривал сны, а я уже спускался по лестнице. Мария Ивановна, к моему удивлению, не спала, находилась на посту. И не просто на посту, а стояла у входной двери.

– Ну, с Богом, Орлов, – произнесла она, отодвигая внушительный засов на хлипкой, по сути обычной деревянной двери.

– А? – замер я, вовремя замолкая, чтобы не ляпнуть лишнего.

– Да иди уже, – она толкнула меня в спину, и я оказался на крыльце.

Дверь сзади захлопнулась, а в лицо мне ударил морозный воздух. Тут же защипало кожу, а изо рта вырвался пар.

Внизу уже стояла охрана академии. Мой почётный конвой до ворот. Всё же пять утра, а комендантский час никто не отменял.

Накинул на себя простое заклинание тепла и, приободрившись, улыбнулся охранникам. Мужики в ответ зевнули и постарались не выдать желания убить меня. Ничего, тут недалеко, успеют вернуться в свою каптёрку, или где они там пережидают ночи.

Василий и Николай в «Ладоге» тоже зевали. Иван, так вообще, только уселся рядом со мной, как прикрыл глаза и отрубился.

– Господин, – начала Коля, и я шикнул на него.

– Тише, бойца разбудишь.

– А нечего спать на посту, – усмехнулся Василий.

– Знаешь, – заметил я шёпотом, снимая перчатки, – я слышал, что раньше работника выбирали по тому, как он ест.

Василий не ответил, только прислушался, и я продолжил:

– А хороший воин должен спать всегда, когда есть возможность. Нам же сейчас ничего не угрожает?

– Неа, – растянул губы в улыбке Василий.

– Так что пусть спит. Да Коль?

– Господин, – начал Коля, – появилась интересная информация про Буревестова.

Он запустил видео на телефоне и протянул аппарат мне.

– Двадцать лет назад, правда, сейчас он…

– Сейчас он несравнимо сильнее, – усмехнулся я, принимая гаджет в руки.

На видео молодой Буревестов заправски фехтовал саблей. Разделывал своего противника, что называется под орех. И всё это на фоне вывески – чемпионат по фехтованию. Финал восемьдесят девятого года.

В интернете я почитал о своём противнике. Много информации не нашёл, но о его пятикратном чемпионстве в фехтовании узнал. Давно это было, конечно, но всё же. Как я и сказал, хороший воин должен за это время стать лучше. Но есть нюанс. Фехтование, что я видел на экране телефона – спортивное. А у нас реальная схватка, и мне придётся ну очень сложно, чтобы не убить князя.

Ролик в итоге я посмотрел несколько раз. Отметил для себя интересные финты, которыми владел Буревестов, и понял, как мне с ним биться. Не думаю, что сейчас он такой же быстрый. Вот, килограмм на сорок тяжелее да, но не быстрее.

Василий тормознул машину у входа в городской парк. Мы выбрались из неё, и пошли по извилистым дорожкам вглубь территории. Туда, где летом цвели цветы, а по водной глади плавали лебеди.

Сейчас же там, на голом, покрытом инеем берегу собрались аристократы. Человек двадцать, не меньше.

Я сразу же узнал Бестужева и, к своему удивлению, Шальную.

Девушка стояла поодаль ото всех и беседовала со своим главой гвардии. Увидев меня, она достала руку из меховой муфты, помахала ей и заспешила ко мне, но Пётр Алексеевич опередил её.

– Кирилл Дмитриевич, – он громадой, слово атлант в медвежьей шубе, надвинулся на меня, – доброго утра.

– Доброго, – пожал я его руку, и он поморщился от моего бодрого голоса. Хотя, возможно, ему просто было холодно. Шапку он не надел.

– Ты не передумал, да? – он спросил, но, казалось, что говорил утвердительно.

– Конечно, нет, – улыбнулся я, – я же сказал, человек решил, что может мешать мне, надо его убедить в обратном.

– Ты же понимаешь…

– Понимаю, Пётр Алексеевич, – кивнул я, и мы с ним пошли к остальным аристократам, – он ваш человек, и меня Вы не можете бросить. Вы меж двух огней, и не сможете вмешаться. Мне жаль, что создалось настолько затруднительная ситуация.

Бестужев в ответ только удивлённо крякнул и покачал головой.

– Пётр Алексеевич, а кто эти люди? – спросил я, останавливаясь недалеко от толпы и поджидая Шальную. Если раздетого до нательной рубахи Буревестова я узнал, то остальных ни разу не видел.

– Два доктора, секундант Буревестова, остальные зрители, – пожал плечами Бестужев.

– И местный букмекер аристократов, который принимает ставки на дуэль, – добавила Шальная, подходя к нам. В высокой шапке и белоснежном манто она выглядела просто шикарно. А отороченные мехом сапожки только подчёркивали стройность её ног.

– Дурацкая блажь, – поморщился Бестужев, и я не понял, то ли от слов Шальной, то ли от неё самой.

– Пётр Алексеевич, Изольда Игоревна, – несмотря на его реакцию, я всё же представил их друг другу.

– Давно хотела познакомиться с Вами, граф, – Шальная сверкнула из-под очков глазами и сделала реверанс.

– Не могу ответить Вам взаимностью, – пробубнил Бестужев, мне показалось, или ему было неловко находиться просто рядом с Изольдой. А уж говорить с ней…

– Аристократы, – наигранно глубоко вздохнула Шальная, и посмотрела на меня, – надеюсь, ты передумал драться с ним? Боюсь, что так ты меня на ужин никогда не поведёшь.

– Шутишь? – я проводил взглядом приближающегося к нам Буревестова. От одного только взгляда на него становилось холодно. – Я сейчас ещё и ставку сделаю.

– Мужчины, – снова вздохнула Шальная, и добавила: – я на тебя уже поставила.

– Пётр Алексеевич, что Вы здесь стоите один? – Буревестов подошёл к нам и сделал вид, что не видит никого, кроме Бестужева. – О, Кирилл Дмитриевич, прибыли? – соизволил он заметить и меня, но не Шальную. – Тянете время?

– Да нет, – пожал я плечами, – наслаждаюсь приятной компанией.

– Господа, полно вам, – пробасил Бестужев, – может, вы согласитесь на примирение?

– Нет, – ответили мы одновременно.

– Тогда, давайте условимся о правилах боя, – Бестужев подозвал к нам секунданта Буревестова, – я представлю интересы Кирилла Дмитриевича Орлова, если никто не возражает.

Никто не возразил. Напротив, подошедшие аристократы только преисполнились восторга. Подумать только, сам Бестужев и мой секундант. Что здесь такого не пойму. Тем более я не просил об этом. Но и сам секундантом не озаботился. Нда. Вылетело из головы.

– Владислав Петрович выбрал клинки, – озвучил секундант Буревестова и достал продолговатый футляр, какой обычно носят музыканты.

Крышка скрипнула, и нашим глазам предстали две сабли в простых, окованных металлом ножнах.

– А Кирилл Дмитриевич выбрал бой до…

– Первой крови или невозможности продолжать поединок, – ответил я Бестужеву.

– Что, ссышь до смерти биться? – оскалился Буревестов и некоторые аристократы вокруг нас, хоть и косились на Бестужева, но хихикнули.

– Убить Вас не проблема, – я взял одну из сабель за ножны, – но я хочу научить Вас уважению, это чуть сложнее.

Буревестов в ответ расхохотался. Да так громко, что с окружающих нас деревьев, казалось, посыпался снег.

– Ох, уморил, – произнёс он, отсмеявшись и, взяв другую саблю, обнажил клинок. – Круг, господа!

Аристократы разошлись в стороны. Шальная отошла ещё раньше, будто не хотела дышать с благородными одним воздухом. Я скинул плащ, оставаясь, как и противник, в одной рубашке. Оглянулся, ища букмекера, и увидел, как Николай делает у него ставку. Прислушался, сто тысяч на меня. Хм, сойдёт.

– Готовы? – спросил Бестужев, дождался наших кивков, и задал вопрос: – может, примирение? Нет? Тогда начали.

Буревестов взмахнул саблей и стал медленно приближаться ко мне. Подойдя на пять шагов, он остановился.

– Может, обнажишь клинок? – спросил он, и снова кто-то в толпе хихикнул.

– Ах да, забыл, – хмыкнул я и, тряхнув ножнами, отбросил саблю подальше от себя.

– Ты что делаешь? – удивился Буревестов, но я уже перехватил ножны, как меч, и прыгнул к нему.

Удар по сабле, нырок, тычок в нос.

Буревестов удивился, но не сплоховал. Оказался на чеку. Мои атаки он отбил и сам пошёл в наступление. Клинок со свистом вспарывал воздух. Знакомые по видео связки чередовались одна за другой. А я уворачивался.

Где получалось, отбивал его саблю окованной частью ножен, но всё остальное время, я двигался вокруг него, как заправский акробат.

– Держал бы саблю, не надо было бы бегать, – прошипел Буревестов, не прекращая атаку ни на секунду.

Я думал, он с годами стал медленней. Всё же веса набрал прилично. Но нет, он двигался быстро и стремительно. Сабля в его руках превратилась в кобру. Она юрко извивалась и стремилась ужалить меня.

Только и я не лыком шит. Века практики и отличное молодое тело давали о себе знать. Опыт и гибкость компенсировали убогость моего оружия, и мы бились на равных.

Шаги, подскоки, увороты. Наши движения сплелись в стремительный, яростный танец. Я замечал краем глаза, как зрители, раскрыв рты, наблюдают за нами. Никто из них не ожидал такого. Не ожидал, что целых пять минут я продержусь против их фаворита.

Фаворит тоже не ожидал. Пять минут для него стали вечностью, и он стал выдыхаться. Я скорее ощутил, чем увидел, что его дыхание становится тяжелей. Он начал уставать…

А с усталостью в нём вспыхнула и ярость. Он понял, что не так вынослив, как раньше, что его конец близок. И в нём проснулся гнев. Как и тогда, при разговоре, его глаза вспыхнули бешенством. На губах появилась пена. Он заревел, словно медведь, взмахнул клинком, выписывая вязь финтов, и прыгнул на меня.

Я видел этот финт на видео. Его коронка, как я понял. По дороге я придумал только один способ, как с ним справиться, если не убивать его.

Сменил стойку. Отступил назад и… и подошва ботинок заскользила по мёрзлой земле. Я взмахнул руками и стал заваливаться назад. А Буревестов уже падал на меня, и сабля его обещала только гибель.

Глава 17

Падать пришлось неправильно. Не так, как привык с древнейших времён. Не плавно погасив инерцию, с уходом в перекат. А так, как падают обычные люди, когда поскальзываются. На задницу.

Земля и ягодицы встретились. Некстати подвернувшийся камень впился прямо в копчик. Мозг пронзило болью, а на глаза навернулась влага.

Зато сабля Буревестова, как и задумывалось мной, прошла прямо над самой макушкой. Он ещё и потянулся за мной, чтобы достать кончиком клинка. Потянулся, нагунлся и сам потерял равновесие.

Мне осталось только изобразить боль и вскинуть руки вверх. Первое было не сложно. Само собой получилось. А второе…

Тело Буревестова качнулось вперёд. Голова последовала за ним, и кончик ножен соприкоснулся с его носом. Скорость князя была такова, что послышался хруст, и ножны в моей руке согнулись.

Да ладно! Подумал я и перевёл взгляд на Буревестова. А не, всё нормально. Он уже вставал и с удивлением смотрел на красные капли, что срывались с его лица на землю.

– Поединок завершён! – воскликнул Бестужев, – победитель, Кирилл Дмитриевич Орлов.

Его слова разнеслись по берегу и растворились в абсолютной тишине. Даже ветер, казалось, притих. Зрители в немом изумлении смотрели на нас. Разденься сейчас Изольда, и то, не смогла бы отвлечь этих аристократов от происшедшего.

Представил на секунду эту картину, и стало смешно. С трудом удержался от смеха и сохранил невозмутимый вид. Главное, чтобы Шальная не узнала о моих мыслях, а то, знаю, что она скажет:

– Месье знает толк в забавах, – вот, что она скажет.

– Ну, заслужил…

Я вынырнул из своих фантазий и с удивлением уставился на Буревестова. Он уже остановил кровь из носа и протягивал мне руку. Пожал её осторожно, и он произнёс:

– Тебе неслыханно повезло, парень, – он хмыкнул, – видимо, и впрямь, судьба. Пора забыть о той истории.

– Рад, что мы пришли к соглашению, – осторожно произнёс я. Кто его знает, он же безумный тип, скажет сейчас, что теперь я его враг. Придётся убить беднягу…

– За клинику не переживай, – продолжил Буревестов, – пусть Пе… этот работает на тебя, а я мешать не буду.

– Благодарю, – кивнул я, чувствуя, как напряжение отступает.

– Только не думай лишнего, парень, – хмыкнул Буревестов и отпустил мою руку. – Я тебе мешать не буду, но мы и не друзья.

– Взаимно, – улыбнулся я, и тут же скривился от боли. Движение ногами отдалось в копчик, а он снова прострелил в мозг.

– Ушибся? – спросил князь.

– Почему, когда прилетает по жопе, то страдает голова? – задал я риторический вопрос, запуская в тело энергии тепла и движения.

– Хах, либо так, либо наоборот, – рассмеялся Буревестов и пошёл к зрителям. Они всё ещё не решались что-то говорить. Даже не перешёптывались.

Моё Исцеление не заставило себя ждать. А Буревестов, когда поравнялся с аристократами, распахнул руки и весело воскликнул:

– Ай да к цыганам!

Плотину молчания прорвало. Зрители нашего поединка разразились криками и причитаниями. Скучковались вокруг князя, и гурьбой направились на выход из парка. Я же пошёл к Бестужеву.

Он стоял чуть в стороне от остальных. Рядом с ним околачивалась Шальная.

Именно околачивалась. Она притоптывала на месте. Крутилась. Обходил вокруг графа.

– Артефакты бывают разные, от вполне законных, до… экзотических, – расслышал я, когда приблизился на достаточное к ним расстояние. – У нас отличные поставщики, гарантия качества на годы использования. Ещё мы варим вкуснейшее пиво, поставки по всей области и, даже в столицу.

Она перешла от левого плеча Бестужева к правому и продолжила:

– С недавних пор мы развиваем медицинское направление. Помощь простолюдинам по полису и выше. Собираемся развивать фармацевтику.

Она вернулась обратно к левому плечу.

– Во владении нашей компании обширное количество недвижимости на окраине города. Торговые площади, жилые помещения. Абсолютно все готово к инвестициям и использованию. Можно арендовать под склады и магазины. Парикмахерские….

– Минутка рекламы? – хмыкнул я, замечая, как хитро блестят её глаза, а лицо Бестужева хранит невозмутимость, словно никого рядом с ним нет.

– Ты, как всегда, видишь меня насквозь дорогой, – она юркнула ко мне и чмокнула в щёку. – Надо всегда пытаться получить выгоду. Ну, я побежала, дела не ждут. Спасибо.

Всё это она сказала очень быстро. Почти речитативом. Обдала меня запахом духов. Ещё раз поцеловала в щёку и легко зашагала прочь. Весь её вид говорил о кипучей энергии и хорошем настроении. Утро у неё сегодня явно задалось.

Проводил её взглядом и посмотрел на Бестужева.

– Простите за неё, Ваше сиятельство, – улыбнулся я, принимая от Василия плащ. – Она, как стихийное бедствие. Её не удержать никакими рамками и правилами.

Бестужев смотрел на меня с видом, как будто не понимал о чём я. Я без слов уже начал сомневаться, а была ли здесь Шальная. Возможно и нет, а всё это мне привиделось.

– Знаешь, Кирилл Дмитриевич, – заговорил, наконец, Бестужев. – Не моё, конечно, дело. Я не лезу в амурные истории. Но связь с простолюдинкой и то выглядит чище, чем общение с этой женщиной.

– В смысле? – замер я на месте. – Пётр Алексеевич, не понимаю Вас.

– В прямом, – вздохнул Бестужев. – Войны за родовое имя никогда не ведутся просто так. Нужна очень веская причина, чтобы сделать род аристократов изгоями.

Он ещё раз вздохнул, и запахнул шубу плотнее.

– Обычно, за такими событиями стоят очень грязные поступки. Бесчестные поступки. За которые расплачиваются поколениями.

– За моим родом тоже стояли такие?

– Я говорю обычно, – поморщился Бестужев, – твой случай выбивается из этого ряда.

– А она там? В этом ряду? – уточнил я, кивая в сторону Шальной, которая уже исчезли из виду.

– Узнай сам, – проронил Бестужев, – так будет лучше.

– Хорошо, Пётр Алексеевич, – кивнул я, – узнаю.

После моих слов в воздухе повисло молчание. Мы молча направились прочь от места дуэли. Пошёл снег. Мелкий, какой-то сухой, словно крупинки пенопласта, он падал на нас с неприятным шелестом.

– Насчёт наследства, – я первым нарушил молчание. Всё же надо как-то сгладить наш последний разговор, когда я скинул его звонок под предлогом обрыва связи. – Созвонился с мамой. Поеду на каникулах. Зимних.

– Отличная новость, – лицо Бестужева расцветало прямо на глазах. – А я как раз договорился о покупке греческого щита.

– Державин дорого запросил?

– Не важно, – качнул головой Пётр Алексеевич, – это того стоит.

– Ну, – немного замялся я. Меня преследовало ощущение, что между нами имелась какая-то преграда. Какая-то тема, которую Бестужев не хотел поднимать. – Скажите сколько, я всё возмещу.

– Давай потом обсудим, – повёл головой Бестужев и протянул мне руку, – хороший бой сегодня был, но ты не зазнавайся. Удача, она дама переменчивая.

– Благодарю, Пётр Алексеевич.

Мы пожали руки, и он направился к своей машине. Я посмотрел ему в спину и, пожав плечами, заспешил к Василию с Николаем.

Скомкано мы пообщались. Послевкусие странное. Но понять, что сдерживало Бестужева, я не мог. Не Шальная же произвела на него такое впечатление? Да ну не…

– А Иван до сих пор спит, – сообщил Коля радостно, перебив мои мысли.

– Пусть спит, а ты чего такой счастливый? – улыбнулся я его весёлому настроению.

– Так выиграл миллион, – сообщил он и тут же поправился, – мы выиграли.

– Миллион? – медленно протянул я, пробуя это слово на вкус.

– Ага, – счастливо закивал головой Николай. – Поставил сто тысяч, а на вас один к десяти коэффициент.

– Дуэли выгодны промысел, – усмехнулся я, и оглядел Николая с ног до головы.

Даже в салон «Ладоги» заглянул через окно, но, кроме, спящего Ивана, ничего не увидел.

– А деньги ты забрал? – спросил я.

Николай просиял, как начищенный самовар:

– Да, господин, наши сто тысяч обратно и ещё триста выигрыша, – он достал из кармана пальто тонкие пачки денег. – Неплохо, да?

– А где остальные? Ты же говорил – миллион.

Коля слегка смутился, уши его заметно покраснели.

– Букмекер сказал, что таких денег у него с собой нет, – он переступил с ноги на ногу. – Остальное обещал отдать позже.

– Позже? – я недоверчиво прищурился. – То есть шестьсот тысяч моих денег где-то болтаются? И тебя это устроило?

– Так сумма и без того приличная, – попытался оправдаться он, – и всё наличными…

– Не-не-не, так не пойдёт, – я чувствовал, как внутри закипает раздражение. – Букмекер должен нести ответственность. Если назначил такие коэффициенты, будь добр обеспечить выплаты. Где мои шестьсот тысяч?

Коля растерянно осмотрелся, словно ища поддержки. Василий с Иваном, стоявшие поодаль, подошли ближе, почувствовав перемену в моём настроении.

– Сейчас поедем искать этого букмекера, – безапелляционно заявил я. – И забирать мои деньги.

Подумать только. Мои деньги и не у меня! Расскажи кому, за анекдот примут. Я развернулся к машине и сам открыл дверцу. Василий с Колей запрыгнули на передние сидения. Три двери хлопнули так, что разбудили Ивана.

– Ты хоть узнал, как зовут этого букмекера? – спросил я, когда машина тронулась с места.

– Да, господин, – Коля достал визитку из кармана. – Карпов Аркадий Леонидович. У него офис в центре Петербурга, так он сказал.

Взяв карточку, я внимательно изучил золотое тиснение на плотной бумаге. «Карпов А. Л. Специализированные финансовые услуги» и адрес в самом сердце города.

– Найди информацию про него, – я вернул визитку Коле. – Хочу знать, с кем имею дело.

Николай быстро заработал пальцами по экрану телефона. За окном проплывали заснеженные улицы Петербурга, солнце уже поднялось достаточно высоко, заливая город холодным зимним светом.

– Вот, нашёл, – Коля повернул ко мне экран. – «Карпов Финанс» – довольно серьёзная букмекерская контора. Аристократы часто пользуются их услугами при заключении пари. Фирма работает больше двадцати лет, репутация практически безупречная.

– Практически? – я уловил оговорку.

– В прошлом году была какая-то история с задержкой выплат, – Коля пролистал страницу ниже. – Но всё разрешилось в пользу клиентов.

Я задумчиво постучал пальцами по подлокотнику. Странно это всё. Солидная компания с хорошей репутацией вдруг решает смухлевать? Что-то не сходится.

– Деньги на дороге не валяются, – произнёс я, глядя в окно. – На клинику требуются средства, да и на жизнь тоже немало уходит. А тут такая удача сама к ногам привалила.

– В этом районе, – Василий притормозил у здания с колоннами, – находится главный офис «Карпов Финанс».

Мы вышли из машины. Мраморные ступени вели к массивным дверям, за которыми скрывался мир больших денег и высоких ставок. Охранник в строгом костюме окинул нас оценивающим взглядом, но, заметив мой плащ и осанку, лишь слегка поклонился.