Текст книги "За речкой (СИ)"

Автор книги: Артём Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Майор застыл на несколько мгновений. Его глаза поблескивали в темноте. Он смотрел прямо на меня. Потом медленно кивнул.

– Иди. Мы прикроем.

Я двинулся вперед, вдоль кустов. Наливкин со Смыкаловым залегли у меня за спиной. Приготовили автоматы.

Непонятная тень маячила в кустах, метрах в десяти от меня. При каждом движении чьи-то очертания просматривались в этой тени. Но стоило ей застыть – и сложно было понять, человек это, зверь или же так спутались ветки можжевельника.

Я ступал максимально тихо. Тихо настолько, насколько мне позволяли это мои сапоги. Потом, когда подобрался ближе, тихонько достал штык-нож.

«Кто ты такой?» – промелькнуло у меня в голове.

К этому моменту я уже понял – передо мной был человек. И он все еще меня не заметил. Кто бы он ни был, опыту в скрытном передвижении ему недоставало.

Когда я подобрался к нему на расстояние вытянутой руки, какая-то палка предательски хрустнула у меня под ногой. Некто испуганно обернулся. Я бросился на него.

Схватил, зажал рот рукой, завалил. С треском и хрустом мы повалились на землю между кустов.

– М-м-м-м! М-м-м-м! – высоковато замычал некто, колотясь у меня в руках.

– Тихо! – шепотом приказал я. – Тихо, не то прирежу.

Я притих. Прислушался, не заметили ли нас в кишлаке. Испуганно притих и незнакомец. Расстояние было достаточно значительным. И я не увидел признаков беспокойства среди душманов. Их голоса, время от времени доносящиеся со двора старейшины, звучали так же спокойно.

Тогда я посмотрел на схваченного мной незнакомца. Привыкшие к темноте глаза тут же выцепили во тьме знакомые черты. Знакомые глаза. Я нахмурился.

– Карим… – прошипел я сквозь зубы.

– Тебе бы лучше отпустить его, молодой шурави, – раздался тихий голос за спиной.

Я обернулся. Надо мной, с автоматом в руках, совершенно не прячась стоял Зия.

Глава 5

– Зря ты меня не послушал, Карим, – сказал я, поднимаясь на колено, но смотря при этом на Зию.

Гигант высился надо мной, словно огромная черная статуя. Его глаза поблескивали в темноте, как звериные.

– Я хотел… – Мальчик отполз от меня, уставившись на мой нож, – хотел защитить свой дом…

Я сурово вздохнул.

– Ты зря так плохо относишься к Кариму, – подал голос Зия, а потом опустился на корточки, – мальчишка хочет всего лишь защитить свой родной кишлак. В этом нет ничего позорного. Ничего такого, за что стоило бы его ругать.

– А ты, конечно, вызвался ему помочь, – язвительно сказал я Зие.

Тот хмыкнул.

– Именно так, маленький шурави.

– Что у вас тут такое? – Раздался приглушенный голос Наливкина.

Майор и правда был мастером спецопераций. Я почти не заметил, как он подобрался к нам с Зией и Каримом. Лишь немного неверный шаг Смыкалова, что следовал за майором, выдал его местонахождение в темноте.

– Сука… Зия… – Зло выпалил Наливкин и добавил забористого мата. – Я приказал тебе оставаться с основной группой!

– Мальчик хотел в бой, – пожал плечами Зия, прикинувшись дураком. – А я рассудил, что пойди он один – то умрет. Разве ж я мог не отправиться в путь вместе с молодым воином?

– Зараза… – Протянул Наливкин сквозь зубы. – Да мы вас с Каримом чуть не постреляли! Думали – лазутчики врага!

– Главное, что не постреляли, майор Наливкин, – разулыбался Зия, и я благодарю Аллаха, что он не дал вам спустить ваши крючки.

– Аллаха он благодарит… – Возмутился майор, – Ты нам все карты спутал! Ты на кой ляд его припер сюда? На кой ляд сам приперся?

– Я же сказал… – Со спокойной снисходительностью ответил Зия, – мальчик хотел защитить свой кишлак. И…

– Защитить свой кишлак? – Перебил его Наливкин, – Да он еще себя защитить не может! Короче так. Оба остаетесь тут, под холмом.

Майор строго посмотрел на поднявшегося на колени Карима.

– Будешь сидеть тут, Зия, и охранять мальца, раз уж приперся. А когда все кончится, мы уже с тобой отдельно поговорим…

– Нет… – Внезапно вклинился Карим.

Наливкин со Смыкаловым удивленно уставились на мальчика. Зия же самодовольно ухмыльнулся, когда увидел ожесточенное, решительное выражение на лице Карима.

– Я воин, – продолжил мальчишка. – Дайте мне оружие. Я буду сражаться вместе…

– Ты погибнешь там, – возразил Наливкин. – Погибнешь с концами и все тут. Потому… – Он зыркнул на Зию. – Карим остается с тобой, а ты не отходишь от него ни на шаг. Ясно тебе?

– Конечно, – согласился Зия и даже едва заметно поклонился.

Я нахмурился. Глянул на Зию исподлобья.

– Но… Но господин Зия… – Воспротивился Карим. – Вы обещали…

– Извини, мальчик, – Зия изобразил наигранно грустный тон. – Некоторые обещания невозможно исполнить. Майор против. Разве я могу ему перечить?

Что-то не так было в словах Зии. Слишком уж просто он согласился. Слишком воняли они, эти его слова, неприкрытой ложью.

Я понял – пакистанцу того и надо. Надо, чтобы его оставили в тылу. Он ждал подобного решения от Наливкина и с радостью согласился с ним. Согласился, потому что понимал – под холмом его никто не удержит. Он будет делать что хочет, когда мы уйдем.

Судя по тому, что Наливкин наградил меня взглядом, полным сомнений, я понимал, что майор тоже догадывается о замысле Зии. Но еще не понимает, как ему быть со своенравным пакистанцем, приволокшим мальчишку Карима в эпицентр близившегося боя.

– Пусть идут с нами, – внезапно для всех сказал я.

Карим сначала изумленно округлил глаза. Потом с искренней улыбкой спросил:

– Что?..

– Майор, – обратился я к Наливкину. – Отправьте этих двоих в «Гром». Пусть примкнут к Глушко и Маслову.

Наливкин непонимающе нахмурился.

– Саша. На два слова, – понизил он и без того тихий голос.

Я прислушался. Обернулся. В кишлаке по-прежнему звучали приглушенные голоса врагов. Только сверчки, побеспокоенные нами, прекратили петь свои песни.

Я кивнул Наливкину. Мы, пригнувшись, почти гуськом отошли от группы.

– Ты чего? – Спросил Наливкин возмущенно. – Этот Зия точно что-то задумал. Отправим его в бой – и он сто процентов что-то выкинет…

– Он уже пришел. Няньчаться с ним у нас нет времени, – покачал я головой. – А оставлять его с Каримом – глупо. Тогда Зия точно будет делать все, что ему вздумается. За ним некому будет приглядывать. А с Ефимом он будет под присмотром. Это лучшее, что мы можем сейчас предпринять.

– А мальчик? – Подумав немного, спросил Наливкин.

– Карим – своевольный парень, – сказал я. – Он выкинет глупость, если останется один.

Я заглянул Наливкину в глаза.

– И может погибнуть, – закончил я.

– Зия может что-нибудь выкинуть и так, и так, Саша.

– Может, – я хитровато улыбнулся. – Но под присмотром твоих людей сделать это ему будет гораздо сложнее.

Наливкин поджал губы. Потом обернулся к остальным. Зия и Смыкалов о чем-то тихо спорили. При этом лейтенант время от времени всматривался в темноту, чтобы понять, не приближается ли враг.

– Хорошо, – выдохнул Наливкин. – Возможно, ты и прав.

– Просто пускай держат Зию поближе к себе, а Карима подальше от боя.

Наливкин покивал.

Тогда мы вернулись к бойцам. Наливкин приказал Зие выдвигаться к «Грому» вместе с Каримом. Пакистанцу такая идея сразу же не понравилась. Тогда я окончательно убедился в том, что мое предложение отправить его во вторую группу не входило в планы пакистанца.

– Я, конечно, исполню, – смиренно кивнул Зия, – но подумай, майор. Разумно ли отправлять нас с Каримом в гущу боя? Тут, у холмов, я смогу его защитить. Там – нет.

– Там его защитят каскадовцы, – возразил я. – А ты пойдешь в бой с ними бок о бок, Зия.

– Кто тут командир? – мрачно спросил Зия, уставившись на меня.

– Я, – незамедлительно ответил ему Наливкин. – И ты сделаешь так, как я сказал, Борода.

Зия зло, даже угрожающе посмотрел на меня.

– Подумайте еще раз, товарищ, – сказал он Наливкину, при этом сверля меня взглядом.

– Я уже достаточно подумал. Больше времени на думки нет, – невозмутимо ответил Наливкин.

– Ты пойдешь туда, Зия, – сказал я пакистанцу. – И возьмешь с собой мальчика. Но мы начнем операцию только тогда, когда «Гром» доложит, что ты на месте. Попробуешь скрыться – мы отменим штурм. И оставим тебя один на один с врагом.

Зия не ответил. Только возмущенно надул ноздри своего орлиного носа.

– Мальчика ты тоже бросишь, как и меня? – Спросил он наконец.

– А ты? – Решительно кивнул я ему.

– Ты слишком много на себя берешь, маленький шурави, – проговорил пакистанец низким, угрожающим тоном. – Как бы твоя не по годам отросшая мудрость не вышла тебе самому не тем боком.

– Ты мне угрожаешь?

– И в мыслях не было, – монотонно проговорил Зия.

– Нет. Ты мне угрожаешь. Ну так можешь переходить от угроз к делу, – я щелкнул предохранителем автомата.

Зия уставился на меня неморгающим взглядом. А потом вдруг тоже щелкнул предохранителем.

– Аккуратнее, Борода, – сказал Наливкин, зло ухмыляясь. – Ты-то уже свою работу выполнил. Но если ты сегодня помрешь – оплакивать тебя никто не будет. Особенно наши, которым не придется больше исполнять свою часть сделки, что они заключили с тобой.

Зия некоторое время медленно переводил свой взгляд от меня к Наливкину. Потом угрюмо вернул флажок в прежнюю позицию.

– Как это там у вас говорят? – Сказал он, – есть, товарищ майор.

Молодая женщина вскрикнула от удара. Рухнула на колени. Палач, одетый в советскую армейскую куртку, ударивший ее палкой под колени, медленно пошел вокруг несчастной. Два его подельника, тоже вооруженные толстыми хворостинами, ждали рядом.

Душман что-то кричал женщине. Ругал ее.

– Он обвиняет ее в том, – сказал Наливкин, прижавшийся к стене сарая, – что она подстилка русских.

Женщина молчала. Даже не плакала, только тихо всхлипывала. Ее плечи дрожали. Когда они стали избивать ее палками, она просто свернулась калачиком, стараясь защитить голову.

– П-падлы… Нелюди… – Прошипел Смыкалов, выглядывая из-за угла турлучного строения, где мы скрывались.

Мы пробрались в кишлак, как только получили от Ефима Маслова подтверждение – Карим с Зией присоединились к «Грому».

После этого пришел и наш черед выдвигаться на позицию.

Мы прошли в кишлак подворотнями. Потом прокрались к дому старейшины Малика. Ловко преодолели дувал, подсаживая друг друга и наблюдая за флангами. Нас никто не заметил. Перед последним рывком мы укрылись за сараем, откуда духи вывели убитого ими мужчину.

Теперь оставалось только ждать.

Душманы тем временем беспощадно лупили женщину палками. Когда она потеряла сознание от боли и завалилась набок, то бить ее стали и по голове тоже.

– Надо выдвигаться… – Проговорил Смыкалов напряженно.

– Ждем… – Выдохнул Наливкин.

– Но они же ее сейчас убьют!

– Ждем…

Мы не слышали, как «Гром» ликвидировал душманов, дежуривших у конюшни. Не слышали, как Глушко вместе с Андреем Масловым и Зией начали действовать.

Сигналом нам стало резкое, нервное ржание коней и их топот. «Гром» отвязал всех душманских лошадей и прогнал их вон из кишлака.

Палач остановился, почуяв что-то неладное. Остальные душманы тоже прекратили избиение. Все как один прислушались. Уставились в сторону конюшни.

Потом Палач вскрикнул. Зло заорал на своих подельников. Перехватив автомат Калашникова, он побежал вон со двора. Вместе с ним последовали и остальные.

А потом конюшня занялась огнем.

Из дома выбежали и помчались к ней еще несколько боевиков. Следом вышли и командиры шайки. Даже Малик появился у входа своего дома.

Душман в синем халате принялся кричать, отдавать остальным команды, отправлять своих людей проверить, что же там происходит.

Видимо, это и был тот самый Шахид.

Когда шайка почти в полном составе покинула двор старейшины, а Малик остался в компании Шахида и немногочисленной охраны, я сказал:

– Вот теперь пора.

– Да, – кивнул Наливкин сдержанно, – пора. Слушай мою команду: уничтожить душманских главарей. Старейшину по возможности брать живым. Вопросы есть? Вопросов нет. Ну тогда вперед, в атаку. Ура, товарищи.

* * *

Когда Зие пришлось действовать в группе «Гром», он далеко не сразу смирился с ситуацией. В первые секунды, когда этот маленький шурави отправил его к каскадовцам, Зию охватила холодная ярость.

О, как бы он хотел собственными голыми руками поучить этого молодого выскочку уважению к старшим!

Но потом Зия понял – другого пути нет. Чтобы все получилось, придется приспособиться. Приспособиться ровно так, как он привык. А потом ждать.

Вот Зия и ждал подходящего момента.

Вместе с шурави он тихо уничтожил двоих душманов у конюшни. Вместе с шурави он отвязал коней и прогнал их вон из кишлака. А потом вместе с бойцами «Каскада» поджег конюшню. И вступил в первый стрелковый бой.

Каскадовцы не давали втянуть себя в боестолкновение. Они двигались, отступали, устраивали внезапные фланговые атаки на переполошенного противника. Оттянув врага подальше от дома старейшины, принялись стравливать неопытных душманов, вчерашних крестьян, между собой.

Стоило Глушко или Андрею подобраться к ближайшим врагам и крикнуть «Обходи их!» или «В атаку, ура!», как другие духи, слыша русскую речь, принимали своих же товарищей за врагов и открывали по ним дружественный огонь в темноте.

Зия не слышал, идет ли в доме старейшины стрелковый бой. Слишком много пуль свистело вокруг, чтобы что-то можно было расслышать на том конце кишлака.

Ни раз и не два Зия видел, как особо меткие стрелки врага падали один за другим, когда по округе разносился хлестный звук выстрела СВД, из которой в своем укрытии работал по противнику Ефим Маслов. Он же, к слову, охранял и оставшегося в тылу мальчишку.

Все эти звуки – и треск автоматного огня, и сухой, одиночный лай винтовок, и взрывы гранат – все слилось в один сплошной гул боя, висевший над кишлаком.

Каскадовцы справлялись хорошо. Душманы были вооружены преимущественно старыми винтовками и не могли прижать группу к земле. А спецназ в свою очередь успешно подавлял их плотным огнем из автоматического оружия.

И все же критический момент настал. И в нем Зия увидел ту самую возможность, которую так долго ждал.

Глушко накрыл очередную группу противников из пулемета. А дальше – они закидали их гранатами.

– Переходим, – сказал Андрей Маслов, поднимаясь с земли, где залег за невысоким фундаментом некогда разрушенного дувала, – нельзя дать им нас окружить! Надо двигаться!

Глушко снял пулемет с сошек, поднялся. Когда пуля хлопнула в стену над его головой, коренастый спецназовец пригнулся.

– Если увязнем, у «Молнии» будут неприятности! – Крикнул Маслов.

– Отходите, шурави, – проговорил Зия, а потом дал очередь в одну из теней, неловко выбравшуюся из-за угла дома, что стоял через дорогу.

Тень вздрогнула и завалилась на землю.

– Я прикрою отход и пойду за вами!

– Тихо! – Маслов вдруг застыл. Тронул наушник гарнитуры. Потом обернулся к остальным. – Они справились. Селихов с Наливкиным сдюжили! Враг уничтожен! Приказ отступать!

– Так отступайте! – Крикнул им Зия. – Я за вами!

Два раза каскадовцам повторять было необязательно. Они быстро снялись с места и исчезли в темноте между домами.

Зия впрочем тоже быстро расправился с врагом. Он метнул пару гранат через дорогу, а после того как раздались хлопки и остатки духов выбило из укрытия, добил тех прицельными очередями. Но когда он собирался уже уйти, то услышал знакомый голос:

– Лошадь! Лошадь мне! – Кричал на пушту одинокий душман, бежавший куда-то по центральной улице.

Зия проводил его внимательным взглядом. Душман мчался к верховому, пытавшемуся скрыться из кишлака, прихватив пустую лошадь.

– Лошадь мне, трус! – Повторил он.

Седак, казалось, его и не слышал. Он только пришпорил коня и умчался вон, ведя на привязи свою нехитрую добычу, которая впрочем поможет ему не бедствовать ближайшие месяцы.

– Ты с-собака! – Душман, бежавший за всадником, отчаявшись догнать его, остановился. Достал пистолет. – Я убью тебя, пес!

Несколько раз он выстрелил в темноту.

– Вот ты и нашелся, – выдохнул Зия, наблюдая за душманом. – Нашелся…

Зия решился. Он вышел из укрытия, поднял руки и автомат.

– Азим Гул! – Крикнул Зия.

Душман вздрогнул, остервенело повернулся, направил ствол своего нагана в Зию.

– К-кто… Кто ты? – Топчась на месте, Гул отступил на несколько шагов.

– Неужели ты не узнаешь своего тестя, Гул? – Зия медленно пошел к Гулу. – Неужели ты меня застрелишь?

– Дядя Акрим? – В голосе Азима Гула слышалось неподдельное удивление.

– Это я.

Как бы не веря своим ушам, Гул все еще держал Зию на мушке.

– А ведь я говорил тебе, – продолжил Зия, – что если ты хочешь спастись – уходить к душманам – не лучший выбор.

– А к шурави? – Кивнул ему Гул. – К шурави лучший?

Зия застыл на месте.

– Лучший.

– Ты ведь с ними. Вы все вместе пришли сюда, в Кундак, чтобы выбить нас, ведь так? Ты теперь с ними…

– Шурави пришли, чтобы убить Шахида. Да, – кивнул Зия, не опуская рук. – Но я тут по другой причине. Я пришел за тобой.

Гул выглядел неважно. Зия приблизился к нему на достаточное расстояние, чтобы рассмотреть его силуэт в темноте.

Капитан Азим Гул, бывший агент ISI, сбежавший от собственного начальства к душманам, похудел. Раньше он был крепким мужчиной с мощными плечами и руками. Теперь же трофейная советская куртка висела на его плечах, словно на вешалке. Полупустой «лифчик» топорщился на груди. Оружие Азим, видимо, и вовсе потерял.

– Откуда ты узнал, что я в банде Шахида? – Крикнул Азим.

– Это неважно, – покачал головой Зия. – Совсем неважно. Главное – я тебя нашел. И теперь ты должен пойти со мной.

Гул замешкался. Принялся оглядываться.

– Зачем?

– Чтобы спастись. У меня договоренность с советами, – Зия сделал еще один шаг вперед. – Взамен на помощь и информацию они вывезут из Пакистана мою семью. Жену, внуков.

Зия сглотнул.

– И дочь тоже. Твоя жена скоро будет в безопасности, Азим. Фатима будет в безопасности.

Азим молчал долго. Где-то выше, у дома старейшины, все еще шел стрелковый бой. Время от времени по округе разносился звук выстрелов из снайперской винтовки. Словно щелчок кнута, он разбрасывал свое эхо по холмам.

– Ты хочешь и меня записать в предатели, так, Зия? – Встряхнул Гул пистолетом, сжатым в вытянутой руке. – И меня перетащить на сторону наших врагов?

– От твоих врагов ты уже ушел. Дезертировал. Шурави – лучше чем ничего. Там хотя бы у нас будет жизнь.

– Я не предавал! – Крикнул Азим. – Это меня предали! Да поразит меня Всевышний, если я вру, но я все еще верен своей стране! Я был бы счастлив и дальше драться за нее, если бы не собаки из разведки!

– Ты всегда был идеалистом, – хмыкнул Зия. – Тебя списали, ты это знаешь. Я пришел сюда, чтобы спасти тебя.

Азим Гул молчал. Он дышал глубоко, прерывисто. Потом кратко раскашлялся и продолжил:

– Ты переметнулся на сторону врага. На сторону этих советских шакалов. А я выжил, чтобы сражаться дальше. Говоришь, ты пришел меня спасти? Это ложь. Ты пришел склонить меня к предательству! Пришел облегчить себе душу, надеясь, что в своем предательстве ты будешь не одинок! Что я примкну к тебе! Но ты ошибся!

– Ты глупец, Гул, – помрачнел Зия. – Опусти оружие и пойдем.

– Чтобы красные собаки расстреляли меня? Так? – Гул кивнул на Зию пистолетом. – Так⁈

– Я нужен шурави. Я за тебя договорюсь. Опусти оружие.

– Н-е-е-т… – Протянул Гул немного погодя. – Я лучше умру, чем опозорю свое имя, связавшись с ними.

– Опусти пистолет.

– Глупец, – Гул взвел курок. – И предатель. Перебежчик!

– Азим…

– Я был вынужден уйти, а ты сбежал, как трусливый пес! Так и умри же, как пес!

Азим Гул надавил на спуск. Хлопнуло. Раздалась краткая очередь. Одна пуля угодила Гулу в бедро. Одна – в бок, пробив легкое. Третья – в висок.

Азим Гул выстрелил. Но не успел нормально прицелится. Стрелок оказался слишком скор для него. Опередил Гула. Пистолетная пуля свистнула над правым ухом Зии.

Когда Гул упал на землю, то был уже мертв. Зия оцепенел. Медленно повернулся и посмотрел на стрелка.

– Ты цел, Зия? – Спросил Селихов, выходя из-за стены домишки и опуская все еще дымящийся после выстрелов автомат. – Почему ты тут один?

Глава 6

– Ты цел, Зия? – спросил я, опуская автомат.

Гигант затих, глядя на тело душмана, только что пытавшегося застрелить пакистанца.

Наливкин и Смыкалов выступили из-за стены дома, где мы скрывались, пробираясь по улицам кишлака, когда всё кончилось.

– Почему ты тут один?

Зия не ответил. Он медленно, как-то заторможенно повернул ко мне свое безэмоциональное лицо.

– Зачем ты стрелял? – спросил Зия.

Я глянул на убитого. По трофейной советской куртке я понял, что погибшим был именно тот душман, что казнил афганца и избивал женщину во дворе дома старосты.

Я быстро сложил в уме два и два.

– Ты знал этого человека, не так ли? – спросил я.

– Знал, – немного погодя ответил Зия.

– Ты пришел сюда за ним?

Зия глянул сначала на Наливкина, потом на лейтенанта Смыкалова. Но смолчал. Не торопился отвечать.

Он опустил поднятые руки. Зия был вооружен. Автомат Калашникова покоился в его руке. Он как-то бессильно сжимал оружие за цевье.

Вокруг было тихо. Бой, казалось, закончился.

Можно было слышать лишь негромкий отголосок пожара, которым все еще была охвачена конюшня у дома старейшины. Зарево от этого пожара не доходило сюда, но подсвечивало жилище Малика, виднеющееся вдали.

Всюду лежали тела душманов. Большая часть банды погибла. Оставшиеся разбежались кто куда после того, как увидели, что проигрывают.

Штурм, к слову, прошел хорошо. Почти хорошо, если не считать того обстоятельства, что старейшина Малик погиб во время него. Он схлопотал шальную пулю во время перестрелки.

Судя по тому, что ранили его в спину, пуля была душманской.

Бой наш начался еще во дворе. Шахид погиб почти сразу. Его застрелил я. Оставшиеся душманы отступили в дом, утянув с собой старосту.

Их было трое, и все теперь уничтожены при штурме. Были в доме и приближенные Малика. Большая часть из них успела разбежаться. Один или двое погибли в перестрелке.

– Да. За ним, молодой шурави, – проговорил Зия тихим, хрипловатым голосом.

– Это было ошибкой, пакистанец, – сказал я.

– Кто просил тебя стрелять? – Голос Зии стал угрожающим. В нем прозвучала холодная ярость.

– Полагаешь, нужно было дать ему тебя застрелить? – спросил я.

Зия молчал. Я понимал, что он не знает, что мне ответить.

– Нужно уходить, – сказал Наливкин, оглядываясь, – где-то тут могут еще быть душманские недобитки.

Я не ответил майору.

Мы с Зией неотрывно смотрели друг на друга. Внезапно пакистанец повернулся к нам, перехватил автомат.

Наливкин со Смыкаловым напряглись. Повскидывали автоматы. Взяли Зию на мушку.

– Давай, не балуй, Борода, – сказал Наливкин. – Опусти автомат на землю.

Он не опустил.

Внезапно взгляд его странно забегал. Зия будто бы заглянул в пустоту. Он больше не смотрел на меня.

– Зачем ты стрелял? – повторил он.

– Опусти автомат на землю, – тоже предложил я Зие.

– Кто был этот душман? – выступил вдруг вперед Смыкалов. – Твой подельник?

– Родственник, – ответил Зия.

– Он называл тебя предателем, Зия. Я слышал, о чем вы говорили перед его смертью, – вклинился Наливкин.

– Это было не ваше дело, – возразил Зия, обведя нас троих взглядом.

– Это ты влез не в свои дела, Зия, – сказал я. – Тебе запретили идти с нами. Нужно было послушаться. Я считаю до трех. Опусти автомат.

– А иначе что? – спросил Зия холодно.

– А иначе огонь на поражение, – невозмутимо сказал я.

– Я… – Зия хотел было что-то сказать, но не закончил.

Внезапная быстрая, трещащая очередь раздалась непойми откуда.

– Ложись! – крикнул я.

Мы все как один залегли прямо там, где стояли. Пули хлопали в стену дома над нами. Выбивали из нее штукатурку и едва заметные в темноте облачка пыли. Беспорядочно ложились в землю вокруг нас.

Зия воспользовался моментом – он просто дал деру, а потом скрылся в темноте, между домами.

– Справа! Справа! – сориентировался я, а потом резко и тихо перевернулся набок, направил ствол автомата туда, откуда, по моему мнению, велся огонь.

Душманы спрятались в разграбленном доме. Оттуда велся плотный огонь, по большей части из пистолета-пулемета. ППШ, насколько понял я по звуку. К нему примешивались редкие, хрипловатые винтовочные выстрелы.

Я дал очередь в дом, и стрелок на мгновение затих. Это дало нам время переползти в укрытие – неширокий арык, что протянулся вдоль дорожки, бегущей к центральной дороге.

– Сука… – стонал при этом Смыкалов, – ранен я… Ранили…

– Куда? – спросил я, не поднимая головы и пережидая вражеский огонь.

– Не пойму… Вроде в ногу… Сука…

– Падлы… Окопались… – Наливкин задрал руки с автоматом и открыл огонь вслепую.

– Товарищ младший лейтенант! Гранатомет! – крикнул я Смыкалову.

– Чего⁈ – отозвался тот, а потом скривился от боли.

– Гранатомет! Подствольник!

– Гром, гром, – заговорил в рацию Наливкин, – как слышно? Нас прижали огнем в центре кишлака. Пакистанец сбежал. Повторяю: прижаты огнем в центре кишлака. Пакистанец сбежал. Нужно подкрепление. Где вы там, братцы⁈ Как слышно? Прием!

Смыкалов, казалось, не слышал меня. Он только прижал голову к земле, сунул автомат себе под грудь, а свободной рукой пытался нащупать рану в поджатой левой ноге.

– Дай сюда автомат! – крикнул я ему. – Слышишь⁈

Смыкалов что-то бормотал себе под нос.

– Автомат!

Внезапно младший лейтенант встрепенулся. Уставился на меня дурными глазами.

– Автомат, товарищ лейтенант, – позвал я.

Смыкалов думал недолго. Он просто взял да и швырнул свой АК, снабженный подствольным гранатометом ГП-25 «Костер».

Я быстро схватил упавший ко мне автомат. Опасно высунулся. Упер автомат в плечо покрепче. Потом нажал на спуск.

Хлопнуло. Громкий, глухой, но глубокий звук выстрела ударил по ушам. Гранаты в темноте я не видел. Спустя несколько секунд в доме, где засели душманы, бахнуло так, что подпрыгнула крыша.

Огонь из точки тут же прекратился. Я услышал, как внутри кто-то закричал. Кто-то застонал.

– Пошли-пошли! – крикнул Наливкин. – Готовь гранаты!

Мы с Наливкиным разом, пригнувшись, выскочили из арыка. При этом я бросил автомат Смыкалова. Пошел в бой со своим.

Не прошло и полминуты, как мы подскочили прямо к дому, откуда по нам вели огонь. Пару гранат РГД-5 и одна Ф-1 тут же полетели в окна к душманам.

Поочередно раздались три взрыва. Да такие, что стены домишки задрожали. Крыша в одном месте не выдержала и провалилась. Только тогда внутри все затихло.

– Сукины дети, – выдохнул Наливкин, сидя у стены. – Окопались…

Потом он заметил, что я смотрю туда, куда ушел Зия.

– Я всегда знал, что этот гад хитрый сукин сын, – снова заговорил Наливкин. – Здоровый на первый взгляд. Прям-таки салдафон. А хитрый.

– Он думал поправить за счет нас свои дела, – сказал я.

Странно было, что каскадовцы оставили его одного, хотя Наливкин строго приказал им приглядывать за пакистанцем. Видать, отвлеклись в пылу боя. Или же старый пес их перехитрил.

Наливкин прижал руку к гарнитуре, прислушался.

– Слушаю вас, Гром. Нет. Сами управились, Фима. Смыкалова задело. Вы где? Понял. Слушай боевую задачу: нужно помочь с эвакуацией раненого. Плюс у нас пакистанец сбежал. Нужно найти его и вернуть. Как слышно? Прием.

– Я думаю, – проговорил я тихо, – что он найдет нас раньше. Или, как минимум, меня…

К утру похолодало.

Солнце еще не появилось из-за горизонта, но небо уже мало-помалу светлело. Неприятная утренняя зябкость щекотала шею и лицо.

Зию мы так и не нашли.

Гад испарился непойми куда.

Мы трижды прочесали кишлак сверху донизу. Поиски так и не дали результатов.

Бой закончился, и остатки душманов уже давно сбежали из поселения.

Местные, прятавшиеся в домах, пока они тут хозяйничали, стали мало-помалу выглядывать наружу. Провожать нас, собиравшихся уходить, взглядами. Кто-то из местных даже подходил к нам. Благодарил. Другие смотрели с удивлением и интересом, но приближаться стеснялись.

Ранение Смыкалова, к слову, оказалось не тяжелым. Скорее всего, он схлопотал отрикошетившую пулю. Потому ему быстро остановили кровотечение, и младший лейтенант даже мог передвигаться на своих двоих.

– Зия уже не наша забота, – сказал Наливкин, когда мы двигались по кишлаку. – Он наверняка нарушил свой договор, когда не подчинился и самовольно повел Карима в Кундак.

Я глянул на мальчишку.

Карим устало шел рядом с Ефимом Масловым. Старший лейтенант что-то тихо говорил мальчику. Тот кивал. Кажется, этой ночью он кое-что понял. По его растерянному лицу я видел – война это не то событие, в котором он хотел бы участвовать. Да только мальчик сам не знал этого, пока не оказался вблизи боевых действий.

Группа шла к выходу из кишлака в полном составе. Мы держали оружие наготове, были внимательны, но не проявляли никакой враждебности.

– Мужики, всем внимание, – напрягся вдруг Наливкин.

Впереди собралось человек двадцать афганцев – все мужчины разных возрастов. Самому старому было за шестьдесят. Младшему – не больше шестнадцати.

Афганцы выглядели немного растерянными. А еще уставшими. Очень уставшими. Но главное – они перекрыли нам улицу.

– Не выпускают, что ли? – спросил вдруг Глушко, неся на плече свой пулемет.

– Не знаю, – выдохнул Наливкин. – Сейчас подойдем поближе, попробуем с ними поболтать.

– Они не выглядят враждебно. Потому – всем сохранять спокойствие, – сказал я.

– Ну да… – буркнул прихрамывающий Смыкалов. – Сегодня они безобидные, а завтра нож тебе в спину воткнут.

– Потому, товарищ младший лейтенант, – ответил я ему, – давайте-ка приглядывать за нашими спинами.

Мы приблизились к группе, преградившей нам путь. Встали от них на почтительном расстоянии.

Наливкин окинул местных внимательным, очень оценивающим взглядом. А потом прокричал им что-то на пушту.

Я не понимал слов, но и так было ясно – майор просит, чтобы они разошлись и освободили дорогу.

Внезапно Наливкину ответили. Пожилой, грузный афганец в белой, но грязноватой рубахе и тюбетейке вышел вперед. Поправил свою белую тюбетейку.

Он заговорил хриплым, глубоким голосом. Говорил громко, но решительно.

Бойцы застыли в ожидании.

– Что он говорит, товарищ майор? – спросил я у Наливкина.

– Он хочет нас поблагодарить, – ответил тот.

– И как же?

Майор спросил что-то у грузного афганца. Тот ответил. А потом обернулся к ближайшему двору и громко позвал хозяина.

Никто из нас не спешил что-либо делать. Мы терпеливо ждали, чем же все обернется.

– Они кого-то ведут, – пробурчал Глушко, сквозь хиленькие деревянные ворота наблюдая, как за глиняным дувалом стены кто-то закопошился. Я тоже заметил там движение.

Грузный афганец снова обратился к Наливкину. Что-то сказал ему своим хриплым, низким басом.

– Говорит, – перевел майор быстро. – У них для нас подарок.

– И я догадываюсь, какой, – сказал я, когда увидел, как двое местных выводят к нам связанного человека.