Текст книги "Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 6 (СИ)"

Автор книги: Артём Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Глава 11

На миг я подумал, что это подкрепление подоспело к людям Костлявого. Когда раздались первые выстрелы, я понял, что ошибся. С облегчением осознал, что меня ослепила машина черемушкинских.

У ударенных жигулей развязалась жесткая, но кратковременная перестрелка. Я же бросился в контейнер. Не разбирая, кто где, стал на ощупь разрезать путы заложников.

– Витя? Ты⁈ – Послышался в полутьме голос Фимы.

Видимо, первым я развязал веревки именно ему. Хотя глаза уже успели привыкнуть к темноте, внутри душного контейнера я все равно мог различить только силуэты людей. Ориентироваться можно было разве что по фигурам, и то с трудом.

– Да, помоги мне освободить остальных.

Фима бросился к ближайшему, связанному, лежавшему на боку человеку, поднял его. Это оказался Женя. Нащупав веревку, связывающую ему запястья, я освободил и его. Потом пришел черед Тамары. Испуганная женщина лежала в самом углу контейнера, и после того, как я снял с нее веревки, даже не смогла встать самостоятельно. Женя бросился ей помогать.

Но самое интересное, в контейнере был еще один человек.

– А это кто? – Обернулся я, взглянув на Женю, помогавшего Тамаре выбраться наружу.

– Я не знаю! Его привели, когда мы втроем уже были тут!

– А мне казалось, – вклинился Фима, – это ты с нами лежишь! У него на голове мешок!

Я опустился к мужчине. Тот слабо шевелился со связанными ногами и руками. На голову ему действительно напялили тканевый мешок. Мужчина возбужденно замычал, принялся дергаться энергичнее. Рот ему, как и остальным, заткнули кляпом.

– Что делать будем, Вить? – Спросил Фима.

– Вытаскиваем и его. Потом разберемся, – проговорил я и стал резать веревки на его запястьях.

Когда освободил руки, мужик поспешил стянуть с головы мешок. Он уселся на днище контейнера, стал развязывать на затылке толстый узел кляпа. Я, тем временем, быстро резал путы на его ногах.

– Ты как, нормально? – Глянул я на мужика закончив.

– Да, – покивав, ответил тот хрипловато.

– Хорошо. Тогда пошли.

Когда мы выбрались из контейнера, перестрелка уже закончилась. Женя принялся успокаивать расплакавшуюся Тамару. У женщины началась истерика после пережитого.

– Витя, – тронул меня за раненной плечо Фима, и меня прострелило болью. – Блин, ты ранен, что ли?

– Пустяки, – обернулся я к Ефиму.

– Я хотел сказать, Вить, прости. Ты был прав насчет Кристины, а я дурак…

– Потом поговорим, – строго сказал я. – Сейчас не время.

Звуки стрельбы к этому моменту уже совсем стихли. Продолжавшаяся меньше минуты бойня, закончилась не в пользу людей Костлявого. На фоне приглушенного света автомобильных фар я видел, как люди Кулыма стаскивают погибших в ровный рядок.

– Так, – я обернулся к незнакомцу, приблизился к нему.

Парень был рослым. Широкоплечий и поджарый, он носил джинсы и простую синюю футболку с принтом в виде какого-то американского орла. Черты лица в полутьме рассмотреть было непросто, их смазывала игра света и тени. Однако по виду парню не было еще и тридцати. У него было вытянутое волевое лицо, крупноватый ровный нос и крепкий подбородок. Небольшие глаза смотрели внимательно и спокойно.

Казалось, он не перенес особых душевных переживаний, находясь в этом контейнере. Если любой другой человек будет в шоке после такого, этот парень держал себя в руках. Он явно был не так прост.

– Спасибо, что вытащил, – проговорил он избавившимся от хрипотцы низковатым голосом молодого человека.

– Не за что, – ответил я и спросил беззлобно: – Как зовут? Как сюда попал?

– Андрей меня звать, – проговорил он, – а как попал? За хлебом шел. Подскочили жигули, видать, те. Что вон там стоят. Ну меня огрели чем-то по голове и затянули в салон. Очнулся я уже тут, связанным.

– Ты знаешь людей Костлявого? – Спросил я.

– Это что, допрос? Ты из ментовки, что ли? – неожиданно резко спросил парень.

– А тебе есть что скрывать?

Парень обвел взглядом Фиму и Женю, уставившихся на него исподлобья, покачал головой.

– Нет. Нету. Я вообще не понимаю, как здесь очутился. Не знаю, кто эти суки, что меня взяли. Тем более не знаю, за что. Мне казалось, что меня просто похитили и будут требовать выкуп. Да только за меня никто не заплатит. Я тут, в городе, недавно. Едва четыре дня. А из родных у меня тут только двоюродный брат. Да и тот сейчас без денег сидит.

Мы с Женей переглянулись.

– А вы что, все знакомы? – Спросил незнакомец.

– Знакомы, – сказал я. – Это друзья мои.

Андрей снова смерил всех троих взглядом, глянул на Тамару. Кивнул.

– Тогда мне и самому интересно, каким я тут боком, – проговорил он.

– Ладно, – сказал я. – Поедешь с нами. Скажешь, где тебя в городе высадить.

* * *

Шелестов ждал. Нойзман, не разрешивший ему присутствовать на «сделке», отдал Саше сотовый телефон и велел сидеть дома. Сначала Шелестов даже обрадовался этому. Некоторое время он ходил воодушевленный мыслями о том, что его жизнь скоро изменится.

Усевшись перед своим маленьким телевизором, Саша мечтал, как сменит этот мелкий жакт-клоповник на приличную квартиру, как купить дорогой японский телевизор со встроенным видеомагнитофоном. Приобретет себе свой собственный сотовый телефон, чтобы производить впечатление на окружающих.

Он думал сменить гардероб. Уже видел себя в костюме, похожем на тот, что носил сам Нойзман. А главное… Главное – машина. Шелестов мечтал о машине. Прямо-таки грезил, как совсем скоро возьмет себе новую девятку, едва сошедшую с конвейера. Правда, он еще не определился с цветом и мысленно выбирал между вишневой и белой моделями. Тогда уж девчонки точно перестанут делать вид, что Александра Шелестова не существует. Он станет значимым. Выбьется, наконец, в люди.

Мысли о роскоши, о новой, красивой жизни, что ждет Шелестова в будущем, не давали ему спать. Сашу буквально трясло от облачных замков, которые он построил в своей голове.

Когда время перевалило за два часа ночи, а Нойзман так и не позвонил, розовые мечты сменились мрачными переживаниями. Шелестов забеспокоился. А вдруг его кинут? Вдруг американец просто использовал Сашу, чтобы как можно больше узнать о Летове?

Потом пришли другие беспокойства, еще более тяжелые.

«А вдруг что-то случилось? – Думал Саша. – Вдруг все пошло совершенно не по плану?»

К трем утра Шелестов уже не находил себе места. Позвонить американцу он не мог. В сотовом не было записано ни единого номера. Да и уснуть у Саши тоже не получалось. Пытаясь отвлечься, он вставил в свой старенький видик другую кассету с боевиком «Командо». Долго расхаживал по комнате, под гундосый голос переводчика, пытаясь безуспешно успокоиться.

Даже хотел выпить, но дома алкоголя не было, да и соседки, у которой можно было бы купить чекушку, почему-то не оказалось в ее маленьком жакте по соседству.

Устав от собственных душевных метаний, Шелестов просто уселся в кресло, перед телевизором, сжал в руках сотовый и уставился на него, слушая, как Арнольд Шверцннегер на экране, задорно снаряжается, чтобы надрать задницы плохим парням.

Когда в дверь громко постучали, Шелестов вздрогнул. Поднялся со своего места. Не выпуская телефона из рук, он робко прошел к двери, спросил:

– Кто там?

– Саша! Не разбудил? – Прозвучал голос Сергея Карпова, по прозвищу Капа.

– Эм… Ну… Я кино смотрю. А че ты так поздно?

– Ты один?

– Один, – насторожился Шелестов.

– Пусти, пожалуйста.

– Что? Что-то случилось? – Спросил Шелестов, не торопясь открывать.

– Да открой ты, е-мае. Че, я тебе через дверь буду все рассказывать⁈ – Разозлился Капа.

– Ну… Ну блин… Просто щас время не лучшее. Давай, мож утром придешь?

– Да помощь мне твоя нужна, Саша! Срочно! Открой, мать твою!

Испугавшись Капиного тона, Шелестов снова вздрогнул, принялся торопливо щелкать замками.

Когда распахнул дверь, Капа тут же вошел внутрь так, словно был хозяином. Сходу бросил взгляд на неубранную раскладушку, стоявшую в маленькой кухоньке.

– Брательника нету? – Спросил он.

– Ушел, – пояснил Шелестов. – Он часто уходит и иногда не ночует дома.

Капа выглядел взволнованным. Какой-то растрепанный и потный, он словно бы только что уходил от погони. Но главное, на щеке его светился большой синяк. На скуле раскрылась ссадина.

– Что-то случилось? – Шелестов изобразил заинтересованность и удивление.

– Случилось, – выдохнул Капа. – Проигрался я вчера по пьяни. В карты дох#я просадил.

– Ну… – Замялся Шелестов, предвкушая, что будет дальше. – С деньгами у меня сейчас не очень…

– Да при чём тут деньги⁈ – Возразил он. – Накидался я, как тварь. Пьяный был в жопу ну и…

– Что?

– Хату я свою проиграл нах. Я, мля, даже забыл сегодня, когда протрезвел, как ставил ее на кон. А ночью приперлись ко мне люди Паши Бубна. Вломились прямо в хату, на глазах у мамки отп#здили. Сказали, мол, к утру, что б выматывался из хаты вместе с матерью. Что поедем жилье на них переписывать. Мамка в слезы, а я че? Куда я пойду? Куда я ее отправлю?

– Сережа… Ну а я тебе чем помогу?.. – Удивленно спросил Шелестов.

– Денег дай. Мне много не надо. Только на билет, да пожрать на первое время. Утром уехать хочу.

– Уехать? – Удивился Саша.

– Ага.

– Куда?

– Какая разница? – Нахмурил брови Капа.

– А мама твоя как?

– А мама что? Мама тут останется. Она женщина старая, ее Бубен трогать не станет. А меня и прибить могут. Надо мне, Саша, спасаться. Будет у тебя хотя бы полтинник зеленых? Я как на новом месте поднимусь, пришлю тебе. С процентом.

– Да откуда? – Испугался Шелестов. – Сам, вон, без бабок сижу. Едва на пожрать хватает. Какой полтинник, Сережа? Да еще и долларов…

Капа угрюмо засопел.

– Ты сходи к дядь Славе Милову. У него деньги есть. Я у него занимал на прошлой неделе. Он мужик добрый, при бизнесе своем. Тебе точно не…

– Какой дядя Слава? – Прошипел Капа. – Саша, не ври мне. Я тебя знаю. У тебя бабки всегда водятся. Ты ж, как крыса, все нычки по норам прячешь.

– Сережа… – При виде злого лица Капы, Шелестов отступил на шаг. – Да вот те крест… Копейки одни остались.

– Брешешь…

Капа подскочил к Саше, схватил Шелестова за грудки.

– Я че, не знаю, что ты связался с богатыми людьми с комбината? С московскими какими-то барыгами. Че? Типа важный стал? Для друзей у тебя денег нету?

– Сережа… Клянусь, нету…

– Брешешь!

– Пусти меня! Нету денег!

Шелестов попытался высвободиться из стальной хватки Капы, но не смог. Тогда он толкнул Сергея, но и это не принесло результатов.

– Ах ты падла жадная… – Прошипел Капа, а потом ударил Шелестова в лицо.

Саша повалился на коврик у кресла, выронил телефон и схватился за подбитый глаз.

– Хватит мне брехать! Где бабки⁈ – Словно взбесившись, Капа принялся крушить все вокруг, ища деньги. – Хер с тобой! Сам найду!

Капа свалил все, что стояло на серванте, покоящемся у входа. Потом, полез внутрь, стал вытаскивать содержимое старой мебели. Не найдя ничего и там, кинулся шариться по карманам одежды, весящий на гвоздях, за дверью.

Не обнаружив денег, он переступил сжавшегося Шелестова, вошел вглубь комнаты. Круша все, словно грабитель, стал искать там.

Саша уже ничего не слышал, кроме грохота и звуков бьющейся посуды.

«Во сколько мне встанет весь этот бедлам? – Пронеслась у него в голове мимолетная мысль, – хозяйка ж выставит счет за ущерб».

– Э, какого х#я ты творишь⁈ – Раздался строгий голос с порога.

Шелестов обернулся, глянул в двери. Обернулся и Капа. В глазах Сергея, взгляд которых уперся в крепкую мужскую фигуру, стоящую на пороге, блеснул страх.

– Андрей, помоги! – Крикнул Шелестов.

* * *

С момента, как погиб, Нойзман прошел месяц. Работа в Обороне шла своим чередом. Мы заканчивали оружейную комнату.

Смонтировав там бронированную дверь и запасный люк, мы установили внутрь оружейную мебель, поставили пирамиду и шкафчики для хранения боеприпасов. Не без проблем, но все же сдали оружейку приемной комиссии. Теперь предстояло получить разрешение на аренду, хранение и использование оружия для предприятия, а также персонала. Последним этапом была аренда самих стволов, с которой, впрочем, обещал помочь начальник разрушительной системы Сидоренко.

На масложиркомбинате ситуация нормализовалась. За неимением других кадров, Кондратенко вернули на прежнее место руководителя. Естественно, он подтянул за собой и своего зама, Агаркова. Вместе они торжественно запустили работу первых нескольких цехов предприятия.

Дело о смерти Нойзмана, кстати, насколько я слышал, не открывали. Зато на него завели другое. Американец просто исчез, и версия о его смерти даже не рассматривалась органами. В разработке была другая: Нойзман сбежал, прихватив деньги, заработанные им на комбинате преступным путем.

Оказалось, что те кражи со склада, о которых упоминал Кондратенко, и интенсивность которых снизилась, как только обороновцы заступили на пост, были делом рук Нойзмана и группы рабочих, что и проворачивали для американца все грязные делишки. Все это выяснилось после тщательного аудита на предприятии. Правда, ни денег с этих краж, ни самого Нойзмана так и не нашли. Имея на руках только отчетность и показания воров-рабочих, следствие объявило Нойзмана в розыск.

Мы же, к слову, развивали и дальше свое предприятие. Оборона получила работу на некрупном, но все же функционирующем вагонзаводе города. Руководство обратилось ко мне после того, как какая-то мелкая банда из Новокубанск попыталась их прессануть. Правда, как только Оборона взяла предприятие под охрану, братков и след простыл.

Работа шла гладко и превратилась в обычную рутину. Из случившегося можно, разве что, выделить только наш разговор с Фимой после его глупого поведения с Кристиной, уволившейся, к слову, с завода.

Фима мучался от угрызений совести. Понимая, что он натворил, как подверг опасности остальных своих друзей, он ходил хмурый, словно палено. Извинившись перед всеми, Ефим даже порывался уйти с предприятия, но мы его остановили. Поклявшись, что никогда больше не поступит необдуманно, Фима стал шелковым и исполнительным сотрудником. Ему без зазрения совести можно было доверить целую смену в нашей разросшейся фирме. Если раньше мелкие косяки за ним и водились, теперь Фима стал намного внимательнее.

В субботнее июльское утро, хотя у меня и был выходной, я собирался в контору. Возникла проблема с документами на один объект, и нужно было помочь Степанычу проверить план охраны.

– Точно? Поедешь с дедушкиным человеком? – Спросил я Марину, когда мы спускались по лестнице в подъезд.

– Угу, – кивнула девушка. – Я ж хочу по магазинам пробежаться. А там мне и на один рынок надо, и на другой. Хочу прикупить продуктов и себе что-нибудь из одежды. А-то все уже надоело. Ты, ведь, не против?

– Нет, – покачал я головой.

– Ну вот. Просто тебя отвлекать не хочется. Ты же занят.

– Спасибо, – с улыбкой проговорил я.

На моей памяти, Марина уже несколько недель не пользовалась дедушкиным «такси». Однако я был спокоен за нее. Крупные братки в последнее время поутихли, оставшись в зонах своего влияния. Основная грызня происходила между мелкими группировками, включавшими в себя до пяти-десяти человек. Правда, я знал, что такие не станут катить на меня бочку. Все же Оборона стала довольно известным явлением в городе. И у нее уже стали наклевываться мелкие конкуренты, за которыми мы пристально наблюдали. Правда, большинство из них оставались довольно бестолковыми, чтобы дать ума такому сложному делу, как охранное предприятие.

Когда мы вышли из подъезда, у дверей нас уже ждала та самая БМВ, на которой ездил когда-то погибший Сом. Гниловатая пятерка была вымыта и вычищена до блеска. Сом на такой чистой машине никогда не ездил.

– Ну что, до скорого, – чмокнула меня в щечку Марина. – Ты еще не знаешь, когда домой?

– Посмотрим, – ответил я. – Может, часам к трем.

– Ну… Я тоже к этому времени уже буду.

Водительская дверь бэхи открылась и наружу вышел молодой парень. Как-то странно глянул на меня. В глазах его блеснуло узнавание. Мне тоже показалось, что я его когда-то видел, но так быстро вспомнить не смог.

– Приветствую, – протянул мне руку парень, я пожал. Потом он вежливо поздоровался с Мариной.

– Новенький? – Спросил я, – Че-то я тебя среди Черемушкинских раньше не видел.

– Новенький, – согласился он. – Только две недели у Кулыма работаю. А ты Виктор Летов, значит, да?

– Да, – покивал я.

– А мы с тобой нигде раньше не встречались?

– У меня тоже есть такое чувство. Как тебя зовут, говоришь?

– Я не говорил, но звать меня Андрей. Андрей Шелестов.

Глава 12

– Местный? – не выдавая своих подозрений, спросил я.

– Не, – Андрей покачал головой. – Я в городе едва месяц. Вот, только недавно устроился. Хоть на человека стал похож. А то был обарванец оборванцем.

С этими словами Андрей поправил воротник своей белой рубашки.

– А я, кстати, тебя узнал. Ты тогда вытащил меня с того ящика железного. А я, прикинь, до сих пор ни в зуб ногой, как и почему я там очутился. Мож ты знаешь, раз твои друзья там сидели?

– О, вы что, знакомы, что ли? – Водя взглядом от меня к Андрею, спросила Марина.

– Выходит, что знакомы, – хмыкнул Андрей.

Я не знал, почему Андрей тоже был в контейнере. Да и думал совершенно о другом: этот Шелестов, он однофамилиц или родственник Саши? Если присмотреться, какие-то общие черты во внешности у них были. А может… И не было… Однозначно сказать я не мог.

– Нет, не знаю, почему ты там тоже сидел, – беззаботно сказал я. – А ты как к Кулыму-то попал?

– Веселая история, – улыбнулся Андрей. – Я, как приехал, жил у брательника моего. Щас-то уже отдельную хату снял. А так несколько дней у него кантовался. Так, прикинь, в ту ночь, когда ты меня из контейнера достал, прихожу домой, а там хмырь какой-то брата грабит. Брат сказал, это его бывший друг. Проигрался он в карты. На дом свой играл, представляешь? Ну не дебил ли?

– И что? – Заинтересовалась Марина.

– А то, что взял я этого хмыря за жопу, отмутузил, как следует. Выбил, кому он должен, да и сдал его тем ребятам. Оказалось, задолжал он Паше Бубну. Тогда я с ним и его пацанами закорешился. Сделал для них кое-какую работу, а потом оказалось, что Бубен ходит под Кулымом. Паша мне и предложил на Кулыма работать. Ну и вот, я здесь.

– А с тем, кто проигрался, что случилось? – Спросила любопытная Марина.

– А… – Махнул рукой Андрей. – Пожалели. Хату переписывать не стали. Оказалось, у него там мамка больная живет. Поставили его в автосервис один работать, долги отрабатывает. Вот, теперь и работает.

– Слушай, Андрей, – спросил я, нахмурившись, – а Саша Шелестов, случайно, не брат тебе?

– Брат, – покивал он. – Двоюродный. А откуда ты его знаешь?

– Знаю, – сказал я холодно. – Эта гнида пыталась кинуть меня и всех моих друзей.

Андрей, который всего лишь секунду назад казался совершенно спокойным, внезапно дернулся, схватил меня за грудки. Я, недолго думая, тоже вцепился ему в одежду. Мы стали топтаться на месте.

Марина вскрикнула, от страха закрыла руками рот и нос.

– За языком следи, – прошипел Андрей злобно. – Это брат мой! Он меня приютил, хотя сам без копейки сидел!

– Эта гнида дважды чуть не угробила моих друзей, – не отступал я. – Я уже думал, Косой сгноил его в каком-нибудь подвале. А эта падла все же выбралась.

Андрей замахнулся, но я оказался быстрее. Дал ему в лицо головой. Удар был не сильным, но угодил прямо в челюсть новому Шелестову. Тот отцепился, грохнулся на свою БМВ, сполз по крылу, оставив на черной краске длинную белую царапину.

– Мля… Сука… – Прокряхтел Андрей, сплевывая кровь, – ты мне за брата ответишь…

– Лично к тебе я ничего не имею, – сказал я, стоя над Андреем и трогая лоб, чтобы проверить, нет ли рассечений. – Даже и драться не собирался. Но ты первым полез. Однако имей в виду: если ты или твой братик будут мне палки в колеса вставлять, я вас просто раскатаю. Понял?

– А раскатывалка, выросла? – Трогая разбитую губу, спросил Андрей.

– Ты слышал про Косого? Слышал, кто такой был Михалыч?

– Я понятия не имею, кто такой твой Михалыч. Да мне, если по чесноку, и по#бать!

– Ну так расспроси у Кулымовских ребят, кто это. А еще спроси, кто столкнул их с шахматной доски. Тебе очень быстро объяснят, что со мной лучше не связываться, Андрей.

Глядя на меня злобно, словно бойцовый пес, Андрей поднялся на ноги, поправил рубашку.

– Если Марина попросит у дедушки машину, – продолжил я, – ты больше не приедешь сюда в качестве водителя. Я не позволю тебе околачиваться рядом с ней.

– Кого послать, решать Кулыму, не тебе, – вскинул подбородок Андрей.

– Нет, мне. Можешь поинтересоваться у Кулыма об этом. А теперь вали отсюда. Не приближайся ко мне и Марине. Повторяю: если вы с братцем что-нибудь задумаете против меня, пинайте на себя.

– Мне велено довезти девушку до рынка, – немного нерешительно возразил Андрей, помолчав.

– Сам довезу. Стартуй отсюда давай.

Наградив меня злобным взглядом, Андрей сел в БМВ и уехал.

* * *

– Да я вам говорю, – Паша Бубен – поджарый, короткостриженый браток прикурил приму без фильтра. – Когда Кулым пойдет в депутаты, один тухляк начнется.

– Это почему же тухляк? – Удивился Серега Мороз – коренастый парень, нацепивший вместе с джинсами майку, обтягивающий крепкий, но жирноватый торс, – Подтянет нас вместе с собой. По-любому будет нам поспокойнее.

– Да не, – кисло хмыкнул Ваня Ткачен, уставившись на дно своего опустевшего пивного стакана. – Все будет, как всегда. Кулым останется сверху, а мы так и будет у него на побегушках.

– Во, – кивнул Бубен Ткачену. – Если он кого и подтянет, то точно не нас. Одних только своих бригадиров в люди выведет. А простые бойцы, типа нас, будут, как всегда, в грязи копошиться.

– А че тебе не нравится? – Удивился Мороз. – Плохо, что ли, живешь? Бабки у тебя есть. Шмотки модные. Котлы дорогие. Японские, – он указал на оригинальнее Касио, что носил Бубен. – Тачка, хата. Девочки. Че тебе не хватает?

– Да вот что. У меня часы японские, а у Кулыма, по любому швейцарские. А жопой своей мы постоянно рискуем похлеще него. Даже тогда, когда Кулым послал нас Летову на помощь, полночи гоняли этих выродков Костлявого. Гоняли-гоняли, так и не догнали. А я, между прочим, тем вечером вискарь бухал. Еле одуплил с похмелья, че вообще происходит.

– Так это ты сам виноват, – пожал плечами Мороз. – Нехер было бухать.

– А как мне расслабляться? – Развел руки Бубен. – То одно, то другое. То этих едешь прессовать, то тех. Бабло с этих ларьков вечно собираешь, смотришь в наглые хари ихних хозяев. А Кулым там, у себя в ресторане перепелок жрет!

– Ты потише, – нахмурил брови Ткачен, оглядывая полупустое заведение.

В баре «РесторанЪ», что стоял на перекрестке Розы Люксембург и Кирова в это время людей почти не было. Лениво протиравший столешницу бармен бросил робкий взгляд на Бубна.

– Че уставился⁈ – заметил тот и злобно зыркнул в ответ.

Бармен тут же спрятал глаза. Принялся усерднее тереть свою барную стойку.

– Все ж, мне кажется, ты, Бубен, с жиру бесишься, – заметил Мороз. – Вон, одиннадцать утра на часах, а мы уже пивко попиваем. Разве не житуха?

– Так, а можно не пивко, а настоящий американский виски! Как Кулым! – Вылупил Бубен глаза на Мороза. – Ведь он за счет кого поднялся? За счет нас, простых бойцов. Мы ж его и кормим. А он как с нами?

– А он, – вклинился Ткачен, получив от бармена новое пиво, – а он будет поднимать своих. Кто поближе к нему. Бригадиров, то есть.

– Короче, харе жаловаться, – покачал головой Мороз. – Ты гляди, разнылся, все ему не так.

– Да потому что несправедливо это! Одни голову подставляют, другие на ихнем горбу наживаются, – не унимался Бубен.

– Ну и че ты сделаешь? Если кто из брагидиров узнает, че ты тут болтаешь, попрут с банды. И это если по старой дружбе. А может быть, и что похуже сделают.

Внезапно входная дверь распахнулась, и в кабак вошел Андрей Шелестов с недовольной харей.

– Че то ты рано, – проговорил Мороз, когда Андрей подсел к ним, за барную стойку. – Отвез Кулымовскую Маринку?

Бубен окликнул бармена:

– Братан! Плесни пивка нашему корешу!

– Не надо, я за рулем, – покачал головой Андрей.

Братки, на секунду, все как один, затихли. Потом стали ржать.

– Ты гляди. Какой приличный нашелся, – Мороз положил Андрею на плечи толстую руку. – За рулем не пьет. Мож ты еще и не куришь и спортом занимаешься?

– Ага. Марафоны бегаешь.

– Марафонец, мля!

Братки снова разразились хохотом. Андрей недовольно засопел.

– А че это у тебя на морде? – Заинтересовался Мороз. – По харе схлопотал, что ли?

– Это Летов, – буркнул Андрей.

Братики немедленно стихли. Нахмурились.

– Ты че, на Маринку пялился, что ли? – Спросил Мороз.

– Да нет, просто Летов оборзел, – надул Андрей ноздри.

– О, не братан, – заерзал на высоком стуле Ткачен. – Ты на Летова бочку не кати. Он мужик тертый. Хрен подступишься.

– Не знаю я, кто этот ваш Летов. И за что он моего братана гнидой называет, – недовольно заявил Андрей.

– Ты, брат, не обижайся, но если называет, значит, за дело, – сказал Мороз.

Андрей аж подскочил, глянул на крупного братка со смесью удивления и злости.

– Ну, не кипишуй, – поспешил успокоить его Мороз, – На вот, пивка холодненького. Накати с нами.

Андрей вернулся на стул, придвинул к себе пивную кружку.

– Если тебя Летов отделал, – начал Ткачен, – забудь. Не суйся ты к нему. Кто с ним закусится, всегда плохо кончает.

– Так он же пацан, младше меня поди! – Не выдержал Андрей.

– Ты про Косого слышал? – Нахмурил брови Ткачен. – А про свадьбу? Или, вот, про Михалыча?

– Не слышал, – покачал головой Шелестов.

– Михалыч был отморозок, каких мало, – подхватил Мороз. – Его даже наши покойные авторитеты побаивались. А Летов не забоялся. Отправил козла в тюрачку, когда тот хотел на свадьбу Куликовскую напасть. Я тогда был с Кулымом. Ехал в одной из машин. Если б не Летов, и мне пришлось бы свою жопу под пули подставлять.

– А про Косого вообще говорят, что Летов пришел к нему в офис с бомбой. Обвешенный, как шахид, прикинь? – Начал Ткачен. – На понт его взял и завалил, за то что тот ему дорогу перешел.

– Слухи, – пояснил Мороз. – Но мне в них верится, почему-то. Иные болтают, что Летов причастен и к тому, что у мясухи щас дела не очень.

– У мясухи не очень, – согласился Ткачен, – а у нас ниче, в гору идут.

– Че он, этот Летов, – хмуро начал Андрей. – Рембо какой-то, что ли?

– Рембо, не Рембо, а Кулыма он выручал не раз. Когда старика ранили в упор из ружья, тащил его до машины на своих плечах, – продолжил Мороз.

– Так он же не из наших, – Нахмурил брови Андрей.

– Не из наших, – согласился Ткачен. – Летов трогает только тех, кто его первым тронет. Кулым Летова трогать не стал. Ну и вышло у них сотрудничество. Так что, Андрей, ты его лучше тоже не трожь. То, что получил ты от Витька по хлебалу, то ладно. Пацаны поймут. Не зазорно.

– Ниче я не понимаю, – проговорил Андрей. – Если он не наш, так че ж Кулым за него печется, как за своего? Чего бойцов, как прислугу какую, отправляет к нему по первому требованию? Че это за херня?

– Если б не Летов, – поднял пиво Мороз, – может мы б так сладко пивко и не попивали. Так что не бери в голову, братан. Дело свое делай и будешь в шоколаде.

Андрей сделал кислую мину. Отпил из пивной кружки. Весь разговор он краем глаза посматривал, как хмурился и недовольно поджимал губы Паша Бубен.

Когда братки пошли невыход из кабака, Бубен, шедший позади всех, за Андреем, приостановил Шелестова.

– А ты дело говоришь, Андрюша.

– Чего? – Не понял Андрей.

– Про Летова. Он не нашенский, а Кулым перед ним расшаркивается.

– Ну, – покивал Андрей. – Авторитеты так не делают.

– Не делают. Стареет Кулым. Надо бы ему уже давно уступить дорогу молодым, – глянув, как Мороз с Ткаченом вышли из Ресторана, сказал Бубен. – Слушай, Андрюша. А ты смекалистый парень. Быстро поднялся до бойца.

– Спасибо, – без улыбки поблагодарил Андрей.

– Дело у меня к тебе есть одно. Важное. И перспективное.

– Ну чего вы там буксанули? – Заглянул с улицы Мороз. – Идете или нет?

– Потом обсудим, – полушепотом сказал Бубен. – Ты только не теряйся, братан.

* * *

Этим вечером я приехал домой несколько позже, чем рассчитывал. После того, как мы со Степанычем отработали план, я вернулся за Мариной. Потом снова умчал в контору. На работе возникли новые проблемы с одним из охранников, работавшем в солидном обувном магазине.

Владелец магазина обвинил его в краже товара, и мне пришлось разбираться в этом. В своем бойце я был уверен. Все же, наши люди проходят тщательную проверку по тестам, которые мы со Степанычем составили на основе тех, что проходят силовики. Так мы выявляли у людей склонности и некоторые черты характера. Охранник не склонен был к противоправным действиям. Пришлось доказывать армянину – хозяину точки, что обороновец тут не при чем.

К счастью, проблему удалось уладить спокойно. К восьми часам вечера, когда на улице уже совсем стемнело, я завернул во двор своего дома. Припарковав Пассат, решил позвонить.

Я достал свой сотовый, которым обзавелся не так давно. У меня даже было на него разрешение, и теперь я не опасался ментов, которые могли бы отобрать трубку.

Набрав Кулыма, я стал ждать ответа. Старик взял трубку быстро. Мы поздоровались, перекинулись парой обыденных фраз.

– А ты чего звонишь, Витя? – Спросил Кулым наконец.

– Дело у меня есть, – ответил я. – У тебя новый боец появился. Приезжал сегодня за Мариной. Звать его Андреем Шелестовым.

– Да, знаю, есть такой. А что? Он че-то натворил?

– Я отправил парня обратно. Ты не в курсе?

– Нет, – сказал Кулым. – По таким мелочам мне не отчитываются. А что? Что-то случилось?

– Я, конечно, не могу указывать тебе, кого брать к себе, Кулым, но у меня есть просьба.

– Просьба?

– Держи этого Андрея подальше от меня и Марины. Я ему не верю.

– В чем дело? – Голос старика изменился. В нем послышались низкие нотки обеспокоенности.

– Это двоюродный брат Александра Шелестова, паренька, которых хотел кинуть меня еще на заре Обороны. Потом он еще и с Косым связался. Вместе они пытались открыть охранное предприятие, но после смерти одноглазого их идея загнулась.

– И?

– Я не доверяю никому из Шелестовых. Яблочко от яблони, как говорится. Не доверяю и не потерплю ни его, ни его братца в своем окружении. Буду тебе благодарен, если ты исполнишь мою просьбу.

– Без проблем, Витя, – не мешкая ответил авторитет. – Ты больше не увидишь этого Шелестова, будь уверен. А что ты можешь сказать об Андрее и Александре?

– Об Андрее – ничего. Я его не знаю. Но брат у него редкостная крыса. Я бы не стал иметь с ним дел.

– Хм… – Задумчиво хмыкнул Кулым. – Не знал я таких подробностей. Ну лады. Подумаю, что делать с этим Андреем. Посмотрим, как он себя покажет.

Закончив с Кулымом, я вышел из машины и отправился в подъезд. Застыл перед входом, увидев, что свет внутри не горит. Это было странно. Я не припоминал, чтобы лампы по ночам когда-нибудь выключали.