Текст книги "Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 6 (СИ)"

Автор книги: Артём Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

– У меня тоже нет других слов, – согласился я. – Но и сложа руки сидеть я не могу. У тебя есть выход на черемушкинских? У меня был только номер Кулыма, да Сома.

– Да откуда ж? – Ответил Степаныч. – Я с ними не общаюсь не с кем.

– Ясно. Тогда мне нужно четыре человека. Пришли кого-нибудь, Степаныч. Надо организовать хоть какую-то охрану. Подстраховаться. А если Кулым выживет, я договорюсь с главврачом, чтобы оцепить его палату.

– Думаешь, он выживет? – Спросил Степаныч.

– Я не знаю, – не сразу ответил я. – Ладно. До связи. Звони, если что.

Я пикнул телефоном, сунул его в карман брюк. Сидя на лавочке, подался вперед, уперся локтями в колени. М-да… Ситуация была хуже не придумать.

– Ничего, – проговорил я себе. – Выкручусь. Я всегда выкручиваюсь.

Когда неприятно зазвонил телефон, я глянул на узенький зеленый экранчик. Там светился незнакомый номер.

– Да, Летов слушает, – ответил я.

– Привет, Витя, – прозвучало на том конце. – Это Мамикон.

– Откуда у тебя мой номер? – Спросил я.

– Нет ничего невозможного для человека с интеллектом, – с издевкой в голосе ответил толстяк.

– Чего тебе надо?

– Кулым еще не умер?

– Не твое дело.

– Да нет. Мое. Ох, Витя. Снова ты делов наворотил. Скольких ты у меня застрелил? Троих? Пятерых? Я уже что-то и забыл. Ну то ладно. Кулым все равно получил свое.

– Люди, которые злорадствуют надо мной, обычно плохо кончают, Мамикон.

– Ох… Какой ты грозный…

– Ага. Пока.

– Стой, – поторопился он ответить. – Извини, Витя. Мы начали не с того конца. В свете последних событий у меня к тебе есть новое предложение. Я думаю, взаимовыгодное.

Когда из операционной вышел хирург Вячеслав, я поднялся с лавки. Буркнул:

– Перезвоню.

Отключившись, я направился к врачу. Тот наградил меня угрюмым взглядом.

– Как прошло? – Спросил я.

Поджав губы, хирург только скорбно покачал головой.

Глава 23

– Я сожалею, – грустно вздохнул хирург. – Мы сделали все, что могли. Но, сами понимаете. Марат Игоревич немолод. А ранение серьезное. Даже молодому сильному мужчине понадобилось бы продолжительное время, чтобы восстановиться после такого.

– Как он умер? – Спросил я, отведя взгляд.

– До операции Марат Игоревич так и не пришел в сознание. Он был очень плох. Сначала у нас получилось его стабилизировать, но как только стали резать, возникли осложнения. В первый раз сердце остановилось спустя тридцать шесть минут после начала операции. Мы запустили. А потом, как только изъяли пулю, произошла вторая остановка. Тут мы были уже бессильны. Реанимация не помогла.

Я покивал.

– Тело сегодня переправят в морг, – продолжил хирург. – Когда его вскроют и осмотрят патологоанатомы и следователь, нужно, чтобы кто-то забрал труп.

– Я об этом позабочусь, – ответил я.

Когда я вышел из здания горбольницы, телефон снова мерзко задилинчал. Я взял трубку.

– Нехорошо так бросать телефон, когда тебе звонят уважаемые люди, – угрожающие проговорил Мамикон.

– Ты убил Кулыма, – сказал я. – Оставил мою невесту без самого дорогого для нее человека. Тут тебя уважать не за что.

Когда я произнес эти слова, то сам удивился страху, проклюнувшемуся у меня в душе. Я редко чего-то боюсь. Вернее, могу держать свой страх в узде. Я не боюсь бандитов. Не боюсь наемных убийц и влиятельных авторитетов. Я не боюсь милиции, следователей, которые могут пришить мне уголовку, если захотят.

Однако сейчас я испугался. Испугался того, что именно мне придется сообщить Марине о смерти ее дедушки. Я испугался ужаса, который возникнет у нее в душе в этот момент. Испугался ее слез. Одна только мысль о том, что она будет чувствовать, когда узнает о смерти своего дедушки, выворачивала меня наизнанку. Но вместе со страхом родилось и другое чувство – холодная жажда отомстить.

– Извини, – Мамикон изобразил удивление. – Ничего личного. Просто, как говорят в американском кино, бизнес.

– Ты заплатишь за это, Мамикон.

Я сказал это совершенно ровным, даже будничным тоном. Сказал так, будто смерть Мамикона Кесояна – свершившийся факт.

– О нашем с тобой маленьком конфликте я и хочу поговорить, – сказал Мамикон. – В последние несколько суток мы подложили друг другу достаточно свиней. Достаточно потрепали друг другу нервы. Хватит. Ты прикончил моих людей, попортил мои машины и шантажировал меня. В ответ получил смерть Кулыма, оказавшегося твоим другом. Хотя скажем прямо, он тоже был не без греха. Мне кажется, достаточно насилия. Установим статус-кво. Заморозим наш конфликт. Я хочу рулить в городе и не переживать, что некто Виктор Летов, станет точить на меня зуб. А урок я уже усвоил. Тебя лучше не трогать.

– Чего ты хочешь? – Спросил я.

– Ты не мстишь мне за смерть Кулыма, отдаешь Сиплого с его записями, а взамен я не трогаю тебя. Прощаю поручу моего имущества и смерть моих людей. Думаю – это справедливая сделка.

– Я тебе не верю, – сказала я.

– И вот тут я предлагаю встретиться. Чтобы ты убедился в моих добрых намерениях, ну и обсудить заодно нюансы сделки лично.

– Завтра, – помолчав несколько мгновений, ответил я. – Утром. Заброшенный армавирский бетонзавод за городом. Семь часов ровно.

Проговорив это, я тут же отключился. Спустившись по ступеням больницы, медленно пошел к стоянке.

Времени заходило уже пять вечера. Летная жара мало помалу спадала. Небо, в полдень белое от лучей яркого солнца, теперь становилось все более синим. Оно словно бы остывало, как это делает раскаленный добела металл.

Совсем недавно во дворе больницы стоял переполох. Раненного Кулыма срочно госпитализировали. Теперь же здесь было тихо. Только автомобильный поток мерно гудел на дороге, за стоянкой, да ветер шумел в кронах высоких древних берез, растущих у границ больничной парковки.

Я направился к мерседесу, который наскоро бросил чуть не посреди стоянки. Изрешеченный пулями, он будто бы ждал, какой еще удар нанесет ему судьба. Я уже знал какой.

Я достал ключи от мерседеса, а вместе с ним и потертый брелок сигнализации – пульт управления бомбы, которая должна была убить Кулыма сегодня днем.

Задумчиво осмотрев брелок, я сунул его обратно в карман. Хотел уже было сесть в мерседес, но услышал, как завизжали колеса. Пятерка БМВ влетела на парковку. Застыла в пяти метрах от моей машины.

– Летов! – Крикнул тут же выбравшийся из нее водитель. – Где Кулым⁈

Захлопали двери БМВ. Из машины выбрались еще трое.

– Мы были у него дома! Там пиз#ец! Менты уже вовсю шуруют!

Братки, одетые в джинсы, футболки и рубашки направились ко мне.

– Кулым там? В больнице? – Спросил мордатый и короткостриженый водитель. – Че с ним?

– Он живой? – Вклинился второй, повыше, но поуже в плечах и с залысинами у висков.

Бандосы на миг застыли, ожидая моего ответа.

– Кулым погиб, – сказал я.

Бандиты округлили глаза. Стали ошарашенно переглядываться.

– Витя, да ты ж пошутил, не? – спросил мордатый.

Я только отрицательно покачал головой.

– Мля! – Крикнул один из бандосов.

Другой схватился за голову.

– Все, пиз#ец! Приехали!

– Ща начнется такое говно, что нам и не снилось, – выдохнул третий.

– Где Кулыма держат? – Не сдавался мордатый. – Я хочу сам увидеть его тело!

Я указал взглядом на вход больницы. Братки в полном составе торопливо потопали туда. Стали быстро взбираться по ступеням. А потом и вовсе исчезли в дверях.

Сегодня Черемушкинским пришел конец. Было ясно, что банда распадется на множество мелких группировок, которые станут делить власть и ресурсы между собой. Мамикон Кисоян, призванный навести порядок в Армавире, начал с того, что учинил тут новый виток хаоса. Девяностые в нашем городе набирали обороты.

И что самое интересное, я не мог теперь предугадать, как повернутся события. В прошлой моей жизни Черемушкинские существовали до середины нулевых. Только потом их авторитеты и наиболее приближенные к ним бригадиры растворятся среди бизнесменов и политиков новой России. То же самое произойдет и с другими бандитскими группировками.

Даже огромная Мясуховская банда, продержавшаяся довольно долго, проиграет Цапкам в начале двухтысячных. Проиграет исключительно из-за отмороженности последних.

Но что будет теперь? Мне казалось, что все должно обернуться не так уж плохо. Банды, что царили в городе не так давно, обескровлены. Их лидеры мертвы или за решеткой. Наверное, это благо. Казалось бы, стоит радоваться.

Но смерть Кулыма не давала мне покоя. Да, его сложно было назвать хорошим человеком. Он знал, чем занимается. Полностью осознавал, что, по сути, творит зло. Что является неотъемлемой частью девяностых. Но с волками жить – по-волчьи выть. В определенном смысле я тоже вою с ними в унисон. Тоже, как и Кулым, рву зубами врагов, чтобы мои близкие могли жить более-менее спокойно. Думаю, Кулым тоже видел это во мне. Думаю, это нас с ним и сблизило.

Насколько я знал, в прошлой моей жизни Кулым пережил девяностые. Он умер бы лишь в две тысячи первом, когда ему будет за восемьдесят. Что ж. Он был бандитом. Был криминальным авторитетом и не чурался методов этих самых авторитетов. Однако у него была честь. Его есть за что уважать.

До конца дня и всю ночь, я больше не звонил друзьям. Только отправил Фиме на пейджер сообщение, что со мной все хорошо. Что не стоит обо мне беспокоиться.

Нет, я не скорбел. Скорбеть времени у меня просто не было. Я готовился к встрече с Мамиконом Кесояном. Готовился отомстить за Кулыма и за ту боль, которую испытает Марина.

Передо мной лежал Армавир. Он сиял в темноте, и его огни оставляли блики на лобовом стекле мерседеса. Город казался безмятежным с высоты птичьего полета. Будто бы нет в нем ни банд, ни бандитских воин, ни смертей. На форштадте спокойно шумел ветер. Какие-то влюбленные притаились в Жигулях, стоявших вдали, у куширей, которыми порос весь склон.

Я взял телефон. Пикнул кнопкой быстрого вызова Марины. Я делал это уже не раз и не два, но постоянно слышал только короткие гудки. Сейчас пошли длинные.

– Алло? Витя? – Послышался знакомый девичий голос.

Я внутренне вздрогнул.

– Марина, как ты?

– Я в порядке. Дедушка отправил меня к своему другу. Тут безопасно. Я очень переживала за тебя, Витя.

– Со мной все хорошо, – ответил я.

– Ты не разговаривал с дедушкой? Он мне ничего не объяснил, когда велел уехать. У меня отобрали телефон. Я еле выпросила его обратно.

– У меня плохие новости, Марин.

– Что? – Обеспокоилась девушка. – Что-то случилось?

– Кулым погиб, – пересилив себя, сказал я.

– Что⁈ Как⁈ Я…

В трубке послышались всхлипы.

– Что за глупости?.. Зачем ты так шутишь?..

– Извини. Это правда.

Девушка заплакала на том конце. Я слушал ее плачь долго. Потом она собралась с силами, с сквозь слезы спросила:

– Когда… Когда это произошло?..

– Несколько часов назад. Наверняка даже не все черемушкинские в курсе.

Немного успокоившись, Марина спросила слабым голосом:

– Как это случилось? Я хочу знать.

– Плохо выглядишь, Летов, – показал свои неестественно маленькие зубы Мамикон Кесоян. – Что, ночью было не до сна?

– Не твое дело, – сказал я, прислонившись спиной к крылу кулымовского мерса.

С Мамиконом, как и договаривались, мы встретились во дворе заброшенного бетонзавода. Как раз на том месте, где несколько месяцев назад я устроил войну между Мясуховскими и Маленьким Чобой.

Высушенный горячим июлем двор бетонзавода побелел еще сильнее с прошлого раза. Бетонная корка, присыпанная пылью, кое-где растрескалась и походила на маленький кусочек какой-то враждебной планеты. Будто бы могучая рука неведомого гиганта поместила этот кусок чужого мира сюда, в заводские руины.

Мамикон приехал не один. Его дорогой гелендваген сопровождала семерка БМВ. Человек семь бандитов, среди которых был и Монах, окружили Мамикона, с трудом выбравшегося с заднего сидения своего джипа.

– А ты отчаянный, Летов, – хмыкнул Мамикон, держась за распахнутую дверь гелика, – приехал в одиночку.

– Если со мной что-нибудь случиться – запись завтра же отправится к Хасану, – сказал я.

– Ничего не случится. Я держу свое слово. Ведь только на слове и держится все людское. Однако, – Мамикон неприятно скривил губы. – Однако я редко разрешаю кому-то типа тебя устанавливать мне условия. В этот раз я сделал для тебя исключение. Где записи, Летов? Где Сиплый?

– В безопасном месте, – пожал я плечами. – Думаешь, я притащил бы все сюда? Чтобы ты немедленно прикончил меня?

Мамикон нахмурился.

– И?

– Ты поедешь со мной, – кивнул я на мерс Кулыма. – Если боишься, можешь взять кого-нибудь в охрану. Твой человек может тоже сесть в салон. И все. Если я увижу хвост – все отменяется. Если ты не согласишься – все отменяется.

Взгляд Мамикона сделался злобным и подозрительным. В задумчивости он прикусил толстую губу.

– Тебе не кажется, что требования у тебя очень уж чрезмерные? – Ледяным голосом спросил Мамикон.

– Я буду в машине один. Ты – с охранником.

– С двумя охранниками, – сказал Мамикон. – Один из них сядет вместе с тобой на переднее сидение.

– На здоровье, – согласился я.

– Ну и отлично.

Мамикон кивнул одному из своих:

– Проверить машину. Ищите взрывчатку и оружие, – потом он зыркнул на меня. – Надеюсь, Виктор, ты не против моей небольшой предосторожности?

– Не против, – столь же ледяным голосом ответил я.

Глава 24

Бандиты не заставили Мамикона ждать. Двое из его охраны отправились к машине. Третий полез в багажник семерки БМВ, достал оттуда кукую-то железную кочергу, с приложенным к ее изогнутой части зеркальцем. Потом отправился вслед за своими подельниками.

Крупный бандит, одетый в тесноватый для его могучего торса пиджак, приблизился ко мне. Подняв с глаз потешно маленькие для его большой хари солнцезащитные очки, зло посмотрел на меня своими глазенками.

– Оружие есть? – Спросил он. – Что в карманах?

В другой ситуации я бы послал этого бритого гада куда подальше. Теперь же я понимал, что любой неловкий жест, любое необдуманное слово с моей стороны может обрушить весь мой план.

– Нету.

Я поднял руки, демонстрируя ему свои пустые карманы.

– А это что? – Спросил он, заметив на брюках блестящую клипсу ножа.

Я потянулся своему складню. Бандиты, все как один напряглись. Мордатый схватился за рукоять пистолета.

Даже лысый Монах, стоявший по правую руку от Мамикона, кажется, занервничал. Растерянно глянул на своего застывшего без движения босса.

– Тише, – ответил я. – Я избавлюсь от ножа.

– Ты только давай без глупостей.

– Ты тоже, лысый, – я хмыкнул здоровяку.

Я медленно вытащил блестящий металлом ножик, а потом с размаха запульнул его в сторону цеха, из которого когда-то вел огонь по авторитетам Мясуховских. Дорогой американский клинок щелкнул о сухую бетонную корку двора, исчез где-то между застывшими кирпичами и валунами.

Бандиты переглянулись. Потом полезли в машину. Один из них заглянул в салон со стороны водительского места. Стал шарить под сидением и за ним, залез в солнцезащитный козырек, проверил пепельницу и подлокотник. Второй, в это время, обшаривал соседнее сидение и бардачок. Потом оба переместились назад.

– Тут кровь, – грубым, каркающим голосом сообщил один из братков.

– Кулымова, – пояснил я ледяным тоном.

Одетый в мешковатый костюм Мамикон, стоявший до этого без движения, неприятно ухмыльнулся.

Третий бандит все это время просматривал дно машины при помощи своего хитрого зеркальца. Потом заглянул в багажник и под капот. Даже в горловину бензобака он засунул свой любопытный нос.

– Вроде чисто, – проговорил мордатый бандит, когда все трое облазили машину вдоль и поперек.

– Ну под капот-то зачем? – хмыкнул я. – Думаешь, я смертник? Думаешь, подорву тебя прямо вместе с собой?

– Я думаю, ты отчаянный человек, Летов, – ответил Мамикон. – Я знаю, как именно ты прикончил Косого. Да и Монаху устроил нехилую головомойку с той бомбой.

Сконфузившийся от слов босса Монах, пошевелился, топчась на месте. Опустив взгляд, прочистил горло.

– Взрывчатка у меня еще осталась, – я пожал плечами. – Хотел бы тебя взорвать вместе с собой, уже подорвал бы. Но на мне только рубашка. Никаких бомб.

Я подергал себя за воротник расстегнутой на две пуговицы белой рубашки. Ее манжеты и грудь были испачканы бурыми пятнами застарелой крови. Крови Кулыма.

– Охотно верю, – с улыбкой кивнул Мамикон. – Ну ладно. Раз все хорошо – едем.

Неуклюже перемещая свои толстые ляхи, Мамикон пошел к машине. Один из братков придержал ему дверь, пока толстяк с трудом вмещал свое тело в салон мерседеса.

Когда я сел на водительское, братки тоже стали загружаться в машину. На заднее сидение сел мордатый. К моему удивлению, на переднем, рядом со мной, расположился Монах.

Хлопнули автомобильные двери. Боковым зрением наблюдая за Монахом, я медленно положил руки на рулевое колесо.

– Мы готовы, едем, – бросил Мамикон.

Стиснув кожу руля, я запустил двигатель.

* * *

– Ну все, падла, – Сом Младший наставил на Шелеста пистолет. – Говори, какого хера ты нам всю малину попортил?

Андрей сплюнул кровь на траву. Потом пошатал сломанный зуб языком. Поднял взгляд единственного зрячего глаза на Сома Младшего. Второй совсем не видел. Его закрыла большая гематома, вздувшаяся на всей левой части лица.

Бандосы Сома Младшего смекнули, что к чему, как только взяли Шелеста на заброшенной поликлинике. Бежать было некуда, и Шелест сдался. Почти сразу его сильно избили. Закинув в Ниву, долго куда-то везли. Сил сопротивляться, или даже посмотреть, куда они направляются, у Шелеста уже не было.

Только когда Андрея грубо выволокли из машины, он понял, куда они приехали. Это был какой-то шиномонтаж, стоящий в глубине армавирской промзоны.

В темноте ночи его притащили в подсобку, связали, а потом снова избили.

А позже пришел Сом Младший. Андрей никогда не видел этого человека, и теперь, изо всех сил пытался рассмотреть его. Понять, по чьему приказу его прикончат. А то, что его прикончат, У Андрея не вызывало сомнений.

Ослабший Андрей уже смирился со смертью. Любую волю к жизни или к сопротивлению бандиты уже давно выбили из него тяжелыми ботинками. Он отчетливо понимал, что заканчивались последние сутки его жизни. Как потом оказалось, Андрей ошибся.

Бандиты не только били Шелеста. Еще они задавали вопросы. Сначала они хотели узнать, как все случилось. Когда Андрей рассказал, стали спрашивать конкретнее.

– Ты на#уя Бубна убил, собака⁈

– Чего ты задумал, падла⁈

– Какого хера ты не подорвал эту еб#чую машину⁈

Вопросы всегда задавали резко и внезапно. Всегда сопровождали их побоями. Андрей всегда отвечал. Однако ему не всегда верили.

Особенно не верил Сом Младший. Невысокий и крепкий, с грубым, покрытым густой щетиной лицом, он пристально смотрел в глаза Андрея, схватив его за волосы.

– Признавайся, га#дон, тебя кто-то подослал? Кто-то специально подсунул нам тебя, чтоб все нах попутать?

– Меня… Меня к вам притащил… Бубен… Он ничего не сказал ни про деньги, ни про сделку…

– Пи#деж! Если б ты про бабло не знал, на такое не подписался бы! – Зло отвечал ему Сом Младший.

Андрей на это только горько усмехался. Каким же он был бараном… Повелся на простое чувство общности. На чувство, что он где-то нужен. Что он где-то свой…

Всю ночь Андрей провел в запертой подсобке. Утром за ним пришли. Люди Сома Младшего вытащили его наружу, засунули в ту же самую ниву.

Провалявшись в багажном отделении салона, Андрей понял, куда его привезли, только когда покинул машину.

Нива остановилась на грунтовой дороге в чистом, поросшем люцерной поле. Вдоль дороги тянулась редколесья посадка.

– На колени, сука!

Тот самый браток, что поймал его у поликлиники, заставил Андрея подняться с прохладной травы. Роса, выпавшая этим утром, все еще не испарилась под жестоким летним солнцем и приятно холодила раны.

– Убьете? – Спросил с трудом Андрей.

– Поживи пока что, – буркнул ему бандит и закурил у машины.

Второй браток явно чего-то ждал, уставившись вдаль, туда, откуда они приехали.

Когда Андрей услышал приглушенный звук двигателя, он понял, что кто-то еще приближается. Спустя полминуты за нивой стала и другая машина. Это была старая восьмидесятая ауди.

Ее двери захлопали, и из машины выбрался Сом Младший с двумя своими братками. С ПМ в руках Сом приблизился к Андрею, наставил ствол ему в голову.

– Ну все, падла. Говори, какого хера ты нам всю малину попортил? Тебя Мамикон подослал? Да? Ты человек Монаха? Эта жирная сука тебя нам подсунула, чтоб ты все похерил? Чтобы не платить?

– Я… Я не знаю, кто такой Монах… – с трудом проговорил Шелестов. – И про Мамикона ничего не знаю.

– Да? – Сом Младший шмыгнул носом. – Ну щас узнаешь. Или вспомнишь.

Он обернулся к своим людям, оставшимся у ауди.

– Вован, выволакивай этого чмошника!

Браток открыл багажник и вытянул оттуда… Сашу Шелестова, двоюродного брата Андрея.

Саша упал на землю, и братки тут же принялись пинать его.

– Ну все, харе. Тащите сюда!

Когда Сашу подтащили к Андрею, тот с изумлением посмотрел на брата.

– Его-то за что?

– Через свои шишки не доходит, – зло начал Сом. – Мож через братовы дойдет.

– Андрей… – Саша Шелестов сплюнул кровь и выбитые зубы. – Что… Что происходит?.. Куда… Куда мы влезли?..

– Он тут ваще не при деле… – Андрей с трудом поднял взгляд на Сома Младшего. – Он ниче не знает!

– Он может быть и не знает, – Сом передернул затвор пистолета, – но ты, сука, лишил меня бабла и шанса прикончить Кулыма, эту старую собаку. И я хочу знать, почему.

– Я все уже рассказал…

– А я тебе не верю! – Сом наставил ствол на Сашу Шелестова. – Говори, или я выбью мозги сначала ему, а потом тебе!

– Пожалуйста! – Взмолился Саша. – Не убивайте! Андрей! Расскажи ему все, что он хочет! Не убивайте!

– Он… тут ни при чем…

– Считаю до трех! Раз!

– Я все вам рассказал!

– Андрюша… Пожалуйста!

– Два!

– Я ничего не знаю ни о каком Мамиконе!

– Андрей, скажи, что он хочет!

– Три, сука…

– Нет, стой! – Решился Андрей, видя, как Сом Младший приготовился давить на спуск. – Я все скажу! Меня можете грохнуть, но Сашу отпустите! Он вообще не в курсе! Он тут не при делах!

– Расскажешь, – помедлив немного, помягчевшим голосом сказал Сом Младший. – Тогда эта глиста выживет.

– Да, – повесил голову Андрей и стал лгать: – Меня Мамикон подослал…

* * *

– Куды мы едем? – Спросил Мамикон, всматриваясь в незнакомые места через окошко машины.

– За Сиплым, – солгал я. – Или ты думаешь, я буду такого хмыря у себя дома держать?

– Далековато ты его запер, – угрюмо заметил Мамикон.

– Подальше от тебя.

Машина шла по пустой, я бы даже сказал, запущенной трассе. То и дело мне приходилось сбавлять скорость, чтобы объехать очередную выбоину, оставленную тут временем.

По правде сказать, я не знал, куда мы едем. Направившись сначала по трассе Дон, я свернул с нее на Отрадную, а километров через семь, съехал еще раз. Помчал по первой попавшейся асфальтовой дороге. Самое главное – увезти машину как можно дальше от города и тех, кто мог бы прийти Мамикону на выручку. А такой риск был.

Идя по трассе «Армавир-Отрадная», я то и дело всматривался в машины, бегущие следом. Стремился рассмотреть в них хвост. К счастью, его не оказалось.

– Долго еще? – Спросил нетерпеливый Мамикон. – Куды мы вообще едем? Где ты держишь Сиплого?

– Полумертвый хутор километрах в девяти отсюда, – сказал я. – Уже недолго осталось.

Мамикон явно нервничал. Нервничала и его охрана. Монах так и вовсе, постоянно как-то беспокойно шевелился. Бросал на меня хмурые взгляды.

– Не далековато ли ты его затащил? – С подозрением спросил Мамикон.

– В самый раз, – не отрываясь от дороги, ответил я.

Неожиданно у Монаха зазвонил телефон. Бандит достал трубку из внутреннего кармана пиджака, глянул номер.

– Босс, – начал он. – Сом Младший звонит.

– Дерьмо на палочке бесполезное, – посетовал Мамикон. – Ну? Хватит пищать своей трубой на весь салон! Возьми уже трубку!

– Да, – ответил Монах.

Я бросил на него хмурый взгляд.

– Чего⁈ Чего ты говоришь⁈ Я ни черта не слышу! – крикнул в трубку лысый бандит —. А, сука!

– Покрытие тут хреновое, – сообразил я. – К тому же мы движемся. Если встанем, возможно, будет получше.

В этом звонке я увидел шанс провернуть мой план. Нельзя было его упускать.

– Да мож хрен с ним? – Монах сбросил вызов. – Че этот хер небритый нам нового скажет? Кулыма он прошляпил, теперь хер ему, а не бабло. Если есть какие-то претензии, он может их себе в жопу затолкать.

Не успел Монах спрятать телефон, как трубка снова мерзко запищала. Мамикон недовольно засопел на заднем сидении.

– Виктор, останови машину. Я сам пошлю в жопу этого слабоумного, – проговорил Мамикон.

– Тут недолго осталось, – притворился я, что не хочу остановки, чтобы окружающие ничего не заподозрили. – Еще километра три и доедем.

– Вот жеж прицепился, клоп е#аный, – Вздохнул Монах.

– Летов, останови машину, пожалуйста, – настойчиво попросил Мамикон.

Я глянул на вспотевшего толстяка через зеркало заднего вида, пожал плечами, ладно, мол. Потом притормозил, съехал на обочину и остановился.

– Ало? – Тут же ответил Монах. – Да. Чего тебе?

– Трубку дай, – с трудом потянулся к переднему пассажирскому Мамикон.

Я же, как ни в чем небывало, открыл дверь, стал выходить из машины.

– Летов, ты куда собрался? – Удивился Мамикон.

* * *

От автора:

Буду рад, если оцените мой новый роман – Штангист: назад в СССР. Бывший штангист попадает в тело пионера. Теперь он вернется в большой спорт. И плевать, что новое тело не подходит для тяжелой атлетики /work/369077