Текст книги "Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 6 (СИ)"

Автор книги: Артём Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Я хочу поскорее уехать, начать новую жизнь, – оправдывалась она наивному Фиме.

Сидя на заднем пассажирском, девушка прижалась к Ефиму.

– А ведь ты сразу мне понравился, – щебетала она. – Спасибо, что помог.

– А тебе обязательно уезжать? – спросил Фима скромно. – Может, останешься? Я смогу тебя защитить, вот увидишь. Никому не дам тебя в обиду.

– Правда? – Оживилась Кристина.

– Конечно, – серьезно, подражая тону Летова, ответил Фима.

– Прости. Мне надо уехать. Надо переждать все это. Но… Но может через месяц я вернусь. Ты будешь ждать меня, Ефим?

– Конечно, – повторили он так же серьезно.

– Приехали, – хрипловато проговорил таксист.

Они вышли у большого старого здания армавирского автовокзала. Фима расплатился и повел Кристину по полупустой стоянке к входу. Когда они подходили к дверям, из синей девятки, стоявшей почти у входа, под фонарем, вышли трое крупных мужиков.

Фима замедлил шаг, видя, что они решительно направляются в их сторону.

– Сука… – Выругался Фима и добавил матом. – Кристина, это что, за тобой?

Девушка не ответила.

– Встань за мной, – он достал свой складной нож, открыл лезвие – Не отходи далеко.

– Не стоит, – спокойным, даже нежным голосом ответила Кристина. – Меня не надо защищать от них.

– Что? – Удивился Ефим, заглянул в хитроватые глаза девушки.

– Ну здорова, дружбан, – разулыбался высокий, светлобровый здоровяк, когда братки подошли. – Давай-ка, фраер, по-хорошему. Лезь в машину и не вы#бывайся.

Глава 7

– Сейчас, Степаныч, – сказал я, – я возьму Женю, и мы приедем. Будь там и ничего не предпринимай.

– Я уже звонил Жене на пост. Он в курсе, – проговорил старик, стараясь, чтобы его голос не дрожал. – И знаешь что еще? Фима не приехал. Он не принял у Жени вахту.

– Бл#дь… – Прошипел я. – Ладно. Я быстро.

* * *

Корзун поправил спортивную сумку, в которой обычно носил форму охранника. Осмотревшись, он быстро пошел к парковке масложиркомбината…

Улица Кирова была в это время почти пустой. Темный, неосвещенный парк, разделявший ее вдоль, мрачно шумел кронами деревьев. Мало по мало усиливался ветер. В сторону Советской Армии бежали редкие автомобили, освещая все вокруг фарами.

Женя глянул время на своих Касио с калькулятором. Подсветил черно-белый экранчик кнопкой подсветки. Времени подходило почти десять вечера.

– Витя, ну ты где? – Проговорил он, закуривая сигарету.

Вдали зашумела приближающаяся машина. Женя глянул на нее, зажмурил глаза и закрылся от яркого дальнего света фар.

Он заметил, что машина замедлилась, перестроилась из правого ряда двухполосной дороги, а потом остановилась рядом с ним.

Это было синяя девятка.

Женя нахмурился, отступил на шаг.

Окна опустились, и приглушенная мелодия песни «Белые розы» вырвалась за пределы салона девятки. Потом тут же стихла.

– Ну че, брат? – Хмыкнул сидящий на пассажирском короткостриженый амбал с очень светлыми в свете плафона бровями. – Тебя подкинуть мож куда?

Женя не сказал ни слова. Он просто бросился бежать обратно к заводу, чтобы скрыться за КПП.

Девятка ударила по газам. Шины визгнули, и она рванулась вперед, заехала на стоянку, перекрыв Жене путь. Из машины тут же полезли братки, их было трое.

Женя замер перед ними. Бросил сумку на землю, у своих ног.

– Это вы жену Степаныча похитили, суки?

– Хайло закрой, – подошел к нему светлобровый здоровяк.

Другой, широкоплечий и коренастый, но невысокий, подошел справа, достал пистолет и передернул затвор.

– Садись давай. Ни то продырявлю тебе колени, понял?

Широкоплечий подошел к Жене слишком близко. Это была его ошибка. Корзун не стал раздумывать, он бросился на здоровяка, вцепился в пистолет обеими руками, изо всех сил ударил его лбом в лицо. Попал в челюсть. Щелкнуло. Здоровяк, потеряв равновесие от неожиданности, потерял и пистолет. Просто шлепнулся на задницу. Женя быстро наставил пушку на светлобрового.

– Назад!

– Пушку брось! – Проговорил третий, худощавый, но поджарый мужик в спортивках и белой майке.

Женя глянул в дуло ПМа, который худощавый направил ему в голову.

– Убери. Или я щас мозги вышибу этому муд#ку, – Женя указал взглядом на светлобрового.

– Валяй, – сказал худой. – Но та тетка старая у нас. Убьешь его – ей хана придет. Твои дружки будут ее по всем армавирским свалкам искать. По частям.

Женя поджал губы. Потом он медленно спустил курок и опустил пистолет.

* * *

– Степаныч? – Спросил я, войдя к нему в квартиру.

Когда старик говорил, что у него тут разгром, он не преувеличивал. В прихожей меня встретила заваленная вешалка с одеждой. Из старого, лакового шкафа, стоявшего здесь же, выбросили все содержимое. Книжки, какие-то журналы, одежда – все это валялось прямо на полу. В спальне тоже была разруха. Как и в зале, где ждал меня старик.

Стенку, которая расположилась в зале, вдоль всей стены комнаты, просто распотрошили. Всюду валялся хлам и битая посуда, некогда хранившаяся в стенке.

– Эти падлы на одной только Томе не остановились, – горько сказал повесивший голову Степаныч, который сидел на диване. – выгребли все деньги, драгоценности. Оружие, которое нашли. Даже телевизор, суки, утащили. Ну черт бы с этим всем… Тамара у них.

– Кто это вообще? – Спросил я. – Кто это вообще может быть? С братками у нас не было терок.

– Я не знаю, Витя, – покачал головой Степаныч. – Понятия не имею. А… А почему ты один? Женя где?

Я был на комбинате, – покачал я головой. – Сказали, Женя выходил с территории. Но на стоянке, где мы должны были встретиться, его не было. Обратно тоже не возвращался.

– Сука… – Выдохнул Старик. – Фима тоже не заступал на смену. Трубку он не берет. Значит, нет его и дома.

– Его не было на комбинате, – согласился я.

– Мля…

– Вероятно, и твоя Тамара, и Женя, и Фима – все у них.

– Сука… Как быстро… – Степаныч выглядел совершенно разбитым. – Кто бы это ни был, он застал нас врасплох. Похитить троих за вечер. Это надо еще умудриться спланировать…

– Ничего, – переступая разброшенные вещи, я прошел к Степанычу, сел рядом. – Мы узнаем, кто это. Мы всех вернем. А эти ублюдки получат свое, я тебе обещаю.

– Мы не знаем, кто это, и для чего они взяли наших, – покачал головой Степаныч. – А что, если они уже…

– Они живы, – перебив Степаныча, сказал я убежденно. – Не трави себе душу. Мы их выручим.

– Если это похитители, очень скоро будут и требования, – сказал Степаныч. – Но никто не звонил, Витя. Никто ничего…

Степаныч недоговорил. Его телефонный аппарат зазвонил. Мы со Степанычем уставились на столик, где стоял телефон.

– Думаешь, это они? – Спросил Степаныч.

Я встал, направился к телефону.

– Сейчас и узнаем.

Взяв трубку, ответил:

– Летов слушает.

– Витя, где ты? – Раздался обеспокоенный голос Марины. – Я приехала домой, а тебя нет. Стала звонить всем твоим друзьям, и ответили только у Степаныча. Я волнуюсь…

– Марина, – сказал я строго. – Слушай внимательно. У нас проблемы. Кто-то похищает моих товарищей.

– Что⁈

– Женя с Фимой пропали. Пропала жена Степаныча.

– Витя… Я…

– Не перебивай. Попроси дедушку, чтобы прислал за тобой людей. Останься сегодня у Кулыма. Так будет безопасней.

– Витя… А ты? Что вообще происходит?..

– Я постараюсь во всем разобраться. Но я должен быть уверен, что ты в безопасности, Марин. Все. Не могу больше разговаривать.

– Витя! – Торопливо ответила девушка. – Стой, не бросай трубку!

Я хотел было уже отключиться, но помедлил.

– Да?

– Береги себя, пожалуйста. Я очень за тебя боюсь. Боюсь, что ты исчезнешь из моей жизни. Раньше я боялась, что тебя убьют. Теперь боюсь, что ты уйдешь от меня к другой… Но…

– Не уйду, и не убьют, – покачал я головой. – Со мной все будет в порядке.

– Береги себя, – проговорила она тихо, немного помедлив, а потом я положил трубку.

– Марина? – Спросил Степаныч.

– Да.

Старик замолчал, опустив глаза.

– Нужно с чего-то начать. Должны быть хоть какие-то зацепки, – проговорил я.

– У меня одно предложение, – сказал старик неуверенно. – Ждать. Похитители могут позвонить.

– Степаныч, мы не знаем, кто это и зачем они взяли наших. Могут позвонить, а могут и нет. В любом случае сложа руки я сидеть не буду. И мне нужна твоя помощь.

– Витя… – горько покачал он головой. – Я не знаю, чем тебе помочь. Впервые в жизни я не знаю, что мне делать… Куда бежать? Наверное… Такое я испытывал, только когда мою дочь…

– Так, – снова перебив Степаныча, я прошел к дивану, сел рядом со стариком. – Нужно отбросить лишние эмоции и подумать. Из братков у нас нет никаких врагов сейчас. Всем либо хана, либо не до нас. Но до нас…

– Нойзману… – Проговорил Степаныч мрачно.

– Именно. Он мог связаться с бандитами. Вероятно, хочет шантажировать меня, чтобы я работал с ним. Раз не получилось хитростью, решил взять силой, сукин сын.

– И… И что нам делать? Куда бежать? Ты знаешь, где живет этот Нойзман?

– Не знаю, – покачал я головой. – Да и, если даже узнать и заявиться к нему, он может просто все отрицать и натравить на нас милицию. Тут нужно зайти с другой стороны.

– Ты про девчонку? – Нахмурил брови Степаныч.

– Да. Мы едем к Кристине.

– Да, она предупреждала, что кто-то может приехать к ней, – кивнула заспанная полная женщина лет сорока.

Когда мы со Степанычем приехали домой к Кристистине, девушки не было на месте. Оставив Степаныча в машине, я отправился к жактику, в котором и жила замдиректора Нойзмана. Калитку открыла соседка, живущая в соседней квартире.

– Значит, я не успел, – сказал я с притворной грустью.

– А… а вы кто? – Женщина посмотрела на меня с каким-то подозрением.

– Жених, – тут же ответил я. – Мы с Кристиной сильно поссорились. Я хотел извиниться перед ней, но уже, видимо, поздно.

Женщина понимающе покивала. Обернулась во двор и осмотрелась, потом подалась немного ко мне, начала заговорщически и полушепотом:

– Она уехала на такси с каким-то парнем. Молодой такой, красивенький. Он от меня машину ей вызывал. Так что, хорошо, что вы расстались. У нее был другой.

– Вот как… – задумался я.

Фима… Ну ты… Говорил же, думать надо головой, а не половым органом… Сука… Ну он у меня получит, когда все кончится…

– Не расстраивайтесь, молодой человек. Вы ничего не потеряли. Ну их, этих вертихвосток, которые гуляют со всеми направо и налево. А я сразу поняла, что эта Кристина – шлюха, да и только!

– Ладно, – сказал я. – Вы правы. Спасибо.

Размышляя, что делать дальше, я пошел обратно к пассату. Сел в машину.

– Ну че? – Спросил нетерпеливо Степаныч.

– Ничего. Девка свинтила.

Старик вздохнул, но ничего не ответил.

Вдруг лязгнула калитка. Мы со Степанычем почти синхронно повернулись на шум. Женщина, придерживая в свой халат, норовивший распахнуться и продемонстрировать всем исподнее, бежала к нам.

– Я совсем забыла! – Сказала она, когда Степаныч опустил свое окошко. – Кристина просила передать! Видимо, какая-то записка! Кажется, прощальная. Я не читала! Видите? Тут все запечатано!

– Спасибо, – буркнул Степаныч, принимая белый конверт.

– Спасибо большое, – сказал я.

Когда женщина ушла, я открыл конверт под светом автомобильного плафона. Внутри обнаружился тетрадный лист в клетку. На нем от руки был написан телефонный номер.

Гудки шли мучительно долго. Один за одним они тянулись, и мне казалось, что это продолжалось целую вечность. Наконец, подняли трубку.

– Да? – Мужской, грубый голос был незнакомым.

– Это Летов, – сказал я. – Кто со мной говорит?

– На конторе Обороны через полчаса, – проговорили голос, и трубку тут же бросили.

– Сука, – выругался я и добавил матом.

– Что? Что такое? – Привстал со своего дивана Степаныч. Направился ко мне, обходя валявшиеся на полу вещи.

Не ответив, я заново набрал номер, но теперь меня встретили только короткие гудки.

– Мля… – Выдохнул я и вернул трубку на место.

– Что там, Витя?

– Они будут ждать нас в нашей же конторе, – сказал я, заглянув Степанычу в глаза.

– Падлы… Ключи, видать, у кого-то из наших отобрали. Короче, поехали! Чего ждать⁈

Я глянул на часы. Время еще было.

– Поедем, – кивнул я. – Но сначала кое-куда позвоню. Я не дам этому янки победить.

– Что ты задумал, Витя?

– У меня есть план, – сказал я, набирая номер.

– Руки поднял! – Гаркнул на меня светлобровый амбал, стоявший на входе.

Когда мы со Степанычем приехали к конторе Обороны, в здании горел свет. На парковке стояло несколько машин: синяя девятка, белые жигули и гниловатая бежевая восьмерка.

– Оружие есть? – Рявкнул громила.

– Нет, – покачал я головой.

– Брешешь! Руки поднял! Я обыщу!

Мы со Степанычем переглянулись.

– Нет, я сам, – сказал я.

Я достал из кармана ключи от машины и квартиры с конторой, извлек свою выкидуху. Степаныч также показал бедное содержимое своих карманов.

Старик предлагал прихватить оружие, но я не разрешил. Нойзман должен думать, что у него все под контролем. Он наверняка будет, так или иначе, прикрываться заложниками, а я не мог ими рисковать.

Тогда Степаныч возразил, что мы останемся совершенно безоружны перед ними. Не сможем себя защитить. Я ответил, что защищать себя не придется. Догадавшись, чего хочет от меня Нойзман, я понимал, что нужен ему живым и невредимым.

– Нож сюда, – рыкнул амбал.

– Не потеряй, – холодно сказал я, – этот ножик дорог мне как память.

Здоровяк заулыбался, принял нож. А потом он просто бросил его себе под ноги, принялся топтать. Лезвие лопнуло под его тяжелым ботинком. Раскололись пластиковые накладки рукояти.

– Смело, – хмыкнул я.

– Проходи, харе тут торчать, – рявкнул бандюган.

– У тебя нож есть?

Здоровяк заулыбался. Полез в карман и достал дорогой американский складной нож «Спайдерко ПалИц». Ее стальная рукоятка и зубастое серрейторное лезвие блеснули в свете уличного фонаря.

– Отличный. Американский, – покивал я. – Мне подойдет.

– И как же ты его у меня отнимешь? – Набычился бандос.

– Дай пройти, – сказал я, уставившись ему в глаза.

Здоровяк гневно засопел, но сошел со ступеньки, освобождая путь. Входя в контору, я обернулся и сказал ему:

– Всему свое время.

Когда мы со Степанычем оказались внутри, там нас уже ждали. Ожидаемо на диване в общей комнате сидел Нойзман. Американец забросил ногу на ногу, вальяжно покуривал сигарету.

Здоровенный, туповатого вида бандит сидел напротив, в кресле. Он вертел в руках пистолет-зажигалку, который хранил у себя в кабинете Фима. Еще двое – худощавый и широкоплечий, заняли стулья.

– А ты неплохо тут все устроил, Виктор, – заулыбался Нойзман, увидев, что я вошел.

– У нас в помещении не курят, – ответил я.

– Где моя жена? – Тут же спросил возбудившийся при виде американца Степаныч.

– Тихо. Не шурши, дед, – светлобровый бандос, следовавший за нами, положил ему руку на плечо.

Степаныч дернулся, сбросив широкую ладонь, обернулся и злобно посмотрел на бандита.

– Это помещение недолго будет оставаться вашим, – заулыбался Нойзман. – Ну как тебе понравилась моя маленькая операция? Признаюсь, без ложной скромности, мне пришлось попотеть, чтобы все устроить.

– Ты просто нанял бандитов, чтобы они похитили для тебя людей, – сказал я холодно. – В этом нет ничего особенного. Я даже не думал, что ты решишься на такую грязную игру.

– Ты меня плохо знаешь, Летов, – хмыкнул он.

– Напротив. Я думаю, что знаю тебя достаточно хорошо. Ты просто трусливая змея. Поэтому я и думал, что ты не решишься.

– Говори что хочешь, – махнул Нойзман рукой. – но факт остается фактом. Я победил.

– Чего ты хочешь? – Спросил я, впрочем, догадываясь, что он заставит меня сделать.

Нойзман вздохнул. Взял кожаную папку для бумаг, лежавшую рядом. Раскрыл и извлек несколько документов, положил передо мной на журнальный столик.

– Договор купли-продажи, – сказал он. – Ты перепишешь на меня свое предприятие и все имущество, что есть у него на балансе. Включая это чудесное здание. Взамен получишь адрес места, где сейчас находятся твои друзья и супруга этого господина.

– Ах ты у#бок… – Прошипел Степаныч. – Ты…

Он дернулся, пошел было к Нойзману. Бандиты, все как один, напряглись, схватились за оружие. Я успел остановить старика.

– Тихо, друг, – сказал я. – Кипятиться – это худшее, что можно сейчас сделать.

Я заглянул Степанычу в глаза. Маска бессильной злости сошла с его лица. Степаныч вздохнул, покивал и отступил. Застыл у моего правого плеча.

– Ну? – Нойзман разулыбался. – Вы принимаете мое предложение, Виктор? Жизни ваших близких в обмен на какую-то там конторку.

Я поджал губы, глянул на бандитов, вставших со своих мест и окруживших Нойзмана. В конторе повисла тишина. Неприятно цокали настенные часы. За окном шумел ветер. Портилась погода, и казалось, что скоро начнется гроза.

– Я согласен, – ответил я.

– Очень хорошо, – довольно покивал американец.

– Но с определенным условием, – вдруг сказал я, и Нойзман, удивившись, тут же изменился в лице.

– О, нет-нет, Виктор, – раздраженный американец отрицательно замотал головой, цокнул языком. – Чтобы ставить условия, нужно находиться в позиции сильного. А сейчас в такой позиции нахожусь именно я.

– Я согласен только при определенных обстоятельствах, – сказал я. – Иначе сделки не будет. Ты убьешь заложников. А значит, мне нечего будет терять. Я бываю очень отчаянным, когда мне нечего терять.

Нойзман хмыкнул.

– Даже в капкане продолжаешь кусаться. Каковы твои условия?

– Я хочу убедиться, что они живы. Хочу, чтобы вы привезли заложников сюда. Тогда я подпишу документы.

– Исключено, – покачал головой Нойзман.

– Тогда сделки не будет.

– Отчаянный, – проговорил он, помолчав пару мгновений. Потом хмыкнул. – Предлагаю компромисс. Вы поедете со мной. Я отвезу вас к заложникам, а после все вы подпишите договор. Ты, Виктор, подпишешь первым. Ты их лидер. Когда они увидят, что ты капитулируешь, им ничего не останется, кроме как поставить и свои подписи.

Что ж… Это было немного не по плану. Видимо, так просто выманить их из конторы не выйдет.

Я глянул на Степаныча. Наши с ним взгляды встретились. Старик был в полной растерянности. Глаза его говорили: «Я не знаю, что делать. Решение за тобой».

– Хорошо, – сказал я. – По рукам.

Как выяснилось, бандитов было больше четырех. Еще пятеро скрывались во дворе конторы. Там же стояла и представительская Вольво Нойзмана.

Когда мы вышли на улицу, и его машина выехала со двора, американец сказал нам:

– Вы поедете со мной. В моей машине. Я не настолько глуп, Виктор. Твое общество гарантирует мою безопасность. Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь расстрелял меня прямо в салоне по дороге.

Не думая ни секунды, я согласился. Хотя и полностью осознавал опасность. Мой план становился рискованнее с каждой минутой.

Мы загрузились. Сели на заднее, рядом с Нойзманом. Машину повели вооруженные бандиты. Когда конвой выехал с конторы, он погнал через город. Спустя пять минут езды по пустым дорогам, у водителя – широкомордого бандита, зазвонил телефон.

Он взял сотовый, выдвинул антенну зубами, ответил:

– Чего? Какого х#я?.. Ага… Понял.

Водитель обернулся к нам.

– Чужие машины. Видать, нас преследуют.

– Что за херня? – буркнул его дружок, тот самый светлобровый, сидевший на переднем пассажирском, и передернул затвор своего ПМ, обернувшись, указал стволом на меня.

– Объяснись, Летов, – похолодел голосом Нойзман, – что ты сделал?

– Это моя маленькая подстраховка, – сказал ледяным тоном

В следующий момент со стороны окна американца вспыхнул яркий свет. Нойзман испуганно обернулся. Потом страшно бабахнуло. Все в салоне полетело кувырком.

Глава 8

Меня подкинуло, головой ударила о закрытую дверь. В глазах тут же вспыхнуло, словно наступил день. Степаныч крякнул от боли, натолкнувшись на мои ноги. Потом упал куда-то на полик. Нойзмана ударило вдавившейся внутрь дверью, бросило сначала на Степаныча, потом на меня. Он замер где-то в моих ногах, слабо зашевелился, борясь с болью.

Вольво, двигавшаяся плавно, после резкого удара, сразу остановилась, как вкопанная. Вся левая ее часть вдавилась в салон. Сидения забрызгало осколками стекла.

Снаружи раздался страшный скрежет металла, визг шин. Застывшая на месте машина поехала снова, но теперь как-то наискось. Что-то толкало ее в сторону. Потом опять грохнуло, но уже спереди и справа, и не так сильно. Я проморгался. Увидел, что Нойзман лежит практически на моих щиколотках.

Американец был ранен. Его волосы пропитались кровью, из раны ему залило лицо. Щурясь, он слабо вертел головой, отплевывался кровью, вымазывая свою белую рубашку.

Когда Вольво окончательно остановилась, на миг вокруг воцарилась тишина. В следующее мгновение затишье разразилось звуками стрельбы. Где-то на дороге развязалась перестрелка. Завизжали шины. Кто-то дал деру на машине. Все это слышалось мне приглушенно, словно бы из-под воды.

Когда зрение прояснилось, я наконец полностью рассмотрел, что же произошло. Большой джип Чероки въехал в Вольво, выскочив из ближайшего перекрестка. Протаранив левый бок машины, он на этом не остановился. Дав газу, стал толкать Вольво к обочине, чтобы упереть машину в толстый и высокий столб линий электропередач.

– What the hell is going on?.. – Простонал американец, трогая разбитую голову.

Шевельнув правой, он застонал. Кажется, рука Нойзмана была сломана.

– М-м-м-м… – Замычал водитель, упавший на руль.

Это был широкоплечий, но низковатый здоровяк. Второй, светлобровый, лежал на торпеде без сознания. Сложно было сказать, жив ли он, или погиб после сильного удара.

– Степаныч, как ты там? – Спросил я, когда шум в голове немного поутих.

– Спина… – Прохрипел старик откуда-то снизу.

– Ногами шевелить можешь?

– Кажется… Могу… Сука… Вроде ничего не сломал, но, видать, все отбил…

Водитель стал очухиваться. Он слабо зашевелился. Привстал, опираясь на руль. Потом взялся за голову. Потрогал лицо, всмотрелся в кровь на пальцах.

– Сука мля… – Выдал он.

Глянув куда-то в свое окошко двери, тут же оживился, схватился за пистолет. Хлопнуло. Зазвенело расколовшееся стекло дверного окошка. Звук выстрела отразился в ушах высоким звоном. Моя и без того гудевшая голова заболела еще сильнее.

Это был водитель. Он высаживал в окно пулю за пулей. Стрелял в кого-то, кто находился снаружи. Я знал, кто там.

На Чероки приехали люди Кулыма. Правда, кажется, их тоже нормально так потрепало после удара. Я понял это, потому что по бандитам Нойзмана не вели ответного огня.

От звуков выстрела очухался второй, светлобровый. Едва придя в чувство, он тут же стал искать под ногами пистолет свой. Когда бандит нашел его, быстро выпрямился и приготовился стрелять в кулымовских. Однако я уже ждал его.

Я ринулся на светлобрового с заднего сидения, схватил и взял на удушающий, прижал к сидению. Бандит вцепился в мое предплечье, замычал. Шея у него была толстая и мускулистая, но я давил изо всех сил. Не отпустил, даже когда он попытался ударить меня своим тяжелым пистолетом.

Оставив попытки забить меня пушкой, Светлобровый вскинул ПМ куда-то себе за спину, стал стрелять, пытаясь вогнать пулю мне куда придется. Я пригнулся, и пули одна за другой уходили в потолок, дырявили дорогую обивку Вольво, а вместе с ней и металлическую крышу машины.

Я напрягся изо всех сил. Кожей руки почувствовал крепкий бугорок кадыка светлобрового, а потом изо всех сил, рывком, нажал. Хрустнуло. Светлобровый захрипел, потерял пистолет и вцепился мне в руку, стал царапать мою кожу ногтями. Забарабанил ногами по полику автомобиля.

– А? Что? Какого х#я⁈ – Обернулся водитель, который все это время был занят стрельбой из машины.

Он обратил пистолет на меня, но я толкнул умирающего светлобрового ему на колени. Обмякший бандит завалился набок, прямо на водителя. Светлобровый, дергаясь в последних конвульсиях, прижал собой водителя. Тот стал бороться с его телом, стараясь откинуть его подальше от себя.

Это дало мне несколько мгновений времени. Я вцепился в вооруженную руку водителя, изо всех сил нажал на запястье, чтобы пальцы бандита разжались. Потом ударил его кисть об обивку правого пассажирского сидения. ТТ, которым был вооружен водитель, вылетел из руки и рухнул вниз, на Степаныча. Старик даже вскрикнул от неожиданности.

Нойзман, с изумлением наблюдавший за нашей дракой, словно бы очухался и стал сползать вниз, кажется, за пистолетом. Когда он упал под заднее сидение, я почувствовал, как они со Степанычем принялись бороться за оружие.

– Падла! Убью! – Орал водитель, пытаясь справиться с телом своего дружка.

Я же увидел, как в полутьме салона, в свету фонаря блеснуло. Это был нож спайдерко, который завалившийся набок светлобровый носил на кармане джинс. Я потянулся за ножом, вырвал его и тут же щелкнул продолговатым, похожим на зубастую крокодилью морду клинком.

Широкоплечий сталкнул подельника обратно на сидение. Тот ударился мертвой головой в окошко, окончательно разбил темечком треснувшее стекло. После, водитель кинулся ко мне, но немедленно получил острием ножа в шею. Хлынула кровь, побледневший амбал откинулся на руль, изо всех сил зажал рану. Побледневший от быстрой потери крови, он скрывался, стал хрипеть. Слабея, водитель сполз вправо, к двери. Свесил голову из разбитого окошка.

– Я ж сказал, – проговорил я, переводя дыхание и рассматривая окровавленный нож, – всему свое время.

Когда водительскую дверь Вольво открыли, раненый водитель вывалился наружу. Тут же раздался выстрел.

– Падла… – Проговорили снаружи. – Достал этого стрелка сраного, пацаны!

– Сукин сын! Двоих наших ранил! Ну че там? В машине есть еще кто живой?

– Степаныч, ты там как? – Спросил я, переводя дыхание.

– Живой… Но ты мне всю голову истоптал.

– Извиняй, – сказал я и поднял ноги на сидение. – А американец что?

– Сознание потерял, сукин сын. Я ему по морде рукоятью ТТ надавал.

– Щас погоди. Подняться тебе помогу.

Не успев опуститься к Степанычу, я увидел, как через распахнутую переднюю дверцу в салон заглянул полноватый мужик с немного обрюзгшим лицом. Мужик был вооружен Береттой.

– Опа… – Протянул он, уставившись на нас. – Витя? Витя Летов?

– Ну.

– А ты тут откуда взялся? Мы думали, ты будешь сидеть в конторе, этим твоим американцем.

– Все пошло немного не по плану, – сказал я, подтягивая Степаныча за руку на сидение.

– Сука, – сплюнул толстый браток Кулыма. – А мы хотели вас из автоматов расстрелять. Эт хорошо, что в последний момент передумали.

Браток покинул салон, заорал кому-то снаружи:

– Пацаны! Тут Летов! Отгоняй джипик! Давай его вытаскивать!

– Остальные, как только нас заметили, дали по въ#бкам, – проговорил полноватый бандит по кличке Жижа, один из тех, которого прислал мне на подмогу Кулым. Это был тот самый, что заглядывал к нам в салон.

Я осмотрел разбитую Вольво. Трупы бандюков люди Кулыма погрузили в свою девятку. Сказали, избавятся от них.

М-да… Все пошло не совсем по плану, однако, если задуматься, в чем-то получилось даже лучше. Первоначально предполагалось, что я уговорю Нойзмана отправить людей за заложниками. Пусть, уехали бы не все, но большая часть. Их и должны были перехватить черемушкинские братки, чтобы оставить Нойзмана почти без прикрытия. Вторая группа кулымовских помогла бы нам взять американца и выбить у него информацию о том, где Женя и остальные. Однако это нам даже не пригодилось. Короче, амер не понял, с кем связался. Как я и предполагал, он оказался всего лишь самонадеянной сукой с раздутым самомнением.

– Чьи это, вы не знаете? – Спросил я, глядя, как двое кулымовских с трудом затаскивают светлобрового на заднее сидение своей девятки машины.

– Эти? – Обернулся Жижа, – да черт их знает. В первый раз вижу их.

– Вот этот, – вмешался другой бандит, невысокий, но крепкий молодой парень, клички которого я не знал, – этот Белобрысый. Другого жирного, кличут Батоном. Люди Костлявого это.

Парень был ранен. Зажимал простреленное плечо.

– А ты откуда знаешь? – Удивился Жижа.

– Я с Батоном знаком. Мы с его братышом на бокс ходили в школе, когда я еще в станице жил. Правда, батонов Брат старчался. Ну а этот пошел к Костлявому.

– А сам Костлявый? – Спросил я.

– Свалил, как только п#здой запахло. Они все дали по газам, сукины дети. – Сказал Жижа.

Насколько я знал, Кулым отправил мне на помощь человек пятнадцать на трех машинах. Те, что были в Чероки, вступили в перестрелку с водителем Вольво. Потом, когда все уже кончилось, подоспела девятка. Третьей машины все еще не было.

– А этот Костлявый оказался серливый, – сказал я. – Вас меньше было, а он с остатками своих все равно свалил.

– Он – мелкая сошка, – пожал плечами раненый бандит и покривился от этого, – никогда не хотел связываться с серьезными людьми. В общем-то, не зря.

– А этот че? Тоже сдох? – Спросил Жижа, кивая на лежащего под носом Вольво Нойзмана. – Мож и его прихватим?

Степаныч, кривящийся от боли, сел на капот сбоку и не сводил с раненого американца глаз.

– Живой. – Покачал я головой. – Этот мне нужен.

– Ну лады, – пожал плечами Жижа. – Еще ребята вам нужны? А-то мы поехали. Надо этих вон прикопать.

– Нужны, – сказал я. – Надо поторопиться. Нам еще моих друзей предстоит найти. А Костлявый с остатками своих пацанов может нас поджидать там, где моих держут.

Времени было совсем мало, и я направился к Нойзману. Опустился над ним, взял за грудки и приподнял, оторвав от земли. Свободной рукой грубо похлопал по щекам.

– Очнись, падла, – сказал я холодно.

Поморщившись, Нойзман с трудом распахнул глаза. Засохшая кровь на его лице пошла трещинками.

– What… What happened?

– По одному месту пошел твой план. Вот что happened, – сказал я.

– В-виктор… I… Мне надо в больницу… У меня травмы…

– Нехрен было соваться в жесткую игру, падаль. Ты действительно думал, что сможешь вместе с кучкой своих оборванцев катить на меня бочку? Что сможешь безнаказанно похищать моих друзей?

– П-прости… I’m very sorry… Я просто думал…

– Поздно думать, – покачал я головой.

– Мне надо в больницу… Пожалуйста… Отвезите меня в больницу… У меня болит голова… Я, наверное, потерял много крови, – Жалобно взмолился Нойзман.

– Короче, так, – сказал я, отпустив его одежду и выпрямившись над американцем. – Рассказывай, сукин сын, где мои друзья? Тогда, может, и попадешь в больницу.