Текст книги "Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 6 (СИ)"

Автор книги: Артём Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Глава 25

– Схожу По ссать, – бросил я и вышел из машины.

Когда спустился в кювет, к посадке, заметил, что лысый Монах идет следом.

– Мамикон Велел за тобой присмотреть, – сказал лысый бандит, догнав меня.

– Посмотреть, как я буду ссать? – пошутив, я изобразил смесь удивления и отвращения. – Дружок, у твоего начальства никаких таких наклонностей нету?

– Да не, – замялся вдруг лысый бандит. – Начерта мне смотреть… Сука… Лады. Я тут, короче постою. Только ты давай без глупостей!

Конечно, мне нужно было уйти подальше и найти укрытие. Если рванет, не хочется попасть под взрывную волну. Справедливо рассудив, что лесополоса сможет меня защитить, я стал углубляться в редколесью рощу.

– Э! Ты куда? Я ж сказал, без глупостей! – Побежал следом Монах.

Он тут же вошел в посадку, зацепился рубашкой за иглы на толстом стволе акации. Зашипев от боли, стал освобождать рукав.

– Э! Летов, ты куда пошел⁈

Я, уже доставший пульт от сигналки, быстро спрятал его в карман. Обернулся к подоспевшему Монаху.

– Ну и куда ты прешься? – Спросил я у него грубо.

– Это ты куда проешься? Че, не мог на краю посадки по ссать?

– Да я тебя уже боюсь, – хмыкнул я. – Сам ссать, ты, по всей видимости, не собираешься. А я, знаешь ли, избегаю мужиков, которые норовят чужой болт увидеть. А ты вон какой. Ухоженный весь. Чистенький, как девочка.

– Летов, да ты что, попутал? – Оскорбился Монах.

– Надо будет Мамикону намекнуть, что у него в братве бывают странные ребята.

Монах гневно выдохнул. Топчась на месте, он стал нервно сжимать кулаки. Было видно, что очень уж ему хочется дать мне в лицо, да только нарваться на драку со мной он очковал.

– Ты и дальше тут торчать будешь, а, Монах? – Усмехнулся я самой своей неприятной ухмылкой. – Часики тик-так.

Монах зло скривил морду.

– Я не из этих, понял? – Сказал он, поворачивая обратно. – Не п#дор я!

– Не боись, – рассмеялся я ему вслед. – Я никому не скажу.

Бурча себе под нос ругательства, Монах пошел к машине.

Я не знал, насколько серьезный заряд заложен в двери машины. Скорее всего, такой, чтобы убить всех, кто находится в салоне. А возможно, бабахнет так, что мало не покажется. В любом случае есть шанс, что Монах, оставшийся за бортом мерса, выживет. Тогда придется разбираться с ним отдельно. Впрочем, в этом большой проблемы я не видел. Только мелкие неудобства.

Серьезная проблема возникла уже через минуту.

Когда я вышел на обратный край посадки, то попал на широкое поле. Это было засеяно пшеницей. Ее зеленый океан спокойно шумел под прохладным утренним ветром.

Я достал пульт сигналки. Держа его низко в руке, вздохнул. Потом нажал на кнопку. Взрыва не последовало. Не подав виду, что что-то не так, я жмякнул другую. Снова тишина.

– Сука… – Выдохнул я тихо.

С пультом было что-то не так. Может быть, и с самой бомбой. Если да, то у меня проблемы. Понажимав еще, я убедился, что пульт не работает. Возможно, в этой мелкой заразе просто батарейка села. Правда, от этого мне было нелегче. Придется как-то выпутываться из сложившей ситуации. Как? Ну что ж… У меня еще есть время подумать. Немного, но есть. Выпутаюсь. Я всегда выпутываюсь.

Когда я вернулся к машине, следом пошел и Монах. По его харе было видно, что браток… обиделся. Смурной, как потрепанное ветром огородное чучело, он сел на свое место, хлопнул дверью.

– Прикинь? – Хмыкнул Мамикон с заднего сидения. – Эта мразь, этот Сом Младший, с меня че-то спрашивать собрался. Типа, я его кинул.

– Кто ж ему виноват, что он свою работу не выполнил, – сказал Монах. – У него были все шансы. Только он тянул до последнего. Боялся.

– Теперь локти кусает. – Рассмеялся Мамикон. – Думал всех кинуть и свалить из города с деньгами. А теперь у него, куда ни глянь, везде жопа. Ну ниче. Будет ему наука, что работу нужно выполнять в срок, а не играть в заговорщика.

– Работу? – Спросил я, трогая мерс.

Охранники Мамикона переглянулись, но смолчали.

– Угу, – кивнул толстый бандит. – Делали они кое-что для меня. Делали-делали, да только не сделали. Лох этот Сом Младший, и никто больше.

– Что еще за Сом Младший? – Спросил я.

– Брат одного пацанчика кулымовского. Которого не так давно из Кубани выловили мертвого. Были у меня с ним, и его дружком Бубном дела одни.

Дела… Бубен должен был прикончить Кулыма этой самой бомбой. Значит, их нанял Мамикон… Сукин сын подстраховался. Однако, видимо, передумал, раз решился на убийство сам.

– И что? – Спросил я, безразлично. – Не выгорело?

– Не, – вздохнул Мамикон. – правильно сказал кто-то умный: хочешь сделать работу хорошо, сделай ее сам. Вот я сам и сделал. Ну ладно, Летов. Скоро мы там?

– Скоро.

Мы погнали по трассе. Быстро проехали лесополосы, отделявшие дорогу от полей с обеих сторон. Дальше полоса осталась только слева. Справа же раскинулись поля. Вдали выселились высоковольтные линии электропередач, тянувшие свои провода на сотни метров.

Когда далеко на трассе показалась машина, мы сначала не придали этому значения. Когда я понял, что чужое авто стоит на месте и не двигается, то сбросил скорость.

– А это еще что за херня? – Спросил недоумевающий Монах, когда мы остановились метров за тридцать от застывшего на дороге авто.

Старая ауди стояла без движения. Возле ее раскрытого багажника застыли два братка. Они смотрели на нас, хмурили свои грубые рожи. Еще одна машина – Нива, съехала с дороги вниз по кювету и осталась стоять прямо посреди люцернового поля.

Там трое братков пытали двух каких-то бедолаг.

– Что это за чмошники? – Спросил Мамикон с заднего сидения. – Чего они тут стоят?

– Понятия не имею, – пожал плечами Монах.

Когда один из братков, невысокий, но широкий в плечах мужик в трениках и белой футболке под олимпийкой, вооруженный ПМом в одной руке и большой кувалдой в другой, взбежал по насыпи, к машине, и тоже уставился на нас вместе со своими дружками, Монах ошарашенно протянул:

– Сом Младший…

– Чего? – удивился Мамикон.

– Сом Младший! И он, походу, понял, кто мы такие!

Мужик с кувалдой положил свой молот рукоятью вверх. А потом, без всяких разговоров наставил ствол прямо в лобовое. Его дружки тоже повыхватывали оружие.

– Сука… – Буркнул я и полез под руль.

Когда раздались первые выстрелы, пули прошили стекло. Его осколки полетели в салон.

– Падла! Мля! – Орал Момнах, сползая под сидение.

Мордатый бандос тут же открыл дверь и спрятался за ней, достал свой пистолет.

– Какого черта тут происходит⁈ – Истерически кричал с заднего сидения Мамикон, – Летов! Твоих рук дело⁈

– Если моих, так какого х#я они в меня палят? – Зло рявкнул я из-под сидения.

Когда здоровяк Мамикона открыл по ним ответный огонь, сразу подстрелил одного из бандосов. Тот, пораженный в живот, упал на дорогу, стал слабо шевелиться под колесом ауди.

Остальные двое сразу же спрятались: здоровяк, бросив кувалду, кинулся в кювет, другой за ним. Огонь прекратился, и Монах тоже выскочил из машины, стал палить в ответ.

Я полез следом, выбрался через пассажирскую дверь. С той стороны сразу защелкало. Кто-то из братков начал стрелять и по мне. Однако Монах принялся разряжать ствол в поле, и вражеский огонь прекратился.

Мордатый, положив руки на крышу, тоже вел огонь по браткам, засевшим в кювете. Пули свистели над машиной. Внезапно мерс присел, когда ему прострелили переднее левое колесо.

– Пушка есть? – Спросил я Монаха.

Тот выцеливая какого-то одному ему известного врага, торопливо покачал головой.

– Ясно, – буркнул я и гуськом перебрался за распахнутую заднюю пассажирскую.

Там присел мордатый и перезаряжал свой Глок.

– Пушка есть? – Спросил я.

– Чего? – Туповато ответил он.

– Ясно, – буркнул я и перебрался к багажнику.

Сквозь распахнутую заднюю дверь я увидел Мамикона. Толстяк развалился на всем диване и, оберегая голову, громко и быстро хрипел, нервно дыша.

– У тебя есть ствол? – спросил я у него.

– Летов… Ты нас притащил в…

– Ствол, говорю, есть? Из пальца отстреливаться я, пока что не умею.

Мамикон уставился на меня дурными глазами. Потом зашевелился, запустил руку в недра своего объемного пиджака. Достал из-под мышки Берету. Протянул мне.

Я схватил пистолет, отодвинул затвор, чтобы убедиться, на месте ли патроны. Когда вернул его заместо, поднялся. Стал стрелять над крышей.

Я отправил три пули в засевших там бандосов. Они выбили три фонтанчика пыли из обочины и заставили спрятавшихся стрелков пригнуть головы.

– Летов! Че за ху#ня⁈ – Заорал мне Монах, не отвлекаясь от стрельбы. – Ты нас специально друг с другом стравил⁈ Какого хера⁈

– Идея, в общем-то, неплохая, – сказал я, а потом бабахнул по вылезшему на пол головы бандосу. – Но все это чистая случайность.

Кстати, я попал. Короткостриженый череп бандита лопнул, и тот скатился с насыпи на поле. Эта пуля уровняла наши силы.

– Ты брешешь! – Зло глянул на меня Монах, – ты…

Договорить он не успел. Его лысина тоже лопнула, забрызгав содержимым головы мордатого. Монах рухнул замертво. Второй браток, как ни в чем небывало утер глаза и продолжил стрелять.

Когда еще один из ребят Сома схлопотал от меня пулю, то заорал:

– Мужики! Поймал Маслину! Сука!

Другой из Сомовых людей не выдержал. Оставив своего лидера, он кинулся к Ниве, возле которой валялись двое связанных мужиков. Он прыгнул в машину и завел двигатель. Нива зло зарокотала, сдвинулась с места. Оставив, остервенело вращающимися колесами две колеи на поле, она погнала по насыпи на дорогу.

Большемордый тут же выпустил в нее несколько пуль, но не попал в водителя. Выругавшись матом, он только присел, перезаряжая пистолет.

Помощь пришла откуда не ждали. Оставшийся там широкоплечий поднялся из кювета, быстро прицелился, выстрелил. Пуля прошила заднее колесо, и Нива осела прямо на подъеме. Когда она газанула на полном приводе, спустившую покрышку разорвало, и машина бессильно скатилась вниз. Сдрейфивший водитель выбрался и побежал было куда глаза глядят. Он взобрался на дорогу, но я тут же сбрил его несколькими выстрелами.

Браток упал как подкошенный. Раненный, он стал шевелиться на асфальте, безуспешно стараясь подняться.

– Летов! – Орал Мамикон. – Сделай что-нибудь! Не оставляй меня тут!

Я ему не ответил ему.

– Щас босс! – Крикнул зато толстомордый. – Щас устроим!

Внезапно он хлопнул передней пассажирской, чтобы не мешала, и бросился к Ауди. Видимо, он намеревался взять ту машину и пересадить в нее толстяка.

– Стой! – Только и успел крикнуть я.

Двумя точными выстрелами здоровяка подкосило. Пули вошли в грудь, и я увидел, как они, оставив большие дыры, вылетели у бандита из спины. Большемордый споткнулся о собственные ноги и рухнул на дорогу.

– Мля… – Увидел это Мамикон, – нам все, п#зда…

Я подловил широкоплечего, только что прикончившего большемордого и нажал на спуск. Пистолет дернулся в моих руках и встал на затворную задержку. Пуля ушла правее, просвистев над плечом бандита. Тот торопливо спрятался.

Я опустился в укрытие, услышал два выстрела. Потом повисла тишина. Я торопливо полез к оружию Монаха. Вырвал из его ослабших рук пистолет. Проверил боезапас. Там остался единственный патрон. При себе у мертвого бандита больше не осталось оружия.

Забрав его ствол, я поднялся. Когда увидел, что широкоплечий тоже встал из-за укрытия со здоровенным ножом в руках, я навел на него ствол. Заметивший это бандит тут же прыгнул на землю, прикрыл голову. Когда я выстрелил, а пуля ушла в поле, он это понял. Медленно поднялся.

– Слышь! Мамикон! Я твою жирную рожу видел! Хана тебе! Думал, меня можно так шваркнуть⁈ Мне терять нечего! – Заорал широкоплечий.

– Ты Сом Младший⁈ – Крикнул я, прижимаясь спиной к крылу машины.

– А ты кто такой⁈

– Летов. Виктор Летов. Давай договоримся. Я заберу твою машину, взамен ты получишь Мамикона. Все останутся при своем.

– Чего⁈ – Удивился он. – Летов⁈ Тот самый⁈ Кулымовский дружок⁈

– Я пока что предлагаю по-хорошему.

– Козел ты, Летов, – буркнул Мамикон и закрыл свою дверь.

Я услышал, как в мерсе, по кругу, сработали замки.

– Если б мой брат с тобой не связался! – Кричал мне широкоплечий. – Не связался бы с Кулымом – остался бы жив!

– Он пошел по кривой дорожке, – сказал я, взвешивая Берету и оценивая, эффективно ли будет использовать ее в качестве молотка. – Такие как Сом рано или поздно погибают. Ты, кстати, на него очень похож. И тоже пошел по кривой. Намек понял?

– Я тебя прирежу, падла…

– Ну что ж, сукин сын, – выдохнул я. – Давай.

Я выглянул из-за укрытия. Сом Младший, вооружившись ножом, шел к мерсу. Я вышел ему навстречу с пустым пистолетом в руках. Мы стали напротив друг друга в стойках. Он напал первым. Махнул ножом раз, второй. Потом попытался ударить острием. Я бросился на нож, схватил его руку и увел оружие в сторону. Когда мы оказались в клинче, врезал Сому Младшему головой.

Тот не упал. Низкорослый, но крепкий, словно росомаха, он, только потеряв нож, уступил на два шага назад. Не тратя времени, я тут же пнул клинок подальше. Ножик зазвенел лезвием по дороге и остался лежать на обочине.

Встряхнув головой, Сом Младший поднял руки в боксерской стойке. Я хмыкнул и отбросил бесполезный пистолет. Мы сошлись в рукопашной. К моему удивлению, бандит был скор. Очень скор.

Он двигался, словно профессиональный боксер. Да и удар у него был быстрым и точным, как у профессионала. Первым я пропустил боковой правый. В глазах все поплыло, когда кулак пришелся мне в челюсть. Но я устоял.

Сом подсел, ударил мне в печень так, что боль прошила все тело. Потом, подпружинившись в ногах, вылетел апперкотом, впечатав кулак мне в челюсть. Вокруг вспыхнули звезды. На миг все стало белым-бело, словно мне в глаза светил прожектор. Я не сразу понял, что упал на дорогу.

– С тобой я потом разберусь, – бросил Сом, глядя на меня свысока. – Сначала Мамикон.

Когда я очухался, Сом Младший уже шел к машине. Он подергал за закрытую заднюю дверь. Выругался. Даже врезал кулаком в стекло. Оно вздрогнуло и не разбилось.

– Ты был за рулем! – Обернулся он ко мне. – У тебя ключи!

– Ключи остались внутри, – встал я.

– Брешешь!

Разозлившийся Сом пошел на меня. Я приготовился драться. Мы снова сошлись, но теперь я был внимательнее. Сом удивил меня, оказавшись хорошим бойцом. Он ударил снова ту же самую комбинацию.

В этот раз я защитился. Сказал ему:

– Два раза одно и то же? Че-то я тебя переоценил.

Сом мерзко скривил рожу, бросился на меня с кулаками. Я тут же ушел от первого удара, прошел в клинч. Захватил его короткую шею подмышку, стал остервенело бить в лицо и голову кулаком. Потом, зажав руками, словно в тиски, дал ему два раза коленом. Парень был вынослив, и даже сейчас не поплыл.

Он, словно маленький комбайн, загорцевал, стал толкать меня к обочине. Когда я остановился на гравийном краю дороги и устоял, чтобы не опрокинуться в кювет, то дал ему коленом и в третий раз. Щелкнуло. Я почувствовал, как Сом стал слабеть.

Я напрягся, дернул его к кювету, норовя сбросить вниз. Когда отпустил, не заметил, как быстрый Сом вцепился мне в рукав и потянул за собой. Потеряв равновесие, вместе мы покатились вниз, к полю.

Приземлился я неудачно. В спину вонзился твердый, засохший ком земли и выбил у меня из груди весь воздух.

– А черт с тобой… – с трудом поднялся Сом, пока я пытался отдышаться.

Он утер окровавленное лицо, пошатал и вырвал изо рта выбитый зуб. Потом сплюнул кровь.

– Ты… – Тяжело дыша начал он. – Ты потом… Сначала Мамикон…

Он пошел было наверх, но застыл, наткнувшись на что-то под ногами. Когда опустился и поднял находку, я увидел, что он рассматривает брелок от сигналки.

– Бомба… – Бросил он, а потом просто нажал на кнопку.

Когда на дороге прогремел взрыв, Сом аж присел. Я увидел, как в поле полетели обломки кузова, шмотки внутренней обивки салона и фрагменты человеческого тела. Все это грохнулось на зеленый ковер люцерны.

– А… у меня не сработало… – все еще борясь с собственным дыханием, я принял сидячее положение. – Невезучий… какой-то… день…

– Ты теперь следующий, – проговорил Сом, отбрасывая пульт сигналки.

Он обошел меня полукругом, встал рядом с телом раненного, но видимо, истекшего кровью бандита, валявшегося на пути туда, где раньше стояла нива. Опустившись, он подобрал пистолет трупа.

– Я не знаю, какие у тебя были дела с Мамиконом, но теперь тебе тоже пи…

Сом недоговорил. Внезапно кто-то ударил его сзади по голове. Сом Младший, потеряв сознание, завалился в люцерну.

– Витя… – Протянул слабым голосом Саша Шелестов.

– Шелестов? – Намхмурил я брови. – Ты тут откуда?

Он выглядел ужасно. Окровавленный, избитый, в рваной одежде. В руках Шелестов держал большие щипцы по металлу. Я заметил, что на правой руке у него отсутствовали мизинец и безымянный палец.

– Витя… – повторил он. – Витя Летов… Помоги нам…

А потом Шелестов рухнул в обморок.

Глава 26

Саша Шелестов лежал в жесткой люцерне и медленно дышал. Побитый, израненный, он просто упал в обморок от болевого шока.

Я посмотрел на валявшегося без сознания Сома Младшего. Бандит, получивший от Шелестова по голове, слабо шевелился, приходя в себя. На его короткостриженом затылке кровоточило глубокое рассечение.

Наконец, продышавшись, я взял себя в руки. Поднялся. Медленно пошел к Сому Младшему и подобрал пистолет, что валялся у ног бандита. Проверив патроны, я наставил ствол на Сома.

Тот медленно приходил в себя. Кривя грубое лицо, он заморгал. Уставился на меня.

– М-да… – Протянул я. – С херовыми людьми ты связался.

– Л-летов… – Прохрипел бандит, кривясь от боли в голове. – Я тебя знаю… Ты… ты работал с Кулымом.

– Я не работал. Мы только помогали друг другу время от времени.

– Для меня… Это ничего не меняет, – проговорил бандит. – Знаешь, что я скажу? Я рад, что старик, наконец, сдох. Если б мой брат не пошел работать на него… Остался бы жив…

– Если бы вы оба не пошли в бандосы, то остались бы живы.

– Если бы… Да кабы… – Выдавил из себя Сом Младший. – Сделанного не воротишь. Все. Я знаю, что ты меня убьешь. Но я, по крайней мере, сдохну с мыслью, что мой брат отомщен.

– Твой брат погиб не по вине Кулыма, – вдруг подал слабый голос Саша Шелестов.

Он приподнялся на дрожащих руках. Сплюнул кровь, скопившуюся во рту. Его лицо представляло из себя одну сплошную гематому: нос сломан, глаза заплыли после многочисленных ударов, на лопнувших губах успела засохнуть кровь.

Сом Младший перевалился на спину, с трудом приподнял голову, чтобы рассмотреть Шелестова.

– Ты, сморчок ссаный. Да что ты можешь знать? Ты только ссался под себя, когда мы тебя били.

– Я… Есть у меня в друзьях один мент. Он помощник следователя у нас, в городском отделении. Бухали мы с ним пару недель назад и…

– Да насрать мне, кто с кем бухал, – зло бросил Сом Младший.

– Послушай его, – сказал я, поймав себя на мысли, что тоже заинтересовался словами Шелестова.

– Нажрались мы с ним как-то. И речь зашла за Летова, – Шелестов глянул на меня своим заискивающим взглядом. – И за Кулыма с его делами. Ну а потом и про Сома. Менты нашли одного мужика, хозяина забегаловки. Там Сома в последний раз и видели в живых. Тем вечером мужик видел, как на Сома напал неизвестный. Видел, как Сома ранили в ногу. Он запомнил марку машины – то были, вроде, жигули.

– Какая мне разница?.. Если б…

– Послушай, – перебил я, не сводя с Сома Младшего ствола ПМа.

– В общем, выяснили, кто Сома прикончил. То был… Фамилии не помню… Вроде Руслан…

– Семен Минаев, – поправил я Шелестова. – Он пытался прикончить меня. Пришел ко мне домой, чтобы убить, но погиб сам. А Сома он, наверняка использовал, чтобы на меня выйти. Сом единственный мог рассказать ему, где я живу. И как раз примерно в это время, Сом и расстался с жизнью.

– Да… Точно… Минаев… – Выдохнул с трудом Шелестов. – Я… Вспомнил… Дело по Сому закрыто. Минаев – главный подозреваемый по делу, погиб.

– От моей руки, – наградив свинцовым взглядом Сома Младшего, сказал я.

– Чего ж, паскуда, ты раньше молчал? – Зло протянул Сом Младший. – Чего ж ты молчал⁈

– А ты… Ты вопросов мне не задавал… Только бил. Пальцы резал!

– Потому что он не хотел узнать правды, – глянул я на Шелестова. – Он хотел просто сорвать на ком-то свою злость. И денег попутно заработать.

Сом Младший ошарашенно глянул на меня. В его взгляде блеснуло осознание. Кажется, только сейчас он понял, в какую жопу влез по собственной глупости.

– Где ж ты раньше был, пацан, – нервно рассмеялся он, показав окровавленные зубы. – Где ж ты был раньше⁈

– Уже не важно, – сказал я. – Уже слишком поздно. Ты хотел убить Кулыма. Хотел прикончить меня.

– Сука ты, Летов, – прекратил смеяться Сом Младший, – Сука и никто больше… Перед смсертью, ты умудрился отобрать у меня то единственное, что душу согревало!

– Да, – кивнул я. – Ты пытался отомстить не тому человеку. А выходит, что я уже сам отомстил вместо тебя. Ну ничего. Ты заслужил такой конец.

– Сука!

Раздался выстрел. Дернувшись, ПМ замер у меня в руках. Гильза мягко упала на люцерну.

Сом Младший, получив пулю в лицо, задергался в конвульсиях. Стал сучить ногами, разрывая пятками зеленый ковер. Его удивленные глаза смотрели в небо. Когда Сом перестал шевелиться, они остекленели.

Отбросив пистолет, я глянул на Шелестова.

– Куда вы влезли? – Спросил я.

– Я… Я не знаю… Это Все Андрей. Я понятия не имею, что от него хотели.

Выдохнув, я пошарил у Сома Младшего по карманам и достал ключи от ауди. Выпрямился. Устремив взгляд вдаль, к горизонту и солнцу, что медленно ползло к своему зениту, я прищурился. Рассмотрел лежащего у колеи, оставленной Нивой, Андрея Шелестова.

– Он жив? – Спросил я.

– Да…

– Хорошо, – сказал я и принялся устало подниматься по насыпи.

– Стой! – Окликнул вдруг меня Шелестов. – Стой, Витя! Помоги нам! Нам нужно в больницу! Нам обоим!

Я обернулся. Свысока взглянул на Шелестова. Жалкого, израненного человека. В нем сложно было узнать того растолстевшего, обрюзгшего толстосума, что потешался надо мной в моей прошлой жизни. Что смеялся над смертями моих друзей, каждый день празднуя свою победу в компании шлюх, и таких же, как он скотов. Сейчас Саша Шелестов был на самом дне.

– Пожалуйста, – взмолился он. – Витя!

Я просто замер, глядя в глаза израненного Саши Шелестова. Человека, которому я когда-то доверял. Которому я отдал в руки свою судьбу и судьбу своих друзей. Тогда он нас обманул. Не успели мы открыть Оборону, как пришли люди покойного нынче Седого и все забрали. Теперь я знал, что этого не повторится. Оборону больше некому отобрать.

Я спустился с наполовину преодоленной мною насыпи. Медленно пошел к Шелестову.

– Спасибо… Спасибо, Витя!

– Ты обманул меня, – сказал я. – Ты пытался за моей спиной сговориться с Черемушкинскими, чтобы кинуть нас.

– Это… Витя… – Испугался Шелестов. – Я… Я не хотел! Я был в отчаянии! Мне нужны были деньги! Витя! Пожалуйста! Я же спас тебе жизнь только что!

– Ты пытался создать конкурирующую фирму вместе с Косым, чтобы силой выпихнуть нас с рынка охранных услуг.

– Мне нужна была работа! Я нищенствую!

– Что еще ты сделал, Саша? – Опустился я рядом с ним. – Что еще ты сделал?

– Я… – Шелестов скривился так, будто сейчас заплачет. – Я ничего не делал. Я ничего больше не делал!

– Врешь, – покачал головой я. – Я считал тебя своим другом, Саша. Я доверял тебе. А ты, даже и бровью не повел, решив меня кинуть. Меня, Женю, Фиму. Даже Степаныча.

– Пожалуйста… – Простонал он и потянулся ко мне искалеченной рукой.

Но я ему своей не подал.

– Хочешь убедить меня помочь тебе? Исповедуйся. Расскажи, в какие еще ты влез интриги, желая утереть мне нос.

– Тогда ты поможешь нам с Андреем? – Саша обернулся к своему брату, лежащему вдали. – Поможешь? Он… Он умирает…

– Тогда я подумаю, – сказал я.

Сашины губы задрожали, когда он боролся с собой, чтобы решиться рассказать свои тайны.

– Нойзман, – выдохнул он наконец. – Я помогал Нойзману. Рассказал о тебе все, что знаю, чтобы он мог как-то… Как-то на тебя воздействовать.

– Я догадывался, – кивнул я. – Догадывался, что только ты мог знать те слова. Никто из моих бы не предал меня. А ты предал. Снова.

Я устремил взгляд к небу. Поджал губы.

– Знаешь, – начал я. – Недаром предательство – самый тяжкий грех. Недаром, для предателей в аду уготован самый горячий котел.

– Прости меня, Витя, – тихо прошептал Саша Шелестов.

– Особенно сейчас, в эти времена, – сказал я, – с предателями не считаются. От них избавляются при первом же намеке на предательство.

– У меня есть мама, – сказал вдруг Шелестов. – Мама живет в станице, недалеко от города. Я забочусь о ней.

– Не стоит давить на жалость, – сказал я. – По твоей вине, пусть не прямой, а косвенной, погибло много людей. У них тоже были близкие.

– Нет, ты не так понял меня, Витя, – покачал головой Шелестов. – Андрей – одинокий человек. Его отец, мой дядька, спился когда потерял работу. Мать несколько месяцев назад умерла от онкологии. Больше в Харькове его ничего не держало. Потому он перебрался сюда, на Кубань, где у него остались хоть какие-то родственники. Где осталась тетя и я. Прошу, если ты так меня ненавидишь, может… Может, поможешь хотя бы ему? Чтобы было, кому заботиться о маме…

Я вздохнул. Шелестов не мог толком стоять на ногах. Он еле держался, чтобы не потерять сознания, и когда руки тоже изменили ему, улегся на траву.

– Шесть месяцев назад, двенадцатого февраля, вечером, я проснулся в моей машине. Ты, в это время покупал холодные пирожки в ларьке, под Урицким мостом.

– День сделки, – прошептал Шелестов. – Я помню.

– Тогда один я перестал существовать. А проснулся другой. Тот, Виктор Летов, с которым ты разговариваешь сейчас, пришел к тебе из две тысячи двадцать четвертого. Из будущего, где я погиб простым охранником, а ты был замом директора Обороны – процветающего охранного предприятия.

– Что? – Нахмурился Шелестов. – О чем ты говоришь, Витя, я не понимаю?

– Знаешь, что ты сделал, когда заработал по-настоящему большие деньги? Первым делом купил огромный дом в Сочи, поближе к морю. Вторым – автомобиль мерседес, чтобы цеплять на нем падких на деньги девок.

– Что?.. – Шелестов недоуменно нахмурился. – Разве я рассказывал тебе об этом?

– Нет. Но ты об этом всегда мечтал, Саша. И воплотил свои мечты в реальность. Правда, для этого тебе пришлось угробить Женю, Фиму и Степаныча. А меня ты оставил инвалидом.

– Витя… Ты… Я не понимаю… – Медленно, борясь со ступором, проговорил Шелестов. – Что ты такое говоришь…

– Твою дочь зовут Ирина, – сказал я, – Она родилась в две тысячи первом, и ты назвал ее в честь девушки, с которой у тебя случился первый секс. Однажды ты говорил мне, что всегда мечтал назвать дочку в честь той девчонки.

– Я… Мы не говорили с тобой об этом, – почти что прошептал он. – Ты…

– Говорили. В две тысячи тринадцатом, когда ты снова пришел в баню под названием «Нимфа», и глумился надо мной, кичась своим богатством. Ты хотел показать, что ты хозяин жизни. Что теперь делаешь что хочешь, и никто тебе не указ. Даже дочку можешь назвать в честь девки, которую когда-то трахал. И никто, даже узнав об этом, слова тебе не скажет. Потому что ты большой человек.

– Ты… Ты правда не тот Летов? – Поверил наконец Шелестов. – Черт… Это многое объясняет… Ты так быстро поднялся потому, что… Но как это возможно? Это что? Бог? Судьба?

– Неважно, что это. Важно, что у меня был опыт, – сказал я. – А кое-что я знал наперед. И теперь я знаю еще кое-что.

Шелестов замер, не в силах произнести ни слова.

– Теперь всего этого ужасного будущего не случится. Никто не умрет, Саша. Я не стану инвалидом, а Оборона останется в правильных руках.

– Но… Но зачем ты все это мне рассказываешь?

– Чтобы ты знал, – я поднялся. – Знал и понимал, что будет с тобой будет, если ты нарушишь условия, которые я собираюсь тебе выдвинуть.