Текст книги "Огненное дыхание Земли (СИ)"
Автор книги: Артем Курамшин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Огненное дыхание Земли
Глава 1. Обыкновенный красный седан
Наступило тринадцатое сентября, а профессор Тельман так и не объявился.
Это означает, что мне предстоит командировка на другой край света для того, чтобы найти профессора, привести его в чувство и, возможно, забрать с собой, обратно в институт. Даже если он будет сопротивляться.
Сегодняшний день был определён моим шефом, директором института климатологии, как точка невозврата, как крайняя дата, после которой необходимо что-то предпринимать. Ещё пару недель назад он сказал, что на этот раз мы будем ждать ровно месяц, и сегодня этот срок истекал: месяц прошёл с тех пор, как профессор в последний раз выходил на связь.
Надеяться на то, что профессор Тельман даст о себе знать в оставшиеся несколько часов, не приходилось, поэтому меня нисколько не удивил утренний звонок шефа, в ходе которого он сказал, что я должен явиться к нему в кабинет в районе девяти или около того. Посему освободил меня от необходимости заезжать в южный филиал. «Давай сразу сюда», – сказал он и отключил видеофон, не дав возможности возразить.
Я перекроил маршрут и выехал на одну из главных магистралей. Город постепенно просыпался, движение входило в обычный оживлённый ритм. Машины вокруг вели себя лениво, но послушно.
Следует заметить, профессор и раньше позволял себе лишнее. Некоторое время назад я перестал следить за его карьерой, но нет-нет, да и доходят слухи о каких-нибудь его выкрутасах, однако на этот раз что-то он совсем перегнул палку. Мало того, что не высылает отчёты о проделанной работе, так ведь совсем перестал звонить. Неужели так сложно объявиться? Сказать пару фраз шефу: мол, я тут, заработался, знаете ли, времени писать вам отчёты совсем нет, а так-то у меня вся хорошо, жив-здоров…
«Старый маразматик, – подумал я, но тут же одёрнул себя: – Негоже так думать о профессоре, простите, пожалуйста».
Что есть, то есть – многим профессору обязан. Если б не он, не работать бы мне сейчас в нашем институте – месте, надо сказать, достаточно престижном, да и чего греха таить – весьма денежном.
Я миновал очередную развязку и включил автопилот: участок тут прямой, движение спокойное, и незачем напрягаться.
А ехать очень не хотелось. Далеко это. Очень далеко находится станция, на которой сгинул наш профессор. Да и вообще вся эта затея с поисками казалась какой-то бесперспективной и дурацкой: ну что за детский сад, в самом деле? Не проще ли поставить на уши руководство станции, заставить их поднять профессора из спячки? Да чёрт с ними, если уж тамошние сотрудники настолько инертны, то есть полиция, есть ведь коллеги, дружественные организации в непосредственной близости от станции. Ну, скажем, в нескольких десятках километров оттуда расположен Азиатский центр изучения климата, ещё где-то рядом есть что-то подобное. Понятно – не хочется тревожить малознакомых людей, но дело-то серьёзное. Шутка ли – пропал человек.
Но нет, придётся мне тащиться с одного континента на другой, менять добрый десяток, или даже больше, часовых поясов, мучиться в душных тропиках. И всё это ради того, чтобы обыскав несколько грязных трактиров в окрестных деревеньках, найти в одном из них профессора, с горя запившего от скуки и нелёгкой своей участи.
Но ничего уж тут не поделаешь, видно, судьба такая, – с горечью подумал я, проезжая очередную развязку.
И это правда: искать пропащих коллег, а в среде климатологов это далеко не редкость, являлось частью моих обязанностей.
Откровенно говоря, какой из меня, к чёрту, климатолог? Не был я им никогда, и способностей у меня таких не было. С горем пополам заканчивая университет, я даже представить себе не мог, что стану работать в одном из самых уважаемых научно-исследовательских институтов планеты. Если б не профессор, где бы я сейчас прозябал? Небось, работал бы мелким клерком или консультантом по недвижимости, как и большинство представителей моего зодиакального знака.
«Ну да, – продолжал я свою мысль, – вот и получается: когда-то профессор помог мне, а теперь вот пришёл мой черёд вытаскивать его из какой-то идиотской передряги». Спаситель заблудших климатологов.
«Сила есть – ума не надо», – так за глаза обо мне говорят в институте. Когда-то давно профессор Тельман замолвил за меня словечко, да чего уж там – устроил в институт, несмотря на то, что практически всё руководство учреждения, в том числе и наш нынешний шеф, были против. Надо полагать, профессор потом не раз ещё об этом пожалел, но, как говорится, поезд уже ушёл, не выгонять же теперь человека. Вот и прижился в этом славном заведении, нашёл себе место под солнцем.
Шеф определил меня на такие вот, не связанные с академической деятельностью задания: съездить в удалённый филиал, устроить разнос зарвавшимся коллегам, отвезти важные материалы на конференцию. Да много чего можно придумать для такого увальня, как я. Курьер по большому счёту. А я, в общем-то, только и рад этому: чем дальше от науки, тем лучше, главное, чтобы деньги платили.
Я отключил автопилот и приготовился перейти в правый ряд: скоро нужно съезжать с трассы.
Будем надеться, что ситуация с профессором надолго не затянется, пара дней в горах – и вернусь обратно. К тому моменту как раз подойдёт время отпуска, и мы с Дейдрой поедем куда-нибудь на море.
Тут я вспомнил, как утром, собираясь на работу, хотел было разбудить Дейдру, но вовремя сообразил, что сегодня у неё выходной. Не далее как пару дней назад она закончила работу над очередным проектом и сейчас решила дать себе передышку. Оно и понятно: за последний год Дейдра изрядно вымоталась, одна инженерная разработка у неё следовала за другой, постоянная работа, недосып, зачастую не было выходных по месяцу и более.
Помнится, перед уходом чмокнул её в щёчку, а она вроде бы даже проснулась и улыбнулась мне.
«Умница она всё-таки, не то, что я», – подумалось, но почти сразу мои мысли приняли не совсем приятный оборот: предстоящий отпуск и поездка к морю были практически последней возможностью наладить непростые отношения.
Какое-то время назад отношения наши, что называется, зашли в тупик. Говорят, так часто бывает: живут себе люди, живут, вроде бы всё хорошо, но – нет, есть какая-то напряжённость, недопонимание, трещина между ними. И непонятно ведь, что не так, но что-то не так, и оба это понимают.
Давно бы уже сел да поговорил обо всём с Дейдрой! Тем более – она тоже переживает. Но, как всегда, я откладывал это неприятное мероприятие в долгий ящик. И дотянул: с каждым днём отношения наши становились всё хуже и хуже.
«Ну да ладно, – приободрил я себя, – всё будет хорошо».
Отчего-то во мне жила уверенность в том, что поездка к морю всё исправит, что мучительная необходимость в серьёзном разговоре отпадёт, что там, на море, в тени раскидистых пальм, мы расслабимся, и всё само собой образуется. Самообман, конечно, но так легче жить.
Я выехал на главную городскую магистраль, когда машина, идущая слева и чуть впереди, вдруг вильнула в мою сторону.
– Ах ты, чёрт! – ругнулся я вслух, машинально отключил автопилот и крепче схватился за руль.
Это был широкий красный лимузин, достаточно просторный и роскошный. Обычно в таких ездят преуспевающие бизнесмены или просто избалованные сынки богатых родителей. И этот седан едва не задел нос моей машины.
Съезжать вправо не было возможности – там тянулся отбойник. Притормозить я тоже не мог – сзади напирала блондинка в кабриолете.
Единственное, на что меня хватило, – это посигналить седану, однако тот, разумеется, не отозвался.
В затемнённые стёкла не было видно, кто там в салоне и чем они там занимаются. Лимузин начало таскать из стороны в сторону, шины завизжали как тысяча испуганных кошек. И я уже подумывал о том, чтобы всё-таки сбавить скорость, хотя блондинка сзади, кажется, не разгадала сути моих затруднений и продолжала висеть у меня на хвосте. С другой стороны – можно было поднажать и обогнать неспокойную парочку, однако как раз вовремя закончился барьер справа, спасительным пространством замелькала дополнительная полоса.
Удостоверившись в том, что на ней никого нет, я съехал в сторону и чуть перевёл дух. Теперь можно было сбросить скорость и пропустить вперёд ненормальную парочку, но мне этого сделать не дали.
В самый последний момент, когда мою машину и седан разделяли ещё несколько метров, его вдруг стремительно повело в мою сторону, и он со всего размаха заехал-таки своей массивной задней частью в мой бок.
Удар был сильный, что называется, наотмашь. Сам седан, кажется, тоже отлетел в сторону, но я этого уже не видел: я с ужасом смотрел вперёд, на приближающийся, пугающий своей зелёной массой газон.
Завыл автопилот, оповещая об аварийной ситуации. На такой скорости даже он, пожалуй, мало что может сделать. Я всем телом почувствовал удар о бордюр, потом машина взмыла вверх, но, слава богу, каким-то чудом умудрилась не перевернуться.
Автопилот рванул влево, уводя машину от опасного столкновения с каменной ландшафтной композицией, после чего врубил тормоза, и машина заскакала по мягкой сочной траве.
А я всё смотрел вперёд, не в силах что-либо предпринять.
Передо мной в кошмарной дикой пляске мелькало изображение планеты Меркурий – гигантский рекламный щит, в который через несколько мгновений врежусь.
Глава 2. Зверь
Машина слегка постанывала. Уж не знаю, отчего, но её корпус негромко потрескивал, как бы остужаясь и расслабляя несуществующие мышцы.
Я осторожно обернулся.
«Кажется, на этот раз пронесло», – мелькнуло в голове. Кто-то незримый, сидящий где-то наверху и повелевающий судьбами простых смертных, решил, что мне ещё рано, и спас от гибели, которая ещё полминуты назад казалась неизбежной.
Наверное, не хочет, чтобы пропустил командировку в горы, – решил я и пошарил рукой рядом с сиденьем. Нащупал кнопку деактивации защитного кокона и нажал на неё.
На самом деле, спас кокон, а не кто-то сверху. Кокон сработал за секунду до столкновения, опутал меня своими липкими мягкими объятиями, уберёг от ударов и не дал вылететь из машины наружу, за что ему, конечно, огромное спасибо. Сейчас же, когда опасность миновала, я отключил его, и он, словно бы обидевшись, ослабил хватку. Впрочем, один из ремней никак не хотел отцепляться от ноги, и я потратил минуту, освобождаясь от него.
Сзади что-то зашипело, вероятно, воздух из пневматической системы торможения. Этот звук вернул к необходимости поскорее покинуть машину – мало ли, что там ещё могло сломаться, может, сейчас как рванёт…
Я выбрался наружу и ещё раз огляделся. Машина представляла собой жалкое зрелище – теперь это лишь груда покорёженного металла. Поодаль, метрах в тридцати, покоились останки красного седана – не менее безобразная картина. Похоже, мой обидчик пострадал больше, скорее всего, он несколько раз перекувыркнулся через себя.
А вот кабриолета блондинки нигде видно не было.
Я прошёл чуть вперёд, обогнул рекламный щит и остановился с той стороны, с которой в него влетел.
Щит вдребезги. По обрывкам разноцветного покрытия ещё можно было догадаться, что ранее на нём была изображена реклама увеселительных туров на Меркурий, но…
«Да какая теперь разница?» – решил я и только тут заметил кабриолет, который мирно припарковался возле бордюра. Блондинка стояла рядом, общаясь с кем-то по видеофону. Надеюсь, что со службой спасения.
Я развернулся и, прихрамывая на левую ногу (только сейчас почувствовал боль в колене), бросился к покорёженному седану: нужно осмотреть его и по возможности помочь тем, кто в нём находился.
Позади раздался раскатистый вой сирен, что не могло не радовать. Видимо, одна из полицейских машин, патрулирующих трассу, оказалась рядом и заметила чрезвычайное происшествие, а может быть, это шустрая блондинка успела дозвониться до спасателей. В принципе, можно не торопиться, а подождать прибытия квалифицированных специалистов, но я всё же продолжил свой далеко не быстрый бег.
Я уже приблизился к седану, когда дорогу мне преградило огромное мохнатое животное.
Никогда не видел волков вживую, но отчего-то показалось, что передо мной стоит один из них. Большой, более метра в холке, серо-чёрный, с мощными челюстями.
И настроен явно не дружелюбно. Он стоял, ощетинившись, осклабив пасть в некоем подобии гримасы оборотня, с острых клыков капала слюна. Лапы широко расставлены, голова чуть ниже плеч, морда задрана кверху. Это была точно атакующая поза, и рычал он в мою сторону.
Не зная, что и подумать, я остановился. «Этого ещё не хватало», – пронеслось в голове.
Так мы и стояли друг напротив друга, наверное, минуту или даже больше. Я просто замер в нерешительности, боясь неосторожным движением спровоцировать его к нападению. А волк рычал низким, глухим, утробным голосом, трясся от ярости, предпринимая небольшие, едва заметные шаги в мою сторону. Я ощущал сумасшедшую энергетику, исходившую от зверя, он давил меня своим физическим превосходством и жаждой расправиться. Не сводя с меня жёлтых жадных глаз, он готовился к стремительному прыжку.
Но вдруг что-то переменилось. Вероятно, не выдержав колоссального нервного напряжения, существо буквально взорвалось в истерике. Внутренняя пружина, которую он сдерживал, дошла до предела допустимого сжатия и распрямилась в неистовом бешенстве. Он прыгнул на полметра вперёд и исступлённо залаял.
Я отпрянул, отшатнулся и невольно сделал несколько шагов назад, но тут же вспомнил услышанное когда-то давно утверждение, что волки не умеют лаять, и понял, что передо мной собака.
Собак я тоже не люблю, честно сказать – даже побаиваюсь. Но осознание того, что это не дикий зверь, сбежавший из зоопарка или забредший сюда из леса, придало сил. Это всего лишь пёс, пусть злой и сильный, но всё-таки не дикий, наверное, городской, бездомный, и поэтому такой агрессивный.
Я где-то слышал, что собаки, как, впрочем, и все живые существа, особенно те, которые издревле сопровождают человека, очень хорошо нас чувствуют. Это своего рода элемент приспособления к особенностям друг друга. И если человек трусит, если он боится собаки, то она это сразу понимает и будет давить на человека, будет вынуждать его сдаться, развернуться и кинуться прочь. Тем самым человек подставит себя под нападение, поставит в более удобную для атаки позицию.
Поэтому я взял себя в руки, самоуверенно шагнул вперёд и вернулся на исходную точку, с которой он меня согнал. Занёс руку вверх, как бы показывая, что собираюсь его ударить, и громко, что было силы, заорал.
И это сработало. Пёс вдруг обмяк, поджал уши и хвост, сгорбился. Он всё ещё смотрел на меня, но теперь в его глазах был лишь страх и унижение. Он был смешон и жалок. Несколько секунд зверь размышлял, что делать дальше, но потом стремглав развернулся и кинулся наутёк – прочь отсюда, от меня и моего кулака.
Я обернулся. В полусотне метров, возле кабриолета, уже стояли машины полиции и скорой помощи. Блондинка оживлённо жестикулировала и махала руками.
Я доковылял до красного седана и заглянул внутрь через разбитое, вывороченное стекло.
В салоне был только один человек – парень, сравнительно молодой, лет тридцати или около того. Лицо в крови, но он жив. Более того, изодранными непослушными руками пытается освободиться от опутавшего его кокона.
– Эй, парень, как ты? – только и смог вымолвить я.
Он поднял голову, тупо, непонимающе посмотрел и что-то ответил. Шоковое состояние ещё не прошло, поэтому ничего вразумительного не получилось.
– Спокойно, друг, – сказал я, – старайся поменьше двигаться. «Скорая» уже тут, сейчас тебе помогут.
Одной рукой я опёрся о крышу, а другой взялся за ручку двери и дёрнул на себя. Дверь не поддалась, заклинило.
– Кажется, у меня сломан позвоночник, – прохрипел он и в отчаянии опустил руки с зажатыми в них ремнями кокона. – Не чувствую своих ног.
– Это просто болевой шок, – попытался успокоить я. – Скоро пройдёт.
– Где Гарольд?
– Кто?
– Гарольд. Мой пёс.
– Ах, это твой пёс… Он убежал.
– Он жив? – с надеждой спросил бедняга.
– Живее всех живых, даже успел на меня полаять.
– Ума не приложу, что на него нашло… – Парень откинул голову назад, на сиденье, и закатил глаза. – Бросился на меня…
– Эээ… – Мне показалось, что он сейчас отключится, и я решил поддержать разговор: – Ты имеешь в виду – там, на дороге?
– Да… – Он приподнял голову и вернул глаза в естественное положение. – Мы ехали по трассе, и Гарольд вдруг, ни с того ни с сего набросился на меня. Вцепился в руку… Из-за этого-то всё и произошло. Никогда с ним не происходило ничего подобного. Покладистый, спокойный пёс…
– Бывает. – Я вспомнил слюну, капавшую с клыков, низкий глухой рык и исполненный звериной кровожадности взгляд. Не очень-то верилось в то, что пёс был спокойным и покладистым.
– Кстати, ты, наверное, тот, в кого я врезался?
– Да, это так.
– Мне очень жаль, что так вышло. – Он виновато на меня посмотрел. – Надеюсь, ты не сильно пострадал?
– Так, самую малость, – уверенно ответил я. – Не переживай, всё будет хорошо.
Сзади послышался топот и тяжёлое дыхание. Я обернулся. Это были полицейские и медики. Кажется, моя миссия на этом заканчивалась.
Один из медбратьев тут же принялся за меня.
– Пройдёмте в машину, – сказал он, – мне необходимо вас осмотреть.
Я был изрядно потрёпан, болело колено, ныло в боку, а ещё где-то разорвал рубашку – в таком виде являться на службу уж точно не стоит.
– У вас есть видеофон? – спросил я. – Мне нужно позвонить шефу, сказать, что опаздываю.
– Есть, но для начала мы вас отвезём в больницу и проведём обследование.
Глава 3. Самое плохое, что могло случиться
Дома было пусто и тихо.
Не то чтобы я удивился отсутствию Дейдры, скорее наоборот – в её обыкновении даже в выходные вести активный образ жизни. В отличие от меня, она не спит до обеда и далее, а встаёт рано.
Но что сразу бросилось в глаза, так это именно пустота, какая-то сверхъестественная, словно из квартиры ушёл дух, который тут жил. Ещё утром это было уютное гнёздышко, а теперь квартира стала просто квартирой – бетонно-пластиково-стеклянной коробкой и не более того.
Двоякое чувство, непонятное.
С одной стороны я, конечно же, торопился.
Когда звонил шефу с места происшествия, он едва сдерживал недовольство. Мне кажется, шеф решил, что я симулирую, ищу отговорки, чтобы не ехать в командировку. В какой-то момент шеф даже прикрикнул, и пришлось отойти подальше от экрана, дабы продемонстрировать ему картину аварии и своё помятое состояние. В итоге он дал два часа на то, чтобы привести себя в порядок и явиться на работу.
Так вот, в создавшейся ситуации присутствие Дейдры было бы совсем нежелательным. Мало того, что она бы сильно расстроилась, так начала бы расспрашивать об обстоятельствах происшествия, задавать уйму дополнительных вопросов, что затянулось бы на добрых полчаса или даже больше. Потом Дейдра наверняка упрашивала бы меня остаться, говорила бы, что не отпустит, и так далее – короче, в отведённое время я бы точно не уложился.
С другой же стороны, тишина пугала. Было в ней что-то зловещее, предвещающее беду. И я сейчас был бы рад увидеть Дейдру, как всегда спокойную и мудрую, чтобы она обняла меня и сказала бы, что всё хорошо и незачем тревожиться. Одно её присутствие действовало на меня умиротворяюще.
Я разулся и прошёл в спальню, где все мои надежды рухнули как карточный домик.
На кровати лежала сумка.
Большая чёрная дорожная сумка, которую Дейдра брала с собой в поездки – в наши совместные путешествия, а иногда она доставала её, когда мы собирались на пикник.
Одно было ясно как день: если Дейдра вынула сумку из шкафа, то, значит, она куда-то уезжает. Далеко, надолго. А если она куда-то уезжает, то я должен был знать об этом. Но я об этом ничего не знал.
Рядом разбросаны вещи Дейдры – одежда, бельё и кое-что из её любимых безделушек. Создавалось впечатление, что она в спешке собирала сумку, не смогла этого закончить, прервалась и отошла.
Я уже понимал, что это означает.
Внутри что-то оборвалось. То немногое, что нас соединяло, умерло. Может быть, деревце наших отношений и было слабым, чахлым, совершенно нежизнеспособным, но оно было очень важно для меня, оно играло главную роль в моей жизни. И вот оно погибло, окончательно засохло, и нет никаких надежд на то, что когда-либо вновь расцветёт.
Я прошёл на кухню. Я чувствовал, что там есть нечто важное, что должен увидеть.
И не ошибся: на столе лежал лист бумаги. Записка, несколько строк, написанных мелким почерком Дейдры, и это послание было адресовано мне.
«Дорогой Брэд!
Прости, что так получилось, что ухожу от тебя, не предупредив заранее, но всё же надеюсь, ты понимал те намёки, которые я делала в последнее время. Прости, что не смогла найти в себе силы сказать это тебе в глаза, прости, что ухожу, даже не попрощавшись. Ты должен меня понять, мне тяжело вслух произнести эти слова. А бумага – она всё стерпит.
Мы изначально не должны были быть вместе. Мы не созданы друг для друга, и я всегда видела это в картах, которые составляла на наши отношения. Тебе это казалось глупым, но я искренне верю в астрологию и синтетизм.
На прошлой неделе я составила твою карту. В ней чётко видно, что ты меня не любишь, и мы не подходим друг другу. Кроме того, там указано, что в ближайшее время в твоей жизни появится некий человек – девушка, которая будет много для тебя значить. Поэтому наши отношения теряют всякий смысл. Пока не поздно, я ухожу, не хочу мешать, портить тебе жизнь. В общем-то, и себе тоже.
Обо мне не беспокойся – я выживу. Какое-то время, конечно, будет тяжело, но я справлюсь. Мне предложили хороший проект на околоземной орбите, работы там много, так что будет, чем занять себя, чтобы отвлечься от горьких мыслей.
Прощай, Брэд!
P . S . Мне было хорошо с тобой. Те годы, что мы были вместе, останутся в памяти как самое счастливое время моей жизни».
Я дочитал и медленно опустился на стул.
Вот и всё. Любая сказка, какой бы доброй она ни была, имеет свой конец. Дейдра появилась на моём пути неожиданно. Тогда я даже представить себе не мог, что у меня будут столь долгие отношения, что вообще можно с кем-то жить годами и быть при этом счастливым. Не понимал этого и не задумывался об этом.
Но когда она вошла… Да нет, не вошла, она ворвалась в мою жизнь, стремительно, как свежий весенний ветер, как буря, как быстрая горная река. Мне тогда показалось, что это навсегда. Я вдруг резко изменил свои взгляды, и вот теперь…
А что – теперь? Что дальше? Как теперь жить с этим?..
Вообще-то я, конечно, предвидел. Знал, что рано или поздно это произойдёт, поэтому нельзя сказать, что сегодняшнее событие было новостью или чем-то неожиданным. Где-то в глубине души я уже давно принял неизбежность нашего расставания и даже смирился с ним. Эта растянутость событий во времени – от момента, когда тебе впервые в голову приходит мысль о том, что когда-то это произойдёт, до дня непосредственного свершения ожидаемого – она спасла меня. Отсрочка, безусловно, оградила от серьёзного удара, который, несомненно, свалил бы, если бы произошёл внезапно.
Неспешное и неотвратимое, я бы даже сказал – плавное осознание, временами – мучительное ожидание худшего – вот то, что сопровождало наши взаимоотношения в последние несколько месяцев. Казалось, мы ждали этого, вынуждали друг друга сделать первый шаг.
И вот – Дейдра решилась, ей окончательно это надоело, она сдалась, оказалась слабее. Или, наоборот, сильнее? Раз всё-таки решилась… Как знать? Да и какая теперь разница?
Вместе с тем, я почувствовал облегчение. Всё закончилось, и незачем теперь юлить, делать вид, что всё хорошо. Не нужно теперь обнимать Дейдру и врать ей о том, что всё образуется, говорить, что это временно, что мы просто немного перенервничали и устали. Всё закончилось – вот так вот – в одночасье, раз и навсегда…
Тут я услышал какие-то звуки. Сначала решил, что это с улицы. Возможно, Дейдра забыла закрыть окно, и это прохожие внизу или проезжающие мимо машины. Но потом я прислушался и понял, что звуки доносятся из ванной. Словно бы кто-то долго до этого занимался каким-то тихим, бесшумным делом, ну, скажем, красил ресницы или губы. А потом поставил флакон или что-то подобное на полку перед зеркалом и принялся искать нечто другое.
Я так чётко представлял себе эту картину, как будто бы видел её сквозь стены, наяву. И в этом нет ничего удивительного – ведь и в самом деле много раз наблюдал подобные сценки из повседневной жизни, и главную роль в них исполняла она, Дейдра.
Ну да, кому же ещё? Дейдра в ванной комнате, прихорашивается, а, может быть, просто вытирает волосы после принятого душа. Всё как обычно.
В голове тут же зародилась глупенькая надежда, что всё это просто дурацкий розыгрыш, что она не ушла и никуда вовсе не собирается. Она за что-то на меня обиделась и решила устроить эту маленькую мелодраму, чтобы я, наконец, отошёл от работы и будничной суеты и обратил на неё внимание.
Мысль эта умерла почти сразу после того, как зародилась: так не шутят. То есть, может быть, это и принято у каких-либо пар, возможно даже, это доставляет кому-то радость, но не у нас. В наших отношениях так заведено не было, не принято было ничего подобного.
Дверь отворилась, и в коридор вышла она.
Как всегда, такая красивая, с длинными, тёмными, от воды почти чёрными, кудряшками, которые роскошной пышной гривой спускались почти до пояса. Она глядела прямо перед собой, наклонив голову и просушивая волосы полотенцем.
Кареглазая и великолепная, но уже не моя.
Теперь-то я понял, почему квартира показалась мне пустой. Дейдры тут больше не было. Точнее, она была – физически, но духовно она находилась уже в каком-то другом, далёком отсюда месте.
«И, наверное, совсем с другим, не со мной», – горько подумал я и деликатно кашлянул.
Дейдра встрепенулась и полными удивления глазами оглядела меня.
– Ах, это ты, – произнесла Дейдра. – Я не думала, что ты придёшь так рано… – Её взгляд остановился на моей разодранной рубашке. – Что случилось? – в голосе зазвучали нотки страха, но глаза – ими-то не обманешь. Во взгляде ещё чувствовалось сострадание, но это было сострадание, которое она могла испытывать к другу, к приятелю, к хорошо знакомому человеку, но не к любимому мужчине.
– Ничего страшного, – ответил я вполне спокойным тоном. – Попал в аварию, но, к счастью, не сильно пострадал. Меня уже осмотрели врачи, они пришли к выводу, что если не считать пары ушибов, то я в полном порядке. Не переживай, пожалуйста.
Она увидела записку в моих руках и тут же потупила взор. Буквально упёрлась взглядом в пол, не смея поднять его и посмотреть мне в глаза. Левая рука безвольно повисла, полотенце выпало и мягко опустилось на пол. Правой рукой Дейдра чисто женским жестом принялась поправлять ворот лёгкого халатика, запахивая его посильнее.
– Да-да, – я старался говорить как можно тише и спокойнее. – Я уже прочитал. Думаешь, всё кончено? Может быть, ещё попробуем всё наладить?
Фраза нелепая и совершенно неуместная, но на большее я в тот момент способен не был.
– Нет, прости, – сквозь слёзы ответила Дейдра. – Карта не может врать, и я уверена, что правильно её составила. Я верю астрологии, даже больше, чем себе.
– Понятно. – Я тоже опустил глаза. Можно было сказать что-то ещё, наверное, нужно было попробовать ещё один раз, но я понимал: всё это бессмысленно. И Дейдра это понимала. – Я забежал на пару минут, – словно бы извиняясь за неожиданный визит, продолжил я. – Сейчас, только переоденусь и уйду – тороплюсь, шеф ждёт... Не буду удалять тебя из списка хозяев квартиры: если что-то забыла, то всегда можешь сюда вернуться и забрать, что нужно.
Сложно говорить, зачем это сказал – то ли намёк, то ли тень слабой надежды, а может быть, это просто моя природная порядочность взяла верх. Но Дейдра ответила отказом, перечёркивая предложение:
– Спасибо. Но в этом нет нужды. Я сегодня улетаю, вернусь не скоро.
– Куда же ты улетаешь?
– На «Ксению». Может быть, ты слышал? Это такая станция на дальней орбите. Мы будем строить огромную базу, Новую Луну.
– Да, что-то такое припоминаю. Ты и раньше мечтала там работать.
Мы замолчали ненадолго, примерно на полминуты. Я уже встал, собираясь пройти в холл, когда Дейдра вдруг сказала:
– Знаешь, Брэд, ты всегда был двуликим. – Мы одновременно подняли глаза и встретились взглядами. – Не двуличным, а именно двуликим. Как будто два человека в одном теле. Или разуме. Я и раньше это замечала, но в той карте, которую составила несколько дней назад, – в ней чётко видно две линии. Один ты, а другой… – Она прервалась, не зная, что добавить. – Ты всегда был странным… и не моим.
