Текст книги "Огненное дыхание Земли (СИ)"
Автор книги: Артем Курамшин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
Глава 6. И снова двойственность
Доктор Кальвин окончательно запутала меня. Она долго вглядывалась в составленную карту, читала её, беззвучно шевеля губами, снимала очки, порывалась что-то сказать, но, сомневаясь, вновь надевала их и возвращалась к чтению.
Я сразу понял, что ей не понравилась карта и ничего хорошего от неё не услышу. Оставалось только терпеливо ждать, надеяться на лучшее.
Ситуация напоминала сцену из фильма: визит безнадёжно больного к врачу, когда доктор долго изучает анализы пациента, результаты медицинских обследований, тянет время, не решаясь произнести вслух страшный диагноз, и таким образом как бы подготавливает его к принятию нелёгкой участи.
Наконец доктор Кальвин в очередной раз сняла очки, положила бумаги на стол, собралась с мыслями и начала:
– Сказать честно, давненько такого не видела. Странная карта. Вначале я решила, что неправильно её рассчитала, но теперь уже так не думаю. Скорее всего, вас ждут непростые испытания, сопряжённые с глубокими переживаниями.
– Хм, – произнёс я, – но ведь в этом нет ничего сверхъестественного. Насколько понимаю, переживания и испытания – это не редкость. Вы же чем-то озадачены. Что не так?
Доктор отвела взгляд в сторону, посмотрела на стену за моей спиной, прищурилась и тяжело вздохнула.
– Как бы это объяснить… – задумалась она. – Неточная она какая-то… В карте я вижу множество двусмысленностей, факторов, двояких по своему значению. Их можно трактовать по-разному… Знаете, бывает так, что смотришь в воду, ну, скажем, в речку. И вода настолько чистая и прозрачная, что видишь дно, хотя оно расположено на глубине метра или двух. А тут – совсем другое: мутно и непонятно. Не то, что дно – руку свою не увидишь, если опустишь в такую воду.
– Понятно, – протянул я.
На самом деле мне, конечно же, совсем ничего не понятно. Хотелось получить более расширенный ответ. Доктор Кальвин это тоже понимала, она снова надела очки, взяла в руки карту и принялась искать что-то в тексте.
– Вот тут, – проговорила она. – Тут есть данные о некоем предательстве… Но нет указаний на то, по отношению к кому будет совершено это предательство. То ли вы кого-то предадите, то ли вас кто-то предаст – непонятно. Кроме того, в карте сказано, что в ближайшее время вы поменяетесь. Скоро, очень скоро, буквально через несколько дней. Резко поменяетесь. Вас ждёт некое потрясение, осознание чего-то важного, что повлияет на вашу жизнь. Но, что самое интересное… – Она запнулась, как мне показалось, несколько смутившись, словно признавая своё бессилие. – Правильнее сказать – самое неприятное, – поправила она себя. – В карте нет даже малейшего намёка на то, хорошие это будут изменения или плохие.
Доктор Кальвин замолчала, ожидая моей реакции. А я не знал, что сказать. Действительно, сказать было нечего. Не ругать же её за то, что карта вышла такая бестолковая.
– М-да, – процедил я, – действительно непонятно.
– Да уж, – с сожалением согласилась доктор Кальвин.
Я вспомнил о шефе и его просьбе, которая привела меня сюда. Перед внутренним взором предстало унылое лицо. Необычайно чётко увидел, как оно становится ещё более кислым, когда я рассказываю о визите к доктору Кальвин. Каждое слово – все эти «двусмысленности» и «неточности» – ещё сильнее расстраивают шефа, заставляя искать замену на предстоящую командировку. Стало жаль его, и я спросил:
– Скажите, а не значит ли это, что мне не стоит предпринимать поездку? Я говорил вам, что собираюсь в командировку…
Доктор Кальвин приободрилась:
– Знаете, мой опыт подсказывает, что чему быть – того не миновать. Насколько поняла, ваша поездка носит сугубо деловой характер, а ваше отношение к работе не ускользнуло от моего взгляда. Я уже давно заметила, что нынешняя профессия для вас не имеет особого значения, не ваше это. Поэтому если вы не вкладываете в поездку каких-то личных интересов, то можно смело её совершать.
– Как знать…
Шеф тут же пропал со сцены. Вместо него воображение захватил другой образ – образ Зои Тельман, образ очень размытый, нечёткий. Но в то же время важный, играющий большую роль. Командировка и неминуемая встреча с Зоей предстали вдруг в несколько ином ракурсе.
Есть ли у этой встречи личностная подоплёка? Не это ли потрясение увидела в карте доктор Кальвин? Хотя – почему потрясение? Почему я решил, что эта встреча будет иметь какое-то значение для меня?
– В любом случае, – она вновь вернулась к бумагам, – я вижу в вашей карте некое путешествие, подозреваю, это и есть командировка. Это наводит меня на мысль, что вы всё равно поедете, даже если этому сопротивляетесь. Поэтому предлагаю оставить сомнения и со спокойной душой собирать чемоданы.
– Понятно. – Я облегчённо вздохнул, словно гора с плеч свалилась.
Поймал себя на мысли, что уже скорее хочу ехать в горы, а вовсе не избегаю поездки, как это было ранее. И чёрт его знает, с чем это связать – то ли я просто не хотел подвести шефа, то ли действительно желал увидеть Зою.
– Что меня действительно смущает, – доктор перелистнула страницу, – так это ваша двойственность…
Я замер.
Теперь уже Зоя исчезла. Точнее, не исчезла, а её образ, который и до этого был весьма размыт, стал ещё более неточным. Как будто бы картина, написанная акварелью, попала под дождь, и тот сначала смазал контуры, а потом и совсем смыл их. Краски разноцветными струйками стекли на асфальт, на полотне уже еле угадывался силуэт человека, который недавно там был изображён.
Место Зои заняла Дейдра. В нашу последнюю встречу она тоже говорила что-то подобное, о двойственности.
Но воспоминания о Дейдре острой болью пронзили сердце, поэтому я лихорадочно искал другую тему для размышлений.
Я тут же подумал ещё об одном обстоятельстве, о деле, которое было очень важным для меня, но о котором никогда и никому не говорил. Это была тайна. Даже малейшее упоминание о ней крайне нежелательно. Утечка информации о деле была убийственна для меня, всё это могло обернуться катастрофой.
Видимо, доктор Кальвин заметила мою реакцию. Она подняла голову, пристально посмотрела в глаза и продолжила:
– Вот эти значения, – она показала лист, исписанный непонятными мне символами, – обычно бывают в картах близнецов – знаке, как известно, двойственном. Со всей уверенностью могу сказать, что для вашего знака они несвойственны, и раньше я такого не замечала в ваших картах. Но вот теперь вижу эту… – доктор задумалась, подбирая слово: – Двуликость! – Найдя искомое слово, даже щёлкнула пальцами.
Я вздрогнул: то же самое слово употребила Дейдра в памятном для нас последнем разговоре. И это уже совсем неприятно. Казалось, доктор точь-в-точь повторяет слова Дейдры.
Доктор Кальвин, похоже, довольна своей находкой, видимо, это слово как нельзя лучше отображает её мысль.
– Двуликость, – продолжала доктор, – чёткое определение того, что я увидела в карте. Но как раз это меня и озадачивает. Откуда в вас это?
Её последний вопрос был, скорее всего, риторическим, адресованным самой себе. Доктор Кальвин не ждала от меня ответа, и я промолчал.
Мне стало окончательно дурно. Сейчас доклад доктора казался отвратительным, будто она залезла куда-то очень глубоко, в потаённые комнаты моей психики, туда, куда даже самого себя пускаю редко и неохотно. А она проникла туда и вела себя вполне по-хозяйски, пыталась разобраться, что и как, расставить там всё по полочкам.
– Знаете, доктор, – нерешительно сказал я, – мне кажется, я услышал уже достаточно, теперь стало всё понятно…
– В самом деле? – удивилась доктор Кальвин.
– Да. И времени у вас отнял слишком много… Пожалуй, мне пора. К тому же, я тороплюсь, знаете ли…
Доктор Кальвин посмотрела на часы.
– Ну что вы! – возразила она. – Время не имеет значения, нужно разобраться в нашей ситуации.
Я спешно поднялся и заторопился к выходу.
– Ведь это же важно! – привела она ещё один довод.
Но я её словно бы не слышал. Торопливо и, возможно, не совсем учтиво попрощался и буквально выскочил из кабинета.
Доктор Кальвин хотела было ещё что-то возразить, но не успела – через полминуты я уже был на улице.
Глава 7. Неприятности продолжаются
На улице я почувствовал себя лучше. Тут не было того навязчивого ощущения, что меня рассматривают под микроскопом как препарированную лягушку. Я попытался сбросить наваждение и с этой целью занялся текущими мелочами.
Для начала позвонил шефу и рассказал о результатах встречи с доктором Кальвин. Разумеется, опустил её слова о двусмысленности и неточности карты, преподнёс всё в радужных тонах. Сказал, что доктор не видит в поездке чего-то плохого. Шеф, кажется, остался доволен и напоследок пожелал мне удачи.
Потом я заказал себе билет на вечерний стратолет и сделал ещё пару необходимых звонков.
Я уже почти успокоился, оставил переживания, связанные с визитом к доктору, и оглядел улицу в поисках свободного такси. Одно такое как раз скучало в десятке шагов впереди. Я подошёл к машине, открыл заднюю дверь и плюхнулся на сиденье.
Водитель, смуглый усатый мужчина, обернулся, поздоровался и спросил адрес назначения. Я назвал, и мы тронулись.
Таксист оказался на удивление сдержанным и неразговорчивым. Мне нужно было чем-то себя занять, а так как он молчал, углубился в изучение списка развлекательных роликов, представленных в стереовизоре такси. Вскоре нашёл передачу на вполне приемлемую тематику и нажал кнопку выбора.
Вероятно, нервное напряжение всё же не отпускало, я был настолько измучен, что целиком и полностью погрузился в просмотр передачи. Это своего рода защитная реакция организма: когда жизненные передряги истощают ресурсы психики, и на душе становится совсем отвратительно, мы стараемся уйти от окружающей действительности, нырнуть в мир грёз, где весело и непринуждённо. Ну, или хотя бы послушать бред популярного комика. Пусть то, что он говорит со сцены, – полнейшая глупость, зато отвлекает от тяжёлых мыслей, расслабляет, уводит от насущных проблем.
Я как-то и не сразу заметил, что едем не совсем правильно. Вместо того чтобы выехать на 3-е шоссе, водитель отчего-то выбрал Южную стрелку. Получался существенный крюк. На мой вопрос относительно столь странного маршрута таксист ответил, что по 3-му шоссе сейчас не протолкнуться, поскольку полчаса назад там случилась авария и образовалась большущая пробка. И мне бы тогда указать, что есть ещё Кольцевая развязка, через которую было бы короче, но думать совсем не хотелось, и я опять вернулся к стереовизору.
Комик продолжал своё бездарное выступление, слегка раздражая полнейшим отсутствием интеллекта. Впрочем, это как раз то, что нужно, поэтому не вызывало внутреннего протеста.
Минут через десять я понял, что водитель окончательно сбился с пути и везёт меня совсем не туда, куда следовало. Мы проезжали безлюдную промышленную часть города, покинуть которую можно было достаточно просто – нужно просто съехать на любом перекрёстке влево. Но водитель почему-то не сделал этого.
Я уже хотел сказать ему, но он вдруг сбросил скорость, свернул с трассы и повёл машину по второстепенной узкой дороге. Места вокруг были мрачные, тёмные, дорога заканчивалась, как я заметил, метров через пятьдесят, рядом с небольшим бетонным боксом – такие обычно располагаются возле крупных развязок и выполняют вспомогательную функцию: что-то вроде коллектора, а может быть часть какой-то другой инфраструктуры.
– Эээ… – промычал я. – Это ещё зачем?
Водитель промолчал.
– Куда мы едем? – не унимался я.
– Сейчас, – невозмутимо ответил таксист и через открытые ворота въехал прямо в бокс. – Уже почти приехали.
Через несколько секунд, когда машина остановилась, он обернулся, и в руках у него я увидел блестящий металлический предмет. В полутьме я не был уверен, но показалось, что это большой армейский пистолет, может быть, даже лазерный – как-то раз приходилось сталкиваться с такими штуками.
– Зачем ты ходил туда? – низким голосом произнёс таксист.
– К-куда? – заикаясь, спросил я.
– К доктору Кальвин.
– Эээ… На консультацию. Зачем же ещё ходят к личному специалисту?
– Не дури. – Он медленно покачал головой. – Говори как есть. Ты думаешь, я тут с тобой шуточки шучу?
– Какие, к чёрту, шуточки? – воскликнул я, понимая, что вляпался в какую-то мутную историю. Причём, вне всяких сомнений, не имею к ней никакого отношения.
Таксист нервно заелозил на своём месте. Мне показалось, что ему не понравилась моя грубость, что в создавшейся ситуации могло иметь плачевные последствия. Я собрал всю свою смелость и тихо, крайне учтиво проговорил:
– Послушай, тут точно какая-то ошибка. Доктор Кальвин – мой личный специалист по астрологии и синтетизму, я хожу к ней раз в месяц или около того. Сегодня я уезжаю в командировку и решил с ней проконсультироваться. Вот и всё.
– Не пытайся обмануть, я тебя насквозь вижу, – мрачно, глядя исподлобья, проговорил он.
– Нет-нет, – возразил я, стараясь вместить в слова всю убедительность, на которую только был способен. – Я и не думал тебя обманывать, вовсе нет. Но, поверь, я не имею отношения ни к чему, за что мне можно было бы угрожать пистолетом. Я даже знать не хочу, за что ты сейчас на меня его направил. Ты меня с кем-то перепутал. Я вообще ничего не понимаю!
– Выходи из машины! – Таксист кивнул в сторону двери.
Вероятно, нужно было спросить «зачем?», но я вовремя сообразил, что это будет лишним, и повиновался. Водитель или кто-то, выдававший себя за водителя такси, тоже вышел, обогнул машину и приблизился ко мне.
– Руки за голову! – скомандовал он и ткнул стволом мне в грудь.
«Ждать помощи неоткуда», – с отчаянием подумал я, поднимая руки вверх. Дорожники, надо полагать, не каждый день сюда заглядывают. Раз в неделю они посещают этот бокс, а может быть, и того реже. И вообще выглядит он заброшенным – кругом бардак и мусор. Так что рассчитывать, что они появятся в ближайшее время, было весьма сомнительной перспективой.
Закричать, позвать на помощь – тоже. На шоссе меня вряд ли кто услышит. Не говоря уже о том, что гангстер, который сейчас шарил по карманам моей куртки, тут же предпримет встречные меры.
«Что у нас ещё есть?» – лихорадочно соображал я.
Броситься к дороге – совсем не вариант. За полминуты, что буду бежать до шоссе, он успеет изрешетить меня пулями или порезать лучом лазера.
При таком раскладе надеяться приходилось только на свои силы. Может, ещё раз попробовать убедить его в том, что произошла какая-то чудовищная ошибка?
«Возможно, это и поможет, – сказал я себе, но тут же передумал: – Нет, не поможет».
Парень явно одержим, никакими убеждениями его не проймёшь, а сделаешь только хуже. Когда до него дойдёт, что я не имею никакого отношения к тёмной истории, в которую оказался замешан, он запаникует и, скорее всего, грохнет меня, чтобы устранить лишнего свидетеля.
А действует он как-то непрофессионально, – заметил я. Не удосужился развернуть меня к себе спиной. Стоим лицом друг другу. Рискованно поступает. Руки трясутся, похоже, от неуверенности. Увлёкся обыском, а на моё поведение почти не обращает внимания. Мои руки, кажется, совсем упустил из виду. Или это только кажется?
– Где документы? – недовольно спросил таксист.
– Какие документы? – не понял я.
– Ты вёз с собой документы. – Он поднял взгляд и посмотрел мне в глаза. Нервно, панически, мне показалось, что находится на грани истерики, ещё чуть-чуть – и сорвётся. И он тоже понял это. Дабы вернуть себе контроль над ситуацией, прикрикнул: – Не валяй дурака!
Зря он это сделал, вышло крайне неубедительно, голос дрожал.
– Ах, ты о них… – я сделал вид, что понял, о чём он. – Они в кармане, – соврал я, – в джинсах.
В его глазах зародилась надежда. Кажется, я достаточно реалистично сыграл роль расколовшегося, струсившего слабака. Он потянулся к карману и допустил грубейшую ошибку – отвёл ствол чуть в сторону. Теперь пистолет уже не был направлен на меня. Так было удобнее обыскивать, но именно это его и подвело.
Я медленно и незаметно для него начал слегка опускать левую руку вниз. Когда скрывать движение от взгляда таксиста уже не было возможности, я, что было сил, ударил его по руке, в которой он держал пистолет. Оружие упало на пол и отскочило в сторону.
Моё сопротивление стало для него полнейшей неожиданностью. Решительная и внезапная атака сразила наповал. Единственное, на что хватило таксиста, это растерянно на меня посмотреть.
Я со всей дури толкнул неудачливого налётчика от себя, не забыв при этом зацепить своей ногой обе его ноги. Таксист рухнул на бетон. Я наклонился, схватил пистолет и направил его на таксиста.
– Спокойно! – крикнул я. – Не двигаться!
Вероятно, он сильно ударился головой о пол, потому что сейчас просто лежал, не предпринимая попыток подняться. Обеими руками держался за затылок, лицо перекошено от боли.
Удостоверившись в том, что таксист обезврежен, я достал из кармана видеофон и набрал номер полиции.
Глава 8. Два хороших полицейских
– Парень неадекватен, – сказал лейтенант. – Мы рассчитывали на вашу помощь в этом деле.
Я в недоумении пожал плечами:
– Мне нечего добавить.
В полицейском участке тепло и уютно. Сотрудники культурные и обходительные. Старший из них, капитан, сидел в углу и почти всё время молчал. С миролюбивым видом он наблюдал за нашим разговором. Его подчинённый, молодой и энергичный лейтенант, расхаживая по кабинету, допрашивал, однако со стороны это выглядело как доброжелательная беседа двух уважающих друг друга малознакомых людей.
– Хотите ещё кофе? – предложил лейтенант.
Я на секунду задумался. Это уже третья кружка, что, вообще-то, слишком много для меня, но напиток настолько вкусный и бодрящий, что я не смог отказаться:
– Да, пожалуй.
Лейтенант живо подхватил кофейник, нажал пару клавиш на нём и направился ко мне. Пока он шёл, кофе уже приготовился, я протянул кружку, лейтенант наполнил её.
– Кстати, забыл вам предложить в начале, – лейтенант даже смутился, – есть вкусные пончики с ванилью. Хотите?
Я решил не злоупотреблять гостеприимством и отказался.
Лейтенант вернул кофейник на место, деловито потёр ладони и продолжил:
– Итак, давайте ещё раз повторим. Для протокола. – Он подошёл к стереокамере, нажал на кнопку записи и спросил: – Значит, вы утверждаете, что не знакомы с нападавшим?
– Нет, не знаком, – ответил я, стараясь выглядеть как можно официальнее.
– Следовательно, между вами не происходило каких-либо конфликтов?
– Абсолютно в этом уверен. Я бы запомнил.
– Может быть, вы можете что-то прояснить по поводу претензий, которые вам предъявил нападавший? Возможно, у вас есть какие-либо сведения, связанные с вопросами, которые он вам задавал?
– Нет, ничего такого мне не известно.
Лейтенант вопросительно посмотрел на капитана, ожидая, что тот что-либо добавит. Но капитан отрицательно мотнул головой, и лейтенант отключил стереокамеру.
– Всё ясно как белый день, – резюмировал лейтенант. – Парень свихнулся.
– Вы, правда, так думаете? – спросил я, отхлёбывая кофе.
– Других вариантов у меня нет. Первое, – лейтенант принялся загибать пальцы: – мы связались с его супругой, а также с работодателем: везде дают положительные характеристики. Ни коллеги, ни близкие даже слышать не хотят о том, что он может быть каким-то образом связан с преступным миром. Второе, наше досье на него считай, что пустое: пара штрафов за нарушение правил дорожного движения – вот и всё, что у нас на него есть. Да и штрафы – чепуха полнейшая: превышение скорости и ещё что-то в этом роде, что, в общем-то, неудивительно для профессионального таксиста. Третье, – лейтенант улыбнулся, – пистолет – ненастоящий…
– Вот как? – удивился я. – А выглядит…
– Совершенно верно, – подтвердил лейтенант, – выглядит очень натурально. Но, слава богу, это всего лишь макет, игрушка, выполненная из металла. По утверждениям таксиста, эту железяку забыл в машине один из клиентов пару недель назад. Он хотел вернуть игрушку владельцу, да никак не мог припомнить, кто её оставил.
– Любопытно.
– Ну, и кроме того, сам нападавший до сих пор находится в состоянии шока от содеянного. Он только и делает, что твердит одну и ту же фразу: «Ума не приложу, что на меня нашло». Сначала мы подумали, что это последствия удара головой – следует заметить, нехило вы ему врезали. Но потом мы засомневались и подключили врачей. Сейчас с ним работают психиатры. Я уже почти не сомневаюсь, что они найдут какие-нибудь отклонения. Думаю, реальный тюремный срок ему не грозит, обойдётся лечением в клинике.
– Я нисколько не против, – сообщил я. – Разумеется, если его поведение не опасно для окружающих.
– Это радует, – вступил в разговор капитан. – Умение прощать – великий талант. Тем более, когда речь идёт о человеке, который не в себе. Ваша миролюбивая позиция в этом вопросе может спасти парня.
Его слова мне польстили. Приятно осознавать себя человеком, от решения которого зависит судьба другого. Я великодушно подтвердил:
– Да, это так.
Однако моя командировка вновь оказалась под вопросом. Я опять представил себе измученное лицо шефа и решил, что не хочу его расстраивать.
– Единственное, что меня действительно смущает, – сказал я, – так это моя командировка. У меня вылет через несколько часов. Буду отсутствовать неделю, а может быть и две. Разрешат ли мне вылететь? Не понадоблюсь ли для дачи дополнительных показаний или для участия в других процедурах?
– Нет-нет, – уверил меня капитан, – неделя и даже две погоды тут не сделает. Можете со спокойной душой ехать в командировку. В крайнем случае, мы свяжемся с вами по видеофону. А так – вы дали вполне исчерпывающие показания, думаю, нет смысла ожидать в этом деле каких-то новых фактов.
Я соврал. Командировка была не единственным обстоятельством, которое меня смущало. Вся эта история выглядела сейчас странной. Была какая-то натяжка в словах обходительных полицейских.
В один момент внутри даже зародилось подленькое подозрение: уж не заодно ли они с опростоволосившимся таксистом? Не прикрывают ли своего подельника? Послушать их – так всё гладко и понятно. Мутная история, странная.
Впрочем, я тут же отмёл эту мысль, это было бы уже слишком. С какой стати таксисту на меня охотиться? И с чего бы полицейским его прикрывать? Нет, чепуха всё это, ерунда, надуманно и уж совсем неубедительно.
Но было что-то в этой истории, какие-то детали, неподдающиеся логическому объяснению.
Между тем, стражи порядка, кажется, закончили и готовы были распрощаться. А это означало, что времени у меня совсем не оставалось. Я лихорадочно соображал, за что бы ещё зацепиться.
– Послушайте, – вспомнил я, – а ведь таксист говорил о докторе Кальвин. Он так и спросил: зачем ты ходил к доктору Кальвин? Откуда он про неё узнал, если он сумасшедший?
– Ну, – протянул лейтенант, – это очень просто. Во-первых, наличие психического заболевания ещё не говорит о том, что человек не способен на адекватные действия. Самые страшные маньяки зачастую ведут себя весьма рассудительно: могут месяцами следить за жертвой, собирают нехилое досье на неё, нередко действуют не хуже профессиональных детективов. Тот факт, что сейчас таксист ничего не помнит, не отвергает этого предположения, а скорее, говорит о степени его невменяемости. А это нисколько не противоречит нашей гипотезе. Даже наоборот – свидетельствует в её пользу, ибо психическое помешательство зачастую сопряжено с целеустремлённостью пациента, его осторожностью и дотошностью.
– Кроме того, – добавил капитан, – вспомните общий вид здания офиса доктора Кальвин. Моя жена тоже посещает этого специалиста, я несколько раз подвозил её на машине, поэтому имею представление об этом месте. Насколько помню, на фасаде находится огромная вывеска, на которой большими буквами написано «Кабинет доктора Кальвин». И других офисов в здании нет. Так ведь?
– Да, – согласился я, – точно так.
– Логично предположить, что любой выходящий из дверей человек был на приёме у доктора Кальвин. Вы говорили, что такси стояло в непосредственной близости от офиса. Следовательно, таксист видел, откуда вы вышли. Я легко могу сделать допущение, что он просто сидел и ждал, пока кто-нибудь выйдет из здания и сядет в его машину. Заметьте, на втором вопросе он попал впросак: он требовал от вас неких документов, которых у вас, понятно, и быть не могло. Отсюда я делаю вывод, что он действовал вслепую. Была у него какая-то навязчивая идея, к которой вы не имеете никакого отношения. Он задал вам один вопрос, вопрос оказался, что называется, в тему: вы ответили на этот вопрос. Таксист задал второй вопрос и не угадал с ним. Документов у вас не было. Что, впрочем, сыграло вам на руку. Вы отвлекли внимание и обезвредили его.
– Кстати, мы совсем забыли поблагодарить вас, – подхватил лейтенант. Он приблизился ко мне и протянул руку: – Позвольте от всего нашего управления объявить вам благодарность за содействие и за отвагу, проявленную в экстремальной ситуации, – несколько официозным тоном сказал он.
Я поднялся и пожал его руку.
– По сути, – сказал капитан (он тоже встал и подошёл ко мне), – вы сделали за нас нашу работу. Примите мою благодарность, господин Уиллис!
Я смутился, покраснел и что-то залепетал в ответ.
Таким образом полицейские подвели вполне логичную и жирную черту под нашим разговором. Пытаться продолжать беседу было как-то нелепо. Мне не оставалось ничего другого, как попрощаться и отбыть восвояси.
