Текст книги "Линии судьбы. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Артем Федоренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Глава 13: Пробуждение в настоящем

Черный пепел, оставшийся от существа, медленно оседал на дощатый пол. Тишина, последовавшая за схваткой, держалась недолго, из-за стен хижины донеслись шорохи и приглушенные стоны, больше напоминавшие звериное рычание, чем человеческие голоса.

Михаил инстинктивно принял боевую стойку, прислушиваясь к движениям снаружи. Для обычного человека все эти звуки слились бы в неразличимый шум ночного леса, но его обостренное восприятие времени легко различало отдельные потоки. Там, где текла скверна, время словно закручивалось в мелкие водовороты, противоестественные и искаженные.

– Их несколько, – произнес он, закрывая глаза и сосредотачиваясь на ощущениях. – Минимум четверо.

Он повернул голову, как бы прислушиваясь к различным направлениям, хотя на самом деле отслеживал искажения временного потока.

– У входа двое. Ещё один перемещается к окну, четвертый… крупнее остальных, вероятно, их лидер, держится позади.

Когда он открыл глаза, то увидел, как Тан Сяо плавным движением извлекает из потайных карманов рукавов тонкие метательные иглы с тёмно-синими наконечниками. Её осанка мгновенно изменилась, плечи развернулись, спина выпрямилась, а в глазах появилась хищная сосредоточенность, которую он никогда раньше не видел у спокойной помощницы наставника Цзы.

Их взгляды встретились, и Михаил не смог скрыть изумления.

– Потом объясню, – коротко бросила она. – Создай замедление у входа в дом.

Михаил глубоко выдохнул, ощущая, как энергия поднимается от основания позвоночника, проходит сквозь солнечное сплетение и растекается по рукам к кончикам пальцев. Он не просто замедлял время, он создавал особое пространство, где энергетические потоки противостояли искаженному течению скверны.

Временной пузырь сформировался точно в тот момент, когда в дом забежали существа. Стороннему наблюдателю показалось бы, что зараженные внезапно начали двигаться в несколько раз медленнее, точно в киселе.

Тан Сяо действовала мгновенно. Её руки описали в воздухе полукруг, и три иглы устремились к первому зараженному, поразив его в шею и грудь. Не дожидаясь результата, она уже метнула следующую партию игл во второго нападавшего. Каждая игла находила свою цель с хирургической точностью.

– Это не техники наставника Юнь Цзы, – произнес Михаил, удерживая временное искажение.

Тан Сяо не ответила. Как только два первых зараженных рухнули, она скользнула к окну с плавностью воды, огибающей камень. Третий зараженный едва успел просунуть руку сквозь оконную раму, когда игла вонзилась точно между сухожилиями запястья, парализуя конечность.

Удерживать временное искажение становилось всё труднее, тонкие бисеринки пота выступили на лбу Михаила, а в висках пульсировала боль. Энергетические контуры начали мерцать по краям – признак истощения ресурсов.

Лидер зараженных, массивный мужчина с чешуйчатыми наростами на шее и плечах, ворвался внутрь, частично сопротивляясь временному искажению. Его глаза были полностью черными, а кожа покрыта сетью пульсирующих тёмных прожилок, изо рта сочилась густая тёмная жидкость.

– Уходи с линии атаки! – крикнула Тан Сяо.

Михаил отпрыгнул в сторону, позволяя временному пузырю рассеяться. Освободившуюся энергию он перенаправил в ладони, готовясь к технике “Волна отражения”, отбрасывающей противника его же силой.

Но атаковать ему не пришлось. В тот момент, когда зараженный бросился вперед, Тан Сяо словно растворилась в полумраке комнаты. Михаил едва успел заметить, как её силуэт на мгновение слился с тенью от очага, а в следующее мгновение она возникла за спиной нападавшего. Серия молниеносных ударов, и нападавший рухнул на пол, дёргаясь в конвульсиях, но оставаясь живым.

Наступила оглушительная тишина, нарушаемая лишь хриплым дыханием поверженных и потрескиванием огня в очаге.

– Специальный состав на иглах блокирует энергетические каналы, – объяснила Тан Сяо, методично извлекая иглы из тел обездвиженных существ. – Обычная парализация не удержала бы тех, кто изменен скверной. Этот состав временно разрывает связь между скверной и телом носителя.

Её движения были точными и экономными, лишенными суетливости. Каждую иглу она аккуратно протирала тканью, смоченной в прозрачной жидкости с резким травяным запахом, прежде чем убрать в узкий футляр, скрытый в рукаве.

– Думаю, мне пора представиться заново, – произнесла она, закончив свою работу.

Она выпрямилась и на миг закрыла глаза, глубоко вдохнув. Когда она снова посмотрела на Михаила, её взгляд изменился, стал более проницательным, изучающим. Ничего не осталось от той скромной помощницы наставника, которой она казалась все эти месяцы.

– Школа Теневого Шёпота, – произнес Михаил, опережая её. – Мастера скрытности и теневых техник.

Тан Сяо едва заметно улыбнулась.

– Наблюдательно. Что выдало меня?

– Техника перемещения “Шаги в тени”, так, кажется, она называется? Мне доводилось слышать о ней, но никогда не видел в действии.

Тан Сяо кивнула.

– Мы редко демонстрируем её открыто. Тот факт, что я использовала её при тебе, говорит о моем доверии.

Михаил присел на край стола, не сводя глаз с поверженных тел.

– Я подозревал, что ты не простой архивариус. Слишком глубокие знания, слишком точные вопросы. Но школа Теневого Шёпота, они редко действуют, обычно предпочитают наблюдать.

– Только когда угроза касается равновесия между светом и тенью, – ответила Тан Сяо, подойдя к окну и проверяя, нет ли снаружи новых зараженных. – Скверна нарушает сам баланс реальности. Мы не можем просто наблюдать.

Дождь прекратился, лунный свет, пробивающийся сквозь разбитое окно, очерчивал её силуэт, подчеркивая естественную грацию, которую она так тщательно скрывала под видом обычной помощницы учёного. Теперь, когда она больше не притворялась, каждое её движение выдавало годы тренировок.

– Я действительно помогаю наставнику Цзы. Это правда, – продолжила она, повернувшись к Михаилу. – Но моя основная цель – выяснить, что произошло с моим братом и как это связано с распространением скверны.

– И для этого ты выбрала меня в качестве… кого? Проводника? Защитника?

Тан Сяо подошла к нему, в её глазах читалась серьезность.

– Союзника, – просто ответила она. – Наша школа давно наблюдает за практиками твоего типа. Ты видишь то, что недоступно обычному восприятию. Как и я, но по-другому.

Михаил хотел спросить больше, но боль в висках напомнила о расплате за использование дара. Он непроизвольно поморщился.

– Истощение энергии? – спросила Тан Сяо, заметив его состояние.

Михаил кивнул.

– Временные искажения требуют значительных затрат, особенно против скверны, она сопротивляется любым попыткам манипулировать её течением.

Тан Сяо достала из своей дорожной сумки небольшой кожаный мешочек и извлекла оттуда несколько сушеных корешков странной формы.

– Корень снежного лотоса, – пояснила она. – Помогает восстановить энергетические каналы. Редкость даже для школы Теневого Шёпота.

Михаил принял подношение, понимая его ценность. Горьковатый вкус корня разлился по языку, а за ним последовало ощущение прохлады, поднимающейся от желудка к голове.

– Возможно, нам стоит узнать, что они знают, – сказал он, кивая в сторону тел.

– Держи его крепче, – сказала Тан Сяо, склоняясь над самым молодым из них. – Это наш шанс узнать, что происходит.

Михаил крепко удерживал руки юноши, который, несмотря на парализующий эффект игл, периодически дергался в конвульсиях. Черные прожилки под его кожей были менее выражены, чем у остальных пленных, возможно, заражение было на ранней стадии.

Тан Сяо склонилась к самому уху юноши и начала что-то тихо и монотонно шептать на диалекте, которого Михаил не знал. Это была древняя техника её школы, позволяющая временно восстановить сознание у человека, находящегося под внешним контролем.

Глаза юноши дрогнули, в них на миг промелькнуло осмысленное выражение.

– Слушай меня, – продолжила Тан Сяо уже на обычном языке. – Кто ты? Откуда пришел?

– Л-лю Дашань… – с трудом произнес юноша. Каждое слово давалось ему с заметным усилием, словно он пытался говорить сквозь силу. – Охотник… из Саньхэ…

– Что случилось с тобой, Лю Дашань? – мягко спросила Тан Сяо, поддерживая контакт глазами.

Юноша судорожно вздохнул, его тело напряглось. Чёрные прожилки под кожей запульсировали, став на оттенок темнее.

– Пещера… они привели нас… к кристаллу…

– Кто привел? – настойчивее спросил Михаил.

– Старейшины… говорили о… слиянии миров…

Михаил и Тан Сяо переглянулись. Это была первая конкретная информация о целях распространения скверны.

Тан Сяо достала из скрытого кармана небольшой флакон с темной жидкостью.

– Экстракт ночных цветов, – пояснила она. – Очищает сознание от внешнего влияния, позволяя говорить правду. Школа Теневого Шёпота десятилетиями совершенствовала этот состав, обнаружив, что определенные элементы природы противостоят скверне, особенно растения, цветущие в полнолуние.

Она капнула несколько капель на губы юноши. Его зрачки расширились, дыхание стало глубже. Чёрные прожилки на мгновение побледнели, словно отступая от поверхности кожи.

– Когда должно произойти слияние? – спросила Тан Сяо.

Юноша судорожно сглотнул, его взгляд стал яснее.

– На пике черной луны… когда тень поглотит свет…

– Затмение, – прошептал Михаил. – Через три дня.

Выражение лица юноши менялось, моменты ясности сменялись приступами боли, когда скверна пыталась восстановить контроль.

Тан Сяо кивнула и продолжила допрос:

– Где находится кристалл? Где проведут ритуал?

Юноша застонал, его тело выгнулось дугой. Чёрные прожилки стали темнее, пульсируя в такт биению сердца.

– Он сопротивляется, – заметил Михаил. – Скверна не хочет, чтобы он говорил.

Тан Сяо решительно кивнула и приложила пальцы к шее юноши, точно над пульсирующей веной.

– Техника “Успокоения крови”, – пояснила она. – Старинное искусство Теневого Шёпота. Может временно замедлить распространение порчи. Школы Теневого Шёпота и Каменного Сердца когда-то были союзниками и весте разработали этот метод. Мы знаем слабости скверны.

Её пальцы начали двигаться по коже юноши, описывая сложные узоры. Там, где она касалась, черные прожилки бледнели, словно отступая.

Юноша глубоко вздохнул, его глаза на мгновение прояснились.

– Пещера… за древним храмом у восточного хребта, – произнес он более ясным голосом. – Там… главный кристалл… Спасите… остальных…

Но вспышка ясности длилась недолго. Черные прожилки снова потемнели, глаза юноши закатились, и он обмяк в руках Михаила.

– Он стабилен, – сказала Тан Сяо, проверяя пульс. – Но информация бесценна. Теперь мы знаем, где искать источник скверны.

– Что с ними будет? – Михаил кивнул на остальных пленных.

Тан Сяо задумчиво посмотрела на зараженных.

– В деревне есть целитель, который знаком с нашей школой. Он сможет поддерживать их в стабильном состоянии. Полное излечение… маловероятно на этой стадии. Но я должна попытаться, особенно ради этого юноши. Я не смогла спасти брата, но, возможно, смогу помочь ему.

Михаил вспомнил лесничего, чью хижину они заняли.

– Как думаешь, что случилось с хозяином этого места?

Тан Сяо осмотрелась, как будто ища ответ в деталях обстановки.

– Судя по отсутствию следов борьбы и тому, что запасы остались нетронутыми… его, вероятно, тоже увели к кристаллу либо в качестве новой жертвы, либо как зараженного проводника.

– Это объясняет, почему эти существа пришли сюда, – заметил Михаил. – Они не случайно наткнулись на нас. Видимо, они регулярно бывают в этих краях, похищая новые жертвы.

За окном послышался крик ночной птицы, заставивший их обоих насторожиться. Тан Сяо быстро подошла к окну, вглядываясь в темноту.

– Пока все спокойно, – сказала она. – Но нам следует быть готовыми к новым гостям. Скверна не оставит нас в покое, особенно теперь, когда мы захватили некоторых из них.

Сумерки сгустились, превращая лес за окнами хижины в царство теней. Михаил занавесил вход в хижину шкурой, которая валялась на полу, видимо, заменяла лесничему половик. Тан Сяо же методично устанавливала по периметру дома небольшие амулеты, вырезанные из темного дерева, с нанесенными на них символами.

– “Ловушки теней”, – пояснила она, заметив взгляд Михаила. – Изобретение нашей школы для раннего обнаружения угрозы. Если кто-то пересечет эту линию, мы узнаем.

Михаил сидел у очага, пытаясь унять дрожь в руках. Длительное использование дара брало свое – виски пульсировали болью, а конечности стали тяжелыми, точно налитыми свинцом. Корень снежного лотоса помог, но для полного восстановления требовалось время.

Заметив в углу хижины потрепанный рюкзак лесничего, Михаил подошел к нему. Внутри обнаружились личные вещи – несколько писем, дневник в кожаном переплете.

– У него была семья, – тихо произнес Михаил, показывая письма Тан Сяо. – Интересно, где они сейчас?

– Возможно, в деревне узнаем, – Тан Сяо бережно вернула их на место. В её глазах промелькнула тень, она воспомнила о собственной потере. – Скверна не просто убивает людей. Она разрушает семьи, связи, память.

Тан Сяо закончила установку защиты и опустилась рядом с ним на колени. Теперь, когда она не скрывала своей истинной натуры, все ее движения изменились, стали более плавными, экономными, хищными. Даже взгляд стал другим, пронзительным, внимательным, замечающим малейшие детали.

– Твоя школа Текущей Воды борется со скверной открыто, – сказала она, разливая по чашкам ароматный травяной чай. – А наша – из тени. Разные пути к одной цели.

Михаил наконец заметил то, что упускал раньше, – тонкий шрам, идущий от ее запястья по руке вверх и скрывающийся под рукавом. Характерный след инициации в школе Теневого Шёпота – метка принадлежности к одной из старейших и самых загадочных школ.

– Ты говоришь наша школа, а не моя школа, – заметил Михаил. – Интересная формулировка для мастера теневых техник.

Тан Сяо едва заметно улыбнулась.

– Наблюдательно. Откуда у тебя такой контроль над временем? Даже лучшие практики Текущей Воды не способны создавать то, что создаешь ты.

Она протянула ему чашку, их пальцы на мгновение соприкоснулись, Михаил ощутил тепло ее кожи.

– Расскажи о своем брате, – попросил он, уходя от прямого ответа. – Он был… как ты?

Тан Сяо опустила взгляд на чашку в своих руках. Пар от горячего чая вился между ними, создавая хрупкий барьер.

– Он был не просто ученым… он был мостом между нашей школой и внешним миром, – тихо сказала она. – Изучал древние тексты в поисках забытых техник, помогал наставнику Цзы каталогизировать случаи столкновения с необъяснимым. Многие в нашей школе считали это пустой тратой времени, но он всегда чувствовал, что знания важнее секретности.

Её голос дрогнул, и Михаил понял, как много значил для нее брат.

– Полгода назад он отправился исследовать древний храм у восточного хребта, – продолжила она. – Тот самый, о котором говорил юноша. Вернулся изменившимся, с черными прожилками под кожей, с пустым взглядом. Умер через три недели, бредя о слиянии миров и великом пробуждении.

Она подняла глаза, в них застыла решимость.

– Я поклялась найти причину и остановить это… что бы это ни было.

Михаил отпил чай, собираясь с мыслями. Доверие требовало доверия, но как много он мог рассказать?

– Я наблюдал за скверной много лет, – наконец сказал он. – Видел, как она распространяется, как искажает поток времени вокруг зараженных. Они будто существуют в другой реальности, где время течет иначе.

– Ты сказал, что наблюдал за скверной много лет, – продолжила Тан Сяо. – Но тебе едва ли больше двадцати. Либо ты начал очень рано, либо…

Между ними повисло напряженное молчание, которое Михаил не решался нарушить, и было в этом что-то еще, что заставляло его сердце биться чаще.

Он поймал себя на мысли, что Тан Сяо похожа на Анну тем внутренним огнем, той целеустремленностью и проницательностью, которые всегда привлекали его. Это сходство вызывало болезненную сладость воспоминаний.

– Либо я не тот, кем кажусь, – тихо завершил он её мысль.

Ночное небо раскинулось над головой бескрайним океаном звезд. Михаил стоял на крыльце хижины, вдыхая свежий ночной воздух. Тревожно поскрипывали ветви деревьев, где-то вдалеке ухала сова – обычные звуки леса, в которых его обостренное восприятие улавливало ритмы времени.

В Петрограде он редко видел такое яркое звездное небо, городские огни скрадывали большую часть звезд. Здесь же, в горах, они сияли с невероятной яркостью.

Образ Анны всплыл перед внутренним взором – бледное лицо, обрамленное каштановыми волосами, задумчивая улыбка… Когда-то невыносимо болезненное воспоминание теперь вызывало лишь тихую грусть. Словно время, наконец, начало затягивать эту рану.

Михаил закрыл глаза, сосредотачиваясь на потоках времени, пронизывающих пространство вокруг. Какая ирония судьбы, думал он, из часовщика превратиться в мастера времени, а теперь сотрудничать с адептом школы Теневого Шёпота – школы, которая всегда находилась в философском противостоянии со школой Текущей Воды. В академии его учили, что тени искажают истинный поток времени, создают иллюзии и обманки.

– Не можешь уснуть?

Тан Сяо словно материализовалась из темноты, бесшумно появившись рядом. Её силуэт четко вырисовывался на фоне звездного неба, волосы были собраны в простой узел на затылке.

– Слишком много мыслей, – ответил Михаил.

Лунный свет серебрил её профиль, подчеркивая чистые линии скул и подбородка. В этом освещении она казалась одновременно и моложе, и древнее, словно воплощение своей школы, балансирующей между светом и тенью.

Она присела рядом с ним на ступеньку крыльца, их тела почти соприкасались. Ночной ветер доносил тонкий аромат трав от её одежды – сложный букет, в котором Михаил различал жасмин, мяту и что-то еще, пряное и неуловимое.

– Твоя школа верит в гармонию с естественным течением, моя – в использование скрытых течений реальности, – задумчиво произнесла она. – Разные пути…

– …К одной цели, – закончил Михаил. – Да ты уже говорила это сегодня.

Тан Сяо повернулась к нему.

– Мой брат говорил, что скверна не просто искажение, а вторжение иного измерения в наше. Что существует мир, где все наоборот, где искажения – это норма. Он называл его миром Обратной Вероятности.

Михаил вздрогнул. Название отозвалось глубоко внутри, словно задев давно забытую струну памяти.

– Мир Обратной Вероятности, – повторил он медленно, пробуя имя на вкус. – Место, где реальность противоположна нашей.

– Да. По его теории, скверна не болезнь, а попытка одного мира прорваться в другой, изменив его законы, – её голос стал тише. – Он считал, что затмения создают особые условия, когда барьер между мирами истончается.

Ночь вокруг них, казалось, стала еще темнее и холоднее. Слова повисли в воздухе, наполненные весом истины, которую они оба чувствовали.

– Вероятно, твой дар как-то связан с сопротивлением этому вторжению, – продолжила Тан Сяо. – А моя способность управлять тенями – с умением нащупать уязвимые места в нем.

– Время и тень, – прошептал Михаил. – Странное сочетание, но сейчас они работают вместе.

Тан Сяо неожиданно потянулась к своим волосам и одним движением вытащила заколки. Тёмные пряди рассыпались по плечам, сразу сделав её моложе и уязвимее.

– В тени я забываю, каково это, просто быть собой, – призналась она тихо. – Наша школа учит отделять себя от собственных желаний, видеть эмоции как слабость. Столько лет я следовала этому пути…

Ветер усилился, принося с собой прохладу и запах прошедшего дождя. Вдалеке вспыхнула молния, на мгновение осветив лес, призрачные стволы деревьев, качающиеся ветви.

– А кто ты, когда не скрываешься в тени? – спросил Михаил.

Прохлада ночи постепенно проникала под одежду, заставив их вернуться в хижину. Огонь в очаге почти погас, оставив лишь тлеющие угли, и Михаил подбросил несколько поленьев, оживляя пламя.

Тан Сяо стояла у окна, вглядываясь в темноту. Распущенные волосы падали на спину, придавая ей совсем иной вид, более земной.

– В школе Теневого Шёпота учат отделяться от своего тела, – произнесла она, не оборачиваясь. – Видеть его как инструмент, не более. Тень не может существовать сама по себе, ей нужен свет, чтобы обрести форму.

Михаил подошел ближе.

– А в школе Текущей Воды учат сливаться с потоком, становиться единым целым с ним. Вода не стоит на месте, она всегда в движении, как и время.

Она повернулась к нему, их лица оказались так близко, что он мог различить золотистые крапинки в ее карих глазах.

– Я думала, что полностью понимаю скверну, – сказала она, – но твоё видение дополняет мое. Словно ты видишь ту часть головоломки, которая всегда была скрыта от меня.

Её пальцы осторожно коснулись шрама на его плече, видневшегося в вырезе рубашки.

– Школа Каменного Сердца? – спросила она. – Я узнаю этот след. Их лезвия оставляют характерные рваные края.

– Да, – кивнул Михаил. – Три года назад. Они проводили ритуал в горах на севере, используя кристаллы скверны для усиления своих техник. Я пытался остановить их.

– И чем все закончилось? – её пальцы скользнули по шраму, вызывая легкую дрожь.

Михаил на мгновение закрыл глаза, воспоминания нахлынули волной: крики, вспышки силы, искаженные лица людей, поддавшихся скверне.

– Большинство участников погибло, когда ритуал вышел из-под контроля. Мне удалось запечатать источник порчи, но цена была высока.

Он не стал уточнять, что тогда впервые был вынужден убить людей, не полностью пораженных скверной, – выбор между меньшим и большим злом, который до сих пор тяготил его совесть.

– Постой, – Тан Сяо отступила на шаг, пристально глядя на него. – Три года назад в северных горах… Ты говоришь о храме Пяти Столпов?

Михаил кивнул.

– Ты знаешь о нём?

– Наша школа отправила туда троих мастеров, – её голос стал напряженным. – Ни один не вернулся. Мы нашли только тела и следы сражения невероятной силы.

– Я не видел там мастеров твоей школы, – честно ответил Михаил.

– Они действовали скрытно, как всегда, – горечь промелькнула в её голосе. – Ты был там один?

– С двумя другими практиками Текущей Воды. Оба погибли.

Тан Сяо медленно кивнула.

– Значит, старые предания верны. Наши школы действительно связаны через противостояние скверне, хотя выбрали разные пути.

Её ладонь переместилась с его плеча на шею, затем на щеку.

– Мы оба потеряли многое, – тихо сказала она. – И можем потерять еще больше завтра.

Воздух между ними словно наэлектризовался, и Михаил осознал, что жизнь слишком хрупка, слишком драгоценна, чтобы тратить её на сомнения.

В свете очага её лицо казалось одновременно уязвимым и решительным. Шрам на её виске, который она обычно скрывала под прядью волос, теперь был отчетливо виден – тонкая серебристая линия, след того мира, с которым она сражалась.

Михаил медленно наклонился к ней, давая возможность отстраниться. Она не отстранилась. Их губы встретились, осторожно, вопросительно, словно путники с разных дорог, пытающиеся найти общий язык.

Ее ладонь замерла на его щеке, пальцы вплелись в пряди его волос, пока губы сливались в поцелуе, который начался нежно, но быстро вспыхнул, как сухие ветки в пламени. Тан Сяо отстранилась первая, дыхание прерывистое, губы влажные и чуть припухшие. Она шагнула назад, к ложу, бросая через плечо взгляд, от которого у Михаила перехватило дыхание.

– Нас учат отделять тело от эмоций, – прошептала она, а бедра плавно раскачивались в такт шагам. – Но с тобой я не могу этого сделать.

Он настиг её в два шага. Руки обхватили её за талию, Тан Сяо запрокинула голову, обнажая шею, которую Михаил тут же покрыл жадными поцелуями.

– Каждая школа утверждает, что их путь единственно верный, – ответил Михаил, касаясь её щеки. – Но истина, как всегда, где-то посередине.

Выскользнув из объятий, она снова двинулась к покрывалам, разбросанным у очага. На этот раз она шла медленнее, намеренно выписывая волну бёдрами, сбрасывая с плеч верхнюю одежду. Шёлковый пояс упал бесшумно, а за ним её рубаха. Она осталась в тонкой нижней тунике, сквозь которую проступали контуры татуировок.

Михаил прижал её к себе сзади, прежде чем она успела обернуться. Его ладони скользнули под ткань, ощущая упругость живота. Тан Сяо выгнулась, прижимаясь спиной к его груди, и потянулась рукой назад, запустив пальцы в его волосы.

– Вот так, – она наклонилась вперёд, и Михаил, следуя её движению, провёл рукой вдоль её позвоночника. Туника сползла на пол, открывая ягодицы, украшенные узором, – знаком школы Теневого Шёпота.

– Ты уверена? – его голос дрогнул.

В ответ Тан Сяо лишь выгнула спину, откинув волосы в сторону, чтобы он видел шрам на её виске, серебрившийся в огне.

– Уверенность – роскошь глупцов, – процитировала она, оглядываясь через плечо. – Но сегодня я готова быть глупой.

Он вошёл в неё резко, захваченный порывом, но тут же замедлил ритм, чувствуя, как её тело сжимается в ответ. Тан Сяо вскрикнула, ногти впились в покрывало, но не отстранилась, вместо этого поднялась на цыпочки, принимая его глубже. Её длинные волосы раскачивались в такт движениям, касаясь его бёдер, как шёлковая плеть.

– Они говорят, что отречение делает нас сильнее, – прошептала она, когда Михаил наклонился, целуя её плечо, шрамы, татуировки. – Но я никогда не чувствовала себя такой сильной, как сейчас.

Его руки обхватили её грудь, пальцы находили напряжённые соски, сжимали, ласкали, пока её стоны не слились с треском огня.

Страсть вырвалась наружу, когда Тан Сяо внезапно выпрямилась, развернулась и притянула его к себе, заставляя сменить позу. Теперь он лежал на спине, а она, оседлав его, закинула назад свои длинные волосы, которые струились по её спине подобно знамени триумфатора.

– Никаких школ, – прошептала она, двигаясь так, чтобы каждый толчок заставлял его вскрикивать. – Никаких законов. Только это.

Её бёдра танцевали в полумраке, силуэт изгибался, как лук перед выстрелом. Михаил приподнялся, поймав её губы в поцелуй, жаркий и опьяняющий. Когда волна накрыла её, она вцепилась в его плечи, оставляя следы, а он, потеряв контроль, кончил следом, ощущая, как её внутренности пульсируют.

– Завтра, – она упала на него, смешивая их пот, – ты будешь вспоминать этот шрам, – и провела пальцем по его груди, где краснела царапина от её ногтей.

– А ты, – он перевернул её, прижимая к полу, – будешь прикрывать этот, – и поцеловал ее в серебристую линию у её виска.

Огонь в очаге бросал на их кожу танцующие отблески, превращая каждое движение в танец света и тени. Михаил невольно сравнивал. С Анной время казалось застывшим в моменте, словно кристалл, хрупкий и прозрачный. С Тан Сяо время и пространство сливались в единый поток, где свет и тень становились одним целым.

– С тобой я впервые за долгие годы чувствую, что время обретает смысл в настоящем, а не в прошлом или будущем, – произнес Михаил.

И впервые за многие годы он действительно был здесь и сейчас, без призраков прошлого, без страха перед будущим. Просто два человека, нашедших друг друга на перекрестке судеб, в хрупком моменте настоящего, освещенных огнем очага среди холодной ночи, полной опасностей.