Текст книги "Линии судьбы. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Артем Федоренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Глава 7: Течение времени

Утренний туман ещё не рассеялся над горной долиной, а Михаил уже сидел у ручья, наблюдая за движением воды вокруг камней. Год в школе Текущей Воды научил его находить покой в таких моментах. Прохлада оседала на коже, пахло мокрой землёй и горными травами. Компас в ладони едва заметно пульсировал, откликаясь на течение энергетических потоков вокруг.

Обучение оказалось совсем не таким, как он представлял. Никаких зрелищных техник или мгновенных откровений, только ежедневная практика, медитации и наблюдение. Работа с телом, которое всё ещё казалось немного чужим.

– Прежде чем использовать энергию, нужно научиться её чувствовать, – любил повторять наставник Джианг, – а чтобы чувствовать, нужно научиться быть внимательным.

Молодой наставник вёл занятия с младшими учениками, уделяя особое внимание основам – правильному дыханию, базовым формам, медитации. Михаил был благодарен за такой подход, это позволяло ему не слишком выделяться, маскируя необычные способности под общее развитие.

Сначала его тело сопротивлялось новым движениям. Мышцы, привыкшие к точной работе с часовыми механизмами, с трудом приспосабливались к плавным формам школы. После первых недель тренировок всё болело так, что Михаилу казалось, будто он был одним сплошным синяком. Но постепенно тело начало подчиняться, становясь сильнее, гибче, отзывчивее.

Михаил погрузил пальцы в прохладную воду ручья, наблюдая, как крошечные водовороты образуются вокруг его руки. Каждый из них напоминал ему о потоках времени, которые он чувствовал всё отчётливее. В этом мире время ощущалось иначе, чем в Петрограде, более материально, его можно было коснуться, если достаточно сосредоточиться.

– Опять у воды? – прервал его размышления звонкий голос его соседа по комнате Лэя.

Этот паренек с вечно содранными коленками считался одним из самых способных учеников в их группе. Он обладал природным талантом копировать движения мастеров с первого раза, но ему не хватало терпения оттачивать их до совершенства.

– Просто думал, – ответил Михаил, пряча компас в одежде.

– Ты всегда думаешь, – фыркнул Лэй, плюхаясь рядом. – Когда остальные веселятся, ты думаешь. Когда все спят, ты думаешь. Твоя голова не устаёт?

Михаил улыбнулся. Веселая непосредственность Лэя действовала на него как противоядие от слишком глубокого погружения в философские размышления. Иногда он ловил себя на мысли, что так, наверное, чувствуют себя старики в окружении детей, со смесью зависти и умиления наблюдая за их беспечностью.

– Скоро начнётся утренняя практика, – сказал Лэй, подбрасывая камешек. – Джианг обещал показать новую форму.

– Иду, – кивнул Михаил, поднимаясь. Травяной настой для полоскания горла, который когда-то готовила его настоящая мать, мог бы избавить Лэя от едва заметной хрипоты, но здесь таких рецептов не знали, а предлагать собственные Михаил остерегался.

На тренировочной площадке собрались двенадцать учеников разного возраста. Наставник Джианг, подтянутый мужчина лет тридцати, с жилистыми руками и строгим взглядом, сидел на камне в позе лотоса.

– Сегодня мы начнём изучать форму “Течение через камни”, – объявил он, поднимаясь одним плавным движением. – Это базовая техника нашей школы, требующая осознанности каждого шага.

Джианг продемонстрировал последовательность плавных движений, напоминающих воду, обтекающую препятствия. Для неподготовленного глаза это выглядело как простой танец, но Михаил чувствовал тонкие энергетические потоки, которые наставник направлял через своё тело.

Начав повторять форму, Михаил обнаружил, что его тело помнит эти движения. Не буквально, конечно, скорее, его восприятие времени подсказывало, как двигаться с наибольшей эффективностью, словно каждое положение тела было точкой в потоке возможностей.

– Цзянь, не торопись, – сказал наставник, заметив, как легко даётся ему форма. – Это не состязание на скорость. Важна внутренняя работа, а не внешний результат.

Михаил кивнул, сдерживая природную плавность движений, чтобы не выделяться. Это было частью его стратегии – проявлять способности постепенно, показывая хороший, но не феноменальный прогресс.

Рядом с ним другие ученики с разной степенью успеха осваивали форму. Лэй схватывал внешние движения быстро, но его энергетические потоки были рваными, несбалансированными. Вэнь двигался осторожно, будто боялся сделать ошибку. Бо выполнял каждый элемент с чрезмерной силой, забывая о плавности.

После занятия, когда остальные разошлись, наставник Джианг подозвал Михаила.

– Я наблюдаю за тобой с первого дня, Цзянь, – сказал он негромко. – Твоё тело движется правильно, но иногда я замечаю странность… Как будто ты сдерживаешься.

Михаил опустил взгляд, собираясь с мыслями. Джианг был проницательным учителем, но вряд ли догадывался о его истинной природе.

– Я стараюсь делать всё правильно, наставник.

– Правильно не всегда означает одинаково для всех, – Джианг присел на корточки, чтобы его глаза были на одном уровне с глазами мальчика. – Каждая река находит свой путь к морю. Не бойся следовать своему.

Михаил почувствовал, как внутри что-то дрогнуло. Этот совет напомнил ему слова его отца, что каждый механизм имеет свой ритм, задача мастера не навязать свой, а найти идеальный для данной конструкции.

– У меня есть вопрос, наставник, – решился Михаил. – В библиотеке я нашёл упоминания о каких-то событиях, которые называют черной порчей. Что это такое?

Лицо Джианга стало серьёзным.

– Тебя интересуют древние пророчества?

– Мне кажется, они могут быть важны для понимания настоящего, – осторожно ответил Михаил.

Наставник кивнул.

– Мудрая мысль для ребёнка твоих лет. Чёрная порча – это предсказание о времени, когда в наш мир проникнет сила, искажающая естественный порядок вещей. Согласно древним текстам, техники практиков начнут действовать неправильно, живые существа будут мутировать. Наша школа была основана в том числе и для подготовки к этому испытанию.

– А как можно победить это? – спросил Михаил, ощущая, как учащается сердцебиение.

– Не силой, – ответил Джианг. – Согласно предсказаниям, появится практик, способный направить искажения обратно в их источник, используя принципы, которым мы следуем в нашей школе. Не противостоять силе, а использовать её собственный импульс.

Это совпадало с тем, что говорил бог Времени о скверне, и Михаил внутренне содрогнулся от осознания, что пророчество, возможно, относится к нему.

– Спасибо, наставник, – поклонился он. – Я буду больше практиковаться.

– И ещё кое-что, Цзянь, – добавил Джианг. – Мастер Лю хотел видеть тебя перед вечерней трапезой. Кажется, сегодня особый день.

В свободное от занятий время Михаил изучал историю и философию школы. Библиотека с тысячами свитков стала его вторым домом. Мастера поощряли любознательность учеников, но даже они удивлялись настойчивости, с которой семилетний мальчик погружался в древние тексты.

Особый интерес вызывали у него пророчества о чёрной порче. Многие свитки были написаны на древнем диалекте, но Михаил постепенно складывал картину предсказанного испытания. Изредка встречались упоминания о загадочном практике, чувствующем время, который должен сыграть ключевую роль в противостоянии порче.

Эти строки особенно резонировали с ним: “Он не будет сражаться с порчей, как другие практики. Он не станет пытаться уничтожить её силой. Вместо этого найдёт способ направить её течение, вернуть в естественное русло, как опытный лодочник направляет судно в бурных водах”.

В этих словах Михаил узнавал свою интуитивную философию – время нельзя контролировать прямым воздействием, можно лишь научиться плыть в его потоке, находя оптимальные пути.

День его первой годовщины в школе совпал с периодом цветения водяных лилий. Утром он нашёл у своей постели небольшой свёрток, оставленный ему друзьями. Внутри оказалась деревянная фигурка речной выдры, искусно вырезанная из светлого дерева.

– Это чтобы ты был таким же быстрым в воде, как она, -пояснил Лэй за завтраком. – Мы вместе делали. Бо вырезал, я шлифовал, а Вэнь покрыл лаком.

Михаил был искренне тронут подарком. За год в школе эти трое стали ему ближе, чем он мог ожидать. Их простая дружба, не обременённая взрослыми тревогами, давала ему ощущение нормальности, которого так не хватало в новой жизни.

– Спасибо, – улыбнулся он, сжимая фигурку. – Правда, я не умею плавать как выдра.

– Ещё научишься, – важно заявил Лэй.

Днём Михаил встретился с мастером Лю в маленьком садике у водопада.

– Сегодня год, как ты пришёл к нам, – сказал мастер. – Это важная веха для ученика. По традиции в этот день мы дарим особый подарок тем, кто проявляет исключительные способности.

Мастер достал из рукава крохотный, не больше ногтя, осколок синеватого кристалла на шнурке.

– Это фрагмент “Слезы реки”, – пояснил он. – Редкий минерал, который формируется там, где подземные воды встречаются с особыми породами. Он помогает концентрироваться на потоках энергии. В нашей школе такие кристаллы дают только тем ученикам, кто проявляет исключительное чувство потока.

Михаил принял подарок с благоговением. Держа кристалл в руках, он сразу почувствовал, как время вокруг него замедляется, образуя крошечный пузырь изменённой реальности. Это было похоже на эффект, который создавали некоторые рунические механизмы в мастерской его отца.

– Спасибо, мастер, – искренне поблагодарил он. – Я буду беречь его.

– И ещё одно, – добавил мастер Лю. – Сегодня у тебя есть редкая привилегия. Ты приглашен в зал Наследия.

Михаил слышал о зале Наследия от старших учеников. Это было особое помещение, где хранились свитки, оставленные великими мастерами прошлого. Доступ туда получали лишь немногие ученики, проявившие исключительный талант.

– Это большая честь, – пробормотал Михаил.

– Испытание состоится на закате, – кивнул мастер. – Приходи к Восточному павильону, когда солнце коснётся вершины горы Пяти Драконов.

Восточный павильон находился на самом краю комплекса школы, у подножия отвесной скалы. Его изящная архитектура сочетала элементы пещеры и дворца, часть помещений была высечена прямо в скале, а часть построена из дерева и камня.

Когда Михаил прибыл, там уже собрались несколько старших мастеров, включая главу школы Юнь Шу. Он редко показывался младшим ученикам, проводя большую часть времени в медитациях и обучении самых продвинутых практиков.

– Добро пожаловать, Цзянь, – поклонился глава школы. – Сегодня ты получишь доступ к мудрости прошлых поколений.

Двери зала, массивные, покрытые изображениями водных потоков и существ, открылись бесшумно. За ними оказалось просторное помещение с высоким потолком, уходящим в темноту. Вдоль стен стояли шкафы и полки, заполненные свитками разных размеров и цветов. В центре находился круглый бассейн с прозрачной водой, в котором плавали крошечные светящиеся рыбки.

– Зал Наследия содержит учения всех великих мастеров нашей школы, – объяснил мастер Лю. – Некоторые свитки наполнены практическими техниками, другие – философскими размышлениями, третьи – пророчествами.

Глава школы подошёл к Михаилу и положил руку ему на плечо.

– Ученику, проявившему исключительный талант, разрешается выбрать один свиток, – сказал он. – Тот, который резонирует с его внутренней природой. Это твоё испытание, Цзянь. Найди свиток, который говорит с тобой.

Михаил кивнул, чувствуя, как сердце колотится от волнения. Он медленно двинулся вдоль полок, разглядывая тысячи свитков. Многие выглядели древними, с потёртыми краями и выцветшими лентами. Другие казались относительно новыми. На некоторых были яркие печати, другие были скромны.

Проходя мимо особенно богато украшенных свитков, Михаил чувствовал, как пальцы легонько подрагивают, но ни один не вызывал особого отклика. Он обошёл почти весь зал, но нужного свитка всё не находил.

И вдруг, проходя мимо небольшой ниши в стене, почти скрытой тенью, он заметил нечто странное. Его восприятие времени улавливало необычные завихрения вокруг этого места. Приблизившись, Михаил увидел одиноко лежащий свиток, покрытый тонким слоем пыли. Он не выделялся ни красотой исполнения, ни богатыми украшениями. Простой свиток, перевязанный простой синей нитью, который, казалось, все забыли.

Но для Михаила время вокруг него струилось особым образом, создавая узоры, каких он не видел раньше. Словно этот свиток существовал немного в другом временном потоке, чем окружающие предметы.

Нерешительно протянув руку, он коснулся свитка. По пальцам пробежала лёгкая дрожь, как от слабого электрического разряда. Михаил осторожно взял свиток, стряхнув с него пыль, и почувствовал странную тяжесть.

Вернувшись к мастерам, он показал свой выбор. Мастер Лю и другие старшие практики переглянулись с явным удивлением.

– Интересный выбор, – наконец произнёс Юнь Шу. – Этот свиток был оставлен одним из первых мастеров нашей школы. Многие ученики проходили мимо него, не замечая.

– Что в нём? – спросил Михаил.

– Мы не знаем, – ответил глава школы. – Свиток способен открыться только тому, для кого он предназначен. За всю историю школы никто не смог прочесть его.

Михаил посмотрел на свиток с интересом. Что-то в нём откликалось на его особое восприятие времени.

– Можно мне изучить его? – спросил он.

– Для этого тебе и было позволено выбрать, – кивнул глава Юнь Шу. – Отправляйся в комнату для медитаций. Никто не будет беспокоить тебя сегодня вечером.

В маленькой комнате для медитаций, с единственным окном, выходящим на звёздное небо, Михаил долго сидел, глядя на пыльный свиток. Странное чувство не покидало его, словно он держал в руках послание, специально оставленное для него.

Наконец, собравшись с духом, он аккуратно развязал синюю нить, которая, казалось, сама скользнула между его пальцами. Свиток развернулся, показывая ряды символов, написанных странным светящимся синим цветом, который, казалось, бился в такт его сердцебиению.

Язык был архаичным, с оборотами и формами, которые затрудняли понимание. Но первые же слова заставили его вздрогнуть: «Тому, кто чувствует время иначе. Я не знаю твоего имени и когда ты найдёшь этот свиток, но если ты читаешь эти строки, значит, время выбрало тебя, как когда-то выбрало меня”.

Михаил почувствовал, как по спине пробежал холодок. Автор писал так, словно знал, что свиток попадёт в руки человека с особым восприятием времени. В следующих строках описывались практики, позволяющие развить чувствительность к временным потокам, техники медитации для управления восприятием времени, методы интеграции этих навыков с боевыми искусствами.

Многие из описанных упражнений напоминали стандартные практики школы, но с тонкими отличиями, открывающими их истинное назначение. Михаил с удивлением обнаружил, что некоторые он уже интуитивно применял.

“Время не терпит насилия над собой. Нельзя приказать ему течь иначе, как нельзя приказать реке повернуть вспять. Но можно построить каналы и шлюзы, направляя его поток, можно нырнуть глубже или подняться на поверхность, меняя скорость своего движения относительно потока. В этом суть нашего дара – не в контроле над временем, а в умении плыть в нём с наибольшей эффективностью”.

Михаил читал эти строки, и ему казалось, что они написаны специально для него. Как будто неизвестный мастер из прошлого сумел облечь в слова то, что он сам интуитивно понимал, но не мог выразить.

В свитке также содержалось предупреждение о грядущей чёрной порче: “Я видел, как тьма приходит, искажая саму суть реальности. Время будет течь неправильно, энергия обратится против владельцев, естественный порядок вещей пошатнётся. Практик времени должен быть готов, когда наступит час испытания”.

Заканчивался свиток словами: “Я создал это наследие, чтобы сохранить знания о времени для тех, кто придёт после меня. Найди свой путь в потоке времени, ибо каждый из нас течёт по-своему”.

Подписи не было, вместо нее лишь небольшой символ, напоминающий стилизованную каплю воды с заключёнными в ней песочными часами.

Михаил аккуратно свернул свиток, чувствуя странное родство с человеком, написавшим эти строки. Словно он обрёл наставника, который понимал природу его дара. Впервые с момента перехода в этот мир он не чувствовал себя одиноким в своей уникальности.

Прижимая к груди свиток и кристалл “Слеза реки”, Михаил смотрел через маленькое окно на звёздное небо. В прошлом он изучал механизмы часов, стремясь понять время через его измерение. Теперь его путь был иным – погружение в саму суть временных потоков, в их непосредственное восприятие и взаимодействие с ними.

Он достал амулет, свой гладкий камешек с естественным отверстием. Глядя сквозь отверстие на звёзды, Михаил вспоминал своих вторых родителей из рыбацкой деревни, которые стали для него настоящей семьёй в этом мире. Вспомнил Анну и свою жизнь в Петрограде. И странным образом все эти воспоминания не разрывали его на части, а сплетались в единую нить его судьбы, в поток, который нёс его вперёд.

– Я буду учиться, – пообещал он самому себе и неизвестному мастеру прошлого. – И когда придёт время, я буду готов.

Звёзды отражались в крошечной капле кристалла, как в миниатюрном озере. Михаил чувствовал, как время течёт вокруг него не бесформенной массой, а структурированными потоками, которые можно было если не контролировать, то хотя бы направлять. Впервые за долгое время он ощущал себя не чужаком в этом мире, а тем, кем был призван стать.

Глава 8: Предвидение и реальность

Первые лучи солнца, острые как иглы, пронзили густой туман над горными вершинами. Феликс стоял на самой высокой башне школы, вдыхая разреженный горный воздух. Пахло мокрым камнем, травами и чем-то неуловимо тревожным – запахом приближающейся бури, хотя небо оставалось безоблачным.

Прошло три дня напряженной работы, и теперь он наблюдал плоды своих усилий – преображенную школу, готовую встретить опасность. Каждая деталь его плана была реализована: перемещены ученики, изменены маршруты патрулей, расставлены предметы, которые должны сыграть свою роль в нужный момент. Теперь оставалось только ждать.

Феликс прикрыл глаза, сосредотачиваясь на своем даре. Мир вокруг расслоился на множество вероятностей, но уже не абстрактных возможностей – конкретные варианты развития событий накладывались друг на друга полупрозрачными слоями. Люди и предметы словно оставляли за собой тени будущих положений, движений, решений.

Патрульные внизу превратились в размытые силуэты, существующие одновременно в нескольких местах, следуя неизвестными врагу маршрутами. Феликс видел их возможные перемещения на час, на два вперед, как шахматист видит развитие партии на несколько ходов. Печать в его груди пульсировала в такт биению сердца, и с каждым ударом восприятие становилось острее. Он видел каждое внесённое за последние дни изменение – камни, выложенные особым узором вдоль восточной стены; укреплённую телегу у центрального прохода; перераспределённые группы учеников. Все эти детали теперь звучали как ноты в сложной симфонии защиты. Внезапно его внимание привлекло еле заметное колебание воздуха у дальнего края восточной стены. Там, где должны были простираться четкие линии вероятностей, возникала странная рябь, в этой ряби ему с трудом удавалось различить отдельные возможности, они расплывались, искажались, перетекали друг в друга.

Обычному глазу этого было не заметить, но Феликс видел.

– Начинается, – прошептал он, ощущая, как засосало под ложечкой.

В тот же момент раздался первый утренний гонг – сигнал повышенной готовности, теперь гонг звучал иначе: не три удара, а размеренная последовательность, передающая четкий приказ “На позиции”. На этих новых сигналах тоже настоял Феликс.

Прошло не более минуты между первым колебанием воздуха, замеченным Феликсом, и сигналом гонга. Еще через три минуты первые существа скверны материализовались у восточной стены, точно там, где он и предсказывал. Система раннего оповещения сработала безупречно.

Брат Лян появился на центральной площадке, даже не произнося команд, он направлял учеников одним своим присутствием. На верхней площадке Феликс заметил мастера Ю, направляющего потоки энергии к стенам, укрепляя их защиту, его лицо было спокойным, но Феликс знал, что он был готов пойти на все, чтобы защитить своих учеников.

Феликс спустился с башни, перескакивая через ступеньки. Его тело реагировало на опасность с инстинктивной точностью, которую он унаследовал от Чжан Вэя, но чутьё принадлежало ему, Феликсу, и оно никогда не подводило.

– А ведь во мне всегда было что-то от обоих, – мелькнула мысль. В памяти всплыли слова мастера Ю о том, что печать не просто передаёт силу, но создаёт мост между душами. Впервые Феликс почувствовал себя не разделённым между двумя мирами, а цельным, он был рожден именно для этого!

Первый удар пришёлся точно туда, где Феликс предвидел: существа скверны материализовались у восточной стены, их тела клубились плотным чёрным туманом. Они не имели чётких очертаний, скорее, это были рваные дыры в ткани реальности, через которые просачивалось нечто чуждое.

По западному флангу двора мастер Лю координировал действия лучников, чьи стрелы, пропитанные особыми составами, замедляли распространение скверны. У северной стены наставник Чжоу и три его ученика поддерживали защитные печати, не давая тьме проникнуть в жилые помещения.

– Приготовиться! – голос брата Ляна прокатился по двору, отражаясь от стен.

Защитники заняли позиции в отточенном строю, они напоминали фигуры на шахматной доске, расставленные опытным гроссмейстером. В их движениях не было суеты, только решимость.

Первое предсказанное Феликсом событие произошло точно так, как он видел: двое младших учеников, отрезанных от основной группы, бросились к старому колодцу. Там их уже ждали заранее подготовленные верёвки с завязанными узлами. Спуск занял считанные секунды, и это спасло им жизни.

Феликс заметил на верхней площадке мастера Гуаня. Старик наблюдал за происходящим с нескрываемым ужасом. Сначала он сопротивлялся всем нововведениям Феликса, считая их надругательством над традициями, но теперь, видя, как эти изменения спасают жизни, он понял, как был не прав. Таких врагов он видел впервые.

Существа скверны атаковали одновременно с нескольких направлений, повинуясь единому намерению. Феликс видел узоры большинства этих атак ещё до их начала, но некоторые движения существ оставались размытыми, будто затянутыми дымкой. Когда он пытался предсказать их следующий шаг, вероятности расплывались, не давая ясной картины.

Он сосредоточил внимание на Сяо Ине, который стоял среди других, готовый выполнить свою роль в общем плане. После их индивидуальных тренировок мальчик добился удивительных успехов, подтверждая то, что Феликс заметил в нём с самого начала, – редкий дар управления водной стихией, который проявлялся раз в несколько поколений. Феликс вспомнил предупреждение мастера Ю, что такие таланты часто становятся объектами внимания тёмных сил.

Вокруг мальчика вероятности искажались сильнее всего, его присутствие создавало завихрения в потоке будущего. Это беспокоило Феликса. Три дня назад, когда он распределял учеников по позициям, он считал, что понимает все возможные последствия. Теперь же он ощущал неприятную пустоту в своих расчетах, слепое пятно, которое не смог разглядеть.

– Сяо Ин, сейчас! – крикнул он, заметив критический момент в потоке вероятностей.

Паренек шагнул вперёд, словно ждал этой команды. Детское лицо и худенькое тело резко контрастировали с ролью воина-защитника. Когда руки ребенка взметнулись в потоке энергии, вокруг него закружились водные спирали, формируя защитный купол над центральным двором.

Вода двигалась не как стихия, в ней читался тот же узор вероятностей, который видел Феликс. Непредсказуемый для врага, но кристально ясный для защитников.

– Невероятно, – прошептал мастер Гуань, спустившись со своего наблюдательного пункта. – Ты видел этот дар в нём с самого начала?

– Я видел потенциал, – ответил Феликс, не отрывая взгляда от разворачивающейся битвы. – Но мальчик раскрыл его сам.

Внезапно реальность содрогнулась, будто от землетрясения. Воздух уплотнился, стал вязким, как смола. Существа скверны, словно найдя слабое место в обороне, хлынули к центральному двору единой массой, угрожая поглотить всё живое.

Но именно здесь Феликс подготовил особенно тщательную ловушку – старая телега, оставленная по его указанию, теперь перекрывала узкий проход. Её укреплённая конструкция создавала идеальный барьер там, где защита могла бы дрогнуть.

За ней уже занимали позиции лучшие бойцы школы, и Феликс видел, как вокруг них клубятся возможности – десятки потенциальных смертельных движений. Эти бойцы больше не действовали по заученным шаблонам, они двигались как вода, принимающая форму сосуда.

– Сейчас! – скомандовал брат Лян, и защитники двинулись единым потоком.

Феликс наблюдал за битвой с новым странным ощущением. Раньше, заключая сделки, он чувствовал себя кукловодом, дёргающим за нити чужих желаний и амбиций. Сейчас он был садовником, создавшим условия для естественного роста событий.

Защитный контур школы, перестроенный по его указаниям, достиг максимального напряжения. Древние печати пульсировали энергией, и Феликс ощущал эту пульсацию как продолжение своего собственного сердцебиения.

Мастера школы, почувствовав этот момент, начали действовать синхронно, их энергия вливалась в общий поток, усиливая защиту. Феликс видел, как вероятности сходятся в единственно возможный путь победы.

Волна очищающей силы прокатилась по школе, и существа скверны начали рассеиваться, словно туман под лучами солнца. Их искажённые формы распадались, возвращая реальности её правильные очертания.

– Мы побеждаем, – сказал кто-то рядом с Феликсом, и в этот момент он почувствовал сильное беспокойство. В его видении не было такой лёгкой победы.

Слишком просто. Слишком предсказуемо.

И тогда Феликс с ужасом осознал, что существует область возможностей, недоступная его восприятию. В этом была суть их противника, скверна действовала вне потоков вероятностей, которые он мог видеть. Она использовала законы другого мира, недоступные его пониманию.

Воздух в центре двора начал сгущаться, темнея с каждой секундой. Вначале это было едва заметно – лёгкая рябь, словно марево, затем рябь превратилась в водоворот, закручивающийся вокруг невидимой оси.

Феликс с тревогой наблюдал за этим феноменом. Его дар показывал искажённые вероятности вокруг этой точки, реальность здесь перестала подчиняться привычным законам. Точно так же, как в подземельях Каменного Сердца. Тогда он принял это за видение, порожденное усталостью, но теперь понимал: это было предупреждение, которым он пренебрег.

Существа скверны, недавно рассеивавшиеся под действием защитных сил, теперь двигались к водовороту с пугающей целеустремлённостью. Их бесформенные тела вытягивались в тонкие струи тёмного дыма, которые вливались в центральную воронку. С каждой новой порцией скверны водоворот становился темнее и плотнее.

– Что происходит? – мастер Цзян Хуа оказалась рядом с Феликсом. Её лицо, обычно безмятежное, выражало тревогу.

– Они концентрируются, – ответил Феликс, наблюдая за странным процессом с растущим беспокойством. – Никогда раньше не видел ничего подобного.

Феликс понял, что защитная система, созданная им, рассеивала скверну, не позволяя ей сгущаться в одном месте. Но скверна нашла способ обойти это ограничение, используя искажение самой реальности как щит от защитных печатей.

Водоворот тем временем продолжал уплотняться. Теперь он напоминал вертикальный столб тьмы, внутри которого постоянно двигались странные формы, будто неведомый скульптор лепил их из тьмы, перебирая разные варианты.

– Все назад! – крикнул Феликс, чувствуя, как символ в его груди пульсирует с нарастающей тревогой. – Держитесь на расстоянии!

Ученики и мастера начали отступать, но их движения были нерешительными. До сих пор всё шло по плану, и этот внезапный поворот событий застал их врасплох. На лицах читалось замешательство, смешанное с тревогой.

Брат Лян оказался рядом с Феликсом, его обычно спокойное лицо было напряжено.

– Что-то меняется. Я чувствую присутствие. Раньше скверна была просто силой, стихией. Теперь в ней есть что-то другое.

Феликс кивнул, не в силах оторвать взгляд от трансформирующейся тьмы. Вихрь скверны начал принимать форму, отдаленно напоминающую человеческую фигуру. Сначала проявились длинные конечности, затем торс, наконец, подобие головы.

Когда существо полностью сформировалось, в его облике проступило нечто, напоминающее древние изображения демонов из библиотеки школы: искаженная человеческая фигура с непропорционально длинными конечностями и туловищем, которое, казалось, содержало в себе пустоту вместо внутренностей. По всей его поверхности пробегали волны тьмы, формируя и тут же разрушая подобие брони.

Воздух вокруг столба тьмы начал дрожать, искажаясь, как от воздействия невыносимого жара. Но это был не жар, сама реальность корчилась от присутствия чего-то чуждого, нарушающего её законы.

Звуки стали приглушёнными, цвета неправильными. Некоторые ученики зажимали уши руками, морщась от боли. Другие смотрели с ужасом, не в силах пошевелиться.

Внезапно столб тьмы распался, взорвавшись изнутри. Но вместо того, чтобы рассеяться, скверна снова обрела форму высокого чего-то, напоминающего человека. Существо стояло теперь в центре двора, его тело постоянно менялось, но не хаотично. Феликс понял, что существо не просто наблюдает, оно интегрирует информацию, адаптируется к новой форме. Как опытный полководец, прежде чем бросить войска в атаку, оно оценивало поле боя, выявляя сильные и слабые стороны противника. Это не было промедлением, это была стратегия.

Но самыми пугающими были глаза – два багровых огня, в них не было ничего человеческого, и всё же там читался разум, холодный и чуждый.

– Оно адаптировалось, – прошептал Феликс, чувствуя, как в груди холодеет от понимания. – Оно не просто выжило, оно эволюционировало.

Брат Лян сделал шаг вперёд, принимая боевую стойку. Но Феликс удержал его за руку.

– Подожди. Оно изучает нас.

Существо действительно медленно поворачивало голову, оглядывая двор. Его взгляд скользил по застывшим защитникам, по каменным стенам, по древним печатям. В этом взгляде чувствовался научный интерес.

Феликс почувствовал себя словно жук под микроскопом, когда багровые глаза остановились на нём. Тьма внутри существа заклубилась сильнее, и Феликсу показалось, что оно узнало его.

Но через мгновение взгляд существа двинулся дальше и остановился на Сяо Ине, который всё ещё поддерживал водный барьер, защищающий группу младших учеников.