Текст книги "Курс лекций по древней и средневековой философии"

Автор книги: Арсений Чанышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 38 страниц)

ТЕМА 20
ПИФАГОРЕЙСКИЕ ПЛАТОНИКИ

В период Ранней Римской империи происходит вторичная конвергенция пифагореизма и платонизма.

Для классического пифагореизма характерен мировоззренческий дуализм, когда за начало всего сущего принимается не одно какое-нибудь начало, а два: предел (перас) и беспредельное, или неопределенное (апейрон). Не все с этим согласны. Ф. Корнфорд, английский философ-классик (т. е. занимающийся античной, "классической", философией) утверждал, что "первоначальный пифагореизм монистичен". Он думал, что пифагорейцы с самого начала принимали за первоначало всего сущего обожествляемое ими единое начало-монаду (монас). Но многие ученые с этим не согласны. Например, Дж. Рэвин думал, что первоначальный пифагореизм дуалистичен и лишь позднее пифагорейцы ввели монаду в качестве высшего, примиряющего противоположности предела и беспредельного и содержащего их в себе начала, самого первого начала. При этом Ф. Корнфорд опирался на Александра Полигистора (о нем речь впереди), а Дж. Рэвин – на пифагорейскую таблицу противоположностей, сохраненную Аристотелем самом деле, Аристотель в "Метафизике" перечисляет, но никак не комментирует десять пар пифагорейских противоположностей: "...предел и беспредельное, нечетное и четное, единое (хен) и многое, правое и левое, мужское и женское, покоящееся и движущееся, прямое и кривое, свет и тьма, хорошее и дурное, квадратное и прямоугольное" 3.

На первый взгляд эти пары кажутся собранными' вместе случайно. Мы видим какое-то чудовищное сочетание мифологического сексуально-космического дуализма с дуализмом физико-математическим. Гегель назвал эту таблицу "смешением противоположностей представления и противоположностей понятия"4, но он ее, так же как и Аристотель, не анализирует.

На наш взгляд, здесь выражено типичное дуалистическое мировоззрение мифологического происхождения. Именно для мифологического мировоззрения, подходящего к миру с дуальной социальной моделью (племя распадается на две фратрии, внутри которой только трудовые отношения, сексуально-биологические отношения возможны лишь между лицами, принадлежащими к разным фратриям), характерно то, что мы находим у первоначального пифагореизма – философии, еще тесно, органически связанной с мифологической предфилософией. При этом обычно, что один ряд явлений противопоставляется другому ряду, как хорошее дурному. Именно тем, что эти два ряда получают этическую оценку, и объясняется то, что в этой таблице мы находим такую пару противоположностей, как "хорошее и дурное". Но так как пифагорейцы думали, что зло состоит в беспредельном и неопределенном, а благо – в едином и определенном (предел, перас), о чем сказано у Аристотеля в его "Никомаховой этике" ["...рассуждение пифагорейцев, которые помещают единое в один ряд с блатами..." (1.4.1096в)] ', то естественно, что наряду с добром мы находим единое и предел, а наряду со злом – беспредельное и многое.

Далее, пифагорейцы исходили во многом из орфической теогонии, а согласно одной из версий орфизма Хронос порождает эфир-хаос, от которого происходит некое "мировое яйцо", находящееся внутри хаоса, т. е. надо думать, эфир собирается внутри пустоты как какое-то сгущение. Из него и образуется космос (мир-украшение, украшенный мир). Мировое, предкосмическое яйцо – это нечто эфирное, а значит, светлое. Это также мужское. Окружающий "яйцо" хаос как зияние – темное и женское образование.

Поэтому у орфиков мужское и светлое относится к одному ряду, а женское и темное – к другому.

Пифагорейцы же отождествили живое "яйцо" орфиков с пределом, а окружающую это "яйцо" пустоту как темный хаос – с беспредельным, апейроном. Это значит, что орфический, мифологический, сексуально-биологический дуализм был осмыслен пифагорейцами в категориях зарождающейся философии.

Так сложились два ряда: предел, доброе, мужское, светлое и беспредельное, злое, женское, темное. К первому ряду отнесли также и правое, потому что в мифологическом мировоззрении правое обычно связывается с благом, а левое – со злом.

Вдыхаемая "мировым яйцом" пустота, окружающая зарождающийся космос как хаос, делает возможным развитие из яйца зародыша, и в конце концов рождается орфический Фанес. А от него происходит все остальное, гам космос. Это биологическое развитие зародыша было мысленно пифагорейцами абстрактно, как расчленение части некоего первичноединого, что дает уже выход геометрическую картину мира. "Яйцо" единое, пустота – многое. Единое сосуществует со многим изначально. Итак, мы имеем два ряда: предел, единое, правое, мужское, светлое, доброе и беспредельное, многое, левое, женское, темное, злое.

Пифагорейцы думали, что нечетное ограничено, а нечетное безгранично. Сложение ряда нечетных чисел, начиная с единицы, понятых геометрически, давало квадрат, сложение четных чисел, начиная с двух, – прямоугольник, соотношение сторон которых было мелющимся, тогда как соотношение сторон в квадрате всегда постоянно и равно единице. Поэтому квадрат был отнесен к покоящемуся [на это толкало и то, что всякое "квадратное число" можно представить как сумму нечетных чисел: 4= 1+3, 9 = I + 3 + 5 и так далее по формуле 1 + 3 ... + (2n– 1) = п 2], а прямоугольник – к движущемуся [на это толкало и то, что "прямоугольное число" можно представить как сумму четных чисел: 6=2+4; 12 = 2 + 4 + 6 и так далее по формуле: 2 + 4 + ... + 2n = n(n -4– 1), из чего следует, что "прямоугольным" является не каждое состоящее из двух неравных множителей число, а только такое, которое можно представить как два множителя с разницей в одну единицу: 2 и 3, 3 и 4, 4 и 5, но не 8, т. е. 2X4. Поскольку 2/з, 3/4 4/5 не равны друг другу, то их соотношение разное, переменное, "движущееся"].

По-видимому, позднее в пифагореизме на первое место выходит новая пара: единое и неопределенное, беспредельное, т. е. синтез первой и третьей аристотелевских пар пифагорейских противоположностей. С таким пифагореизмом стал сближаться поздний, "неклассический" платонизм. Если "классический" платонизм учил, что первичны идеи, а числа лишь посредники между идеями и вещами, то "неклассический" платонизм стал учить, что сами идеи производны от чисел, а числа, в свою очередь, производны от единого (в чем этот платонизм был согласен с новым, пифагореизмом) и "большого и малого", "двоицы". Аристотель говорит так: "Что единое есть сущность, а не что-то другое, что обозначается как единое (т. е. единое – субъект, а не предикат. – А. Ч.),это Платон утверждал подобно пифагорейцам, и точно так же, как и они, что числа – причины сущности всего остального; отличительная же черта учения Платона – это то, что он вместо беспредельного, или неопределенного как чего-то одного признавал двоицу и неопределенное выводил из большого и малого" (1,6, 987 в). Аристотель далее пытается объяснить, почему Платон заменил пифагорейское беспредельное как одно из начал, сделав его вторичным, на двоицу: "...а двоицу он объявил другой основой потому, что числа, за исключением первых, удобно выводить из нее как чего-то податливого"2.

Итак, у пифагорейцев и Платона одно качало одинаковое – единое, а второе разное: у пифагорейцев беспредельное, или неопределенное (апейрон), а у Платона– диада, двоица, большое и малое, апейрон же вторичен по отношению к диаде, производен из нее. Разница небольшая, и Феофраст в своей "Метафизике" приписывает учение о диаде (двоице) равно и пифагорейцам, и Платону, объясняя диаду, двоицу как то, в чем заключается "беспредельность, беспорядочность и всякая, так сказать, бесформенность в себе"3.

До сих пор "единое" выражалось в оригинале древнегреческим словом "хен", Но позднее пифагорейцы стали заменять это единое другим единым. Впервые монада появляется, если этот фрагмент подлинный, уже у Филолая 4. Это V в. до н. э.

В IV в. до н. э. развитие пифагореизма и платонизма прерывается, если не считать платонизмом академический скептицизм Аркесилая и Карнеада с их последователями и если не принимать гипотезу шведского ученого Холгера Теслефа, утверждающего, что и в III, и во II вв. до н. э. в Южной Италии продолжала существовать замкнутая пифагорейская школа с центром в Таренте и с филиалами в Метапоите, Регии и в других южноиталийских городах. Эта гипотеза вызвала серьезную критику, например, со стороны голландской ученой де Фогель, которая не признает ту литературу, которую X. Теслеф принимает за пифагорейскую, видя в ней всего лишь эклектическую смесь платонизма, аристотелизма и стоицизма. В обоснование своей гипотезы X. Теслеф ссылается на археологические находки в Южной Италии монет, датируемых III-II вв. до н. э., украшенных пентаграммой – якобы исключительно пифагорейским символом. Однако та же де Фогель напоминает, что пентаграмма (пятиконечная звезда) – символ здоровья, первоначально принадлежащий цивилизации Месопотамии и широко распространенный от Вавилонии, Финикии и Иудеи до Испании и Британии, где такие монеты имели хождение во II в. до н. э.

Так что, по-видимому, верным будет думать, что и платонизм и пифагореизм возрождаются почти одновременно в I в. до н. э. Это неопифагореизм, или постпифагореизм, и это так называемый средний платонизм.

Представителями первого в I в. до н. э. можно считать таких ученых, как римлянин Фигул и иудей Александр Полигистор, а второго – Евдор Александрийский, если не считать Антиоха Аскалонского, с которого также иногда ведут начало среднего платонизма.

Для постпифагореизма I в. до н. э. – II в. н. э. и для среднего платонизма тех же времен характерна вторая конвергенция пифагореизма и платонизма, отчего иногда трудно сказать, кто перед нами: пифагореец или платоник. Для постпифагореизма характерно то, что он берет за начала всего сущего не перас и апейрон и даже не хен и апейрон, а монаду и диаду, а то и одну монаду. Так, например, Секст Эмпирик, говоря о постпифагорейцах, заявляет, что у них "монада и диада поистине начало всего..." (Против ученых. X, 263). И позднее у Порфирия шесть пар пифагорейских противоположностей возглавляются парой "монада – диада" (у Плутарха Херонейского в его изложении пифагореизма "монада – диада", правда, на втором месте, "предел – беспредельное" – на третьем, а на первом – "добро – зло"). У платоников же единое оставалось в старой ипостаси как "хен", а не "монас". На этом основании и пытаются различать постпифагореизм и средний платонизм, но здесь много сомнительного, что будет видно из последующего.

Александр Полигистор – иудей, родившийся в Ми-лете в 105 г. до н. э. Он был доставлен в Рим как военнопленный (шла война Рима и Понта, Суллы и Митридата VI) вместе с захваченными в Афинах Суллой манускриптами Аристотеля и Феофраста. В Риме Александр стал со временем вольноотпущенником. Он написал так много книг, что получил прозвище "Полигистор".

Диоген Лаэртский рассказывает, что Александр Полигистор в своих "Преемствах философов" сообщает, что в каких-то пифагорейских записках утверждается следующее: "Начало всего – единица (монада); единице же как причине подлежит как вещество неопределенная двоица; из единицы и неопределенной двоицы исходят числа; из чисел – точки; из точек – линии; из них – плоские фигуры; из плоских – объемные фигуры; из них – чувственно воспринимаемые тела, в которых четыре основы – огонь, вода, земля и воздух; перемещаясь и превращаясь целиком, они порождают мир – одушевленный, разумный, шаровидный, в середине которого – земля; а земля тоже шаровидна и населена со всех сторон" (VIII, 25).

Такова, по-своему стройная концепция математического идеализма. Физический мир вторичен по отношению к математическому. Математическое порождает физическое.

Говоря конкретнее, чувственные физические тела вторичны по отношению к объемным геометрическим фигурам, а те вторичны по отношению к плоским геометрическим фигурам (физика вторична по отношению к стереометрии, стереометрия вторична по отношению к планиметрии). Эти же плоские фигуры вторичны по отношению к линиям, а те – к точкам. Точки же вторичны по отношению к числам (геометрия вторична по отношению к арифметике). А далее числа вторичны по отношению к единице. Единица же первоначало.

Напомним, что Ф. Корнфорд считал эту информацию относящейся к раннему пифагореизму. Но это противоречит Аристотелю и другой информации. Для постпифагореизма характерен культ чудесного.

Аполлоний Тианский. В этом отношении наиболее характерна фигура Аполлония Тианского, чья жизнь описана Филостратом Младшим в III в. н. э. ("Жизнь Аполлония Тианского"). Филострат пользовался письмами Аполлония из Тианы, записками спутника Аполлония Дамида, сочинениями Максима Эгийского и Мойрагена. Самому Аполлонию принадлежало несохранившееся описание жизни Пифагора. Аполлоний видел в Пифагоре воплощение Аполлона, а в себе – воплощение Пифагора.

Аполлоний родился в одной из самых восточных римских провинций – в азиатской Каппадокии, которая граничила на востоке с Арменией, на юге – с Месопотамией и Сирией, на севере – с Понтом, на западе – с Галатией. Он происходил из состоятельной семьи. В детстве Аполлоний отличался памятливостью, прилежанием и красотой. Философию и риторику он начал изучать с 14 лет, одним из его учителей оказался пифагореец, и под его влиянием юноша стал вегетарианцем, начал носить льняные одежды, жить при храме и соблюдать пятилетнее молчание.

Затем начинаются годы странствий, так необходимые юности! Аполлоний посещает Индию, где, беседуя с мудрецами, находит, что их учение близко к учению Пифагора. На своем пути в Рим Аполлоний совершает чудеса: спасает от чумы жителей Эфеса, встречается в Трое с Ахиллом. Пройдя Афины, Коринф и Спарту, Аполлоний оказывается в Риме Нерона, там он попадает в руки Тигеллина – своего рода нероновского Берии, Однако Аполлонию, который смело держится на допросе, удается вырваться, и он продолжает свой путь на Запад вплоть до Испании. Возвращаясь затем на восток, Аполлоний посещает в Греции Элевсинские мистерии, беседует в Египте с будущим римским императором Титом. К этому времени Нерон убит, династию Юлиев сменила династия Флавиев, где Тит был вторым после Веспасиана. Аполлоний снова в Риме во времена правления преемника Тита жестокого Домициана, который преследовал и философов, и христиан. Аполлоний из Тианы снова в тюрьме. Ему ставят в вину его образ жизни, манеру одеваться, то, что среди его приверженцев бытовал его культ, который соперничал с культом императора, обязательным для всех подданных империи. Дав свои объяснения, Аполлоний, окутавшись туманным облаком, исчезает из зала суда, чтобы в Италии и Греции продолжать свою проповедническую деятельность, популяризируя внешнюю сторону пифагореизма.

Средний платонизм. Этот платонизм называется средним, потому что он находился между классическим платонизмом самого Платона, псевдоплатонизмом Спевсиппа и Ксекократа (у которых платонизм, конвергируя с пифагореизмом, стал подменяться им}, нравственным академизмом Полемона, пробабилизмом Аркесилая и Ксенократа, которых можно назвать академиками только формально, с одной стороны, и неоплатонизмом Плотина, Порфирия, Ямблиха, Прокла – с другой.

Для среднего платонизма, который называют еще пренеоплатонизмом, характерны иерархическая картина мира, новая конвергенция платонизма и пифагореизма, использование при построении мировоззрения элементов стоицизма и перипатетизма, внесение в философию мифологических моментов.

Первым представителем среднего платонизма считается Евдор Александрийский (середина – вторая половина I в. до н. э.). Это был серьезный ученый, который писал о пифагореизме, комментировал "Тимей" Платона, истолковывал "Метафизику" Аристотеля. Ему принадлежал также обобщающий философский труд – "Основные проблемы философии". К сожалению, труды Евдора Александрийского не сохранились. Мы о них знаем только от других древних авторов. Эта информация недостаточна, что порождает различное понимание мировоззрения Евдора. Так, например, английский ученый Френсис Корнфорд утверждает, что у Евдора Александрийского первоначалом всего сущего является монада (она же высшее божество), производящее из себя предел (перас) и беспредельное (апейрон),т.е.то, что классический пифагореизм, будучи дуалистическим мировоззрением, полагал за два самостоятельные и равномощные начала всего сущего, тогда как голландская ученая де Фогель была убеждена в том, что у Евдора первоначалом было высшее единое (хен), производящее из себя низшее единое (монас) и неопределенную двоицу.

Таким образом, Ф. Корнфорд делает из Евдора Александрийского скорее постпифагорейца, чем платоника: первоначало – монада; а де Фогель скорее платоника, чем пифагорейца: монада и двоица (диада) вторичны, первично же единое как именно "хен". Так что Евдор – преднеоплатоник (неоплатонизм за начало принимает именно "хен", а не "монас").

Свой скромный расцвет средний платонизм переживает в I и особенно во II в. н. э., когда существовало пять центров возрождения платонизма. Это Афины и Рим в Европе, Пергам и Смирна в Азии, Александрия в Африке.

В исконном центре платонизма, в афинской Академии, средними платониками были во времена римских императоров Адриана и Антонина Пия (117-161 гг.) Кальвисий Тавр, а во времена Марка Аврелия (161 – 180 гг.) – Аттик. Фрагменты сочинений Аттика сохранились у христианского теолога Евсевия. Аттик очищал платонизм (академизм) от аристотелизма (перипатетизма). Аттик учил, что души бессмертны, что для счастья достаточно добродетели, что в мире господствует провидение (тогда как перипатетики отрицали бессмертие души, думали, что для счастья одной добродетели недостаточно, не мешают и внешние блага, отрицали провидение: аристотелевский бог как "мышление мышления" замкнут на себе).

В Риме к среднему платонизму принадлежал Максим Тирский. В своей диатрибе о боге у Платона Максим Тирский утверждал, что бог не может находиться в потоке изменяющихся вещей, что бог – самый совершенный ум, что этот ум – отец и творец Вселенной – невидим, непостижим и несказуем, что вся красота изливается из него, как из вечного источника, что между богом и человеком существуют низшие боги и демоны.

В Пергаме средним платоником был Гай, который изгонял из платонизма не только аристотелизм, но и стоицизм; в частности, он очищал логику платонизма лот логики стоицизма. Лекции Гая Пергамского слушал врач и философ Гален – уроженец Пергама. О Галене говорилось выше. Его как философа можно также отнести к средним платоникам. Напомним, что Галену , принадлежит философско-медицинское сочинение I "О взглядах Гиппократа и Платона".

В Смирне процветал средний платоник Альбин. В свое время он пользовался большим авторитетом. Его сочинение "Дидаскаликос" (или "Эпитомэ") сохранилось. Альбин различает такие начала (архай) всего сущего, как вещество (хюлэ), идеи (идеай) и неподвижный ум, лишенный каких-либо атрибутов и недоступный пониманию человека. Однако этот неподвижный и непознаваемый для нас ум является причиной "ума целокупного неба", ума всегда деятельного. Ниже этого второго ума находится третий ум как "сила" души космоса. Ниже следуют звезды – "видимые боги". В самом же низу всей этой иерархии пребывает Земля, управляемая демонами (каждый элемент имеет своего демона). В Александрии жил, возможно, Цельс – критик христианства, известный по сочинению христианского теолога Оригена "Против Цельса", и наверняка Аммоний Саккас, учитель Плотина – основателя неоплатонизма (таким образом, неоплатонизм прямо вытекает из * среднего платонизма).

К среднему платонизму примыкали также Плутарх и Апулей.

Плутарх Херонейский. Плутарх Херонейский (ок. 46– ок. 127 гг.) – автор многих и многих сочинений: исторических, нравственных и философских.

Плутарх как историк – автор "Сравнительных жизнеописаний". Это парные описания жизней и деяний выдающихся людей Древней Греции и Рима. В каждой паре сперва рассказывается о греке, а затем о римлянине. В заключение дается их сравнение. Перед нами проходят Александр Македонский и Гай Юлий Цезарь, ораторы Демосфен и Цицерон, спартанский царь Агесилай и Помпеи, Тесей и Ромул, Ликург и Нума, Солон и Попликола, Аристид и Марк Катон, Пелопид и Марцелл, Пирр и Гай Марий, Лисандр и Сулла. Однако иногда на первое место Плутарх ставит римлянина: Гай Марций и Алкивиад, Серторий и Эвмен. В этих жизнеописаниях Плутарх походя высказывает ряд интересных соображений общего, философского, характера. Почему можно сравнивать и сопоставлять одних людей с другими? На это Плутарх пытается ответить, начиная рассказ о Серторий: "Поскольку поток времени бесконечен, а судьба изменчива, не приходится, пожалуй, удивляться тому, что часто происходят сходные между собой события. Действительно, если количество основных частиц мироздания неограниченно велико, то в самом богатстве своего материала судьба находит щедрый источник для созидания подобий; если же, напротив, события сплетаются из ограниченного числа начальных частиц, то неминуемо должны помногу раз происходить сходные события, порожденные одними и теми же причинами".

Рассказывая о том, как Октавиан, Марк Антоний и Лепид (второй триумвират в отличие от первого: Красе, Помпеи, Цезарь) составляли проскрипции (Октавиан выдал Марку Антонию Цицерона, а Марк Антоний – брата своей матери, Лепид же – своего брата), Плутарх замечает: "Так лишились они от бешеной злобы способности мыслить по-человечески или, лучше сказать, показали, что нет зверя свирепее человека, совмещающего в себе дурные страсти и власть" 2.

Примером Плутархова сочинения на нравственные темы может служить его "Наставление супругам". Мудрый философ пытается внушить молодоженам, что "супружество и семейный очаг куда более, чем какую-то лиру или кифару, подобает приводить к согласию и созвучию при помощи красноречия, искусства и философии", что "жене следует... вместе с мужем и печалиться, и веселиться, и тревожиться, и смеяться". Плутарх предостерегает молодых супругов: "Поначалу особенно следует молодоженам остерегаться разногласий и стычек, глядя на то, что даже склеенные горшки сперва легко рассыпаются от малейшего толчка; зато со временем, когда места скреплений станут прочными, ни огонь, ни железо их не берут". Он говорит далее, что "скрытые от окружающих мелкие, непрерывные, повседневные ссоры жены с мужем, как ничто другое, приводят в разлад их совместную жизнь". Будучи все же человеком своего времени, Плутарх думает, что муж – повелитель жены, однако это свое категорическое мнение философ смягчает: "справедливый... муж повелевает 'женою не как хозяин собственностью, но как душа телом, считаясь с ее чувствами и неизменно благожелательно" 3.

Плутарх как историк философии – автор, например, такого сочинения, как "Пир семи мудрецов", в котором описываются встреча и беседа тех мудрецов, которые стояли у истоков древнегреческой философии. Это Солон, Биант, Фалес, Анахарсис, Клеобул, Питтак, Хилон. Периандр же, которого иногда включают в этот список семи за счет Хилона, у Плутарха оказывается восьмым. Именно он, правитель города, тиран, собирает у себя мудрецов. Плутарх отрицательно относился к тирании. Но Периандра извиняет то, что ему "тирания досталась как наследственная болезнь" и что он не такой тиран, как все. Так, он отказался от совета милетского тирана, Фрасибула править, "срезая верхушки", т. е. уничтожая всех сколько-нибудь выдающихся людей в своем городе. Фалес из этого самого Милета считает Солона мудрым прежде всего за то, что тот отказался от тиранической власти (известно, что Солон, произведя свои эпохальные реформы в Афинах, благодаря которым афинское общество было перестроено – родовой принцип структурирования общества был заменен на имущественный, и зная, что для того, чтобы новый порядок укрепился и стал привычным, необходима в течение какого-то времени тираническая диктатура, удалился из Афин, не желая стать таким диктатором, так что вся грязная работа досталась Писистрату). У Плутарха Фалес отклоняет похвалу за то, что именно он на вопрос, что он видел самого удивительного в жизни, ответил: "Тирана в старости", говоря, что это на самом деле слова Питтака.

На своем пиру мудрецы обсуждают вопросы: какой царь лучше? какой дом лучше? какое государство лучше? На первый вопрос мудрецы отвечают каждый по-своему. Согласно Солону, "более всего стяжает славы царь или тиран тогда, когда он единовластие над гражданами обратит в народовластие". Биант же думает, что лучший царь тот, кто "первый явит образец покорности законам". По мнению Фалеса, "счастье правителя – в том, чтобы умереть своей смертью в преклонном возрасте". Скиф Анахарсис полагает, что тот царь лучше, кто "не один среди всех будет разумен". Клеобул говорит: "И не будет легковерен к речам ближних". Питтак добавляет: "И добьется, чтобы подданные боялись не его, а за него". Хилон же завершает так: "Дело правителя помышлять не о смертном, а о бессмертном" 2.

На вопрос же о том, какое государство лучше, мудрецы говорят также каждый по-своему. Солон: "...в том государстве лучше всего и крепче всего народовластие, где обидчика к суду и расправе привлекает не только обиженный, но и необиженный". Биант: "Крепче всего народовластие там, где закона страшатся, словно тирана". Фалес: "То, в котором кет ни бедных граждан, ни безмерно богатых". Анахарсис: "То, где лучшее воздается добродетели, худшее – пороку, а все остальное поровну". Клеобул: "Самый разумный тот народ, в котором граждане боятся больше порицания, чем закона". Питтак: "То, где дурным людям нельзя править, а хорошим нельзя не править". Хилой: "Лучшее государство – то, где больше слушают законы, меньше – ораторов".

Плутарх называет "вещими словами" мысль Платона о том, что "лишь тогда избавится государство от зла, когда волею благого случая сойдутся воедино сильная власть, мудрость и справедливость" 2. Он сочувственно вспоминает убеждение Платона, что "блаженно и счастливо то государство, где "мое" и "не мое" считаются наихудшими словами и все рвение, какое только есть, граждане употребляют на общее дело" 3.

К сожалению, идеал Платона мало осуществим. Теперь мы читаем: "...ввели индивидуальный учет затрат. Это сразу же дало хороший результат – резко сократилось воровство, потеря кормов, укрепилась дисциплина. Но затем решили совершенствовать систему дальше... ввели коллективную ответственность, чтобы... один за всех и все за одного... Но вместо коллективной ответственности получилась коллективная безответственность..." 4. .

Плутарх как философ – величайший представитель платонизма в I и во II вв. н. э. Подобно Филону Александрийскому, Плутарх был подготовителем неоплатонизма хотя бы тем, что он подчеркивал трансцендентность (т. е. потусторонность) бога, тем, что он поставил нус выше души, тем, что у него была религиозность, и тем, что в свою теологическую интерпретацию платонизма он вносил аристотелевские и стоические элементы.

Плутархова идея бога наиболее отчетливо выражена в таких трудах Плутарха, как трактаты "О букве Е в Дельфах" и "Исида и Осирис". Плутарх думает, что истинным бытием обладает только один бог, это истинное бытие находится вне времени и пространства, чувственные же вещи, постоянно изменяясь, не имеют бытия в полном значении этого слова. И истинен также только один бог. Плутархов бог и мир отстоят друг от друга максимально. В "Исиде и Осирисе" Плутарх называет бога как первоначало "чистым и бесстрастным". Он говорит о том, что первоначало так далеко, как только возможно, отстоит от земли и от всего, что подвержено разрушению и смерти. Он отождествляет бога (первоначало) с платоновским благом. Это Осирис. Исида же – воспринимающее начало, пространство или вещество, стремится к нему, страстно его желая. Осирис не может быть причиной зла и беспорядка в мире. Источником зла является другая сила, которую Плутарх отождествляет с Тифоном. Символом видимого мира является у Плутарха Гор – сын Осириса и Исиды. Таким образом, Плутарх синтезирует греческую идеалистическую философию, и египетско-греческую мифологию.

У Плутарха мы видим продолжение процесса ремифологизации философии – процесс, обратный той демифологизации мировоззрения, который происходил при генезисе философии.

В то же время историческая гражданственность Плутарха – историка и моралиста оказала большое положительное влияние на многие поколения (в частности, на идеологов Французской революции и на Жан-Жака Руссо).

Учениками Плутарха были вышеупомянутые средний платоник Гай Пергамский и Фаворин Арелатскии – автор энциклопедических сочинений на греческом языке. Сам Плутарх был учеником Максима Тирского.

Апулей. Апулей родился во времена правления императора Адриана (117-138 гг.), расцвет его творчества приходится на время правления императора Антонина Пия (138-161 гг.), а смерть настигла Апулея при императоре Марке Аврелии (161 -180 гг.). Принято считать, что Апулей жил с ок. 124 по ок. 180 г. Его жизнь прошла в основном в Африке, в

Карфагене, в том самом Карфагене, который был снесен с лица земли в 146 г. до н. э. Но он был заново отстроен в середине I в. до н. э. уже не как центр более не существующего афро-финикийского государства Карфаген, а как центр римской провинции Африка.

Апулей – автор латиноязычных прозаических сочинений, таких, как "Апология", "Флориды" ("Цветник"-23 отрывка из речей Апулея, составитель неизвестен), приключенческий роман "Метаморфозы", более известный под поздним названием, данным ему христианским теологом Августином, "Золотой осел" (злоключения человека, колдовским образом превращенного в осла, но сохранившего свое человеческое духовное "я"), а также философские трактаты "О божестве Сократа", "О Платоне" и "О мире". Трактат "О божестве Сократа" – риторическое рассуждение о природе сократовского демона, который являлся Сократу как его внутренний голос, который, никогда ничего не предписывая, лишь предостерегал Сократа от того или иного поступка. Трактат "О Платоне" – изложение платоновской философии и этики. Трактат "О мире" – переложение известного псевдоаристотелевского трактата "О мире". Апулей думал, что есть три рода богов: высший, трансцендентный, бог, боги-небожители и демоны, подчиненные первому, высшему богу. Таким демоном и был внутренний голос Сократа. Боги-небожители также подчинены высшему, трансцендентному, т. е. совершенно потустороннему богу.

Другие преднеоплатоники. Это мыслители, которых приходится относить и к неопифагорейцам, и к среднему платонизму. Среди них отметим Модерата из Гадеса I (или Гадара) и Никомаха из Герасы.