Текст книги "Пропавшая без вести"

Автор книги: Арлин Хант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

– Ой, простите, пожалуйста! – воскликнула Сара, еле удерживая пса, который снова дернулся порвать ее клиента на клочки.

– Это чей?

– Джона. Он сейчас в Лондоне и просил меня присмотреть за ним.

– Присмотреть за ним? Да такой сам за кем хочешь присмотрит.

– Еще раз извините! Я не ждала вас.

Сэм опустил портфель.

– Настоящий монстр!

– Охраняет меня, но чуть-чуть перестарался.

– Я сам виноват, – ответил Сэм. – Надо было позвонить, но дверь внизу оказалась открытой, и я решил подняться без звонка.

– Понятно. – Сара переступила с ноги на ногу. Рука уже устала держать Сумо.

– Понимаете, хотел поговорить о нашем деле… Может, выпьем кофе или поедим где-нибудь?

– Не возражаю. Только возьму ключи, и пойдем.

– Отлично, – ответил Сэм, но было заметно, что он еще не совсем оправился от испуга. – Надеюсь, его вы с собой не возьмете? – Он указал на Сумо, и тот сразу же оскалился.

– Могу и взять, если хотите.

– Нет, благодарю вас.

Улыбнувшись, Сара закрыла дверь и накинула куртку. Через несколько секунд они вышли.

– Что-нибудь слышно от Джона? – спросил Сэм, когда они спускались по лестнице.

– Я с ним разговаривала вчера, – ответила Сара, на ходу машинально отмечая, что пора уже жаловаться на пустую тару, заполнившую весь холл подъезда. Эту старую корову, владелицу бакалейной лавки, уже тысячу раз предупреждали, что ящики – это явное нарушение правил пожарной безопасности, но она всякий раз упрямо выставляла их. – Он собирался встретиться сегодня утром с владельцем магазина-ателье, где был сшит жакет. Как только он что-то узнает, обязательно позвонит.

Сэм придержал перед ней дверь.

– Спасибо! – поблагодарила Сара.

– Ну, куда? Может прогуляемся до отеля «Уэстбери» – там отлично кормят.

– Лучше бы поближе к офису. Я не могу оставить Сумо надолго одного. Видели бы вы, на что он способен, когда заскучает.

– Ладно, тогда в другой раз, когда вы не будете нянчиться с собакой.

Он улыбался, но его лицо оставалось непроницаемым.

– Давайте пойдем в кафе, здесь неподалеку, – предложила она. – Конечно, не «Уэстбери», но кофе варят вполне приличный.

– Следую за вами. – Сэм убрал руки в карманы. – Матери кажется, что Кэти ее слышит, когда она говорит с ней.

– Возможно, и слышит. Я читала, что, находясь в коме, люди запоминают обрывки разговора и песни, которые слышат.

– Вы считаете, мы все-таки узнаем, что с ней случилось?

– Возможно… – И по дороге к кафе Сара рассказала ему все, что удалось выяснить с их последней встречи. Когда они сели за столик, она почти закончила свой рассказ.

Сэм сильно расстроился, услышав, что его сестра искала и нашла, где можно раздобыть оружие.

– Плохо… Получается, что она все заранее спланировала, так?

– Мы не знаем, купила она оружие специально, чтобы застрелить кого-то, или нет. Может, она купила его для самозащиты.

– Вряд ли полицейские примут это во внимание. А машина… этот старик Келли точно помнит, какую машину он видел?

– Не знаю. Я еще только собираюсь повидаться с ним лично, – ответила Сара. – Как вы хотите, чтобы я поступила? Например, можно передать эти сведения в полицию.

Пока она неторопливо потягивала кофе, Сэм барабанил пальцами по столу.

– А разве вы не обязаны?

– Я работаю не на полицию, а на вас.

– Тогда, наверное, лучше с этим пока не торопиться.

– Я тоже так считаю.

– И что дальше?

– Дальше мы попробуем выяснить, с кем разговаривала Кэти и кто продал ей пистолет. Понятно, что это практически невозможно, – даже если мы его найдем, вряд ли он скажет: «Да, мэм, это я». Но у меня есть друг, и он может мне в этом помочь.

– До сих пор не верю, – покачал головой Сэм. – Не верю, что она жива. Столько лет…

– Да, дело нелегкое, но ничего – разберемся. – Сара похлопала его по руке.

– Не представляю, как вы справитесь.

– Я пока тоже.

– Скажите, а почему вы выбрали себе такую работу? Извините, но я совсем не ожидал встретить в детективном агентстве такого человека, как вы.

– Я, в общем-то, и не выбирала. Скорее наоборот, работа выбрала меня.

– Джон тоже не совсем типичный детектив, – улыбнулся он. – В смысле, когда я увидел его, грязного с головы до ног, то первое, что мне захотелось сделать, – это развернуться и уйти.

Сара заставила себя улыбнуться.

– Мама сказала, что он очень мило разговаривал с ней в больнице. Наверное, он в душе добрый малый, только с виду неотесанный.

Она вспомнила, как вел себя Джон в тот вечер, когда в нее выстрелил Патрик Йорк. Как он измучился, пока тащил ее по колено в грязи. Как он утешал ее, когда она рыдала из-за матери. Джон одолжил ей свою машину. Джон, который все принимал легко и просто и по-настоящему заботился о ней, хотя и всячески старался это скрыть…

– Спасибо за кофе, Сэм. Мне пора обратно.

– Извините, я не хотел… – Он понял, что зашел слишком далеко. – Это ваш друг. Извините…

– Джон Квигли для меня много больше, чем друг, Сэм, – ответила Сара, надевая куртку. – Вы правы, иногда он слишком прямолинейный, ершистый, нетерпеливый и любит, чтоб все было, как хочет он. Но при этом он верный, надежный и в два раза лучше любого в этом кафе.

– Да, разумеется! Еще раз прошу прощения за мои слова.

– Как только мы узнаем что-нибудь новое, я обязательно позвоню вам. А теперь извините, мне необходимо вернуться в офис.

17

Джон толкнул дверь и оказался в ярко освещенном помещении, оклеенном обоями с геометрическим рисунком, лавовыми лампами и пластмассовой мебелью шестидесятых годов. Проигрыватель на прилавке играл «Роллинг Стоунз», а прямо за ним гордо висел огромный плакат, на котором был изображен стиляга того же времени.

– Клааасс! – воскликнул Джон.

– Да, и почти все аутентичное. – Женщина с иссиня-черными волосами, уложенными в высокую прическу-«улей», в черном мини-платье и черных лаковых сапожках до колен спускалась по лестнице. Она улыбнулась ему. Вернее, улыбнулись только ее губы – сильно подведенные глаза оставались холодными, как воды Атлантики в январе. – Чем могу вам помочь?

– Меня зовут Джон Квигли, я частный детектив.

– Иоланда Воэн.

– Здравствуйте, Иоланда. Я заметил, у вас на вывеске роза.

Она снова улыбнулась, теперь уже вполне искренне:

– О да, это мой дедушка придумал. Одна из его любимых песен была «La vie en rose» – «Жизнь в розовом цвете». – Она обвела магазин рукой с браслетом на запястье. – Это один из первых ювелирных магазинов дедушки, когда они поселились здесь после войны. Сейчас он самый маленький, но очень дорог нам как память.

– Понятно. – Джон подошел к прилавку и выложил часы. – Скажите, это купили у вас?

Она взяла часы и внимательно их рассмотрела.

– Похоже, да. Я могу… – Она перевернула часики и вдруг прищурила глаза.

Джон оперся о прилавок.

– Что такое?

– Откуда они у вас?

– От одной девушки.

– Какой девушки?

– Кэти Джонс.

– Кэти?..

Джон вынул из сумки фотографию. Иоланда взяла снимок, и тут же ее рука метнулась ко рту.

– Вы знаете ее?

– Я… Да, конечно знаю! Это Кэти. Но где она? Что с ней случилось? Почему у нее такой вид?

– Она в коме. Откуда вы ее знаете?

– Боже… Подождите, а почему вы назвали ее Кэти Джонс?

– Потому что ее так зовут.

– Не понимаю… – Иоланда опять посмотрела на фотографию. – Девушку на снимке зовут не Кэти Джонс, а Кэти Тодд.

– Кэти Тодд и есть Кэти Джонс – по крайней мере, она была Кэти Джонс много лет назад.

Джон протянул руку, и Иоланда неохотно вернула ему часы и фотографию.

– Так откуда вы ее знаете?

– Через Дрейка.

– Дрейка?

– Дрейк Воэн – мой брат. Он владелец этого магазина, а она – его подруга.

– Подруга?

Неожиданно она посмотрела на Джона с подозрением.

– Послушайте, кто вы? И что случилось с Кэти? Где она?

– Когда вы видели ее в последний раз?

– Не помню… может, недели две назад.

– А ваш брат?

– Не знаю.

– Они были близки?

Она неопределенно махнула рукой, но ее взгляд все еще оставался настороженным.

– У вашего брата осветленные волосы и он носит на зубах брекеты?

Эти слова потрясли ее.

– Откуда вам это известно? Что происходит? Почему вы не хотите просто сказать, что случилось с Кэти?

Джон вынул записную книжку:

– Меня нанял брат Кэти, чтобы расследовать, где его сестра находилась несколько последних лет.

Иоланда окаменела. Она открыла рот, но ничего не сказала.

– Я вижу, что вас это несколько потрясло, но что вы можете рассказать о ней?

– Вообще-то немного… Она из Килберна, работает в доме престарелых в Найтсбридже. Там они с братом и познакомились. В прошлом году умерла наша бабушка, а Кэти за ней ухаживала.

– Она сиделка?

– Да.

Джон попросил адрес дома престарелых, и Иоланда написала его.

– А какая у нее семья?

– Отец, брат, но они почти не общаются. Мать умерла несколько лет назад, только… теперь я и не знаю, правда это или нет.

– Кэти и ваш брат давно знакомы?

– С Нового года.

– И у них хорошие отношения? В смысле, близкие?..

– Почему вы спрашиваете? – Она пристально посмотрела на Джона. – Надеюсь, вы не считаете, что Дрейк в чем-то замешан! Он добрейший человек!

– Уверен, что так и есть. Я бы поговорил с ним. Он тоже здесь работает?

– Нет.

– Наверняка вы можете с ним связаться. У вас есть его номер?

– Я вам его не дам.

– Почему?

– Понимаете, брат… он не… то есть он невероятно умный и одаренный человек, но он может сорваться, если на него давить. Вы же начнете расспрашивать его… когда он узнает, что Кэти в коме, он разволнуется.

– Думаю, он сможет взять себя в руки, – заверил ее Джон. – В любом случае мне необходимо с ним поговорить.

– Поговорите со мной – я отвечу на все ваши вопросы. Только не впутывайте его.

– Вы смеетесь?

– Ну, может, тогда чуть позже?

«Чего она тянет?» – удивился про себя Джон. Ему всего-то и нужно было, что поговорить с ее братом.

– Иоланда, я здесь ненадолго, и у меня нет времени на пустые разговоры. Почему вы не хотите, чтобы я поговорил с вашим братом? Вы что-то скрываете?

– Нет.

– Сколько ему лет?

– Тридцать.

– Вы как будто защищаете его.

– Ничего подобного.

– Тогда что?

– Не хочу, чтобы брат расстроился. Он очень ранимый.

– Обещаю, я расспрошу его очень тактично.

Ее глаза потемнели.

– Вы не понимаете… У Дрейка талант, он художник.

– Знаете что, – ответил Джон, – талант у него или нет, но вы сейчас же позвоните ему и скажете, что я приперся из самого Дублина, хотя терпеть не могу летать, и мне нужно с ним поговорить. В противном случае я просто сообщаю его имя в полицию, и там с ним будут говорить уже по-другому.

Иоланда нагнулась под прилавок и достала блокнот.

– Ладно… Не надо никому звонить. Я дам вам наш адрес.

– Он живет с вами?

– Да. Но подождите, пожалуйста, до вечера. Днем Дрейк работает и не любит, когда его беспокоят. Отложите визит, скажем, до половины восьмого.

Она написала адрес на фирменном бланке и протянула его Джону.

– Кэти поправится?

– Не знаю. – Джон взял листок, сложил его и спрятал в карман.

– Но кома… как же это? Несчастный случай?

– Нет.

Иоланда нахмурилась:

– Так что же с ней произошло?

– Замечательно, что вы спросили. Она пыталась застрелиться.

Казалось, все силы вмиг покинули Иоланду. Она привалилась к стене:

– Боже мой! Это убьет бедного Дрейка!

– Ну да, – бросил Джон. – Девушка в коме, попытка самоубийства, но кто здесь, оказывается, самый бедный – так это Дрейк.

– Вы не имеете права говорить со мной в таком тоне. Вы ничего не знаете ни обо мне, ни о брате. Он просто боготворил Кэти!

– А вы или ваш брат обратились в полицию, когда потеряли с ней связь?

У Иоланды едва заметно дернулась щека.

– Нет. У нас не было оснований вмешивать полицию.

Джон нахмурился:

– Так… Получается, обожаемая подруга вашего брата пропала вот уже как две недели, и ни вы, ни он не заявляете в полицию?

– Я не обязана ничего объяснять вам. Я даже не знаю, кто вы такой!

– Конечно, не знаете, да я и спросил просто так, из любопытства. Как-то все это странно.

– Мы решили, что она уехала навестить отца, ну, что-то в этом роде.

Джон понял, что она врет, и у нее это плохо получается. Что-то сильно напугало ее.

– Значит, в семь-полвосьмого?

– Да.

– Тогда я пошел.

Едва Джон вышел, Иоланда схватила трубку. Дрожащими пальцами она набрала номер и прижалась лбом к стене. Неожиданно голову пронзила острая боль.

– Гарри! Я оставляю тебе уже пятое сообщение. Надоело! – Она подошла к окну и стала смотреть, как Джон переходит улицу. Прижав основание ладони ко лбу, она сказала: – Позвони мне сразу, как прослушаешь это сообщение. Это очень серьезно, Гарри. Мне нужно поговорить с тобой.

18

Джон вовсе не собирался болтаться без дела до половины восьмого, как сказала ему Иоланда. Выйдя из магазина, он тут же отправился по адресу, который она ему дала.

Когда он через весь город вернулся в Кенсингтон и нашел нужный дом, опустились сумерки, а от холодного ветра уши совсем замерзли. Наступал мрачный вечер, и Джон, с трудом застегивая молнию, чтобы хоть как-то защититься от дождя, вдруг отчаянно захотел назад, домой: «Господи, да что же я за человек такой? Ведь и суток не прошло, как прилетел из Дублина. Почему у меня все не как у людей?»

Он разыскал Онгар-стрит и приятно удивился, что это совсем недалеко от его отеля. Дом оказался солидным трехэтажным зданием в эдвардианском стиле. Может, он и был едва ли не самым обшарпанным на всей улице, но уж точно стоил целое состояние, а ведь Иоланда никак не походила на мультимиллионершу.

Взбежав по ступенькам к входной двери, Джон чуть задержался, удивленно присвистнув при виде старомодного бледно-голубого «мерседеса» на тротуаре, небрежно уткнувшегося носом прямо в живую изгородь. Он нажал кнопку звонка, в ответ зазвучала классическая музыка, которую Сара наверняка бы узнала.

Вспомнилась Сара, и снова захотелось домой.

Дверь открылась, и Джону сразу стало ясно, что Тилли Гайд-Данвуди нисколько не ошиблась в своих описаниях, дай ей бог здоровья. Перед ним стоял худощавый человек лет тридцати или около того, одетый точно подросток. «Задержка развития», – сказала бы Сара. «Недоделанный», – выразился бы Джон. И все его движения были какие-то дерганые.

На нем были черные обтягивающие джинсы, майка с изображением группы «Рамонс» и кроссовки «Конверс». Обесцвеченные волосы, доходившие сзади до плеч, выглядели, будто их подрезали кухонным ножом. Левую руку от кисти до локтя закрывали пластиковые и кожаные браслеты. Темно-карие глаза едва заметно косили, пальцы левой руки были запачканы синими чернилами.

– Дрейк Воэн?

– Допустим, да, – чуть встревоженно ответил он.

– Джон Квигли, – представился Джон и показал свое удостоверение.

Молодой человек самым тщательным образом изучил его.

– Здесь написано, что вы детектив.

– Я в курсе. Хочу поговорить с вами о Кэти Тодд.

– Это он вас послал?

– Кто?

Дрейк подмигнул ему:

– На его месте я бы тоже так сделал.

Джон ничего не понял:

– Меня прислала ваша сестра. Она дала мне адрес.

– Иоланда? – недоверчиво спросил он.

Джон вынул из кармана листок с написанным на нем адресом и протянул его Дрейку, тот прочитал.

– Да, это ее почерк.

– Можно войти? А то у меня скоро мозги в ледышку превратятся.

– А да, конечно… – Дрейк выглянул через плечо Джона на улицу и вдруг неожиданно сгреб его за ворот куртки, втащил в холл и захлопнул дверь.

– Ничего себе! – Джон никак не ожидал такого рукоприкладства. – Друг, с тобой все в порядке?

– Да, конечно, – повторил Дрейк, глядя в замочную скважину. – Излишняя любезность вредит, знаете ли.

– Любезность? Это о чем?

– О людях, – бросил Дрейк. – Вы что, не знаете?

– Пожалуй, – ответил Джон и подумал, что в голове у этого типа намешано всякой всячины больше, чем в батончике «Натс». Неудивительно, что его сестра так не хотела давать его телефон.

В холле стояла старомодная мебель, от которой пахло затхлостью, и висели безвкусные картины маслом. Грязный кафельный пол во многих местах покрывали трещины. У одной стены стояла батарея резиновых сапог, некоторые из них в паутине. В доме было почти так же холодно, как на улице.

– Вы нашли Кэти? – Дрейк мотнул головой вглубь дома, показывая, куда нужно идти. – Как она? Скоро вернется?

– Вряд ли, – медленно произнес Джон. – Боюсь, она в коме.

– Как? В коме? Очень плохо. – И он дважды хлопнул в ладоши, так что Джон чуть не подпрыгнул от неожиданности. – Очень плохая новость.

– Да, плохая. – Джон никак не мог понять, придуривается его собеседник или говорит серьезно. Может, он под наркотой?

– Так как по-вашему? Она же поправится?

– Не знаю. Надеюсь.

– Я тоже. Пойдемте.

Дрейк провел его по короткой лестнице в просторную кухню, разделенную длинной, заставленной посудой стойкой, вроде барной. Там было тепло – половину стены занимала огромная печь, в которой пылали дрова. В самом освещенном месте стоял мольберт, вокруг валялись листы бумаги, рядом притулился видавший виды диван с неубранной постелью. Повсюду лежали книги. Джон догадался, что в этой комнате Дрейк проводит много времени.

– Садитесь. Кофе будете?

– Буду, – ответил Джон и потер, согревая, руки. Усевшись на высокий табурет у стойки, он принялся наблюдать, как Дрейк растерянно чешет в затылке и в явном смущении поглядывает по сторонам. Непонятный все-таки тип… Джон принюхался, но ни травой, ни гашишем не пахло, да и Дрейк вроде не был под кайфом. – Ну, можно не кофе, что есть.

– Я просто не знаю, есть ли у нас кофе. Я его не пью, это Иоланда… – Он открыл дверцу и с надеждой заглянул в шкаф. – Так… ну, не знаю, где он… ага, вот… нет…

– Ну и ладно, – сказал Джон. – Вода тоже сойдет.

– Подождите…

Наблюдать за ним было почти мучительно. Только минут через пять яростного почесывания головы и хлопанья дверцами Дрейк признал свое поражение.

– Может, чаю? – осведомился он наконец.

Джон согласно кивнул:

– А вы знаете, где у вас чай?

Дрейк ответил неожиданно обезоруживающей улыбкой:

– Чаю могу сделать.

И он сделал чай. Через пять минут Джон держал в руках чашку горячего и удивительно хорошего чая.

– Получается, старушка Кэти в коме.

– Дрейк, Кэти Тодд – ваша подруга. Что вы о ней знаете?

– Много чего. Она любит желтый цвет и природу. Любит кошек. Я собираюсь подарить ей на свадьбу кошку. Скорее всего, бирманскую. Говорят, они умные.

– Она выходит замуж?

– Ну да.

– За кого?

– За меня.

Джон отставил чашку и удивленно выдохнул:

– Дрейк, вы хотите сказать, что обручились с Кэти Тодд?

– Ну да, месяц назад. Очень романтично!

– Ваша сестра мне ничего не говорила про это. Только что вы просто друзья.

– Ну, так то ж Иоланда!

Джон отпил чаю и попробовал все обдумать. Почему Иоланда не сказала про обручение? Правда это или просто плод не в меру буйной фантазии чудака Дрейка? Так или иначе, все запутывалось больше и больше.

– Дрейк, не знаю даже, как вам и сказать, но, в общем… ваша невеста не совсем та, за кого вы ее принимаете. Ее настоящее имя – Кэти Джонс.

– Правда?

– Ее украли, точнее, похитили, когда она была еще совсем маленькой. Поэтому она не та, за кого сама себя принимает. Вы понимаете?

Дрейк поставил чашку и улыбнулся, глядя в потолок:

– Забавно!

– Вы правда так считаете?

– Ага, очень похоже. Кэти, Кэти… Да, я понимаю. И все сходится. Кэти всегда говорила, что никуда не вписывается, а это все объясняет. Легко понять, когда опираешься на факты, но ведь это общее правило, так?

– Ладно. Вы знали об этом? Кэти говорила вам, какая у нее фамилия?

– Нет, – нахмурился Дрейк. – Да какая разница? Поймите же, мы скоро поженимся, поэтому, насколько я понимаю, фамилия у нее все равно изменится, правильно?

«Дрейк, конечно, не совсем в здравом уме и твердой памяти, – размышлял Джон, – но насколько он оторван от реальности, так сразу-то и не поймешь. Говорит он, в общем, вполне разумно».

– По большому счету, правильно. Важно то, что родная семья Кэти хочет знать, почему она стала Кэти Тодд. Ваша сестра, Иоланда, сказала, что у нее есть отец.

– Отцы у всех есть, так ведь?

Джону пришлось согласиться, что да, так.

– Знаете, мой отец умер. Мать тоже. Кэти своего не любит – я бы сказал, он неприятный человек.

– Кто?

– Ее отец. Мать умерла. Поэтому она все понимает, улавливаете? Одинаковый жизненный опыт – это важно.

– Согласен. Но почему вы так решили? В смысле, что она не любит своего отца?

– Почему? – Дрейк пожал костлявыми плечами. – Ну, хоть потому, что она не хочет, чтобы он был на нашей свадьбе.

– Не хочет?

– Нет. И не только его: из ее семьи вообще никто не приглашен.

– У нее есть братья, сестры?

– Брат.

– И они тоже не ладят?

– Я бы сказал, нет. Он моложе, и я с ним не знаком.

– Дрейк, а как вы познакомились с Кэти?

– Гм, она ухаживала за нашей бабушкой. Кстати, ухаживала на совесть. – Он взмахнул рукой. Джон вспомнил, что тот же жест он заметил и у Иоланды. – Просто супер! Она очень заботливая.

– А ваша бабушка…

– К сожалению, умерла. Сердечный приступ. Жаль, конечно, но для ее возраста вполне естественно, я бы сказал. Бедняжка Кэти так расстроилась, Иоланда тоже…

Джон слушал его, пил чай и старался разложить по полочкам все, что узнал.

– А чем вы сами занимаетесь, Дрейк?

– Пишу, рисую.

– Что рисуете?

– Комиксы в основном и ювелирные украшения. Очень интересно. Замечали, как некоторые выговаривают? Вот так: «Интрессно». А Иоланда говорит: «Ин-тере-есно», но, когда она так говорит, это значит, ей что-то не нравится.

– Ваша сестра сказала, что вы владеете ювелирным магазином?

– Ну да.

– Вы вместе с сестрой?

– Нет, только я.

– Но вы не работаете в магазине?

– Ну-у… – замялся Дрейк, и Джон понял, что он не очень расположен говорить на эту тему.

– Вы знаете, где живет отец Кэти?

– Фрэнк? Здесь.

– Здесь?

– В Лондоне, в Килберне. – Дрейк отхлебнул чаю, замурлыкал какую-то мелодию, замолчал. – Я бы сказал, вам понадобится адрес.

– Правильно сказали бы.

Дрейк широко улыбнулся:

– А давайте поднимемся наверх. Я покажу вам комнату Кэти.

– Она здесь живет?

– Ну да, с недавних пор.

Чертова Иоланда! Что за игру она с ним затеяла?

Вслед за Дрейком Джон поднялся на верхний этаж. Пока они шли, он удивлялся, в каком жутком состоянии находится здание. Стены и лестница совсем отсырели. Деревянные ступени, закрытые потертой дорожкой, отчаянно скрипели и трещали. Оконные проемы были затянуты полиэтиленовой пленкой, а в одной раме красовался промокший кусок картона, кое-как закрепленный синим скотчем. Деревянная рама вокруг скотча была искорежена, будто кто-то орудовал ломом.

– Что случилось? – кивнул Джон в сторону окна.

– Кто-то хотел залезть. Вор, я бы сказал.

– Похоже, недавно.

– Угу.

– Что-нибудь пропало?

– Нет, я его спугнул.

– Вот как? – искренне удивился Джон. – Когда это случилось?

– Трудно сказать. Недели две назад.

– Кэти была здесь?

– Да.

– В полицию звонили?

– Нет, Иоланда сказала, что не надо. Вот, мы пришли.

Они стояли на тесной площадке, куда выходили две двери. Дрейк показал на правую:

– Здесь комната Кэти, а это дверь в ванную. Все рядом, видите. Очень важно. Кэти не любит, когда ее беспокоят.

– А вы тоже здесь спите?

Дрейк укоризненно прицокнул:

– Нет. Я там, в кухне. Здесь мне холодно. Кэти не против. Хорошо, когда люди понимают друг друга. – Он почесал нос и добавил: – Очень важно.

– А где комната Иоланды?

– Она занимает первый этаж, там раньше жила бабушка.

– А, вот оно что… Так это дом вашей бабушки.

Дрейк улыбнулся:

– Да, раньше все было бабушкино, а теперь мое.

– И Иоланды?

– Ну… Не совсем, но об этом не беспокойтесь. Она же моя сестра.

Джон кивнул. Все начинало приобретать определенный смысл. Забавно, но все, что говорил Дрейк, было вполне осмысленно, хоть и немного сумбурно. Видимо, бабушка оставила все ему, но, так как сам он был мало приспособлен к быту, Иоланда взяла хозяйство в свои руки. Да, взаимопонимание в отношениях – это здорово, кто бы спорил. Но Джон не мог уразуметь, каким образом милому, но все-таки немного тронутому чудаку удалось отхватить такую, как Кэти Джонс, и каково было Кэти привыкать к неуютному холодному дому и к причудам хозяина. Он не понимал, как Кэти умудрялась ладить с Иоландой. Не понимал, сколько может «стоить» Дрейк Воэн, пусть даже теоретически, на бумаге.

Чем-то встревоженный, Дрейк пристально смотрел на него.

– Что такое?

– По-моему, Кэти не одобрила бы, что мы топчемся в ее комнате.

– Она в коме.

– Вы уже говорили.

– Вы хотите защитить ее частную жизнь. Ладно. Я подожду здесь, а вы войдите в комнату и найдите адрес ее отца.

Дрейк прикусил губу и уставился на дверь.

– Не знаю, где он может быть… Я к ней не часто захожу.

– Послушайте, Дрейк, я притащился из Ирландии, чтобы выяснить, что случилось с вашей невестой. И мне очень нужен адрес ее отца. А по-вашему, Кэти не захотела бы, чтобы ее родным сообщили о том, что с ней стряслась беда? Как по-вашему, имеет ее отец право знать?

– Вот! – Дрейк поднял перепачканный чернилами палец. – Вот в этом и есть взаимопонимание. Мы женимся, да, но ее отцу надо сообщить.

– Верно. – Джон сунул руки в карманы и несколько раз качнулся с каблуков на носки. – Так что, зайдем? Вы ведь уже практически ее муж. Уверен, она не стала бы возражать, если бы муж немного порылся в ее вещах.

Дрейк улыбнулся:

– Звучит логично.

Он открыл дверь, и они вошли в комнату.

– Вот это да! – только и смог выдохнуть Джон, восхищенно оглядываясь вокруг.

Он будто оказался в сказочной стране. Все стены были расписаны вручную пасторальными картинами. Природа, увиденная глазами художника, – деревья в зеленой дымке молодой листвы, мягкий свет заходящего солнца, льющийся из-за спинки кровати, пшеничное поле, такое правдоподобное, что хотелось провести рукой по колоскам… Возле окна к потолку тянулся мощный дуб, и его раскидистая крона была словно балдахин над кроватью.

– И это все вы? – спросил Джон.

Дрейк радостно кивнул:

– Кэти нравится природа, вот я и подумал, что могу подарить ей природы сколько хочешь.

– Красота!

– Так ведь и Кэти красавица. – Дрейк совсем по-детски плюхнулся на кровать, и Джон не удержался от смеха. – Ага! Не ожидали!

– Я бы сказал…

– Ладно, давайте искать адрес.

Джон смотрел, как Дрейк обыскивает комнату. Дело это оказалось простое, потому что, кроме немногочисленной одежды и косметики, у Кэти Джонс почти ничего не было.

– Никакой записной книжки вроде нет, – сказал Дрейк, перерыв небольшую картонную коробку с чеками, банковской книжкой и фотографиями какого-то незнакомого дома.

– А до того, как она здесь поселилась? – спросил Джон, стараясь скрыть разочарование. – У нее…

– Ничего себе! – раздался вдруг гневный возглас.

Дрейк так резко обернулся, что рассыпал содержимое коробки на пол.

– Иоланда! Ну, напугала. Ты чего так орешь?

– Вы же обещали подождать! – Иоланда решительно вошла в комнату и ткнула пальцем прямо Джону в грудь.

– Уберите палец, – спокойно произнес Джон. – Так вы кого-нибудь без глаза оставите.

– Иоланда! – сказал Дрейк. – Кэти в коме.

Иоланда смотрела на Джона так, будто собиралась двинуть ему в челюсть.

– Вы ему сказали?

– Дрейк – ее жених. Он имеет право знать.

Она растерялась, но лишь на миг.

– Зато вы не имеете права находиться здесь! Я же просила вас подождать до вечера.

– А Дрейк против нашего разговора ничего не имел. Верно, Дрейк?

– Верно, – подтвердил Дрейк, испуганно поглядывая на них обоих.

– Вон отсюда! – закричала Иоланда, хватая Джона за рукав.

Джон позволил ей довести себя до двери.

– Дрейк, приятно было познакомиться. Кэти лежит в больнице Бомонт, в Дублине. Сможете – поезжайте к ней, вдруг…

– Немедленно убирайтесь! – Иоланда вытолкнула его на площадку и захлопнула дверь. – Я же вам говорила…

– Да уж, наговорили вранья, – перебил ее Джон. – Пустите руку. Хватит ломать комедию!

Она отпустила его и глубоко вздохнула:

– Они не обручены.

– Вот как? И жить она здесь, полагаю, тоже не живет.

– Я…

– Вы громоздите ложь на ложь, только непонятно зачем. Что вы скрываете?

– Ничего.

– Ну вот и хорошо, – заметил Джон, спускаясь по лестнице. – По-моему, вы просто ничего не знаете.

– Этой девице палец в рот не клади – оттяпает по локоть! Может, она боялась, как бы ее не вывели на чистую воду!

Джон приостановился:

– Иоланда, таких, как вы, еще поискать надо!

– Убирайтесь из моего дома!

– Из вашего? Или из дома вашего брата?

Она вернулась в красивую комнату Кэти и с грохотом захлопнула за собой дверь.