Текст книги "Пропавшая без вести"

Автор книги: Арлин Хант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

34

Сара остановилась у дома Хелен. Дом был старый, построенный в ранний период викторианской эпохи, с эркерами и старым садом вокруг. Пол купил его двенадцать лет назад и основательно переделал. Викторианским остался только фасад, внутри был сплошной хай-тек. Получилось шикарно, но второго такого бездушного дома Сара нигде больше не видела. А вот Полу он подходил как нельзя лучше.

– Мама, мы приехали.

Дейрдра боязливо смотрела на внушительную входную дверь.

– Сара, я…

– Я возьму сумку. – Сара вышла из машины и захлопнула дверцу. Под пристальным взглядом Белинды она прошла к багажнику. Голова раскалывалась.

Они позвонили. Миссис Хиггинс, экономка Хелен, открыла дверь и впустила их. Ей исполнилось уже лет двести, и домохозяйка из нее была просто никудышная. Сара не понимала, почему Хелен держит ее. Джеки рассказывала, что Пол как-то раз намекнул, что миссис Хиггинс пора бы и на покой, но Хелен закатила такую истерику, что вопрос отпал сам собой.

Это было очень странно, потому что, как правильно заметила за бокалом вина Джеки, уж кто-кто, а Хелен сентиментальностью не страдала.

– Здравствуйте, – обратилась к экономке Сара, – Хелен говорила вам, что мы приедем?

– Говорила, говорила. Входите, пожалуйста. – Миссис Хиггинс шагнула им навстречу, и Сара уловила слабый аромат крема «Ойл оф Олэй» и пудры для лица. – Ну, как ваша мамочка?

– Спасибо, хорошо.

– Чудесно, что она приехала к нам погостить. Такая приятная женщина!

– Да-да.

– Я уже приготовила постельное белье.

– Не беспокойтесь, миссис Хиггинс. Я сама застелю ее постель.

– Как вы думаете, она будет завтракать?

Сара натянуто улыбнулась. В последнее время все чаще получалось, что спрашивали ее, а не мать, будто Дейрдра вдруг лишилась дара речи.

– Почему бы вам, миссис Хиггинс, не спросить ее саму, – ответила она чуть жестче, чем хотела, – а я пойду приготовлю для нее комнату.

Сара поспешила на второй этаж, где располагались три спальни и две ванные. Спальня Хелен и Пола занимала почти весь этаж. «Сколько места пропадает зря, – подумала Сара и не в первый раз удивилась: – Такая огромная спальня, а детьми до сих пор не сумели обзавестись».

Она вошла в гостевую спальню и принялась стелить постель. Едва она расстелила простыню, как зазвонил мобильник.

– Можешь возить ее, сколько хочешь. Мне без разницы.

Все силы сразу покинули Сару, и она тяжело опустилась на кровать.

– Я знала, что это ты!

– Ну ты же умная девочка, а? Я всегда так говорил.

– Чего ты хочешь?

– Я-то? Чего все мужики: работу, нормальную жизнь, красивую женщину, семью, детишек, белый заборчик…

– Чего ты хочешь, Вик?

– Я бы не возражал вернуть три последних года моей жизни.

– Ну, это вряд ли.

– Вряд ли. Но если время не вернуть, верну хотя бы свою женщину.

– Я не твоя женщина.

– А я вот по-другому считаю.

– Все кончено.

– Не тебе решать.

– Оставь меня в покое, Вик.

– Не надо было меня подставлять, Сара. Не стоило тебе так поступать. Я же знаю, сучка, это ты меня упекла.

– Ты не оставил мне выбора.

– Выбора? Какого еще выбора? Что ты мне тут вкручиваешь? – Сара промолчала. – Нам надо поговорить.

– Я не желаю видеть тебя.

– Встретимся сегодня вечером.

– Нет.

– А я тебя не спрашиваю, – негромко произнес Вик. – И смотри, собаку запереть не забудь. Увижу – убью, и что тогда скажет твой хахаль?

– У меня нет никакого хахаля.

– Жалко, он не здесь сейчас. Хочу познакомиться с ним поближе.

– Я тебе говорю, у меня никого нет. И я не собираюсь встречаться с тобой.

– Знаешь, спихнуть твою сестру с дороги было совсем не трудно, – сказал Вик, и теперь в его голосе не осталось ничего человеческого. Он стал холодным, бесстрастным, совсем таким, как в те дни, когда они встречались.

Сара старалась держать себя в руках, но ее трясло. Она прикрыла глаза, изо всех сил пытаясь успокоиться.

– Бэмс – и ее нет! Легко. А теперь представь, что я могу сделать с твоей мамашей. Ей же лучше будет – старая кошелка и так уже наполовину там, согласна?

Волосы у Сары встали дыбом, но она заставила себя сдержаться. Он хочет вывести ее из равновесия. Хочет довести до слез. Знакомый образ действий. Ему нравилось сначала поиграть со своей жертвой, сломать ее…

– Вик, если ты сунешься ко мне или к кому-то из моей семьи, я тебя убью. Слышишь меня? Убью.

– Сучка, да ты…

Сара отключилась. Когда мобильник зазвонил снова, она швырнула его через всю комнату. Ударившись о противоположную стену, он разлетелся на кусочки.

Она встала и, машинально достилая постель, принялась лихорадочно соображать. Вик ненормальный, с него станется вычислить этот дом, тут и гадать нечего.

Но, поправляя подушки, она вдруг подумала: «А может, и пусть вычислит?»

Она сбежала вниз, убедилась, что мать, устроившись перед телевизором, вполне довольна, и попрощалась с миссис Хиггинс, которая уже готовила чай с бутербродами.

В холле она встретила Белинду.

– Что, уезжаете? – спросила та.

– Да.

– Когда вернетесь?

– Пока не знаю.

Белинда кивнула, но не отвела взгляда от лица Сары.

– Белинда, вы тут осторожнее, пожалуйста, – попросила Сара. – Проследите, чтобы мама никуда не выходила одна.

– Да, разумеется.

– И еще – не открывайте дверь незнакомым. В этом городе полно придурков!

Белинда похлопала Сару по руке.

– Я присмотрю за ней. Вы сами-то там поаккуратнее.

– Постараюсь. – Сара застегнула молнию, открыла дверь и пошла к машине. С места она взяла так, что из-под колес взметнулся фонтан гравия.

35

Уилли Стонтон поставил «тойоту» в гараж, вылез из машины, расправил плечи и покрутил шеей. Он устал, почти полдня проболтавшись за рулем по Дандолку, и вот наконец-то вернулся. Теперь домой – вздремнуть, потом приступить к ночному дельцу. Но сначала – небольшая подготовка.

Вынув из багажника пластмассовую канистру, он подошел к насосу и налил в нее четыре литра бензина. С удовлетворением закрыл крышку и отнес канистру обратно в машину.

Потом сходил купить кофе, две булочки и газету. По дороге домой он позвонил и обеспечил себе алиби на вечер. И чтобы уж наверняка, позвонил еще раз – подстраховать первый звонок. Когда по радио заиграли песню «Гей-бар», он весело забарабанил рукой по рулю в такт мелодии.

Да, вот теперь он готов.

Сара ехала из одного конца города в другой, а голова у нее шла кругом. Она заглянула домой и нашла запасной мобильник. Глупо было разбивать телефон – можно было просто выключить. Забрав сим-карту, она оставила обломки на кухонном столе.

Из садика залаял Сумо. Сара вынула из холодильника пакет с мясными обрезками и, вытряхнув его в собачью миску, крикнула:

– Эй, Сумо! Погуляй еще немного.

Выйдя в садик, она прошла мимо него в сарай, в котором за долгие годы порядочно скопилось садового и прочего инструмента, частью ржавого, частью совсем нового. Тут же стояла видавшая виды газонокосилка. Сара достала молоток, взвесила его в руке, попробовала мотыгу – нет, все это очень неудобно. Наконец, сняв с крюка ржавый серп, она вышла и захлопнула дверь.

– Сумо, полагаюсь на тебя: пока меня не будет, хорошенько охраняй дом. Любого, кто подойдет близко, можешь сожрать, я разрешаю.

Потрепав пса по загривку, она вернулась в дом и положила принесенные инструменты в шкаф у входной двери. Потом сбегала наверх, взяла баллончик лака для волос и зажигалку – так, на всякий случай. Пусть только сунется – пожалеет. Теперь она совсем не та, что раньше.

«Боже! – Сара чуть не рассмеялась над собой. – Кого я хочу обмануть? Ведь на самом-то деле мне страшно так, что даже в глазах темнеет. Неужели я и правда собираюсь бросить вызов Вику, вооружившись баллончиком лака для волос и старым садовым инструментом? Надо было послушаться Сида и бежать куда подальше. Только куда? И насколько? С тем же успехом можно просто помереть».

А тут еще история с Джеки. Из-за нее, Сары, этот урод теперь угрожает ее семье. Нет, Хелен права: она действительно не сестра, а сплошное несчастье.

«А ну-ка, соберись!» – мысленно приказала себе Сара. Разозлившись на себя, она вытерла слезы, которые уже побежали по щекам. Плакать сейчас некогда. Надо ехать. Пока она в дороге, в движении, она в безопасности.

Она точно знала, что по дороге сюда ее никто не преследовал, но, в общем, в этом и не было необходимости. Ему и без того известно, где она живет, ее номер телефона и бог знает что еще.

Прежде всего заехать к Джеки. А потом… что-то ведь Джон просил ее сделать? Ах да, встретиться с сестрой убитого врача. Надо заехать в офис и найти адрес. Сделав глубокий вдох, Сара взяла ключи от машины и вышла.

Стоя у больничной койки сестры, Сара чувствовала себя так, словно еще чуть-чуть – и сердце у нее разорвется. Джеки лежала мертвенно-бледная. Ее щеки, обычно розовые, теперь приобрели желтоватый оттенок. Правая рука от пальцев до плеча была в гипсе, в левую подавалось лекарство из капельницы. Медсестры или Хелен успели обмыть ее лицо, но вокруг ноздрей и в волосах оставалась запекшаяся кровь. Правая сторона лица вся была разбита, правую бровь скрепляли шесть швов.

– Привет, дорогая. – Сара опустилась на стул у изголовья кровати и убрала прядь волос со лба сестры. – Джеки, ты меня слышишь?

Джеки открыла глаза, облизнула сухие губы и застонала.

– Я знаю, милая, ты хочешь пить, но медсестра сказала, что пока нельзя. – Сара вяла пластмассовую кружку. – У меня есть немного льда. Хочешь кусочек?

Джеки отвернула голову и снова закрыла глаза.

– Она почти не реагирует.

Сара обернулась. Позади нее стоял Барри.

– Обезболивающее действует часов шесть, – объяснил он. – Скорее всего, это время она проспит.

– Ей вставили пластину?

– Пришлось. Перелом сложный. Хирург сказал, у нее винтообразный перелом, от скручивания.

– О господи…

Барри поднял с пола сумку, и Сара заметила в ней букет желтых тюльпанов.

– Где ты умудрился найти тюльпаны?

– Скажем так, это было непросто, – ответил он, вынул из сумки вазу, налил в нее воду, поставил цветы и расправил их. – Хотел, чтобы Джеки увидела их, когда проснется. Ты же знаешь, она любит тюльпаны. – Он наклонился и коснулся губами швов Джеки. – Я здесь, Джеки, я здесь.

Сара смотрела, как он взял левую руку Джеки и с нежностью погладил ее. Внезапно она поняла, что нашла ее сестра в этом чудаковатом женоподобном коротышке.

Он любил ее. Сара почувствовала себя третьей лишней.

– Скажешь Джеки, что я приходила?

– Уже уходишь?

– Мне пора.

– Конечно скажу.

– Спасибо, Барри.

Сара выскользнула из палаты, чувствуя себя подавленной, как никогда. Ей очень не хватало Джона. Она вынула телефон и начала набирать его номер.

Нет. Она сунула телефон обратно в карман. Если она позвонит ему, он примчится. А рисковать еще одним любимым человеком она просто не могла.

Сара поставила машину на запрещающей парковку двойной желтой линии и побежала по лестнице в офис. Найдя в папке нужное имя, она набрала номер.

Поначалу Ивонна Хоган говорила с ней не очень любезно, но потом все же согласилась встретиться вечером.

Сара уже собиралась сесть в машину, когда кто-то тронул ее за плечо.

– Сара Кенни? – Она резко обернулась и тут же получила пощечину. – Ах ты, гадина!

Перед ней стояла круглолицая краснощекая женщина.

Защищаясь, Сара отшатнулась к машине, а обидчица надвигалась на нее:

– Гадина ты! Ты мне всю жизнь сломала!

Сара увернулась от следующего удара, но отступать было некуда. Ей ничего не оставалось, как только, прислонившись спиной к машине и защищая голову, ударить женщину больной левой ногой.

Сара угодила ей прямо в живот, и та неловко шлепнулась на мостовую. Сара стояла и смотрела, как женщина, согнувшись пополам, скорчилась, будто ее подстрелили. Женщина метнула на Сару гневный взгляд.

– Ты ударила меня!

– Да кто вы, в конце-то концов?

– А то ты не знаешь!

Откуда-то к ней протянулась еще пара рук. На этот раз Сара не стала ждать. Она как следует двинула локтем и не промахнулась.

– Оййй! – завопил Родни Митчелл, схватившись за бок. – Сара, да ты чего?

– Прости, Родни, я не нарочно!

– Сам дурак, не надо было мне подкрадываться.

Будь здесь Джон, он бы наверняка при этой сцене закатил глаза. Родни Митчелл был давнишним и безнадежным Сариным воздыхателем и позволил бы ей что угодно, даже станцевать у себя на голове в туфлях на шпильках.

– Все нормально? – спросил он.

Сара показала на женщину:

– Вот, налетела на меня, ударила по лицу.

– Я видел с той стороны.

– Так тебе и надо, корова сопливая! И откуда ты только явилась, чтоб нашу семью разрушить? Сердца у тебя нет!

Она попробовала было подняться, но Сара двинула ей по опорной ноге и женщина осталась на земле. Вокруг них начали собираться зеваки.

– Только попробуйте ударить еще раз – я упеку вас в участок, – предупредила Сара.

– Ах ты, дрянь, разлучница проклятая!

– Разлучница?

– Да! Что ты придуриваешься-то?

– Но я даже не знаю, кто вы, – растерянно произнесла Сара, хотя лицо женщины казалось ей смутно знакомым.

– Все ты отлично знаешь! Ты знаешь моего мужа, Джеффа!

Сара совсем запуталась.

– Какого Джеффа?

– Извращенка! – не унималась женщина.

– Может, лучше уйти с улицы? – негромко предложил Родни.

– Двадцать лет прожили! Двадцать лет, пока ты не влезла! А теперь все!

Кое-кто из толпы начал поглядывать на Сару. Женщина из букмекерской конторы брезгливо морщила нос, всем свои видом выражая полное осуждение столь низкого поведения.

– А ведь я люблю его! – зарыдала женщина. – Люблю моего Джеффа!

Вдруг Сара вспомнила:

– Боже, должно быть, вы – Кармел Гренджер! – При этом, не в силах удержаться, она стала давиться от смеха.

В толпе зашептались, но остановиться она уже не могла.

– Еще и смеется! – подвывала Кармел.

– Бесстыдница! – гневно обратилась к Саре пожилая женщина с тележкой. – С чужим мужем спуталась. И не совестно тебе?

– Сара, да что с тобой? – озадаченно спросил Родни.

– Ой… не могу… – выдохнула Сара, стараясь успокоиться.

– Отвратительно, – сказал кто-то.

– Ой, – повторила Сара, вытирая глаза, и посмотрела на Родни: он явно решил, что она сошла с ума. – О господи, со мной ничего, честно.

Она протянула руку женщине, которая по-прежнему сидела на асфальте.

Кармел Гренджер подозрительно посмотрела на нее.

– Помочь или сами подниметесь? – спросила Сара.

– Без тебя справлюсь. – Кармел оттолкнула ее руку и стала подниматься на ноги, но до того неуклюже, что Сара, не удержавшись, снова рассмеялась.

– Ничего тут смешного, – сказала Кармел. – Ты мне всю жизнь поломала.

– Нет, я не ломала. Вы сами себе ее сломали, – уже серьезно ответила Сара. – Вы обманывали мужа, и он выставил вас, так?

Люди озадаченно повернулись к Кармел. Так это, оказывается, она дрянь?

– Это никого больше не касалось!

– Нет, касалось! Сначала его, а потом и нас, потому что он нас нанял.

– И что же мне теперь делать? Я же люблю его!

– Идите и скажите ему об этом. – Сара осторожно потрогала щеку. Крови не было, только болело. Неудивительно – у Кармел ручищи оказались как у дюжего грузчика.

– Я на тебя в суд подам!

– За что?

– За оскорбление и за это… клевету.

– За клевету? – Эта претензия заставила Сару снова согнуться от смеха пополам.

И вдруг ей стало легко. Непонятно почему, но она это почувствовала.

– Что вы мне тут театр устраиваете! Мыльной оперы захотелось? Кто дал вам право ходить по городу и отвешивать людям оплеухи! Идите отсюда, пока вас не арестовали за хулиганство!

– Ты меня ногой ударила!

– В пределах самообороны, свидетелей у меня достаточно. – Сара махнула рукой в сторону зевак. – Родни, извини, что тебе досталось. Увидимся.

– Ты уверена, что чувствуешь себя нормально? Щека вон какая красная.

– Родни, у меня сегодня выдался нелегкий день, – ответила Сара, – но иногда полезно столкнуться, в буквальном смысле, с другой точкой зрения.

Она чмокнула Родни в щеку, села в машину Джона и укатила, оставив на месте происшествия озадаченных зрителей, всхлипывающую Кармел Гренджер и своего по уши влюбленного защитника.

36

Солнце уже клонилось к горизонту, когда Фрэнк и Джон наконец добрались до последнего пункта своего маршрута – заброшенного тупика где-то в лондонском Ист-Энде.

Фрэнк свернул в переулок с мусорными бачками, выключил двигатель и кивнул в сторону грязных окон, высоко расположенных в кирпичной стене. Из-за давно не мытых стекол пробивался тусклый свет.

– Дверь в нише ведет на склад, а контора у него наверху.

– А если его там нет?

– Он всегда там.

– Как думаешь, Лиззи предупредила, что мы едем?

– Нет, если у нее мозги работают, – ответил Фрэнк. – Какая разница – звонила, не звонила? Никуда он не денется. Здесь его логово.

– А кто он такой?

– Подонок самый настоящий, каких поискать.

– Неужели?

– Был такой слушок.

– Не всем слухам стоит верить, Фрэнк. По крайней мере, так говорит моя напарница.

– Ума у нее, как у тебя.

– Я бы сказал, она умнее, но могу ошибиться. Зато я красивее, факт!

– Я ведь уже просил тебя: не умничай и поменьше болтай. Что-то все меня сегодня бесят.

Джон потрогал челюсть:

– Это я уже усвоил.

– Я ж сказал – извиняюсь.

– Очень мило, только все равно больно.

Фрэнк вздохнул и закурил очередную сигарету. Теперь, когда доехали, казалось, он не хотел выходить из фургона. Хотя Фрэнк Тодд с легкостью пускал в ход кулаки да и с головой у него местами было не все в порядке, Джон чувствовал, что многое в этом человеке ему начинает нравиться.

– Знаешь, Сэди всегда хотела детей, – заговорил Фрэнк. – Прямо как одержимая была. Ни о чем другом и не говорила, только когда у нас появятся детишки, да какие и как она с ними будет возиться. Все по полочкам разложила. Первый выкидыш ее чуть не убил. Кажись, месяц плакала. А после второго – ни слезинки. Чудно, правда?

Джон молчал. Да и вряд ли Фрэнку был нужен его ответ.

– После третьего она совсем перестала говорить про них, ну, про детей. В ней как будто лампочку выключили. Перестала к сестре ходить, не таскала меня больше по всяким крестинам-именинам. – Фрэнк затянулся сигаретой и выпустил из ноздрей две струйки дыма. – Сначала я подумал, что все пройдет и мы снова попытаем счастья, только не вышло. Она сказала, что не хочет снова пережить это, ну, выкинуть еще одного.

– Да, ее можно понять.

– Только с тех пор она угасала прямо на глазах. Но это же была моя Сэди, и я любил ее, хотя она и стала не совсем той, на какой я женился. Понимаю – дико слышать, но клянусь, она будто растворялась… – Он провел ладонью по лбу. – Ну, не знаю я, как это объяснить!

– Да чего тут объяснять.

– Я стал бояться, как бы она чего не сделала с собой. Каждую минуту ведь не уследишь. Видел, как она смотрела на ребятишек, когда мы выбирались в магазин за покупками, – такая боль в глазах, а заметь, ведь ни слова не скажет. Ну и… Я не мог сидеть сложа руки и ждать, когда она зачахнет. Она такого не заслужила.

– Фрэнк, я понимаю, что вы любили жену, – сказал Джон, глядя в сторону, – но и Шарлотта Джонс тоже не заслужила того, что с ней случилось.

– Твоя правда. Сэди не простила бы себе, если б узнала. Да и меня не простила бы.

– То есть вы знали, что тут дело нечисто?

– Нет, но я и знать-то ничего не хотел. – Фрэнк помолчал, выпустив клуб дыма. – Эта женщина, родная мать Кэти, она какая? Хорошая?

– Насколько могу судить, да. Кэти очень похожа на нее.

Фрэнк пропустил последнее замечание мимо ушей.

– Скажешь ей, я извиняюсь, что так вышло?

– Мне думается, ей ваши извинения ни к чему.

Фрэнк проглотил и это:

– Да, пожалуй, что так.

– Как по-вашему, почему в последнее время Кэти избегала вас?

– Не знаю.

– Должна же быть причина. Может, она узнала, что вы ей не родной отец?

– Откуда?

– Вы же сами говорили: какой-то человек расспрашивал о ней.

– Усатый, что ли?

– Да, он. Я был в доме престарелых. И там мне сказали, что он приходил к Кэти и они разговаривали.

– Во как, – откликнулся Фрэнк.

– Он представился вам?

Вместо ответа, Фрэнк вынул бумажник, порылся в нем и протянул Джону потрепанную визитку:

– Вот.

Джон взглянул на нее: дешевая карточка, вроде тех, что печатают в любом торговом центре. По правде сказать, у него самого такая же. На визитке стояло имя – Гарри д'Анджело – и номер телефона.

– Гарри д'Анджело? – удивленно вскинул брови Джон.

– Вот и я удивился, – заметил Фрэнк.

– Вы ему звонили?

– Несколько раз, да без толку. Сразу автоответчик включается.

– Можно возьму?

– Бери.

Джон убрал карточку в свой бумажник и указал большим пальцем на свет в окне:

– А этот тип, он опасный?

– Ну, не щенок – может и зубы показать.

– Тогда надо с ним поосторожнее.

– Что, шкуру жалко?

– Вообще-то да. У меня нет запасной.

Фрэнк затушил в пепельнице окурок.

– Давай, умник, идем.

Они выбрались из кабины, Джон обернул вокруг шеи шарф. К вечеру похолодало, и теперь ощущался легкий морозец.

Они перешли мощеную улицу и направились к двустворчатой раздвижной двери в нише. Дверь была приоткрыта. Фрэнк взялся за левую створку, – хорошо смазанная, она легко отодвинулась.

– Что за склад? – спросил Джон, когда они вошли в темный коридор.

– Текстильный. Грек привозит дешевую ткань и продает ее дизайнерам по интерьеру, навар – двести процентов.

– Неплохо.

– Он и собаке сумел бы блоху втюхать.

– Да ну! – Джон подождал, пока глаза привыкнут к темноте. – Он всегда дверь оставляет незапертой?

– Нет. Обычно здесь парень сидит, Карл.

Они постояли, прислушиваясь.

– Ничего не слышу, – сказал Джон.

– Я тоже. – Теперь в голосе Фрэнка появилась какая-то новая нотка. – Идем.

– Только без кулаков. Мы здесь, чтобы поговорить с ним, ладно?

– Ясное дело. – Фрэнк поднял деревянную бобину – длинную крепкую палку – и кивком указал в сторону деревянной лестницы позади Джона.

– Фрэнк…

– Давай.

Джон чувствовал какой-то подвох, но все равно последовал за Фрэнком.

Они поднимались по ступеням – Фрэнк впереди, – пока не добрались до лестничной площадки. Из-под двери грека пробивался свет. Вдруг мелькнула какая-то тень.

– Здесь он, сволочь! – сказал Фрэнк, прибавляя шагу.

Джон напрягся. Пахло как-то необычно – противно-сладко. Выбравшись на площадку, он пошел по коридору.

Фрэнк взялся за ручку двери в тот самый момент, когда Джон заметил, что из-под лестницы на складском этаже торчат чьи-то ноги.

– Фрэнк, постой…

– Открывай, Кастринакис! – проревел Фрэнк и ударом распахнул дверь.

В ту же секунду кто-то налетел на него, выбросил вперед руку и со всей силы ударил в грудь. Фрэнк был застигнут врасплох. Он охнул, качнулся назад и упал навзничь.

Человек в черной одежде и в черном вязаном шлеме с прорезями для глаз перепрыгнул через него и уже хотел убежать, когда заметил Джона.

Таких мертвых глаз Джон никогда еще не видел. Янтарные, как у кошки. Он выставил перед собой руки, жалея, что не прихватил палку, которую догадался взять Фрэнк, пусть даже она бедняге и не пригодилась.

– Тихо, приятель, спокойно. Не надо…

Человек потуже затянул пояс и, не говоря ни слова, подпрыгнул и ударил Джона ногой в грудь.

Джон упал, а человек ухватился за перила лестницы, одним махом перескочил их и почти бесшумно опустился на пол склада. Когда Джон пришел в себя и поглядел вниз, тот уже выбегал из двери.

– Чтоб тебя!.. – просипел Джон. От удара у него перехватило дыхание. Он подумал, что надо бы его догнать, но не стал: с больной ногой далеко не убежишь. – Что это за тип был? – Он подошел к Фрэнку, удивляясь, почему тот до сих пор лежит. – Вы как, нормально?

– Похоже, нет, – ответил Фрэнк.

От его голоса у Джона бешено застучало сердце.

– Фрэнк? – И тут он заметил рукоять ножа, торчавшую из подмышки Фрэнка, и красное, быстро расползавшееся пятно.

– Да как же это?.. – Джон упал на колени.

– Конец мне.

– Ах ты, господи! Не двигайтесь, я сейчас «скорую» вызову и…

Фрэнк помотал головой. В уголке рта у него появился красный пузырек крови.

– Скажи… Кэти… я прошу у нее… прощения…

– Сам скажешь.

– Лиззи…

– Фрэнк, держись! – чуть не закричал Джон. Отыскав в кармане мобильник, он набрал 999. – Где мы?

– Спиталфилдс, – прошептал Фрэнк. Кровь уже заливала его губы и подбородок. Он закрыл глаза.

Кровь сильно пенилась, и Джон сообразил, что лезвие пробило легкое.

Оператор наконец ответил.

– Алло! Мне нужна «скорая». Что? Нет, «скорая». Я в Спиталфилдсе. Что? Не знаю. Да не знаю я где! Подождите! – Джон встал и обернулся. Где же они? – Подождите!

В поисках фирменного бланка или хоть какого-то адреса Джон вбежал в контору. Там, как и положено, стоял стол, за ним – кресло, в кресле сидел тучный человек. Джон взглянул в его огромные черные глаза. Голова мужчины была запрокинута, а горло перерезано от уха до уха.

– О господи! – только и выдохнул Джон. Повсюду была кровь – на груди у мужчины, на столе, брызги попали даже на настольную лампу.

Джон слышал, как откуда-то издалека его зовет оператор.

Адрес.

Он приблизился к столу и увидел распечатанные, мокрые от крови конверты. Морщась, Джон вытащил один и прочел адрес. Фабрика. Значит, они на фабрике. Отлично.

Джон продиктовал адрес оператору и, не назвав своего имени, выключил телефон.

Он бросился обратно к Фрэнку. Тот лежал скрючившись, совсем бледный. Джон проверил пульс – очень слабенький и почти не прослеживается.

– Вот пропасть, Фрэнк, держись, старина, ну, пожалуйста.

– Лиззи, она… – еле слышно прошептал Фрэнк.

– Что – она?

Фрэнк качнул головой и с усилием выдавил:

– Она…

Тут он зашелся в кашле, и на губах у него появилось еще больше кровавых пузырей.

– Ладно, не волнуйся, молчи. Не напрягайся. «Скорая» уже едет…

Фрэнк улыбнулся, веки его дрогнули раз, другой, потом он вздохнул и затих.

– Фрэнк! – Джон приложил ладонь к его груди. Никакого движения.

Он склонил голову.

– Проклятье! – Джон с такой силой двинул по стене над головой Фрэнка, что во все стороны полетели куски штукатурки. На костяшках пальцев выступила кровь. Но, как ни странно, ему стало легче.