Текст книги "Бывший муж. Я к тебе не вернусь (СИ)"
Автор книги: Ария Тес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
А потом происходит это.
Ян дерзко дергает бровями – бам! – и прикусывает нижнюю губу, сдерживая шаловливый смешок – бдыщ!
Так рушится моя стена, за которой я привыкла прятать свои эмоции. Так разрушается «герцогиня»…
Клац-клац-клац
Маска осыпается к моим ногам, как старинная фреска после сильного удара кувалдой. Она обрушивается на пол, пока мне на глаза опускается ярко-красное забрало.
Больше всего на свете я хочу сделать ему больно, но понимаю, что морально его уничтожить…хотя нет, я вру. Я не думаю о моральном. Мне хочется сделать ему больно, а самое простое – это ударить.
Я хочу его ударить.
Нет, я хочу его убить!
Содрать эту мерзкую усмешку с так сильно…любимого и ненавидимого лица. Серьезно! Я его презираю и безумно люблю сейчас! В равной степени! Но на самом деле, наверно, даже не понимаю этого. Я просто ощущаю огромный, мощный шквал огня, который обрушивается на меня, как ушат холодной воды.
Я хочу сделать ему больно!
Хочу!
И делаю.
Лечу на него разъяренной фурией с четким понимаем, что сейчас я вцеплюсь ему в морду и раздеру ее на части, но…Ян к этому готов. Он перехватывает мои запястья, резко заводит их за спину и притягивает к себе, через мгновение впивается мне в губы страстным, жестким поцелуем, от которого меня кроет еще больше…
Мой огонь становится ярче.
Эмоций…так много, что я задыхаюсь.
И я не знаю, но…вполне вероятно, я действительно способна его убить сейчас. Или любить так, что никакая измена меня не остановит…
Возможности выделить что-то одно в эту секунду нет. Я просто горю от собственных чувств, которые безжалостно пожирают меня, как лесной пожар сжирает все на своем пути.
«Я просто дура»
Полина
Лесной пожар необузданных эмоций жрет меня еще пару мгновений, очень похожих на те, что я взяла на осознание брошенной мне в лицо реплики про него, его суку и ее рот. Она меня накрывает снова, и благодаря этому я уже не плаваю в шквале своих чувств. Точнее, безусловно, плаваю, но теперь я не тону, а выныриваю и точно следую по одной траектории: ненависти.
Да…ненависть шпарит меня, как кипяток, который жжет мясо до костей.
Для него это все шутка. Мои чувства, душа, наши отношения, наша семья – просто прикол. По его мнению, я заслуживаю всю эту грязь, мол, кушай, Полина Михайловна. Я буду говорить о своей неверности вот так, и ничего мне за это не будет!
Вот так…
Сомнительно звучит, согласитесь. Нет, дорогой мой. Ты обломишься.
Начинаю думать в направлении «боль и тлен», выстраивая в своей голове пути к отмщению, но проблема в том, что я не вырвусь из его хватки. Ян держит меня крепко, сцепив запястья за спиной. И напирает сильно. Я не могу отрицать, что поджилки дрожат. Его запах сводит с ума, а поцелуй – это вообще отдельная история. Раньше я бы сдалась моментально. Я любила, когда он целовал меня так, и даже не думала, что когда-нибудь всерьез начну этому всему сопротивляться. Но! Тогда в нашем уравнении не было «другой женщины, с которой я сплю», а теперь она есть.
Память услужливо подбрасывает ее образ из ресторана, потом из другого ресторана, где эта дешевка работает в качестве местного шута и путаны всех времен и народов, и меня накрывает что-то черное, похожее на мазут, вязкое.
Ненависть.
Я больше не болтаюсь и хочу его убить. Не люблю. Я его ненавижу. И в следующее мгновение, как единственный способ вырваться – вцепляюсь в нижнюю губу, как бультерьер. Это страшные собаки. Как-то я читала, что они, пусть совсем небольшие, да и укус у них не сказать, что самый сильный, однако, существуют специальные упражнения, чтобы увеличить его до высших показателей, но самое страшное в другом. Эти собаки отличаются особым терпением, поэтому способны удерживать свою жертву несколько часов кряду. Конечно, я не собираюсь удерживать его несколько часов кряду, но оставляю настолько ощутимую травму, что в следующее мгновение чувствую железный привкус его крови, а потом Ян от меня отшатывается.
Такой удивленный…
Нет, серьезно. Видели бы вы эту рожу лица. Схватился за губища и лупит в меня глазами, мол, ты что?! Меня укусила?!
Да! Представь себе, я тебя укусила! Или что? Надо было постелить тебе красную ковровую дорожку обратно в мой дом и в мою постель?! А еще, конечно же, в ножки упасть и челом о пол побить за то, что ты «просто дал ей в рот». К тому же я в это не верю. Не совсем еще дура. Ян никогда не пошел на измену, если бы у него не было серьезных чувств к женщине, а если они появились, никогда не ограничился бы «просто дал ей в рот». Это не такой мужчина. Он не импульсивный, а скорее медлительный. Будет сидеть в засаде, выжидать и все взвешивать. Напомню, именно так и было. Он шатался с ней уже какое-то время, а сколько точно, я знать не хочу. Точнее, боюсь. Мне эта информация не принесет ничего, кроме боли. Достаточно того, что я уже знаю и моей ненависти, чтобы не жалеть о содеянном.
И добавить.
В следующее мгновение я резко поднимаю ногу и прихожусь коленом точно по его богатству – причине всех моих бед. Ян глухо стонет и сгибается в три погибели, а потом вовсе падает на колени, сжимая свое богатство. В глазах стоят слезы. Наверно, это больно, да? Ха! Мне ничуть не жаль. Я возвышаюсь над ним, ухмыляюсь и, наверно, звучит кровожадно, но наслаждаюсь его агонией. Помню, как он стоял и наслаждался моей.
Возвращать долги нужно всегда.
– Ты забыл, дорогой, что ледяная статуя может свалиться прямо тебе на башку, если отплясывать рядом с ней свои танцы с бубнами, да? – хмыкаю, а потом стягиваю со столика журнал со своим интервью и швыряю ему в лицо, – Если ты чего-то не понял – перечитай. Я с тобой разведусь. Так или иначе, но я разведусь!
Фыркаю, гордо откидываю волосы назад, выдерживая его злой взгляд пару мгновений, пока мне самой не будет достаточно этих сладких страданий, после разворачиваюсь и иду в сторону лестницы, небрежно бросив через плечо.
– Убирайся из моего дома и желательно до того момента, пока мальчики не вернутся с подготовки к ЕГЭ.
Вот так! По моему скромному мнению вышло красиво. С чувством собственного достоинства я скрываюсь из вида на повороте лестницы и резко срываюсь с места. Ян ранен, но не убит все-таки, и меня гложут очень большие сомнения, что он спустит мне такое с рук. Конечно, он не ударит в ответ. Нет, не ударит. Уверена на сто процентов, что этого в наших отношениях никогда не будет, даже в свете внезапно вскрывшейся измены. Не ударит. Он считает, что бить женщину – ниже его достоинства, а его достоинство, поверьте, та история, которую мы всегда должны ставить в центр, а не запихивать его куда-то в темный угол.
Ян – гордый, уважающий себя павлин. Такого обижать нельзя. А я обидела и буквально проехалась по второму его любимому прецеденту, после эго. По его члену.
Глупо, нервно хихикаю, залетаю в свою спальню и закрываю дверь на замок, а потом прижимаюсь ухом к полотну. Сердце колошматит на разрыв. Я из-за него не могу услышать абсолютно ничего! Только быстрые бах-бах-бах, пульсирующее в висках и горле.
Дыши!
Надо успокоиться и дышать, чтобы вразумить, что он задумал, что делает, и когда уйдет. Я почувствую себя в безопасности, только когда он уйдет. Губы-то все равно предательски горят, тело покрылось испариной, а между ног горит. Но это гормоны. Это все гормоны. Говорю же, во время беременности я до секса просто безумна. Мне надо. Притом в прямом смысле надо. Или я схожу с ума.
Черт-черт-черт! Да успокойся же ты! Если будешь так дышать, как ты услышишь спасительный хлопок дверью?!
Прижимаюсь к полотну сильнее и задерживаю дыхание. Наверно, выглядит это очень забавно со стороны, по крайней мере, когда я об этом думаю, снова издаю глупый смешок.
Будто мне девятнадцать, а не почти сорок… господи, как девчонка…
Адреналин стучит в мозжечок вместе с другими чувствами, которые продолжают шпарить на максимум. Я не могу успокоиться, напряжена и в ожидании чего? Непонятно. Да хлопай ты уже дверью и уходи, господи! Но ничего не слышно. Либо звукоизоляция на экстра уровне, либо он разложился в гостиной и никуда не собирается уходить, а ждет, пока я не выдержу и спущусь, либо он ушел через террасу. Мда. Вариантов слишком много, притом меня ни один на сто процентов не устраивает.
Я болтаюсь на качелях…высоко-высоко в воздухе. Теряю счет времени. Теряю нити с настоящим.
Да что там происходит?! Может, не надо было уходить? Точно. Не надо было…но…я не могу быть с ним наедине! Это слишком! Меня реально несет, и контролировать это сейчас – невозможно. Как бы ни хотелось, сколько себе ни напоминай, не получается. Не получается…
– Что слышно? – раздается тихий шепот позади меня, и в первое мгновение я хочу зашипеть, чтобы Ян не мешал мне подслушивать, но…
Да. До меня доходит с опозданием, что Титов не дает мне подслушивать за собой же, и я резко поворачиваюсь.
Широко распахнув глаза, уставилась на него: а что сказать? Что тут скажешь? Сама себя загнала в ловушку, конечно…
– Как ты… – глупый вопрос звучит наполовину, Ян перебивает с ухмылкой.
– Это мой дом, Поля. Думаешь, я не знаю, как попасть в свою спальню?
Собираюсь начать протестовать тут же, но Ян и здесь не дает мне даже мысль до конца сформировать. Конечно, признаю. Сейчас этот процесс происходит заторможенно, но, черт возьми! Он не дает даже секундочки! Крепко берется за предплечья, прижимает к двери и снова идет в атаку со своими этими поцелуями.
От которых, честно…мне сносит голову.
Гормоны начинают бить во все колокола сразу, и я на чистом упрямстве держусь за образ его мерзкой певички, отталкиваю за плечи.
– Пусти…
А дыхание сбивает.
Я знаю, что это позор. Полагаю, что именно так оно и "да", но я ничего не могу с собой сделать. Я не хочу, чтобы он отпускал. Если бы все было иначе…
Но все так.
Все как есть.
Прикладываю больше силы и упираюсь в его плечи сильнее:
– Пусти! Уходи! Ты сделал свой выбор! Иди к ней и…
Ян спускается к шее, прижимая меня к двери сильнее. Он даже не замечает, как я комкаю в подрагивающих пальцах его белую рубашку…ему все равно. Ему абсолютно все равно, как это часто бывает, когда мы оказываемся наедине.
Точнее, бывало…
Так больно признавать это, но такой страсти между нами давно уже не было. Лишь тот раз…в его кабинете, который закончился такой долгожданной, но, казалось бы, неисполнимой мечтой о третьем ребенке. Теперь он у нас будет, конечно, только не у нас, а у нас по отдельности. Не у Яна и Полины. А у Полины. И Яна. С точкой, которая называется «другая женщина, с которой я сплю».
– Дай уйди ты! – голос ломается от рухнувших на него слез, а меня снова накрывает агрессия и боль, – Я не хочу, чтобы ты трогал меня, после этой псины! Отпусти!
– Не было ничего.
От внезапного признания замираю. Ян убирает руки, придавливая свои огромные кулаки по обеим сторонам от моей головы. Дышит тяжело и хлестко. Голос хриплый и низкий. Тот самый, от которого меня всегда крыло, да и сейчас кроет. В этой спальне нет «прошедшего времени» для всего, что говорило бы о наших чувствах. За ее пределами – есть; за ее пределами есть многое, но это там. Будто в другом мире. Будто далеко. И будто не про нас вовсе…
– Что? – шепчу еле слышно, Ян шумно выдыхает и медленно отстраняется, глядя мне в глаза.
– Ничего между нами не было, Полина. Я с ней не спал.
– Только дал ей в рот?
Тихо усмехается, а потом приближается и проводит носом по моей щеке. Как же хорошо мне знаком этот жест…От него исходят импульсы по всему телу, когда Ян ненадолго упирается лбом чуть выше виска и трется пару раз щекой о мою щеку, оставляя на моей коже колючие, но такие родные следы от своей щетины.
Он всегда так делает…
– Я тебе не изменял.
– Замолчи…
– Мы встречались три раза, и я три раза ее поцеловал. Это все.
Признание неожиданно обжигает, поэтому в следующую секунду я отталкиваю его от себя и даю звонкую пощечину, от которой моя ладонь начинает гореть.
Часто дышу.
Смотрю на него, но просто не чувствую кислорода.
Снова не понимаю, что я чувствую: эмоций слишком много. Они наваливаются на меня разом, пока вдруг все не затихает, когда я вижу его глаза. Эти чертовы глаза, которые уже сводили меня с ума и, кажется, так и не потеряли своих странных, гипнотических свойств.
Все вокруг затихает.
И я затихаю.
Внутри – штиль.
Наверно, мне бы хотелось сказать, что я, как гордая и независимая, взяла себя в руки и прогнала его, но это была бы неправда. Это не такая история. Точнее, это была бы идеальная история, в которой женщина не совершает ошибок рядом с идеальным принцем. А еще эта женщина не беременна. И она не сходит с ума.
У меня по всем фронтам идет параллельная Вселенная.
Я не прогоняю его, а подаюсь вперед и сама впиваюсь в его губы, которые сейчас не люблю и не ненавижу. Я их просто хочу. И его хочу. Это тоже надо признать, раз мы тут говорим про правду…
Ян сжимает меня в своих объятиях, а через мгновение притягивает еще ближе. Я слышу, как язычок на молнии моего платья скользит вниз, и сердце мое начинает сильнее биться в груди.
Бах-бах-бах-бах!
Я не должна…но я делаю. Укладываю ладони ему на плечи, потому что знаю, что через мгновение окажусь на его руках. Он поднимает меня легким движением, которые ему ничего не стоят, и несет к постели, которая без него казалась мне настолько пустой.
Падаем.
Больше она не пустая. И все происходит слишком быстро, чтобы я могла подумать. Да и если мы остановились хотя бы на мгновение, ты действительно веришь, Поля, что смогла бы его прогнать? А-а. Мы же не врем, забыла? Я потом буду все анализировать и наказывать себя, а сейчас я просто дура. Просто женщина, которая любит своего мужа настолько сильно, что в моменте позволяет его словам перекрыть всю ту боль, что они же принесли раньше.
Мое платье трещит по швам.
Ян шумно выдыхает, когда видит игривый комплект нового белья, а я шумно выдыхаю, когда вижу взгляд, которым он меня ошпаривает. В нем тоже нет разума. В нем только опьянение, синхронное с моим.
Я чувствую себя королевой.
Он умеет так делать. Двадцать лет он смотрел на меня так, что я чувствовала себя настоящей герцогиней. Сильной, сексуальной, любимой. Наверно, это тоже призраки моего собственного выражения, но в эту секунду так. А что будет потом – оно за дверью, лютует с остальным миром, пока мы наедине и сгораем от желания.
Да... Ян умеет так делать. Он смотрит на меня прямо, тяжело, обжигающе, при этом с такой огромной нежностью, что я ни о чем плохом просто не могу думать! Хотя должна... Но дверь, за которой я прячусь от реальности слишком большая, слишком толстая и слишком объемная в эмоциональном плане. Она скрывает от реальности, накрывает, как купол, и все сомнения тают.
Я подаюсь ближе и поддаюсь на его напор. Раздвигаю ноги чуть шире, сходя с ума от пульсации, которая заталкивает логику и разум в самое темное, сырое подполье, откуда его голоса неслышно. Вздрагиваю и издаю тихий стон, когда он намеренно задевает клитор, отодвигая в сторону кружевные, красные трусики, а потом выгибаюсь в спине и срываюсь почти на крик. Ян наполняет меня собой резко и полностью, соединяя не только наши тела, но и наши души, которые, как бы странно это ни было, но бьются синхронно.
От первого толчка я улетаю, от второго улетаю еще больше. Мощными фрикциями он присваивает меня сильнее, ставит клеймо и будто говорит: ты навсегда моя. Ты моя, Поля...
А, нет. Не будто. Он действительно шепчет это на ухо:
– ... Ты моя, Полина. Моя! – еще один объемный толчок, смазанный поцелуй касается моей груди, а ладонь сильнее сжимает ее, проведя большим пальцем по соску, отчего я уже сейчас готова кончить, – Вот так, девочка. Вот так... Наконец-то. Это ты. Я так устал по тебе скучать...
Его голос срывается на рык, а сам он срывается и переходит на серию мощнейших толчков, от которых у меня подгибаются пальчики на ногах. Я впиваюсь ногтями в его спину и в следующее мгновение взрываюсь мощнейшим оргазмом, от которого темнеет в глаза.
И я слышу, как он догоняет меня почти за секунду, чтобы снова стать моим отражением.
Горячая сперма капает на живот, а его плечи дрожат. Ян прячет лицо в моих волосах, запах которых втягивает до мурашек сильнее и пускает по коже еще больше тока, когда хрипло шепчет на ухо.
– Это не все, нежная. Я тебя так просто уже не отпущу...
И это звучит, как обещание, которое сразу и исполняется, когда Ян отстраняется, опаляет меня тем самым взглядом и медленно сползает ниже. Он встает на колени передо мной, оплетает ноги и усмехается уголками губ, оплетая мои бедра.
Я знаю, что будет дальше.
Но чтобы сопротивляться, у меня недостаточно выдержки, силы воли и желания. Последнего, кстати, нет вообще. На данный момент я отпускаю ситуацию, а может быть, предпочитаю поверить его словам. Ну, или вовсе о них не думаю...
***
Так часто бывает, что после приятного, но запретного, ты начинаешь жрать себя ложками. Например, вот сидишь ты на диете, чтобы влезть в любимое платье, а потом срываешься, проезжая мимо Макдака, заезжаешь туда и покупаешь комплексный обед с вишневым пирожком. Ненавидеть будешь себя – страх! А ешь и наслаждаешься моментом своей слабости.
Вот это я и чувствую, когда лежу в его объятиях, глядя на улицу через окно.
Скоро мальчики вернуться домой…и Вита. Она уехала на собеседование, и странно, что ее до сих пор здесь нет.
Хотя хорошо, что нет.
Я оставлю эту жемчужину собственной слабости и позора – себе. Будет венцом моей коллекции…
– У нас будет еще один ребенок, – шепчет Ян, оставляя нежные поцелуи на моем плече, – Поль, мне в это до конца не верится.
– Думаешь, я соврала?
Пару мгновений молчит, но я кожей чувствую, что хмурится, а потом убеждаюсь в этом, улавливая легкие нотки непонимания.
– Конечно, нет.
– Тебе нужно уйти.
– Поль…
– Нет, – отстраняюсь и сажусь, прикрыв свое нагое тело одеялом.
Развратное тело, надо сказать. Которое поддалось не один раз и даже не два… черт…
– Тебе надо уйти.
Я чувствую, что Ян смотрит мне в затылок так, будто готов башку мне просверлить. Печет. Да, некоторые взгляды способны заставить чувствовать себя на физическом уровне. Вот так…
А в следующее мгновение он резко подается на меня и хватает за руку, чтобы я посмотрела на него. И я смотрю. Но это дико сложно…
– На этот раз я не позволю тебе провернуть ту же самую хуету, – рычит он низко, – Нам нужно поговорить.
– Отпусти меня, Ян, ты делаешь мне больно.
Вру.
Точнее, не вру, но его физическое прикосновение никак не связано с моей болью. Он душу мне рвет. Снова. А я позволяю. Снова. Потому что люблю его, только любовь – это не гарант для «долго и счастливо». Когда тебе восемнадцать этого всегда хватает, а когда тебе тридцать шесть – уже нет. Ты понимаешь, что есть вещи, без которых ни одна любовь не проживет. Уважение, взаимопонимание, а главное – доверие. Если первые два пункта можно наладить, то с последним, как быть? Когда нет доверия – нет отношений.
Ян, конечно же, отпускает меня, но продолжает сверлить меня взглядом и пыхтеть. Сейчас это выглядит не так комично и не приносит мне радости совсем.
Я чувствую себя пустой.
Да. После ударной порции сахара наступает откат. Серотониновая пропасть. В которую я провалилась так же резко, как поднялась на самый пик наслаждения. Несколько раз. Семь, если быть точной…
– Тебе нужно уйти, – повторяю, стараясь держать голос на одной плоскости, но он – предатель! Прыгает… – Это ничего не значило, кроме того, что я – дура.
– Я сказал тебе правду. Между нами…
– Ты хочешь, чтобы я потеряла ребенка?!
– Нет, конечно! Что за бред ты несешь, Поля?!
– Тогда уйди!
– Я хочу поговорить и все объяснить…
– Ты что не понимаешь?! Я не хочу этого слышать!
– Но…
– Без «но», Ян! – повышаю голос, быстро стирая слезы, – Я тебе не верю!
– Ты знаешь, что я не стал бы тебе врать!
– Ты уже соврал!
Он молчит пару мгновений, а потом тянется ко мне, но если он прикоснется…ох, я точно буду себя ненавидеть до конца своих дней, потому что не смогу его отпустить. А я должна. Отшатываюсь, а потом вовсе встаю и отхожу поближе к окну.
– Ты уже мне соврал, когда обещал, что никогда так со мной не поступишь…
– Я и не поступил. Я не…
– Замолчи!
Я прижимаю ладони к ушам, потому что не готова слушать. Знаю, что мне не хватит душевных сил сопротивляться. Я это знаю. Признаю. Наверное, первое, что ты можешь сделать – это признать проблему, а потом уже от нее лечиться. Я признаю. Я люблю Яна безумно, и если он сейчас откроет рот, ему удастся убедить меня в том, что он говорит правду.
А я не готова…
Потому что никогда по-настоящему в это не поверю. Я слишком хорошо его знаю, чтобы поверить. Слишком… Итог один: я ему не верю – вот она истина. Не верю. Не верю…Без доверия никаких отношений не может быть.
Хорошо, что ты это понимаешь.
Так, Поля. А теперь будь сильной девочкой и поставь точку.
– Этого больше не произойдет. Если для тебя наши отношения хоть что-то значили, ты не будешь трепать мне нервы, Ян. Давай закончим все нормально.
– Я не хочу ничего заканчивать.
– Быстро все изменилось.
– Не изменилось, так было изначально.
– Значит, у нас разное представление о том, как все было изначально. Короче. Ребенок – это не основание для того, чтобы сохранять что-то, чего уже нет.
– А если оно есть?
Пропускаю мимо ушей.
– Ты все еще будешь его отцом, я не собираюсь запрещать тебе это и не буду вас настраивать друг против друга, но мы с тобой...закончились, когда ты позволил себе на нее взглянуть. Это развод.
Я отворачиваюсь, чтобы не смотреть больше в его глаза. Слишком больно. И да, наверно, я слабая, если люблю его, но это не просто отношения. Это не просто семья. И он не просто мой муж.
Это те самые отношения.
Это та самая любовь.
Первая и сильная. Похожая на одержимость и без срока давности. Я выросла рядом с этим мужчиной и даже больше. Я в него проросла, а он в меня. Мы слишком сильно сплелись и стали друг для друга не просто любимым людьми. Лучшими друзьями, самыми близкими и родными. Или по-простому...мы стали друг для друга всем. По крайней мере, так наши отношения выглядят с моей колокольни. Поэтому я знаю, что это будет больно. И долго будет больно смотреть, как он уходит, но...Ян разрушил мое доверие, его больше нет, даже сейчас нет. Когда мне кажется, что я его знаю и точно могу распознать его взгляд, меня накрывает действительность. Полгода он смотрел на меня таким же взглядом. Редко уже, но смотрел. И я даже не подозревала, что такой взгляд он, скорее всего, дарит уже не только мне.
Нет, я не верю. Ни одному его слову. Однажды заложив сомнение в голову женщине, ты рискуешь навсегда ее потерять. Так случилось с нами. Я никогда не смогу отринуть все это и сделать вид, что ничего не было. Я всегда буду вспоминать, как жестоко он обращался ко мне. И ее. Я навсегда запомню, как она целовала его на глазах у всех...
Дверь в спальню хлопает, и я вздрагиваю, роняя слезы и плотно зажмуренных глаз. Да, Поля...еще долго будет болеть. Когда вырывают часть твоей души, просто это не проходит. Ну, ничего. Однажды даже это закончится с новым рассветом...
