Текст книги "Бывший муж. Я к тебе не вернусь (СИ)"

Автор книги: Ария Тес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

«Чего хотят макароны?»

Полина

Я достаточно долго сижу и смотрю на свой дом. Шикарный дом, надо признать.

Огромная территория, на которой есть, наверно, все, чего можно только пожелать. Два бассейна: один крытый, другой уличный. Домик для прислуги. Домик для гостей. Баня. Небольшой садик. Моя любимая веранда рядом с зоной для шашлыков. Сам дом – это целый особняк. Три этажа. Двадцать две комнаты. Два больших зала для приемов. Три гостиные: голубая, серая и розовая. Есть крытая веранда, винный погреб и небольшой, спортивный зал.

Господи.

Дом мечты. Я только сейчас это понимаю, конечно. Дом мечты и штат сотрудников.

Зачем нам все это было нужно? Пытаюсь вспомнить, но не могу. Разве что…ну да, конечно. Статус. После того как Ян покорил очередную вершину, дом должен соответствовать. Но были ли мы здесь счастливы? По-настоящему? Нет.

Это больно, но нет.

Я погрузилась в свои проблемы, Ян в свою работу. Наверно, это так и происходит, да? Измена начинается раньше, чем она происходит на самом деле. Сначала тебя со всех сторон облепляют проблемы, потом ты отдаляешься, а потом муж говорит тебе, что у него есть другая женщина, с которой он спит.

Вот так просто.

Берет и бросает тебе в лицо. А ты…ты двадцать лет старалась ему соответствовать. Сказать, сколько умных книг я прочитала? Всю русскую и зарубежную классику, новые произведение, книги по искусству, кучу книг по этикету. Потому что в этом обществе нельзя просто существовать рядом с мужем тихой тенью. Не-ль-зя. Ты должна уметь поддержать светскую беседу, чтобы потом твоему супругу не стыдно за тебя было, а чтобы его по плечу похлопали и сказали: потрясающая у тебя жена, Ян Вячеславович. Глаз не оторвать!

Конечно, чтобы их было «не оторвать», не забывай про спорт. Про салоны. Про танцы. Ведь надо еще уметь хорошо двигаться.

Надо вообще уметь делать все «хорошо», а еще лучше «идеально». Потому что это общество не прощает промахов. Женщины – еще большие акулы. Они тебя на части раздерут, если кровь почувствуют. Просто потому, что могут. Просто потому, что так принято. Это вообще своего рода развлечение, и каждая наша встреча – негласное сражение. Не знаю, зачем и почему, но вот как-то так.

Я, конечно, не спорю. Благодаря Яну и моей свекрови у меня потрясающее образование. За двадцать лет я выучила английский и французский, могу отличить Моне от Мане. Если что, делюсь житейской мудростью: Мане работал в более реалистичной манере и чаще всего писал людей, а Моне предпочитал пейзажи, сделанные с помощью фирменных пятен. Мане – люди. Моне – пятна. Вот так и живем. Зачем мне эта информация? Потому что. Хотела бы я ее знать? Да. Кстати, душой я тут тоже не кривлю: я бы хотела. Как ни крути, но лучше больше узнать, чем на каком-нибудь приеме стоять и жестко тупить. Это унизительно, поверьте. Потому что я тупила.

Прикрываю глаза и откидываюсь на подголовник.

Господи, ну какой же бред…

Я так старалась, чтобы быть идеальной. Не бросить тень ни на него, ни на себя, ни на мальчиков. Я так хотела…соответствовать, потому что страшно не соответствовать. Красивых много, но красивые и пустые в этом обществе надолго не задерживаются, и это стало моей проблемой. Я никогда не была дурой, но меня к этому тоже не готовили. Надо было очень много наверстывать, и, кажется, я серьезно перестаралась. Но возможно было найти гармонию? Равновесие? А если да, то как? Мне этого никто не объяснил…

Закатываю глаза. Еще он…

Книга рецептов, блин. И надо было такое придумать? А? Оцените полет мысли. Он же не назвал меня бревном, так было бы проще и гораздо легче пережить. Он намеренно завернул так, чтобы подцепить меня сильнее и…сука, рассмешить.

Тру глаза, а сама натурально посмеиваюсь. Это дикость, за которую я Яна ненавижу еще больше. За его мастерское умение выкручивать слова и предложения так, что даже при жестоком обращении, ты сидишь и смеешься. Примерно, как я.

Сволочь.

Но это меня в нем всегда привлекало. Острый ум, умение владеть своим языком и абсолютный талант к сомнительно-прекрасным эскападам.

По-настоящему больно было слышать про ту нашу ночь в его кабинете. Вот это прямо ножом по сердцу, конечно, тут уж никуда не денешься.

Невольно бросаю взгляд на окно второго этажа, которое я нахожу безошибочно быстро. Конечно, что в этом удивительного? Это все-таки мой дом, логично, что я знаю его наизусть.

Там его кабинет.

И в ту ночь он как раз курил из этого самого окна…

Я почти чувствую, как меня затягивает водоворот воспоминаний, но телефон начинает звонить. И я с облегчением выдыхаю.

Мало мне одной раны, да?

Ошибка, сука…

Пару раз моргаю и смотрю на экран, а потом закатываю глаза. Ну, конечно. Тамара Георгиевна. Разумеется.

Черт, у меня же с ней назначена встреча…

Издаю жалобный стон, еще пару мгновений не двигаюсь в надежде, что она просто перестанет звонить, но моя свекровь – женщина упорная. Не возьму сейчас, она позвонит еще раз. Не возьму еще раз? Нагрянет в гости.

Чтоб тебя.

Ладно, какая теперь уж разница? Смахиваю ползунок на экране и говорю.

– Да?

– Полина Михайловна, добрый день, – деловито здоровается она, а мне только и остается, что сдерживать очередной жалобный стон.

– Здравствуйте, Тамара Георгиевна.

– А что с голосом?

Ваш сын – мудак. Такое объяснение устроит?

– Ничего. Устала.

– Ну в этом нет ничего удивительного, Полина Михайловна. Ты неправильно распределяешь свое время…

Ну, началось…

– …это не проблема, мы с тобой обо всем поговорим за ужином. Да, нам придется немного сдвинуть нашу встречу. Представляешь? В моем саду завелись кроты! Вот, вызвала специалиста. Сижу и жду. Не думаю, конечно, что все затянется. Моя подруга, Анфиса Аристарховна, в прошлом месяце травила и…

Зачем тебе это слушать?

Голос свекрови становится белым шумом. Простым фоном. А я смотрю на свой дом и думаю: я даже не хотела его покупать! Мне он не нравился! Сразу показался мне каким-то холодным и одиноким, так что ничего удивительного и нет, полагаю? Что я сама такой стала. А вот наш прошлый – был очень теплым. И нам там было тепло, пока не поменять его на этот бездушный замок. Чтобы соответствовать.

Господи, как я устала соответствовать. И слушать Тамару Георгиевну. Уверена, что когда я приеду с ней на встречу, она мне весь мозг сожрет тем, как некомпетентно, по ее профессиональному мнению, «специалист» травил кротов. Обязательно пройдется по его манерам и внешнему виду. Потом переключится на меня. Скажет что-нибудь про прическу, про платье, про туфли и даже про маникюр.

Смотрю на свои ногти и хмурюсь. Точно скажет. Им почти две недели, так что стопроцентная пила на минут сорок мне гарантирована.

Боже, убейте меня.

Хотя…минуточку.

От внезапного озарения я резко выпрямляюсь и хлопаю глазами.

Чего хотят макароны, а?

Макароны хотят забить болт на все правила и приличия. Они хотят отдохнуть, а не слушать длинный список придирок, по сути своей, чужого для них человека.

В смысле…черт, конечно, нет. Тамара Георгиевна все равно останется бабушкой для моих сыновей, да и мне…я могу относиться к ней, как угодно, но не признать не могу: без ее наставлений, меня бы в этом мире сожрали. Волей-неволей, против своего желания, но она мне помогла. Да и столько лет? Серьезно? Нет. Она никогда не станет для меня чужой, просто…я больше не обязана встречаться с ней каждую неделю и слушатьслушатьслушать.

– Тамара Георгиевна, ничего не получится, – выпаливаю, перебив ее мытарства по поводу розовых кустов и «бандитов-кротов», которые почему-то особенно сильно его облюбовали.

Женщина пару мгновений молчит, а потом задает вполне разумный вопрос.

– Почему?

– Потому что мы с Яном разводимся. У него появилась другая женщина, с которой он спит. Он от меня ушел.

Вот так.

Знаю, что поступаю, возможно, как последняя сволочь, резко вывалив на женщину действительность, а еще круто подставив супруга, но…мне плевать! Господи, мне пле-ва-ть! Он не думал, когда изменял мне. И когда говорил со мной, как с пустым местом, тоже. Вот теперь пусть сам и разруливает! Ха! Не могу не улыбнуться, когда представляю, как она теперь вынесет ему весь мозг...Ну, такова, пожалуй, плата. За Лолу.

– По…Полина, что за глупости?! – повышает она голос, а я думаю: если уж вести себя, как сволочь, то до конца.

– Поговорите с сыном, Тамара Георгиевна. Его малышка вам понравится. Кстати, ее зовут Лола...

Буквально перед глазами встает картина, как Тамара Георгиевна морщится. Да-а-а...имечко так себе. Оно не понравится элегантной, степенной женщине, а моя свекровь? Она бы даже шпица так не назвала. Если бы он, конечно, у нее был. Ну, что поделать? Зато в сексе она огонь, а не книга с рецептами.

– Извините еще раз, но мне неудобно сейчас говорить. Я за рулем. Позвоните Яну.

Сбрасываю звонок, быстро ставлю авиарежим и откидываюсь назад. Ну да, в домике. Спряталась. И что? Имею право на короткий передых, тем более он мне очень нужен. А со своей матерью пусть объясняется Ян. В любом случае, это его проблемы, а не мои. И это последствия его действий, а не моих. Ну да, немного гадливо себя чувствую, еще большим ребенком. Взяла и наябедничала матери мужа, но с другой стороны...пусть побудет на моем месте и послушает, как его мама может выражать свое "фи", а главное, насколько иногда это длительная экзекуция.

Снова смотрю на дом.

С груди будто упала тяжелая гиря, и я заметно расслабляюсь. Даже умудряюсь улыбнуться, вы представляете? И это не мина при плохой игре. Эта искренняя, довольная улыбка, потому что впервые за много лет я сделала то, чего мне действительно хотелось.

Макароны ликуют.

И я вместе с ними.

Тук-тук-тук

От трех коротких стуков вздрагиваю всем телом и резко перевожу взгляд в окно. Там стоит Егор, хмурится и поправляет сумку на плече.

– Мам? Ты чего здесь сидишь? И смеешься. Одна.

– Это кринж? – улыбаюсь, он не поддается.

Продолжает хмуриться и слегка мотает головой.

– Нет, но стремненько немного. Все нормально?

– Да.

Отстегиваю ремень, открываю дверь и вылезаю на улицу, подцепив сумочку и телефон.

– Просто…знаешь?

Егор поднимает брови, а я снова смотрю на дом.

– Ты вчера спросил, чего бы хотели макароны, помнишь?

– Да.

– Они, кажется, определились.

– М? И что они решили?

– Они решили, что хотят продать этот дом.

Сын резко застывает, а я слегка улыбаюсь и жму плечами.

– Кажется, им больше по душе небольшая квартирка в центре Москвы. Может быть, с выходом на крышу? Где они смогли бы разбить садик. Как тебе идея?

– А…мы можем?

– Почему нет?

– Что он скажет?

Егор сразу же мрачнеет. Конечно, он знает, что я поехала говорить с его отцом о разводе, и теперь ждет новостей. Волнуется. Это меня немного царапает, как и то, что со вчерашнего вечера сын называет Яна исключительно «он». И очень-очень пренебрежительно.

Опять же, не подумайте. Я не мать Тереза, чтобы жалеть всех страждущих, особенно своего бывшего. Нет. Дело вообще не в нем, а в том, что своим поступком он подорвал ориентиры наших детей и заставил их думать, что раз в одном соврал, значит, соврать может везде. И не только соврать. Например, оставить свою драгоценную супругу с голой задницей.

Это не так.

Я не ожидала, но Ян довольно просто согласился на мои условия. Дом, машина и счет? Это щедро, ведь один только особняк стоит безумных денег, а еще счет? Что-то вроде алиментов для супруги? В России такой практике нет. И он не обязан, но он сделал…

Это тоже бесит.

Так его сложнее презирать.

Лучше бы оставил, честное слово. Тупая принципиальность и морализм раздражает. Лучше бы он свои устои в других вещах проявлял…

Но это сейчас неважно. Мои чувства – дело десятое. А сын – нет.

Я ласково ему улыбаюсь, кладу руку на щеку и шепчу.

– Все хорошо, Егор. Мы с отцом договорились, что этот дом и машину я оставлю себе. Еще он предложил мне деньги…что-то вроде алиментов на содержание.

– Надеюсь, ты отказалась.

– С чего вдруг? Я отдала ему почти двадцать лет жизни, и пока у него играет чувство вины, возьму все, что мне причитается!

Фыркаю и разворачиваюсь к главному входу. За спиной слышу смешок, а потом его шаги, переходящие на бег.

– Ну, допустим. Он заслужил. И что дальше?

– Семейный юрист оформит бумаги, а потом мы подадим на развод.

– Разве в таком порядке это работает?

– В нашем мире – да, – тихо говорю, снова улыбаюсь, но совсем фальшиво.

Мне все еще сложно даются такие разговоры, а понимание – еще хуже.

Его тупо нет.

Я пока до конца так и не смогла разобраться, но что поделать? Впереди вся жизнь, чтобы понять, да?

Мы заходим в холл, а я снова осматриваюсь и тихо хмыкаю.

– Никогда не любила этот дом…

– Знаешь? Я тоже. И квартирка звучит супер, только давай побольше?

– Почему?

– Жить-то я где-то должен…

– Егор.

– Не-а, – холодно отрезает он, – Ты имеешь право поступать, так как хочешь. И я тоже. Мне от этого мудака ничего не нужно, сам все куплю. И квадратными метрами себя обеспечу, и машиной, и тебя содержать буду.

Егор заглядывает мне в глаза и нежно улыбается.

– Ты о нас заботилась всю жизнь. Каждый раз, когда болели. Когда ломали что-то. Когда нам было страшно. Теперь моя очередь, мам. И знаешь? Все будет хорошо.

– Я в этом не сомневаюсь.

– Я не поняла!

– Господи!

На этот раз я буквально подпрыгиваю на месте и резко подаюсь в сторону. Встать перед Егором. Защитить. Не знаю…в голове просто срабатывает что-то, и ты из респектабельной женщины превращаешься в тигрицу.

Хотя это совершенно точно бессмысленно.

На пороге кухни стоит моя младшая сестра Вита. У нее в руках два бокала шампанского, но взгляд хмурый и серьезный. Думаю, был другой, конечно, а теперь…похоже, она все слышала.

– Что за разговоры такие?!

– Вита! Что ты здесь делаешь?! – рычу, отхожу от Егора, шумно выдыхаю, – Вы меня сегодня точно решили до инфаркта довести! Как ты здесь оказалась?!

– Сюрприз решила устроить! – шипит в ответ, сканируя сначала меня, потом сына, потом снова меня, – Сюрприз, блин! Я вернулась в Россию! Что за разговоры?!

Пару мгновений молчу.

– Мы с Яном разводимся, – шепчу, чувствуя, как подбородок начинает мелко дрожать, – У него появилась другая женщина. Сюрприз…

Я очень люблю свою сестру, это правда. Я безумно ее люблю. Конечно, она мой последний, родной человек…в смысле, конечно, это не так, но…она последняя, кто вырос со мной. Кто меня знает. Кто меня всегда поддерживает, и сейчас она здесь…а это значит одно. Что в маске больше нет необходимости, да и, даже если бы я сильно захотела, удержать себя уже не смогу.

Я люблю свою сестру и знаю, что она любит меня. Настолько сильно, что никогда-никогда не предаст и не обидит. Она защищает меня остервенело, и это взаимно. У нас особая связь. У моих мальчиков она тоже особая, но они близнецы. Они были вместе с самого зарождения, поэтому это понятно. У нас же связь похожая, несмотря на три года разницы.

Ее и нет будто вовсе.

С ней я никогда не притворяюсь.

Закрываю лицо руками и плачу, слышу, как Вита тихо ставит бокалы на столик и подходит ко мне, а потом чувствую, как она меня обнимает и шепчет.

– Ну-ка…давай. Поплачь. Поплачь, не держи в себе. Не надо.

Чувствую, что она пару раз машет рукой и шипит:

– Иди. Потом, все потом. Иди!

Егор уходит. А Витка сильнее меня обнимает и ничего не говорит. За что я бесконечно благодарна ей…

«Шпионские игры»

Полина

– …Ну вот…собственно так.

Выложив всю свою долгую, слезливую драму, я стала чувствовать себя легче. Как будто гирю сбросила с души, и недаром говорят: исповедь вообще облегчает сердце и разум.

Вот со мной так же.

У меня будто разом тело стало на сто килограмм легче. Мозг воздушней, а в сердце больше не пляшут черти.

Я шумно выдыхаю и прикрываю глаза.

Тишина. И свобода.

Хорошо…

– Дела-а-а… – тихо тянет Вита, подкидывая небольшой мячик в воздух, – Я такого точно не ожидала, когда паковала вещички, иначе притащила бы тебе не платья, а побольше игристого.

Издаю тихий смешок и снова выдыхаю. Кожу у глаз неприятно стянуло, начало щипать. Надо бы сделать маску какую-нибудь…охлаждающую, а то завтра буду выглядеть, как старый, вяленый помидор, но сил вставать нет.

Мы лежим с Витой на нашей постели. Ноги на стене, смотрим в потолок. Что сказать? А нечего говорить. Что тут скажешь? Когда твой муж за одну секунду, вдруг стал полным мудаком из, казалось бы, вполне нормального мужчины.

Хотя тут я лукавлю. Не за мгновение это произошло, просто я не заметила, когда все стало меняться.

– Я упустила момент… – говорю тихо, Вита резко переводит на меня взгляд.

– О чем ты?

– О мгновении, когда я начала его терять. Это ведь не происходит по щелчку пальцев. Не бывает так, понимаешь? Чтобы он вдруг проснулся и стал…таким жестоким, беспринципным ублюдком, Вит. А я не заметила…

– Только давай себя винить начни, ага? Самое правильное, что ты можешь сейчас сделать, – кивает с сарказмом, но я тихо вздыхаю и мотаю головой.

– Ты никогда его не любила…

– И я этого не скрываю! Считала и всегда буду считать его узурпатором чертовым! А что? Не так, что ли?!

– О да. Узурпатор. Как я могла забыть? Я не виню себя, Вита. Не в том, что он нашел себе какую-то телку с собачьим именем.

Сестра звонко смеется, и так заразительно у нее получается, что я невольно улыбаюсь и сама.

Больно, сука, но я улыбаюсь, а когда смотрю на нее, она уже сидит. И взгляд у нее со-о-всем недобрый.

– Что ты задумала, Виталина?

– Как что? Найти ее, конечно же!

– О господи…ты серьезно?! Зачем?!

– А тебе неинтересно?

Ответить я не успеваю. Сестра спрыгивает на пол и несется куда-то, а когда возвращается, у нее в руках уже включенный компьютер.

– Вита, что ты делаешь?!

– Ищу. Телку. С. Собачьим. Именем. Со слухом проблемы?!

Шумно выдыхаю.

– Как ты ее найдешь? Ты с ума сошла, что ли?! Вряд ли у собачьих приютов есть общая база в доступе!

– Ха! – она упирает в меня палец с улыбкой, – Ты посмотри. Уже шутишь. Это хорошо.

– Вита…

– Слушай, честно хочешь?

– Допустим.

– Ян Вячеславович – тот еще тип. Я искренне считаю, что он проклятущий узурпатор и вообще! Козел, каких поискать! Весь из себя смурной, как туча грозовая! Но!

– Но?

– Но это не похоже на него.

– Что «это»? Телка?

– Да, Поля. Телка. Не его это стиль – грязные измены. Не его, понимаешь? Чувствую здесь подвох.

Признаюсь честно, что я тоже его чувствовала, но…как я могу сомневаться, когда видела ее воочию? Это не выдумка. Она реальна.

– Даже если забыть про то, что Тим и Егор ее видели? Она реальна. Я тоже ее видела.

– И что?

– Ты сумасшедшая?! И что?!

– Да, Поля. И что? Я не сказала, что она нереальная. Просто я не верю, что там все чисто. Хочу все выяснить. А ты? Как ты можешь этого не хотеть?!

Потому что мне страшно.

И мне больно.

И…черт, снова страшно! Я боюсь! Ясно?! Боюсь!

Вита читает весь спектр моего ужаса на дне глаз, потом кивает и опускает свои в монитор.

– Я сама. Ты просто рядом посиди молча. Можешь даже сделать вид, что я ничего такого не смотрю в этих наших интернетах. Если тебе так проще будет…

– Ты все равно ее не найдешь.

Укладываюсь на спину и снова смотрю в потолок.

– Это нереально. В Москве тринадцать миллионов жителей и…

– Нашла!

– Что?!

Резко поворачиваюсь и хмурюсь. Вита тоже хмурится. Глаз от монитора не отрывает.

– Что там?!

– Хм…она певичка, поздравляю. Яна потянуло на сомнительных звезд не третьего, и даже не десятого эшелона.

Вскакиваю так быстро, что буквально путаюсь в своем подоле и чуть не падают носом в пол.

Сердце бешено стучит.

Это не может быть она! Или может?…

Первое, что вижу – сомнительного качества сайт. Шрифт плывет, непонятно, куда нажимать, чтобы узнать больше. Точнее, понятно, конечно, просто сложно. Сделано настолько плохо, что и не грузит почти ничего, кроме ее фотографии.

Вздох застревает где-то в горле.

С главной страницы сайта на меня смотрит она. Лола.

– Значит, ее зовут не так…

– Значит, – Вита быстро нажимает на экран своего смартфона, – Но это ничего. Узнаем, как ее зовут на самом деле где-то за полчаса.

– И зачем?

– Просто так. Чш! А теперь давай найдем ее страницу в какой-нибудь соцсети, потому что этот сайт – полная лажа. У меня даже началась мигрень от этих прыгающих букв…

У меня мигрень открылась еще на этапе произнесения ее имени в стенах моего дома, ну да ладно.

Буквально через пять минут мы находим ее страницу во всех возможных соцсетях. Особенно меня интересует ее блог, где она постит какую-то тупость буквально каждые пятнадцать минут.

Жадно разглядываю весь этот бред.

Ищу…да, я ищу фотографии с ним, но их нет. Разве что с цветами. Но не факт, что их дарил Титов. Может быть, и нет…

И тут меня накрывает осознание. Когда я натыкаюсь на фотографию с одного из ее выступлений.

– Ну-ка…приблизь.

Вита послушно приближает. На снимке обычный зал ресторана, много народа, и она, конечно же, в эпицентре. Ничего примечательно, если бы не одно «но».

– Я знаю этот ресторан, – шепчу бесцветно, – Там проходил его корпоратив, куда я не пошла из-за большой загруженности с этими дебильными приемами…

– Может, она там работает?

– Может.

– Надо это как-то узнать…

– Зачем, господи? – отстраняюсь и сажусь на задницу, уставившись в одну точку, – Полгода назад…он крутит с ней роман полгода за моей спиной…целых полгода…

– Полина…

– Не надо. Я не…зачем нам узнавать, где она работает? И вообще, хоть что-то о ней? Все ясно.

– Ничего не ясно! Я повторю: Яна я не жалую особо, но на него такое поведение не похоже.

– Вита…

– Давай звони его секретарше!

– Нине?! Зачем?!

– За шкафом! Будем выяснять! Поедем и поговорим с этой сучкой лично!

– Да на кой хрен?!

– Ноги ей переломаем! Тебя такой ответ устроит?! Или волосы вырвем! Господи, я не знаю, но точно что-нибудь сделаем! Потому что никто! Ты услышала меня?! Никто не посмеет влезть в семью к моей сестре и уйти безнаказанно! Никто!

Я хочу ответить, но Вита резко встает и мотает головой.

– Не-а! Не смей! Только не делай этого! Не натягивай маску благородной дамы! Ты не такая! Прошлая ты уж точно не позволила бы какой-то грязной девке и близко подойти к своему мужу! Давай! Разозлись, чтоб тебя! Полина, давай!

Сижу и смотрю на нее. Не хочу, но чувствую, как в груди зреет протест и злость. Даже ярость. Я почти чувствую между своими пальцами каштановые локоны разлучницы, и…черт, так замечательно это ощущать, что у меня по телу дрожь пробегает.

Знаю, так нельзя.

Знаю, что насилие – это не выход. Но с другой стороны…обо мне никто не думал, так чего я здесь строю из себя приличную?!

– А знаешь что?!

– Что?!

– Ты права! Хватит это терпеть!

Вскакиваю и вырываю у Виты протянутый телефон. Номер набираю на памяти и на адреналине.

Нина берет трубку через три гудка.

– Алло?

– Нина, это Полина Михайловна Титова вас беспокоит.

– Ой!

– Да. Я хочу кое-что узнать у тебя.

– Что, Полина Михайловна? – спрашивает тихо, аккуратно, и меня злость берет!

Что? Мне есть что узнавать, да?!

Так, ладно. Спокойно. Спокойно!

– Мне нужно название ресторана, в котором проходил ваш корпоратив полгода назад. А еще я хочу знать, вы приглашали артистов или нанимали сторонних?

– Полина Михайловна…

– Говори, Нина. Иначе я заставлю Яна тебя уволить, клянусь. И тогда ипотека – не ипотека, а пойдешь на паперть с протянутой рукой, ясно?!

Вита восхищенно выдыхает: «вау-у-у…». Поднимает два больших пальца, и хоть я отмахиваюсь, а на душе все равно приятно.

Я чувствую себя…знаете? Сильной будто я все еще что-то могу, и я могу! Не свесить ножки и плыть по течению, а создавать это течение самой! Да! Не знаю, конечно, куда оно меня приведет, но в любом случае…это будет лучше того тупика, в котором я нахожусь сейчас.

Так я решаю. Поэтому, когда через пятнадцать минут мы выезжаем с территории нашего дома, я все еще полна решимости. Если честно, то ее даже больше, чем во время разговора с бедной Ниной, которую я, кажется, очень сильно запугала. Она выдала мне адрес и всю информацию: никого они не нанимали. Королева собачьих упряжек работает в том ресторане на постоянной основе. Значит, там она сейчас и будет. Там я ее, собаку, и словлю.

Она же хотела познакомиться с женой? Поговорить? Вот и получит разговор, только не в обстоятельствах, которые будут играть на руку ей! Он состоится на моих условиях, которым управлять тоже я буду!

Так я думаю всю дорогу. Здорово себя накручиваю, Вита только подливает масла в огонь. Настраивает, так сказать. Я ей благодарна. Моя сестра как будто все эти годы бережно хранила огненную часть меня, которую я думала, давно уже потушило высшее общество.

Ничего подобного.

Сейчас что-то дикое снова зажигается в моей груди. Горит, искрит, полыхает. И в этом огне я планирую сжечь подружку моего благоверного, но…

Все рушится так же быстро, как начинается.

И рушится весьма прозаично.

Я паркуюсь возле ресторана, выбираюсь наружу и иду до входа, а потом…всего один неловкий поворот головы, и у меня внутри обрыв. Еще один.

Потому что Ян тоже здесь.

Я его никогда и ни с кем не перепутаю…

Сидит за столиком, а рядом она. Он совсем слегка улыбается, пока эта сука что-то неустанно рассказывает. Смеется, откидывая свои противные локоны, а потом в какой-то момент резко подается к нему и целует.

Это контрольный в голову.

Звучит красиво, конечно, очень поэтично, но на деле что-то вроде мощной пощечины, которую я ощущаю физически.

Вот настолько это больно. Будто меня ударили, а не ту, кого на самом деле стоит побить…

– Ну? Чего стоим? По...

Вита замирает рядом. Она тоже видит, и стыд от осознания такой простой истины, накрывает меня сверху.

Окончательно закапывает.

Я даже посмотреть на нее не могу. Только в пол. Пока в ушах долбит пульс, а тело немеет от боли…

Отступаю на шаг и хрипло шепчу.

– Нет смысла, видишь? Его просто нет. Я проиграла…

– Поль…

– Поехали отсюда. Меня уже достаточно унизили, я больше не хочу.

Вот так Крестовый поход и наши шпионские игры заканчиваются. Можно сказать, с блеском и фанфарами реальность врывается в мой сон, где развод – это какая-то шутка. Где все неправда. И где мой супруг просто не мог! Он не такой! Не такой…

Ага, конечно.

Не такой.

Глупо было на что-то надеяться, но, может…не знаю, все-таки мне надо было это увидеть? Принять что-то, что встает перед твоими глазами даже через полчаса молчаливой поездки обратно, гораздо проще, чем принять что-то мифическое.

Больно адски, но так надо.

Так надо…

– Поль… – шепчет Вита, я слегка мотаю головой и слабо улыбаюсь.

– Знаешь, что Егор мне сказал, когда все вскрылось?

– Что?

– Что макаронам пора вспомнить, чего они хотят…

Вита растерянно молчит. Возможно, она думает, что я сошла с ума? А может, и сошла. Черт, может, я и сошла…

Сильнее сжимаю руль, чтобы до боли. Чтобы изнутри так не гореть, как я горю…

– Знаешь, что еще?

– Ч-что?...

– Мне никогда не нравилась эта машина.

Я направляю ее в карман, резко поддаю газа. Вита тихо взвизгивает. Наверно, я могу ее понять. Думает, что я реально сошла с ума и сейчас впилюсь куда-нибудь, да? Не волнуйся. Не впилюсь.

Ловко заезжаю в карман, потом к двухэтажному зданию, а когда торможу у входа, криво усмехаюсь.

– Сейчас я это исправлю.

– Поль, ты что удумала?

– Сдам эту машину в трейд-ин, а себе возьму ту, что сама выберу. Пошли.

– Поль…

– Ты хотела мне помочь?! – рычу, – Тогда пошли!

Вите ничего не остается, как идти следом. Меня теперь не остановишь. Она же разбудила мой огонь, да? Вот он и пылает. Не в том направлении, которое предполагалось изначально, но, может, даже к лучшему. Чтобы я получила, если бы столкнулась с этой сукой лицом к лицу? Ничего. Женщины, которые спят с чужими мужьями – не образец морали, чтобы на неё давить. Эти женщины суки. Собачьи у них имена или нет, но это просто факт. Я бы ничего не получила, кроме новых ран. Думаю, Лола с радостью поделилась бы со мной деталями ее отношений с моим мужем, а рана слишком свежая, чтобы кромсать ее снова.

Нет, это слишком.

Слишком!

Так что лучше я сделаю что-нибудь для себя.

Например, куплю машину, о которой всегда мечтала и с завистью смотрела за теми, кто на таких ездит. Ян всегда говорил, что они – опасны. Не для меня. Лучше не надо и вообще! А теперь…теперь Ян может пойти в задницу, где будет навязывать свои правила новой идиотке.

Я сама разберусь, что мне опасно, что можно, а что нет. И с этого момента это правило будет касаться абсолютно всех аспектов моей жизни.

Меня принимают быстро.

У меня быстро забирают мою машину.

Мне быстро оформляют все документы.

Конечно! В этом салоне, как и во всей Москве, имя моего супруга – не пустой звук. Здесь у нас есть свой личный менеджер, который подбирал когда-то машину и ему, и мне, и должен был подобрать для наших сыновей, когда придет время.

Может быть, и будет.

Но, скорее всего, только для Тима, потому что Егор не возьмет. А я возьму.

Менеджер дает мне ключи и говорит, что документы по новой машине нужно будет дооформлять, а потом счет направят в офис Яну. Вот будет потеха, когда он его увидит. Жаль, я не смогу воочию лицезреть выражения его лица…может, после такого финта ушами, он и передумает оставлять мне алименты? Но…знаете, мне плевать.

В моменте хорошо. Я наконец-то что-то решаю сама, и нет ничего лучше, чем сесть в новенький салон машины, которую я тоже сама выбрала.

Завожу и задыхаюсь от восторга. Она рычит, как самая настоящая ракета! Да она и есть ракета. Audi RS7 – это почти спорткар, просто четырехдверный и более универсальный. Ты можешь на ней гонять, а можешь просто ехать в потоке, но выглядит она…черт, безумно круто! И внутри…ох, не машина, а зверь!

Вита медленно переводит на меня взгляд и тихо спрашивает.

– Я пожалею, что села с тобой в одну тачку, да?

– Ты же хотела, чтобы я очнулась, помнишь?

– Желательно, без летального исхода для меня.

– Не волнуйся, – усмехаюсь и переключаю передачу на заднюю, – Я хорошо вожу.

Резко сдаю назад и выкручиваю руль – Вита визжит! А у меня на сердце спокойно, легко и свободно.

А это я еще в ночь не втопила…Ну что, ракета. Покажи, как ты можешь сжечь за собой все мосты? И как легко ты можешь освободить меня от боли?