Текст книги "Ложная девятка 9 (СИ)"

Автор книги: Аристарх Риддер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

Глава 23

Не устаю удивляться, как за пятьдесят лет у футболистов изменилось отношение к тому, что в Советском Союзе тяжеловесно называется «режим труда и отдыха».

Дома я этого навидался сполна. Люди, которые по идее должны ответственно подходить к своему физическому состоянию, запросто нарушают режим. В чемпионате были команды, где основной и дублирующий состав целиком курит. Ребята могут на сборах или на выезде как следует выпить. В будущем такое немыслимо. Спорт высших достижений превратился в машину по выжиманию из тебя всех сил и переработке их в деньги. Каждый, кто выходит на поле в большом клубе, получает фантастические деньги. Многие буквально опутаны контрактами со спонсорами. Всё это подразумевает, что ты должен быть в форме максимальное количество времени. И суммы такие, что ни один здравомыслящий человек не решится их променять на мимолётную тусовку в середине сезона. Пусть даже по важному поводу – вроде первого трофея.

Здесь же, весной 1988 года, отношение к режиму достаточно фривольное. Эпоха по-настоящему больших денег ещё не началась. Меня, Марадону, Заварова и других счастливчиков, вытянувших выигрышный билет, можно вынести за скобки. Да и тот же Марадона не отказывает себе в удовольствиях и живёт на полную катушку. Что говорить про остальных парней, руководствующихся принципами Джорджа Беста? Того самого, который сказал: «Огромное количество денег я потратил на выпивку и женщин, а всё остальное просто бездарно просрал».

Вот и сейчас, после победы в Кубке Короля, «Барселона» решила отдохнуть. Благо следующий матч только третьего апреля. Вечеринка назначена на тридцать первое марта. Первого числа любители горячительного придут в себя, второго со свежей головой начнут подготовку. На бумаге всё неплохо.

* * *

Особняк Алешанко снял где-то в Педральбесе – самом дорогом районе Барселоны.

Трёхэтажный дом с бассейном, садом и видом на город. Владельцы уехали на месяц в Америку и сдали свою недвижимость за сумму, которую я предпочёл не уточнять. Хосе Рамон только отмахнулся, когда я спросил.

– Мы выиграли Кубок Короля, Слава. Первый за пять лет. И у Кристобаля свадьба через неделю. Двойной повод. Можем себе позволить.

Кристобаль Паральо – молодой полузащитник, двадцать один год. В этом сезоне провёл уже двадцать матчей за основу, забил два гола. Парень рос на глазах, и Круифф явно видел в нём будущее.

Но главное – Кристобаль был душой любой компании. Заводила, балагур, человек, вокруг которого всегда что-то происходило. Он знал всех в Барселоне – от владельцев модных клубов до уличных музыкантов. Его друзья – такие же весёлые ребята из хороших семей – постоянно крутились рядом. Вечеринки, яхты, рестораны – Кристобаль жил на полную катушку. Через неделю он женился на своей подруге Лусии, и сегодня был его мальчишник. Зная Паральо, я подозревал, что вечер будет бурным. Но даже я не ожидал, насколько.

Ну а девичник проходил отдельно. 'Клуб барселонских жён, арендовал яхту и отмечал по-своему. Шампанское, море, звёзды, разговоры о платьях и мужьях. Катя должна была поехать с ними, но у Сашки с утра начались колики, он кричал, не успокаивался, весь красный. К обеду отпустило, малой заснул как ни в чём не бывало, но Катя решила перестраховаться и никуда не поехала.

– Иди, развейся, – сказала она, целуя меня в щёку. – Ты заслужил.

Тридцать первое марта, четверг. Прошло меньше суток с финала на Бернабеу. Барселона праздновала, бары были полны несмотря на будний день

И мы решили отпраздновать тоже. По-настоящему.

* * *

К половине девятого народу набралось человек тридцать.

Почти вся команда – от Субисарреты до молодых ребят вроде Паральо. Кристобаль, виновник торжества, уже был изрядно навеселе и рассказывал всем, как познакомился со своей Лусией. Историю эту мы слышали раз десять, но никто не перебивал – парень был счастлив.

Музыка гремела из огромных колонок, установленных у бассейна. Сам бассейн подсвечивался разноцветными огнями – синий, красный, зелёный, – и вода переливалась, словно жидкий драгоценный камень. Официанты в белых рубашках сновали между гостями, разнося шампанское и закуски на серебряных подносах.

Алешанко как и Паральо в центре внимания. Ещё бы герой финала, забивший победный гол. Его постоянно кто-то обнимал, хлопал по спине, чокался бокалом. Хосе Рамон сиял.

Я стоял у бассейна с Заваровым и Линекером. Мы пили шампанское – я свой первый бокал, Саня уже второй и смотрели на происходящее.

– Хорошо всё-таки тут. 31 марта, у нас еще холодно, а тут апельсины, яхты, тепло, уютно. Вечер-то какой, Слав! Завидую сам себе.

Санябыл прав. Вечер выдался идеальный. Тёплый, безветренный, с ясным небом. Барселона в конце марта – это уже почти лето.

Шустер подошёл к нам с бокалом в руке.

– О чём разговор, господа?

– О красоте жизни, – сказал я.

– А, это да. Жизнь прекрасна. Особенно когда ты только что выиграл Кубок Короля.

Бернд был в хорошем настроении. Редкость для него – обычно немец держался холодно, отстранённо. Но сегодня даже он позволил себе расслабиться.

* * *

К девяти вечеринка набрала обороты.

Музыка стала громче, народ веселее. Шампанское и много чего покрепче лилось рекой, и голоса становились всё громче.

Я допил свой второй бокал шампанского и решил, что на этом хватит. Режим есть режим. Да и я за рулём вообще-то. Тут нет политики нулевой терпимости к алкоголю, в такой расслабленной стране она смотрелась бы инородно, но в любом случае нужно держать себя в руках. Ехать сюда завтра за машиной из-за пары лишних бокалов вина или или шампанского? Да ну нафиг.

И тут приехали девушки.

Их было человек десять или двенадцать – я не считал. Молодые, красивые, одетые так, что сразу всё становилось понятно. Мини-юбки, декольте до пупа, макияж боевой раскраски. Профессионалки.

Они высыпали из двух такси и уверенно направились к дому. Охрана на входе даже не попыталась их остановить – видимо, их ждали.

Я посмотрел на Заварова. Он посмотрел на меня.

– Саня, – сказал я тихо, – это то, что я думаю?

– Похоже на то.

– Кто их вызвал?

Заваров пожал плечами.

– Без понятия. Но явно не Хосе Рамон – он же это всё организовывал для команды, а не для… такого. Скорее всего, кто-то из друзей Кристобаля. Типичный мальчишник, сам понимаешь.

Действительно, в углу я заметил нескольких парней, которых раньше не видел. Не футболисты – обычные ребята, друзья жениха. Один из них, коренастый тип с золотой цепью на шее, широко улыбался и что-то говорил девицам, показывая на дом. Похоже, это была его идея.

Алешанко тем временем стоял у бара с Мигели и о чём-то оживлённо разговаривал. Когда он заметил вновь прибывших, лицо его вытянулось. Он явно не ожидал такого поворота. Я видел, как он что-то резко сказал Мигели и направился к тому парню с цепью. Но было уже поздно.

Девицы тем временем рассредоточились по вечеринке. Одна повисла на Урбано – молодом полузащитнике, который был явно не против. Другая подошла к Карраско. Третья – к кому-то из дубля. Атмосфера изменилась мгновенно. Ещё минуту назад это была просто шумная вечеринка победителей – шампанское, музыка, разговоры о футболе. Теперь это становилось чем-то совсем другим.

– Хосе, может быть всё-таки разогнать этот балаган, – обратился я к Алешанко когда возле отапливаемого бассейна началось шоу, парочка девиц приехали уже подготовленными, в бикини, – как бы это всё не вышло нам боком. Тут половина если не больше женаты. Жёны за порог, а «Барселона» по шлюхам?

– Да ладно, Алекс. что ж теперь, – махнул рукой Хосе Рамон, – пусть молодые развлекаются. Мы наоборот присмотрим за порядком.

– Это большая ошибка.

– Я тебя умоляю. Это Испания!

И вот тут стало понятно что пора уходить.

* * *

Я отошёл в холл первого этажа, нашёл телефон. Набрал домашний номер.

Катя ответила после второго гудка.

– Слава? Что-то случилось?

– Всё в порядке. Слушай, я сейчас уезжаю домой.

– Уже? Так рано?

– Да. Вечеринка… В общем, здесь появились люди, с которыми мне лучше не светиться рядом. Понимаешь?

Пауза. Катя была умной женщиной. Она поняла сразу.

– Шлюхи?

– Да. Буду через полчаса. Оденься, мы идём гулять.

– Гулять? Куда?

– На Рамблу. Хочу провести вечер с женой, а не с этим всем.

– Хорошо. Жду. Люблю тебя

– я тебя тоже

Я повесил трубку и пошёл к выходу.

По пути столкнулся с Заваровым. Саня тоже направлялся к двери.

– Уходишь? – спросил он.

– Ухожу. Ты?

– Тоже. Не нравится мне это всё. Чутьё подсказывает – будут проблемы.

– Правильное у тебя чутьё. Мы с Катей собрались в город. Ты как, составишь нам компанию? Твоя-то на яхте сейчас.

– Да ну, домой поеду. Увидимся на тренировке.

– Давай.

Мы вышли на улицу, где стояли наши машины. Попрощались, разъехались в разные стороны.

Домой и думал

Думал о том, какой это может быть скандал, если информация просочится в прессу. Думал о том, что Алешанко, капитан команды, будет крайним, хотя он явно не заказывал этих девиц. Думал о том, что мне нужно алиби. Железное, неопровержимое алиби.

И тогда я сделал то, что в нормальной ситуации никогда бы не сделал.

И тогда я сделал то, что в нормальной ситуации никогда бы не сделал.

Когда я ехал на вечеринку, на выезде из Педральбеса заметил полицейский патруль. Двое копов с радаром на обочине – стандартная засада на богатеньких любителей погонять по ночной дороге. Я тогда ещё подумал: надо же, работают ребята.

Теперь эта засада была мне на руку.

Я выехал из ворот особняка и направился в сторону города. Тот самый участок – прямая дорога, ограничение сорок, фонари через каждые пятьдесят метров. Патруль стоял на месте. Я вдавил газ. Стрелка спидометра поползла вверх – пятьдесят, шестьдесят…

Замигала мигалка. Полицейский вышел на дорогу, поднял жезл.

Я остановился.

– Сеньор, ваши документы.

Я протянул права. Полицейский посмотрел на имя, потом на меня. Узнал – ещё бы, моё лицо было на половине рекламных щитов в городе.

– Сеньор Сергеев?

– Он самый.

– Поздравляю с победой в Кубке Короля. Два гола вчера – это было что-то!

– Спасибо.

– Но вы превысили скорость. Шестьдесят в зоне сорока. Радар не обманешь.

Я развёл руками.

– Виноват. Торопился домой, к жене.

Полицейский улыбнулся понимающе.

– Бывает. Но правила есть правила. Я должен выписать штраф.

– Конечно. Выписывайте.

* * *

Домой я приехал без пятнадцати десять.

Катя уже была готова – лёгкое платье, туфли на низком каблуке, лёгкий макияж. Красивая. Моя.

– Как Сашка? – спросил я.

– Спит как ангел. Няня уже приехала, может идти

– Отлично. Поехали.

Мы оставили машину у дома и пошли пешком. От нашей квартиры до Рамблы – минут двадцать прогулочным шагом. Вечер был тёплым, улицы – полны людей. Барселона праздновала победу в Кубке Короля.

На Рамбле было многолюдно даже по меркам этой улицы. Туристы, местные, уличные артисты, продавцы цветов. Живой поток людей, который никогда не останавливается.

Нас узнали почти сразу.

– Сергеев! Это Сергеев!

Группа молодых парней в сине-гранатовых шарфах бросилась к нам. Я привычно улыбнулся, приготовился к автографам.

– Сеньор Сергеев! Два гола вчера! Вы лучший!

– Можно фото?

– Автограф, пожалуйста!

Я подписывал всё, что мне совали – салфетки, футболки, чьи-то руки. Катя стояла рядом, улыбалась. Она давно привыкла к этому.

– Это ваша жена? Красавица!

– Сеньора, вам повезло с мужем!

Катя смеялась.

– Это ему со мной повезло.

Мы шли по Рамбле, и каждые пятьдесят метров нас останавливали. Автографы, фотографии, рукопожатия, объятия. Барселона любила своих героев.

* * *

Бар назывался «Эль Канто дель Куле» – «Песня болельщика». Маленькое заведение в переулке недалеко от площади Каталонии. Стены увешаны шарфами, фотографиями, флагами. Телевизор над барной стойкой показывал повтор вчерашнего финала.

Когда мы вошли, бар взорвался.

– Матерь Божья! Это Сергеев!

Человек двадцать болельщиков вскочили со своих мест. Кто-то зааплодировал. Кто-то запел гимн «Барселоны». Бармен уронил бокал.

– Сеньор Сергеев! Какая честь! Что будете пить? За счёт заведения!

Я поднял руку.

– Спасибо, но я заплачу. Мне пиво. Жене – бокал белого вина.

– Сейчас!

Нас усадили за лучший столик – прямо под огромной фотографией Круиффа-игрока. Болельщики обступили нас, но держали дистанцию, уважали личное пространство. Только просили автографы и фотографии.

Я не отказывал никому.

– Сеньор Сергеев, вы вчера были великолепны!

– Два гола! И какие голы!

– А Алешанко? Видели, как он забил?

– Хосе Рамон – красавец!

Катя пила вино и наблюдала за происходящим с улыбкой. Ей нравилось это – быть женой человека, которого любят тысячи людей.

– Они тебя обожают, – сказала она тихо.

– Они обожают «Барселону», – ответил я. – Я просто часть этого.

– Не скромничай. Ты – большая часть.

Мы просидели в баре почти два часа. Пили пиво, я одну кружку, разговаривали с болельщиками, фотографировались, я подписывал автографы. А когда расплачивался то увидел в руках Пако, бармена, Полароид, интересную игрушку с моментальными снимками

– Для особых случаев! Сеньор Сергеев, можно с вами?

Щёлкнул затвор, выползла белая карточка. Через минуту на ней проступили лица – я, бармен, Катя между нами. И прямо над нашими головами – большие круглые часы на стене. Без пятнадцати одиннадцать.

– Ещё одну! – крикнул кто-то из болельщиков.

Бармен щёлкал снова и снова. Я с Катей. Я с фанатами. Общий снимок у стойки – человек десять набилось в кадр, все в сине-гранатовых шарфах, все счастливые.

На каждой фотографии – часы. На каждой – время.

Само собой что одну карточку я взял себе, на память.

Иногда удача сама идёт в руки.

* * *

Утро первого апреля началось со звонка телефона.

Восемь утра. Я только проснулся, ещё не успел выпить кофе. Катя спала рядом. Сашка возился в своей кроватке.

Я взял трубку.

– Алло?

– Слава, это Саня. Ты газеты видел?

Голос Заварова был напряжённым. Это не сулило ничего хорошего.

– Какие газеты? Я только проснулся.

– «Marca». Первая полоса. Там… В общем, сам посмотри.

Я положил трубку, оделся, вышел на улицу. Киоск был в двух шагах от дома. Купил «Marca» – мадридскую спортивную газету, которая никогда не упускала возможности потоптаться на «Барселоне».

Первая полоса. Огромный заголовок:

«DE LA COPA A LA ORGÍA»

«От Кубка до оргии»

Под заголовком – фотография. Снято на любительскую камеру, но разобрать можно: полуголые девицы танцуют на столе, вокруг – люди в футболках «Барселоны». Кто-то из обслуги неплохо заработал этой ночью.

Я перевернул страницу. Там было ещё хуже.

Фотографии, имена, подробности. Официант, охранник, кто-то из тех, кто должен был молчать, решил заработать.

«Источники сообщают, что на вечеринке присутствовали проститутки из элитного эскорт-агентства. Среди гостей были замечены: капитан команды Хосе Рамон Алешанко, полузащитники Бернд Шустер и Виктор Муньос, нападающие Гарри Линекер и советские легионеры Ярослав Сергеев и Александр Заваров…»

Моё имя. Чёрным по белому.

Я стоял посреди улицы и улыбался.

Попались, мадридские ублюдки.

«Marca» – мадридская газета. Рупор «Реала». Они никогда не упустят возможности пнуть «Барселону». И вот – пожалуйста. Огромный скандал, компромат, грязь.

Только вот незадача: у меня в кармане лежит полицейский протокол и фотография. Железное алиби. А значит, всё, что они написали обо мне клевета. Чистая, незамутнённая клевета, за которую в Испании можно засудить так, что мало не покажется.

Я аккуратно сложил газету и пошёл домой. Я человек не злой, но репутация дороже.

* * *

День первого апреля – День дурака. Ирония судьбы.

К полудню скандал разгорелся в полную силу. Телевидение, радио, все газеты – только об этом и говорили. «Оргия в Педральбесе», «Проститутки для чемпионов», «Позор Барселоны». Заголовки один хуже другого.

Нуньес вызвал всю команду на базу к двум часам дня.

Хосеп Луис Нуньес – президент «Барселоны». Человек жёсткий, консервативный, помешанный на репутации клуба. Он руководил «Барселоной» уже десять лет и привык, что всё делается так, как он хочет.

Сейчас он был в ярости.

– Вы понимаете, что вы натворили? – его голос разносился по конференц-залу. – Понимаете, какой ущерб репутации клуба?

Мы сидели молча. Вся команда – двадцать с лишним человек. Круифф стоял у стены, скрестив руки на груди. Его лицо было непроницаемым.

– Мы выиграли Кубок Короля! – продолжал Нуньес. – Первый за пять лет! Это должен был быть праздник! А вместо этого – позор! Проститутки! Фотографии в прессе! Мадридские газеты смеются над нами!

Алешанко попытался что-то сказать, но Нуньес не дал ему и рта раскрыть.

– С сегодняшнего дня Алешанко лишается капитанской повязки! Это моё решение, и оно окончательно! Все участники вечеринки – штраф в размере месячной зарплаты!

Хосе Рамон побледнел. Его жена была на яхте с другими дамами, но утром, когда вышла газета, она позвонила ему и устроила скандал. Кричала так, что, говорят, было слышно на другом конце Барселоны. А потом уехала к родителям. Сказала, что ей нужно время подумать.

Нуньес ещё минут десять распекал команду, потом махнул рукой.

– Всё. Свободны. И чтобы больше ничего подобного!

Мы начали расходиться. Я уже был у двери, когда услышал:

– Сергеев, Заваров – останьтесь.

Обернулся. Нуньес смотрел на нас. Круифф тоже.

Мы вернулись. Дверь за последним из игроков закрылась.

– Садитесь, – сказал Нуньес уже другим тоном. Тише, но жёстче. – Вы помните, сколько клуб за вас заплатил?

Вопрос был риторический. Все знали сколько.

– Двадцать миллионов фунтов за одного, – Нуньес ткнул пальцем в мою сторону. – Мировой рекорд. Пять миллионов за другого. Двадцать пять миллионов. И сейчас я вижу вот это? Шлюхи на вечеринке?

Заваров открыл рот, но Нуньес не дал ему сказать.

– Я вложил в вас деньги, которые занял у половину Берселоны. Я поставил на карту свою репутацию. А вы? Вы трахаете проституток вместе со всеми остальными?

– Мы ушли рано, – сказал Заваров. – До того, как…

– Это ты мне говоришь. А газеты пишут другое. И болельщики читают газеты, а не твои оправдания.

– У меня есть доказательства, – сказал я.

Нуньес замолчал. Посмотрел на меня.

Я достал из кармана сложенные бумаги. Протокол полицейский, тот самый, за превышение скорости. И фотографию. «Полароида», На ней я, Катя и часы над баром. Без пятнадцати двенадцать.

– Полицейский протокол. Меня остановили за превышение скорости в двадцать один тридцать две на выезде из Педральбеса. А это фотография из бара на Рамбле. Время на часах видно. В это время я был с женой, в окружении десятков болельщиков.

Нуньес взял бумаги, посмотрел. Передал Круиффу.

– Меня нет на тех фотографиях, потому что к тому моменту я давно уехал.

Круифф усмехнулся, разглядывая карточку «Полароида».

– Умно. Ты специально нарушил правила?

– Да. Мне нужен был документ с временем и датой.

Нуньес откинулся в кресле. Лицо его чуть смягчилось.

– А ты, Заваров?

Саня развёл руками:

– Я тоже уехал рано. Но у меня нет… такого.

– Он уехал сразу после меня, – сказал я. – Мы вместе выходили.

Нуньес помолчал, потом кивнул.

– Хорошо. Это меняет дело. По крайней мере для вас двоих. Я это использую – Он посмотрел на меня. – И если будешь говорить с посольством, а скорее всего будешь, вы советские, все параноики, – покажи им это. И ещё…

Он чуть подался вперёд.

– «Marca» – мадридская газета. Они написали, что ты был там. На фотографиях тебя нет. Это клевета. У тебя есть все основания для иска.

Я кивнул. Эта мысль уже приходила мне в голову. Ещё утром, когда я стоял на улице с газетой в руках и улыбался.

– Подумаю над этим.

– Подумай. – Нуньес встал, давая понять, что разговор окончен. – И спасибо, что не подставил клуб. Хотя бы кто-то думает головой а не членом.

* * *

Вечером того же дня позвонили из посольства, прав был Нуньес.

Я как раз был дома, ужинал с Катей. Сашка уже спал. За окном темнело, стоял апрельский вечер, тёплый, тихий. Обманчиво спокойный.

Телефон зазвонил в восьмом часу.

– Слава? Это Дубинин.

Голос Юрия Владимировича был ровным, спокойным. Но я знал, просто так посол не звонит.

– Добрый вечер, Юрий Владимирович.

– Добрый, добрый. Ты газеты сегодняшние видел?

– Видел.

– Ну и как тебе?

– Попались, – сказал я, – мадридские ублюдки попались.

Пауза. Потом Дубинин хмыкнул.

– Интересный взгляд на ситуацию. Объясни.

– Юрий Владимирович, я был на той вечеринке. Это правда. Но я уехал в начале десятого, до того как там появились эти женщины. У меня есть полицейский протокол, меня остановили за превышение скорости в двадцать один тридцать две. И фотография из бара на Рамбле, я там был с женой до полуночи, на снимке видны часы над стойкой. Без пятнадцати двенадцать. Двадцать свидетелей как минимум.

– Ты специально нарушил правила, чтобы тебя остановили?

– Да. Увидел, к чему всё идёт, и решил подстраховаться.

Снова пауза. Дольше, чем первая.

– Предусмотрительно, – сказал Дубинин наконец. – Молодец. А на фотографиях в газете тебя нет?

– Нет. Можете проверить.

– Уже проверил. Действительно нет. – Голос потеплел, – Слава, я рад, что ты думаешь головой. Не все так умеют.

– Стараюсь.

– И правильно делаешь. Знаешь что? «Marca» – мадридская газета, рупор «Реала». Они упомянули тебя в статье, хотя тебя там не было. Это клевета. Можешь подать иск.

– Думал об этом. И Нуньес тоже говорил об иске.

– ЛОгично, умные мысли приходят в голову умным людям одновременно. Подумай ещё. Как минимум пригрози. Они напечатают опровержение, чтобы не связываться.

– Спасибо за совет, Юрий Владимирович.

– Не за что. – Он помолчал. – И ещё одно, Слава. Не по этому делу.

Я насторожился.

– Слушаю.

– Меня отзывают в Москву. Перевод на другую работу, в министерстве. Скоро в Испании будет новый посол.

Новость была неожиданной. Дубинин работал в Мадриде уже несколько лет, я привык к нему. Он всегда относился ко мне хорошо, по-человечески.

– Когда?

– В ближайшие месяцы. Точных сроков пока нет. Но я хотел, чтобы ты знал заранее. С новым человеком придётся выстраивать отношения с нуля.

– Понимаю. Спасибо, что предупредили.

– Береги себя, Слава. И репутацию береги. Она дороже денег.

– Буду.

– Ну, бывай. Кате привет передавай.

– Передам. Всего доброго, Юрий Владимирович.

Я положил трубку. Катя смотрела на меня вопросительно.

– Посольство, – объяснил я. – Всё в порядке. Дубинин принял мои объяснения.

– А что ещё? Ты как-то изменился в лице под конец.

– Его переводят. Скоро будет новый посол.

Катя нахмурилась.

– Это плохо?

– Не знаю. Посмотрим.

Перемены. Всегда перемены. Только привыкнешь к чему-то и снова всё меняется.

Впрочем, сейчас это не главное. Впереди матч с Кадисом. Потом Вердер. Работа не ждёт.