Текст книги "Ложная девятка 9 (СИ)"

Автор книги: Аристарх Риддер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Глава 20

Всё-таки хорошая Ярику Сергееву досталась генетика.

Маму с папой, а также бабушек с дедушками, прабабушек и прадедушек, а также всех остальных пра-пра-пра можно только поблагодарить за то, как быстро я восстанавливаюсь после физических нагрузок. Само собой, если эти нагрузки не чрезмерные и меня не гоняют как ломовую лошадь.

Вот вроде бы толком не было у меня времени на полноценный отдых перед матчем с «Атлетико». Наоборот, со всеми этими благотворительными делами я толком и не отдохнул. Но на поле «Висенте Кальдерон» двадцать седьмого февраля у меня получилось выйти не только в отличном расположении духа – а за это было в ответе как раз понимание, что я делаю большое и правильное дело, – но и в очень хорошей форме.

Когда я получал добро от Нуньеса и Круиффа на то, что отлучусь из Барселоны и не буду готовиться вместе с командой к матчу в Мадриде, Йохан высказывал на самом деле обоснованные опасения, что это может повлиять на мою готовность. Но, несмотря на это, наш летучий голландец всё равно не стал возражать. Видимо, он не только великий футболист, но и порядочный человек, который понимает, что помимо футбола есть в жизни ещё многое другое. И это многое тоже важно.

Но всё это не помешало. В Мадриде я буквально летал по полю. И как-то так получилось, что моё состояние – как психологическое, так и физическое – передалось всем остальным игрокам «Барселоны». Ну или, может быть, возвращение Алешанко в основной состав и то, что он получил обратно свою капитанскую повязку, так на команду повлияло. Неважно. В любом случае мы были мотивированы, злы и очень-очень заряжены на борьбу.

И в результате шестьдесят тысяч мадридцев, пришедших посмотреть, как их команда остановит зарвавшихся каталонцев, уходили с трибун молча. Причём некоторые – ещё до финального свистка.

К семидесятой минуте мы вели три-ноль. Гарри открыл счёт на двадцатой минуте. Саня Заваров воспользовался чередой ошибок мадридцев в штрафной и удвоил преимущество перед самым перерывом. Ну а я на пятидесятой минуте исполнил очередной идеальный сольный проход. Приём мяча в центре, а дальше всё по классике. Финты на скорости, ускорение, запутавшиеся в собственных ногах защитники мадридцев – и удар в дальний верхний. Три-ноль, без шансов.

Марко ван Бастен, комментируя игру для голландского телевидения, скрипя зубами признал: «„Барселона“, похоже, в порядке. Каталонцы вновь набрали отличный ход».

Что ж, приятно слышать. Даже от бывшего соперника.

На следующий день – благотворительный приём ЮНИСЕФ в Валенсии.

Символично. Именно здесь, в этом городе, три месяца назад мы с Гарри разгребали завалы после наводнения. Именно отсюда началась история, которая привела меня к званию посла доброй воли.

Приём проходил в старинном особняке в центре города. Высокие потолки, хрустальные люстры, официанты с подносами. Всё очень респектабельно, очень по-европейски.

Катя осталась в Барселоне – Сашка ещё слишком маленький, чтобы оставлять его надолго. Так что я был один. Непривычно, но терпимо.

Гостей было человек сто пятьдесят. Местная знать, бизнесмены, политики, несколько известных актёров. И – неожиданно для меня – его величество Хуан Карлос I.

Король Испании.

Я узнал его сразу – высокий, представительный мужчина с характерным бурбонским профилем. Рядом – свита, охрана, какие-то чиновники.

Организаторы подвели меня к нему.

– Ваше величество, позвольте представить: Ярослав Сергеев, посол доброй воли ЮНИСЕФ.

Хуан Карлос протянул руку. Рукопожатие крепкое, взгляд прямой.

– Я знаю, кто такой сеньор Сергеев, – сказал он с улыбкой. – Мой скрип зубами из-за вашей игры с Реалом наверное слышал весь Мадрид.

Я пожал плечами.

– Футбол есть футбол, ваше величество. И честно сказать мне понравился ваш скрип, вернее то что получжило его причиной, – с улыбкой парировал я

– Я вы мне нравитесь, – Засмеялся он. – Как вам Испания? Привыкли?

– Почти. Погода нравится. Люди тоже.

– А футбол?

– Футбол везде одинаковый. Мяч круглый, ворота прямоугольные.

Хуан Карлос рассмеялся.

– Хороший ответ. Дипломатичный. Я болею за «Реал». Но то, что вы сделали для Валенсии после наводнения… Это выше любых клубных цветов. Спасибо вам.

– Не за что благодарить. Любой бы так поступил.

– Нет, – король покачал головой. – Не любой. В том-то и дело.

Мы поговорили ещё несколько минут. О футболе, конечно. О шансах сборной Испании на Евро-88. О том, как изменилась игра за последние годы. Хуан Карлос оказался настоящим знатоком – знал статистику, помнил матчи, разбирался в тактике.

Никакого особого пиетета я не испытывал. Король как король. Человек как человек. В конце концов, я советский гражданин – у нас монархию отменили семьдесят лет назад.

После разговора с королём меня перехватил Юрий Владимирович Дубинин, посол СССР в Испании.

Невысокий, плотный, с цепким взглядом профессионального дипломата. Мы встречались раньше, но мельком.

– Ну, Слава, – он отвёл меня в сторону, – и задал же ты нам работы.

– В смысле?

– В прямом. – Дубинин усмехнулся. – С тех пор как ты стал послом доброй воли, нам в посольство звонки идут десятками. Каждый день. Благодарят, восхищаются, выражают признательность. Испанцы, французы, итальянцы. Даже из Латинской Америки звонят.

– Серьёзно?

– Абсолютно. И это только звонки. Письма ещё не все разобрали. Мешок, наверное, будет. И это только из Мадрида и окрестностей. Чувствую что скоро мы и вовсе утонем в твоей корреспонденции. Как и твой клуб, кстати. В БАрселону люди тоже пишут.

Я не знал, что сказать.

– Так что готовься, – продолжил Дубинин. – Это только начало. ЮНИСЕФ – организация серьёзная, охват у них глобальный. Твоё лицо теперь будет на плакатах по всему миру.

– Звучит… масштабно.

– Так и есть. – Он похлопал меня по плечу. – Но ты справишься. Главное – не зазнавайся. И помни, кого представляешь.

– Помню.

– Вот и хорошо. – Дубинин оглянулся, убедился, что нас никто не слышит. – И ещё, между нами: в Москве тобой довольны. Очень довольны. Ты делаешь для имиджа страны, как говорят ту на западе больше, чем иной дипломат за всю карьеру.

Приятно слышать, конечно. Хотя я не ради имиджа страны в Валенсию ездил. Просто так было правильно.

Приём закончился около десяти вечера. Мы с Гарри, само собой что второй герой всей этой благотворительной истории тоже был в Валенсии, попрощались с организаторами и поехали в аэропорт. Наш с ним рейс в Кёёльн был назначен на полночь.

В машине Линекер дремал, а я смотрел в окно на ночную Валенсию и думал о том, какой сумасшедший выдался месяц. Вернее, два месяца. На Новый год Нуньес подарил нам шикарный особняк И до сих пор мы туда даже не заглянули толком. Не то что переехать – времени нет даже посмотреть, что там и как.

Москва, Женева, матчи, снова матчи, теперь вот Валенсия – и сразу Кёльн. Жизнь футболиста. Вечно в дороге, вечно где-то между.

Кёльн встретил нас мокрым снегом и пронизывающим ветром. После валенсийских пятнадцати градусов контраст ощутимый.

Стадион «Рейн Энерджи» шикарная арена на сорок с лишним тысяч зрителей. Трибуны забиты под завязку. Немцы любят футбол, а «Байер» в этом сезоне играет здорово.

Так что нас ожидал очень интересный четвертьфинальный раунд

* * *

2 марта 1988 года (среда). 20:00. Кёльн. Стадион «Рейн Энерджи». +4 градуса, дождь. 41 000 зрителей. Кубок УЕФА, четвертьфинал, первый матч.

Судья: Мишель Варо (Франция)

БАЙЕР 04: Вольборн, Шеклер, А. Рейнхардт, Хёрстер, Н. Рейнхардт, Рольф, Шрейер, Гётц, Бунколь, Тита, Чха.

Тренер: Эрих Риббек.

БАРСЕЛОНА: Субисаррета, Херардо, Алешанко, Альберто, Муньос, Моратайя, Карраско, Шустер, Заваров, Линекер, Сергеев.

Тренер: Йохан Круифф.

Матч, как говорится начался без разведки, немцы ведомые Чха Бон Гыном, вот так вот, кореец лидер атак у них, буквально полетели забивать и побеждать. Мы же тоже решили не отсиживаться в окопах так что первая пятиминутка могла подарить гол что нам что хозяевам

И на десятой минуте они открыли счёт.

Гётц получил мяч на правом фланге, обыграл Муньоса, Навесил в штрафную. Тита скинул головой на Николаса Рейнхардта, и тот в касание пробил в дальний угол. Субисаррета не дотянулся.

Один-ноль. «Рейн Энерджи» взревел.

Круифф на бровке оставался невозмутим. Показал жестами спокойно, работаем.

И мы заработали.

На пятнадцатой минуте Шустер протащил мяч через центр, отдал Заварову на линию штрафной. Саня принял, развернулся, пробил низом в ближний угол. Вольборн среагировал, но мяч проскочил под рукой.

Один-один.

А через минуту настала моя очередь.

Линекер выиграл верховую борьбу в центре поля, скинул мне на ход. Я рванул к штрафной, Хёрстер пытался догнать, но я был быстрее. Вышел один на один с Вольборном, уложил его обманным движением и пробил в пустые ворота.

Два-один.

Сорок тысяч немцев притихла. Только наш сектор который на этот матче собрался многочисленным – почти две тысячи, радовался в этот момент

Казалось, мы перехватили инициативу. Но футбол игра непредсказуемая.

На тридцать восьмой минуте Тита получил мяч на левом фланге. Бразилец техничный, быстрый. Он обыграл Херардо, вошёл в штрафную, упал после контакта с Алешанко.

Пенальти?

Да, Варо указал на точку.

Спорное решение. Контакт был, но Тита явно искал его. Впрочем, судье виднее.

Сам Тита и пробил. Субисаррета угадал угол, но удар был слишком сильным.

Два-два.

* * *

Раздевалка после такого огненного первого тайма была предсказуемой. Круифф говорил много, но исключительно по существу. Йохан вообще оказался человеком, который редко сбивался на яркие эмоциональные речи в раздевалке, но при этом обладал какой-то магической способностью мотивировать своих игроков. Вот вроде бы тренер-мотиватор должен быть ярким, громким, эмоциональным, не стесняющимся в выражениях и в проявлении этой своей эмоциональности, но здесь всё немного по-другому. Это его понимание игры и умение это понимание донести до игроков. Но и как мотиватор он тоже неплох.

Так что на второй тайм мы вышли заряженные. И этот заряд нам удалось перенести в игру. Всю вторую сорокапятиминутку мы переигрывали «Байер». У одного только Гарри было два стопроцентных момента. Я попал в перекладину. Саня Заваров бил из левого угла штрафной – Вольборн вытащил, казалось бы, уже мёртвый мяч. Бернд Шустер оказался на убойной позиции в правом углу – снова Вольборн. Немецкий вратарь играл во втором тайме безупречно.

А когда матч уже, казалось бы, скатился к ничьей, которая нас, в принципе, устраивала, своё слово сказал Ча Бум-Кун. Этот замечательный корейский футболист, который уже много лет успешно играет в Германии, в том числе и за «Байер», показал, что удар у него такой, что позавидуют очень и очень многие. Субисаррета вообще очень стабилен при отражении ударов с дистанции восемнадцать метров и больше. Но здесь Ча Бум-Кун исполнил какую-то совершенно страшную пушку с двадцати метров. Андони прыгнул, его полёт был фантастически красивым, но безрезультатным. Мяч только чиркнул по пальцам Субисарреты и влетел в сетку.

Три-два за пять минут до конца. Что-то с этим сделать мы в оставшееся время не смогли – и в результате поражение в первом четвертьфинальном матче.

Впрочем, какой-то паники у нас не было. Это рабочий результат, с которым вполне можно идти в ответную игру, а там уже добывать итоговую победу. Так что голову пеплом никто не посыпал. И такого разбора полётов с обвинениями, что именно из-за тебя всё пропало, гипс снимают и клиент уезжает – не произошло. Нет, мы, конечно, были расстроены, но понимали, что вся борьба ещё впереди.

Март выдался плотным.

Три матча в Ла Лиге подряд: «Сабадель», «Мальорка», «Леганес». Все три – победы. Все три – со счётом один-ноль.

Не самые зрелищные матчи, признаю. Но какая разница? Два очка – и точка. В чемпионской гонке важен результат, а не красота.

«Сабадель» мы обыграли благодаря голу Линекера на последних минутах. «Мальорку» после удара Шустера со штрафного. Ну а «Леганесу» хватило моего гола в начале второго тайма, после чего мы просто удерживали счёт.

* * *

Переезд снова отложили.

На этот раз – по уважительной причине. Сашка умудрился подхватить какую-то инфекцию. Скорее всего, во время планового осмотра у педиатра. Вот ирония, блин, пошли проверить здоровье, а вернулись с болезнью.

Температура, кашель, бессонные ночи как для сына так и для нас. В новый дом въехать в таком состоянии безумие. Пыль, суета, коробки. Ребёнку нужен покой.

Так что особняк стоял пустой. Ждал нас. Уже третий месяц ждал.

Ничего. Подождёт ещё немного.

* * *

16 марта 1988 года (среда). 21:00. Барселона. Стадион «Камп Ноу». +14 градусов, ясно. 85 000 зрителей. Кубок УЕФА, четвертьфинал, второй матч.

Судья: Джордж Кортни (Англия)

БАРСЕЛОНА: Субисаррета, Херардо, Алешанко (к), Альберто, Муньос, Моратайя, Карраско, Шустер, Заваров, Линекер, Сергеев.

Тренер: Йохан Круифф.

БАЙЕР 04: Вольборн, Шеклер, А. Рейнхардт, Хёрстер, Н. Рейнхардт, Рольф, Шрейер, Гётц, Бунколь, Тита, Чха.

Тренер: Эрих Риббек.

Ответный матч с «Байером» получился знаковым, потому что Хосе Рамон Алешанко не просто вернулся в стартовый состав «Барселоны», но и получил обратно свою капитанскую повязку. «Камп Ноу» встретил его самой настоящей овацией. Было видно, что он не только один из столпов обороны, но и любимец болельщиков. Обычно эту роль играют футболисты атакующего плана – полузащитники, нападающие, как мы с Гарри и Саней, допустим. Но здесь к триумвирату, а может быть даже к квартету, если прибавить Бернда, атакующих икон нынешней «Барселоны» добавляется ещё и пятая фамилия. Или пятый луч в звезде. А именно Хосе Рамон.

Трибуны гнали нас вперёд весь матч. И надо сказать, что уже на третьей минуте всё стало плюс-минус понятно. Так получилось, что именно эта третья минута стала кульминацией всего матча для «Барселоны». Если говорить об эмоциях, конечно. Я получил мяч на линии штрафной, пробил – Вольборн перевёл на угловой. А потом я же отправился его подавать. Навес на дальнюю штангу. Алешанко выпрыгивает, бьёт головой – и мяч влетает в сетку.

Ну вот как после этого не верить в какую-то футбольную магию? Вот она работает прямо перед моими глазами. Капитан получил обратно свою повязку и тут же забил. Трибуны не могли не сойти с ума в этот момент. Собственно говоря, они и сошли.

Мы ведём. И учитывая правило гостевого гола, прямо сейчас «Барселона» проходит дальше. По-хорошему «Байеру» нужно было атаковать. Билеты в следующий раунд зарыты в штрафной «Барселоны». Но нужно – это не значит, что можно. Хотеть-то они хотят, но кто ж им даст. Мы, собственно говоря, и не дали.

За весь матч у немцев не получилось провести ни одной по-настоящему опасной атаки с ударом из пределов штрафной. А две попытки всё того же Ча Бум-Куна повторить выстрел из первого матча закончились в руках Субисарреты.

Мы же атаковали куда более эффективно. И на тридцатой минуте Шустер удвоил наше преимущество. Они с Заваровым расписали очень простенькую, но эффективную двухходовочку, в результате которой Бернд оказался на ударной позиции и не оставил шансов Вольборну.

А в середине второго тайма уже пара нападающих в сине-гранатовом показала, что и у них тоже с чувством локтя и командным взаимодействием всё в порядке. Я отдал пас на Линекера. Линекер вернул. Я снова доставил ему мяч. Можно бить, но Гарри катит вдоль уже пустых ворот – и я отправляю мяч в сетку.

Три-ноль. Получите. Распишитесь. «Барселона» в полуфинале Кубка УЕФА.

Ну а если поднять голову и осмотреться, то будет видно, что у советского футбола, два представителя которого успешно играют в Испании, тоже всё в принципе неплохо.

Минское «Динамо» вышло в полуфинал Кубка кубков, где уже ждёт «Аталанта».

Ну а мой родной клуб «Торпедо» даже без своих главных звёзд показывает, что на европейской арене у автозаводцев всё более чем в порядке. В четвертьфинале главного европейского турнира нам, вот ведь как получается, я всё равно думаю про «Торпедо», что это «мы», а не «они», довелось сыграть со «Стяуа».

И мужики сделали это очень качественно. Два-один дома, один-один в гостях и «Торпедо» в полуфинале Кубка чемпионов. Где нашей банде предстоит сыграть против «Бенфики».

Так что от перемены мест слагаемых сумма не меняется. Советский футбол по-прежнему силён и славен на клубном европейском уровне. И кто знает, может быть, и в этом году в финалах еврокубков будет много советских игроков.

Глава 21

Дом они уже видели. После той новогодней вечеринки, буквально через несколько дней, заехали на полчаса – чисто посмотреть, что там и как. Слава ходил с задумчивым видом по комнатам, присвистывал, качал головой. Ну а Катя больше была занята раскапризничавшимся Сашкой, чем домом, поэтому она не успела толком ничего разглядеть. Много места, много солнца, много воздуха – вот какие впечатления остались у молодой женщины после того, как она в первый раз увидела будущее семейное гнёздышко четы Сергеевых.

Потом были праздники, потом игры, тренировки, заботы, разъезды. Женева, Москва. Слава был всё время занят, да ещё и Сашка несколько раз давал поводы для беспокойства – не очень большие, но когда ты фактически оторвана от своего привычного мира, когда родители далеко, а у тебя есть только муж, то любая, даже самая незначительная мелочь, происходящая с ребёнком, автоматически затмевает всё остальное. Поэтому Катя как-то и не акцентировала своё внимание на том, что у них вообще-то есть дом, который так и стоял пустой, дожидаясь хозяев.

И вот теперь, в середине марта, после триумфальной игры с «Байером» на «Камп Ноу», они приехали сюда по-настоящему. Основательно. С блокнотом, рулеткой, большим количеством свободного времени и твёрдым намерением понять, что делать со всем этим богатством.

Слава припарковал «Фиат» у кованых ворот.

– Ну что? – сказал он, открывая дверцу. – Сейчас загоню машину, а потом вперёд – смотреть наши владения, сеньора Сергеева.

Последние слова он произнёс с улыбкой.

– Конечно, сеньор Сергеев, – Катя подхватила шутливый тон мужа. – Жду, пока вы поставите в конюшню наш экипаж.

Она даже пожалела, что сегодня в обычном брючном костюме. Осмотр семейного гнезда в более классическом испанском платье – а у неё их было уже несколько, как именно испанских, так и каталонских – был бы более… интересным и весёлым, что ли. Впрочем, это всё ерунда, обёртка. Главное – сам дом.

Слава заехал на «Фиате» на территорию. Катя зашла внутрь ворот и во все глаза принялась рассматривать участок.

В январе было пасмурно, они торопились. Ну а сейчас, середина марта, Каталония, солнце, и сад перед домом буквально сиял. Апельсиновые деревья с яркими плодами. Кусты олеандра, который вот-вот начнёт цвести. Дорожка из терракотовой плитки. Газон – настоящий, зелёный, ухоженный. Ни одного листика с деревьев на нём не было, а длина травы такая, что очевидно: за всем этим великолепием кто-то следил всё время, пока дом ждал своих хозяев.

Сашка сидел у неё на руках и активно изучал мир вокруг себя. Прямо сейчас он тянулся ручками к маминым серёжкам, и Катя уже знала, что нужно быть особенно внимательной и аккуратной – а то запросто можно остаться без мочки уха. Восемь месяцев – это тот возраст, когда всё интересно, всё нужно потрогать, и молодым родителям абсолютно необходимы внимательность и аккуратность.

– До сих пор не верится, что это всё и правда наше, – сказала она, сама не понимая, почему понизила голос. Откуда такое странное благоговение?

– Да, Катюш, это наше, – сказал Слава и приобнял жену.

Сашка тут же полез к отцу и спустя мгновение оказался на его руках. А потом, как по заказу, Александр Ярославич уснул.

Катя даже не удивилась. Так часто бывало: сын у неё на руках разыграется, начнёт капризничать, но стоит оказаться в руках отца – ребёнка как будто подменяют. Очень удобно, на самом деле. Слава ночью постоянно вставал к сыну, и эта магия, эта химия между отцом и сыном, позволяла буквально через несколько секунд добиваться тишины и покоя.

А Катя тем временем вспоминала их московскую квартиру на Автозаводской.

Которая по любым меркам была хороша. Не только по советским – высокие потолки, три комнаты, удобное расположение в центре огромного мегаполиса. Такие условия нигде не стоили дёшево: Нью-Йорк, Париж, Барселона, Мадрид, Москва – это в любом случае высокое качество жизни. И здесь, в капстранах, такая квартира, как у них в Москве, тоже не могла стоить дёшево.

Само собой, Кате очень нравилось то, как они жили в Москве. И точно так же ей нравились те полгода, что они провели в Барселоне, в той квартире, которая изначально досталась Сергеевым при переходе Славы в «Барселону».

Но здесь совершенно другой уровень. Роскошь с большой буквы «Р». О подобном в Советском Союзе простому человеку сложно было и мечтать. Возможно, условная Алла Пугачёва, суперзвезда советской эстрады, или высшие руководители страны имеют что-то подобное. Но чтобы вот так, футболист и его жена, владели подобным домом, поместьем… Это было немыслимо.

* * *

Они прошли по дорожке к дому. Бугенвиллея вилась по стене, яркие розовые цветы контрастировали с белой штукатуркой. У входа – арочная дверь из тёмного дерева с коваными петлями.

Слава открыл её, и они вошли внутрь.

Прохлада. Полумрак после яркого мартовского солнца. Терракотовый пол, высокие потолки с деревянными балками. Просторный холл с лестницей наверх – деревянной, с коваными перилами. Арочные проёмы ведут в другие комнаты.

И пусто. Совершенно пусто. Ни мебели, ни штор, ни картин. Только стены, пол, потолок. И солнечный свет, падающий косыми лучами через высокие окна.

Шаги отдавались эхом.

– Пойдём, посмотрим как следует, – сказал Слава, всё ещё держа спящего Сашку на руках.

Они пошли по комнатам.

Гостиная – огромная, метров пятьдесят, не меньше. Камин в углу, настоящий, с каменной облицовкой. Окна от пола до потолка, за ними – сад, бассейн, холмы вдалеке.

Катя остановилась у окна.

Бассейн. У них теперь есть бассейн.

Для очень многих советских граждан, детей коммуналок и домов с удобствами во дворе отдельная ванная комната еще недавно была огромным рывком вверх по шкале комфорта, когда чуть ли не вся европейская часть страны лежала в руинах после войны было как-то не до удобства водных процедур. Родители Кати как раз и жили после свадьбы в таком вот доме с туалетом типа сортир на улице.

Ну а у их дочери свой бассейн и 4 санузла. Как тут не почувствовать головокружение

Кухня – большая, очень, с островом посередине, Катя видела такое только в американских фильмах. Место под огромный холодильник, посудомоечную машину, всё что угодно. Окно над раковиной с видом на сад.

Столовая – рядом с кухней, арочный проём между ними. Здесь поместится стол на десять человек, не меньше.

Кабинет – небольшая комната с деревянными панелями на стенах. Тихо, спокойно, окно выходит на улицу.

– Это чей будет? – спросила Катя. – Твой или мой?

– Твой конечно. Мне кабинет не особо нужен, я всё равно целыми днями на базе.

Они поднялись на второй этаж. Лестница широкая, удобная, с площадкой посередине. Сашка спал на руках у отца, не шелохнувшись.

Наверху – четыре спальни.

Главная – размером с их московскую гостиную. Окна на две стороны: на сад и на холмы. Отдельная гардеробная. Отдельная ванная.

Катя заглянула в ванную и не сдержала вздоха.

Гидромассажная ванная. Душевая кабина отдельно. Две раковины, зеркало во всю стену. Мрамор, плитка, хром. В их московской квартире ванная была четыре квадратных метра. Сюда можно было поставить их московскую ванную целиком – и ещё место осталось бы.

Вторая спальня – чуть меньше, для гостей. Третья – тоже гостевая. Четвёртая – детская. Светлая, с большим окном, с видом на сад.

– Здесь Сашка будет жить, – сказал Слава. – Когда подрастёт.

Катя представила: через год, через два, через пять. Сын бегает по этому дому, по этому саду. Плещется в бассейне. Идёт в школу – здесь, в Испании, в Каталонии. Растёт среди апельсиновых деревьев и олеандров.

Странно. И немного страшно. И… хорошо.

– А там что? – Катя указала на узкую дверь в конце коридора.

– Лестница в цоколь. Пойдём покажу.

Они спустились вниз. Цокольный этаж оказался неожиданно просторным и светлым – окна под потолком впускали достаточно света.

– Здесь сделаюспортзал, – тут же нашёлся Слава. – Тренажёры, маты, всё что нужно. Красота-то какая!

Катя кивнула. Это было разумно. А потом добавила.

– Мне тоже полезно будет. А то поправлюсь, ты меня любить не будешь.

В ответ Слава рассмеялся и крепко её поцеловал.

– Жалко что дом пустой и Сашку в кроватку не положишь… – многозначительно сказал он.

– Ничего, потерпим до квартиры, – ответила она

Рядом со спортзалом – прачечная, кладовая, техническое помещение. И ещё одна маленькая комната с отдельным входом.

– Для прислуги, – объяснил Слава. – Если захотим нанять домработницу или няню. Чтобы жила при доме.

Прислуга. Катя покачала головой. Это было уже совсем из другой жизни.

– Ну а что? – угадал её мысли муж, – у всяких там академиков и прочих партийных руководителей и у нас совершенно официально были, а может и есть домработницы. А тут-то сам Бог велел. Никакая это не эксплуатация, а нормальная штука. Деньги-то мы будем платить нормальные.

* * *

Они вышли в сад. Обошли бассейн – он оказался больше, чем виделось из окна. Метров восемь в длину. Вода чистая, голубая, искрится на солнце.

Катя подошла к бассейну, присела на корточки, опустила руку в воду.

– Ой, холодная!

– Конечно холодная, – Слава подошёл ближе, придерживая спящего Сашку. – Март. Вода ещё не прогрелась, градусов пятнадцать, наверное.

– А почему тогда наполнен? Можно же было слить на зиму.

– Нельзя. Так хуже для бассейна – конструкция портится, плитка трескается. Поэтому держат наполненным круглый год. Садовник следит – насос работает, фильтры чистит, химию добавляет. А к маю вода прогреется, можно будет купаться.

– К маю, – повторила Катя, вытирая руку о брюки. – То есть ещё два месяца смотреть на эту красоту и не трогать.

– Можно подогрев поставить, если хочешь. Тут многие так делают.

– Подогрев для бассейна, – Катя покачала головой. – Слава, я иногда не понимаю, в какой мир мы попали. И какая причина всего этого

Он помолчал. Потом сказал:

– Футбол. Талант. Удача. Много работы. И ты рядом.

– При чём тут я?

– При всём. – Он посмотрел на неё. – Без тебя я бы не справился. Ты это знаешь.

Катя не знала. Но ей было приятно это слышать.

– И что теперь? – спросила она. – Дом пустой. Голый. Здесь жить нельзя.

– Обставим.

– Чем? Как? Я никогда в жизни не обставляла такой дом. Восемь комнат, Слава. Восемь, само собой если всё считать. Плюс цоколь. Плюс сад. Я не знаю, с чего начать.

Слава переложил спящего Сашку поудобнее и взял её за руку.

– Катюш, послушай. Найми дизайнера. Профессионала. Пусть она скажет, что нужно, где покупать, сколько стоит. Подключи девочек – Мишель, Ольгу. Они с радостью помогут, для них это как в куклы играть, только по-настоящему. Ну а я… – он развёл свободной рукой. – Я в этом ничего не понимаю. И времени у меня нет. Матчи каждые три дня, сама знаешь.

– То есть ты хочешь, чтобы я сама всё решала?

– Да. Ты – хозяйка этого дома. Ты его и создашь. А я буду приходить сюда после матчей и радоваться тому, что ты создала.

Катя молчала.

Это было непривычно. В Советском Союзе всё было проще: всё-таки ассортимент, даже если ты жена главного совесткого, да и не только, спортсмена, меньше. А тут – бесконечный выбор. И ответственность за каждое решение.

– Я боюсь, – сказала она честно.

– Чего?

– Что не справлюсь. Что сделаю что-то не так. Что потрачу кучу денег, а получится ерунда.

– Не получится. – Слава поцеловал её в висок. – У тебя вкус есть. Ты умная. Ты справишься. А если что-то не понравится переделаем. Деньги есть.

Сашка заворочался, открыл глаза, посмотрел на родителей. Потом увидел солнечные блики на воде бассейна и потянулся к ним ручками.

– Видишь, – сказал Слава. – Сыну уже нравится.

Катя улыбнулась. И подумала: ладно. Попробую.

* * *

Мишель позвонила в тот же вечер.

– Кейт! Слышала, вы ездили смотреть дом! Рассказывай!

Катя рассказала. Про комнаты, про бассейн, про пустые стены. Про то, что не знает, с чего начать.

– Тебе нужен дизайнер, – безапелляционно заявила Мишель. – У меня есть контакт. Монтсеррат Пуиг. Она работала с женой Шустера, с женой одного из директоров «Ла Кайши». Профессионал.

– А это дорого?

– Дорого, – честно ответила Мишель. – Но оно того стоит. Она не просто мебель подбирает, она создаёт… как это… концепцию. Чтобы всё вместе смотрелось.

– Я подумаю.

– Не думай, звони. Я дам тебе её номер. И если хочешь – поеду с тобой на первую встречу.

– Спасибо, Мишель.

– Это же весело – обставлять дом! – В голосе Мишель слышался неподдельный энтузиазм. – Как кукольный домик, только настоящий.

Катя положила трубку. Кукольный домик. Может, Мишель и права.

Она позвонила Ольге.

– Оль, ты занята завтра?

– Не особо. Саня на тренировке. А что?

– Поедем дом смотреть? Хочу тебе всё показать. И посоветоваться.

– Конечно! Заезжай за мной в десять.

* * *

На следующий день они поехали в Сан-Кугат втроём – Катя, Ольга и Сашка в автокресле.

Ольга молчала всю дорогу через ворота, по дорожке, до самого дома. Молчала, когда вошли внутрь. Молчала, пока Катя показывала комнаты одну за другой.

И только когда они вышли к бассейну, Ольга наконец заговорила:

– Катька. Это что вообще такое?

– Дом.

– Это не дом. Это… – она обвела рукой вокруг. – Это другая планета. Сколько тут комнат?

– Восемь. Плюс спортзал в цоколе.

– Восемь комнат. – Ольга покачала головой. – У моих родителей в Запорожье – двушка сорок метров. А тут…

– Я знаю. Я сама не могу поверить.

Они сели на ту же скамейку у бассейна. Сашка не спал, сидел у Кати на коленях, таращился на воду, пускал пузыри.

– И что ты собираешься с этим делать? – спросила Ольга.

– Обставлять. Слава сказал – нанять дизайнера, сделать всё как надо.

– Дизайнера. – Ольга хмыкнула. – Я в Союзе даже слова такого не слышала. Ну, в смысле для квартир. Дизайнер это который одежду рисует, нет?

– Здесь по-другому. Здесь есть люди, которые специально этим занимаются. Выбирают мебель, шторы, всё остальное. Чтобы красиво было и практично.

– И сколько это стоит?

– Не знаю пока. Мишель говорит дорого. Но Слава сказал трать сколько нужно.

Ольга посмотрела на неё долгим взглядом.

– Хорошо тебе, Серёгина.

– Сергеева.

– Какая разница. – Ольга улыбнулась. – Хорошо тебе. Муж – звезда мирового футбола, дом – дворец, деньги – не считаны. Живи и радуйся.

– Слушай, Заваровна, – передразнила Катя Ольгу, – как будто тебе сильно хуже. Сколько у твоего Сашки контракт? Меньше чем у Славки, но не на порядок. А если о доме говорить. Вон на соседней улице один продаётся. Покупайте и будем друг к другу на чай ходить.