Текст книги "Подпольная империя рода Амато (СИ)"

Автор книги: Аристарх Риддер

Соавторы: Эл Громов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 15

Пока четверо моих новых знакомцев приходили в себя от ужаса, я сидел на кухне снятого ими коттеджа и попивал вкуснейший кофе со сливками. В холодильнике обнаружились открытая баночка икры и недоеденная пицца.

– Такие богачи, а питаетесь фастфудом, – ухмыльнулся я, захлопнув холодильник. – Итак, начнём переговоры.

Четвёрка страдальцев глядела на меня с нескрываемой ненавистью, густо приправленной страхом. Страх – вот главный ингредиент любого блюда, проглотив которое человек должен беспрекословно повиноваться. Либо собачья преданность, либо страх. От на преданность способен лишь сильный духом человек, человек, в котором есть хотя бы понятие о благородстве. Такие типы, как эти, полны гнили внутри, от таких никогда в жизни не дождёшься ни единого благородного жеста. Да и удивительно ли это, коли они хрупких, беззащитных перед ними женщин насилуют, бьют и повергают пыткам?

Да, только страх в состоянии держать таких в повиновении. Эти подонки должны быть убеждены, что с ним сотворят нечто чудовищное, если они ослушаются. И эта их убеждённость должна так разъедать их сердца, так завладеть из разумом, чтобы в их сознание даже мысли не закралось о том, чтобы искать лазейку.

Пока мои люди перетаскивали искупавшихся в дерьме «страдальцев» в дом, я смаковал кофе и вспоминал информацию, изученную мной накануне об этих говнюках.

Звягинцев Анатолий Иванович – владелец одной из крупнейших горнодобывающих компаний Сибири. Это тот, которого я топил в говне.

Большую долю в бизнесе имеют его родственники – сын и родной младший брат.

Четвёртый товарищ приходился Звягинцевым другом семьи.

Именно Звягинцевы нашли кимберлитовую трубку несколько лет назад возле Норильска.

– Вы должны моей семье компенсацию за то, что обидели наших девочек. Нет, что-то я чересчур смягчил ваши деяния: вы проявили к ним жестокость, зверски над ними издевались, а одну едва не утопили.

– Да мы же просто так… побаловаться… ничего же с ними не стало… подумаешь, повеселились немного… – ответил сын Звягинцева.

– Так баловаться на нашей территории нельзя, – отрезал я холодно. – Неприемлемо – знаете такое слово? И вам придётся заплатить компенсацию, чтобы заслужить нашу милость. Или вы хотите по второму кругу окунуться в специфическую ванну? Или хотите ещё парочку сломанных конечностей? Я могу это устроить. Более того – даже с превеликим удовольствием, потому что карать таких, как вы – моё хобби.

– Мы заплатим, – хмуро отозвался Анатолий.

– Конечно, заплатите.

– Сколько?

– Я хочу половину акций с добычи алмазов в кимберлитовой трубки, которую вы нашли.

Старшие Звягинцевы взглянули на меня, как на полоумного, а взгляд младшего отражал всепоглощающий ужас.

– Но это слишком высокая плата за ту безобидную шалость…

– Насилие, побои и покушение на жизнь – это, по-вашему, шалость? – спокойно спросил я, но с такой интонацией, что у мужчин посерели лица от страха.

– Никто не собирался никого убивать.

– Девушка едва не утонула.

– Да не утонула бы она! – вскричал Анатолий.

– А ты вот утонешь. В отхожей яме. Киньте его туда, – велел я своим людям.

– Нет, нет, нет, стой! – завопил Звягинцев.

Мои люди уже направились к нему.

– Половина акций – ваша! – в отчаянии прокричал он.

– Оставьте его, – остановил я своих людей. – Значит, договорились, – одарил Звягинцева довольной улыбкой. – А теперь приведите себя в порядок. Скоро сюда приедет мой юрист, и мы оформим нашу договорённость.

* * *

Князь выразил крайнее довольство тем, как я справился с задачей. Правда, под фразой «решить проблему» он подразумевал – просто поговорить, максимум припугнуть и потребовать денежную компенсацию. Мой метод с отхожей ямой показался ему излишней мерой, но, узнав, что Амато теперь владеет половиной акции крупной компании Звягинцевых, отец милостиво изменил своё мнение и сказал, что из меня «выйдет дельный глава рода».

Но, не успели мы избавиться от одной проблемы, как судьба тут же подкинула нам другую.

Мы сидели в кабинете князя, и у меня было дежавю. Только на этот раз неприятный разговор шёл не с директрисой борделя, а с финансовым директором транспортной компании, принадлежащей нашему дому.

– С прибылью всё отлично, говорите, Евгений Викторович? – уточнил отец, обращаясь к тучному, лысому мужчине в очках, за стёклами которых блестел цепкий, пристальный взгляд умных глаз.

– В том-то и загвоздка. Рынок растёт, компания должна быть в плюсе, но её акции почему-то падают, владельцы массово продают их. Это совершенно не логично, не должно так быть, тут что-то не так.

– Полагаете, кто-то ведет целенаправленную атаку на активы нашего дома с целью выкупить их по дешёвке? – спросил я.

– Это разумная версия, – кивнул директор. – Акционеры поступают экономически нецелесообразно. И тут либо дело в том, что у них начались какие-то серьёзные проблемы с деньгами, причём у всех сразу, либо…

– Либо у нас появился враг, которого надо поставить на место, – закончил отец и многозначительно посмотрел на меня.

* * *

– Входите, пожалуйста…

Я вошёл в квартиру с хорошим, дорогим ремонтом. Миловидная женщина, хозяйка, провела меня в гостиную, предложила чай.

– Благодарю, но я бы хотел сразу перейти к сути дела, – сказал я, опускаясь на кресло, хозяйка села на соседнее.

– Да, конечно. – Женщина устремила на меня выразительные серые глаза.

– Вы продали акции нашей компании. Очень дёшево. Почему? У вас что-то стряслось? Понадобились деньги? Прошу прощения за столь неделикатные вопросы, Анна Дмитриевна, но я должен разобраться, в чём дело.

Женщина опустила взгляд. Руки её нервно теребили подол платья.

– Но ведь они могут прийти снова, если я… если я расскажу вам. Мой муж умер полгода назад, я вдова и кто же меня тогда защитит…

– Вы можете не беспокоиться, никто не причинит вам вреда. Я обещаю вам это. – Я на секунду накрыл её руку своей. – Вы говорите о тех людях, которым продали акции?

Она подняла на меня глаза и молча кивнула.

– Расскажите мне.

– Это было где-то пару недель назад… Их было трое. Пришли, позвонили в дверь. Я не ожидала ничего такого и… и впустила их. Они… они попытались выбить из меня согласие просто словами, а когда я отказалась… избили меня. – Анна зажмурилась и вновь опустила голову. – Я думала, меня убьют. Я была в ужасе.

– Никто вас не убьёт, всё будет хорошо. Вы можете назвать какие-нибудь имена?

Анна помотала головой.

– Я едва не померла от страха. Мне подсунули бумаги, я даже не читала их. Перед глазами всё плыло от крови и слёз. Я просто подписала и всё.

– А дальше?

– Они кинули пачку денег на стол и ушли. Я поклялась, что просто забуду этот случай, но сегодня явились вы.

– Вас больше никто не побеспокоит, обещаю вам.

* * *

Спустя неделю у меня состоялся долгий разговор с Яном. Когда он закончил, отпустил парня, попросил служанку принести кофе и сел переваривать информацию.

За прошедшие дни мои люди копали и накопали много интересного.

Анна Дмитриевна была единственной, с кем я поговорил лично, остальных поручил своим людям.

Прежде всего я велел выяснить, не возникло ли у бывших акционеров нашей компании каких-то чрезвычайных обстоятельств, которые вынудили их избавиться от акций. Мало ли, срочная операция или лечение, вопрос жизни и смерти, например. Или семейные проблемы. Всякое может быть. Если бы выяснилось что-то подобное, мы бы, конечно, успокоились, не запретишь ведь людям продавать то, что им принадлежит. Но чтобы продажи шли массовые? Сразу закрадывается нехорошее подозрение. И наши с отцом опасения оправдались.

Ян доложил, что все акции скупает некая консалтинговая группа «Ганеман и партнеры». Но самое интересное: они приобрели акции путём запугивания бывших акционеров, путём давления на них. То есть случай с Анной Дмитриевной повторялся с каждым из акционеров.

Ян рассказал, что большинство бывших держателей согласились сразу, как только прозвучали угрозы. А вот несколько человек показали зубы и поплатились за это. Один случай похищения и несколько случаев избиений. В итоге согласились все.

Теперь большая доля акций нашей компании принадлежит этой группе «Ганеман и партнёры». И мне это ой, как не нравится. Такой беспредел и прямо у нас перед носом. Нехорошо.

Не допив кофе, я отправился с докладом к отцу. Любопытно, за какой метод он будет на этот раз – решить проблему путём «переговоров» или же более радикально…

* * *

Высочайшее здание Санкт-Петербурга, бизнес-центр «Империя» поражал взгляд своей монументальностью. Монументальность в 105 этажей. Фасад имел ступенчатый контур, линии чёткие и резкие. Украшен строгими геометрическими фигурами. Плоская крыша заканчивается шпилем.

Те, к кому я собирался наведаться в гости, занимали последние этажи высотки.

В частном самолёте Амато нас было десять человек, включая меня и пилота. Рассчитав место и высоту я и девять моих боевиком спланировали вниз – прямиком в офис к нашим новоиспечённым акционерам.

С самолётами я дел раньше, конечно, не имел, но мне приходилось в своём мире прыгать с огромной высоты, спасаясь от погони – тогда я использовал магическую защиту, чтобы не покалечиться. Парашют с этой задачей справлялся не хуже, впрочем, наложить защитные чары на себя и своих людей всё равно пришлось – опасное дело мы затеяли.

Заранее осведомлённый о том, что сейчас у Ганемана и его партнёров идёт важное совещание, я решил устроить сюрприз и нагрянуть прямо в разгар переговоров.

Мы приземлились в зал совещаний через окна, стёкла которых разлетелись вдребезги и звонким градом осыпались на пол, нисколько не ранив нас благодаря хорошей экипировке.

За длинным столом восседали восемь мужчин. Глядя на их лица, я подумал, что теперь знаю, как выглядит крайняя степень ужаса.

Бизнесмены начали метаться, кто-то попытался оказать сопротивление, кто-то – сбежать, но мои люди взяли их в кольцо. Я схватил за воротник самого молодого дельца, волоком потащил к окну и, не оглядываясь и не раздумывая, обеспечил ему полёт вниз. Поднялся страшный крик. Трюк с полётом повторил ещё один щуплый мужичок, после чего я повернулся к сидящему во главе стола мужчине с худым лицом и длинным, напоминающим клюв, носом и громко провозгласил:

– Мечтал с вами познакомиться, Игорь Викторович. Ведь мы теперь партнёры с вами, вы владеете частью акционерного пакета нашей компании. Амато Андрей Андреевич к вашим услугам.

Ганеман Игорь Викторович побелел, услышав моё имя.

– Вижу, вы мне не сильно рады? Может, кто-то ещё желает полетать?

– Нет, хватит! – сказал Ганеман. – Мы можем как-то договориться и всё уладить? Уверен, всё ещё можно исправить. – Голос его дрожал, пальцы одной руки, лежащей на столе, выбивали по её деревянной поверхности частую, мелкую дробь.

– Как замечательно, что вы столь сговорчивы, – улыбнулся я.

Я сел напротив Ганемана.

– Кофе подать не желаете мне и моим людям? – упрекнул я директора компании.

– Конечно! – дрожащим пальцем он нажал кнопку вызова секретаря и попросил девять чашек кофе.

– Вы, наверное, захотите, чтобы мы вернули вашей компании все акции?

– Что значит вернули? Мы всё сделаем, как полагается: вы их продадите бывшим акционерам – тем конкретным людям, на которых я укажу.

– Хорошо… – кивнул Игорь Викторович, постаравшись скрыть облегчение.

– Продадите дешевле, чем купили у них.

– Понимаю… – На его лице выступило лёгкое разочарование.

– Но мы пойдём на маленькую хитрость, – с прищуром улыбнулся я.

– Ка… какую хитрость? – на лбу Ганемана выступили бисеринки пота.

Дверь открылась, и в помещение ступила блондинка, будто сошедшая со страницы глянцевого журнала. Её кукольное личико исказил страх, девица едва донесла два подноса с чашками в целости до стола.

– Благодарю, красавица, – одарил я её дружелюбной улыбкой.

Что-то пискнув в ответ, секретарь быстро ретировалась.

– Так о чём мы говорили? – изобразил я забывчивость. Глотнул кофе. – Хороший кофе варит ваша секретарша. Так вот, оформлено всё будет так, будто вы продали акции существенно дороже, чем купили их, но акционеры заплатят меньше. Понимаете меня?

– Понимаю. – Из груди Ганемана вырвался тяжёлый вздох смирения.

– Отлично! Рад, что вы оказались умным человеком, Игорь Викторович, и рад, что мы пришли к согласию. – Отпив ещё глоток кофе, я встал: – Хороший всё-таки кофе варит ваша секретарша.

Глава 16

– Вы очаровательны, как и всегда, Анастасия, – мягко проговорил я, когда мы сделали перерыв в обсуждении истории пыток и казней.

– Ох, дорогой Андрей, оставьте эти заезженные комплименты, право слово, я не из тех девиц, которых можно ими подкупить. – Девушка снисходительно улыбнулась и отпила шампанского.

У нас было свидание, и меня это слегка шокировало, потому что в последний раз я ходил на свидание… лет десять назад, наверное. Все эти театры, прогулки, совместное любование луной… я занимался этой романтической дребеденью, когда видел в ней смысл – любовная игра должна как-то завязаться, должна постепенно набирать обороты. А потом, с возрастом, научился почти сразу переходить к основной части представления. Но с Анастасией Федотовой, гордой и своенравной девушкой из уважаемой семьи, фамильярничать было равнозначно разрыву отношений. Да, она не из стереотипных барышень, напротив, её можно назвать бунтаркой, в Насте есть что-то безрассудное, какая-то тяга к авантюризму, но в то же время она щепетильно бережёт принципы, которые свято чтит. И уверен, что «не ложиться под первого встречного» – один из таких принципов.

– Я не пытаюсь вас подкупить, я говорю, что думаю.

– Тогда делайте это не столь банально.

– Девушки нынче сложные пошли – уже комплименты перебирают, – тихо рассмеялся я. – Настя, а почему вы…

– Прошу, только не Настя, – запротестовала она, активно жестикулируя руками.

– Что такое? – не понял я.

– Меня коробит от этого сокращения своего имени. Для своих я – Ася. Правда, милая сестрица всё равно зовёт меня Настей, и за это мне порой хочется её придушить. – Девушка закатила глаза.

– Ася, пожалуй, куда больше подходит вам.

Она вопросительно изогнула тёмные, с изящными изгибами брови.

– Незаезженностью.

Мы обменялись понимающими улыбками.

– Вы что-то хотели спросить…

– Почему вы учитесь на искусствоведа? – Потому что преклоняюсь перед Красотой, – обыденно ответила она, отправляя в рот ложку десерта.

– Образование ради самого образования?

– О, нет, я намерена строить карьеру по своей специальности.

– Похвально. С другой стороны, ваша семья достаточно состоятельна, чтобы вы не думали о деньгах. Да и завидных женихов к вам, полагаю, выстроилась целая очередь.

Я накануне свидания немного изучил информацию о семье Федотовых и узнал, что они – одни из крупнейших рантье Санкт-Петербурга: занимаются коммерческой недвижимостью и имеют с этого баснословную прибыль.

– Мои потенциальные женихи удивительно схожи меж собой – тем, что ужасно нравятся отцу, но жутко не нравятся мне. Зная себя, не удивлюсь, если однажду стану женой нищего уличного художника… тогда отец проклянёт меня и лишит наследства. Так что идея с карьерой – очень практична.

– Какая вы забавная, Ася, – восхитился я в очередной раз её вопиющей для леди дерзостью.

* * *

Взор мой легко скользил по городским видам, а умом я блуждал в своих мыслях.

Сергей – с водителем я ладил отлично: по нраву мне его мастерство и скромность манер – вёз меня в аэропорт: я полечу к месторождению алмазов под Норильском.

Проклятые насильники, которых я буквально окунул в дерьмо, оформили документ, передающий в моё владение половину акций с кимберлитовой трубки их горнодобывающей компании. Да-да, непосредственно мне, а не всей семье Амато. Когда оформлялся и подписывался договор, я очень торопился, подгонял ублюдков, и они, видимо, настолько обосрались от страха, что всё перепутали и передали акции лично мне. Ну, а я подумал, подумал, и решил, что так даже лучше. Пора мне уже обзаводиться собственным имуществом в этом мире.

Если бы акции принадлежали роду, я бы получил заниматься этим делом кому-то из людей, работающих на нас. Но раз владелец я, то захотелось мне лично побывать под Норильском.

Сергей, шофёр, лишь отвезёт меня в аэропорт, а остальные, кто ещё сопровождает меня, полетят со мной: я взял двоих телохранителей, секретаря, а также специально для этой поездки нанял двоих горных инженеров и аналитика, работающего в горнодобывающей отрасли.

За окном автомобиля проносились архитектурные сооружения – от величественных и фундаментальных до незатейливых, простых, унылых. Забавно было видеть какое-нибудь старинное роскошное здание, а через сотню метров от него – пиццерию с весёлой современной вывеской или огромный, дорогой, но совершенно бездушный торговый центр. Почему бездушный? Они все, как под копирку сооружены. Да, красиво, да, богато. Но не поражает ум, не заставляет замереть от трепета перед величием, сооружённым хрупкими человеческими руками. Старинная архитектура – это не просто монолитные, железобетонные конструкции, а настоящее искусство, в котором можно воплотить всё лучшее, что есть в человечестве – крепость духа, могущество, любовь к прекрасному, стремление к бессмертию.

Интересные мысли роились в моей голове касательно этого мира. Да, я люблю ретро-искусство, но когда речь идёт об условиях жизни – тут мне подавайте комфорт, а не красоту.

Я полагал, буду тосковать по своему старому, ностальгировать, горько сожалеть об утраченном… но я, напротив, не просто идеально вписался в новую реальность, но и всем сердцем привязался к ней. Мне определённо нравилась моя новая жизнь.

В этом мире меньше магии, зато развиваются технологии – и это с лихвой компенсирует недостаток магии. Я уже настолько привык к этому роскошному, быстрому автомобилю, в котором сейчас еду, что недоумеваю – как я обходился в старой жизни без этой скорости, без этого комфорта? Никаких тебе загнанных до изнеможения коней – бездушное, мёртвое железо не устаёт и может работать на тебя без продыху, разве что поломка какая случится, но это уже разговор другой.

А интернет? Телефоны, компьютеры? Это же совершенно иной уровень коммуникации и образования! В одном маленьком прямоугольнике, который помещается на ладони руки, хранится содержимое всех библиотек всего мира. Уцелевших, по крайней мере. Да, есть для непривыкшего человека в этом цифровом пространстве что-то пугающее, неуютное, но в целом технологии этого мира предельно облегчают жизнь, делают её куда более комфортной и приятной, чем жизнь в моём прежнем мире. И мне по нраву этот комфорт.

Добравшись до аэропорта я и моя небольшая делегация пересели на частный самолёт. Лететь около четырёх часов. За это время я решил вздремнуть.

* * *

В Норильске мы пересели в частный вертолёт, нанятый для нас заранее. Долетели до удобного для посадки места.

Была середина апреля – в этих краях ещё климатическая зима. −14 градусов температура воздуха и снег: мы все дополнительно утеплились по прилёту сюда.

Алмазное месторождение находилось в тундре, природа которой поражала ум величественностью и суровой красотой.

Нас встретили люди Звягинцевых. Передали документацию и улетели на своём вертолёте.

Я поручил аналитику заняться изучением бумаг, в том числе выявить риски этого дела. Секретарь остался с ним, а мы с горными инженерами отправились на прииск. Прошагали несколько километров.

Кимберлитовая труба была около пяти сотен в глубину и в километр диаметром. Эта колоссальных размеров воронка выглядела ужасающе притягательно. Вспоротое брюхо земли обладало диковинной, непонятной красотой – и пугающей, и манящей одновременно.

На прииске работало множество экскаваторов и грузовых машин. Маленькая часть рабочих была не в трубе, а на поверхности. Наше появление привлекло их внимание. Один из мужчин снял каску; судя по его расслабленным движениям, он уже закончил работу.

– Добрый день! – поздоровался я, подходя к нему.

– Здравствуйте! – кивнул он, острым взглядом впиваясь в меня, рассматривая моё лицо, одежду.

Я представился и объяснил причину своего появления здесь.

– У меня уже закончилась смена, я сегодня немного задержался. Если хотите, могу показать наш рабочий посёлок.

– Буду признателен.

Мои сопровождающие остались на прииске, чтобы заняться тем, для чего я их нанял – осмотреть месторождение, узнать о нём как можно больше.

– Как к вам обращаться? – спросил я у мужчины, шагая рядом с ним в направлении, противоположном тому, откуда мы пришли.

– Егорыч я, то есть Егор Соколов. – Он засунул сильные, испещрённые мозолями, руки в карманы рабочего комбинезона.

– Как вам тут работается? Тяжело, наверное?

– Не сказать, чтобы легко, – выдал смешок Соколов. – Летом ещё ничего, терпимо… да только лето это пришло – ушло, моргнуть не успеешь. А вот зимой да полярной ночью… м-даа… Сейчас вот тоже несладко приходится.

– Но зарабатываете, небось, неплохие деньги?

Егор странно крякнул. Я вопросительно взглянул на него.

– Да как сказать, господин… за такой труд сущие копейки…

Я удивился, но промолчал. Был уверен, что на подобных местах рабочие гребут деньги не то, чтобы лопатами, но сообразно тяжести своего труда.

Рабочий посёлок располагался в пяти километрах от кимберлитовой трубы. Тут же рядом была фабрика, в которой занимались сортировкой и чисткой алмазов.

– Сколько приблизительно там работает людей? – спросил я, указывая на фабрику.

– Две сотни.

– А в самой трубе?

Соколов наморщил лоб в задумчивости.

– Тысяча где-то.

– Посменная работа?

– Сутки через сутки.

– Ого! – присвистнул я.

– Отсыпной только, потом опять на работу…

– Условия работы у вас суровые под стать природе этого края.

– Угу…

– Сколько часов смена?

– Двенадцать.

– Вы из Норильска?

– Из Минусинска.

– Родные там остались?

– Жена, трое мальчишек… старший в школу пошёл в том году.

– Это прекрасно, – кивнул я, улыбаясь. – Сколько у вас вахта длится? Наверное, успеваете сильно соскучиться по семье?

– Полгода. Да уж… пол жизни бы отдал, чтобы послать к чертям эту работу… – Соколов спохватился и быстро добавил: – Извините, господин.

– Ничего, не хотеть надрываться по адскому графику за копейки – это не грех. По мне так вообще странно, что на таких условиях тут куча народа работает.

Егор лишь тяжело вздохнул в ответ.

Посёлок был небольшой, состоял из множества пятиэтажек, нескольких продуктовых магазинов и медпункта. С внешним миром сообщался с помощью авиации.

Мы дошли до одного из серых, унылых домов, Соколов открыл дверь подъезда и жестом пригласил меня внутрь. Поднялись на четвёртый этаж. Металлическая дверь была заперта на кодовый замок. Егор открыл её. Ступив за порог, я увидел длинный коридор, по обе стороны которого располагались двери в комнаты. Обшарпанный линолеум на полу, стены со отколотой местами штукатуркой.

– Сколько тут комнат? – обратился я к мужчине с очередным вопросом.

– Двадцать.

Прошли в конец коридора. Егор открыл дверь ключом, впустил меня вперёд. Вид жилища изнутри был не менее удручающим, чем снаружи. Единственное, что радовало глаз – чистота и порядок. Видимо, Соколов мужик опрятный. Небольшой стол, два табурета, шкафчик, прибитый к стене, низенький холодильник, плита с двумя конфорками, две узкие кровати у двух противоположных стен и две тумбы у каждой из них.

– Сосед сейчас как раз на смене, – пояснил Егор, проследив за моим взглядом. – Удобно вообще-то: один пашет, второй в своё удовольствие уединяется в этой каморке, – он горько усмехнулся. – Хотите чай?

– Пожалуй. Спасибо.

Я прошёл вперёд. Пока Соколов возился у плиты, выглянул в окно. Унылый вид, как и всё в этом посёлке. Но почему люди соглашаются работать на таких скотских условиях?