Текст книги "Посланники небес (СИ)"

Автор книги: Аристарх Нилин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

В отличие от Вики, Хлоя была совершенно невозмутима, и лишь по мимолетно брошенному взгляду, я понял, что это всего лишь маска, на самом деле все её эмоции были внутри. После короткой встречи, мы разошлись по своим комнатам.

К концу дня меня неожиданно вызвал к себе Фейнхотен. Я вернулся от него через несколько минут и на вопрос Вики:

– Что случилось? – коротко ответил:

– Завтра мы возвращаемся на Землю.

Часть 2
ГИБЕЛЬ БОГОВ

Глава 1

Я не спал почти всю ночь, ворочаясь с боку на бок. Пытаясь заснуть, то и дело мысленно возвращался к событиям, которые произошли за последние сутки, и каждый раз ловил себя на мысли, что, возможно, они в какой-то степени повлияли на наше завтрашнее, точнее уже сегодняшнее возвращение на Землю. С одной стороны я был рад, что мы возвращаемся домой, но с другой, меня настораживало столь скоропалительное возвращение, и потому я никак не мог успокоиться. В конце концов, когда в очередной раз повернулся на другой бок, я услышал Викин голос:

– Не спишь?

– Нет.

– Не переживай, надо радоваться, скоро мы будем дома, – она повернулась в мою сторону и, прижавшись, обняла, положив голову на мое плечо.

– Когда я чего-то не понимаю, меня всегда мучают сомнения, и ничего не могу с собой поделать. С чего вдруг лететь на Землю именно сейчас? Война, Галактиане уничтожают одну звездную систему за другой. Столько проблем, и вдруг, ни с того ни с сего, нас отправляют на Землю? Совершенно непонятно.

– Видимо, период времени, когда нам грозила опасность, миновал, а раз так, то Земля достаточно безопасное место в Галактике, где мы можем жить. Возможно наш отлет, как-то связан с твоим путешествием в будущее. Не зря же их корабли погнались за вами. Кстати, ты так и не рассказал мне, как все прошло?

– Как прошло. Нормально. Прибавили газу, и ушли от погони. Одним словом, ничего интересного.

– Мне кажется, ты чего-то не договариваешь.

– О чем ты?

– Все о том де.

– Серьезно, ничего интересного. Правда перегрузка была еще та, я думал меня наизнанку вывернет, а так, обычный пространственный бросок. И вообще, перед отлетом поговорим с Фейнхотеном и всё узнаем.

Я пролежал с открытыми глазами почти до самого утра, и лишь под утро заснул. Когда я открыл глаза, чтобы посмотреть, сколько время, Вика уже готовила завтрак.

– Ты уже встала?

– И Саша тоже. Кстати, Фейнхотен уже сообщил, что отлет в двенадцать, так что у тебя еще уйма времени.

– А он больше ничего не сказал?

– Я не стала спрашивать, думаю, он сам расскажет обо всем при встрече.

Я посмотрел на часы. Было начало десятого. Умывшись, я сел позавтракать. Сашка сидел за столом и играл очередной игрушкой, которую ему подарил кто-то из экипажа станции. Я смотрел на него и думал, интересно, какие у него останутся воспоминания от всего пережитого за эти недели. Наверно самые смутные. По крайней мере, у меня из детских воспоминаний почти ничего не осталось. Даже школьные годы вспоминаются с трудом и то в основном на основе оставшихся фотографий. В этот момент ожил голографический экран, и мы увидели Фейнхотена.

– Доброе утро еще раз. К нам тут пожаловали нежданные гости, готовится небольшое совещание. Вы не могли бы к нам присоединиться?

– Конечно, – ответил я, – когда оно состоится?

– Через полчаса. Корабль уже на подходе. Да, и еще, желательно, чтобы вы оба были на совещании.

– Хорошо, – ответила Вика, явно не понимая, с чем связана просьба, быть на совещании обоим.

Экран погас.

– Надо попросить кого-нибудь посидеть с Сашей, – сказала Вика. И не успела она это сказать, как раздался зуммер двери. Дверной экран показал, что это была одна из вновь прибывших. Я открыл дверь.

– Извините, – произнесла она, – Помощник воспитателя младшей группы Зуринга. Фейнхотен просил присмотреть за вашим сыном, пока вы будете на совещании. Если хотите, я возьму его в группу сейчас или зайдете к нам сами, когда пойдете. Мы находимся в шестом отсеке, комната В2.

– Спасибо, мы зайдем сами, когда пойдем, – ответила Вика.

– Хорошо. Всего доброго.

Я закрыл за ней дверь и сказал:

– Не люблю я все эти тайны и хождения вокруг да около. Надо же какая любезность с его стороны. Даже об этом успел позаботиться.

– Чего ты так раскипятился? И правильно сделал, что позаботился. Сейчас бы сидели и ломали голову, куда Сашку деть. Не злись, прошу тебя.

– Вовсе я не злюсь.

– Нет, злишься, я же вижу.

– Извини, просто я действительно как не в своей тарелке.

– Прекрасно понимаю, сама волнуюсь, просто вида не показываю.

– Хорошо, уже успокоился. Собственно чего ради я должен беспокоиться. Мы летим домой, к нам летят гости, возможно, представители с Земли. Нас пригласили на совещание.

– Сережа, прекрати немедленно всю эту говорильню и успокойся. У тебя что, невроз?

– Нет, я спокоен.

Вика посмотрела на меня, и я стал понемногу успокаиваться. Уткнувшись в тарелку, стал есть, даже не понимая, что это. Я старался не показывать вида, но внутри меня нарастало волнение. Так было всегда. Еще со студенческой поры, когда ехал сдавать очередной экзамен или зачет, меня с утра одолевала непонятная дрожь волнения, но стоило войти в аудиторию, взять экзаменационный билет и я моментально успокаивался, даже если, прочитав вопросы и поняв, что не все знаю и не на все смогу ответить, волнение улетучивалось, и мозг начинал работать на решение конкретных задач. И позже, когда работал на заводе, потом на фирме, любая неопределенность, вопрос, который не был четко сформулирован, всегда выводил меня из равновесия и заставлял волноваться до тех пор, пока я не выяснялась суть вопроса.

Я не заметил, как Вика убрала посуду, переодела Сашу и только когда она сказала:

– Мы готовы, можно идти, – я, словно очнулся и ответил:

– Очень хорошо, пошли.

Мы спустились на этаж ниже, прошли в соседний отсек и, найдя комнату В2, позвонили в дверь. Нам открыли, и мы увидели большую группу детей, которые дружно играли кто друг с другом, а кто с воспитателями. Одной из них была Зуринга. Увидев нас, она произнесла:

– Смелее, проходите.

Мы вошли. Увидев детей, которые внешним видом резко отличались от нас, Саша инстинктивно спрятался за Викиными ногами, однако вид множества игрушек и веселый смех детей, успокоил его и потому он неожиданно вышел вперед и направился к ним.

– Слава Богу, – подумал я, поскольку боялся, что Сашка ударится в слезы и ни за что не захочет, чтобы мы его оставили.

– Не волнуйтесь, я уверяю вас, все будет хорошо, после совещания можете зайти за сыном, – сказала Зуринга, закрывая за нами дверь. Мы вернулись в наш сектор и, пройдя до конца коридора, оказались в кают-компании. Фейнхотен и еще несколько вновь прилетевших сидели за столом. Увидав нас, он пригласил к столу. Мы присели. Посмотрев на гостей, я чуть было не выкрикнул: «Земляне», но вовремя спохватился. Они были похожи, даже очень похожи чертами лица, но все же это были не земляне. Видимо прочитав по выражению моего лица, удивление, Фейнхотен произнес:

– Позвольте представить личного посланника Юглинда Солэнга и его коллег Бейджа и Маангу.

Когда Фейнхотен представлял их, они слегка наклонили голову в нашу сторону.

– Прошу Солэнг, вам слово.

Солэнг посмотрел в мою сторону и от его взгляда меня ударил озноб, и я вдруг отчетливо понял, что ничего хорошего от их визита не следует ожидать, наоборот, они привезли крайне плохие новости. Солэнг сделал паузу и произнес:

– Мы прилетели на станцию по двум причинам. Во-первых, чтобы ознакомить вас с теми событиями, которые имели место в нашей системе после вашего отлета и, во-вторых, с определенной миссией, которую нам поручил Юглинд. Начну с первой.

Как это ни парадоксально, но факт остается фактом. Ни станция на Хемлине, ни сама звездная система не были атакованы кораблями Галактиан. Как только вы открыли пространственный переход, их корабли, как ни странно, не последовали за вами. В тоже время, они воспользовались своим, непостижимым для нас методом перемещения, и вместе с остальными кораблями, принимавшими участие в нападении, покинули систему. Что с ними стало неизвестно. Как мы позже узнали, вы весьма искусно смогли сманеврировать, возможно, это стало причиной, что они не последовали за вами. По крайней мере, они больше не возвращались к нашей станции. Однако это не означает, что угроза повторной атаки миновала, тем более что сообщения о продолжении уничтожения звездных систем поступают непрерывно.

В свете этих событий, шеф Юглинд принял участие в расширенном совещании в Центральном Совете управления нашей звездной системы, где решались вопросы, связанные с возможностью атаки и необходимостью эвакуации населения. В числе мероприятий, которые были намечены, рассматривалась возможность размещения части населения в районе Солнечной системы, в частности на Марсе, спутниках планет и частично на Земле. Поскольку Солнечная система не входит в состав Звездной Федерации, сохраняется большая доля вероятности, что она может избежать атаки Галактиан. Поэтому, нам поручено, вместе с вами вступить в полномасштабный контакт с представителями Земли, на предмет взаимодействия и приема на своей территории части жителей нашей планеты.

Внимательно выслушав выступление Солэнга, я с облегчением вздохнул, поскольку все было не так страшно, как мне почему-то показалось. Я оживился и потому сразу задал вопрос:

– Какова конкретно наша роль во всем этом, и как вы все это представляете?

– Я думаю, мы дадим сигнал, по поводу новой встречи с представителями Земли. Затем произведем посадку, к примеру, там же где она была перед вашим отлетом. На встрече мы информируем картину происходящего и оговорим встречу с руководством или представителями руководства планеты для выработки конкретных решений. По-моему все достаточно просто.

– Однако, прямо как в кино. Нет, это, по-вашему, просто, а, по-моему, все достаточно сложно, – ответил я, и Солэнг с удивлением посмотрел на меня.

– Почему вы так считаете?

Я на секунду задумался. Сложность и масштабность задачи, о которой с легкостью говорил Солэнг, была столь очевидна, что в первый момент я растерялся, но, поразмыслив, произнес:

– Начнем с того, что давайте, разберемся, кто вы и кто мы, я имею в виду землян? Вы не задумывались над этим вопросом, а зря. Вы знаете о землянах все или почти все, потому что вы, создали нашу расу. Мы, проще говоря, дети из пробирки. Пусть я утрирую, но фактически это такт. Сколько-то там тысяч лет назад, вы методами генной инженерии создали на земле расу землян, которая в дальнейшем стала самостоятельно развиваться. При этом, все это время, вы регулярно наблюдали за нашим развитием, не вступая в непосредственный контакт. В результате, человечество, в отличие от вас, ничего не знает, кто вы, и какую роль сыграли в том, что мы вообще существуем на нашей планете. Не буду говорить о том, что десяток или сотня человек в лице руководителей ряда стран информированы об этом, и то благодаря тому, что Федерация отразила нашествие биокиборгов, и произошел официальный контакт. Для большинства землян, вы – миф, гипотеза, одним словом НЛО, УФО или как угодно это называйте. Вы, кто угодно – Боги, инопланетяне, пришельцы и так далее и тому подобное. Вы поймите, даже собственной истории толком не знаем, а строим бог весь какие догадки. Сто с лишним лет назад нам вдолбили в голову, что мы произошли от обезьян и половина людей в это охотно верит, правда другая половина, верит, что человека сотворил Бог. Сначала Адама и Еву, коих затем Господь изгнал из рая, а от них пошли все остальные. А как все было на самом деле, никто не знает. Да что говорить, мы не знаем точно, что было две тысячи лет назад. Так, смутные воспоминания, эпистолярные обрывки и то весьма расплывчатые и путанные. В результате, больше вопросов, чем ответов кто, что и как, то ли был Христос, то ли не был? Мы до сих пор любуемся пирамидами и ломаем голову, кто, как и зачем их построил. А теперь представьте, являетесь вы и говорите: «Здравствуйте, это мы ребята вас создали, правда, у нас сейчас не совсем всё как надо, точнее совсем все плохо, так что мы у вас тут поживем, технику вам новую привезем, телевизоры разные с объемным изображением и тому подобное». Вы представляете, что начнется?

– Как что, жители планеты получат новые технологии, исчезнет голод, мы поможем излечить большую часть болезней. Улучшим климат и экологию планеты, Вы сразу подымитесь на несколько ступеней вверх в эволюционном развитии и минуете целые десятилетия в поисках того, что сможете получить сразу.

– Кто бы спорил, отлично, просто здорово. Получить знания о супер-пупер двигателях и телепортирующих кабинах, особенно для работников ЖЭКов, будет величайшим счастьем. Это я, конечно, утрирую, а если серьезно, то вы забыли о главном, что станет с теми миллионами, нет миллиардами людей, которые веруют во все эти религиозные сказки. Как быть им? Вся их вера в одночасье рухнет. Оказывается вот он Бог, творец, создатель. Что произойдет в головах этих людей сказать весьма трудно, да и невозможно. Может, они возрадуются, может, они проклянут вас, может, да я даже не могу себе вообразить, что может произойти в умах людей. Возможно, вам не известно столько религий, религиозных течений и направлений существует на Земле, вы себе представить не можете. И при всем этом, все они находятся между собой в достаточно сложных взаимоотношениях и это мягко сказано. Поэтому я согласен с вами, что диалог начать можно и даже необходимо, но предупреждаю сразу, это будет не так просто, как вам кажется. Если вы не просто наблюдали за нашим развитием, а анализировали его, то простите за откровенность, но, на мой взгляд, вы весьма опрометчиво пустили на самотек вопрос изначального происхождения человека на Земле и как следствие этого, вызвали массу домыслов самого разного характера, которые в конечном итоге привели к тому, что мы имеем в настоящий момент. Мы Homo Sapiens или, иначе говоря, человек разумный и все.

– А разве этого мало?

– А вы считаете, что этого достаточно?

– Не понял, чего именно?

– Что человек разумный, живущий на Земле, не знает, кто он, от кого произошел и кто его предки, точнее считает что знает, но каждый по-разному?

– Это дискуссионный вопрос и мне сложно на него ответить, поскольку не входит в сферу моих полномочий.

– Забавно, – вырвалось у меня, – в таком случае, я вам не завидую. С подобными вопросами вам придется столкнуться на Земле сразу, как только вы приступите к переговорам. И кстати, – неожиданно для себя добавил я, – запаситесь доказательством, что именно вы создали нашу расу. На Земле к этим вещам относятся крайне щепетильно, и уверяю вас, будут досконально изучать все представленные вами доказательства. Что поделать, такой мы народ, земляне, – как я не старался, но последние слова были сказаны столь ехидно, что Вика с укором посмотрела на меня, но промолчала.

Солэнг переглянулся со своими помощниками. Они явно не ожидали, такого оборота дел и потому пребывали в некоторой растерянности. Чтобы как-то смягчить моё выступление Вика вдруг обратилась к ним:

– Конечно, я во многом согласна со своим мужем. Трудности, безусловно, будут. Другое дело, что их необходимо решать. Однако не будем забывать, что наше общество пережило нападение биокиборгов и благодаря вашей помощи отчасти знает о существовании мыслящих существ в Галактике, имеющих гораздо более передовую технологию. Раз так, значит, есть определенные точки соприкосновения, кроме того, отнюдь не обязательно сразу оповещать население Земли о вашей роли в нашем так сказать появлении на планете Земля. Как вы считаете?

Солэнг с благодарностью, посмотрел на Вику:

– Согласен с вами. Вот поэтому нам так важно, чтобы начать контакт на Земле помогли именно вы, поскольку имеете опыт общения с нами, а через вас нам будет лучше наладить, как бы это правильнее выразиться, – он запнулся, и Вика снова пришла ему на помощь.

– Взаимопонимание двух миров, нашего и вашего.

– Именно это я имел в виду.

– В таком случае, совещание как я понимаю, подошло к завершению? – спросил Фейнхотен, – вылет, как и планировалось в двенадцать? – он посмотрел на часы, – хотя нет, пожалуй, придется немного скорректировать.

– Нет, есть еще один нерешенный вопрос, – сказал Солэнг, он слегка нахмурился и в этот момент Вика, словно прочитав его мысли, тихо произнесла:

– Я не согласна.

– С чем ты не согласна? – спросил я, не поняв её высказывания.

– Я знаю, что они хотят.

– Да ты не волнуйся, – совсем ничего не понимая, произнес я, хотя внутренне весь сжался, предчувствуя что-то неладное.

– Позвольте мне сначала сказать, – произнес Солэнг, – Ваш сын Саша, не только ваш сын, он частица эволюционной пирамиды развития вашего мира и соответственно нашего. Совет принял решение сформировать группу детей и направить их в один из отдаленных уголков нашей Галактики, где они смогут выжить. Наше существование под угрозой. Вы сами это прекрасно знаете. Если нам суждено погибнуть, это не должно означать, что на этом мы закончимся как цивилизация. Она возродится, пусть не скоро, через тысячи лет, но это произойдет. Ваш сын, как представитель Земли, станет частицей будущей цивилизации. И потом, кто сказал, что это навсегда. Борьба с Галактианами только начинается, возможно, завтра, мы найдем способы как с ними бороться, и тогда все изменится. Однако если нас ждет поражение, я не думаю, что вы можете отказать вашему сыну в праве на жизнь?

Я закрыл глаза и подумал, – Неужели я должен потерять сына второй раз и снова добровольно. За что, почему?

– Я не отдам вам его, – решительно произнес я. Я уже терял один раз свою семью, когда рискнул броситься в водоворот времени. Сейчас мы вместе, но сына, того, кого звали Алешей, потерял навсегда. Но тогда я спасал мир, который разрушил. Я был причиной и следствием, судьей и палачом, кем угодно, одновременно. Вы думаете, это было легко? Нет, потерять тех, кого любишь страшно и больно. Но сейчас совсем другое время. Если что-то произойдет, есть время улететь, тепортироваться…

– Не надо себя обманывать, – сказал Солэнг, – время всегда не хватает, а изменить что-то не всегда представляется возможным. Вам повезло, вы смогли, но повезет ли вам дважды? А с жизнью людей, тем более близких, вряд ли стоит экспериментировать. Тем не менее, вы родители и у вас есть право выбора, до отлета у вас есть время всё обдумать и принять решение. Потом его не будет.

Солэнг поднялся из-за стола, а вслед за ним оба сотрудника, которые за все время беседы так и не произнесли ни слова. Мы остались сидеть. Худшее, что могло случиться, всей тяжестью навалилось на нас. Вика посмотрела на меня, потом на Фейнхотена и тихо сказало:

– Мне надо подумать, пойду к себе и перед отлетом дам ответ.

Она встала и медленно пошла по коридору. Я посмотрел ей вслед, потом обернулся на Фейнхотена, словно ища его поддержки или совета как быть. В ответ на мой немой вопрос, он неожиданно произнес:

– Она уже все решила, просто ей трудно, так же как и вам, сказать да, и я её понимаю. Мне было так же нелегко это сделать.

– Вам? – не понял я его слов, – при чем тут вы?

– С детьми летит Хлоя, – и он отвернулся, чтобы я не увидел его слез.

– Вика, постой, – закричал я, и побежал вдогонку за ней….

Мы сидели, обнявшись в своей комнате. По лицу Вики неудержимо катились слезы, и я не мог её ничем утешить. Умом я понимал, что так надо, так лучше, безопаснее, но сердце кричало и говорило совсем другое. Нет, не отдам! Он и Вика, все самое дорогое, что у меня есть сейчас на этом свете. Хотелось что-то изменить, отложить, найти какой-то предлог, но рассудок твердил, что изменить что-либо невозможно. Пойми, это необходимо. Может наступить час, когда ты будешь проклинать себя, что не прислушался доводам разума, а поддался эгоизму эмоций.

Сашка безмятежно сидел на полу и играл с игрушками, которые ему подарили его новые друзья, от которых мы его с трудом увели.

– Ты заметил, как он быстро акклиматизировался в новом коллективе, а ведь они совсем не такие, как мы? – сказала Вика, глядя мокрыми глазами на Сашу.

– Заметил, – нехотя ответил я.

– Жаль, что мы не сможем какое-то время общаться, но ведь это совсем не надолго, правда? – снова сказала она.

– Скажи, почему ты так говоришь, словно мы уже всё решили?

– Потому что, Солэнг прав, не надо себя обманывать. Мы сделаем это, потому что слишком любим нашего сына. Нам пришлось столько пережить, и я не хочу, чтобы на его долю выпали все эти беды. Я хочу, чтобы он не просто выжил, а смог жить.

– Откуда ты знаешь, что будет? Это никому не известно.

– Возможно. Но я верю.

– Во что?

– В лучшее. Поэтому, хотя мне бесконечно больно, надо сделать так, как сказал Солэнг. Мы полетим на Землю, а Саша полетит вместе с детьми. Так я решила, и можешь ничего мне не говорить.

Я поцеловал её и тихо произнес:

– Сколько в тебе мужества и мудрости, каждый раз поражаюсь.

– Не больше чем в тебе, – и она разрыдалась.

– Вот так, стоило мне сказать, какая ты, а ты в слезы.

Я гладил её по голове, словно она была маленьким ребенком, а сам продолжал неотрывно смотреть на играющего Сашку, словно хотел запечатлеть его образ, улыбающегося, веселого мальчугана, и он словно услышав мои мысли, повернулся в нашу сторону, и слегка наклонив голову и сделав серьёзное лицо, сказал:

– Папа, – и улыбаясь, вытянул перед собой руку с игрушкой, в которую играл, словно хотел показать нам её. Я улыбнулся ему, и Вика тоже, утирая слезы, катившиеся из глаз.

– Иди к маме, сынок, – ласково произнесла она и поманила руками Сашу.

Он радостно бросился к ней. Она подхватила его и взяла на руки, но он неожиданно вырвался из её рук и снова стал играть игрушкой, которая была не то машиной, не то кораблем. Он возил её по полу, издавая при этом смешные звуки. Мы молча смотрели, как он играет. В дверь позвонили. Я подошел и увидел на экране, что это была Хлоя.

– Можно зайти?

– Конечно, входите, – Хлоя вошла и, увидев Вику с распухшими от слез глазами, все поняла, и потому тихо сказала:

– Нам пора. Корабль улетает через двадцать минут. Вы пойдете с нами или останетесь?

– Пойдем, – сказал я и посмотрел на Вику.

Взяв Сашку на руки, мы направились по коридору в другой корпус, где находилась шлюзовая. Когда мы подошли, там уже находились Солэнг и два его сотрудника. Фейнхотен. Был очень хмурым. Рядом с ним стояла одна из воспитательниц и два малыша, мальчик и девочка, которые внешним видом говорили, что они соплеменники Солэнга, но каким-то образом оказавшиеся на чужой планете, видимо там жили и работали их родители. Я опустил Сашу на пол. Он подошел к детям, видимо он их уже знал, и они стали играть, не обращая на взрослых никакого внимания.

– Пора прощаться, – сказал Фейнхотен. Неожиданно для нас, всегда сдержанная на людях, Хлоя подошла к Фейнхотену и, обнявшись, они несколько мгновений смотрели друг на друга. Мы стояли в стороне, наблюдая эту картину. Наконец Фейнхотен отпустил её руку и она, подойдя к нам, сказала:

– Не волнуйтесь за сына. Я не смогу заменить ему вас, но постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы ему было хорошо. Не сомневайтесь.

Вика обняла Хлою, и, расплакавшись, не смогла ничего ответить, поэтому я, стараясь проявить все свое самообладание, которое таяло с каждой минутой, произнес:

– Я верю, что все будет хорошо, и надеюсь, что это не надолго. Мы их победим, и мы снова будем все вместе, правда?

– Конечно, – ответила Хлоя.

В этот момент открылся шлюз. Солэнг вместе с остальными вошел внутрь. Дверь за ними закрылась, и я даже не успел помахать Саше рукой, впрочем, он был занят своими новыми друзьями, а Хлоя крепко держала его за руку. Я повернулся и увидел влажные глаза Фейнхотена. Он посмотрел на меня, и поскольку Вика стояла вдали, сказал:

– Знаете, Сережа, я только сейчас понимаю вас, как тяжело терять любимого человека. Я знал её с детства, она была для меня ребенком, а потом выросла, стала взрослым человеком, мы стали вместе работать, и я понял, что не могу без неё. Любовь везде одинакова в Галактике. Ей неписаны законы, неподвластен возраст, она делает с человеком непонятное, заставляет совершать подвиги, глупости, что угодно. На то она и любовь.

Он посмотрел на меня своими большими грустными глазами, и я вдруг спросил:

– А сколько вам лет?

– Если исходить по земному летоисчислению семьдесят пять.

– А Хлое?

– Ей тридцать. Большая разница, я понимаю, поэтому я никогда не давал повода ей, но когда все это началось, я имею в виду нашествие Галактиан, я понял, что время неумолимо быстро стало лететь, и жизнь стала совсем иной. Она начала цениться значительно выше, и я понял, что может случиться, что я не успею сказать ей тех слов, которые хотел сказать уже давно.

– И вы ей ничего не сказали?

– Сказал. Но увы, это надо было сделать намного раньше. Понимаете, Сережа, никогда, слышите, никогда не откладывайте на завтра то, что можете и должны сделать сегодня, особенно, если это касается чувств. Чувства, они как порыв ветра, как морской прибой, разбившийся о прибрежный песок. Если их вовремя не сказать они могут превратиться в бесконечную тоску и печаль. Вы понимаете меня?

– Да.

Он обнял меня за плечи и, подойдя к Вике, сказал:

– Жизнь продолжается, вечером летим на Землю.

– Я только не поняла, все улетели, кто же будет вести переговоры?

– Как кто? Мы с вами. А Солэнг прилетит прямо на станцию, как только выполнит своё поручение, а заодно доложит обо всем руководству и получит дополнительные инструкции. А оттуда, мы все вместе отправимся на Землю. Вам все понятно?

– В общих чертах. Только честно скажу, какой из меня переговорщик. Вот, Вика да, а я так…. Сами слышали, как я Солэнгу выдал… Интересно, что по этому поводу подумает Юглинд?

– То и подумает, что человечество гораздо раньше войдет в Федерацию, чем он думает.

– Вы так думаете:

– Нет, я так считаю.