Текст книги "Посланники небес (СИ)"

Автор книги: Аристарх Нилин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

– На такой скорости не то, что развернуться, маневра не сделаешь больше чем на ноль сотую вектора движения, – спокойно ответил Гройдеван. И потом, навряд ли мы сможем чем-либо им противопоставить. Они ведь даже не стреляют в нас, а просто выкачивают из нас энергию.

– Ты так считаешь? – спросил молчавший все это время Фейнхотен.

– По всей видимости, да. Компьютер показывает, что силовой экран практически не подвергается воздействию и в то же время идет колоссальная утечка энергии. Они высасывают её из нас непостижимым образом.

– До точки входа осталось пятнадцать минут, энергопотери пятьдесят семь и четыре десятых процента.

– Да заткнись ты, – не выдержал Гройдеван, и пнул рукой по передней консоли. Докладывать только по делу.

– Не понятная команда. Прошу повторить.

Гройдеван хотел, было что-то добавить грубое, но диспетчер опередила его:

– Наблюдаю прямо по курсу корабля возмущение поля неизвестного происхождения. Время до столкновения сорок две секунды. Сканирование показывает выход из поля корабля неизвестного происхождения. Вектор расхождения ноль, две тысячных. Расхождение при подлете не более десяти километров. Возможен прямой контакт. Считаю целесообразным распределить силовой щит равномерно на весь корабль.

– Нет, не делайте этого, – вдруг воскликнула Вика.

– Жду указаний командира корабля.

– Если мы перераспределим щит, нам все равно не хватит времени до зоны перехода, – сказал Гройдеван.

– А вдруг это не вражеский корабль, может, это нам спешат на помощь, – робко произнесла Вика.

В этот момент мы увидели, как экран поделился надвое. Одна половина, показывала пять кораблей, которые почти слились воедино, настолько близко они шли друг к другу и были совсем близко от нас. На другом экране, виднелась точка, которая была кораблем. С каждой секундой эта точка приближалась к нам, а мы к ней. Таймер показывал, что до сближения остались секунды и в этот момент мы увидели, как корабль, летящий нам навстречу, вдруг весь засиял огнями. Словно рождественская елка.

– Что это? – воскликнул кто-то позади меня.

– Не знаю. Обычно светящиеся огни могут означать, что корабль ведет стрельбу из носовых орудий. Но сейчас явно что-то не так. По-моему, он ведет стрельбу по кораблям, которые нас атакуют, впрочем, я могу и ошибаться, поскольку такого мне никогда раньше не приходилось видеть, – ответил Гройдеван. Однако диспетчер лишь отчасти подтвердил догадку Гройдевана.

– Энергопотери упали до нуля. Встречный корабль окружил нас кольцом энергозащитного поля, внутри которого мы двигаемся. Расхождение курсов три секунды.

На табло загорелся ноль и экран погас. На второй половине был хорошо виден сканированный корабль, который только что пролетел мимо нас и неожиданно, все пространство позади, озарилось вспышкой такой силы, что казалось, что зажглось солнце. Однако новое сообщение заставило нас обратить внимание на вторую половину экрана, которая оставалась темной.

– Прямо по курсу поле неизвестного происхождения. Вход в зону через четыре секунды. Отклонение невозможно…

Вряд ли мы что-то успели подумать, оценить или сделать, поскольку эти четыре секунды как раз уложились в сообщение диспетчера. Я только успел вместе с остальными увидеть черноту экрана, на котором еще несколько секунд назад виднелись звезды. Впереди была полная неизвестность, из которой прилетел наш спаситель.

Глава 5

Прямо перед нашими глазами была фантастическая картина. Одна половина экрана полыхала светом, а вторая была черная как сажа. Диспетчер умолк, так как видимо не мог своими электронными мозгами понять, что происходит, а если и думал, точнее, собирал для нас информацию, то только о том, что происходит позади корабля, где полыхало гигантское солнце.

– Корабль вошел в зону, – буднично произнес голос диспетчера и на секунду умолк.

В этот момент корабль вошел в пространство и в тот же миг экран, который только что был залит светом, стал непроницаемо темным, зато впереди зажглись звезды. Было ощущение, словно мы прошли сквозь невидимую преграду.

В тишине снова раздался безучастный в своей интонации голос диспетчера:

– Перед входом в зону неизвестного происхождения, наблюдался выброс энергии. Мощность взрыва равна…, далее шли цифры, которые мне ровным счетом ничего не говорили, но Воэль, невольно воскликнул:

– Невероятно! Эти цифры сопоставимые с взрывом сверхновой звезды. Неужели корабли обладали такой энергией? Это просто фантастика. Наше счастье, что время до зоны было таковым, что мы успели уйти с места взрыва, иначе наша гибель была бы предрешена.

Первым пришел в себя от пережитого командир корабля, Гройдеван, он дал команду диспетчеру, определить положение корабля в пространстве.

– Судя по расположению небесных тел, мы находимся в близи звезды К-815, которая удалена от базы на расстоянии ста десяти тысяч световых лет.

Не выдержав, я присвистнул и произнес:

– Ничего себе, вот это бросок, а главное никаких неудобств.

Гройдеван не поверивший в такую информацию, попросил диспетчера еще раз проверить вычисления и уточнить местоположение корабля. Однако информация подтвердилась, мы практически мгновенно сделали гигантский бросок в пространстве и оказались невесть где.

– Дать данные по планетам вблизи звезды, – сказал Гройдеван.

– Система имеет четыре планеты. По базе данных звездного атласа, планеты необитаемы, ввиду отсутствия среды обитания. Посещение с целью изучения осуществлялось дважды за весь период исследований звезд Галактики. На спутнике одной из планет находится маяк с целью уточнения координат для межзвездных бросков в пространстве.

– Что же, хотя бы одна хорошая новость, – произнес Гройдеван, – даю команду на поиск маяка с целью уточнения координат. Какие будут указания по маршруту следования? – обратился он вслед за этим к Фейнхотену.

– Я считаю, нам необходимо лететь на станцию Клуфт. Туда телепортировали Клоэра и я считаю, нам необходимо узнать, что с ним. Никто возражений не имеет?

Все промолчали, поскольку большинство было сотрудников работающих долгое время вместе с Фейнхотеном, а им было все равно куда лететь, лишь бы вместе с руководителем. Нам с Викой тоже в принципе было все равно, тем более, что судьба Клоэра нас так же волновала. Однако наши планы были внезапно нарушены, когда раздался голос диспетчера:

– Внимание, энергопотери корабля превысили допустимый уровень в девяносто восемь процентов. Согласно инструкции в целях защиты экипажа, принимаю управление на себя.

– Как исчерпаны? – вскипел Гройдеван, – в момент перехода у нас был еще достаточный запас энергии.

– Совершенно верно, однако незадолго до того, как встречный корабль окружил нас защитным полем, преследующие нас корабли усилили атаку, и поглощение энергии возросло. Корабль уцелел благодаря помощи извне. Хотя межзвездный бросок через поле неизвестного происхождения не потребовал энергозатрат, наши ресурсы исчерпаны. В сложившихся условиях, у нас не хватит энергии для создания поля и броска, так как у нас осталось двенадцать сотых процента энергии. Этого хватит лишь для поддержания жизнедеятельности корабля в бреющем полете.

– Диспетчер, каков план действий?

– Перехожу на максимальную экономию энергии. Двигатели и система защиты отключены, работает только система сканирования и жизнеобеспечения.

– Как долго мы можем дрейфовать в открытом космосе?

– С учетом имеющихся на борту корабля запасов пищи и энергии, способных поддерживать жизненные функции внутри корабля, приблизительно восемь месяцев.

– И то хорошо, – ответил Фейнхотен.

– Я тоже так думаю, за это время нас вполне могут найти, – добавил Золанбранг.

– Не разделяю вашего оптимизма, – ответил диспетчер, – мы находимся в редко посещаемой зоне Галактики. Наше исчезновение из зоны базы Гоэмта никем не зафиксировано и, следовательно, никто не знает координат нашего местонахождения и потому шансы на то, что нас будут искать в заданном районе, ничтожно малы. Анализ показывает, что шансы один на шесть и два десятых миллиона.

– Мне нравится, в этой фразе именно что шесть и два десятых, а не шесть или семь ровно, – произнес я, пытаясь внести некоторую долю оптимизма в сложившуюся ситуацию. Вика, которая всегда понимала меня с полуслова, решила тут же подыграть мне, и потому добавила:

– Действительно, у нас еще в запасе целых восемь месяцев и, кроме того, мы только что избежали верной смерти, так что у нас есть повод поблагодарить того, кто нас спас. А что касается всего остального, то у нас на Земле в этих обстоятельствах говорят, – поживем, увидим.

Горни, который был, судя по всему старше всех по возрасту, глубокомысленно произнес:

– Действительно, что раньше времени горевать. Виктория совершенно права, мы только что чуть не погибли, а впереди столько времени, что всякое может произойти. Единственное, что меня волнует, это то, чем нам можно здесь заняться. Шеф с нами, а вот лабораторного оборудования, к сожалению нет.

Последняя фраза несколько разрядила обстановку и невольно стала причиной того, что все немного расслабились и отвлеклись от мрачных мыслей. Проблемы, которые ждали нас впереди, не могли заслонить нам то великое чувство, которое испытывает любой человек, чудом, спасшийся от смерти. Сейчас нам было не до вопросов, как быть дальше. Мы принялись обсуждать, кто и почему нам пришел на помощь, что за неведомое поле было создано кораблем, перебросившее нас так далеко от базы на спутники, что стало с кораблем-спасителем и преследователями? Эти и множество других вопросов стали предметом нашего обсуждения. Все выдвигали самые разные версии, и каждая из них была по-своему интересной, но все они требовали доказательств, коих не было. Поэтому спор был скорее средством расслабиться после перенесенных испытаний, нежели чем действительно обсуждением проблемы.

Наконец, уставшие, мы понемногу успокоились и споры затихли сами собой. Каждый сидел на своем месте, переживая про себя о случившемся, размышляя о жизни, судьбе, и будущем. Я держал Викину руку. Она смотрела на меня и тихо улыбалась. Потом наклонилась и чтобы не мешать другим, еле слышно произнесла:

– Ты как?

– Да вроде ничего, а ты?

– Я то же. Как считаешь, наши дела совсем плохи?

– Да нет, бывало и похуже, сама видела, через что прошли. За столько времени, что у нас впереди, всякое может случиться. И потом, ты же знаешь, я везунчик. Авось и на этот раз пронесет.

– Ты так считаешь?

– Конечно, а что остается, не сидеть же в тоске и печали и думать что нам конец. Знаешь как в стихах –

 
Нам еще по вселенной мотаться
Прежде чем обретем покой,
Лишь бы ты оставалась рядом
И любовь была бы со мной.
 
 
Нам еще умирать слишком рано,
Прочь гоню от тебя тоску
Много дел на Земле, и в Космосе
Да и сына увидеть хочу.
 

– Сережка, что это ты вдруг стихами заговорил?

– Так вдруг. Ты же знаешь, на меня вдруг находит. Не часто, но бывает, и я начинаю стихами баловаться.

– Это точно, последний раз я стихи от тебя слышала в тот день, когда мы познакомились.

– Точно. Было дело. Только тогда они были грустные, по-моему.

– Ой, можно подумать, что сейчас они у тебя веселые?

– Но и не грустные.

– А какие же?

– Оптимистические.

Вика улыбнулась, и, склонив голову на мое плечо, прошептала:

– Оптимист ты мой. А вот Сашеньку и впрямь, так увидеть хочется, как он там?

– Нормально, только прошу, без слез.

– Ты сам виноват, что напомнил, – и я увидел, как слезинка скатилась по её щеке.

Прошло двое суток. Корабль по-прежнему дрейфовал в открытом космосе и двигался с первоначальной скоростью. Я подумал о маяке, про который упомянул диспетчер, и решил поинтересоваться, что он из себя представляет.

– Командир, – обратился я к Гройдевану, – нельзя ли поточнее узнать, что представляет собой маяк, и пройдем ли мы вблизи него, если будем двигаться по инерции и дальше?

– Нет проблем. Диспетчер, прошу дать исчерпывающий ответ на заданный мне вопрос.

– Маяк представляет собой искусственное сооружение в виде пирамиды высотой шестнадцать метров. Стандартное сооружение, внутри которого расположено оборудование, для передачи телеметрических параметров по запросу извне. Запрос информации через коды доступа. Курс корабля не позволяет пройти вблизи спутника, на котором находится маяк, для этого необходима коррекция орбиты.

– Гройдеван, – снова обратился я, – а мы никак не можем изменить траекторию орбиты?

– А зачем?

– Чтобы пройти вблизи маяка.

– Уточнение координат нам ровным счетом ничего не даст, а только вызовет дополнительную трату энергии. Кроме того, в настоящий момент диспетчер взял на себя все функции по управлению кораблем и он вряд ли послушает моих указаний.

– Жаль, не мешало бы сверить координаты с теми, которые выдал компьютер корабля. Это могло бы дать нам ответ на некоторые вопросы.

– Например?

– Ну, хотя бы в каком времени мы находимся.

– А ведь это верно, – оживился Фейнхотен. Корабль прошел сквозь поле неизвестного происхождения и совершенно необязательно, что мы находимся в том времени, из которого прилетели. Сопоставление данных могло бы хоть что-то прояснить.

– Даю запрос, могут ли данные на маяке ответить на вопрос, в каком времени мы находимся?

– По запросу с маяка можно получить прямую информацию о текущей дате.

– Можем ли мы скорректировать траекторию?

– Ответ отрицательный. Корректировка орбиты потребует затрат энергии. Это уменьшит ресурсы жизнеобеспечения экипажа. Согласно программным установкам, последний параметр имеет решающий фактор над остальными.

– Я же говорил, – сказал Гройдеван и развел руками.

Я наклонился к Гройдевану и тихо произнес, словно боялся, что диспетчер подслушает меня:

– А никак нельзя его обмануть?

– Не знаю, мне никогда не приходилось бывать в подобных ситуациях.

Гройдеван задумался, а потом неожиданно произнес:

– Кто у нас программист или хотя бы хорошо знаком с логистикой?

– Я немного знаком, произнес Реденги.

– Тогда придумайте что-нибудь, ну вы сами понимаете, что я имею виду.

Реденги задумался и начал что-то писать на своем нарукавном компьютере. Минут через десять он сбросил информацию Гройдевану и тот начал задавать диспетчеру вопросы:

– Какова потеря энергии на коррекцию орбиты для прохода мимо маяка?

– Три тысячных процента имеющегося в распоряжении.

– На сколько процентов уменьшатся жизненные ресурсы экипажа?

– На три тысячных процента.

– Каковы шансы, что пройдя сквозь поле неизвестного происхождения, корабль остался в прежнем временном интервале?

– Пятьдесят процентов.

– Изменятся ли шансы на выживание, если мы окажемся в прошлом или будущем?

– Да.

– Где шансов больше?

– Если корабль окажется в будущем.

– Можно ли просчитать их величину?

– Не хватает данных для расчета.

– Можно ли утверждать, что их величина будет выше, чем три тысячных процента.

– Нет.

– Если утверждать нельзя, значит, ты подвергаешь экипаж опасности использовать имеющиеся возможности повысить шансы на спасение.

– Требуется время для обдумывания.

– Увеличение времени на обдумывание, увеличивает энергозатраты на маневрирование, а, следовательно, уменьшает ресурс жизнеобеспечения экипажа. Это ведет к нарушению программных установок.

– Прошу пристегнуться, произвожу корректировку орбиты корабля, для чего произвожу включение двигательной установки.

Корабль начал ускорение и звезды, которые неподвижно висели на экране, начали понемногу менять свое положение. Корабль корректировал орбиту по направлению к спутнику, на котором был расположен маяк.

– Корректировка орбиты произведена. Корабль пролетит вблизи маяка через один час тридцать шесть минут. Коды для запроса введены.

Фейнхотен повернулся в сторону Реденги и, протянув, положил свою руку ему на ладонь. Я не раз наблюдал этот жест, но каждый раз забывал спросить, что он означает. Порой, мне казалось, что это обычное земное рукопожатие, но вполне возможно, это было нечто большее, чем просто форма приветствия. Впрочем, сейчас это было не самое главное. Нам оставалось только ждать, когда истекут эти полтора часа, чтобы мы получили какую-то новую информацию для размышления.

Ждать в безмолвном космосе было чрезвычайно утомительно, но мы не могли не только занять себя чем-то, даже есть не хотелось. Лишь спустя час, когда оставалось совсем немного времени, я пошел в комнату отдыха и принес Виктории сока.

Чем ближе мы подлетали к спутнику, тем медленнее шло время. Цифры на экране, менялись так медленно, что я чуть не воскликнул: – мы что, замедляемся во времени? Но это лишь казалось. Время шло одинаково, просто, сказывалось напряжение ожидания и усталость. Наконец раздался голос диспетчера:

– Получен сигнал маяка. Ввожу коды доступа. Контакт с маяком установлен. Ввожу данные по запросу. Сообщаю, что текущее время и даты не соответствуют времени и датам на корабле. Данные маяка показывают, что мы находимся в будущем, в 7379 году. Разница в датах тридцать три года.

– Но этого не может быть, – воскликнул Золанбранг, – материальное тело не может проникнуть в будущее.

– Повторный запрос с маяка подтвердил все ранее полученные данные.

В этот момент, Фейнхотен произнес:

– Гройдеван, затребуйте следующие данные. Извлечь из маяка всю информацию о пролетах кораблей за период с 7346 года по сегодняшний день и данные со сканеров, если они имеются на маяке.

– Сделать запрос.

– Сообщаю, что по полученным данным с маяка, за последние тридцать три года вблизи спутника наблюдалось три корабля, включая нас. Один корабль в 7378 году. Исследовательский корабль из системы Глобус 27. Цель посещения, уточнение данных по планетарным системам. Более подробной информации нет. Второе посещение в 7379 году. Корабль неизвестного происхождения. Прошел противоположным нам курсом с разницей во времени два часа семнадцать минут. Произведенное сканирование показало, что корабль имеет визуальные очертания, однако сканирование показывает отсутствие материи в пределах данных известных науки на сегодняшний момент. О себе информации не оставил.

– Все ясно, значит, тот, кто нас спас, прилетел именно отсюда, поэтому неизвестное пространство, через которое мы прошли, было не чем иным, как полем временного перехода. Теперь понятно, почему мы оказались именно здесь.

– Да, но кто он, наш спаситель, откуда он, и как он о нас узнал, все это и многое другое остается по-прежнему загадкой? – задал вопрос Унторг.

– Этого я не знаю, но хотя бы что-то нам стало понятно, – заметил Фейнхотен.

В этот момент вновь раздался голос диспетчера:

– Внимание, прямо по курсу космический корабль. Идентифицировать не представляется возможным. Судя по конфигурации, имеет полное сходство с кораблем, который, создав поле временного перехода, направил нас в данную точку пространства. Время подхода двадцать две секунды. Изменение курса не представляется возможным.

Мы замерли в ожидании того, что произойдет. Прошло несколько секунд, и неизвестный корабль появился на экране. Поравнявшись с нами, он словно остановился, хотя на самом деле он двигался параллельно с нами.

Гройдеван дал команду провести полное сканирование корабля и параметры его орбиты.

– Сканирование корабля невозможно. Точное расстояние определить невозможно, если исходить из визуального сканирования, дистанция между кораблями около десяти тысяч километров, плюс минус тысяча. Корабль, совершив маневр, движется параллельным с нами курсом. Внимание, производится сканирование нашего корабля, во избежание угрозы жизни членов экипажа, а так же защиты корабля от несанкционированного вторжения, включаю систему защиты, – прошло несколько секунд, и диспетчер вновь сообщил, – установлена защита шестого уровня, однако сканирующая система неизвестного корабля выше наших защитных возможностей. Согласно инструкции произвожу ввод вирусных систем высшего уровня для защиты всех основных секретных данных по отраженному сигналу. Идет потеря энер…, – голос диспетчера оборвался. Что произошло, было не ясно. Однако мы видели, как неизвестный корабль стал увеличиваться в размерах. Это означало, что он приближается к нам. Диспетчер молчал, несмотря на все попытки Гройдевана наладить с ним связь.

Корабль приблизился к нам так близко, что нам казалось, что он буквально рядом. Судя по экранам, он вращался вокруг нашего корабля, видимо изучая его. Внезапно я почувствовал, как меня словно укололи иглой. Острая боль пронзила мозг, которая длилась лишь доли секунды, но которую я успел почувствовать. Вслед за этим произошло что-то непонятное. Я закрыл веки, и мне показалось, или это было на самом деле, но передо мной мгновенно пролетела вся моя жизнь. Все, начиная от первых шагов, до последнего вздоха, который я сделал, когда почувствовал эту боль, пронеслось перед моим взором. Я не знал, как долго это длилось, но отчетливо запомнил, что это было. Словно в кино, вся моя жизнь прошла передо мной, и когда я вновь открыл веки и, повернув голову, посмотрел на Вику, она улыбнулась мне и спросила:

– Что с тобой?

– Нет ничего, – ответил я, – все нормально. Давно корабль кружит вокруг нас?

– Да нет, несколько секунд, – удивленно ответила Вика, – с тобой точно все нормально?

– Правда, – утвердительно ответил я, и посмотрел на корабль, который появлялся то на одном экране, то на другом. Наконец он сделал маневр и стал уходить прямо по курсу вперед. Прошло минуты две, и мы вновь услышали голос диспетчера:

– Прямо по курсу наблюдаю поле неизвестного происхождения. Судя по имеющимся в базе данных признакам, оно соответствует полю, сквозь которое мы прошли, оказавшись в данном месте пространства. Время контакта пятьдесят одна секунда. Учитывая, что в нашем распоряжении осталось пять сотых процента энергии, маневрировать для избежания контакта с полем не представляется возможным. Кроме того, учитывая, что предыдущий контакт был безопасен с точки зрения здоровья для членов экипажа, курс остается прежним.

– Что произошло, почему с тобой не было контакта? – спросил Гройдеван.

– Вопрос некорректен.

– Повторяю, почему на мой запрос было молчание, что произошло?

– Вопрос непонятен.

– Да что, черт возьми, происходит. Вопрос, где ты был последние три минуты, после последнего сообщения, которое внезапно оборвалось?

– Не понимаю вопроса. Данных нет, ответить не в состоянии.

– Ну и, – Гройдеван хотел, было выругаться, но в этот момент, диспетчер сообщил:

– Корабль вошел в поле.

Впрочем, мы это и сами поняли. Как только мы вошли в поле, экраны снова поменялись местами, а звезды на небосклоне снова изменили свое положение. Сразу вслед за этим раздался голос диспетчера:

– Судя по расположению звезд, корабль находится, – диспетчер сделал паузу, словно не поверил собственным расчетам и пытается их перепроверить, но видимо ошибки не было, и потому он произнес, – мы на подходе к Хемлине. Подлетное время двадцать одна минута.