Текст книги "Посланники небес (СИ)"

Автор книги: Аристарх Нилин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Вечером мы собрались в кают-компании, как мы прозвали одну из комнат, где периодически проводили совместно время, или просто, чтобы поговорить или обсудить какие-то вопросы. В этот раз Фейнхотен оповестил, что хотел бы обсудить ряд вопросов со всеми. Мы расселись за большим металлическим столом, который стоял посреди комнаты. Фейнхотен обвел присутствующих взглядом:

– Я знаю, что всем нам не просто. Мы оторваны от большого мира и не имеем никаких сведений относительно судьбы наших родных, близких, вообще не знаем, что творится. Единственная возможность узнать о том, что происходит, сделать пробный бросок на корабле в расположение одной из звездных систем или в район центральной базы Федерации. Однако есть определенная доля вероятности потери корабля, в этом случае, мы можем обречь себя остаться здесь на неопределенно долгое время, поэтому, я хотел бы услышать мнение каждого по данному вопросу, после чего я приму решение.

– А почему есть опасность потери корабля? – неожиданно спросила Вика.

– Дело в том, что в случае, если система подверглась нападению Галактиан, а мы об этом не знаем, то при входе в расчетную точку перехода, мы рискуем попасть в область воздействия звезды, находящейся в состоянии угасания. Это очень опасно. Мы можем просто погибнуть, – ответил Флон.

Молча, выслушав Фейнхотена и пояснения Флона, все призадумались, прежде чем ответить или высказать свое мнение, и потому воцарилась тишина. Каждый думал и решал, что сказать или предложить. Воцарившееся молчание первым нарушила Хлоя, которая с присущей ей спокойствием и рассудительностью, сказала:

– Оставаться в неведении о том, что происходит в мире, значит, увеличивать нервное напряжение каждого, что неминуемо приведет к нервному срыву, чего никто из нас не хочет, однако это неизбежно, поскольку ничто так не влияет на состояние человека, как неизвестность, следовательно, посылка корабля необходима.

– Да но, в таком случае… – попытался сказать Зумертек.

– Минуту, я еще не закончила. Теперь, что касается разведывательного полета, если так можно выразиться. Здесь, насколько я правильно понимаю, есть два пути. Первый, полететь всем вместе и соответственно всем вместе рисковать, в случае если мы окажемся в неблагоприятных условиях. Второй, полететь одному или частично, кто изъявит добровольное желание и не захочет оставаться на станции. Вот собственно и все что я хотела сказать. Никаких других вариантов я не вижу.

– А я вижу, – снова вставил слово Зумертек, – если нам дали координаты этой станции, значит, о нас знают, где мы находимся и, следовательно, к нам могут прилететь в любой момент, а раз так, то к чему спешить с посылкой корабля. Можно еще какое-то время подождать.

– Интересно и сколько вы прикажете ждать? Месяц, год или может быть до конца света, когда мы увидим, как погаснут все звезды на небе, и мы поймем, что мы последние остались в живых в нашей Галактике, и будем терпеливо дожидаться, когда нас, наконец, вычислят и найдут, только улететь я думаю, нам уже не дадут, – зло сказала Беленгина.

Мы с Викой молча сидели и слушали все это. Если честно, то я не знал, как поступить в данной ситуации, так как с одной стороны мне тоже было не по себе от неизвестности, но с другой стороны, мне вовсе не хотелось оставаться на станции, посылая корабль неизвестно куда. Пока я размышлял над этим и почти перестал слушать возникшую перебранку относительно того, следует или нет лететь и если да то всем или одному, я неожиданно отчетливо услышал Викин голос, которая вдруг обратилась к собравшимся:

– Возможно, с моей стороны некорректно выступать с каким-либо предложением, поскольку мы с мужем являемся представителями цивилизации, которая даже не входит в состав Звездной Федерации, однако в создавшихся условиях, я все же хотела бы позволить себе высказаться по данному вопросу. Если мы оставим все, как есть и никуда не полетим, то мы, безусловно, в условиях отсутствия какой-либо информации, будем напряжены, и это напряжение будет нарастать с каждым днем. В этом я полностью согласно с Хлоей. С другой стороны, если мы пошлем кого-то на корабле, то для всех оставшихся напряжение лишь многократно увеличится. Следовательно, вывод напрашивается сам собой, необходимо всем вместе сделать, как у нас на Земле говорят, «разведку», но предварительно тщательно продумать куда именно.

Вика замолчала и села. Я был поражен, как лаконично и дипломатично выступила Вика, которая до этого очень редко выступала по какому-либо вопросу, и в основном лишь интересовалась вопросами жизни и быта на планетах, откуда прилетела Хлоя и другие члены нашего коллектива.

В этот момент Фейнхотен поднялся со своего места и сказал:

– Что же, я целиком и полностью поддерживаю точку зрения Виктории и принимаю следующее решение. Завтра в девять ноль, ноль мы все отправляемся на корабле в направлении Криптона. Эта планета в окрестностях угасающей звезды, поэтому маловероятно, что она подверглась атаки. Там находится большая исследовательская станция. Я уверен, что там мы сможем получить информацию о том, что происходит в Галактике. Если вопросов нет, то прошу разойтись. Посадка на корабль в восемь сорок пять.

Как ни странно, возражений не последовало, и все молча разошлись. Однако наши планы были нарушены через два часа, когда Флон, который в это время дежурил в лаборатории, и занимался мониторингом окружающего пространства, следил за защитным полем станции и другими вопросами, неожиданно оповестил всех, что получен сигнал о возмущениях на подступах к системе, что говорило о прилете космического корабля.

Глава 5

Прошло томительных полчаса, прежде чем мы вздохнули с облегчением. К нам двигался транспортный корабль Федерации, на котором, как следовало из сообщения, полученного от командира корабля, находилось более тысячи беженцев с одной из планет Федерации. Их прилет должен был дать нам информацию о происходящих событиях и одновременно вызвал необходимость в срочном порядке заняться вопросом размещения столь большого количества вновь прибывающих. Прошло около трех часов, когда мы увидели на главном мониторе, который был установлен в одной из лабораторий, переоборудованной под главный пост наблюдения, транспортный корабль. Он завис над станцией на орбите спутника. Я лишь однажды наблюдал сколь велико разнообразие кораблей, летающих под флагом Федерации. Это было, когда мы пришвартовывались к международной станции. Однако, корабль, который предстал на экране, был совсем иной конструкции. Десять сигарообразных цилиндров, видимо являющихся транспортными секциями, сцепленные между собой инженерными конструкциями, а в центре двигательный и командный отсеки и три платформы с кораблями-челноками.

После недолгих переговоров, был определен порядок приема прилетевших на станцию. Было решено, что челноки будут доставлять на базу людей группами по пятьдесят – шестьдесят человек и по мере их размещения, доставлять новых.

Фейнхотен, которому ранее не доводилось заниматься вопросами подобного рода, был крайне возбужден, и порой создавалось впечатление, что он растерян и не знает что делать. Однако с первой же партией прибывших беженцев, на станции появилось несколько специалистов, которых у нас назвали бы профессиональными спасателями или что-то в этом роде. Они быстро оценили ситуацию на станции и с безмолвного согласия Фейнхотена, взяли руководство в свои руки. В первую очередь, необходимо было, в срочном порядке задействовать все пять помещений, которые мы до этого не использовали, поскольку они были разбросаны по всему кораблю. Далее, необходимо было сделать полный анализ состояния станции в целях реанимации наименее поврежденных помещений для их повторного использования и наконец оценить общую обстановку на станции на предмет длительности проживания столь большого количества людей.

Нам не терпелось узнать, что происходит в мире, но суматоха, которая сопровождалась с прибытием беженцев, была столь большой, что всем было не до вопросов. Когда начали прилетать челноки, я обратил внимание, что вновь прибывшие небольшого роста и внешне резко отличаются от землян. Глядя на то, как они себя ведут, я вначале не мог понять, в чем дело. Они напоминали школьники младших классов или детского сада. Держались очень организованно и в тоже время, весьма беспокойно. Именно из-за их необычного внешнего вида, я не понял сразу, что это были дети. Они держались группами по несколько человек. Каждую группу возглавляло двое взрослых, по всей видимости, воспитатели или учителя. Последними на станцию прилетела группа специалистов, сопровождающая детей. Только к концу дня прибывшие на станцию были кое-как благоустроены, и можно было передохнуть, а заодно получить хоть какую-то информацию.

Вика осталась с Сашей, а я присоединился к остальным в кают-компании, куда помимо нас пришло несколько человек, из числа тех, что прилетели с детьми. Гулиссон, как звали руководителя группы беженцев с планеты Планта, рассказал нам о том, что было ему известно о вторжении.

– Корабли Галактиан, как называли себя пришельцы из соседней Галактики, вошли небольшой группой с двух противоположных сторон и практически сразу, без какой-либо разведки начали атаку. Поскольку они достаточно хорошо знали структуру и состав всех звездных систем входящих в состав Федерации, они в первую очередь нанесли удар именно по тем звездным системам, которые входили в её состав. Первые удары сразу показали всю мощь их оружия. Они пронзали систему насквозь, затем наносили удар по звезде внутри созвездия, вызывая «сумеречный эффект» и тут же исчезали в просторах космоса. Получив импульс неизвестной нам природы, звезда приходила в нестабильное состояние, и в течение нескольких дней начинался процесс её сверхбыстрого «умирания», который продолжался несколько дней в зависимости от её массы. Этот процесс вызывал необратимые процессы, которые приводили в свою очередь к гибели планет, имеющих стабильное планетарное состояние. По окончании «жизни» звезды происходил её взрыв и возникновение новых объектов, в частности черных дыр, пульсаров, нейтронных звезд, что в любом случае вело к гибели всей планетарной системы в целом. Весь процесс занимал столь малое время, что спастись, как правило, удавалось очень небольшому количеству населения. К моменту, когда мы покинули нашу планету, по нашей звезде уже был нанесен удар, и надежд уже никаких не оставалось.

Он закончил свой рассказ, и мы сидели и не знали, о чем еще спрашивать. Столь страшными и фантастически невозможными казались его слова. Я мысленно представлял себе мощь и силу Галактианских кораблей, но на ум ничего не шло. Я даже не мог представить себе, что такое возможно. Мои размышления прервал голос Фейнхотена.

– Как много звездных систем к моменту вашего отлета они атаковали и поразили и есть ли хоть какие-то данные о противостоянии их кораблям?

– Наша звездная система была шестой с начала вторжения в Галактику. Что касается отпора, то точных данных у меня нет, но известно одно. Когда их корабли вошли в нашу систему, попытка отразить их атаку, была безуспешной. Они просто уклонились от боя, при этом атаковали всего семью кораблями, прошли на линию поражения звезды, после чего покинули систему.

– Значит ли это, что попытка хоть как-то помешать им, использовать имеющиеся виды оружия, не удалась?

– Да. Были использованы все имеющееся в нашем распоряжении виды оружия, включая антипротонное, но все оказалось безуспешным.

– Но этого не может быть, – воскликнул Зумертек, – ничто не в состоянии противостоять антипротонному заряду. Это противоречит всем законом природы.

– Возможно, вы правы, – с горечью сказал Гулиссон, – но для того, чтобы это проверить, необходимо попасть в корабль пришельцев. Они двигались на скоростях, которые не позволили нам сделать прицельный удар, а использование энергетических генераторов так же было мало эффективно. Кроме того, их корабли избрали тактику «заманивания». Они подходили к планете, в надежде, что мы произведем удар антипротонным зарядом, а сами в этот момент непостижимым образом проходили планету насквозь. В результате такой тактики в некоторых случаях, использование антипротонного оружия приводило к катастрофическим последствиям. Планеты получали удар такой мощи, что по существу означало их уничтожение.

– Так что же теперь будет? – раздался голос Хлои.

– Не знаю, одно могу сказать, пока мы бессильны, и до тех пор, пока мы не выясним их слабые места и не научимся их уничтожать, мы ничего сделать не сможем.

– А станция Федерации цела? – раздался чей-то голос.

– Когда мы улетали, была цела. Но, как мне известно, там тоже шла эвакуация.

– Но ведь пригодных мест для жизни, исключая конечно обжитые планеты не так много в Галактике. Точнее их достаточно много, но для этого необходимо время и силы, чтобы приспособить их для жизни сотни миллиардов мыслящих существ, каков выход? – снова раздался голос и я увидел, что его задала Беленгина.

– Я не знаю. Слишком всё быстро и неожиданно произошло. Никто в Галактике не мог предположить, что такое возможно, что опасность может возникнуть для всех живущих в Галактике одновременно. Я знаю, что в сложившихся условиях нет даже четкой координации действий, поэтому эвакуация идет практически стихийно. Вполне возможно, что завтра к нам прилетит еще один транспорт, и встанет вопрос, как быть и что делать.

Все так устали за день, что постепенно стали расходиться. С тяжелыми думами я тоже поднялся, чтобы пойти и рассказать обо всем Вике. Уже в коридоре ко мне присоединился Фейнхотен. Он шел, ссутулившись. Я никогда не видел его таким, а когда он поднял голову и посмотрел на меня, еще более поразился его грустным глазам. В этот момент я подумал, что он достаточно пожилой человек и лишь из-за своей внеземной внешности я не сразу понял это. Подойдя к нему, и возможно не желая того, вдруг сказал:

– Знаете, я через все это уже проходил. Для моего мира все выглядело точно так же как сейчас. Почти безнадежно. Но судьбе было угодно в обоих случаях изменить историю. Значит, всегда есть надежда на лучшее. Безвыходных ситуаций не бывает.

Он посмотрел на меня и ответил:

– Сергей, я согласен с тобой, только на данный момент все слишком печально и трагично.

– А если задействовать машину времени, попытаться снова заглянуть в будущее, возможно, там мы сможем найти ключ к разгадке того, в чем сила Галактиан, а возможно узнать и слабую сторону. Не может быть, чтобы этого не было. Вы согласны со мной?

– Не знаю, хотя думаю, что в этом ты прав, но для этого необходимо возвратиться на базу, которая возможно уже уничтожена.

– А если нет? В принципе риск есть всегда, но ведь можно же его как-то уменьшить?

– В принципе да, можно, например, подойти к системе на большем расстоянии, чем при стандартной процедуре межзвездного броска, – и Фейнхотен задумался.

– Вот видите, и потом, насколько я понял из услышанного, Галактианские корабли даже не вступают в боевые действия, а сразу атакуют звезду, значит, в случае чего, мы сможем улететь обратно.

Фейнхотен внимательно посмотрел на меня и неожиданно спросил:

– Полетишь со мной?

– Полечу, – не колеблясь, ответил я.

– Тогда через час жду тебя у себя.

Мы разошлись в разные стороны. Я вернулся к себе. Вика укладывала Сашку спать и, увидев меня, молча показала рукой на еду, стоящую на столе. Я осторожно сел за стол, но есть совсем не хотелось, хотя за целый день почти ничего не ел. Прошло минут десять. Саша заснул и Вика, поправив одеяло, присела напротив меня.

– Что, все плохо? – тихо спросила она.

– Хорошего мало. Галактианские корабли, как их называют, методично убивают жизнь в Галактике, уничтожая одну звезду за другой в обитаемых системах.

– Ты обратил внимание, прилетевшие на корабле в основном дети.

– Да, я в начале не понял. Такое ощущение, что это детский дом или школа, кто их знает.

– Какие планы на будущее?

– Решено завтра утром собраться и наметить план действий, правда, у меня несколько иные планы.

– Что значит иные? – Вика инстинктивно почувствовала, что я опять куда-то собрался.

– Через час мы с Фейнхотеном летим обратно на базу. Если она еще существует, мы хотим заглянуть в будущее. Только так мы сможем узнать хоть что-то о способах борьбы с ними.

– Но почему ты?

– Потому что я предложил это Фейнхотену.

– А почему он не хочет взять кого-то из своих сотрудников?

– Потому что он выбрал меня.

Вика внимательно посмотрела на меня, и я увидел, как на её глазах появились слезы.

– Викуша дорогая, ты пойми, от судьбы не уйти. Мы прошли через столько испытаний, что одним больше одним меньше не имеет значение.

– Я не хочу тебя потерять, ты понимаешь это?

– Понимаю. Я тоже не хочу. Я терял тебя и знаю как это невыносимо тяжело, но поверь, сейчас пришло время, когда каждый день, час, минута, стоят гораздо больше чем раньше. Но это не значит, что мы должны сидеть и ждать, когда истекут они и придет наш ссудный день, и мы все погибнем. Если есть хоть малейший шанс что-то изменить, мы должны пожертвовать этими мгновениями и возможно они принесут нам спасение.

Она обняла меня и, поцеловав, сказала:

– Помни только одно, я люблю тебя и хочу, чтобы ты вернулся, пожалуйста.

– Обещаю.

Мы сидели и молча глядели друг на друга, хотели навсегда запомнить в своей памяти любимые черты, словно боялись, что нам не суждено встретиться вновь.

– Все мне пора.

Вика кинулась ко мне, и мы еще некоторое время стояли и целовались. Потом я подошел к кровати, где лежал Саша, посмотрел на его мирно спящее лицо, и осторожно поправив одеяло, молча вышел.

Фейнхотен и Гройдеван уже ждали меня. Я не успел войти, как он сообщил, что наш отлет согласован, и мы можем отправляться. Учитывая, что на орбите находится транспортный корабль и три челнока, возражений не было. Мы направились к шлюзовому переходу. Подходя к нему, я увидел, что там нас ждали Хлоя и Флон. Мы уже были одеты в скафандры. Фейнхотен дал последние указания своим сотрудникам, и мы попрощались. По тому, как Хлоя и Фейнхотен смотрели и прощались друг с другом, я понял, что я не ошибся в своих догадках, по поводу их взаимоотношений.

Пройдя через шлюзовую камеру, мы пошли к кораблю. Гройдеван дал команду на отключение защитного экрана, и мы поднялись на борт корабля. Прошло совсем немного времени, и корабль оторвался от поверхности спутника и направился в район перехода. Мы летели чуть больше часа, и все это время никто не проронил ни слова. Только перед тем как войти в образующуюся впереди нас зону перехода Гройдеван произнес:

– Координаты заданы летим?

– А что разве есть выбор? – заметил я.

– Да нет, это я так к слову, – и он направил корабль в образующуюся прямо по курсу черную дыру. Как всегда экран погас, и началась дикая болтанка. Минута, другая и корабль выскочил на другом конце Галактики. Экран снова засветился, и ожившая техника сообщила нам, что станция, планета и вся звездная система в полном порядке. Мы радостно перевели дух, и Гройдеван взял курс на Хемлину, а Фейнхотен тем временем начал связываться с руководством.

Когда мы пришвартовывались на одну из посадочных площадок станции, мы уже имели информацию о состоянии дел.

Корабли Галактиан методично уничтожали звездные системы, входящие в состав Федерации. Какой либо последовательности не было, они действовали согласно теории вероятности, поэтому предугадать какая из систем подвергнется очередному удару, было невозможно. Тем не менее, первая волна паники на планетах улеглась, и Координационный Совет принял решение о немедленном развертывании всех сил и средств в направлении заселения планет на так называемых «погасших» звездах. В Галактике было достаточно таких звездных систем. Главная трудность заключалась в том, что они были подобно спутникам планет, на них не было атмосферы, поверхность была покрыта слоем песка, кратерами от падающих метеоритов и горными породами. Жить на таких планетах можно было только либо под землей, либо на поверхности, но в любом случае необходимо было строить искусственные города. Учитывая это, а так же сложившуюся ситуацию, и дефицит времени, Совет выбрал наиболее оптимальное решение. Задействовать для переселения те планеты, которые хоть в какой-то мере использовались при добыче полезных ископаемых, где были хотя бы транспортные терминалы, горные разработки, и небольшие поселения обслуживающего персонала.

Вторым направлением для эвакуации, было использование звездных систем, которые не входили в состав Звездной Федерации. Наконец, третьим направлением были так называемые «перспективные» планеты, которые имели атмосферу, на них были растительная и животная жизнь и они рассматривались как среда для заселения разумной жизнью, но не успели пройти даже начальной стадии подготовки и практически оставались нетронутыми современной цивилизацией.

Для всех этих целей в открытый космос за пределы звездных систем были выведены тысячи заводов по производству телепортационных средств перехода и автономных комплексов для создания на их базе наземных и подземных городов на планетах. Одновременно с изготовлением, шел процесс переселения людей.

Параллельно с этим строились корабли для временной отправки людей в космос в ожидании, когда транспорт с ними сможет принять та или иная планетарная система, которая по мере монтажа оборудования сообщала о возможности приема новых беженцев. По сути, в Галактике происходило вселенское переселение народов.

Несмотря на трагизм сложившейся ситуации, жизнь продолжалась, более того она потребовала собрать все силы, энергию и мощь, чтобы не просто выжить, а приспособиться и сохранить, как можно больше человеческих жизней до тех пор, пока не будут найдены способы борьбы с агрессией.

Тем временем мы пришвартовались и, пройдя к телепортационному переходу, оказались в одной из лабораторий. Большая часть сотрудников покинула станцию, но небольшая группа продолжала вести работы, а несколько сотрудников в срочном порядке телепортировались, как только получили сообщение, что шеф Фейнхотен прибывает на станцию. Когда мы вошли, сотрудники лаборатории обрадовались прилету их руководителя, который сразу же попросил сообщить о результатах, которые были получены за это время. Один из сотрудников, которого звали Золанбранг, сообщил следующую информацию:

– За время вашего отсутствия мы четыре раза выходили за пределы временного континуума. Результаты трех первых показали практически одинаковые результаты. Максимально допустимый бросок во времени составил восемнадцать и два десятых года. Дальнейшее сканирование временного пространства не дало никаких результатов.

– А что с четвертым экспериментом? – спросил Фейнхотен.

– В том-то и дело, что с четвертым экспериментом, который мы закончили буквально накануне вашего прилета, чуть меньше часа назад, произошло что-то непонятное. Мы как всегда начали отсчет с максимального времени, сто единиц, с последующим уменьшением.

– И что? – нетерпеливо спросил Фейнхотен.

– Однако на этот раз, как только мы начали отсчет, произошел непонятный скачок в сторону увеличения до двухсот, затем началось прохождение временного барьера, однако в этот момент мы потеряли контакт и фактически никаких данных не получили.

– Значит, вы так и не вошли в зону, хотя отсчет начался?

– Да, такого раньше никогда не было.

– Ну что же надо повторить еще раз. Вполне возможно, что всему виной могли быть мы.

– Вы? Но почему?

– Потому, что мы приняли решение о возвращение на станцию практически спонтанно, без какой-либо предварительной подготовки или договоренности и, следовательно, могли определенным образом повлиять на ход времени, а поскольку вы проводили свой эксперимент в тот момент, когда мы проходили межзвездное пространство и, своего рода, выпали из времени на определенном этапе, мы могли внести коррективы, которые и привели к сбойной ситуации во время эксперимента. По крайней мере, это единственное, что приходит мне на ум в данный момент. Другого объяснения я не вижу, впрочем, если у кого есть другие предположения, прошу высказываться.

– Да нет, собственно мы еще даже не успели обработать те данные, которые получили, чтобы сказать что-то определенное, но похоже, что вы правы.

– Раз так, то через сколько времени мы сможем повторить эксперимент?

– Энергоблок будет готов через пять часов не раньше.

– Хорошо, а пока расскажите, что вы наблюдали в предыдущих сериях опытов.

– Сканирование показывает одно и тоже, гибель практически всех обитаемых звездных систем входящих в Федерацию и последующее массовое вторжение Галактиан. При чем, что интересно, их корабли существенно отличаются от тех, которые атакуют нас сейчас.

– Вот как, а что с эвакуацией?

– Ничего, прошла достаточно успешно.

– Что значит успешно, а почему тогда мы не можем пройти в будущее на более дальний срок?

– Спросите что-нибудь полегче. В том-то и дело, что мы не можем понять, чем обусловлено, что более глубокое проникновение не удается. Объяснений нет никаких.

– Странно, очень странно. Хорошо, мне надо посмотреть материалы и подумать.

Фейнхотен взял несколько кубиков с записанными на них результатами экспериментов и пошел в кабинет, чтобы просмотреть. Нам с Гройдеваном ничего не оставалось, как пройти в общий зал и чем-то заняться. Гройдеван решил перекусить, а я выпил соку, присоединился к сотрудникам лаборатории, и с любопытством стал рассматривать установку. Не удержавшись, спросил одного из них:

– Это и есть машина времени?

– Да, именно с помощью неё мы проникаем в будущее.

– Странно, она существенно отличается от той, которую я видел у биокиборгов с планеты Эф.

Сотрудник, который ответил на мой вопрос, с удивлением посмотрел на меня и спросил:

– А вы видели их машину?

– Да и даже испробовал её на себе, возвратившись на несколько лет в прошлое.

– Теперь понятно, почему она отличается от нашей. Машины времени бывают двух типов. Одна, которая работает в прошлое, а другая, которая работает в будущее.

– Надо же, никогда не думал, что машины времени различаются в зависимости от того, куда направляется исследователь.

– Конечно, это принципиально разные машины.

– А в чем же их отличие и в том и в другом случае вы перемещаетесь во времени. Почему же тогда принципы перемещения различны?

– Сразу видно, что вы не знакомы с общей теорией временного перемещения. Дело в том, что, перемещаясь в прошлое, человек может совершить это перемещение реально, то есть возвратиться в точку, заданную машиной. При этом перемещение может быть осуществлено не только человеком, но и любого материального объекта, например космического корабля. Объект может либо остаться там, либо вернуться в исходную точку.

– Постойте, но я ведь смог переместиться на машине времени в прошлое, а потом на корабле перенестись в будущее?

– Вы заблуждаетесь. Еще раз поясню. В прошлое вы попали из своего времени, и в него же вернулись. Стало быть, вы переместились из своего прошлого в настоящее, а не в будущее, как Вам казалось. Вы лишь на время оказались в прошлом, но за это время сумели изменить будущее и вновь вернулись в текущее время.

– А чем же отличается тогда машина времени, позволяющая заглянуть в будущее?

– Тем, что фактически, мы лишь можем заглянуть в будущее, а не изменить его. Отправляясь в будущее, вы остаетесь в настоящем времени, а ваше сознание отправляется в будущее и наблюдает происходящие в нем события. Вы, своего рода, сторонний наблюдатель, повлиять на будущее вы не в состоянии, поскольку фактически там не присутствуете.

– Вы хотите сказать, что человек не может побывать в будущем и потом вернуться назад?

– Совершенно верно, не может. Таковы законы мироздания. Будущее на то и есть будущее, что его можно лишь увидеть. Но, даже увидев его, вы, тем не менее, воздействовали на него, поскольку полученная информация влияет на ход развития на данном отрезке времени и, следовательно, в той или иной мере изменяет его.

– Можно еще вопрос? – в задумчивости спросил я.

– Конечно. С удовольствием отвечу на все ваши вопросы.

– Скажите, а почему, собственно говоря, чисто технически нельзя в будущее отправить не сознание, а самого человека?

– Я же вам объяснил. Это физически невозможно сделать.

– Хорошо, но ведь принцип создания временного потока одинаковый в обоих случаях. И там и там действует направленный луч. Почему же в одном случае можно направить человека, а в другом нельзя?

– Как вам объяснить, чтобы вы поняли, – он на секунду задумался, а потом сказал, – представьте себе, что временной поток это река. Вы находитесь на берегу и у вас есть лодка, а весел нет. Как бы вы не старались, лодка будет плыть только в одном направлении, по течению реки. Так и здесь. Физически отправиться можно только по течению реки, то есть я хотел сказать, только в прошлое. Понятно?

– Не очень, – сказал я, и с настойчивостью школьника, снова спросил, – а если оснастить лодку мотором или хотя бы веслами, тогда можно плыть и против течения. И вообще, вы пробовали хоть кого-то отправить в будущее или нет?

Сотрудник, которого я уже довел до состояния, что он готов был согласиться со мной на что угодно, стараясь оставаться как можно спокойнее, сказал:

– Пробовали, конечно же, пробовали, не человека естественно, а материальные предметы. Только сделать это невозможно. Теория говорит и практика подтверждает, что перемещение в будущее возможно, но лишь сознания и то, в не материализованной форме, а в виде так называемой изометрической проекции.

Я хотел, было еще кое о чем спросить, но понял, что и так достал собеседника своей назойливостью и некомпетентностью в данном вопросе, поэтому поблагодарил его за интересную беседу и направился просто побродить по залу, где стояла машина времени. В конце концов, бесцельное хождение мне надоело и, пристроившись в укромном месте, попытался уснуть, так как основательно устал, да и времени оставалось до начала эксперимента довольно много. Задремав, я скорее чувствовал, как, что-то где-то гудит, слышались голоса сотрудников и команды, передаваемые на центральный пост. Видимо проходили последние тестовые испытания всех узлов и агрегатов установки.

Пойдемте, шеф Фейнхотен пришел, – услышал я голос проходившего мимо сотрудника. Я поднялся и пошел вслед за ним.

Все собрались в центральном зале. Не было только Гройдевана, который, как выяснилось позже, вернулся на корабль.

– Итак, – произнес Фейнхотен, – я ознакомился с результатами экспериментов. Что касается последнего, то действительно, его результаты весьма непонятные и возможно я ошибался, когда сказал, что мы в какой-то степени повлияли на его исход, хотя возможно, что это действительно имело место. В любом случае необходимо повторить эксперимент и чем скорее, тем лучше. Сотрудник, которого звали Унторг, давший мне накануне исчерпывающую информацию относительно вопросов перемещения во времени, сказал, что импульсные аккумуляторы готовы и можно начинать эксперимент.