Текст книги "Не чужие (СИ)"
Автор книги: Арина Вильде
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Глава 43. Лера
Странный шум будит меня посреди ночи. С запозданием понимаю что это мой телефон. У Давида, кажется, уже вошло в привычку звонить мне когда я сплю.
– Алло, – мой голос едва слышно, глаза слипаются обратно.
– Привет. Все хорошо там у вас?
А вот Давид бодрый как всегда. Он вообще спит когда-то?
– Да.
– С Игнатом нашли общий язык? – интересуется он, я открываю рот чтобы сказать “да”, но мешкаю.
В конце концов говорю то что думаю.
– Он странный. Прости, конечно, это твой друг, но он… с ним мне немного не по себе. Когда ты вернешься?
Давид усмехается.
– Не стоит извиняться, Лер. Я же не извинялся когда говорил что подруга твоя Лидка еще та шалава.
– Давид, – с нотками упрека в голосе перебиваю его.
– А что, хочешь сказать что я не прав? Ты слишком наивная, Лера. Вот тебе факт номер один: когда мы на речке были, я ночью решил пройтись и застал ее с Ромой в машине. Нужно ли уточнять чем они там занимались, пока Егор спал в домике рядом?
– Я н-не верю, – горло сжимает неприятный спазм. – У Лиды характер скверный, но она не такая.
– Ну да, ну да. Подруга твоя проверку верности не прошла, короче. Поэтому Егор и бортанул ее спустя какое-то время.
Между нами повисает молчание. Я пытаюсь переварить сказанное только что Давидом. Сон как рукой сняло.
– Она сказала что сама его бросила, – как-то неуверенно говорю я, на что Давид лишь фыркает, а я решаю сменить тему разговора. – Ты соскучился по мне? Как-то так неправильно получилось, мы поженились и ты сразу уехал.
– Такая у меня работа, Лер, что поделать? Ты, кстати, не стесняйся, напрягай Игната если что нужно.
– А он надолго здесь? – с надеждой на то что он скоро уедет, спрашиваю я.
– Не знаю. У него какая-то сделка должна быть. Как оформит так и уедет.
– Ясно, – немного расстроенно выдыхаю я. – Я спросить у тебя хотела, может переклеим обои в спальне и мебель новую закажем? У меня на карточке если что деньги есть.
Я задержала дыхание, а на том конце провода повисло молчание.
– Ты права, надо бы обновить, – задумчиво произносит Давид. – У меня все времени не было. Я ее как купил, так ничего там не менял.
А потом добавляет уже более резким и холодным тембром голоса.
– В столе в нижнем ящике – деньги. Возьми оттуда сколько нужно. Узнаю что купила за деньги отца – выброшу все нахер через окно. Когда приеду пойдем в банк и сделаем тебе привязанную к моему счету карту.
Пульс участился а горло свело спазмом от его слов. Обидно становится от этой грубости. Всегда он так – сначала все хорошо, а потом резко меняется, словно его собака покусала.
– Поняла? – по-своему расценивая мое молчание спрашивает муж.
– Да. И мог об этом как-то мягче сказать. Не обязательно каждый раз на меня орать, – раздраженно говорю в трубку.
– Прости. Избытки профессии. Мои олухи каждый день получают. В общем, ты поняла: Игната напрягать не стесняйся, деньги бери не стесняйся, приеду покажешь что там придумала.
– Хорошо. Пока.
– Сладкий снов.
Я раскидываю руки по сторонам, лежа на кровати. Уснуть теперь будет сложно. Еще и шаги по квартире Игната слышны. Что он в такую позднюю ночь делает?
А утром я не успеваю даже позавтракать. Картины нужно отправить на выставку уже сегодня. Поэтому я одеваюсь и сбегаю из дома. Неприятной неожиданностью оказывается то, что колеса моего автомобиля оказываются проколотыми.
– Тебе бы гараж присмотреть, здесь по ночам куча всяких отморозков шастает.
Я вздрагиваю от мужского голоса за спиной. Пугливо оборачиваюсь и удивленно вскидываю брови, увидев Игната.
– Давид вернется и попрошу его заняться этим, – пожимаю плечами.
– Давай подкину тебя, я все равно весь день свободен, – предлагает Игнат, а я едва сдерживаюсь чтобы не выкрикнуть громко “Нет!”.
– Спасибо, но… я лучше вызову такси. Не хочу тебя напрягать, – напряженно улыбаюсь ему, доставая из рюкзака телефон.
– Ты не напрягаешь. Идем, мой автомобиль вон там, – он выжидающе смотрит на меня, я же не решаюсь сделать и шагу.
Не могу объяснить почему у меня реакция на Игната такая, но от него неприятный холодок по позвоночнику ползет.
– Давид просил меня приглядеть за тобой, так что считай я выполняю его указания. Идем.
И несмотря на его слова, отчего-то мне кажется что нянчиться со мной ему вовсе не хочется. Но он настаивает. Снова. И я сдаюсь, повторяя себе что если Давид ему доверяет, то и я должна.
Я сажусь на заднее сидение. Подальше от Игната. Но всю дорогу ловлю на себе его взгляд в зеркале дальнего вида. Он не пытается заговорить со мной и завести разговор. Просто молча ведет машину по указанному адресу, напоминая нашего водителя.
– Приехали. Тебя подождать? Ты надолго? – он выходит из машины вместе со мной.
– Скорее всего до вечера. Ой, совсем забыла, у тебя же ключей от квартиры нет. Вот, – я снимаю с плеча рюкзак, а потом застываю. В квартире деньги, документы, личные вещи. Можно ли его одного там оставлять? Насколько хорошо они с Давидом друг друга знают?
– Я заеду тогда вечером и заберу тебя, – он разговаривает со мной, но при этом взглядом сканирует все в округе.
– Не нужно, я… это лишнее, – быстро произношу я.
– Я все равно поблизости буду. Так что наберу тебя. Давид твой номер телефона дал, – настаивает на своем Игнат, вызывая во мне еще больше подозрений.
Нет, можно конечно предположить что он просто хочет помочь, но он не похож на добряка. Скорее на тех парней, что вызываются добровольцами в горячие точки, чтобы побегать с автоматом в руках, играя в Господа Бога.
***
Игнат и в самом деле ждет меня. Я замечаю его автомобиль через окно, когда в квартиру приезжают грузчики. И, о неожиданность! Игнат входит в мою студию вместе с ними. Вот так бесцеремонно, без стука. Мои работы его совершенно не интересуют. Он просто стоит в углу, прислонившись к стене плечом, и наблюдает за всем, раздражая меня своим присутствием.
Обратно мы едем в напряженной звенящей тишине. Он не пытается со мной флиртовать, ничего не спрашивает, не интересуется. Просто ведет машину. Странный до безумия мужчина.
Я практически выскакиваю из салона его автомобиля. Он еще не успел заглушить двигатель, а я уже на улице. Мчу к подъезду, надеясь что у Игната окажутся свои дела и он куда-то укатит.
Но, нет. Он тенью следует за мной.
– Слушай, тебе что нечем заняться, кроме как нянчится со мной? – спрашиваю его на следующий день, когда он увязался за мной в строительный гипермаркет.
Я все же воспользовалась предложением Давида: взяла из стола деньги и отправилась выбирать новые обои.
– Мне скучно и у тебя компания будет, – пожимает плечами Игнат.
Я фыркаю в ответ. Сегодня же уеду к отцу. И буду там оставаться, пока не вернется Давид.
Так и поступаю. Сразу после того как выбираю обои светло-бежевого цвета в нашу спальню и отвожу их в квартиру, собираю рюкзак с вещами и, сообщив Игнату что мне срочно понадобилось уехать к папе.
Возможно это было некрасиво с моей стороны, и совершенно негостеприимно, но оставаться с ним в одной квартире больше не могу. Он до безумия странный. Пугает меня до чертиков.
Давиду пишу короткое сообщение. Извиняюсь за то что не смогу как следует принять его друга, вру что некому за мелкими присмотреть пока папа в командировке, а Юля улетела на шопинг в Милан. И безумно радуюсь, когда через несколько дней мой телефон наконец-то оживает, а на экране высвечивается «Давид Котик».
– Алло, – томно шепчу в трубку. За окном уже стемнело, а я собиралась ложиться спать.
– Я уже в городе. Останешься у родных или забрать тебя? – спрашивает он.
– Конечно забрать, – радостно вскрикиваю я. – Я так скучала. Хочу поскорее увидеться. Ой, а я даже ничего не приготовила, – виновато говорю.
– Придумаем что-то. Я буду через минут сорок. Машина с тобой? Потому что я прямо с вокзала на такси поеду.
– Да, я на машине. И уже собираюсь. Жду тебя.
Мы прощаемся и я спрыгиваю с кровати, суетливо ношусь о комнате, собираясь. А потом сбегаю вниз по лестнице, зовя нашу домработницу.
– Что-то случилось? – появляется она в гостиной.
– Можете, пожалуйста, собрать мне с собой ужин? Там же осталось что-то? Курица, стейки, картофель запеченный? Салатик? – смотрю на нее с надеждой.
Давид скорее всего голоден после дороге и я, как самая лучшая жена, должна позаботиться обо всем.
– Конечно, Лерочка. С обеда еще остался лосось, могу и его поставить.
– Отлично! Спасибо! Вы тогда все собирайте, а я сейчас переоденусь и спущусь в кухню, – радостно улыбаюсь я, не в силах удержать эмоций.
Без Давида так тоскливо было. И совсем скоро мы снова будем вместе.
– У нас кто-то голодает? И куда это ты на ночь глядя собралась? – слышится за спиной строгий голос папы.
Я оборачиваюсь.
– Давид из командировки приехал. Заберет меня сейчас. Ты извини, папа, но наш совместный завтрак придется отменить.
Отец усмехается и качает головой.
– Молодежь. Иди уже, собирайся, а то трясешься как чихуахуа наших соседей.
– Бегу, пап! – радостно выкрикиваю я, обнимаю его, что абсолютно не свойственно в обычных ситуациях и, смутившись, поднимаюсь вверх по лестнице.
Время тянется безумно долго. Я уже с рюкзаком и пакетом с едой стою у окна, в ожидании мужа.
Наконец-то у ворот мигнули фары. Я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить себя, мысленно перечислила все что взяла с собой, схватила ключи от своего внедорожника и вышла из дома.
Сердце в груди бьется быстро-быстро. Я замечаю фигуру Давида. Он кивает парням из охраны, идет по дорожке к дому. Унять дрожь не удается. Даже дышать становится трудно при виде любимого.
На моем лице мимо воли растягивается улыбка.
– Привет, – выдыхаю я, когда мы останавливаемся друг напротив друга. И всю смелость словно рукой смело. Краснею, словно не мужа встретила, а понравившегося незнакомого парня.
– Привет, Лер. Ничего не забыла? Давай возьму, – перехватывает из моих рук рюкзак.
Давид в военной форме. Я так люблю его видеть в ней. Он такой мужественный и… сексуальный. Я уже представляю как буду расстегивать пряжку его ремня, как стяну с него одежду.
Я делаю шаг вперед, становлюсь на цыпочки и тянусь к его губам. Легкое касание и у меня бабочки в животе трепещут. Поцелуй короткий, обрывает его Давид.
– Поехали, а то твой отец за нами со второго этажа наблюдает, – подталкивает меня к внедорожнику у гаража.
Домой возвращаемся переговариваясь о всяких мелочах. И кот Давида, и мой в переносках на заднем сидении. Покинуть их я не смогла, доверить Игнату тоже.
Только сейчас вспоминаю о том, что друг Давида должно быть еще в квартире. И настроение сразу портиться. Я ведь мечтала побыть вдвоем.
– Что-то едой здесь пахнет, – принюхивается Давид, прерывая мои мысли.
– А, да, это твой ужин. Попросила домработницу собрать с собой. Ты ведь голоден? – поворачиваюсь к нему, устраиваясь полубоком.
– Безумно, – щурится Давид и я мне почему-то кажется, что речь шла совершенно о другом виде голода.
Мне внезапно в голову закрадывается шальная мысль. Я тянусь рукой к ширинке Давида. Поглаживаю его пах и ловлю его удивленный взгляд.
– С огнем играешь, солнышко, – обнажает ряд ровных зубов в хищной усмешке.
– А я не прочь обжечься, – говорю игриво, сжимая его член под штанами.
Давид резко выдыхает, сжимает руль пальцами крепче. Я же забираюсь пальцами под его резинку, дотрагиваясь до его затвердевшей горячей плоти.
– Хочу тебя, – без малейшего стеснения произношу я, двигая вниз-вверх по твердому стволу.
– Мы можем не доехать так до дома, – предупреждает муж.
– Я не против задержаться по дороге, – сама не ожидала от себя такого. Но хочется чувствовать тело Давида, прижаться к нему, ощутить его внутри, а дома Игнат. И ни о какой близости речи быть не может. Сейчас небось засядут на кухне за своими разговорами и обо мне забудут.
– Ну, если ты не против, то я знаю недалеко укромное местечко, где нам никто не помешает, – на мгновенье Давид отвлекается от дороги и бросает на меня жадный взгляд. А потом сворачивает в переулок и глушит мотор лишь тогда, когда мы оказываемся рядом с заброшенной стройкой у набережной.
Глава 44. Лера
Давид дергает вверх ручник, отодвигает назад сидение и выключает свет внутри, оставляя гореть лишь фары. Окна затемненные, поэтому снаружи никто не сможет нас увидеть.
– Иди сюда, – тянет меня за руку к себе. В его взгляде, голосе, движениях – я замечаю нетерпение.
Он заставляет оседлать его. Находит мои губы, целует, кусает и терзает. Я чувствую как душно становится в салоне, а еще у меня между ног так мокро, что когда его рука проникает мне под трусики, мне становится стыдно.
– Хочу в тебя.
Он выражается грязно и порочно, но это заводит еще больше. Я трусь об его пах, имитируя движения секса. Мы все еще в одежде, а так хочется уже оказаться без нее.
Давид приподнимается на сидении вместе со мной, стягивает вниз свои штаны вместе с боксерами и я жадно смотрю на его вставший член.
Я беру его в руку. Проводу большим пальцем по головке, размазывая капельку влаги, и не отвожу взгляда от его глаз.
Мне нравится как он смотрит на меня. С желанием. Похотью. Нетерпением. Я чувствую себя женщиной рядом с ним. Его маленькой женщиной.
Пока я дразню Давида, скользя ладонью вниз-вверх по члену, он стягивает с меня толстовку, опускает вниз чашечки лифчика.
С моего горла срывается хриплый стон, когда губы Давида впиваются в мою грудь. Он Он кусают и посасывает мои соски, грубо мнет ее руками, заставляя меня выгибаться дугой. Нам тесно на переднем сидении, но уже через несколько минут это не замечается.
Как хорошо что я одела спортивки. Стянуть их оказывается безумно просто и быстро. Пальцы Давида оказываются у меня между ног, растирая влагу у лона.
Я обвиваю руками его шею, прижимаюсь своей обнаженной грудью к его. Соски напряжены, между ног все горит. Я трусь о его пах и, кажется, могу кончить только от этого.
– А тебе уже можно? – внезапно спрашивает Давид, сжав руками мою талию. Все его тело напряглось, сдерживаться ни у него, ни у меня нет сил.
– Можно. Не волнуйся, – выдыхаю ему в губы.
Я не успеваю сделать вдох, как одним резким движением без промедлений он оказывается внутри меня. С горла срывается крик наслаждения. Он такой большой. Особенно это чувствуется в этой позе.
Он толкается в меня, а потом медленно выходит, продлевая агонию.
– Не думала что это может быть так, – шепчу в полубреду я.
– Как? – Давид одним резким толчком входит в меня и я вскрикиваю. Боль, граничащая с наслаждением. Как же хорошо.
– Так невероятно, – с трудом собираю мысли воедино, чтобы ответить ему.
Пошлые звуки заполняют салон автомобиля. А еще громкие дыхания и стоны. Нас хватает ненадолго. Я двигаюсь вверх-вниз на его члене, внутри меня все пульсирует. Я отдаюсь мужчине на переднем сидении автомобиля и мне это безумно нравится. А еще заводит. Кажется, Давид открыл во мне новый порок.
– Давай, детка, я сейчас кончу, – его пальцы с силой впиваются в мои бедра. А от осознания того, что Давид на пределе, все ощущения усиливаются и я чувствую как меня сотрясает оргазм.
Следом за мной доходит до вершины и мой муж. Резко выходит из меня и когда я беру его в руку, мощно изливается.
Я падаю на его грудь. Сил не осталось. В висках стучит, в ушах шум. Дышу тяжело, сердце стучит так, словно пробежала только что марафон.
Давид делает глубокий вдох и выдох. Все еще обнимает меня. Мы молчим какое-то время, приходя в себя.
А потом становится немного неловко. Страсть и желание проходят, наваливается реальность.
– Похоже, ты очень сильно соскучилась по мне, – Давид прерывает затянувшуюся тишину первым. Возвращает на место лямки моего лифчика и подает мне толстовку.
Я целую его в губы и перемещаюсь на пассажирское сидение, ударившись при этом головой о крышу внедорожника.
– Осторожней, – проводит рукой по моим волосам Давид. – Салфетки есть?
– Да, сейчас, – открываю бардачок и подаю ему пачку.
Давид приводит себя в порядок, мы синхронно пристегиваемся ремнями безопасности и возвращаемся обратно на оживленную улицу.
– Хорошо что нет пробок, я голоден как волк. Надеюсь, ты там побольше еды набрала, – усмехается он, прибавляя скорости.
Совсем скоро мы оказываемся перед серой пятиэтажкой. Я беру переноску со своим пушистиком, Давид наши вещи и своего Боцмана. У меня все еще коленки дрожат после секса с ним, а между ног до сих пор влажно. С трудом поднимаюсь на нужный этаж. Достаю из рюкзака ключи и открываю перед Давидом дверь.
Он проходит в коридор, кладет вещи на пол и щелкает выключателем.
– Игната нет, что ли? – оглядываюсь по сторонам, но ни обуви, ни верхней одежды мужчины не нахожу.
– Он уехал утром. Мы с ним разминулись, – поясняет Давид, а я сама не замечаю как выдыхаю от облегчения.
Мы снова вдвоем. И никаких чужаков в нашем личном раю.
– И очень хорошо что его нет, мы можем продолжить то что начали в машине, – плотоядно усмехается Давид, снимая с себя верхнюю одежду.
– А как же еда? Ты, кажется, был безумно голоден, – выгибаю бровь, сама же делаю несколько шагов назад, призывно смотря на него и снимая с себя одежду, в предвкушении нового секс-марафона.
– Еда подождет. У меня есть куда более важные вещи, – звенит пряжка ремня, Давид наступает. Через мгновенье я снова оказываюсь в его объятиях. И мне безумно хорошо. Невероятно.
***
На следующий день, к моей радости, у Давида выходной. Я уговариваю его пойти со мной в мастерскую, ведь обещание подумать не значит отказ. Завтра я улетаю, а так хочется побольше времени провести вместе.
Мы поднимаемся по ступенькам и уже перед дверью мне становится неловко. В прошлый раз я решила что умираю, поэтому мне было почти все-равно что он смотрел на мои картины, а вот сейчас у него будет время рассмотреть каждый уголок моего мирка. И очень волнительно будет узнать нравится ему или нет.
Давид перехватывает у меня связку ключей, открывает передо мной дверь, пропуская внутрь.
Я кладу свой рюкзак прямо на пол, спешу прикрыть тканью холст, над которым работала в последние несколько недель.
– Давно ты этим занимаешься? – расстегивая молнию ветровки, интересуется Давид.
На улице во всю уже разошлась весна. Еще немного и о верхней одежде можно забыть.
Я пожимаю плечами.
– Не помню точно. У меня мама хорошо рисовала, от нее передалось.
– Мне что делать нужно? – остановился он посреди комнаты, оглядываясь по сторонам.
– Для начала – раздеться, – с вызовом смотрю на него.
– Прости, солнце, но у меня есть правило – никаких моих обнаженных фоток. И, думаю, к живописи это тоже относится.
Я хмыкаю.
– Я я как чувствовала, что ты окажешься таким стесняшкой, – шучу, возвращаясь к своему рюкзаку. – Вот, одень их, только пуговицу не застегивай. И для изюминки образа лучше чтобы под низом не было боксеров.
Я бросаю ему камуфляжные штаны, на что его бровь удивленно ползет вверх.
– Ты украла мою форму?
– Одолжила. Переодевайся, а я пока подготовлю все.
Давид без лишнего стеснения стягивает с себя всю одежду. В голову даже мысль закрадывается: а может ну его, эту живопись. Есть более приятные способы проведения времени вдвоем. И муж, кажется, думает о том же. Потому что стоит ему потянуть вниз резинку боксеров, как его привставший член демонстрирует все что он думает о моей идее с картиной.
Я сглатываю собравшуюся во рту слюну. Солнечный свет освещает комнату, на окнах нет ни штор, ни занавесок. Давид выглядит порочно и искушающе.
Мне так и хочется подойти к нему, провести ладонями по крепкой груди, рельефному животу. Опуститься ниже, подразнить… Но это потом. А сейчас к делу.
– Можешь расположиться вон там у стены или на диване. Где тебе удобно будет, – закусываю кисть и смотрю на белоснежный холст, прикидывая с чего начать.
Давид прячет свое немаленькое достоинство в штаны, усаживается прямо на пол, смотрит на меня с интересом.
– А теперь замри и не двигайся, – тянусь за карандашом, чтобы сделать набросок.
– И долго мне так сидеть?
– Пока не разрешу, – мой голос звучит строго. Я полностью сосредоточенна на процессе.
– Разговаривать хоть можно? – со смешком в голосе спрашивает он.
– Да. Как насчет планов на ремонт? Ты смотрел ссылки что я тебе бросала?
– Еще не было времени, – честно признается муж и я грустно вздыхаю.
Мы проводим в моей мастерской весь день. Болтаем ни о чем, делимся своими планами. Я не разрешаю Давиду даже одним глазком взглянуть на картину. Пока не завершу – никому не покажу.
Ему уже не обязательно позировать мне, но я не спешу делиться этим. Нам двоим так уютно сейчас и такое ощущение, словно нет никого кроме нас двоих во всем мире.
– Все. Я вернусь сюда после того как прилечу с выставки и закончу уже без тебя, – собираю кисти и кладу их в раствор.
– Можно уже смотреть?
– Нет, конечно. Когда доделаю, тогда и покажу.
– Ну мне же интересно, – хищно улыбается Давид, сокращая между нами расстояние, ловко перехватывает меня за талию, убирая с дороги и замирает рядом с мольбертом.
Он молчит. Слишком долго. И хмурится. Не понравилось?
Я же смущенно наблюдаю за его реакцией. Щеки алеют.
– Не понял, – единственное, что говорит Давид.
– Что-то не так? – прочищая горло спрашиваю я.
– Я тебе не так позировал.
– Так.
– У меня член из штанов не торчал, – возмущается он.
Ох.
– Это авторское виденье, я рисовала его по памяти. Тебе не нравится что-то? Размер маленький? Прости, но я, можно сказать, срисовала его вживую.
– Бесстыжая девка, – усмехается муж. – Спрячь это куда-то, увидит же кто-то.
– Ты изображен до подбородка, никто не узнает что это ты.
– Ну, конечно. Вообще не узнать, – хмыкает он.
– Злишься? – прикусываю нижнюю губу, кокетничая с ним.
– М-м-м, скорее в гневе. Ведь в жизни он намного больше чем ты здесь нарисовала.
И словно желая доказать мне свои слова, он берет мою руку и прижимает к своему паху.
Кровь в венах закипает, к низу живота приливает жар. Давид ловит мой поцелуй, сминает мои ягодицы, пока я двигаю ладошкой по его твердому члену.
– Свет нужно выключит. Видно же с улицы, – шепчу ему, когда он начинает стягивать с меня одежду.
– Сейчас.
Щелчок и комната погружается во тьму. Я моргаю несколько раз, привыкая к темноте. Давид поднимает меня под ягодицы и садит на высокий подоконник. Стекло холодит спину, кожа покрывается мурашками. Он торопливо стягивает с меня джинсы, разводит в стороны мои ноги и входит одним мощным движением.
Я хватаюсь за его плечи. Выгибаюсь дугой. Так сладко. И одновременно немного больно. Нахожу его губы, кусаю. Царапаю. Его дыхание рваное и громкое. Все происходит так быстро. Мне горячо. И хорошо. Страсть отпускает нас лишь тогда, когда внутри все пульсирует, взрывается, а перед глазами красные искры.
Глухой рык мужа и он выходит из меня, изливаясь мне на бедро.
Наваливается весом своего тела, вжимая меня в окно.
– Домой? – тихо спрашивает он.
– Угу, – мычу, скрывая счастливую улыбку.
В аэропорт меня отвозит Давид. У меня с собой лишь ручная кладь, так как задерживаться надолго я не собираюсь. Я занимаю свое место, засовываю в уши наушники. Это моя первая крупная выставка, будет много начинающих художников и возможностей засветиться.
Я бросаю взгляд в проход и вздрагиваю, натыкаясь взглядом на знакомое лицо.
– О, привет.
Я сглатываю, удивленно таращась на Игната.
– Привет, – беру себя в руки и выдавливаю улыбку. – А-а… а ты как здесь?
– В командировку.
– Ясно. Давид сказал что ты уже уехал, не ожидала тебя в городе встретить.
– Пришлось вернуться, – коротко отвечает Игнат и сверяет номер своего места на посадочном талоне с тем. – Я прямо за тобой буду, если что.
Я выдыхаю от облегчения. Хорошо что не рядом. Странный мужчина.
Перелет происходит в напряжении. Кроме того что летать не люблю, так еще и Игнат покоя не дает. Ощущение, словно он преследует меня. Если еще и предложит добраться вместе до отеля – точно пожалуюсь Давиду.
Но после прохождения паспортного контроля Игнат прощается и словно забывает обо мне. Я же забираю ключи от арендованной машины и еду в отель.
Всю ночь не сплю, волнуюсь. Я очень хочу чтобы мой талант заметили. Это мое самое сокровенное желание. И оно сбудется. Обязательно.
Но на следующий день все мои мечты испаряются, словно роса от горячего солнечного света. Меня не просто раскритиковали, меня разгромили. Мне хочется снять со стен галереи все свои картины и порвать их прямо здесь. Я даже до конца мероприятия не остаюсь. Сбегаю в отель, уже не сдерживая слез.
Телефон гудит на тумбочке. Давид. Я долго не решаюсь поднять трубку. Мне стыдно признаться что меня посчитали бездарностью. Но он звонит и звонит и мне приходится ответить.
Я прочищаю горло, стараюсь чтобы мой голос звучал беззаботно и устало. Притворюсь, что уже легла спать.
– Привет, Лер. Как там у тебя дела? Как все прошло? – спрашивает немного взволнованно Давид, словно ощущает на расстоянии мое состояние.
– Да как-то… так себе, – прикрываю ладонью рот, чтобы не вырвался всхлип.
Слишком больно когда по тебе проходятся вот так. Когда душу вкладываешь в каждую работу, а максимум на что она годна – украшать невзрачную уборную в каком-то ресторанчике быстрого питания.
– «Так себе» – это как, Лер? – допытывается он.
На том конце провода щелкает зажигалка. Давид курит. Мне хочется тоже, но сигарет нет, а выйти из номера сил не хватит.
– Отвратительно, – по щекам скатываются крупные слезы и я все же всхлипываю. Громко и некрасиво. Прямо в динамик телефона. – Я бездарность, Давид. Зачем только поперлась сюда? Мой максимум это рисовать пейзажи в мастерской и дарить их знакомым. Или в переходе продавать, – прорывает меня словно плотину.
– Это кто так сказал? Снобы из высшего общества живописи, которые достигают оргазма смотря на цветные кляксы из краски?
Я смеюсь в ответ сквозь слезы.
– Там были люди, которые способны объективно оценить работу мастера, их мнение является авторитетным на весь мир, – поясняю я. – Я очень стремилась попасть на эту выставку, отец оплатил участие, оно обошлось… наверное, как квартира в столице.
– А по мне это чистое наебалово. Что за выставка за участие в которой нужно еще и платить? Лер, перестань там загоняться по поводу всего этого. У тебя еще вся жизнь впереди и целый мир возможностей. И ты сама прекрасно знаешь, что если бы известные художники бросали все при первой неудаче, они бы никогда не вошли в историю.
– Они почти все умерли нищими, Давид. И признание тоже получили после смерти.
– Ну, тогда тебе есть к чему стремиться, малыш. Можешь даже картину с моим членом выставить где-нибудь в галерее, вдруг она тебе известность принесет? – усмехается он и мои губы мимо воли тоже растягиваются в улыбке.
– Ловлю тебя на слове.
Короткая пауза, во время которой я слышу как Давид выдыхает дым прямо в трубку. Так хочу быть снова рядом с ним.
– Я завтра прилечу. Билеты поменяла. Не хочу здесь больше оставаться.
– Я тебя встречу. Сбросишь номер рейса?
– Угу. А тебе не надо на работу?
– Я отпуск взял. Ты же, кажется, ремонт хотела сделать? Вот как раз займемся этим, – вздыхает Давид.
– Правда? – с недоверием спрашиваю я. Ведь он говорил что не скоро будет новый отпуск. – Я там обои купила, забыла тебе показать.
– Я видел. Мне нравится. Я серьезно опасался, что будут в цветочек, но теперь спокоен.
Я снова улыбаюсь.
– Я соскучилась, – выдыхаю в трубку.
– День всего прошел как ты улетела.
– Больше.
– Совсем немного больше, – возражает Давид. – Спи, малыш, и забей на этих своих критиков. Серьезно. Это просто чье-то субъективное мнение, а ты принимаешь его так близко к сердцу. Сладких снов.
– И тебе. Целую.
Давид отключается первым, а мне немного легче становится на душе. Он прав. Не случилось никакой катастрофы. Просто некоторые быстро достигают успеха, а некоторым на это требуются годы.
