Текст книги "Не чужие (СИ)"
Автор книги: Арина Вильде
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Глава 30. Лера
Бежать некуда, поэтому я стараюсь сделать надменное выражение лица, чтобы никто не догадался как больно мне в этот момент. С гордо поднятой головой ожидаю, когда парочка поднимется по ступенькам.
Давид смеется, придерживает за талию незнакомку. Они явно больше чем просто друзья. От осознания этого становится невыносимо больно. Еще вчера он был со мной на свидании, у нас был секс, если это можно так назвать, а сегодня он ведет в свою квартиру другую женщину.
Его взгляд скользит по лестничной площадке, останавливается на моих ногах, а потом медленно поднимается вверх.
Он застывает на месте. Брови взлетают вверх от удивления. Меня здесь увидеть он явно ожидал в последнюю очередь. Он жестко усмехается, узнав меня в тусклом свете единственной лампочки на этаже.
– Надеюсь, ты не забыл ключи? – игриво спрашивает девушка, а я морщусь от ее голоса.
Слишком высокий. Слишком раздражающий. Почему Давиду она понравилась? В ней нет ничего особенного. Обычная брюнетка с невыразительными глазами и короткой стрижкой. Возможно, дело в том, что она приблизительно одного с ним возраста?
– Взял, – хрипло отвечает Леонов. – Но, похоже, на сегодня наш вечер окончен, – хмыкает он, не отводя от меня взгляда.
Девушка замечает наши переглядывания. Недовольно хмурится. Ее глаза сужаются, теперь она смотрит на меня изучающе, с гневным огоньком в глазах и недовольством.
– Это твоя сестра? – Уголки ее губ медленно ползут вверх.
– Нет, не сестра, – отвечает Давид и протягивает ей бутылку вина. – Такси сможешь сама вызвать? К сожалению, сегодня вечер продолжить мы не сможем.
– Почему же не сможете? – встреваю я в разговор. Спрашиваю насмешливым голосом.
Скрещиваю руки на груди и делаю вид, что мне все равно на то, что этой ночью Леонов привел в дом другую женщину, и явно не для того, чтобы та приготовила ему ужин.
– Я шарф от Диор у тебя вчера забыла. Это памятный для меня подарок и слишком дорогой, чтобы забить на него.
– Боюсь, что твой шарф утерян навечно. Боцман утром на него помочился.
И на мой вопросительный взгляд поясняет:
– Боцман – это мой кот. Скинешь номер карты и стоимость шарфа, я возмещу нанесенный ущерб.
– Боюсь, тебе не хватит твоей зарплаты военного, чтобы возместить его стоимость, – надменно произношу я, желая как можно острее задеть мужчину.
И у меня это получается.
Он с силой сжимает челюсти, на лице появляются желваки. Смотрит на меня прищуренным взглядом. Явно попала в точку, задев его мужскую гордость.
– Ален, встретимся завтра на работе, – не поворачивая голову, холодно обращается к девушке.
Она не двигается с места. Никто из нас не произносит ни слова. Где-то этажом ниже хлопнула дверь и послышались глухие шаги.
Потом Алена нехорошо так усмехается и наконец-то понимает, что она здесь лишняя.
– До завтра, Леонов, – бросает она и уходит, оставляя нас вдвоем.
Когда шаги Алены стихают, между мной и Давидом стоит звенящая тишина. Он буравит меня своим гневным взглядом, я же с вызовом смотрю на него в ответ.
– Ну, идем, – кивает мне, доставая из кармана ключи от квартиры. При этом он слегка пошатывается, и меня посещает безумная догадка: Леонов пьян.
– Куда? – растерянно спрашиваю я, отступая в сторону и давая ему протиснуться к своей двери.
Принюхиваюсь: от него и в самом деле несёт алкоголем.
– За шарфом твоим. Или уже не нужен? – с издевкой спрашивает он, поворачивая голову в мою сторону.
Я сжимаю губы в тонкую линию, молча наблюдая за его попытками попасть в замочную скважину ключом. Из моего горла вырывается нервный смешок.
– Прошу. – Открывает передо мной дверь, и на пороге показывается мордочка его кота.
Не стоит заходить к нему, единственное верное решение сейчас – послать его к черту и с гордо поднятой головой уехать домой. Но ноги сами несут меня в его квартиру. Я нащупываю выключатель на стене и щелкаю им. Коридор озаряет яркий свет.
Входная дверь с грохотом закрывается. Я чувствую себя неуютно в этой квартире после того, что случилось вчера. Но страха перед Давидом нет. Отчего-то знаю наверняка, что без моего согласия и пальцем меня не тронет. Он, конечно, тот еще мудак, но принуждать девушку точно не станет.
– Вот и мой шарф, – тянусь к вешалке я, ощущая каждой клеточкой своего тела пристальное внимание со стороны Давида.
– Ты ведь не за этим сюда пришла.
Я поворачиваю голову в его сторону.
Он стоит у входа, прислонившись плечом к стене. В его глазах странный блеск, взгляда от меня не отводит. Следит за каждым моим движением, рассматривает с ног до головы.
– Ты прав, я пришла не за этим. На самом деле я хотела сказать, какой ты мудак, но ты слишком пьян, чтобы воспринимать нормально информацию. Поэтому вернусь, пожалуй, завтра, когда ты протрезвеешь, – с издевкой произношу я, демонстрируя ряд белоснежных зубов.
– Я очень даже трезвый, потому давай говори. – Он наступает на меня, смотря исподлобья.
Я делаю шаг назад, натыкаюсь на стену и испуганно замираю. Давид останавливается рядом, упирается ладонями в стену и заключает меня в клетку из своих рук и тела.
Меня обдает жаром его дыхания вперемешку с горечью табака и алкоголя. Куда делась моя решительность? Почему стоит этому мужчине появиться рядом со мной, как я теряюсь и не могу нормально и слова связать?
– Почему молчишь? Давай же, Лер, говори, что хотела.
– Я пойду, отпусти, – дергаюсь я, но Давид не отпускает меня.
Наконец-то до меня доходит, насколько плохой идеей было приехать сюда. Еще и посреди ночи. Коленки подкашиваются от охватившего меня волнения, и если бы я не была зажата Давидом, то свалилась бы прямо на пол. Все это похоже на чертово дежавю. Вчера то же самое было.
– Тебе лучше догнать свою Алену, – сквозь зубы шиплю я, ударяя его кулаком в грудь. Но она оказывается твердой, словно сталь, непробиваемой, как и ее хозяин. Моего удара Давид почти не чувствует.
– Ревнуешь? – хрипло спрашивает мужчина, склоняясь еще ближе к моему лицу, заглядывая прямо в глаза.
– Нисколько, – вру я севшим голосом.
Близость Леонова сбивает меня с толку, дезориентирует, пробивает стену моей холодности, рушит мою волю. Как же я ненавижу быть беспомощной перед кем-то.
– Ага, поэтому готова была убить Алену одним взглядом, – усмехается он, я же покрываюсь красными пятнами от злости и негодования. Какую игру он ведет? Казался же хорошим, порядочным парнем.
– Ты отпустишь меня или нет? – начинаю злиться я, и Давид вместо того, чтобы отступить от меня, делает совершенно противоположное – прижимается своими губами к моим.
Глава 31. Лера
В первую секунду я застываю от неожиданности. Собираясь сегодня к Леонову, я уж точно не рассчитывала на поцелуи и на инициативу, исходящую с его стороны.
Меня обдает терпким запахом сигарет и алкоголя. Он пьян. Скорее всего, даже не соображает, что делает. Возможно, даже путает меня с Аленой.
Когда я наконец-то отмираю, то со всей силы упираюсь ладонями в его грудь, пытаясь отстраниться. Но силы неравны. Он даже не чувствует моего сопротивления. Я мычу, мои глаза расширяются от ужаса.
Давид целует меня с напором, пытаясь проникнуть языком в рот. Жгучая ненависть и сумасшедшая зависимость переплетаются друг с другом, и я уже не понимаю, чего хочу больше: послать его к черту или ответить на поцелуй?
Моя куртка расстегнута, и его руки с легкостью исследуют мое тело, пальцы жестко впиваются в кожу. Но воспоминания о вчерашнем унижении, а еще о том, что всего несколько минут назад он был с девушкой, с которой собирался провести эту ночь, отрезвляют.
Я наконец-то нахожу в себе силы оттолкнуть его. А в следующий момент тишину разрезает звонкая пощечина.
Глаза Давида расширяются от удивления. Мы застываем друг напротив друга. В моих глазах шок.
Он явно не ожидал такого от меня. Моя ладонь горит, я испуганно смотрю на мужчину, ожидая его реакции. Боюсь, что он сейчас сорвется и ударит меня в ответ.
Я смотрю на закрытую входную дверь, пытаясь найти пути отступления. Но их нет. Мощная фигура Леонова загородила мне проход.
Сердце в груди бьется часто-часто. Меня всю трясет. Давид медленно подносит руку к лицу, не отрывая от меня горящего взгляда своих диких глаз, растирает щеку. На его лице появляется кривая ухмылка.
– Какая ты дерзкая девочка, а вчера тебе все нравилось, – хрипло произносит он.
– Не смей прикасаться ко мне после своей Алены, – шиплю сквозь зубы, чувствуя, как в венах бурлит кровь от жгучей ревности.
– А что, если я скажу тебе, что у нас ничего не было? – Леонов наклоняет голову набок, внимательно рассматривая меня, ожидает моей реакции на свои слова.
– Но могло быть. Да и откуда я знаю, правду ты говоришь или нет. Собственно, я пришла к тебе не поэтому, – отвечаю я глухо.
Ком в горле перекрыл дыхание. Я стою и завороженно смотрю на мужчину, проклиная себя за то, что приперлась сюда. А еще за то, что губы так горят от его поцелуя. И хочется еще.
Несмотря на унижение, несмотря на другую женщину в его жизни неимоверно хочется еще! Да что не так со мной, господи? Любовь такая сука: сломает тебя, на колени поставит, изобьет, гордость уничтожит, а все равно смотришь на него – и коленки подкашиваются от нахлынувших чувств. Как же бесит это все. Болезнь, не иначе. Кто бы изобрел такую таблетку, чтобы выпил – и все: притупило чувства, стерло из памяти человека.
Давид же, словно чувствуя, что творится у меня на душе, решает полностью сломить мою волю. Не отрывая от меня взгляда, снимает с себя куртку с погонами майора и бросает ее на пол. Потом начинает медленно расстегивать пуговицы на форменной рубашке. С каждой секундой оголяя рельефный торс все больше и больше. Это сбивает с толку. А еще нагоняет новую волну паники. И предвкушения.
Тягучая сладость внизу живота не дает мне покоя. Предательски ноет, путая разум.
– Я пойду домой, – сглатывая собравшуюся слюну во рту, произношу я.
– Мы еще не закончили, Лера, – произносит Давид, наступая на меня.
Я делаю резкий вдох и забываю, как дышать. Пячусь назад.
– Ч-что… что ты делаешь? – испуганно вскрикиваю я, когда между нами остаются жалкие миллиметры. – Ты пьян, Давид. Иди проспись, мне домой пора. Отец будет волноваться.
Я замечаю, как в глазах Давида загорается гневный огонек.
– Ты ведь хочешь узнать, как это бывает со взрослыми мальчиками, да, Лера? У тебя уже кто-то был? Или ты папочкина дочка-недотрога?
Я молча пялюсь на него. Моя грудь часто вздымается и опускается. Дышать нечем. Нужно уходить. Но вместо этого я завороженно любуюсь кубиками пресса Леонова и мысленно бью себя по рукам, чтобы не потянуться к пряжке его ремня. Слишком уж соблазнительно он сейчас выглядит.
– Ответь, – требовательно произносит он, но я лишь моргаю, словно дурочка, не помня, какой перед этим был вопрос.
Страх и предвкушение борются друг с другом, пытаясь вытеснить соперника. Я поднимаю взгляд на губы Давида.
– Зачем ты это делаешь? – выдыхаю я, смело выдерживая его тяжелый взгляд.
– Что именно? – вопросительно изгибает он бровь, а сам тянется к моим плечам, стягивая вниз по рукам куртку.
– Мучаешь меня. – Я перехватываю его руки, когда Давид пытается проникнуть под свитер.
Он вздыхает. В одно мгновение выражение его лица меняется. Взгляд смягчается. Молчание затягивается. Тишина бьет по нервам.
– У тебя действительно с ней ничего не было? – решаюсь задать вопрос, который меня волнует отчего-то больше всего.
– Сегодня нет, – честно отвечает Давид, а у меня ощущение, словно тысячи острых игл впиваются в мое сердце. Во рту появляется привкус горечи.
– У тебя есть девушка? – мой голос дрожит. Мы так близко друг к другу, что я чувствую, как от тела Давида исходит жар.
– Нет, – коротко и лаконично.
Напряжение между нами почти осязаемо. Оно звенит в тишине квартиры, которую нарушает лишь тихий мерный звук работающего холодильника где-то в кухне.
– Ты выставил меня вчера из своей квартиры и ясно дал понять, как ко мне относишься, – обвинительно произношу я.
– Я ошибся, – Давид, как и обычно, немногословен.
– Ты не ошибся, ты унизил меня.
– Я был зол.
– На меня? Я ничего не сделала. – Смотрю на него исподлобья.
Как же трудно понять этого мужчину. Почти невозможно. Словно он сам не знает, чего хочет, и меняет свои решения каждые полчаса.
– Я могу все исправить, – выдыхает мне прямо в губы и целует почти невесомо.
– Не поздно ли? – почти не дышу я. Весь мир вокруг внезапно сужается. Есть только мы. И больше никого и ничего вокруг.
– Это ты мне скажи, – так же тихо отвечает мне, а потом я закрываю глаза и отдаюсь своим ощущениям, подставляю губы для поцелуя, желая лишь одного – раствориться в нем.
– Только будь нежен со мной, – прошу на выдохе, прежде чем наши губы соединяются в настоящем поцелуе, а дыхания сплетаются.
Давид жадно целует меня, царапая отросшей за день щетиной нежную кожу лица. Я зарываюсь пальцами в короткий ежик его волос, царапаю шею, плечи, потом веду ладонями вниз по его обнаженной груди.
Леонов, не отрываясь от моих губ, поддевает край моего свитера и тянет вверх. Приспускает чашечки моего лифчика, щипает за чувствительные соски. Оставляет на груди следы своих пальцев, на шее засосы, вжимается в меня своим телом и трется об мой живот своей эрекцией. Из моего рта вырывается непроизвольный стон. Не верю, что это происходит в реальности. Не верю, что моя решимость так быстро была разрушена его харизмой и первобытной сексуальностью.
Когда я смелею и всё-таки тянусь к пряжке его ремня, он застывает, а потом с рыком поднимает меня в воздух, словно пушинку, и, чуть не упав со мной на руках из-за скользкого кафеля под ногами, идет в сторону одной из комнат.
Сердце в груди колотит от страха и возбуждения, а между ног ощущается горячая влага.
Я слышу, как часто дышит Давид. Его грудь тяжело вздымается под моей ладонью. Я не верю, что делаю это. Что разрешаю прикасаться ко мне после вчерашней ночи. Но сегодня все по-другому. Совершенно. Алкоголь ли в венах Леонова или вина тому причина – неизвестно. Но он нежно целует меня в губы и бережно опускает на мягкую кровать.
В комнате темно. Давид отстраняется от меня, нащупывает у тумбочки выключатель. Щелчок, и комнату освещает тусклый свет бра.
Мой свитер оказывается задранным почти до шеи. Я ежусь под пристальным взглядом Давида. Он жадно рассматривает мою грудь. Я дрожу от волнения. Искоса посматриваю на дверь, понимая, что это мой последний шанс сбежать.
Матрас прогибается под весом мужчины. Я застываю и инстинктивно прикрываю руками грудь.
Давид, видя мое смущение, хрипло смеется. С вызовом смотрит на меня и сам расстегивает ремень, избавляется от брюк, оставаясь в одних боксерах.
– Не передумала? – спрашивает, когда тянется к пуговице на моих штанах.
Я качаю головой. С трудом сглатываю собравшуюся во рту слюну. Горло сдавило из-за волнения. Кажется, вот-вот у меня случится инфаркт.
– Поцелуй меня. – Тянусь к нему, желая как можно быстрее продолжить начатое. Пока и в самом деле не передумала. Потому что я уже на грани. Ведь еще утром совершенно другого хотела.
Сердце в груди колотит от страха и возбуждения, а между ног уже слишком мокро. Низ живота тянет от желания, полуобнаженный Давид в тусклом свете бра завораживает. Никогда еще не видела настолько идеального мужского тела, как у него.
Он медленно стягивает вниз по моим бедрам джинсы. От него не укрывается то, как сильно я дрожу. Теперь между нами лишь тонкая ткань моих трусиков и его боксеров. Он нависает надо мной, удерживая вес своего тела на локтях, и тянется к моим губам.
Целует, терзает, ласкает. Он проводит губами вниз по шее, щекоча тем самым мою кожу, освобождает меня от свитера и лифчика, терзает губами мой сосок, вызывая во мне очередную волну желания и трепета. Трется твердой эрекцией о мое бедро.
– Ты ведь понимаешь, что я уже не остановлюсь? – Отрывается от меня на мгновенье и всматривается в глаза, ища на их дне ответы на свои вопросы.
Я неопределенно качаю головой. В этот момент я уже не знаю, кто здесь пьян больше. Я или он. Потому что по ощущениям сегодня мной был уничтожен бар отца. Голова идет кругом, слова все застряли в горле, не могу сформировать ни одного связного предложения.
– Отлично, тогда держись, детка, – хитро усмехается он, пробравшись ладонью под мои трусики…
Глава 32. Лера
Я закрываю глаза, не в силах выдержать его взгляд. Давид прикасается к моему клитору, делает несколько круговых движений, проникает в меня сначала одним, а потом и вторым пальцем, и из моего горла вырывается вздох.
– Мокрая, – довольно заключает он, заставляя меня покраснеть.
Его пальцы внутри меня ускоряются, я бесстыдно раздвигаю ноги еще шире и подаюсь ему навстречу. Все перестает иметь значение. Даже обида на Давида, которую я копила в себе все это время.
Я начинаю ерзать бедрами, желая большего. Крепко ухватившись пальцами за простыни, подавляю крик, готовый вырваться из моего горла. Слишком сильное течет во мне возбуждение.
Одним рывком Давид разрывает на мне тонкий шелк, и я жмурюсь, ожидая, что будет дальше. Теперь я полностью обнаженная перед ним, и он может делать со мной все, что захочет. Это осознание охладило меня, потому что в этот момент я четко осознала, ЧТО происходит.
– Расслабься, – хриплым голосом тихо произносит он, нависая надо мной. Но от своих боксеров избавляться пока не спешит.
Я чувствую его дыхание на своей коже. Он обхватывает губами мой сосок. Посасывает, вызывая внизу живота болезненное томительное чувство. Вновь находит мои губы. Короткий поцелуй, и он опускается к моему животу. Ласкает языком пупок, двигается все ниже и ниже.
Потом отстраняется от меня, и я открываю глаза, не понимая, почему он остановился.
Давид смотрит на меня горящим взглядом. Столько желания, страсти и ненависти одновременно я ни разу не видела. Но я не успеваю обдумать то, что заметила в глубине его необычайных глаз, потому что он хватает меня под коленки, придвигает к себе, а потом широко разводит мои ноги и, к моему неимоверному удивлению, касается меня губами между ног.
Раньше я о таком только слышала. Сейчас же могу ощутить на себе, а еще не верю, что это происходит в реальности. Парни ведь не любят это делать, разве нет?
Я застываю, пораженная действиями Давида. Но когда к его языку добавляются пальцы, забываю обо всем на свете, полностью подчиняясь ему.
Я не могу сдерживать громкие стоны. Он дразнит меня языком, доводя до сумасшествия, я же забываю о стыде и двигаюсь навстречу его ласкам. Внутри меня словно натянулась пружина, воздуха вокруг стало не хватать, перед глазами – темнота, а в голове ни единой связной мысли.
– Кончи для меня, – слышу голос Давида, а сама уже искусала губы до крови, чтобы не начать кричать от накативших на меня ощущений.
Это так порочно. Так неправильно. Так грязно. Но и в то же время так чертовски хорошо.
Еще секунда, и пружина, стянувшая до этого всю меня, резко отпустила мое тело. На смену ей пришла сладкая судорога и хриплые стоны, которые я совершенно не могла контролировать.
Я чувствую, как по всему телу проходит приятная дрожь, и абсолютно точно ни о чем не жалею. Не могу поверить, что это произошло. С ним. Что он предпочел меня этой взрослой, красивой девушке по имени Алена…
Додумать не успеваю, так как Давид снимает с себя боксеры нетерпеливыми движениями, раздвигает мои ноги и резким толчком наполняет всю меня до отказа, заглушая мой громкий стон своим поцелуем.
Он двигается внутри меня быстрыми толчками[, я цепляюсь за его шею, двигаюсь навстречу, царапаю острыми ногтями его спину. Он похож на дикого зверя, действует жестко, но и в то же время я чувствую с его стороны заботу. Он с силой сжимает мою грудь, шепчет что-то на ухо, ласкает меня руками. Я не успеваю добраться до вершины во второй раз, так как Давид уходит за грань слишком быстро.
С громким рыком он выходит[n6] из меня и изливается на живот. Я зачарованно слежу за тем, как он сжимает в руке свой член, как тяжело поднимается и опускается его грудь, как дрожит рука, на которую он оперся.
Он отстраняется от меня, ложится рядом на постель. Наши дыхания звучат в унисон. Слишком часто и слишком громко. Сердце, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди.
– Сигаретки не найдется? – нахожу в себе смелость заговорить с Давидом первой.
Поворачиваю голову в его сторону, разглядывая его резкий профиль. Не спешу прикрываться, чтобы не выглядеть перед ним скованной малолеткой.
– Ты больше не куришь, – заявляет он, не смотря на меня, чем обескураживает и вызывает бурю возмущения. – Могу кофе заварить, – предлагает Давид и садится в постели.
Он потягивается, окидывает мое тело коротким взглядом. Нащупывает на полу свои боксеры и быстрыми движениями одевается.
– Кофе так кофе, – пожимаю плечами, прикрыв глаза. – Спасибо, что хоть не такси.
Усталость навалилась на меня, захотелось лечь под одеяло и никуда не идти. А еще чтобы Давид лег рядом и обнял со спины. Реальность пугает меня. Ведь поведение и поступки Леонова невозможно предугадать.
– Я был не в настроении вчера, – отзывается мужчина, словно его слова могут оправдать его жестокое по отношению ко мне поведение. – Можешь взять в шкафу мою футболку, если хочешь. Я пока кофеварку включу.
Давид покидает комнату, и я наконец-то могу полностью расслабиться. Долго лежу, пялясь в потолок, потом все же нахожу в себе силы подняться. На самом деле мне не мешало бы принять душ.
Я оглядываюсь по сторонам, с интересом рассматривая спальню Давида. Здесь все простенько. Светлые обои на стенах, деревянная кровать и тумбочки. Большой шкаф-купе на всю стену, плазма. Здесь чисто, словно я попала не в квартиру холостяка. Шторы на окнах сдвинуты.
Я подхожу к шкафу, не с первого раза нахожу, в какой секции искать футболку. Подношу белоснежную ткань к лицу и вдыхаю аромат Леонова. Губы сами по себе растягиваются в довольной улыбке. Час назад мне казалось, что у меня самая жалкая в мире жизнь, а сейчас я готова танцевать от радости.
Лишь бы Давид не обрезал мои крылья. Прошу, пусть у нас все хорошо будет!
Я тихонько приоткрываю дверь в коридор и крадусь мимо кухни в ванную комнату.
Из зеркала на меня смотрит растрепанная незнакомка с горящим взглядом и искусанными до крови губами. Я подставляю руки под холодную струю воды, а потом прикасаюсь ладонями к щекам. Чувствую, как подскакивает пульс. Разглядываю принадлежности для бритья, мужские гели для душа. Вчера мне было не до этого.
Я отрываюсь от своего отражения в зеркале, регулирую на смесителе температуру воды и захожу в душевую кабинку. Использую шампунь Давида и от этого чувствую какое-то удовлетворение. Подставляю лицо под струи воды, намыливаю грудь, совершенно растворившись в своих мыслях.
Именно поэтому пропускаю тот момент, когда в ванной комнате оказываюсь уже не одна. Давида замечаю, лишь когда он отворяет дверцу душевой кабинки, прожигая меня затуманенным взглядом.
