Текст книги "Привет рогатому! (СИ)"

Автор книги: Ардмир Мари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– Сваливать отсюда нужно! Пока не догнали. – Сказал он и в ладоши – хлоп!

***

«Вжик!», «бумц!»

Вначале в гостиной комнате чельдовой резиденции я и синий слизень оказались, затем Ульрима с Эвой и только после сам чельд и второй слизняк. И, кажется, что от переброса не у одной меня голова болит. Жертвенницы бледные и зеленые, то есть та, что была зеленой теперь бледная и наоборот. Слизняки же явно запыхавшиеся – два государства пересекли галопом, а чельд на фоне их так выглядит, словно по кругу весь мир обежал. Хрипит и спотыкается, сел на пол, шарфик шейный развязал и замер, собственно, вот и все, на что его сил хватило. Только подумала о том, что эту «фанеру летящую» с жертвенницами придется тащить в спальню, как мешок картошки, тут же бес Степаненко объявился рядом:

– Это кто ж вас так?! – всплеснул он руками.

– Вурдалаки.

– Двое-трое?

– Неееет, – смеется Нардо. – Били всей толпой. Стаи две там было точно или три… не считал.

И вид такой несчастный избитый. Пожалела бы ранее, но не сейчас. Знает теперь, зараза, как наши слезки ему отливаются. Больше, обездвижив и рот кляпом заткнув, никого в тесную карету не посадит. Но это еще не значит, что его молча жалеть нужно:

– Либо они слабенькие, либо ты быстро бегаешь. – Я говорю.

Чельд лишь зубами скрипнул, а бес с вопросом ко мне:

– Галочка, Вам полегчало?

– Мне-то, да – выспалась бы, если бы не будили. Одного не пойму, чего переживаете, а?

– Так… это ж было… у Вас расстройство… какие-то дела сердечные, вы ж на хозяина жаловались… – говорит бес и на хмурого чельда косится. Сколько я в эту минуту в памяти не рылась, так и не вспомнила ничего. Из сна обрывки еще где-то на задворках памяти роятся, да нет в них ничего сверхъестественного. Как снилось, что довольного и ласкового синеглазого целую, так и снится. И никаких изменений в сценарии – даже жалко.

– Не было ничего. – Отмахнулся Нардо, – идите спать. Кто по стойлам, а кто по кроватям.

Мы и разошлись, каждая к своей двери. Я у первой выделенной мне спальни оказалась, смотрю на разгром порядочный, удивляюсь вслух:

– Так, а мне куда?

– А ты теперь спишь со мной. – Чельд, ковыляя, ко мне подошел. – Подушку здесь найди и пойдем.

– Это с какой такой радости?

– С неизвестной. Мне уж точно ничего не перепадет. А тебе – тем более.

– Это что еще значит? – я руки в боки, и пробуждение свое вспомнив, спрашиваю, – ты на что намекаешь, извращенец начинающий?

– Галя… – чельд сокрушенно мотнул головой, – я сам тебе подушку найду, иди спать.

– Куда? – задала я правомерный вопрос.

– В мою спальню.

– И ты туда?

– А у меня сил нет не только на подушку и приставания, но и на ходьбу, – произнес он, сваливаясь у моих ног, обнял кусок изувеченного дивана и затих.

И тут я вспомнила об освобожденных апартаментах в его резиденции:

– Слушай, Чельд! А чего мне у тебя селиться, если леший нам трех жертвенниц забраковал и домой отправил? Ведь их спальни свободные.

– Точно. – Согласился он. – Занимай на свой выбор.

Постояла я над этим сопяще-храпящим, поняла, что ждать от него помощи бесполезно, а оставлять не жалко, все же пол теплый, да и ненадолго он в таком состоянии будет. Сейчас апартаменты найду, глядишь, к этому времени бес вернется, мы чельда и перенесем.

Вернулась в гостиную, из десяти дверей три светились белым контуром.

Вхожу в первую: судя по сгоревшим пятнам на полу, стене и даже потолке, комната принадлежала Дельте. И акты самосожжения она практиковала все время своего пребывания здесь. Выхожу, плотно закрываю двери.

Вхожу во вторую: Здесь точно обитала Оргилия. Стены в дырах, словно сыр. Или побег из Шоушенка повторить пыталась, или склеп рубила, чтобы тридцать три богатыря в нем разместились с комфортом. А потому вся мебель раскурочена и часть сожжена, а там, где кровать стояла, теперь шкура какого-то зверя лежит и с десяток клинков и топоров с лезвиями затупленными. Сразу видно, что Оргилия имеет свой собственный взгляд на интерьер. Получилось просто и стильно – разрушенный лофт.

Я уже решила сюда Нардо перетащить, как вдруг шкура на полу зашевелилась, обретая формы огромного мохнатого зверя:

– Хозяйка? – удивилось чудовище, а следом за удивлением рассвирепело и кинулось вперед.

– Ааааа… – дверь за мной захлопнулась, прищемив когтистую лапу, – ааа, чтоб тебя! Из-за угла появился бес и пара-тройка шипастых чудищ, что мягко на руках несли чельда.

– Бес Степаненко! – завопила я, указав на дверь сзади себя. – Что это?!

Он отчего-то обрадовался и даже подпрыгнул:

– Мы нашли его! – возликовал бес, и монстры, мягко опустив Нардо на кушетку, подошли ближе. Слаженными движениями меня оттеснили в сторону, дверь распахнули, и, ухватив мгновенно обвисшую шкуру за застрявшую лапу, свернули ее. Не прошло и минуты, как шкурка была помещена в стеклянный тубус и хлопком транспортирована в неизвестные дали.

– Кого его?

– Потерю Агюлии, – сопоставив образы высокой блондинки с длиной косой и ожившей шкуры, предположила, что речь идет о зверушке и ошиблась. – То есть любимого человека. – Пояснил бес.

Однако, какие нравы интересные в 127 мире:

– Почему это создание было в комнате Оргилии? Перебежал изменник?

– Потому что во время скорого отбытия девы, не ставшей жертвенницей, сосуд с духом молодого геолианца разбился, и он летал в поисках нового подходящего.

– Случаем, не из-за него ли в моей комнате погром? – прищурилась я недобро.

– Нет, там погром, так как Вы, Галочка, отличились. – Загадочно изрек бес и растворился в пространстве.

Потом узнаю, как это было, а сейчас, так и быть, спрошу по-хорошему, решила я:

– В таком случае мне, как отличившейся, предоставьте одно спальное место, подушку и одеяло новое.

– Все это ожидает Вас в комнате Нардо, – раздалось сверху.

– А отдельных нет?

– Благодаря Вам – нет.

Что делать, пришлось идти наверх. Нардо спал тихо и неподвижно, кровать мягкая и не скрипит, ночь теплая и звездная, сверчки в саду стрекочут, а сон не идет. Из-за двухчасовых метаний по кровати, мысленных чельдеканий на плохо прыгающих овец из сна и громко стрекочущих сверчков, я измучалась сама и потревожила черногривого. Его недобрый прищур сменился лукавой улыбкой, после чего меня, как мягкую игрушку, прижали к крепкой и горячей груди.

– Спи. – Прошептал он, поглаживая мою спинку. Далее следовал легкий и сентиментальный поцелуй в щечку, от которого я уснула под заключительную фразу чельда:

– Спи и ни о чем не думай.

36.

Я старалась не думать. Честное слово, старалась. И, ощущая нарастающую радость, долго рассматривала потолок с изящной лепниной, затем занавеси на огромных круглых окнах, обивку зеленых кресел и стальные подсвечники… Но, видимо, сны были с романтическим уклоном, так что проснулась я, зарывшись обеими руками в гриву Нардо, и тесно прижавшись к нему. И чувствую, что если у меня сны были приятными, то его явно из области кошмаров. У красавца чельда дыхание тяжелое, лоб вспотевший, под глазами круги, сам бледный, как будто обескровили, а кожа его горит. И чувствую я это, так как его горячие руки расположились пониже моей спины.

– Проснулась? – хрипит он тихо.

– Проснулась.

– Тогда иди…, – откинул одеяло и меня к краю кровати мягко сдвинул. – Иди, Галя, завтракай, жертвенниц и беса в столовую позови.

– А ты?

– А я в душ. – Добавил он невесело.

– Может ванну лучше или ноги попарить, ты же горишь!

– Нееет, душ! – открыл красные глаза и заверил, глядя на меня. – Я точно знаю. Все, вставай и иди.

Ну, встала, ну пошла, сама думаю:

– Вот зараза мерзопакостная, не слушается меня, по лицу видно – болеет, а лечиться ни-ни!

То, что я в плотные брюки и рубашку одета, а поверх всего еще и поясом тяжелым опоясана, заметила только в ванных комнатах, когда поясок потребовалось расстегнуть. А он не расстегивается. Красивая на нем пряжка, двух химмерцев – ящеров, переплетенных телами, изображает, оригинальная очень и неподдающаяся. Вскрывала я ее, и так, и этак, не вскрылась.

Ну, думаю, все! Либо брюки режу, либо пояс на ремне. С этой мыслью в столовую за ножом ринулась, а там жертвенницы и бес. Девчонки на мое появление вялым приветствием отреагировали, а вот бес очень-очень удивился.

– Привет, мохнатик! – обрадовалась я своему спасению. – Знаешь, как эту штуковину снять?

– А кто Вас таким добром осчастливил.

– Нардо, кто еще!?

– А Вы уверены, – спросил он, сомневаясь.

– А что такое? – насторожилась я, – что это за поясок?

– Как бы пояс чести. – Нахмурился бес.

– Плевать, как зовется, – уже начинаю пританцовывать на месте, – как снять его?

– Да, как бы… – шепчет бес, ко мне приблизившись, – кто надел, тому и снимать. А Нардо вряд ли бы на такое пошел. Как ни как, пояс верности.

– Чего?

– Вот так вот. – Говорит бес и улыбается. – Другие кандидаты на примете есть?

И во мне такая злоба проснулась, что, не стесняясь окружающих, громко позвала:

– Люциус! Дьякол однорогий, а ну, явись мне!

Совсем забыла, что меня здесь с некоторых пор не слышно. Наверное, потому что теперь никто не откликался на мои ругательства, а впрочем, уже и на простые призывы. Бес помог, произнеся нечто неуловимое, он вызвал Темного Повелителя в водной глади кастрюли. Засвидетельствовав свое почтение, сообщил обо мне, желающей с ним поговорить.

Просияв, как начищенный пятак, Люциус мгновенно материализовался рядом со мной. Красивый, энергичный, рогатый, он сейчас затмевал все вокруг своим сверкающим черным костюмом. И, как ни странно, оказался: во-первых: улыбчивым, во-вторых: в курсе последних минут. Обменявшись приветствиями, он жизнерадостно поинтересовался, отчего вдруг он однорогим станет.

– А я тебе второй сейчас выломаю! – пообещала грозно, закатывая рукава на рубашке, и указала на ремень, – сними это издевательство немедленно!

– Опаньки, – заулыбался Темный Повелитель, – откуда такая прелесть?

– Что?! А ты не знаешь?

– Да как бы, нет… – почесал он рог, к которому я мысленно примерялась для нанесения увечий. – Но мне нравится идея. Если дело с женитьбой не выгорит, стоит и моей такой же подарить.

– А ты подскажи, как этот снять, и забирай на здоровье.

– С радостью! А кто надел?

– Не знаю. Я всю оставшуюся ночь спала.

– Где спала?

– В комнате чельда.

– С кем спала? – нахмурился Темный Повелитель.

– С Нардо.

– И где он сейчас? – терпеливо поинтересовался кипящий гневом дьякол.

– В душе… – ответила до того, как сообразила, на что это все похоже.

– Что?! – дьявол, полыхнув красным пламенем, растворился в черном дыму.

– Галочка… – взмолился бес, – что же Вы опять Нардо под удар подставили?!

– Под какой удар? – Не поняла я. – Степаненко, если я и подставила то не специально! Честно, не хотела… – я в ладошки – хлоп и оказалась в развалинах, идентичных моим прошлым хоромам. А в центре общего хаоса, как в уже увиденном эпизоде, дьякол душит чельда, а тот вырывается из последних сил и полотенце на бедрах придерживает. Сразу видно, из душа в руки Повелителя угодил.

– Стоять! – завопила во все горло. Зажмурившись и схватившись за уши, они отскочили друг от друга. Точнее, как отскочили… Дьякол устоял на месте, а вот чельд был им отброшен далеко в сторону. Настолько далеко, что своим горбом многострадальным пробил стену, и, шмякнувшись на пол, остался недвижим. Полотенце, к слову, с него не слетело.

– Так ты его уже и защищаешь?! – вспылил Темный Повелитель, и в руках его скопились сгустки темноты.

– Люц, совсем сдурел? – вскинулась я, скрестив ножки и из последних сил сдерживаясь. – Уйди в сторону от чельда! – он не сдвинулся с места.

– Уйди, я сказала, и остынь. – Кое-как, через пробоину в стене, добралась к черногривому страдальцу. Нардо по предварительным данным был в отключке, возможно надолго. Хотя, кто их, чельдей, знает!

– Ты что творишь? – с укором обернулась к Его Темнейшеству.

– Я творю? – усмехнулся дьякол. – Ты хоть знаешь, что на тебе надето, Галя?

– Мне уже объяснили. – Подтянула ремень, мечтая о свободе от изделия. – И понять не могу, с чего вдруг такая реакция?

– Так он мог… того! – дьякол запнулся и прищурился на чельда у моих ног.

– Что мог? – воскликнула я, пританцовывая. Одно ясно точно, я ничего не понимаю, а эти двое друг друга поняли с полуслова:

– А разве мог? – удивился чельд, еле ворочая языком.

– Нет, не мог! – взревел Темный Повелитель, подлетел ближе и резко поднял Нардо с пола. – И только попробуй!

– Ваше Величество, да я…

– Так, заткнулись оба! Вы можете объяснить по-нормальному, что он там мог и чего не мог?! – я выдернула чельда из рук Люца и заботливо поправила на нем полотенчико.

– Объясните…, а мне нужно в душ! – заявил черногривый чистюля дьяколу.

– Объясняйте быстрее, мне тоже нужно…! – чельд меня понял и потянулся к застежке на ремне.

– В душ?! – вскипел дьякол, видя как от действия чельда металлические химмерцы на пряжке разошлись. – С ним?

– Да хоть с тобой, да хоть с ним, в душ или в джакузи! Мне все равно! – и вприпрыжку заняла ванные комнаты быстрее черногривого.

– Куда? – возмутился Нардо.

– Куда надо! – хлопнула я дверью. – Да, чтоб вам обоим на свете тихо не жилось!

– Слышал? – послышались из-за двери слова дьякола. Нардо видимо, согласился, и Темнейший продолжил, – а теперь рассказывай, как дело было.

***

Когда я оставила кафельные хоромы за спиной и вышла в спальню Нардо, моим глазам предстала умиротворяющая картина. Двое красивых и прекрасно сложенных мужчин, точнее дьякол с чельдом, мирно совещаются за круглым столом под бутылку вина. Возникшее удивление обратила к Люциусу:

– А я была уверена, что ты его убьешь.

– Я бы так и сделал, но Нардо – сторона пострадавшая.

– Это как? Это что, на него пояс надели? Это ему пришлось полчаса пританцовывать?

– Не полчаса, а двадцать минут, – внес поправку Нардо, который успел еще раз принять душ и одеться,

– Да молчал бы! – вспыхнула я. Со злостью махнула в сторону ванных комнат, – и вообще, забирай свой пояс к чельдовой бабушке!

– Ты уверена, что пояс все еще там? – Усмехнулся Темный повелитель.

– Абсолютно, – уперла я руки в боки. И вдруг чувствую, что под руками не рубашка, а плетение от ремня. Смотрю вниз, точно! Ремень, то есть пояс верности, опять на мне! Но ведь не одевала, оставила в ванных комнатах за ненадобностью.

– Это что такое?! – возмутилась я и к Нардо вплотную подошла. – А ну, сними живо!

– Мне не стоит этого делать. – Признался улыбчивый чельд.

– Пока – нет, – добавил дьякол, – и я – за!

– А я?

– А ты потерпишь. – Уверенным тоном заявил он.

– Но…

– Никаких но, Галя!

– А знаете…

– Мы много знаем, но сейчас говорить будем не о том. – Недобро нахмурился Люциус. Садись и слушай!

Помню, как мама меня на примере отца учила, когда с мужской составляющей нашей семьи спорить нельзя, а когда можно. Главным было следить за следующим: метают ли глаза молнии, срывается ли голос на рык, сжимаются ли руки в кулаки. Так вот, если один элемент раздражения из трех присутствует, можно еще резину потянуть, если два – пора бы остановится, коли жизнь тебе мила, ну а если три – сравняйся с землей, растворись в воздухе или замолчи и замри – это приравняет тебя к мебели. И вообще, сделай вид, что ты не с этой планеты и прибыла для диалога по другому поводу. Отметив реакцию дьякола, я выбрала пункт три:

– Мне бы поесть.

Люц махнул когтистой рукой, Нардо принялся и далее рассматривать документы в синих переплетах с костяными пряжками, а бес тут же забеспокоился и вызвал шипастых гигантов. И сиюминутно столик лично для меня был накрыт.

Ем и думаю – значит, помимо трех заданий еще и пояс верности падает на меня. От возникшей досады я тут же открестилась. Раз я теперь на привязи и с ремешком, пусть с парой заданий управятся сами. Как решила, так мне сразу и полегчало.

– Ты почему улыбаешься? – прорвался сквозь мысли голос Нардо.

– Да так, над судьбой своей думаю. Нерадостная она у меня, как у жертвенницы. Все одной тянуть придется, так я даже до первого задания не выдержу.

– Твои предложения, – поинтересовался Люциус.

– Вы поможете мне.

– По традиции Дарлогрии…

– Вы прошлые сборы жертвенниц тоже проводили по традиции. И как, результат есть? – и, пока не вспомнили, был ли он, добавляю:

– Вот именно. Так что, Люциус, первое задание на тебе!

– Не понял.

– Сейчас позавтракаю и поймешь. – Ой, зря я так сказала.

Дьякол недобро прищурился, и из моей тарелки на скатерть выползла змея с капюшоном, почти знакомая мне по картинкам кобра, только какая-то приплющенная.

– Это была моя сосиска? – удивилась я, уже ничему не удивляясь. – Если так, то бес мне ее недостаточно прожарил.

Вслед за змеей тарелку покинули три паука, какая-то мерзкая склизкая медуза со светящимися кишками и красная ядовитая жаба.

– Итак, минус две котлеты из говядины, макароны и помидора маринованная, – подвила я итог. Попутно отметила, что тарелка с листьями салата на дне выглядит сиротливо. – Люц, сделай что-нибудь и с ними, чтобы гопкомпания не чахла.

Его фантазии хватило только на зеленых сплющенных моллюсков, которых ест Ульрима, мои, в отличие от деликатеса зеленки, были еще живы.

– Ладно, а что плавает в стакане? Золотая рыбка или ее трупик?

– Хорошо, подожду, пока ты поешь. – Сжалился рогатый и взмахом пальцев вернул живность в тарелку, придав ей первоначальный вид еды.

– После того, как ты ею весь стол вытер?! Нет, уж спасибо!

Посидела под прищуренным взглядом его Темнейшества, подумала над тем, чего бы мне сейчас хотелось. Вспомнила о сухариках, что в магазине рядом с домом продают.

– А можно меня в четвертый мир за вкусненьким?

– Нельзя.

– Это еще почему?

– Потому что мы с сегодняшнего дня традиции Дарлогрии исполняем. – Ответил Люциус.

– Се-се-сегодня!?

– Да сегодня, завтракаешь, рассказываешь, что придумала, и вперед! – заявил он серьезным, не терпящим возражений тоном.

От такого напора первоначальная оторопь пропала, появился праведный гнев:

– Значит, сегодня у меня первый день смерти или чего-то около того! А ты не желаешь исполнить мое предсмертное желание?!

– Зато представляешь, как тебя это мотивирует?

– Что? – опешила я. – Сухарики?! С запахом мяса и вкусом хлеба солено-перченного?

– А ты сухариков хочешь?

– Нет, блин, мужа и остров в Средиземном море!

– Так ты уже определись с желаниями! – стукнул он ладонью по столу.

– Домой хочу!

– Ты в отпуске на Азове целый месяц, какой домой? – напомнил Нардо. И, как в анекдоте: «А мне плевать, в какую сторону у тебя кепочка!», я встала из-за стола и уперла руки в боки:

– К родителям на час, и без разговоров.

– Галя, а не много ли ты себе позволяешь?

– Или к родителям или истерика и невменяемая жертвенница на обряде, который я тебе с радостью завалю. Выбирай!

Вот тут этот гад рогатый обратился к Нардо с мысленным вопросом, которого мне было не узнать. Но то, что чельд ответил утвердительно, а дьякола это не обрадовало, я поняла:

– Что решил?

– Ладно, полчаса и Нардо идет с тобой.

– Что? С родителями знакомиться?

– Да хоть с древними предками! У вас на все про все полчаса…

– Час! – начала я отстаивать свою точку зрения. – И не нужно Нардо рисковать. Он все равно у нас в четвертом без магии останется.

– Как пятидесятипроцентный водный демон – не останется. – Заверил дьякол.

– Ага, – смекнула я и обратилась к Нардо, – в таком случае, чтобы не рисковать, снимай свой поясок сейчас и, с учетом нравственности, придется мне тебя не просто другом представить.

– Стоп! – вклинился рогатый. – Так не пущу. Пока первое задание не пройдешь, точно не пущу.

– Но…

– Без но. И вообще, твое задание только что прибыло и требует исполнения немедля.

–Хмуро сообщил он.

– Как?!

– А вот так, собирайтесь быстро! – и перебросил меня, хлопнув в ладоши.

Глава 37.

«Вжик!», «бумц!»

Головная боль, помутнение и знание русского мата тут же напомнили о себе, а ко всему прочему живот призывно заурчал. Открыла глаза, и туман через минуту развеялся. Как оказалось, перебросил он меня в хорошо знакомый дворец Темного Повелителя в Дарлогрии в комнату шизофреника, из которой спуститься вниз можно только по окаменевшим хайдо – богомолам. Наверху тут же взвыла Ульрима, а откуда-то сбоку потянуло грибным духом Эвы.

– Чельдов дьякол! – бросила я в сердцах и топнула ногой. И сверху, как водится, рухнул бесовой мужик с долотом и молотком в руках.

– Время летит, а уклад во дворце не меняется. – Прокомментировала я невесело. Мужик продолжает лежать – неужели убила? – Эй, живые есть?

– Есть. – Ответил он тихо и так же тихо добавил, – с возвращением, жертвенница Галя.

– Спасибо. Извините… за-за это.

– Вам извиняться незачем. Это истеричка зеле… хм, ножкой топнула. – Ответил он и продолжил лежать.

– Так она один раз топнула, почему не встаете?

– Жду. Когда Поганка полупрозрачная вновь в ладоши хлопнет. Развлекались они уже так в прошлое свое посещение. Вот чует мое сердце, что сей… – договорить ему не удалось. В полу под ним воронка образовалась и, на мгновение разойдясь, схлопнулась, а мужика бесового и след простыл.

– Вот чельд! – взвыла я, – а меня кто-нибудь покормит?

Словно услышав мой призыв, рядом оказался бесенок.

– Здравствуйте, Галя! – он мгновенно разложил новое платье и белье для жертвенницы. И просиял как утреннее солнце:

– Одевайтесь, Вас ждут!

– Где?

– В столовой.

– Ура!

Я одевалась стремительно, обулась мгновенно, подгоняя бесенка, причесалась и поспешила вниз. Плевать, что вся лестница состоит из окаменевших хайдо, вызванных меня убить, я, крепко хватаясь за их усики, как за перила, слетела вниз. Вырвав у бесенка признание о местонахождении столовой, ринулась в нужном направлении.

Чувствуя прекрасный запах жареного мяса и сочного салата, ногой вышибаю двери, и не сбавляя темпа, влетаю в центр залы. Затормозить успела перед тремя фигурами в плащах:

– А вот и третья! – пробасила центральный.

– Мне достанется, – заявил тот, что справа.

– Аккуратнее с ней, иначе поперек горла станет. – Вклинился тот, что слева.

– Чего? – это уже я, слегка опешив.

– Ну и голос! – потер уши центральный.

– Точно поперек станет. – Согласился правый. Они веселились, сыпля подколками, будучи очень довольны собой, я же отвлеклась, пытаясь рассмотреть происходящее за их спинами, а там…

А там спешно накрывались три огромных П-образно стоящих стола. И такой аппетитной на вид еды я раньше не видела. Я почти порадовалась за себя и за двух других жертвенниц. Нас впервые нормально покормят, но скорость роста съестных гор на столах превышала всякие возможности многократно. Стало понятно, это не нам. Как-то неожиданно расстроилась и даже уловила последнюю реплику того, что справа:

– А ты ей яблоко в рот, за поросенка должна сойти. – И в этом голосе я уловила нечто знакомое. Окинула их гневным взглядом:

– Уважаемые, а не пора ли представиться?

– Успеется, в процессе поедания, – вновь знакомые нотки от левого, – вы познакомитесь лично и с желудком, и с печенью, и с…

– Чаще я застреваю в печенке, господин Вестерион Соорский.

–Узнала, – хмыкнул мой якобы «спаситель», сбрасывая капюшон с зеленой кудрявой головы. Вслед за ним жест повторили оставшиеся двое. Один оказался более салатовым и высоким с мелкими-мелкими завитушками на почти лысой голове, второй ниже, толще и приятнее – совсем лысый и на одну сторону чуток перекошены все черты лица. Поэтому улыбка с крупными клыками с одной стороны открытая и скалящаяся, а с другой утекает вниз. Этакий оскалившийся нытик, у которого тормозная реакция – часть лица все еще злится, а вторая уже сожалеет об оскале.

– Здрасти... – улыбнулась я. – Так вы на завтрак прибыли, да?

– Галочка, – рядом со мной оказался мохнатик Нардовский, – столы накрыты, пригласи гостей его Величества к трапезе. – И взгляд у беса такой предостерегающий, что прям душа в пятки уйти должна. Она бы и ушла, но моя-то еще не ела.

– Ну что ж, раз дома вас не кормят, так и быть…

– Галя! – тихо шикнул бес. А Галя была голодная и злая и в этом случае невменяемая чуть-чуть.

– А ты думаешь, им не понравится? Это зря… Смотри, какие лица, а какие речи. Явно голодные пришли, чтоб закрома Темнейшего подчистить.

– Галочка…! – он повис на рукаве светло-зеленого платья. И послышался треск, а затем вскрик Ульримы. Я думала, рвется мое платье под крепкими руками беса, и зеленке чисто по-зеленски жаль такую ткань, но ошиблась. Одежда рвалась на наших гостях, потому что они решили чуток вырасти. Ну как сказать, чуток – на полметра вверх, на метр вширь плюс загривки шипастые вздыбили.

– Ой, чельд!

– Я же просил! – взмолился бес Степаненко, и я очнулась от созерцания трех взбешенных зеленых рож.

– Во-первых: они сами начали…!

– Галя! – послышался еще более внушительный треск, и, кажется, то, что было у зеленых под плащами, пошло по швам и рухнуло у значительно увеличившихся босых лап с зелеными завитушками на лодыжках.

– А во вторых: а не пройти ли вам к столам, гости дорогие?! – и улыбочку из личного арсенала для работы с туго соображающими клиентами. В смысле улыбка, которой я могу сиять часа три в ходе длительного обсуждения банкета и прочих торжеств.

– Как-то уже не очень… – начал центральный зеленый.

– Хочется-хочется, – вклинилась я, – аппетит приходит, как говорится, во время еды!

– Эту сожру я! – и огромный когтистый палец центрального собеседника указал на меня. От его оскала я поежилась.

– Кто первым управится с пайком, тот ее и получит, – предложил Вестерион, огромный как Халк и кудрявый как барашек.

– По рукам! – провозгласили двое других и стремительно заняли свои столы. Как стояли, так столы и заняли: центральный уселся за центральным, Вестерион за левым, кривой за правым.

– Чего?! – это опять я. – Что это только что было?!

– Галя, как ты могла?! У нас и раньше шансов не было их накормить! – взмолилась Ульрима, и Эва ее поддержала, – а теперь и вовсе не будет!

– Отсюда подробнее. – Обратилась я к зеленке. – Это твои мужики?

– Только Вестерион, возможно, будущий... – вспыхнула зеленка салатовыми искорками. А я вдруг поняла, что муженек-то не прочь, чтобы его невесту съели.

– Вот ты вляпалась! – объявила, не стесняясь, кивнув на монстра, жрущего все, что под руку попадается. В прямом смысле все! И посуду тоже. К слову, у него стол пустел значительно быстрее, чем у двух других, и я как-то не хотела придавать этому значения.

– Так это наше задание – накормить гостей. – Поняла я, и мой желудок, до этого требовавший жрать и на месте порвать всех, мешающих завтраку, вдруг умолк от испуга.

– Д-да…

– И что? Чего стоим, трусим? Мальчики кушают, – я глянула на гостей и с удивлением отметила, что кушают они много и быстро, почти полностью подчищая столы. А круче всего были их плотоядные взгляды. И если в любовных романах этим взглядам плотоядным предавалось одно значение, то тут совсем другое – не косвенное, прямое. И почему-то все три грозно обещающих взгляда предназначались мне.

От страха я сглотнула:

– И куда влезает? Ульрима, что у них с пищеварительной системой? Одна кишка, а сзади подгузник?

– Галя…! – под тройной вопль двух жертвенниц и мохнатика с гостей слетели прикрывающие их до этого плащи, окончательно открыв вид на великолепную мускулатуру трех оооогромных монстров зеленого цвета.

– Эм…, а не пора ли пополнить угощение для дорогих гостей. – Обратилась я к бесу.

– Ну, Галя!

– Не Галькай…, я нечаянно. И вообще, предупреждать нужно!

Бес лишь покачал головой и хлопнул в свои мохнатые ладоши. В залу тут же потянулись бесята с подносами, а среди них и Льелик. Цепочки младших помощников с подносами, не прерываясь, потянулись к столам, а от столов в кухню. Таким образом, был создан «полноедный» и непрерывный поток провизии на столы. А еды на поверхности оных не прибавилось.

– Мать их! Куда же лезет–то… – опять с языка сорвалось нечаянно, но совсем тихо, так что зеленые монстры не услышали. Ухватив жертвенниц и беса за руки, я оттянула их в дальний угол столовой залы.

– Рассказывайте, что происходит, и живо!

– Что, теперь страшно, да? – сыронизировала Эва.

– Еще бы мне не страшиться, если ты все равно переродишься. А ее, – я ткнула в зеленку пальцем, – возможно, не даст сожрать муж возможный. И это они по мою тушку эстафету устроили. Ну же!

– В общем, – вздохнула Ульрима, – это мужчины моего мира…

– Вижу. Чего жрут так много?

– Они с охоты.

– И? – я подгоняла и в то же время нечаянно из-за нервной обстановки тормозила водницу.

– Сил растратили много, теперь нужно восполнить. Так как на охоту собираются раз в десятилетие, то и силы после нее копят на следующее. А потом ничего не едят.

– И что? Они охоту вчера себе устроили?

– Да, – вздохнул бес, – узнали, что будут гостями и даже Повелителю предложили киторкиргов неирвических в Океаниях ловить.

– И предупредить заранее он не мог?! – сжав кулаки, уперла руки в боки.

– Вы не дали! – вздохнул бес. – Вы же сразу с вопросом о ремне к нему подошли.

– Опять я виновата…?!

– Никто тебя не винит… – всхлипнули девчонки, – мы и так знали, что умрем!

– Я ландышем стану, – всплеснула руками ревущая зеленка.

– А я матерью-героиней! – всхлипнула Эва.

Вспомнились ее выбросы спор и вечное грибное удушение:

– Да уж, нагероинила ты уже основательно.

– Эти не приживутся. – Вздохнула она. – Не тот уровень страха.

– И слава Богу! – махнула я рукой, – мы все твоими спорами надышаться успели. Как представлю… А лучше не представлять.

– Мохнатик, – обратилась я к сердитому бесу, – А сколько еще может продолжаться этот фестиваль?

– Сутки, если поставка провизии не прекратится.

– А это возможно? Как это?! Как скоро? – высказались мы все.

– Возможно. – Ответил бес и Ульрима села на пол. – Если Король закроет порталы. – Эва тоже опустилась на пол. – Наших запасов хватило бы на трое суток, но так как господа рассержены и, следовательно, увеличились, то… – я сникла, подумав о скорой смерти на пустой желудок, – то еще на три часа.

От такой радости даже подпрыгнула на месте: – Умру не голодной!

– И это все что тебя интересует?! – насупилась жертвенницы.

– Пока, да. Я на голодный желудок соображаю хуже. Мохнатик, организуй нам завтрак сытный, срочно!

– Где?

– Да хоть здесь, только поторопись!

Нам накрыли, и минуты не прошло, так как под заказ просить еды не стали, ограбили обжорливых гостей еще на кухне. Вкусным было все! Даже моллюски, водоросли, крабы и мясо неизвестного зверя. А после подали чай и булочки, я чашкой отсалютовала наблюдавшим за нами монстрам и улыбнулась. И они еще метра на два вверх выросли. Загривки коснулись потолка.

– Вот чельд! – и, пока мой промах не увидели остальные, тут же принялась громко помешивать сахар.

– Галя! – я опять с опозданием поняла, что спровоцировала монстрюг на рост. И немаленькая тенюшка одного из них уже достигла нашего столика, хотя до этого была где-то в центре зала.