Текст книги "Не безымянный и не герой (СИ)"

Автор книги: Арабелла Фигг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Одна просьба, господин Ворон, – сказал он, откидываясь на спинку кресла и расстёгивая ворот, потому что от огня в камине и от выпитого разом стало жарко. – Если всё-таки рассердитесь, не надо шныгов, ладно? Как-нибудь… побыстрее казните.

– Моей клятвы тебе недостаточно? – обманчиво спокойно спросил тот, но глаза опасно сузились.

– Достаточно, но… Я вам расскажу историю из моего детства. Вернее, не очень-то детства, мне было лет десять или одиннадцать, наверное. Тогда стояла очень холодная погода. Нордмарцы, конечно, посмеялись бы, но для Гельдерна прямо-таки суровые морозы стояли. И мои родители решили воспользоваться холодами и купили целого поросёнка – так дешевле было. – Он посмотрел прямо в лицо Ворону, но тот никаких признаков нетерпения не проявлял (должно быть, ему и правда очень скучно было с людьми, которым надо половину сказанных им слов объяснять). – Наш сторож посы’пал солью колоду, на которой колол дрова для плиты… крупная такая серая соль, блестела на холодном солнце, как кварцевые крупинки в граните… положил на неё тушу и стал рубить. Мясник, конечно, сделал бы лучше – надо же знать, где именно удобнее всего ударить. Но худо ли бедно ли Марк справился, только много осколков костей разлетелось, обрывков кожи с кусочками сала, мяса мёрзлого полоски… – Винс рассеянно взял с подноса яблоко и бесцельно повертел в руках. – А едва он тушу пристроил на колоду, прилетели вороны. – Он непроизвольно передёрнул плечами, вспоминая тот день. – Расселись кольцом на крышах и деревьях, уставились на колоду и сидели так, ждали. Молча. Целая стая ворон сидела, сложив крылья, и терпеливо, неподвижно, молча ждала, когда Марк закончит рубить мясо и уйдёт. Мне так жутко было от этого их молчания. Они как будто знали, что своё получат и никто им не помешает… Я вас не оскорбил таким сравнением?

– Что я своё получу и никто мне не помешает? – переспросил Ворон со странной улыбкой. – Нет, ничуть. Отличная история, Пёрышко. Расскажи ещё что-нибудь. Так же красиво, как про соль, похожую на кварцевые крупинки в граните. Тебе бы записать этот рассказ, а то здесь нет книг. Вернее, есть, но только у магов. Не просить же у них какой-нибудь Arcanum Golum.

– Раз вы знаете название, вы его читали?

– Читал, – кивнул Ворон. – У меня… разнообразные интересы. – Он сделал ленивый глоток и отщипнул сыру. – Но простые житейские истории, рассказанные хорошим языком, тоже приятно послушать у камина дождливым вечером, не правда ли?

Чтобы вернуть Винса в казарму, пришлось звать Скорпио. Тот пришёл, посмотрел на растёкшегося по креслу, наверняка красного, в наполовину расстёгнутой рубашке любовника и без затей перекинул его через плечо. Кажется, Ворона это насмешило. Он вообще пребывал в прекрасном настроении и даже пообещал заступиться завтра за Винса перед Бартоло, потому что неумелый пьяница навряд ли сумеет встать раньше полудня, а уж работник из него наутро будет…

Какое там наутро! Винсу уже было очень плохо. А изверг Скорпио несколько раз вливал в него полный ковш воды, заставляя хорошенько прочистить желудок. Но на край кровати, поближе к ведру, не пустил, приказав будить его, если ночью опять затошнит. Если бы Винс спал один, он свернулся бы кошачьим клубком. Но кровать была не настолько широкой, пришлось просто повернуться набок, прижимая руку к ноющему после промывания желудку. Поверх его руки легла чужая, и слипшиеся волосы колыхнулись от тяжкого вздоха Скорпио.

– Он меня не трогал, – пробормотал Винс, словно оправдываясь. – Мы просто сидели у огня и пили при этом. Поэтому я в таком виде…

– Я знаю, что не трогал, – хмуро отозвался Скорпио. – Только лучше бы натянул разок, получил своё и пошёл искать новую забаву. А ты ему на свою голову приглянулся не в этом смысле, а…

– Птичка певчая, – пьяно хихикнул Винс. – Редкая зверушка, Скорпионье Пёрышко.

– Вот-вот, – буркнул Скорпио. – И я ничего сделать не могу, он же тебя не наказывает. Наоборот, к себе зазвал, вином поил, беседы, блядь, удостоил! Гордиться надо такой честью, блядь! – Он судорожно сжал Винса в руках, тот охнул, подумав, что вот теперь-то, кажется, будут и у него синяки. – Пойти, что ли к святилищу Белиара да пожертвовать пинту-полторы крови*, чтобы Ворону ты надоел побыстрее? Иннос-то на нас срать хотел, так, может, хоть его братца упросить получится? – продолжил Скорпио, явно злясь всё сильнее. – Позвать Кавалорна, чтобы спину прикрыл… – Он замолчал, только резко выдохнул, опять зашевелив дыханием волосы Винса. – Ладно, не слушай, Пёрышко.

Винс прикрыл глаза, но так каморка мерзко раскачивалась, до новых приступов тошноты, а желудок был пуст и его до сих пор сводило судорогой бесплодных рвотных позывов. Пришлось открыть глаза и смотреть на стену перед собой. На стене лежал перекосившийся прямоугольник оконного проёма, мерцающий голубым свечением Барьера. Его разбавлял дождь, превращая полосы сполохов в тусклое сияние, заполнившее всю ночную долину. Что ни говори. Барьер не был куполом, накрывшим Миненталь. Он был неотъемлемой частью Рудниковой долины. Он был везде. Особенно в мыслях её обитателей.

– Он не любит магов Огня, – пробормотал Винс. – Вернее, просто ненавидит. Про магов Воды он говорил совершенно безразлично: ну, копят руду, строят какие-то планы – глядишь, что-то у них и получится. А магов Огня, кажется, убить готов. И при этом читал книги по магии. Может быть, Ворон поклоняется Белиару? Тогда бесполезно тому молиться, только позабавим его, каждый со своими просьбами…

– Тише, Пёрышко, тише, – Скорпио погладил его руку, потёрся щекой о плечо и поцеловал. Легко так, словно просто утешая, как ребёнка. – Не надо про Ворона лишнего болтать. Молчи и глазками хлопай: чего, дескать, такого? Выпили, поговорили, господин Ворон столько всего знает! И всё. Никаких магов, никаких богов. Я сам виноват, конечно, дурак, что про Белиара заговорил.

Он опять замолчал, но Винс был уверен: в самое ближайшее время на руке у Скорпио появится свежий порез. Или чью кровь он собрался жертвовать Белиару? Не падальщика же он живьём притащит к статуе тёмного бога? А главное, зачем ему это нужно? В лагере хватает тех, кто вынужден был принять покровительство стражников или призраков, и любой из этих парней охотно перебежит под одеяло к тому самому Скорпио, стоит только этому Скорпио пальцами щёлкнуть. Но нет, мужик упорно цепляется за того, кто его покровительства не ценит. Мало того, он даже готов наделать откровенных глупостей в попытке защитить неблагодарного любовника. Скучно ему, когда слишком просто? Хочется посложней, поинтересней? Как с Милтеном, оказавшимся в конце концов магом?

И что он сделает, когда неблагодарный любовник ему надоест?

Комментарий к Добыча Ворона

* – очевидно, крови: а как ещё можно пожертвовать Белиару часть своих жизненных сил?

========== Сплетни и предложения ==========

– Ну, и на кой надо было так напиваться?

Тон, впрочем, у Бартоло был вполне доброжелательный, даже сочувственный слегка. Винс ожидал ведра помоев на свою похмельную голову за опоздание и за собственно похмелье, но барон-управитель только это и спросил.

– Сперва господин Ворон приказал пить, – потупившись, ответил Винс. – А потом я уже сам. Чтобы не так страшно было, – пояснил он, отчаянно вскинув тяжёлую больную голову, и Бартоло понятливо покивал.

Винс подумал, что ему, видимо, не казалось, будто и Бартоло Ворона побаивается. Ворона вообще многие боялись гораздо сильнее, чем Гомеза – наверное, по той же причине, что и сам Винс: Гомез был понятен, Ворон – нет.

Бартоло меж тем хмыкнул, ушёл в свою спальню и вернулся оттуда с кружкой пива.

– Держи, – сказал он, – подлечись, что ли.

Винс от неожиданности чуть эту кружку не выронил. С чего вдруг с его начальством приключился такой приступ человеколюбия? Понятно, что выглядит он как упырь, бледный и красноглазый, а уж ароматом должен сражать всех встречных за десяток шагов. Но это же не повод жалеть его и отпаивать пивом? Или повод? Кто-то из здешней прислуги недавно бросил ему в спину, злобно и завистливо: «Ишь, чистенький сучёныш, аж скрипит». А Ворон заявил, будто с ним, Винсом, что-то явно не в порядке: не пьёт и болотник не курит, словно и не такой же каторжник, как все. Может быть, с точки зрения Бартоло, страдающий похмельем писарь – это вот нормально, это правильно и понятно? Не то что вечно трезвый и неизменно вежливый «чистенький сучёныш».

– Спасибо, господин Бартоло, – сказал он, припав к кружке. Он с утра, кажется, уже полведра выпил, но вода как в песок уходила. Пиво пошло лучше, даже мутить почти перестало.

– О чём вы с ним говорили? – хмыкнул тот. – Чуть не до полуночи ведь просидели. – Он так и уставился на Винса, до того ему было любопытно.

Винс помотал головой, с трудом удерживаясь от порыва закрыть лицо руками.

– Я ему рассказывал о Гельдерне. Об алхимиках гельдернских – среди них такие чудики попадаются… даже не врал почти, а получались всё равно байки вроде охотничьих.

Ещё пытался цитировать по памяти отрывки наиболее запомнившихся трактатов. Так что Ворон сказал с сожалением: «Был бы у нас нормальный алхимик… ладно, даже чокнутый, как Кор Галом, тебе бы с ним работать, а не с ворюгой Бартоло. Но у нас тут только Дамарок, а маги Огня разумными созданиями считают только себя». Тогда-то у рудного барона и вырвалось это «поубивал бы всех». Или не вырвалось, а было сказано намеренно, кто его разберёт. Правда, использовать в своих змеиных играх какого-то писаря – это даже не смешно. Попытаться через Винса получить доступ к документам управляющего мог бы кто-нибудь из Нового лагеря, но никак не советник Гомеза, который сам мог взять любой список заказываемых товаров, прочесть его и даже вписать что-то, лично ему необходимое. Видел Винс строчки, дописанные совсем не той рукой, что начинала перечень. Даже несколько разных почерков видел: похоже, надёжным, проверенным людям разрешалось дополнять списки по своему разумению.

– А про Старую шахту правда? – спросил он, пытаясь уйти от скользкой темы. – Курт утром принёс постиранное бельё и свежие сплетни. Он сказал, будто стражи перебили всех ползунов в заброшенных проходах… или я не так расслышал?

– Всё так, – кивнул Бартоло. – Иннос знает сколько обычных тварей уложили и ещё королеву. И нашли новые рудные жилы. То есть, не новые, а заброшенные из-за ползунов. Так что, – он сделал неопределённый, но широкий жест рукой, – в ближайшее время можно ни в чём себе не отказывать.

– А мне можно заказать штаны на смену? – пользуясь хорошим настроением начальства, спросил Винс. – Очень неудобно, когда они одни. Если отдам их стирать, мне уже из казармы не выйти.

– Две пары штанов, полдюжины рубашек и несколько пар чулок – шёлковых, чтобы новых мозолей не натёр, – усмехнулся Бартоло. – А ещё хороший тёплый плащ или хоть сукна на него. Да не надо делать такие глаза, это не я такой щедрый. Любовник твой просил заказать и половину платы сразу внёс.

Винс прикусил губу. Ну, и кто просил Скорпио тратиться, да ещё с таким размахом?

– А кстати, – небрежно поинтересовался Бартоло, – что это за шуточки про морковь?

Хм… Снаф проболтался? Или кто-то слышал тот разговор? Что Хвостатый болтал направо и налево, Винс почему-то не верил. Тот бы наверняка постарался использовать идею в каких-нибудь своих целях.

– Это я подумал, что чем больше у Нового лагеря будет своего, тем меньше они будут зариться на наше, – хмуро ответил Винс. – Если у них будет своя морковь, может быть, они без наших яблок обойдутся?

– Скажи ещё, пусть яблоневый сад разведут, – фыркнул Бартоло, но явно задумался.

– Сад они точно разбивать не будут, – возразил Винс. – Они же хотят уничтожить Барьер. Кому они тут оставят яблони, если у магов Воды это получится? Кротокрысам? А вот морковь, свёклу, капусту вполне могли бы растить: там же полно крестьян, которые в Миртане именно этим и занимались.

– Да уж, – задумчиво проговорил Бартоло, – прямо хоть и правда бери и заказывай семена для этих придурков. Только не поможет, – покачал он головой. – Для некоторых людей в чужой руке всегда хер и толще, и длиннее. Своё-то вырастить надо, а у нас можно просто спереть. – Он опять пристально посмотрел на Винса и решил: – иди проспись, всё равно толку от тебя сегодня не будет. Но чтобы завтра был как стёклышко! А то некоторые как начнут пивом лечиться, так неделю остановиться не могут.

Ох, ну кто бы отказывался! Винс не стал ждать, когда начальство передумает, и почти сбежал, потому что Бартоло вслед за разрешением пойти проспаться тут же выдал требование зайти по дороге на кухню и велеть поварам посмотреть, что из кухонного инвентаря требует замены. Задержался бы ещё, наверняка схлопотал бы дополнительное поручение.

Сбежал – это, конечно, громко сказано. Поплёлся на кухню, стараясь не делать резких движений, особенно головой не трясти. Очень хотелось лечь прямо на уже слегка потёртый коврик и вздремнуть хоть часок, прежде чем лезть в жаркую, влажную душегубку замковой кухни (так вот и подумаешь, что Снаф был прав, устроившись просто под навесом*), но понятно, что Винс не стал позориться ещё сильнее, чем вчера, когда был доставлен в казарму на плече Скорпио, словно мешок с тряпьём.

Повара, выслушав приказ Бартоло, оживились и принялись энергично ругаться меж собой, решая, что надо требовать с начальства, пока с тем приключился припадок щедрости. Кухонные работники тоже не остались в стороне, и Винс, ухватив кружку горячего настоя каких-то травок, – видимо, он не один был такой страдалец, многих стражников так же мучили жажда и головная боль, – отошёл подальше от скандалистов, которые шумно выясняли, кто тут настоящий повар, а кто так, истопник, по недоразумению допущенный к сковородкам

Сиры на кухне уже не было. Наверное, отбыла своё наказание и вернулась в ту комнату, что занимали девушки, или в главный зал (Винс, послушав добрых советов, туда не совался и, что там творится, знал только с чужих слов). Зато был Хвостатый. Сидел себе в уголке, наворачивал рагу, а увидев Винса, приветственно помахал ему внаглую позаимствованной ложкой.

– Говорят, ты теперь то ли сказочником у Ворона стал, то ли он тебя у Скорпио вообще переманил, – хмыкнул он.

– Сказочником, – коротко ответил Винс. Он посмотрел в тарелку призрака и попытался понять, сможет он это есть или нет. Наверное, всё-таки нет, решил он. Пить только по-прежнему хочется. Впрочем, горячий отвар утолял жажду гораздо лучше, чем холодная вода. – А ещё говорят, что ты вместе со стражами полез в заброшенные проходы и убил королеву ползунов. Огненными шарами закидал, – ехидно уточнил он. – А у Яна из сундука полдюжины этих Огненных шаров пропало, представляешь?

– Чего только люди не врут, – усмехнулся призрак. – Кто бы мне позволил в кладку Огненными шарами швырять, сам подумай. Стражи эти Белиаровы яйца на руках несли, как младенцев, бережно прижимая к груди. А ты – Огненными шарами… Вот свитков Света я из Кор Галома вытряхнул целый ворох, было дело. В потёмках по шахте бродить, сам знаешь, не годится.

– Да уж, – Винса передёрнуло. Ползуны ему в кошмарах больше не снились, но помнил он их до сих пор слишком хорошо. – И что теперь с этими яйцами?

– Теперь Кор Галом сварит из них какую-то отраву, весь лагерь дружно её выпьет и попытается хором доораться до Спящего, если я правильно понял. Меня, кстати, приглашают почётным гостем. Как-никак это я уболтал Яна открыть проход, а то он прочитал приказ и сказал, что если Гомезу так надо, пусть сам идёт и открывает, а у него, у Яна, лично и без того людей в обрез. Не хватало ещё, чтобы ползуны убили и покалечили половину. Хочешь сходить посмотреть на церемонию? – неожиданно предложил он. – Мне Гомез приказал пойти обязательно и глянуть, что там за Спящий такой, а я попросил дать мне для солидности в сопровождение пяток призраков. Как-то боязно, знаешь ли, одному соваться в Болотный лагерь, когда тамошние обитатели собираются массово хлебнуть непроверенной дряни. А про тебя я могу сказать, что ты всё запишешь в подробностях.

– Как будто Гомезу моё согласие требуется, – заметил Винс без всякого энтузиазма.

– Так я могу про тебя и не говорить, – возразил призрак. – Я думал, ты сам уже хочешь проветриться, а то скоро плесенью обрастёшь. Как из шахты тогда вернулся, так даже в лагерь всего разок выбрался. Не хочешь прогуляться?

– Уж точно не на болота, – буркнул Винс.

– А куда? В Новый лагерь, что ли? – хмыкнул тот. – Тебе там не понравится, точно говорю. Здесь стражники обирают рудокопов, но хоть за порядком следят, а там дикий лес – кто сильнее, тот и прав. Благородный и отважный глава наёмников плевать хотел, кто там и как в поле и в шахте работает. Вот он однажды вернётся в Венгард и отомстит королю! А смерды на то и существуют, чтобы благородных господ обслуживать.

– А здесь не так? – фыркнул Винс, даже подзабыв про головную боль.

– Так. Но тут никто и не строит из себя борцов за свободу. Всё честно и откровенно, хотя большинству не нравится, конечно.

– А это в самом деле Ли? – не утерпел Винс. Чувствовал он себя, конечно, отвратительно, но любопытство было сильнее похмелья.

– Как ни удивительно – да, – хмыкнул призрак. – Сам я его лично не знал, правда, пока сюда не попал. Но тот же Скорпио служил под его началом, вряд ли он мог обознаться.

Винс медленно, осторожно кивнул, стараясь не слишком потревожить больную голову. Подумав, что можно будет попробовать расспросить Скорпио о Варранте. Не об участии стражника в войне, а именно о самой Великой пустыне и о людях, её населяющих. Что ни говори, книги – это книги, а рассказы живого человека – совсем другое дело.

– Почему «наёмники»? – спросил он. – Люди Ли зовут себя наёмниками, – пояснил он свой вопрос. – Кто их нанял? Здесь, в долине? Орки?

– Маги Воды.

– Да? – в сомнении переспросил Винс. – Маги Воды наняли людей Ли за добытую его же людьми руду?

– Да брось, – отмахнулся призрак. – Это просто слово. У Гомеза стражники, у Ю’Бериона стражи – надо же было Ли как-то обозвать своих свободолюбивых головорезов. Почему бы и не наёмники? У тех нет хозяев. Вернее, есть, пока действует заключённый договор, а едва он закончится, как те опять становятся вольными птицами… – Он мотнул головой, куцый хвостик скакнул туда-сюда, и Винс невольно потрогал свой, несвежий, толком не расчёсанный, наскоро стянутый шнурком – вечером надо будет обязательно помыться. Лучше бы прямо сейчас, но ни сил, ни воды горячей нет. – Так, – решительно сказал призрак, – не о том говорим. Подумай над приглашением, а? Записывать все впечатления надо по горячим следам, потом половина мелочей забудется, а вторую половину невольно либо додумаешь, либо попытаешься подогнать под уже сложившееся мнение. У меня, вот я просто уверен, возможности писать не будет, а ты только этим и займёшься. И почерк у тебя гораздо красивее и разборчивее, – попытался подольститься он.

– В общем, ты уже всё решил за меня, – с неудовольствием констатировал Винс, – и просто из вежливости даёшь мне немного поломаться.

– Ага, – усмехнулся призрак. – Вот прямо слово в слово как я и хотел сказать. Иди проспись, Пёрышко. Завтра ты мне понадобишься.

Винс выругался любимыми словесами алхимика Пература под заинтересованное «Ого!» бывшего соседа, и побрёл отсыпаться.

Скорпио на своей площадке с соломенными кругами и чучелами занимался со стражниками, желающими научиться хоть во что-то попадать из арбалета. Он вопросительно посмотрел на Винса, тот неопределённо повёл плечом.

– Бартоло приказал отоспаться, а завтра быть свежим и бодрым, – сказал он, стараясь не обращать внимания на почти десяток учеников Скорпио, настороживших уши.

Те заухмылялись. Этак понимающе и даже одобрительно, и Винс понял вдруг, что вчерашнее происшествие кажется позором только ему самому. Остальные настроены в духе «а чего такого», а кое-кто, пожалуй, даже завидует ему: пить целый вечер с самим Вороном! Монастырское вино пить под баронскую закуску и в компании полуголой сисястой девки – даже если ничего не перепало, так хоть попялиться всласть. А что со страху ты несёшь при этом такой бред, что вспомнить стыдно – это пустяки. Вполне допустимая цена за выпивку, закуску и красивые сиськи, которые тебе даже предлагали в полное распоряжение, пусть и ненадолго. Винсу, правда, больше вспоминались усталые тоскливые глаза, но это он просто дурак такой. Желающий любви или хотя бы честной страсти, а не короткой неловкой возни на чужой кровати на глазах у забавляющегося Ворона.

Ещё хотелось пожаловаться Скорпио на хвостатого паразита, которому с какого-то перепугу понадобился писарь, но это точно стоило делать наедине, а вернее, не стоило делать совсем. Если Скорпио всерьёз собрался идти к святилищу Белиара из-за Ворона, то что он выкинет, узнав об интересе какого-то призрака к своей подстилке?

В каморке он разделся и залез под оба одеяла разом: дожди закончились, но влагой пропиталось всё, особенно постель. И сколько это «всё» будет сохнуть, если солнце почти не попадает в каменные громады сквозь узкие окошки? Даже запах затхлый начал появляться. Вытащить бы тюфяк, одеяла и подушки проветриться, но не после вчерашнего – понятно, какие разговоры пойдут, если сушить постель после того, как тебя приволокли в стельку пьяного. Слушать смешки про мокрые штанишки совершенно не хотелось. Придётся потерпеть три-четыре дня, а потом уже затевать эту возню.

Винс свернулся по-кошачьи и прикрыл глаза. Иннос знает, что за травки заваривались для страждущих, но тошнить окончательно перестало, и даже голове стало полегче, зато неудержимо потянуло в сон. Может быть, и не из-за трав, кстати. Может быть, он просто не выспался, провертевшись полночи в поисках положения, в котором голова просто болела бы, а не грозила лопнуть, когда огненный шар над правой бровью принимался пульсировать особенно сильно. Лежать одному было непривычно зябко, хотя и просторно. Свободно. Такую бы постель одному, без всяких навязавшихся покровителей… Впрочем, без покровителя вместо этой кровати был бы скрипучий топчан, застеленный облысевшей шкурой. «Так что по-милтеновски проникаемся благодарностью с тихой ненавистью пополам», – иронически подумал Винс. Но прежде благословите боги Скорпио за то, что вчера ограничился объятиями и поглаживаниями, а то его… любви Винс, наверное, мог и не пережить.

Комментарий к Сплетни и предложения

* – немного странно смотреть, как в игре Снаф торчит под дождём у своего котла, а дождевая вода льётся и льётся в рагу из мясных жуков

========== Поход на болото ==========

С утра, едва Винс только взялся переписывать набело очередной заказ, его позвали к Гомезу. Бартоло поворчал, но не отпустить своего помощника к главе Старого лагеря не мог, конечно, и Винс в первый раз за время своей службы в замке пошёл в главный зал.

Трон в нём впечатлял. Интересно, это Гомез его установил или ещё прежний комендант? Но гораздо больше впечатлял стол, заставленный бутылками и едой. Как-то непривычно было в скудном Минентале видеть такое изобилие. За столом, а не на троне Гомез и сидел. Вместе с Яном и Скорпио. Ворона в зале, хвала всем богам, не было, а Шрам с Арто стояли по обе стороны стола, не сводя глаз со злющего Скорпио. У Винса поневоле всплыло в памяти, как Ворон сказал о стражнике, будто тот в Минентале убил больше народу, чем на войне. Он-то, не видевший от Скорпио ничего плохого (не считать же плохим вполне заслуженное матерное мнение о его умственных способностях) пропустил эти слова мимо ушей, а вот телохранители Гомеза, кажется, очень хорошо помнили, за что инструктора по стрельбе прозвали смертоносной тварью.

– Что-то пока он чистил грибы для Снафа, он на хер никому не был нужен, – говорил Скорпио, и голос его звенел перетянутой струной… тетивой, как сам он выразился. – А как только я его приметил, так он всем понадобился? Гомез, я в ваши дела не лезу, ты знаешь. Баронство здешнее рудное мне на хрен не сдалось, тебя я не подсиживаю, занимаюсь своим делом, как мы и договаривались. Не так?

– Так, – на удивление спокойно и терпеливо ответил Гомез.

– И что, тролль тебя люби во все щели, ты теперь устраиваешь? – всё тем же дрожащим от злобы голосом спросил Скорпио. – Я, как и договорились, учу парней стрелять и ни во что не вмешиваюсь, а ты? Я что, блядь, не могу пожить спокойно?

– Ты не блядь, Скорпио, – ухмыльнулся Гомез. – Не больше, чем любой из тех, кому я плачу. И ты можешь, конечно, жить спокойно. Но ты же сам выбираешь не дурачка Мада или какого-нибудь мелкого воришку. Ты же, блядь, хочешь умных, начитанных, знающих такое, чего никто больше во всей долине не знает. Ну, кроме магов, понятно. Это твоё Пёрышко, – он ткнул в опасливо приблизившегося Винса, – позавчера по памяти – по памяти, Скорпио! – вычертило какую-то загогулину, от которой Ворон напрочь охренел. В жопу пьяный, Скорпио, с трясущимися руками, до усрачки Ворона боящийся парень какую-то сигульскую звезду, что ли, на салфетке нарисовал. Уж на что Ворон магов терпеть не может, а тут сам к ним с этой салфеткой пошёл и спросил, что это за поебень и значит ли хоть что-нибудь. И Торрез ему ответил, что очень даже значит.

Винса прошиб холодный пот. Он совершенно не помнил, чтобы что-то чертил, но он вообще остаток вечера помнил смутно. Какую сигильскую звезду он умудрился нарисовать на мятой салфетке? Память у него с детства была тренирована сложными текстами и схемами, так что нарисовать он много чего мог. Просто запомнив и не особенно разбираясь, что там за закорючки стоят по углам и на пересечении линий.

– Скорпио, – сказал меж тем Гомез так мягко и проникновенно, что у Винса все волоски на теле встали дыбом, – никто твоё Пёрышко ни в какое опасное место не пошлёт, не тревожься. Залезет на стену крепостную… там есть у храмовой площади, я знаю… и будет оттуда смотреть, что болотные укурыши делают. Призраки тоже будут смотреть, но ты пойми, дурья башка, что они’ увидят и услышат – и что он’, – Гомез ткнул вилкой в сторону Винса. – Они разведчики и охотники, они посмотрят и скажут: собралась толпа на площади, чего-то поорала и разошлась. А твой парень запишет как привык в этих своих книжках: через час после заката сотня простых послушников, десяток идолов и Ю’Берион с двумя помощниками прочли заклинание призыва, и всё такое. Маги Огня, – он скроил брезгливую морду и отряхнул пальцы от воображаемой грязи, – туда не сунутся, не по чину им по болотам шляться. Но если у болотных придурков что-то получится, придётся рассказывать им об этом. Сам понимаешь, один Белиар знает, кто там из болота вылезет и как его придётся обратно загонять. Без магов точно не обойдётся. А чтобы они разобрались, что это такое было, рассказывать должен кто-то знающий. Кроме Пёрышка твоего, мне как-то и на ум никто не приходит. Бывший твой Милтен разве что, да кто его отпустит? Словом, хватит тут скандалы закатывать, как дамочка в женские праздники. Не доверяешь призракам, иди сам сходи. Кстати, может, чего и заметишь такого, на что браконьеры и конокрады внимания не обратят, а тебе после варрантских ассасинов прямо в глаза бросится.

Закончив такую длинную речь, он утомлённо откинулся на спинку стула и выдул одним махом бокал вина. Той самой липкой монастырской дряни. Гомез от неё, понятно, не опьянел, даже глаза не заблестели. Он пристально уставился на Скорпио, тот вздохнул и сказал уже почти спокойно:

– Вот жопой чую, ничем хорошим это не кончится. Мало того, что обкурятся, так ещё и ползуновых слюней хлебнут. Белиар знает, что им после этого привидится. Стукнет в башку кому-нибудь, что вокруг орки или болотожоры, прикончит соседа, а в такой толпе только начать кому-то одному…

– Поэтому и говорю вам, – повторил Гомез, перебивая его, – забирайтесь на стену. Чуть что, лестницы скидывайте, чтобы к вам никто забраться не мог, или в озеро прыгайте. Мне вообще-то нужно, чтобы вы вернулись и рассказали, какого хрена там творилось. Так что не вздумайте в толпу лезть, сверху смотри’те. Слышал, да? – повернулся он к Винсу. – После обеда сразу пойдёте, чтобы Скорпио ещё засветло выбрал хорошее место.

– Да, господин Гомез, – послушно ответил Винс. – Только вы зря думаете, будто я что-то смыслю в магии. Бо’льшую часть переписанного я помню, как говорящий скворец запоминает слова – без всякого смысла. Но я, разумеется, подробно запишу всё, что увижу.

– Вот-вот, – сказал Гомез. – Бумаги побольше возьми, перьев там, дощечку удобную, чтобы на колени положить…

– Пожрать побольше, – буркнул Скорпио, смиряясь, очевидно, с неизбежным. – У них там вечно похлёбка из корешков на обед и на ужин, и за кусок сыру половина послушников все секреты выболтает, а вторая половина ещё и нагнётся.

– Не боитесь вы с Гомезом так разговаривать?

– А с ним только так и можно, – рассеянно ответил Скорпио. Ножом он орудовал с привычной ловкостью, и подстреленный падальщик на глазах превращался в горку удобных для переноски и готовки кусков. – Будешь жаться и блеять, пошлёт тебя на хуй, вот и всё. Он из тех, кому сначала надо хорошенько набить морду, тогда он согласится вообще с тобой разговаривать. И в общем, я его понимаю: смысл тратить время на тех, кто не может даже заставить себя слушать?

– Как я? – хмыкнул Винс. Настороженно поглядывая по сторонам, он надрал тех самых больших круглых листьев, в которые когда-то заворачивал голубику. Листьями этими они со Скорпио и обернули куски мяса перед тем, как запихнуть их в сумку.

– Ты другое дело, Пёрышко. – Скорпио вытер нож пучком перьев, сунул его обратно в ножны и повесил сумку на плечо, отобрав её у Винса. Тот возмутился было: что’ его, вообще за девчонку какую-то принимают? «Кровь через швы протечёт, и на кого ты будешь похож», – ответил на это Скорпио, и тут возразить было нечего. Изгваздать кровью единственные штаны и колет совсем не хотелось. – Ты знаешь то, чего большинство тут не знает просто за ненадобностью, – продолжил Скорпио. – Поэтому никто и слушать не стал бы, возьмись ты рассказывать, как положение звёзд или что-то там ещё влияет на варку лечебных зелий. Разве что Декстер заставил бы тебя вспоминать, что там настоящие алхимики писали про то, как лучше варить свои снадобья. Но вот как прижало, как пошла речь не просто про «выжить – добыть руды – потратить эту руду», так и понадобился кто-то вроде тебя. То есть, маг, конечно, был бы лучше, но где его взять?

– А маги Огня не верят, что болотные гуру могут вызвать своего Спящего?

– Спроси чего полегче, Пёрышко. Приходил из Болотного лагеря какой-то послушник, Торрез вынес ему какую-то книгу – это я сам видел. А так… Маги Огня даже с магами Воды вместе не ужились. Слишком привыкли смотреть на всех прочих сверху вниз, видимо. А маги Воды – это вам не болотные колдуны и даже не друиды. Я в Варранте видел, что они могут, – он зябко, несмотря на знойный день, повёл плечами. – На них поплёвывать, как огненные маги привыкли, не получится. – Он помолчал немного и прибавил злорадно: – Мне вот даже хочется, чтобы этот Спящий своим болотным поклонникам ответил: то-то у смиренных служителей Инноса глаза на лоб полезут!