Текст книги "Не безымянный и не герой (СИ)"

Автор книги: Арабелла Фигг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

И разговор опять зашёл о защите.

– Так Бладвин с тебя возьмёт за защиту на своём участке, – возразил стражник на осторожное замечание Винса, что он и так уже обещал заплатить. – А здесь ты на моей территории, дружок. Тут тебе Бладвин, случись чего, не поможет, только я и мои парни.

Пришлось и этому обещать, что заплатишь сразу же, как появятся деньги. Винс почти в панике подумал, что он ещё и работу не нашёл, а уже должен местным вымогателям двадцать монет… то есть кусков руды, а завтра уже будет двадцать два, и далее по нарастающей! И если он не расплатится, не покажется ли ему то изнасилование всего лишь игрой в боль и принуждение, забавной причудой о которой он слышал дома краем уха?

Он даже не сразу заметил, что стало заметно темнее и прохладнее – это солнце и купол Барьера закрыл дощатый навес, сколоченный невесть кем и невесть зачем: не проще ли было на торговой площади несколько тентов натянуть? Винс собрался было поискать Фиска, но взгляд его поневоле зацепился за типа, курившего у небольшого костерка. Тип был не просто обрит наголо, а ещё и разрисован сине-зелёными узорами и по лицу, и по бритой голове. Одет он был во что-то вроде платья, то ли вышитого, то ли расписанного чем-то вроде рун, но смешным при этом совсем не выглядел. Наверное, шипастая дубинка на поясе отбивала желание смеяться. Курил он что-то такое, что у Винса закружилась голова, хотя он всего лишь вдохнул зеленоватый дым, порядком уже развеянный ветерком, сквозившим под навесом.

Винс настороженно поздоровался с ним, и бритоголовый благосклонно кивнул.

– Да пребудет с тобой Спящий, – сказал он приветливо. – Чем я могу помочь тебе?

– Расскажи мне о Спящем.

Винс уже слышал, конечно, от вчерашних рудокопов про «болотного бога», но узнать о загадочном божестве от его адепта явно было умнее и надёжнее. Не то чтобы Винс собирался отречься от старых богов, но послушать было интересно. В конце концов, переписывая книги, он поневоле много чего знал такого, что обычным ремесленникам знать вроде как и не полагается.

Ну, Спящий был истинным богом, который… э-э… спал, пока трое узурпаторов, объявивших себя создателями мира, вели этот мир к несомненному скорому концу. Сам идол Парвез такого не говорил, но Винс сделал этот вывод, основываясь на его вдохновенной проповеди. Вопли и стенания людей однако дошли до Спящего. Он ещё не пробудился полностью, но уже смог послать видения своим адептам. Так Первый из Посвящённых Ю’Берион получил послание Истинного бога и ушёл из Старого лагеря на болота, уводя за собой своих последователей. Они разбили там свой лагерь и зажили так, как велел им Спящий – без баронов, без их прихвостней, с гуру-учителями, а не властителями. Там они собирают болотник, обрабатывают его и вдыхают священный дым, чтобы раскрыть своё сознание Спящему и помочь Истинному богу воспрянуть после долгого сна, чтобы тот освободил верных и покарал отступников.

Должно быть, священного дыма Винс и нанюхался, стоя рядом с идолом. Потому что на трезвую, не одурманенную болотником голову он бы в жизни не додумался попросить послушника болотного братства:

– Отведи меня в ваш лагерь. Я хочу сам посмотреть, как вы живёте.

========== Лагерь Болотный ==========

Да уж, без сопровождения крепкого и вооружённого тяжёлой дубиной послушника Винс и до моста через речку не дошёл бы. Как он понимал, народ в лагере активно сводил счёты друг с другом, болел, надрывался на тяжёлой работе… Люди мёрли, как мухи, а созданием похоронной команды (как и обоза золотарей) рудные бароны не озаботились. Трупы просто выкидывали за стены. Падальщики были счастливы.

Винс, кстати, ещё в Миртане гадал, почему этих милых пташек назвали падальщиками? Да, они жрали трупы в любой стадии разложения, но могли и, напав стаей, отнять свежую добычу у одинокого хищника, да и сами убивали только так.

Идол Парвез, завидев их, флегматично протянул: «Вот грязные твари», – и уложил двух особенно наглых птиц, расхаживающих прямо у дороги. Винс подумал, что падальщиков этих отлично видели стражники в воротах, и тот, что с арбалетом, вполне мог подстрелить обоих, практически не сходя с места. Но это им, видимо, не было нужно. То ли просто лень шевелиться лишний раз, то ли хищные твари поневоле стерегли рудокопов, не позволяя безоружным людям свободно разгуливать по окрестностям. Хотя… считать ли рудокопа с киркой за поясом безоружным? От опытного бойца с мечом или боевым топором он, конечно, не отобьётся, но вот проломить череп волку или перебить длинную тонкую шею падальщику – это запросто. Наверное.

Сам он благоразумно держался от Парвеза на некотором отдалении, чтобы не путаться под ногами. Ну и не привлекать к себе внимания птиц, разумеется. И лично он бы вообще не стал связываться со здоровенной ящерицей, которая резво поползла к убитым падальщикам, игнорируя живых и здоровых людей. Парвезу она однако чем-то помешала, и он прибил её своей дубиной точно так же, как и птиц. Чтобы свободно ходить из лагеря в лагерь, видимо – идол сказал, что каждый день бывает в Старом, читая проповеди и продавая болотник.

– Ты каждый день ходишь туда и обратно? – поразился Винс. Ему лично хватило одного взгляда на здоровенную чешуйчатую тушу, чтобы нервно поёжиться. Но видимо, болотник ещё не выветрился из его мозгов, потому что повернуть назад, пока не поздно, он не сообразил. Вообще не задумался о том, как будет возвращаться.

– Дорога не так уж далека, – ответил Парвез, – и не особенно опасна.

– Да уж!

– Ночевать в Старом лагере, имея при себе болотник или вырученную за него руду, куда опаснее, я думаю, – возразил послушник. И с этим как-то не хотелось спорить.

Мосток был – одно название, однако же кто-то не поленился устроить переправу через речку, и Винс подумал, что торговля болотником, кажется, идёт достаточно бойко, чтобы построить мост.

– А что за дорога вон там, между скалами? – спросил он, указывая назад.

– Она ведёт в земли орков, как я слышал, – ответил Парвез.

Винс опять поёжился. Орки… только их тут не хватает для полного счастья!

Сразу за рекой хмурой тёмной массой вставал лес. Широкая тропа, ведущая от моста, была довольно-таки утоптанной и в лес этот, к несказанной радости горожанина в Белиар знает каком поколении, не заходила. Хотя и ответвлялись от неё несколько стёжек, терявшихся среди деревьев. «Охотники туда ходят, – сказал Парвез. – Кто у вас в лагере мясо продаёт, кто к нам приносит и меняет на болотник и стрелы». Винс и представлять себе не хотел, что за твари могут водиться в лесу, который смотрелся тёмным и мрачным даже в солнечный полдень, поэтому только зябко передёрнул плечами и замолчал.

Всё равно болтать на ходу им постоянно мешали то новые падальщики, то кровавые шершни, роившиеся у реки и в тени под деревьями. А ещё Винс быстро устал. К тому же ему, отвыкшему от солнца, напекло бы голову, если бы он несколько раз не спускался к воде под бдительным присмотром Парвеза и не смачивал волосы. Да и опорки, выданные ему ещё в гельдернской тюрьме взамен его щегольских туфель, грозили развалиться на ходу, так что он чувствовал каждый камушек и каждый корень сквозь символическую подошву. Он бы даже обмотки, как у болотного послушника, охотнее предпочёл – они хотя бы не сваливались на каждом шагу, вынуждая по-стариковски шаркать ногами.

Они прошли краем просторного песчаного пляжа, на котором грелись на солнце несколько ящериц. Твари, видимо, были сыты и дремали на горячем песке, не обращая внимания на идущих мимо людей. Винс опасливо покосился на Парвеза, ожидая, что тот кинется, размахивая дубинкой, один против четырёх или пяти ящеров. Хвала Инносу, тот шёл себе дальше. Видимо, не совсем ему болотником мозги отшибло. Сам Винс уже десять раз пожалел, что потащился в этот Болотный лагерь. Что он там забыл? Да, стражников, которые обирают рудокопов, вымогая деньги за якобы защиту (От кого? От себя, что ли?), там нет. Но тяжёлой работы должно хватать и там, а опасностей уж точно побольше, чем в хорошо защищённом Старом лагере. Рудокопов только в шахте ползуны могут сожрать, а что за укрепления на болотах? Наверняка болотожоры между домами так и шастают. Вслух он этого не говорил, конечно, но мысли такие бродили у него в голове всё настойчивее.

За пляжем с ящерицами снова зашумела река. То ли та же самая, просто сделавшая петлю где-то за скалами, то ли уже другая. Можно здесь как-то раздобыть карту, хоть самую приблизительную? Берега стали обрывистыми, течение быстрым и бурным – зачерпнуть воды, чтобы намочить волосы, уже не удалось бы. К счастью для Винса, вдоль реки стояли деревья, дававшие хоть какую-то тень, а то бы он точно свалился с солнечным ударом. Здесь Парвез отогнал очередных падальщиков (явно пуганных и не желающих связываться с вооружённым человеком), а когда перед ним и Винсом раскинулась зелёная лужайка, указал своему подопечному на ворота в отдалении:

– Вот наш лагерь. Дальше ты дойдёшь и сам, здесь уже безопасно. А я должен вернуться к своим обязанностям в Старом лагере.

– Спасибо, идол Парвез, – кое-как выдавил из себя Винс, совсем не обрадованный, что его бросают одного.

– Да хранит тебя Спящий, – церемонно откликнулся тот, после чего развернулся и двинулся в обратный путь.

Винсу нестерпимо захотелось пойти за ним, но это совсем уж по-дурацки бы смотрелось – попросить человека отвести тебя к его духовным братьям и тут же, не заходя в лагерь, увязаться за ним обратно. Так что он, опасливо поглядывая по сторонам, побрёл вдоль реки, шумевшей перекатами и водопадами. Слева тянулась всё та же лужайка, упиравшаяся северным краем в скальную гряду, дорога вела под гору, и скоро по обе стороны от неё встали узкие и не особенно высокие столбики с держателями под факелы в навершии – должно быть, ночью или в сумерках они должны были указывать припозднившимся путникам, что лагерь уже близок. Винс посмотрел вверх, прикидывая, в какое время ему надо пуститься в обратный путь, чтобы быть в Старом лагере засветло, но опять наткнулся взглядом на Барьер, и настроение испортилось окончательно. Проклятый купол всё так же мерцал и змеился голубыми сполохами, напоминая о том, что выхода из долины нет.

Объяснив стражникам у ворот, что хочет просто пройтись по лагерю и осмотреться, Винс остановился ненадолго под огромным деревом и завертел головой, соображая, куда ему теперь. Было как-то сумрачно, душно и очень влажно, что для болота, конечно, неудивительно. Река, разлившаяся по равнине ниже водопадов, где-то стояла озерцами затхлой воды, где-то оставила островки, между которыми адепты Спящего перекинули деревянные мостки. На островках этих сидели тут и там полуголые люди то ли в юбках, то ли в широких набедренных повязках, покуривая болотник или слушая деятелей… более одетых, видимо рангом повыше. Отовсюду тянуло сладковатым запахом травяного дыма, ползущего из множества кальянов. Винс представил, как обкурится болотной травой до голосов в голове и начнёт внимать бреду про Истинного бога, которого надо пробудить, чтобы он пришёл и отделил агнцев от козлищ… «Нет, – подумал он, – ничего не выйдет. Ни поверить в такую чушь, ни притвориться, что верю, я точно не сумею».

Ещё он подумал, что если бы здешние маги и алхимики не были фанатиками, а были бы обыкновенными хитрыми сволочами, он мог бы предложить им свои услуги именно переплётчика… ладно, хотя бы переписчика, довольно опытного и уж точно грамотного и внимательного. Беда была в том, что они, похоже, в своего Спящего верили всерьёз. А ещё – что с гуру нельзя было заговаривать первым. Парвез отдельно предупредил об этом, а после и стражники в воротах напомнили. Только дождаться, когда какой-нибудь гуру сам обратится к тебе с прямым вопросом. А с чего бы ему это делать?

Так что Винс побрёл наугад по деревянному настилу. Часть хижин Болотного лагеря, кстати, стояла внизу, там где посуше, а часть вторым ярусом буквально повисла на деревьях, оттого и было в Болотном лагере темновато. Там же, наверху, были сколочены не только мостки между деревьями и домами, но и целая платформа, где несколько здоровенных бритоголовых мужиков отрабатывали приёмы с двуручными мечами. Видимо, тренировались те самые стражи, о которых рассказывали рудокопы. Винсу там точно делать было нечего, и он спустился обратно, не дожидаясь, когда его турнут, чтобы не путался под ногами у бойцов.

В конце концов его окликнул какой-то послушник. Но не спросил, с какой стати чужак здесь шляется и повсюду суёт свой нос, а объявил, что всем новичкам полагается подарок и вручил оторопевшему Винсу три косяка из болотной травы. Тому оставалось только поблагодарить и сунуть подарок в карман. Курить болотник он не собирался, в Миртане ещё насмотрелся, чем это в конце концов оборачивается, но решил, что самокрутки можно будет и продать. Не перебьёт же он монополию Болотного лагеря несчастными тремя косяками, так что вряд ли идол Парвез его поколотит как конкурента. А так, глядишь, у него появятся деньги откупиться хоть от одного вымогателя. Дадут ему десять монет… тьфу, кусков руды за три косяка?

Под такие мысли он и вышел на площадь перед полукруглой каменной лестницей, ведущей прямо к скале. Судя по торжественному виду этой лестницы, в скале был вырублен храм, не иначе: примерно на половине высоты из неё выступал длинный каменный… язык, что ли. С площадки на его конце, возвышавшейся над площадью, очень удобно было бы обращаться к целой толпе. Лестницу, кстати, стерегли стражи, и никто из послушников на площади не пытался по ней подняться, так что и Винс не стал соваться.

И вообще, от травяного дыма у него разболелась голова, он устал, опять проголодался и окончательно решил, что в здравом уме и твёрдой памяти ни за что бы не потащился в такую даль по жаре только за тем, чтобы посмотреть на чокнутых сектантов в их болоте. Это что же такое курят доверенные послушники, если непривычному человеку достаточно рядом с ними постоять и надышаться этого дыма, чтобы самому слегка свихнуться? Никак иначе своё решение пойти на болота Винс назвать не мог – ему же ещё предстояло как-то вернуться в Старый лагерь! Одному и без оружия. Иннос всемогущий, да его первый же падальщик сожрёт…

Оставалось только встать за воротами и стоять там в надежде, что найдётся какой-нибудь попутчик. И Иннос не подвёл того, кто не отрёкся от бога света ради непонятного болотного божка: почти сразу за Винсом из ворот вышел тот самый тип, которому зачитывали последний приговор и которого остался дожидаться жгучий усач. За неполные сутки он успел где-то раздобыть грубые штаны, как у рудокопа, тяжёлые высокие башмаки – но это ладно. На поясе у него появился меч, и вроде бы даже вполне приличный, не ржавьё вроде того, мимо которого равнодушно прошёл Парвез, а Винс не рискнул подобрать, не зная, что потом с этой ржавой железякой делать – берёт ли вообще здешний кузнец такое барахло хоть за какие-то гроши? Через плечо у бывшего товарища по этапу висела немаленькая сумка, довольно увесистая с виду, и вообще, несмотря на разбитую морду, выглядел он вполне довольным собой и миром вокруг.

– А, это ты, – сказал он рассеянно-благодушно. Не то и правда узнал Винса, не то просто сообразил, что перед ним ну никак не послушник. – И как тебе болото? Не понравилось? Не надумал здесь оставаться? Это хорошо, а то скучно одному возвращаться. И кстати, я пока шёл сюда, грибы видел и вроде бы ягоды даже. Погоди ещё немного, я корзинку нам добуду, соберём что сумеем.

Винс и рта не успел раскрыть, как внезапно разбогатевший попутчик метнулся куда-то за ворота и в самом деле очень быстро вернулся с потрёпанной корзинкой. Впрочем, она тут же оказалась в руках уже у Винса, так что тот смог оценить и почти расплетённую, опасно потрескивавшую ручку, и немаленькие дыры в донце.

– Херня, – отмахнулся умелый добытчик. – Листьями застелим, нам не самородки в неё складывать.

Стелить листья и собирать грибы, очевидно, предстояло Винсу. О чём он и спросил, вложив в голос столько яду, сколько удалось нацедить на пустой желудок и больную от дыма из чужих косяков голову.

– Да нет проблем, – ухмыльнулся попутчик. – Бери меч и смотри, чтобы нас не сожрали, пока я собираю грибочки.

На это возразить было нечего, Винс просунул локоть в расхлябанную ручку и поплёлся за своим телохранителем. Тот шагал неожиданно легко для человека с такими башмачищами на ногах, только светлый хвостик на затылке смешно подпрыгивал. Винс машинально провёл рукой по своим волосам. Бриться ему до сих пор не было нужды, только противный рыжеватый пух лез над губой (так и вспоминались роскошные усы жгучего брюнета), а вот волосы уже чуть ли не на плечи ложились. В Гельдерне его не остригли, как других арестантов, поскольку по первоначальному обвинению ждала его смертная казнь, а потом уже никому дела не было до его… локонов. Сальных, тусклых, свалявшихся… Вот только для местных оголодавших без женской ласки мужиков он даже с такими наверняка слишком был похож на девчонку. Может быть, Снаф одолжит нож ненадолго, чтобы обкромсать всю эту красоту как можно короче? И чем уродливее, тем лучше.

– И за какие подвиги ты сюда загремел? Такой мальчик-лапочка, словно прямо из монастыря.

– А ты? – огрызнулся Винс, с Гельдерна запомнивший, что приличные люди сокамерников о таких интимных подробностях не расспрашивают.

– Ладно, понял, – опять ухмыльнулся Хвостатый. – Не лезь не в свои дела. Это ты правильно. А то я в дороге наслушался слезливых историй о том, кого и за что. Я всё же думаю, беспокоиться надо о том, как теперь выживать в этом чудном местечке, так?

– Грибы, – очень невежливо перебил его Винс, у которого и так уже от подобных мыслей пухла голова. – Вон там, под деревьями. Как ты думаешь, на десяток-другой футов можно зайти в лес? Или лучше вообще не соваться? Если нападут волки или даже падальщики, от меня никакого проку не будет.

Тот цепко осмотрелся, вытащил из ножен меч, крутанул его, разминая запястье, и решил:

– Рискнём. Но пройдём по самому краешку. И если что, вон тот здоровенный валун видишь? Бросай корзинку и беги к нему. Если за тобой будут гнаться волки, я думаю, ты запросто на него заберёшься.

Волков они не встретили, только очередную пару падальщиков, из которых Хвостатый, вздыхая, вырезал несколько кусков мяса: «Столько добра бросить придётся!» Грибы Винс разложил сверху, отчасти мясо это прикрывая. А ещё он, пока его попутчик среза’л самые мясистые и жирные части падальщиков, набрал каких-то ягод в свёрнутый кульком широкий бархатистый лист. Пробовать их, не посоветовавшись с кем-то из старожилов, он не рискнул, но и пройти мимо не смог. Не после лежалых сухарей и вонючей вяленой рыбы.

Корзинка получилась увесистой, и идти пришлось гораздо медленнее. Так что едва они перешли мост, попутчик махнул рукой в сторону ворот, как и идол Парвез:

– Тут ты и сам дойдёшь, а я до темноты хочу успеть в Новый лагерь смотаться. Отдай мясо Снафу, знаешь его? Повар толстый такой, неподалёку от арены стоит.

– Знаю, – кивнул Винс.

– Скажи, что мясные жуки мне как-то не попались, так что я уж просто мяса ему добыл.

Винс опять кивнул, рассудив, что человека, который приволок к ужину верных десять фунтов чистого мяса (и это не считая грибов), ужином этим наверняка накормят.

– И всю койку один не занимай, – прибавил напоследок наглый тип, ухмыляясь от уха до уха. – А то и правда выкину из неё.

– Это ты ночью был? – возмутился Винс, живо припомнив развалившуюся рядом тушу и храп в самое ухо.

– А ты даже не помнишь, с кем спал? Ну ты даёшь, парень! В твои годы разборчивее надо быть.

Винс сжал кулаки, но Хвостатый только заржал, помахал ему рукой и ушёл вдоль замковой стены, ничуть не беспокоясь, что вокруг замка бродят стаи падальщиков. Пришлось подхватывать угрожающе потрескивавшую корзинку поудобнее и тащить её к Снафу, оставив насмешку без достойного ответа.

========== Старая шахта, новые знакомства ==========

Ягоды у Винса отобрал тот стражник с арбалетом-переростком, который требовал руду за охрану на своём участке. Винс сказал ему, что хочет продать две самокрутки, которые он получил в подарок в Болотном лагере, чтобы сразу отдать деньги за защиту. «Да зачем продавать-то? – удивился стражник. – Давай сюда. А почему две? Их по три штуки дают. Скурил уже одну?» Винс промолчал, но похоже, настолько провонял болотниковым дымом, пока бродил по лагерю сектантов, что стражник кивнул своим же словам, протянув: «Я-асно. Ладно, давай хоть голубику, шнапс закусить сойдёт». Голубику Винс и сам охотно бы съел без всякого шнапса, но спорить с мордоворотом в тяжёлой броне не рискнул и молча вытащил из корзины лист с ягодами.

Оставшийся косяк он предложил Снафу, но тот отмахнулся почти брезгливо, так что попросить взаймы нож сразу не получилось, а потом Винс забыл про него, объясняя, кто послал повару мясо.

– С хвостиком? – ухмыльнулся Снаф. – Морда наглая такая? У, этот далеко пойдёт, шустрый парень. Уистлера, говорят, развёл на сотню кусков. Тот бесится, но помалкивает. А то ведь скажи-ка кому, что тебя новичок в первый же день вокруг пальца обвёл – падальщики за стеной смеяться будут.

– Странно, что тебя не обманул, – буркнул Винс.

– Так умные люди с поварами не ссорятся, – важно ответил Снаф, наставительно воздев грязный палец. – У каждого случаются дни, когда сидишь совсем на мели, а жрать-то всё одно хочется. А если ты с поваром дружен, так всегда можно выпросить черпак-другой похлёбки в долг или просто за небольшую услугу. Так-нет?

– Так, – легко признал Винс, получивший за свою посылку рисовую кашу, в которой темнели кусочки грибов и, видимо, мясных жуков. Их он сперва отпихивал в сторонку, но рис с грибами кончился слишком быстро, и Винс, задержав дыхание, стараясь проглотить эту мерзость поскорее, съел и жуков. На вкус оказалось, кстати, вполне сносно. Гораздо лучше жёсткой вонючей рыбы, которую каторжникам выдавали на корабле.

Облизав пальцы, он посмотрел на темнеющее уже небо и спросил, когда Фиск закрывает свою лавочку. Снаф опять почесал своё необъятное брюхо и сказал, что раз боёв на арене сегодня нет, то наверняка можно ещё успеть. Винсу до смерти не хотелось вставать и опять куда-то тащиться: ноги гудели, всё ещё побаливала голова, а наполнившийся наконец желудок настойчиво предлагал плюнуть на всё и пойти завалиться хотя бы на лысую шкуру в убогом дощатом сарае. Он снова посмотрел вверх, прикидывая, может ли позволить себе спокойно переварить съеденное. Вечером купол Барьера был виден гораздо лучше, чем днём, и смотрелся гораздо эффектнее со своими молниями в ясном небе. Пугал сильнее, так уж точно. Почему, интересно, внутрь он пропускает всё и всех, а наружу – только неодушевлённые предметы? Магия магией, но как-то странно это.

Почему-то при мыслях о магии вспомнилось, что он так и не поговорил с неуловимым Диего, а на востоке меж тем уже первые звёзды проглянули сквозь мерцающую муть Барьера. Так что пришлось вставать и идти сначала к торговцу, а от Фиска, думал Винс, к этому самому Диего. Раз боёв на арене (видимо, главного, а то и единственного местного развлечения) сегодня нет, то возможно, он наконец будет у себя дома?

Призрак-торговец с такой охотой согласился отдать кружку и ложку за один-единственный косяк болотной травы, что Винс заподозрил, будто он здорово продешевил. Фиск правда так подчёркивал, что ложка – оловянная, а не баран чихнул, словно фамильное серебро отдавал за бесценок. Однако Винс, бестолочь, не оценил. Он был рад уже какой угодно. Кружку он подвесил к поясу, продев шнурок от штанов сквозь ручку (их тут многие так носили), а ложку сунул в карман. Теперь можно было и поесть, и напиться по-человечески. С одним вымогателем он расплатился. Следовало озаботиться способом заработка, чтобы заплатить и Бладвину, пока десять кусков руды не превратились в двадцать, а там и в сотню. Знал Винс эти ростовщические штучки.

А Диего нашёлся, да. Сидел себе у костра напротив своего дома, трепался о чём-то с другими призраками. Жгучий брюнет с роскошными усами. Тот самый, которого послушались и стражники, и призраки, и тем более рудокопы.

***

Дорога к Старой шахте вела через лес, который Винс видел в первый день. М-да… Это сверху он казался неприветливым, а обступив со всех сторон – просто пугал, такой же тёмный и мрачный, как за рекой. Винс ещё и шагал в самом хвосте растянувшейся цепочки, следом шли только трое стражников, замыкая её, так что он без конца нервно вертел головой по сторонам, в любой момент ожидая появления каких-нибудь тварей. Долго, впрочем, оглядываться не пришлось: дорога сначала шла среди деревьев, потом заползла в проход между скалами, а после и вовсе нырнула куда-то под землю, словно бы в небольшой тоннель.

Каменное перекрытие не было сплошным, в проломы лился утренний свет… а ещё заглянула волчья морда. Понятно, что на целую толпу людей, вооружённых не только кирками, даже стая волков напасть не рискнула, но у Винса от увиденного душа ушла в пятки. Каково шляться по здешним дорогам в одиночку, он понял ещё вчера. Но наглость здешнего зверья, не боящегося топота, громких разговоров и лязга брони, его порядком пугала. Словно что волки, что падальщики только и ждали, когда кто-нибудь зазевается, отстанет, свернёт с дороги по срочному делу в кустики… «Мы всегда тут, рядышком, – так и написано было на любопытной рыжеватой морде. – Никуда ты от нас не денешься». До самой шахты чудились Винсу внимательные звериные глаза под каждым деревом и за каждым камнем.

Но не спросить, что за дорога ведёт по кромке леса в сторону реки, он всё равно не мог. Хоть и заработал за такой вопрос подозрительный взгляд стражника, сопровождавшего рудокопов.

– В Новый лагерь, – неохотно буркнул немолодой уже мужик, больше похожий на дезертира, чем на разбойника (кем, впрочем, вполне мог и быть – бесконечная война многим уже стояла поперёк горла). – А ещё стражи из Болотного по ней обычно ходят, – прибавил он, потому что двое бритоголовых татуированных бойцов с двуручниками как раз вышагивали по дороге до того неторопливо и флегматично, словно караул на городской площади несли, а не шли через долину, кишащую хищным зверьём. – Гор На Драк, надо же, – проворчал стражник себе под нос, приглядываясь к этим двоим. – Видать, опять Кор Галом трясёт стражей с ползуновыми жвалами. Алхимик это у сектантов, – пояснил он, не дожидаясь новых вопросов. – Стражи для него ползунов и убивают. Эх, придумал бы ещё, как глорховы слюни использовать! А то охотники болтали, будто в горах на севере глорхов этих расплодилась тьма тьмущая. Того гляди, сюда переберутся, волков разгонят да начнут на караваны нападать. А этих тварей не всякий меч ещё возьмёт.

– У нашего сторожа была куртка из кожи глорха, – припомнил Винс. – Хвастался, что ещё в молодости раздобыл, так двадцать с лишним лет уже носит.

– Ну, если просто носить, не драться и не охотиться, так её и на все тридцать хватит, – отозвался стражник. – Хрена ли ей сделается-то?

Они подходили к высокому, но какому-то заброшенного вида забору, за которым виднелись деревянные вышки и непонятные механизмы. Потом в скальной стене чёрной пастью открылась то ли пещера, то ли прорытый людьми проход, и у Винса в животе залёг тугой ледяной комок: лезть под землю не хотелось до тошноты.

– Держись главного ствола, – хмуро сказал ему всё тот же стражник. – В боковые проходы не суйся. И вообще, парень… меня завтра сменят, потолковать надо будет.

Винс вяло кивнул, не спрашивая ни о чём. Тёмный провал пугал, как недавно Барьер. Только внутрь Барьера его столкнули, а в шахту приходилось идти своими ногами. По сравнению с этим грядущий разговор непонятно о чём казался ничего не значащей ерундой.

А человеческая цепочка понемногу втягивалась в скалу, дневной свет мерк, сменяясь красноватыми отсветами факелов. К удивлению Винса, в шахте было не так уж и темно: факелы и масляные лампы горели повсюду десятками. Рудокопы разбредались кто куда, ворча и поводя плечами, разминая руки перед тем, как начать долбить неподатливый камень. Винс, как ему было сказано, спускался по главному стволу, пока не увидел резиденцию начальника шахты – очередной дощатый сарай, для солидности, наверное, тут и там драпированный красными полотнищами.

– И какой умник додумался тебя ко мне послать? – ядовито спросил начальник шахты, разглядывая Винса, словно лежалый товар: то ли взять по дешёвке, то ли даже не связываться. – Ты кирку-то поднимешь, деточка?

– Диего сказал, чтобы я шёл в шахту и нашёл там вас, – хмуро ответил Винс. – Сказал, что у вас наверняка найдётся работа для грамотного человека.

– Для грамотного… – хмыкнул Ян. – Ну-ну. – Он ещё какое-то время смотрел на нового работника, откровенно прикидывая, то ли оставить, то ли гнать в шею, потому что толку от такого в шахте явно не будет. – Ладно, – в конце концов решил он. – Дуй к Ульберту, он охраняет склад вон там, у лестницы. Вчера он ко мне подходил за какой-то ерундой, а потом пожаловался, что вроде бы не хватает какого-то барахла. Пересчитай всё до последней бутылки.

Винс дёрнулся было идти выполнять начальственные указания, но Ян опять осмотрел его с головы до ног и рявкнул:

– Альберто! Ты вроде плакался, будто в одной из поставок были такие башмаки, что только на бабу. Неси пару, а то эта деточка в своих опорках точно с лестницы загремит. Ладно, если шею свернёт, а вдруг просто ногу сломает? Возись потом с ним.

Винс молча проглотил «деточку». Во-первых, просто побоялся связываться с начальником шахты, в которой даже здоровых мужиков с кирками и мечами то и дело жрут ползуны. Во-вторых, очень уж хотелось получить настоящую обувь. Пусть даже что-то вроде тех уродливых башмаков, в которых ходили рудокопы.

Ботинки и правда были грубые, высокие, с толстой подошвой – в самый раз ходить по битому камню. Но маленькие, действительно только на женщину – или на совсем молодого и довольно субтильного парня. Обычный взрослый мужчина в них даже ногу не смог бы просунуть. Кто и зачем их мог послать в Миненталь, Белиар знает. Наверное, напутали что-то, откладывая товары для обмена.

– Отработаешь, – бросил Ян, глядя, как Винс торопливо затягивает шнуровку. – Пока не положите мне с Ульбертом полный отчёт по его складу на стол, из шахты не выйдешь.

– Да, конечно, – пробормотал Винс. – Спасибо.

Тот только фыркнул и занялся своими делами, а Винс поторопился убраться с его глаз, чтобы Ян не передумал. Хотя и беспокоила его мысль, что для начала он должен отработать стоимость ботинок. Сможет ли он в таком случае хоть что-то заработать, чтобы расплатиться с Бладвином? До завтра он отсюда точно не выйдет, а завтра он уже должен будет двенадцать кусков руды.