Текст книги "Удержать мою девушку (ЛП)"

Автор книги: Анжелика Снайдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 8

Николас

Я вздрагиваю от криков Селины, и ручка в моей руке внезапно выпадает. Я пытался перечитать какие-то контракты, но не могу сосредоточиться. Она кричит уже несколько часов. К счастью, в это вечернее время мы с ней единственные в этой части особняка. Никто не слышит ее криков о помощи. Ну, кроме меня.

Селина не та девушка, которую я помню. Совсем нет. Она выбита из колеи, живет в своем собственном мире. Доктор заверил меня, что в ближайшие пару дней ее разум прояснится, и я пытаюсь доверять этому обещанию и тем временем не сходить с ума от беспокойства.

Они медленно выводят из ее организма наркотики, но, черт возьми, кажется, что это длится вечно. Я не хочу разговаривать с ней, пока ее разум не прояснится, но ее крики загоняют меня на стену.

Когда она снова начинает плакать, мои ноги начинают двигаться раньше, чем мозг успевает за этим уследить. Расстроенный, я выхожу из своей комнаты, поворачиваю направо по коридору и толкаю дверь в комнату Селины.

Селина вздрагивает, когда видит меня.

– Где он? – кричит она хриплым голосом.

Она натягивает наручники, и я вижу запекшуюся кровь вокруг ее запястий. Кожа ободрана от ее непрекращающейся борьбы.

Двигаясь ближе к кровати, оцениваю ее реакцию на меня. Я надеялся увидеть какое-то узнавание в ее глазах, но она просто смотрит на меня, как на незнакомца. Чего я на самом деле ожидал? Я не видел эту девушку десять лет с тех пор, как мы были детьми. Уверен, что сейчас выгляжу чертовски иначе, чем когда был подростком.

Она, черт возьми, выглядит по-другому. Она выглядит такой взрослой. Ее лицо все еще красивое, таким, каким я его помню. В форме сердца, с большими глазами лани и полными губами, верхняя немного полнее нижней. Я помню, как много раз рисовал ее лицо после того, как она ушла. Я запечатлел его в своей памяти. Никогда не хотел забывать, какой она была красивой, и я хотел помнить, что она была настоящей.

– Где кто? – В конце концов, я спрашиваю, хотя уже знаю, о ком она говорит.

– Константин, – спрашивает она приглушенным шепотом, как будто боится произносить его имя громче. – Он придет за мной?

Я слышу страх в ее голосе, и это вызывает у меня желание убить этого ублюдка голыми руками.

– Он не знает, где ты, – уверяю я ее, стараясь говорить ровным голосом. – Здесь ты в безопасности.

Почти безумный смех срывается с ее губ, удивляя меня.

– Ты понятия не имеешь, на что он способен. Он найдет меня. – Селина поворачивает свое хорошенькое личико к окну и шепчет: – Он всегда находит меня. Затем она натягивает наручники, по-видимому, забыв, что была связана, и начинает бессвязно бормотать что-то себе под нос.

Мои брови хмурятся, когда я смотрю на нее. На днях врач сказал мне, что симптомы отмены сделают ее параноидальной и помешанной. Она почти чиста. Завтра в это время она, возможно, действительно будет в здравом уме. Боже, я чертовски надеюсь на это. Не знаю, сколько еще этого я смогу вынести.

– Все будет хорошо, – говорю я, пытаясь успокоить ее.

Она медленно поворачивает голову, смотрит на меня… нет, смотрит прямо сквозь меня.

– Ты не можешь этого знать, – мрачно говорит она.

– Я обещаю.

– Ты обещаешь? – она усмехается, ее голос срывается на последнем слове. – Ты не знаешь его так, как я. – Ее лицо снова отворачивается к окну, и я вижу, что она погружена в свои мысли, возможно, вспоминая. – Никто не знает его так, как я.

Мои руки сжимаются в кулаки. Я ненавижу тот факт, что Константин держал ее под своим контролем. Не могу не задаться вопросом, как долго она была с ним. Все эти десять лет или лишь короткий промежуток времени, прежде чем я наткнулся на нее и его сына на вечеринке? Украл ли он у нее невинность точно так же, как делал с сотнями девушками и женщинами?

Чувствуя, что мой гнев выплескивается наружу, я быстро поворачиваюсь и выхожу из комнаты. Черт возьми, она, вероятно, даже не вспомнит, что я был там. Лекарственная смесь, которую ей давала Карбон, долго выводит наркотики из ее организма. Доктор с оптимизмом смотрит на то, что необратимого повреждения мозга не будет, но нельзя сказать наверняка, пока она полностью не выздоровеет.

У меня есть миллион разных вопросов, которые я хочу задать Селине, но мне придется набраться терпения и подождать, пока у нее прояснится разум и она сможет, наконец, ответить мне правдиво.

Вместо того, чтобы возвращаться в свою спальню, я иду по коридору в комнату, которую много лет назад переделал в художественную студию. Когда я открываю дверь, меня встречает запах свежих масел и акрила. После того, как Селина бесследно исчезла, я несколько месяцев вымещал свой гнев и разочарование на всех и вся вокруг меня. В школе я стал скандалистом, дрался со всеми, кто попадался мне на пути или смотрел на меня не так. После того, как меня выгнали из трех частных школ, мои родители устали от моего дерьма и отправили меня к психотерапевту.

Мистер Маккеи умел обращаться со словами и не терпел ерунды. Он научил меня, как направить часть своих чувств во что-то более творческое. И в самый первый раз, когда я взялся за бумагу, то попался на крючок. Я мог часами сидеть и рисовать, забывая об окружающем мире, забывая обо всех проблемах, на которых я был так сосредоточен раньше.

Карандаши и чернила вскоре сменились углем, а затем маслом и акрилом. Неважно, какие инструменты использовал, я понял, что люблю рисовать. Это было так легко и естественно, что я представляю, возможно, в прошлой жизни был талантливым художником.

Когда я смотрю на десятки картин и рисунков, не могу не вспомнить, что я чувствовал во время каждого из них, которые создавал. Здесь, наверное, сотня изображений Селины. Я нарисовал ее такой, какой знал и какой представлял, она станет. Я хотел состарить нас вместе, хотя понятия не имел, как она будет выглядеть на самом деле. Несмотря на то, что на холсте она выглядит неземной, ни один из этих рисунков или картин даже близко не подходит к реальной женщине.

Она прекрасна. Нет, более чем прекрасна. Она совершенство. Красивее, чем я когда-либо мог себе представить.

Картина – это всего лишь картина. Но видеть ее здесь во плоти, видеть ее собственными глазами – это не что иное, как великолепие.

Когда я оглядываю комнату, моя одержимость ею очевидна. В прошлом у меня была изрядная доля женщин, но все они были связями на одну ночь. Никто не мог даже сравниться с моей Линой, и я не мог вынести мысли о том, что кто-то другой пытается заполнить ту пустоту в моей груди, куда, я знал, могла поместиться только она и где место только ей.

Я смотрю на одну из своих недавних картин. Она просто не отдает должное ее красоте, и я снимаю ее с мольберта, прежде чем заменить чистым холстом.

И пока крики Селины эхом разносятся по коридору, я рисую ее. Рисую каждую деталь из своих воспоминаний за последние несколько дней, с того момента, как я впервые увидел ее на вечеринке, до сегодняшнего дня. Ее крики разжигают мое желание исправить каждую мелочь, вплоть до крошечных веснушек, разбросанных по ее носу.

Рисовать ее – это очищение. И к тому времени, когда я заканчиваю, уже почти рассвет, а крики Селины наконец стихают.

Глава 9

Селина

После нескольких дней, проведенных в… ну, где бы я, черт возьми, ни была, я просыпаюсь с ясным умом впервые за все время, сколько себя помню. Я опускаю взгляд на свои запястья, которые до этого были связаны. Теперь они завернуты в марлю и бинты, и больше не прикованы наручниками к кровати.

Мои брови хмурятся. Почему Константин прилагает столько усилий, чтобы вернуть мое здоровье? Он делает все это, чтобы вернуть мне силы, прежде чем он снова сведет меня в пустоту?

Я содрогаюсь при этой мысли. С моим похитителем никогда не знаешь наверняка. Это всегда сводит с ума, независимо от того, в какую сторону ты это раскручиваешь. В прошлом он притворялся милым, но только для того, чтобы сразу после этого сломать меня почти безвозвратно. Доверие к нему всегда приводило к какому-то наказанию, но мне пришлось усвоить это на собственном горьком опыте.

Я опускаю взгляд на свои забинтованные запястья и хмурюсь. У меня и раньше были открытые раны, и я всегда была вынуждена сама залечивать их теми немногими материалами, которые у меня были. Он никогда не проявлял ко мне ни капли доброты, и понятия не имею, почему он делает это сейчас. Но, зная Константина так, как знаю его я, всегда есть скрытый мотив. Он подобен змее, терпеливо свернувшейся в высокой траве и ожидающей идеальной возможности напасть на свою следующую жертву.

Лежа на спине в своей постели, я вдыхаю так глубоко, как только могу, моя грудь все еще болит. Я должна морально подготовиться ко всему, что вот-вот произойдет на моем пути. Без моих таблеток мне придется столкнуться с этим лицом к лицу, и не знаю, готова ли я.

Тихий стук заставляет мои глаза распахнуться. Я быстро сажусь, возможно, слишком быстро, потому что моя голова слегка кружится, прежде чем я могу сосредоточиться на темной фигуре, входящей в дверной проем.

Темные волосы. Серо-стальные глаза. Широкие плечи под черным, дорогим, сшитым на заказ костюмом с черной рубашкой и галстуком в тон.

Это человек, который похитил меня. Человек, который убил сына Константина прямо у меня на глазах. Хотя я не помню очень многих деталей той ночи, я отчетливо помню насильственную смерть Джино.

Я подтягиваю колени к груди и обхватываю их руками, защищаясь единственным известным мне способом.

Мужчина входит медленно, как будто боится спугнуть меня.

– Приятно видеть тебя бодрой и в здравом уме, – комментирует он, прежде чем остановиться в нескольких футах от моей кровати.

Я молчу. За эти годы я поняла, что из-за моего рта у меня могут быть неприятности. Лучше вообще ничего не говорить и ждать, когда меня попросят заговорить.

– Как ты себя чувствуешь? – Спрашивает он глубоким и спокойным голосом.

И снова я просто смотрю на него. Его темные волосы и серые глаза кажутся такими знакомыми. Не только с той ночи, но и как далекое воспоминание, к которому мой мозг, кажется, просто не может прикоснуться. Возможно, я видела его в своем прошлом. К сожалению, я видела так много мужчин.

Он красив, надо отдать ему должное. Но иногда самые красивые вещи в этом мире оказываются самыми ядовитыми. Я узнала это на собственном горьком опыте.

Хотя большинство женщин, вероятно, бросились бы под автобус только за шанс побыть с этим парнем, я не могу сказать того же. Меня больше пугает, чем привлекает противоположный пол. Мужчинам нельзя доверять. Они хотят только одного. И если ты не захочешь им это дать, они просто заберут.

Мужчина вздыхает и проводит рукой по своим коротким густым волосам. Я внимательно наблюдаю за ним, ожидая знака, что он расстраивается или злится на меня. Потому что знаю, что будет после этого.

Наказание.

Боль.

– Здесь ты можешь говорить свободно, – уверяет он меня. – С тобой ничего не случится.

Я хочу рассмеяться ему в лицо. Они все так говорят. С тобой ничего не случится. Лжецы. Все они.

– Я уверен, что у тебя много вопросов, – говорит он. – Может быть, нам стоит начать с них. У тебя есть ко мне какие-нибудь вопросы?

– Ты работаешь на Константина Карбоне? – Бормочу я. На самом деле это не вопрос, скорее обвинение, но мне все равно. Мне нужно знать, с кем и с чем я здесь имею дело.

– Нет, – он усмехается, как будто это самая абсурдная вещь, которую он когда-либо слышал за всю свою жизнь. – Я пытаюсь прикончить этого ублюдка, – говорит он, серьезность омрачает его черты.

Его слова шокируют меня до такой степени, что я теряю дар речи. Мои руки сжимаются на коленях, притягивая их еще ближе к себе. Поэтому ты убил его сына? Я отчаянно хочу задать этот вопрос, но держу рот на замке.

– Я спас тебя той ночью на вечеринке, Селина, – говорит незнакомец, оценивая меня своими серыми глазами. Он знает мое имя. Интересно, что еще он знает. – Теперь ты в безопасности.

Рыдания пытаются подкатить к моему горлу, но я быстро проглатываю их и медленно ложусь на кровать.

– Раньше я была в безопасности, – с несчастным видом бормочу я. Слезы наполняют мои глаза, когда я смотрю в потолок, декоративный узор на штукатурке расплывается.

Я зажмуриваюсь, по вискам текут случайные слезы. Воспоминания о той ужасной ночи в Италии бомбардируют мой разум. Раньше я принимала наркотики, которые помогали мне справляться. Но теперь, когда я трезва, ничто не мешает мне зацикливаться на своем прошлом, на своей травме.

Нет. Я не могу позволить себе даже думать об этом человеке и его семье, которые пытались мне помочь. Я не хочу погружаться в эту кроличью нору ужасов, в то, что случилось с ними из-за меня.

Паника сжимает мое горло, и кажется, будто демон прокладывает себе путь по моему пищеводу. Короткие глотки воздуха вырываются из меня в панических вдохах, поскольку мои легкие угрожают полностью закупориться.

Это была моя вина.

Они мертвы из-за меня.

– Селина!

Я слышу, как кто-то зовет меня по имени, и мне требуется несколько мгновений, чтобы вернуться в настоящее. Незнакомец стоит рядом с моей кроватью и тянется ко мне. Я быстро поднимаю руку, чтобы остановить его, и, к моему удивлению, он это делает.

– Ты находишься на охраняемой территории, – начинает объяснять он. – Карбоне понадобилась бы армия, чтобы добраться до тебя.

Его слова должны утешать меня, но они этого не делают. Я пыталась сбежать от Константина раньше, и он всегда находил меня. Однажды он сказал мне, что отпустит меня, только если один из нас умрет. И я искренне в это верю. Он испытывает ко мне какое-то болезненное очарование и одержимость. С тех пор, как меня впервые продали ему, когда я была маленькой девочкой. Я была его маленькой любимицей. Мое тело начинает дрожать при одной мысли о том, что он дал мне прозвище.

– Он придет за мной, – решительно говорю я с тяжелым вздохом. – Это только вопрос времени.

– Сначала ему придется убить меня, – говорит мужчина с такой покорностью, что я почти верю ему.

Я не знаю, кем, черт возьми, этот парень себя возомнил, но, если он думает, что может сравниться с Константином. Этот человек – сам дьявол, всемогущий. Ничто не может помешать ему получить то, что он хочет. И он хочет меня и отомстить за убийство своего сына, я уверена. Это только вопрос времени, когда парень, стоящий передо мной, будет мертв.

– Учитывая, что ты убил его сына, я уверена, что он убьет тебя первым, – констатирую я как ни в чем не бывало.

На лице красивого мужчины появляется улыбка.

– Я бы хотел посмотреть, как он попытается.

Дерзкий. Уверенный в себе. Он не будет чувствовать себя так, когда Константин разорвет его в клочья голыми руками за убийство сына и за то, что он забрал то, что принадлежит ему.

– Я устала, – лгу, переворачиваясь на бок и закрываю глаза, эффективно отгораживаясь от незнакомца.

Правда в том, что я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Мужчина ничего не говорит. Я слышу, как удаляются его шаги, когда он выходит из комнаты, закрывая за собой дверь. Ожидаю услышать щелчок замка, но нет никаких других звуков, кроме затихающих шагов, когда оставляет меня в покое.

Я глубоко вдыхаю и испускаю долгий вздох. Я действительно свободна от Константина, или это просто еще один из его трюков, чтобы проверить мою преданность ему?

Полагаю, только время покажет. До тех пор я буду настороже и не позволю своим стенам рухнуть из-за чего-либо или кого-либо.

Глава 10

Николас

После того, как Селина бесследно исчезла, я стал холодным и отстраненным со всеми вокруг. Ее исчезновение изменило меня, сделало человеком, которым я являюсь сегодня. Чем больше проходило времени, тем жестче становилась моя внешность, пока от меня не осталась лишь оболочка прежнего улыбчивого, очаровательного мальчика, которым я когда-то был. Ее уход оставил черную дыру в моей груди там, где когда-то было сердце. Я с головой ушел в работу вместе со своим отцом, и именно тогда я узнал о том, каким по-настоящему жестоким может быть мир.

Я думал, что возвращение Селины изменит все. Я думал, что мы вернемся к тому, какими были, что прошедшее десятилетие каким-то образом просто сотрется само собой. Но, похоже, мы находимся на каком-то перепутье, и мне трудно понять, в каком направлении следует двигаться дальше.

Я все еще не сказал ей, кто я. Часть меня лелеет надежду, что она каким-то образом просто узнает меня, как и я, когда впервые увидел ее. Конечно, у меня нет такой отличительной черты, как у нее, с ее гетерохромией. Без ее странного цвета глаз, узнал бы я вообще, что в том коридоре была Лина?

Наверное, нет. Мы не виделись с подросткового возраста, и с тех пор многое изменилось.

Мне действительно нужно сказать ей правду. Я просто понятия не имею, как она отреагирует на эту новость. Будет ли она грустной, счастливой? Или она разозлится на меня за то, что я не нашел ее раньше?

Я хочу сказать ей, что мы никогда не переставали искать; что не было ни одного дня, когда она не приходила мне в голову. Она понятия не имеет, на что я пошел, чтобы попытаться найти ее. Я буквально рисковал своей жизнью больше раз, чем могу сосчитать, внедряясь в многочисленные сети по торговле людьми, чтобы попытаться получить какую-нибудь информацию о чем-нибудь, что привело бы меня к ее местонахождению. И так много раз оказывался ни с чем, черт возьми, что это чуть не сломало меня.

Я думаю, неизвестность – это то, что действительно мешает мне признаться ей во всем. В сочетании с тем фактом, что она продолжает спрашивать о Константине, заставляет меня думать, что он держал ее под своим контролем большую часть ее жизни, возможно, даже все то время, пока она отсутствовала. Я отчаянно хочу знать ответы, но понимаю, что должен быть терпеливым, когда дело касается Селины. Она сильная, но сейчас находится в непростом состоянии. Я уверен, что она прошла через ад больше раз, чем кому-либо когда-либо следовало, и я не хочу давить на нее сильно, слишком быстро, особенно если она не готова. Информация, которую я ищу, рано или поздно выйдет наружу. И я могу быть очень терпеливым человеком, когда захочу.

Пробираясь в большую столовую на другой стороне комплекса, я нахожу своих родителей, сестру и Бенито, которые уже поглощают аппетитный ужин. Это любимое блюдо моего отца – спагетти с домашним хлебом и салатом.

– Ты опоздал, – упрекает меня Ария с усмешкой.

– Я был занят, – бормочу я, прежде чем сесть.

Мама улыбается мне, прежде чем передать большую миску.

– Как Селина?

– Лучше, – признаю я, накладывая немного салата себе на тарелку. Я рад, что могу наконец сказать это и не совсем солгать. Видеть ее трезвой, а не под воздействием каких-либо веществ, мягко говоря, освежает.

– Она уже знает, кто ты? – Вмешивается Ария.

– Пока нет. Но я скажу ей, – говорю я, хмурясь.

– Когда? – Спрашивает Ария.

Я закатываю на нее глаза. Ария всегда была из тех, кто вмешивается в мои дела. Она любопытная, маленькая, своевольная сестренка, которую я никогда не хотел, но, честно говоря, я не могу представить жизнь без нее, хотя большую часть времени она заноза в моей заднице.

– Скоро, – неопределенно отвечаю я.

Она неодобрительно хмыкает, а затем снова обращает свое внимание к еде.

Я собираюсь положить в рот первый кусочек еды, когда мой отец говорит мне: – Константин в городе. Похороны его сына завтра. – Я открываю рот, чтобы заговорить, но он поднимает руку, останавливая меня. – Просто чтобы внести ясность, Нико, мы и близко не подойдем к похоронам или кладбищу. У Константина повсюду будут глаза и уши, и мы не можем позволить себе привлекать еще больше нежелательного внимания к нашей семье. Я не допущу, чтобы кто-то оказался в таком уязвимом положении и рисковал быть схваченным или еще хуже.

Несмотря на то, что мы упускаем возможность выследить Константина и собрать информацию, возможно, даже достаточную, чтобы разрушить его и его империю раз и навсегда, я согласен с моим отцом. Я уже всем все испортил, и теперь мы все должны быть настороже, и что будет когда Константин выяснит, что это я убил его сына.

– Селина какое-то время была с Константином, – объявляю сидящим за столом. Я слышу, как Бенито тихо ругается, но продолжаю. – Он причинил ей боль. Я чувствую это нутром. Я не знаю, как долго она была с ним, но я знаю, что этот ублюдок напугал ее до такой степени, что она боится, что он придет за ней даже сейчас.

– Это могло бы объяснить, почему мы так и не нашли ее, – предполагает отец. – Мы едва могли отследить Константина за годы, прошедшие с тех пор, как его выпустили из тюрьмы.

Я киваю в знак согласия. Если бы Селина была с ним все это время, то предыдущие недостающие части головоломки постепенно сложились бы вместе, создав кристально чистый образ. Константин каким-то образом заполучил Селину и удерживал ее на своей яхте посреди океана, где правила не распространяются на таких, как он. Он держался на расстоянии от Нью-Йорка и не высовывался, продолжая по пути осквернять женщин и, вероятно, Селину без каких-либо последствий за свои дерьмовые действия.

Чего я не могу понять, так это как Селина связалась с такими, как он. Как их пути пересеклись? Я надеюсь, черт возьми, что это произошло не из-за нашей связи с ней, но я не чувствую, что дело в этом. Есть кое-что еще. В этой истории отсутствует большая часть.

Я размазываю салат по тарелке, пока сижу и погружаюсь в свои мысли. Я думал, что возвращение Селины домой все исправит, но знаю, что впереди у нас долгий путь. Она медленно выздоравливает, поэтому все, что я могу сделать, это дать ей время на данный момент.

Если Лина была с Константином, я могу только представить ужасы, которые она пережила и была свидетельницей за последние десять лет. Я содрогаюсь при мысли о том, что она проходит через этот живой, дышащий кошмар.

Единственное утешение, которое могу найти, – это тот факт, что она сейчас здесь, со мной. Она наконец-то дома. Впереди у нас будет нелегкий путь, но я собираюсь быть с ней на каждом шагу. Я никогда не откажусь от Селины, потому что знаю, что она сделала бы то же самое для меня, поменяйся мы ролями.

Я был замкнутым, угрюмым сукиным сыном с тех пор, как она исчезла, но я постараюсь стать лучше. Для нее. Только для нее.

Моя человечность отключилась давным-давно. Когда она ушла, мое сердце перестало биться, оставив темную, пустую дыру в груди. Весь мой мир остановился. И теперь, когда она вернулась, я чувствую, как этот темный мускул снова начинает биться. Она медленно возвращает меня к жизни, сама даже не осознавая этого.

Единственное, что принесет мне больше покоя, – это ощущение шеи Константина в моих руках, когда я выжиму из него саму жизнь и увижу, как свет в его глазах медленно угаснет.

Он причинил боль моей девушке. Я чувствую это глубоко в своей душе. И его кровь на моих руках помогла бы мне немного успокоиться. Я уверен, что это также очень помогло бы Селине. То, что ее реальный бугимен мертв и не может больше никогда причинить ей боль, было бы отличным подарком, который я планирую преподнести.

– Все в порядке, Нико? – спрашивает мама, выводя меня из мрачных мыслей.

Я поднимаю на нее глаза и заставляю себя улыбнуться.

– Пока нет. Но скоро будет, – уверяю ее.