Текст книги "Удержать мою невесту (ЛП)"
Автор книги: Анжелика Снайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
Глава 31
Верона
Данте следует за мной по пятам, пока я хожу по торговому центру от магазина к магазину. Лука дал мне свою черную кредитную карточку и сказал, чтобы я покупала все, что мне нужно. Я его не понимаю. В одну минуту он монстр, а в следующую пытается сделать что-то приятное. Похоже, он не может решить, хочет ли он ненавидеть меня или нет. Хотя сегодня, клянусь, он просто хотел, чтобы я ненадолго ушла из дома. Мы почти не разговаривали друг с другом последнюю неделю или около того, с той ночи, когда я влепила ему пощечину.
И хотя признаю, что было приятно дать ему пощечину, я сожалею об этом. Лука, очевидно, питает много неприязни к моему отцу, но я бы тоже так поступила, если бы думала, что кто-то убил мою мать. У него есть все причины в мире ненавидеть человека, который убил его мать, но он вымещает свой гнев не на том человеке, потому что мой отец этого не делал. В глубине души я знаю, что мой отец невиновен во всем этом. Если бы я только могла как-то доказать ему это.
– На твоем месте я бы потратил максимум средств с кредитной карты на дерьмо, которое тебе даже не нужно, просто чтобы досадить ему, – говорит Данте, вырывая меня из моих мыслей. – Мы могли бы даже выбросить кое-что из этого барахла в мусорные контейнеры за торговым центром, – предлагает он, и я слышу презрение в его голосе. Его ненависть к Луке очевидна, но он изо всех сил старается скрыть это от всех, кроме меня.
– Ты знаешь, я бы этого не сделала, даже если бы захотела, – говорю я ему. Я не такая. Я знаю, как тяжело люди работают ради своих денег, и знаю, каково это – жить без лучших вещей в жизни. И хотя Лука точно ничего не делает открыто, я не хочу тратить его деньги. Кроме того, я не люблю тратить кровавые деньги.
Я мало что знаю о бизнесе Луки, помимо нескольких вещей, которые слышала от мужчин в доме. Данте уверяет меня, что Лука худший человек на планете, и, возможно, так оно и есть. Возможно, я действительно вышла замуж за монстра. Он определенно иногда так себя ведет.
Но это не значит, что у меня был выбор во всем этом. И это не значит, что мы можем просто так развестись. Я привязана к этому контракту, к этому браку, нравится мне это или нет. Все, что могу сделать, это попытаться со временем улучшить наши отношения, если это вообще возможно.
Иногда мне кажется, что Лука просто не выносит моего вида. И действительно не знаю, что сделать, чтобы провести с ним время более терпимо. Я стараюсь держаться от него подальше, но "с глаз долой, из сердца вон" на самом деле с ним не работает, потому что он такой властный и требовательный. Он не хочет меня видеть, и все же постоянно следит за мной и знает, где я нахожусь в любое время суток. Это так сбивает с толку.
Говоря о дьяволе, у Данте начинает звонить телефон, и он быстро отвечает.
– Мы все еще в торговом центре, – говорит он, закатывая глаза.
Я не слышу другую сторону разговора, но знаю, что это Лука, запрашивающий очередные новости. Он звонил уже три раза, а нас не было всего пару часов.
Данте вешает трубку и качает головой.
– Контролирующий сукин сын, не так ли?
– Я хотела бы сбежать, – выпаливаю я. Не думаю, что даже собиралась произносить это вслух, но сейчас уже слишком поздно брать свои слова обратно.
Глаза Данте встречаются с моими, и он со всей серьезностью говорит мне: – Тогда давай сделаем это.
Я качаю головой.
– Он найдет нас.
– Я бы позаботился о том, чтобы он никогда этого не сделал, – говорит он так спокойно и уверенно, что это пугает меня. Хоть идея сбежать от мужа волнующая, я знаю, что добром это не закончится. И если Данте поможет мне сбежать, я уверена, ему придется столкнуться с последствиями. И если бы что-нибудь случилось с моим лучшим другом, единственным другом, я не знаю, что бы я делала.
– Я просто выпускаю пар, – говорю я ему, надеясь, что он мне верит.
– Ты всегда можешь поговорить со мной о чем угодно, Ви, – уверяет меня Данте.
– Я знаю. Ты мой лучший друг, – улыбаюсь ему. Я указываю на магазин, где продаются товары для дома и подарки, говорю: – Давайте зайдем туда.
– Как скажешь, – соглашается он, следуя за мной.
Глава 32
Лука
Данте и Верона возвращаются из похода по магазинам поздно вечером. Я не удивлюсь, если сегодня она израсходовала всю сумму на моей кредитной карте. На самом деле, мне не терпится узнать, сколько именно она потратила и в каких магазинах. Я знаю, что уже купил ей столько одежды, что хватит на всю жизнь, но, думаю, для принцессы этого было недостаточно. Ей нужно было больше, больше одежды, больше материальных вещей, чтобы быть счастливой.
Я качаю головой, наблюдая, как они выходят из машины на видео с камеры наблюдения. Ожидаю, что они начнут разгружать пакет за пакетом с покупками, но я поражен, когда Верона появляется только с одним, прежде чем они направляются к гаражным воротам, которые соединяются с домом.
В замешательстве я просматриваю видео с камеры наблюдения и смотрю данные кредитной карты. С нее списана только одна сумма ... на сорок долларов.
– Сорок долларов? – Я спрашиваю вслух. Какого хрена?
Обновляю страницу, думая, что пропускаю другие платежи, но ничего не появляется. Возможно, остальные транзакции еще не прошли, но я знаю, что это просто не тот случай. Она провела весь день за покупками и потратила всего сорок долларов из моих денег. И я не могу не задаться вопросом, что, черт возьми, она купила для себя.
Раздается робкий стук в дверь моего кабинета, и я нажимаю кнопку, чтобы отпереть ее. Верона открывает дверь и стоит на пороге, выглядя застенчивой и невинной. Монстр во мне поднимает свою уродливую голову, желая наброситься на нее и выбить из нее ответы. Я хочу знать, почему ее так долго не было сегодня, если она потратила всего сорок долларов на одну вещь.
В ее руке пакет. Я не узнаю логотип, но в торговом центре много магазинов, в которых никогда раньше не был.
– Ты занят? – тихо спрашивает она.
– Нет, – огрызаюсь я, заставляя ее вздрогнуть от моего тона. Мое разочарование берет надо мной верх, и поэтому я пытаюсь немного успокоиться, прежде чем сказать ей: – Входи.
Она идет вперед, пока не доходит до моего стола, а затем ставит сумку передо мной.
– Вот, – говорит она.
Я приподнимаю бровь, глядя на нее.
– Что это? – спрашиваю я.
– Это подарок.
– Подарок? – Спрашиваю я, сбитый с толку. – Подарок для кого
– Для тебя, – говорит она с усмешкой.
О, значит, я ее развлекаю. Это просто здорово. Хмуро смотрю на пакет.
– Что это? – спрашиваю я.
– Ты должен открыть его, чтобы узнать, – говорит она, ее улыбка становится шире.
Вся эта ситуация кажется ей забавной, но мне трудно увидеть во всем этом юмор. Она потратила сорок долларов... на меня? Это просто не имеет смысла. У нее была карточка с невообразимым кредитным лимитом, и она использовала ее для покупки для меня. В какую, черт возьми, игру она играет?
– Я же говорил тебе купить себе что-нибудь, – говорю ей, в моем голосе слышится гнев.
Она немного вызывающе вздергивает подбородок.
– Я не увидела ничего, что мне понравилось, – говорит она, но я ей не верю. В этом торговом центре и прилегающих районах много элитных магазинов. Я не верю, что она не могла найти хотя бы одну вещь, которую хотела или в которой нуждалась. Большинство женщин купили бы всё, что там есть, и даже глазом не моргнули бы.
– Открой его, – подсказывает она, переминаясь с ноги на ногу. Нервничает. Может быть, она боится, что мне не понравится то, что она купила?
– Отлично, – усмехаюсь я, хватая пакет. Я вытаскиваю коробку, лежащую внутри. Читаю вслух надпись на коробке:
– Сад Дзен.
Яркая улыбка появляется на ее лице, когда она с энтузиазмом кивает.
– Предполагается, что это снимает стресс.
– Ты купила мне... Сад дзен. – Я качаю головой, даже не зная, что сказать.
Хмурое выражение омрачает ее красивое лицо.
– Прости. Я думала…
– О чем ты думала, Верона? Ты думала, я буду весь день разгребать песок, пока у меня есть более важные дела в жизни?
В ее глазах цвета меда появляются слезы.
– Ты мог бы просто сказать – спасибо. Это то, что делают нормальные люди! – кричит она, прежде чем повернуться и выбежать из моего кабинета.
Разозлившись, я опускаю взгляд на коробку. Сгребаю его, готовый выбросить в мусорное ведро, но останавливаю себя в последнюю секунду. Верона купила это для меня. Она хотела, чтобы это было у меня. Наверное, думала, что мне это понравится. Может быть, в глубине души я просто ненавижу тот факт, что она думает, что полностью меня узнала, в то время как я, кажется, даже ни капельки не могу раскусить ее.
Я всегда гордился своим умением разбираться в людях. Первое впечатление важно, и большую часть времени моя жизнь зависит от того, смогу ли я почувствовать истинные намерения человека в первые несколько секунд знакомства с ним. Но когда дело доходит до Вероны, я просто не могу во всем этом разобраться. И поверьте мне, я пытался. Но в головоломке не хватает кусочка. И как раз в тот момент, когда я думаю, что у меня есть последний кусочек, который мне нужен, то понимаю, что он не подходит, и мне приходится начинать все сначала. Это, мягко говоря, приводит в бешенство.
Я хочу понять ее. Я хочу знать, что движет ею. И, в конечном счете, я хочу использовать это против нее. Я всегда знал самые большие слабости своих врагов, а затем использовал это знание наилучшим из возможных способов против них.
Могло ли быть так, что я все это время ошибался насчет Вероны?
Нет, говорю я себе. Невозможно. Я никогда ни в ком не ошибаюсь. Но в глубине души я не могу отделаться от мысли, что все когда-нибудь случается в первый раз.
Глава 33
Лука
На следующий день Бенито заходит в мой офис и останавливается как вкопанный.
– Что, черт возьми, это такое? – спрашивает он.
– Сад дзен, – размышляю я. Подарок стоит в центре моего стола. Черт возьми, я даже сдвинул свой ноутбук в сторону, чтобы у меня было для него больше места.
– Где, черт возьми, ты это взял?
– Верона купила это для меня. – Я никогда бы не подумал, что за миллион лет дзен-сад сделает меня чертовски счастливым или довольным, и все же мы здесь. Я работаю над этой штукой уже более двух часов. И начал с распаковки коробки. В ней были грабли разных стилей и миниатюрные японские керамические фигурки, а также камни, мох и цветущие вишни.
Я рисовал разные узоры на песке, пока разговаривал по телефону с одним из моих IТ-специалистов, и это помогло мне успокоиться, когда узнал, что Константин планирует захватить какую-то новую территорию в западной части города, расширив группу по торговле людьми. IТ-специалист был так удивлен моей сдержанной реакцией, что даже спросил, не было ли у меня инсульта, раз я так долго молчал.
Закончив сгребать, я расставил миниатюры и деревья, камни и мох.
Бенито подходит к моему столу и изучает сад.
– На самом деле это довольно... мило, – говорит он и берет грабли и начиная копаться в идеальном узоре, который я уже создал, портя его.
Я хмуро смотрю на него и выхватываю грабли из рук.
– Я подарю тебе грабли на Рождество, – огрызаюсь я.
– Итак, Верона купила тебе это вчера во время своего похода по магазинам? – его губы растягиваются в усмешке.
– Да. И это единственное, что она купила.
Сегодня утром я снова проверил выписку по кредитной карте, и, к моему ужасу, никаких других платежей не обнаружил. Я так хотел быть прав насчет нее, и в очередной раз она завела меня в тупик.
– Может быть, она не такая избалованная принцесса, какой ты ее считал, – предполагает он.
– Я никогда не ошибаюсь в людях.
Он кивает в знак согласия.
– Это правда. Но ты никогда не ошибаешься в своих врагах. Верона тебе не враг.
– Она мой враг, – многозначительно говорю я.
– Может, она и дочь твоего врага, но она не сделала ничего плохого. Она невиновна во всем этом, Лука, – говорит Бенито. – Так же, как невиновна была твоя мать.
Его слова приводят меня в ярость.
– На чьей ты стороне? Я огрызаюсь.
– На твоей. Всегда на твоей. Я просто пытаюсь открыть тебе глаза на новые возможности.
– Верона не особенная. Она не уникальна. Я просто должен понять, почему она пытается держать меня за дурака.
– Может быть, она вовсе не пытается разыгрывать тебя, – предполагает Бенито.
– Просто убирайся нахуй, – говорю я ему. На сегодня я устал его слушать.
– Ты просто хочешь, чтобы я ушел, чтобы ты мог вернуться к работе в своем дзен-саду, – говорит он со смешком.
– Уходи!
Я слышу, как его большая задница смеется всю дорогу по коридору после того, как он выходит из моего кабинета.
Глава 34
Лука
Мы все собрались в столовой на семейный ужин, хотя я бы назвал нас кем угодно, только не семьей. Возможно, это смесь неудачников – Данте, Бенито, Вероны и меня.
Грета суетливо входит в дверь, на ее лице появляется довольное выражение, когда она видит, что все уже расселись. Она настояла на таком ужине после всей своей тяжелой работы на кухне, как она выразилась ранее.
И хотя я бы предпочел поужинать с живым ядовитым питоном, чем находиться в одной комнате с Данте, я готов отложить свою ненависть к нему в сторону ради Греты. Во всяком случае, только на один раз.
Грета начала работать у меня несколько дней назад, и я уже могу сказать, что она чрезвычайно довольна тем, что ей снова приходится готовить для людей. Она делает заказы официантам по-итальянски, и вскоре перед всеми нами на тарелках огромная порция лазаньи, только что вынутой из духовки, домашний чесночный хлеб и салат капрезе на гарнир со свежим сыром моцарелла.
– Все выглядит восхитительно, Грета. Grazie, (с итал. спасибо) – говорю я ей, за что получаю сияющую улыбку, с которой она идет всю дорогу до кухни.
Верона, сидящая справа от меня, одобрительно хмыкает, откусывая кусочек салата.
– Тебе это нравится? – Я не могу не спросить.
– Да, очень, – говорит она, прежде чем отправить в рот еще один кусочек салата-латука.
Передайте Грете наконец то мы получили одобрение принцессы. Я не думаю, что для нее было что-то достаточно хорошее с тех пор, как она приехала сюда.
Слева от меня говорит Бенито.
– Итак, Верона, чем ты занималась после средней школы? Колледж?
Я знаю, что он просто ведет светскую беседу, но меня это раздражает. Я не хочу слышать о ее шикарном образе жизни. У меня никогда не было возможности поступить в колледж, поскольку управление семейным бизнесом всегда ложится на плечи старшего сына. А поскольку я был единственным ребенком, все упало на меня.
Верона не спеша вытирает рот одной из льняных салфеток и делает глоток воды, прежде чем ответить ему.
Это должно быть хорошо, я не могу не думать. Она, вероятно, училась в одном из самых дорогих колледжей в стране. Лучшее, что можно было купить на папины деньги. Интересно, какую степень она получила. Вероятно, ту, которой она никогда не воспользуется. Или, может быть, она все это время была в нерешительности, просто какое-то время отказывалась от студенческой жизни и жила на папины копейки.
– После школы-интерната я переехала жить к двоюродной бабушке на север штата, – говорит она, полностью опровергая мою теорию.
– Школа-интернат? – выпаливаю, не подумав.
Она слегка кивает мне.
– Вскоре после смерти моей матери отец отправил меня в школу-интернат для девочек в Юте.
– Итак, это частная школа, – начинаю я, но она не дает мне закончить.
– На самом деле это была школа-интернат для трудных девочек, так что временами там было довольно тяжело. – А потом она тихо добавляет: – Надо мной часто издевались.
Данте смотрит на нее с грустной, понимающей улыбкой, и я хмурюсь. И снова Данте знает больше меня, и это бесконечно меня бесит.
– И как долго ты была там? – Спрашиваю я, любопытство просачивается сквозь поры.
– Пока мне не исполнится восемнадцать. – Она берет вилку и пробует лазанью, медленно пережевывает, закрывает глаза, а затем закатывает их к небесам. – Грета – потрясающий повар. Как ты не растолстел, когда был подростком? – Она шутит, но я знаю, что это просто попытка сменить тему.
Я хочу смеяться, но все еще в шоке от откровений, которые открылись передо мной этим вечером.
– Я пробегал пять миль каждый вечер после ужина, – говорю я ей со всей серьезностью. Опуская ту часть, где это было частью моего жестокого режима, навязанного моим отцом. Пять миль первым делом утром, еще пять миль вечером, между тренировками. Это было изнурительно и нескончаемо, но мой отец хотел убедиться, что я готов к войне.
– Ах, – шепчет Верона, прежде чем вернуться к своей еде.
Я бросаю взгляд на Бенито, который вопросительно поднимает бровь. Ему интересно, какого хрена я к чему клоню, но не могу объяснить это даже себе. Все это время я был... неправ насчет Вероны. А я никогда не ошибаюсь. С самого начала считал ее избалованной, богатой маленькой принцессой. Для нее никогда ничего не было достаточно хорошим. Хотя, на самом деле, она совсем не избалована. Отец отослал ее после смерти матери. Итак, в течение многих лет она страдала в школе-интернате в штатах вдали от единственной семьи, которая у нее осталась. Она была совсем одна. Это объясняет привязанность к платью ее матери. Черт возьми, на самом деле это многое объясняет.
И снова понимаю, что у нас больше общего, чем когда-либо думал. После смерти матери я чувствовал, что у меня никого нет. Черт возьми, Грета была единственной, кто вел себя так, будто ей не наплевать, а она наемный сотрудник. Моего отца определенно не было рядом, чтобы стать родителем. Он вложил все свое время и усилия в дела мафии и пытался свергнуть Моретти.
Верона спрашивает: – Все в порядке?
Я понимаю, что все это время пялился на нее и ничего не говорил.
– Твоя двоюродная бабушка, – говорю я, прежде чем прочистить горло. – Она была богата?
Верона прищуривается в ответ на мой вопрос.
– Да, я полагаю, у нее были деньги. Не то чтобы я когда-либо видела из них хоть цент. Она могла протянуть на доллар больше, чем кто-либо другой, учитывая количество благотворительных покупок, которые мы делали за те годы, что я жила с ней. Я не думаю, что она когда-либо заходила внутрь магазина, где не было написано все по доллару или распродажа.
– Не уверен, что она когда-либо за всю свою жизнь заплатила полную цену за что-либо, – подхватывает Данте.
Кусочки головоломки постепенно начинают складываться в голове на свои места. Чемодан, полный – лохмотьев, как я их называл. Это было ее единственное имущество. Верона никогда не была избалованной. Никто никогда не обращался с ней как с принцессой. Нет, она боролась за выживание, подвергаясь травле большую часть своей жизни и втайне переживала смерть своей матери.
Когда я думаю о том, как продолжал запугивать ее... выбрасывать ее вещи... обращаться с ней как с дерьмом, как будто она ниже меня…
Внезапно у меня пропал аппетит. Я вытаскиваю свой телефон из кармана и смотрю на него, прежде чем солгать всем и сказать: – Мне нужно ответить. Затем я встаю и быстро выхожу из комнаты.
Убирая телефон обратно в карман, я прохаживаюсь по коридору, слушая мелодичный голос Вероны, доносящийся из столовой. Грета вернулась, и Верона хвалит ее стряпню.
Почему я раньше не видел эту милую, невинную сторону своей жены?
Потому что ты не хотел этого видеть.
Я решил, что она была избалованной, и не мог видеть лес за деревьями.
От одного звука ее голоса мне становится еще хуже, поэтому я удаляюсь в свой кабинет и запираюсь.
Полчаса спустя входит Бенито.
– Что-то не так?
– Ты не доел ужин. Кто звонил по телефону?
– Никто не звонил по телефону, – говорю я ему со вздохом. – Я подделал телефонный звонок, чтобы убраться к черту из комнаты.
Бенито некоторое время молчит, пытаясь понять, почему я веду себя так странно.
– Она не избалована, – говорю я, отчего он выглядит еще более сбитым с толку. Я качаю головой и говорю ему: – Я думал, Верона была какой-нибудь богатой, избалованной маленькой принцессой. Для нее никогда ничего не было достаточно хорошим. Ей никогда не приходилось пользоваться посудомоечной машиной или готовить на кухне.
– Ах, ты ошибался на ее счет, – заключает Бенито. – И ты только сейчас обо всем этом узнаешь. Почему?
– Потому что у меня в голове была предрасположенная идея о ней, и я был слишком чертовски упрям, чтобы отказаться от этого, – признаюсь я. – Потому что я хотел ненавидеть ее, – добавляю я.
Бенито кивает.
– Итак, теперь ты знаешь правду.
– И что, черт возьми, мне с этим делать?
– Начни сначала, – предлагает он.
– Начать сначала? – Спрашиваю я, сбитый с толку.
– Да. Еще не слишком поздно. Ты можешь помириться со своей женой.
Но действительно ли не опоздал я? Верона говорила раньше, что ненавидит меня. Не без оснований. – Я не уверен, что смогу просто начать с ней все сначала. Как мне загладить свою вину?
– Купи ей подарок, – предлагает Бенито. – Женщины любят новые вещи, например украшения.
Я качаю головой.
– Верона не такая, как большинство женщин. – Я улыбаюсь от осознания этого. Моя жена не любит красивые, блестящие игрушки. Нет, она любит сентиментальные вещи. И думаю, что у меня есть идеальная идея. – Уходи, – резко говорю ему.
Бенито даже не задает мне вопросов. Он просто выходит из кабинета, оставляя меня наедине с моими мыслями и сумасшедшим планом, рождающимся в моей голове.
