Текст книги "Мой дикий сводный (СИ)"

Автор книги: Аня Истомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

5. Забава

– Ай! – вскрикиваю, отшатываясь. Ножка стула со скрежетом подламливается, а я кренюсь и все же падаю, влекомая силой притяжения.

– Блин! – Мирон ловит меня за талию и прижимает к себе. Моя грудь на уровне его глаз. – Ммм, сосочки!

Резко перевожу взгляд вниз. Да что он там увидел-то, в темноте?

– Сдурел?! – отшатываюсь, влепляя ему по щеке ладонью. – Ты бессмертный, что ли? Отпусти меня, идиот!

– Сама идиотка! – сводный разжимает руки и я неловко соскальзываю вниз.

Он смотрит на меня в темноте пристально. Слышу его шумное, сбившееся дыхание. Не привык по морде получать?

– Тогда лезь сам и включай, раз умный, – шиплю ему в ответ, отстраняясь и спотыкаясь о покосившийся стул.

Мирон и спокойно дотягивается до автомата, щелкает кнопкой.

Иду к выключателю, нажимаю его и – о чудо – загорается тусклая лампочка в стеклянном абажуре, покрытом копотью и каким-то пейзажем.

С облегчением выдыхаю. Одна маленькая победа. Как здесь можно было бы прожить без света, я даже ума не приложу.

– Ну, что, вредный гном? – усмехается сводный, глядя на меня свысока. – Два-ноль?

– Я не собираюсь с тобой соревноваться. – вздергиваю подбородок. – Чем быстрее мы тут освоимся, тем быстрее вернемся домой и, надеюсь, будем пересекаться исключительно на праздниках. Так что, и в твоих интересах вести себя так, чтобы у меня не возникало желания тебя покалечить.

– О, это так страшно звучит из уст гнома, – с серьезным лицом троллит меня Мирон и достает из угла охапку дров.

– Разреши, хозяйка, я затоплю печь, пока мы тут не околели с тобой. – говорит Окая, пародируя речь крестьянина. – Пододвинь свою жопу в сторону.

– Клоун. – вздыхаю и отхожу к столу, на котором стоит наш пакет с продуктами и еще какой-то.

В неизвестном пакете лежит пара бутылок вина, какая-то готовая еда, нарезка. Судя по тому, что это все на ощупь ледяное, этот пакет здесь лежит уже не первый день. Смотрю сроки. Вышли уже как пару месяцев назад. Из пригодного в пищу – только алкоголь.

Убираю все в сторону и кошусь на Мирона. Воюет с печкой.

Накладывает дров, пытается поджечь, но, видимо, они отсырели и никак не загораются. В ход идет газета. Много газеты. Она начинает дымить.

– Фу, блин. – бурчу.

– Ща сама топить будешь. – рычит сводный недовольно и прикрывает дверцу, встает с корточек. – Вроде что-то там тлеет.

– Я печку впервые в жизни в глаза вижу, – усмехаюсь.

– Так я тоже, – разводит он руками.

Подходит ко мне и заглядывает в наш пакет с едой.

В нем небольшой запас продуктов. В основном то, что можно есть без готовки – консервы, заварная вермишель, печенье, но есть и кусок мяса, крупы, картошка, другие овощи.

– Не густо, мне одному дня на три максимум.

– Ну ты и жрешь, – усмехаюсь. – Так в тебе дури столько от переизбытка энергии? С сегодняшнего дня ты на диете.

– Ага, разбежалась, – Мирон демонстративно открывает пачку печенья и запихивает одно в рот, подмигивает мне. – Не забывай… у кого топор, тот и папочка.

– Точно. О чем это я? Поделим продукты и каждый будет сам себе готовить. И если сожрет свою половину за три дня, то сдохнет с голоду потом и я не виновата.

– Я отберу твою еду, – усмехается. – Тоже мне, проблема.

Вздыхаю. Так мы ни до чего не договоримся, а еда – это тот ресурс, который у нас очень ограничен.

– Ладно, давай так… – вздыхаю, глядя в его самодовольное лицо. – Еда на мне. Я придумаю, что приготовить из всего этого. Так нам должно хватить на более долгое время.

– А ты нормально готовишь? – щурится сводный. – А то мало ли, траванешь меня.

– А ты? – откашливаюсь, потому что в горле першит.

– Я вообще не готовлю, – пожимает Мирон плечами.

– Тогда тебе придется довериться мне, – вытаскиваю из пакета продукты и раскладываю на столе. – Макароны по-флотски можно сделать. Суп с килькой в томате.

– Что? – морщится сводный. – Суп с килькой?

– Это вкусно, – усмехаюсь. – Или ты привык в ресторанах питаться? Тогда боюсь тебя огорчить, но ты умрешь первым.

Мирон фыркает.

– Овощное рагу с мясом. Суп с мясом. Гречку… – закашливаюсь. – Да что ж такое-то?

– Достаточно. Я понял, что ты из всего что-то можешь сделать… Проблема в том, что я это не ем. Рагу, кильку твою. Гречку.

– Тогда для тебя тут ничего нет, иди умирай. – усмехаюсь. – О, сало, на костре можно пожарить с черным хлебом.

– Фу, сало, – кашляет Мир. – Чем так воняет?

Мое горло тоже раздирает кашель.

Оборачиваемся одновременно и я испуганно вскрикиваю. Из печки изо всех щелей валит дым.

6. Забава

Выбегаем на улицу с ведром. Мирон нагребает туда снега на случай, если начнется пожар.

– Блин, дом спалим, – стону в ладони.

– Сплюнь! – рычит он. – Наверное, дрова сырые и газета так дымит.

– Нет, скорее всего, заслонка в трубе закрыта. Дыму некуда деваться.

Мир останавливается и пристально смотрит на меня, растерянно взъерошивает волосы пятерней.

– Блядь.

Возвращаемся в дом. Дым уже расползается по коридору и комнате. Сводный, кашляя и прикрывая нос рукавом, заходит на кухню и дергает на себя железную пластину в трубе печи.

– Откуда ты знаешь про заслонку? Ты же не умеешь топить печку. – косится на меня, подпирая ведром дверь, чтобы проветрить.

– Я много читаю, в отличие от некоторых, – язвлю. – Могли задохнуться от угарного газа. Как мы спать-то будем с таким запахом?

– Выветрим сейчас. – Мирон заходит в единственную комнату в доме и включает свет.

Захожу следом, покашливая.

Комната одна, большая. Старенькие обои в цветочек, три маленьких окна с короткими занавесками. В одном углу круглый стол с двумя креслами, в другом – тумбочка с телевизором. По одной стене большой буфет с посудой и сувенирами, напротив – диван. Один. Другой мебели нет.

Иду к окну, одергиваю штору и распахиваю створки. Они открываются на улицу. Не привычно. Мир проделывает то же самое с другим окном. В комнату тут же заметает снег, шторы взмывают в воздух.

– Дом так быстро не протопится. – вздыхаю, разглядывая старые тарелки в буфете. – Как здесь спать-то ложиться?

– Напомнить про трение? – усмехается Мирон, подходя сзади. Вижу его отражение в стекле.

Резко оборачиваюсь, вздергивая подбородок.

– Губу закатай и строй себе гнездо. Я на одном диване с тобой спать не буду.

Сводный усмехается и сверлит меня насмешливым взглядом.

– Ну тогда ты и будешь строить гнездо, а я на диване лягу.

– Слышь! – смотрю с возмущением, как он разворачивается и идет к дивану. – Вообще-то, я девочка! И я должна спать на диване. А ты… можешь лечь в углу. Подстелим что-нибудь, чтобы помягче было.

– Я тебе собака, что ли, на коврике спать? – оборачивается Мирон и всем видом показывает свое презрение.

– Собаки умные, команды понимают. – вздыхаю.

Сводный с наглым видом падает всей своей массой на жалобно скрипнувший диван. Разваливается так, что занимает все место.

– Себе постели… на коврике.

Хочется накрыть его подушкой и придушить. И я уже даже делаю шаг навстречу своей мечте, как вдруг краем глаза вижу какое-то движение. Перевожу взгляд и завороженно наблюдаю, как из-под дивана в сторону тумбочки несется здоровая крыса!

– Мамочки! – взвизгиваю от неожиданности и страха. Крыс я боюсь не меньше, чем темноты. – Крыса!

Мирон резко садится, увидев мое ошалелое лицо. В один короткий прыжок я оказываюсь у него на руках и поджимаю ноги.

– Убей ее, пожалуйста! Я тебя умоляю! Боже мой! – визжу, цепляясь Мирону за шею.

– Ты чего? – шепчет Мирон, пока я бьюсь в истерике, крепко держит меня и гладит по волосам. – Она маленькая, сама тебя боится.

– Она с кошку размером! Она сожрет нас ночью! – чувствую, как мое тело трясет от испуга, но мягкие прикосновения его ладоней немного отвлекают.

– Трусиха. Я тебя защищу и от крыс, и от бабаек, если попросишь. – улыбается Мир и я вдруг осознаю, что наши лица слишком близко.

Я даже могу рассмотреть его глаза. Они ярко-голубые, обрамленные пушистыми темными ресницами, а на одном зрачке часть пигмента – светло-зеленого цвета.

– Хочешь? – шепчет он, с легкой хрипотцой в голосе, а я вдруг выныриваю из наваждения.

Чувствую, как наглая рука поглаживает мою ягодицу и плавно перетекает на талию, забираясь под куртку. А чувственные губы приближаются к моим со стремительной скоростью.

– Сдурел?! – отшатываюсь, влепляя ему пощечину и чуть не падаю с коленей Мирона, но он ловко придерживает меня за спину и я неуклюже сползаю на пол.

А этот гад ржет в голос.

– А как же греться телами? Из всех возможных способов, этот – самый доступный. – подмигивает он, гипнотизируя меня тяжелым возбужденным взглядом и самоуверенной улыбкой.

– Я не лягу с тобой спать, извращенец! – рычу грозно, но голос срывается.

– Жаль… Ну, тогда тебе все же придется спать на полу, с крысами. – сводный лениво встает с дивана и я краснею, потому что замечаю, что его ширинка прилично оттопыривается. То есть, он не попугать меня решил, а... реально был не против продолжения?

– А говорил, что я страшненькая, – усмехаюсь, кивком головы показывая на его пах.

– Страшненькая, – невозмутимо соглашается Мирон. – Но потрахаться можно. Жопа ничего такая.

– Угомонись, – хмыкаю, – ты мне ни в одном месте не нравишься.

– Ты просто еще не все видела... Крыса!.. – вдруг орет сводный, страшно вытаращив глаза за мою спину.

Испуганно оборачиваюсь, отшатываясь от буфета и врезаясь в Мирона спиной.

– ... Рыжая. – добавляет этот гад тихо, склонившись мне к уху.

Вижу себя в стекле и то, как огромная ручища обнимает меня за шею и впечатывает в твердую грудь.

– Не забывай, что мы здесь совсем одни.

7. Забава

– Только тронь! – рычу, отталкивая его плечами и отскакивая на шаг. Оборачиваюсь. – Я тебя ночью кипятком оболью.

Мирон закатывает глаза и ухмыляется, но ничего не отвечает.

Не дожидаясь, пока его пустая голова сообразит какую-нибудь очередную гадость, ухожу из комнаты.

На кухне нахожу веник и кладу на стул, чтобы отбиваться от крыс, если они снова появятся в поле зрения. Признаться честно, я бы уже сбежала отсюда, если бы было тепло или светло. Но сейчас я отдаю себе отчет, что в доме с крысами и сводным все равно безопаснее.

Гляжу на стол с продуктами. Нужно спрятать все, пока наш скудный запас не сожрали эти твари.

Складываю продукты обратно в пакет, тащу его на террасу, там был холодильник.

Выглядит он допотопно, правда, да и запашок внутри какой-то затхлый…

Вздыхаю и иду обратно. Вижу в конце коридора шторку и, кажется, там что-то стоит большое и белое.

Заглядываю – холодильник. Тихо радуюсь и включаю его в розетку, загружаю продуктами.

Возвращаюсь на кухню и задумчиво оглядываю ее. Надеюсь, что завтра нас заберут отсюда. Я бы на месте Рэма волновалась, оставив двух неприспособленных городских жителей так далеко от цивилизации. Он же должен понимать, чем это чревато. Мы уже чуть дом не спалили.

Но если нет… и мы действительно тут будем куковать до нового года, нужно подумать о том, как до него дожить, потому что еды реально маловато.

Возможно, здесь сохранились какие-то продукты?

Открываю створки под столом и подсвечиваю себе фонариком. Тут стоят какие-то банки с соленьями, на вид им лет сто. И лежит несколько пакетов с крупами, но они прогрызены мышами и рассыпаны. Вокруг – мышиные какашки.

Морщусь, закрываю обратно. Надеюсь, что мы не оголодаем до такой степени.

В узком серванте лежит чай, кофе и сахар с солью в закрытых банках. Ну, хоть что-то.

От печки уже начинает идти тепло. Это успокаивает. Мы не замерзнем и не умрем с голоду, а, значит, все не так уж и плохо. Осталось только придумать, что делать со спальным местом. Нужно поискать какие-нибудь одеяла, чтобы соорудить кровать.

Кошусь на дверь в другой стороне кухни. Там мы еще не были. Беру веник на тот случай, если кто-то выпрыгнет из-за угла. Аккуратно приоткрываю ее. Темно. Веет холодом.

Подсвечиваю телефоном, щелкаю древним выключателем на бревенчатой стене и шире распахиваю дверь.

Открывается вид на какой-то… предбанник что ли. Несколько ступенек заканчиваются земляным полом. Вокруг – хлам. Стоят какие-то кастрюли, банки, лопаты и грабли, на стенах, покрытых полосами старой паутины, на гвоздях висят старые рабочие куртки.

– Куда пошла? – взвизгиваю от неожиданного хлопка по жопе и подпрыгиваю.

Разворачиваюсь и замахиваюсь веником.

– Да ты достал меня! – луплю Мирона, яростно размахивая веником. Целюсь в голову. Бью так, что сухие ветки разлетаются в стороны. –

– Ты дура, что ли?! – сводный подставляет руку, перехватывает веник и дергает на себя, отшвыривает его в сторону печки.

– Давай, еще дров подкинь, чтобы вспыхнуло посильнее! – киваю ему.

Мирон отходит, отшвыривает веник ногой в другую сторону и возвращается.

– Ты с такими темпами будешь спать на улице, – усмехается.

– А ты точно умрешь не от голодной смерти. – корчу ему рожу.

Сводный лишь закатывает глаза и проходит мимо меня в предбанник. Оглядывается. Выхожу следом за ним. Перед нами две двери.

Мир дергает одну из них, бесстрашно заходит внутрь. Когда загорается свет, выглядываю из-за его спины.

Это совсем маленькая комната. Микроскопическая. Здесь стоит лишь кровать и тумбочка.

– Смотри, – усмехается Мирон, показывая на стену.

На стене поверх стареньких обоев наклеены пачки из-под сигарет в форме огромной звезды.

– О, “Парламент”. – с интересом разглядывает их сводный. – “Мальборо”.

Замечаю на другой стене фотографии. Протискиваюсь за спиной Мира, подхожу ближе. приглядываюсь к изображениям. Компания молодых парней, еще подростков.

– Это что, Рэм Алиевич? – показываю пальцем на парня. Он похож на Мирона. Получается, мы в его доме?

Мирон оборачивается и подходит ближе, чуть склоняется.

Мне не уютно, что он прижимается ко мне, но по-другому тут не разместишься.

– Наверное. Я познакомился с отцом, когда ему было уже за тридцать, совсем молодым не знаю. Но похож.

– Ну, ничего, познакомился же? Зато раз – и внезапно сын богатого человека. – разворачиваюсь и пытаюсь протиснуться к выходу.

– Не надо вот, – повышает голос сводный, глядя, как я корячусь и не отодвинувшись ни на шаг. – Я не беру деньги у отца. Работаю на него и зарабатываю, как и все помощники. Единственное, квартиру он мне купил. Тут я не стал играть в благородного дебила и отказываться.

– Да я без претензий. – вздыхаю и выхожу обратно. – Я бы тоже не отказалась, если бы мне отец подарил квартиру.

– А где твой отец? – Мирон снимает со стены фотографии и выходит следом, пригибаясь, чтобы не стукнуться головой об низкий косяк.

– Я не знаю. Я его никогда в глаза не видела. Да и не хочу. – усмехаюсь и распахиваю следующую дверь.

Замираем на пороге. Делаю шаг в темноту и ищу выключатель. Щелкаю. Не работает.

– Че стоишь? Боишься? Не бойся, малая, я тебя защищу. – усмехается Мир, приобнимая меня за плечо и оглядываясь.

– Руки убери, – рычу, доставая телефон. Сбрасываю его руку.

– Смелая? Ну ладно, тогда одна тут гуляй.

Включаю фонарь и наблюдаю, как Мирон выходит, прикрывая дверь. Осматриваюсь. Меня аж передергивает от страха. Это большой сарай. С какими-то перегородками. Видимо, здесь было что-то типа свинарника.

Делаю пару шагов и, мне кажется, где-то вдали я слышу шорох. Пячусь обратно, толкаю дверь. А она закрыта.

– Мирон! Это не смешно! Выпусти меня. – стучу ладонью и внезапно замираю от нового шороха и ужаса, сковавшего тело. Медленно разворачиваюсь и в свете фонаря, в противоположной стороне сарая, мелькает что-то большое, а после раздается громкий, тонкий звук, от которого кровь стынет в венах.

8. Мирон

Стою, подпирая дверь плечом и ржу. Мне нравится, когда Забава пугается. В эти моменты она… настоящая. А то строит из себя не пойми что. Пытается казаться деловой, взрослой, ледяной. Смотрит свысока. Отец правильно сказал, как на говно. А сама… мелкая коза, в общем-то. Просто маскируется. Чем и бесит.

– Мирон! Это не смешно! Выпусти меня. – стучит по двери.

Нет, это очень смешно. Молчу и жмурюсь, чтобы не заржать в голос.

Вообще, меня, конечно, бесит вся эта ситуация. Сам не понимаю, на кой хер поперся к ней тогда в турагенство. Хотел помочь, но почему-то, как только я оказываюсь с ней рядом, сразу появляется странное желание ее выбесить. Каждый ее взгляд, каждая фраза – будто вызов. Может, это ревность ко мне, как к конкуренту за родительскую любовь, я не знаю.

Напряжение между нами появилось сразу, как только мы впервые увидели друг друга.

Помню, как мне написал незнакомый номер и попросил встречи. Я сразу понял, что это весточка от пропавшего после разборок отца. Но, когда я увидел, что ко мне идет мелкая рыжая девчонка по плечо, то был немного удивлен.

Сразу ее воспринял в штыки. Думал – подстилка отца. Та из молодых девок, которые ложаться под взрослых богатых мужиков и присасываются, как пиявки. А, оказалось, это теоретическая сводная сестра.

И я как-то из интереса нашел ее в соцсетях, начал поглядывать, чем занимается… И что-то увлекся, похоже.

Хотелось побольше узнать о ней, такой идеально неидеальной на картинках. Попытался подкатить, пообщаться. Она отбрила меня резко.

Зацепило.

С подкатами у меня вообще проблем никогда не было. Я умею нравиться соскам, но эта… удивила, короче.

Познакомиться поближе, сходить в кино, клуб, ресторан – отказалась.

Мне как бы с одной стороны и пофигу – не единственная девка во вселенной, а с другой стороны…

В смысле – мне отказали? Все соглашаются, а эта почему нет? На свадьбе родителей зазывал ее вечерком покататься. Тоже мимо. Снежная королева, не меньше. Ни одной улыбки, ни одного нечаянного заинтересованного взгляда. Бесит.

Зато когда злится – ух! Огнище! Столько эмоций полыхает во взгляде. Пусть негативных, но для меня.

Внезапно Забава начинает визжать как резаная и я распахиваю дверь. Девчонка вываливается спиной на меня, с огромными от ужаса глазами. Подхватываю, чтобы не упала. В первую секунду даже верю в ее страх. Потом – усмехаюсь и с интересом смотрю на хреновую актерскую игру.

Забава припирает дверь собой и смотрит на меня так, будто привидение увидела.

– Там кто-то есть, – шепчет одними губами.

– Ну что ты, малыш, опять крысу испугалась? – подхожу, подыгрывая.

– Это не крыса! Оно большое. – таращится на меня девчонка и,кажется, что вот-вот разревется.

Усмехаюсь. Сейчас зайду, а она закроет меня.

– Сейчас посмотрим, кто тебя напугал, – улыбаюсь, пытаясь отодвинуть ее, но Забава лишь сильнее вжимается в дверь и перехватывает мою руку.

Смотрю, как ее ладонь крепко сжимает мою, согревая теплом. Чувствую дрожь пальцев.

Еще раз всматриваюсь в глаза, на которых блестит влага.

– Не ходи, – просит она меня. – А вдруг это опасно?

– Пф! – закатываю глаза и достаю из кармана пистолет. – Смотри. Видишь? Я не боюсь.

Опять дергаю дверь, но Забава внезапно обхватывает меня за торс и прижимается всем телом.

По спине пробегает волна жара и руки слабеют. Есть в этих девчачьих уловках что-то магическое. Мозг сразу перестраивается на другую волну. Смотрю в ее испуганное, бледное лицо и ловлю себя на неожиданном желании прикоснуться к нему.

Склоняюсь и коротко касаюсь ее губ. А она не сопротивляется!

Вот это повергает в ступор. Реально что ли кого-то увидела?

– Не уходи, я боюсь, – всхлипывает она, отстраняясь.

– А ночевать в доме, где кто-то бродит, не боишься? – хмыкаю.

Глядя на нее уже и самому как-то не по себе. Поэтому нужно разобраться, кто там и, наконец, готовиться ко сну. Если повезет, завтра отец сжалится и вернется за нами.

– Иди в дом. Я скоро вернусь. – наслаждаюсь моментом ее беспомощности и глажу по волосам. Это заряжает меня драйвом, адреналином и желанием доказать, что я супер-мега-защитник.

– Я не пойду, – слезы, которые Забава так долго сдерживала, начинают катиться по ее лицу и я морщусь.

Обычно девушки слезами и истериками пытаются добиться своего. Заставить быть с собой или сделать что-то, чего ей очень хочется. Со мной не прокатывает. Но сейчас – другое.

Забава не плачет, пытаясь манипулировать мной. Она просто напугана и ей нужна помощь. Но вот утешать я не очень умею.

– Так, все. Успокоилась. – вытираю ей щеки и отодвигаю в сторону. – Жди меня здесь.

Включаю фонарик и захожу в сарай, закрывая за собой дверь. Сразу свечу по углам. Пусто. Медленно иду дальше. Матерюсь, споткнувшись об какое-то старое ведро, откидываю его в сторону. Пистолет на всякий случай держу на готове. Мало ли, какое дикое животное могло сюда пробраться. Дохожу до конца, осматриваюсь, но никого не нахожу.

Вздыхаю, пряча пистолет в карман. Разыграла, значит. Коза. Небось, подперла дверь чем-нибудь.

Сейчас попляшешь.

– Забава, беги! Беги! – ору, сложив руки рупором. Усмехаюсь. Выбраться отсюда мне не составит труда, а вот ей потом несдобровать, заразе.

Внезапно над головой раздается какой-то тонкий вопль и меня обдает потоком холодного воздуха. Тело резко напрягается от пробежавших электрических импульсов.

Уклоняюсь в сторону и оборачиваюсь, выхватив пистолет. Держу на вытянутой руке и смотрю вверх. Затем опускаю руку, и тру лицо ладонью, стирая напряжение.

Возвращаюсь к Забаве. Быстро дохожу до двери, толкаю ее и вдруг вижу, как мне в голову летит лопата.