Текст книги "Мой дикий сводный (СИ)"

Автор книги: Аня Истомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

39. Забава

Незнакомец говорит таким вкрадчивым голосом, что по всему телу волосы встают дыбом.

Не отдавая себе отчет, бросаюсь к Мирону, чтобы прикрыть его.

– Стой! – выдыхает он, пытаясь отодвинуть меня за себя.

Рычание собак становится угрожающе-громким. Они встают в стойку.

– Аус! – рявкает мужчина, не глядя на них, и псы послушно садятся обратно.

Мирон все же умудряется запихнуть меня за спину и поднимает руки, но пистолет не бросает.

– Ты не понял? – снова спокойно уточняет незнакомец.

Выглядываю из-за спины Мирона и во все глаза смотрю на него. Это довольно молодой мужчина, в армейском бушлате защитного цвета и черной шапке с очень, очень пугающим проницательным взглядом. Он и сам сейчас похож на волка, приготовившегося к нападению.

– Я понял, – отвечает Мирон стальным голосом. – Дай девушке уйти.

– Пусть идет, – бросает мужчина, не шелохнувшись.

– Забава, достань из левого кармана ключи от машины и уходи, – тут же командует Мир.

– Нет! – возмущаюсь ему в затылок.

– Иди.

– Нет! – повторяю упрямо и снова смотрю на незнакомца. – Скоро сюда приедет Рэм Алиевич, и ему крышка!

Блефую, конечно, но мужчина внезапно опускает ружье.

– Кто вы ему? – бросает он коротко.

– Я его сын, – слышу в голосе Мирона недовольство. – А ты кто?

– Дед Пихто, – усмехается незнакомец, доставая из кармана телефон, больше похожий на небольшой кирпич. – Пушку спрячь. Собаки без моей команды вас не тронут.

Молча смотрим, как он набирает номер. Мирон отмирает, одной рукой прижимает меня к себе, а другую, с пистолетом, прячет в карман куртки.

– Привет, Рэм… – начинает было говорить мужчина, но тут же замолкает и поглядывает на нас. – Да. И у меня две новости: хорошая и плохая… Они живы… Да, спалили. Нет, уже нет смысла. Я сам обесточил… Ты бы хоть предупредил. Я думал, залетные какие… Ладно, ждем.

Незнакомец сбрасывает звонок и, хмуро глядя на нас, со вздохом убирает телефон в карман.

– Рэм скоро приедет. Давайте пока что ко мне.

– А что у вас за порода собак? – уточняю, переводя дыхание, когда мы снова огибаем догорающий дом и выходим за забор. Недалеко от леса стоит большой снегоход. – Я их видела позавчера ночью. Думала, это волки. Они выли.

– Волков в этих местах уже очень давно нет. Есть молодой мишка... Хир. – коротко командует мужчина на немецком языке и собаки тут же подбегают к нему. – Зиц.

Они синхронно садятся и замирают.

– Это чешские влчаки, – коротко гладит своих питомцев мужчина и направляется в сторону снегохода. – Помесь волка и овчарки. У них и повадки волчьи. Напугали вас?

– Немного.

– Они просто охраняют свою территорию. Здесь очень редко бывают люди. После того, как по осени в вышку сотовой связи ударила молния и вывела ее из строя, вообще все заглохло. Всех бабушек разобрали родственники. Вряд ли кто-то вернется обратно.

– А вы кто? – уточняет Мирон.

– А я егерь. Живу в деревне через лесок. Тут буквально километр.

– Так мы были совсем недалеко от цивилизации, – усмехаюсь, обращаясь к Мирону.

– Как сказать, – отзывается егерь, залезая на снегоход и хлопая по заднему сидению. – Там всего один дом – мой. Остальные уже разрушились от времени. Садитесь.

– А вы здесь выросли, раз Рэма Алиевича знаете? – спрашиваю с интересом, устраиваясь между ним и Мироном, в серединке.

Мир как-то странно косится на меня и требовательно прижимает к себе, будто… ревнует.

Я даже оборачиваюсь от удивления, пытаясь разглядеть эту эмоцию на его лице. Ну, ладно, я его к Крис ревную, а он-то меня с чего?

– Вырос. – отвечает егерь и заводит двигатель. – Отца вашего с детства знаю, да. Заклятые друзья. Деревня на деревню драться ходили. Я младше всех был, всегда пиздюлей огребал. Держитесь крепче. Ральф, Лило, – домой!

Кататься на снегоходе по ночному лесу – удовольствие на любителя. Яркие фары вырывают из темноты колею и темные стволы деревьев, но позади них лес кажется еще чернее и гуще. Если бы не крепкие объятия Мирона, я бы, наверное, запаниковала даже несмотря на уверенного водителя перед собой.

Господи, кажется, что этих впечатлений мне хватит на всю оставшуюся жизнь!

С удивлением осматриваюсь, когда мы выезжаем на опушку леса и останавливаемся возле большого дома. Он не похож на те покосившиеся избушки, что были в нашей деревне.

Это современный дом из бревна, с большими окнами, огороженный по периметру низким декоративным забором.

– Неожиданно, – вслух добавляет Мирон, помогая мне слезть на землю.

Егерь лишь усмехается и молча идет внутрь. Переглянувшись, направляемся следом за ним.

– Раздевайтесь, сейчас чай сделаю, – скидывает он бушлат в темной прихожей и пристраивает на вешалку, затем задумчиво оглядывает нас. – Идите пока в гостиную. Если замерзли, могу камин разжечь.

Скромно отнекиваемся и проходим вглубь дома. Попадаем в большую, хорошо освещенную комнату. Ожидаю увидеть там на стенах какие-нибудь головы диких животных или шкуры, но ничего подобного нет.

Светлая мебель, телевизор с отдельной акустической системой, ноутбук на журнальном столике, в углу камин с креслами. Все очень современно и гармонично.

– Какой-то странный егерь, – тихо усмехается Мирон, садясь на диван и притягивая меня ближе. Тут же берет мои руки в свои ладони и растирает их, согревая.

Прижимаюсь щекой к его плечу и задумчиво смотрю, как движутся его кисти, массируя мои пальцы. Разглядываю кольцо на безымянном с дорожкой блестящих камушков.

Да в этом месте, кажется, все какое-то странное. Зачарованное. Иначе я никак не могу объяснить тот факт, что теперь мы вместе, да еще и собираемся пожениться.

– Пойдемте, – заходит в гостиную хозяин дома и я, наконец, могу его рассмотреть при нормальном свете.

Ему, наверное, между тридцатью и сорока, точнее не могу определить. Коротко стриженный, широкий в плечах и достаточно рельефный. Наверное, он даже приятный внешне, просто выглядит хмуро, а его взгляд слишком внимательный и пристальный, что не дает толком рассмотреть его лицо и заставляет отводить глаза. Однако, это не делает его менее гостеприимным хозяином.

Проходим все вместе на кухню и садимся за стол, на котором стоит заварочный чайник, креманка с жидким медом янтарного цвета, плетеная корзинка со сладостями и тарелки с пловом. В воздухе витает сладковатый аромат луговых цветов.

Кошусь на Мирона, боясь, что он сейчас начнет выпендриваться в плане еды, но он невозмутимо пробует плов с кусками какого-то мяса.

Сам егерь пьет пустой чай и молчит, глядя в окно.

– Извините, а вы здесь один живете? – уточняю из любопытства.

– Один, – переводит он на меня взгляд. – А что?

– Да нет, просто интересно стало. – пожимаю плечами и стараюсь скрыть неловкость за улыбкой. – Тут же вокруг никого нет. Скучно, наверное?

– Я не люблю людей, – ухмыляется мужчина, заставляя снова испытывать неловкость. – Поэтому, мне отлично.

Так он – отшельник, получается? Только вместо хижины у него большой дом со всеми удобствами.

– Чай очень вкусный, – принюхивается к чашке Мирон, отпивая еще глоток.

– Это иван чай, зверобой и липа. Зимой для поднятия иммунитета отличный набор.

– Сами делаете? – растерянно улыбаюсь.

– А что там делать-то? Нарвал да засушил. Дать с собой?

Начинаем расспрашивать его о жизни в деревне, о работе егерем. Мужчина отвечает на наши вопросы. Мне кажется, Мирон проникается, и я начинаю подозревать, что ему может прийти на ум шальная мысль остаться тут на ПМЖ. Надеюсь, что до этого не дойдет, и мне не придется переубеждать его. Одно дело – приехать отдохнуть, другое – триста шестьдесят пять дней тут куковать, даже несмотря на спутниковую связь и интернет.

– Тут летом особенно хорошо. – задумчиво вздыхает егерь и внезапно мечтательно улыбается, отчего его лицо преображается. – Речка, аисты. Земляника и лесная малина. Грибов много в дальнем лесу.

Его ностальгию прерывает громкий звонок.

– Да, Рэм, – отвечает он, снова становясь серьезным и хмурым. – Хорошо, выезжаем.

Быстро собравшись, отправляемся в обратный путь. Темный лес уже не кажется таким зловещим. Больше пугает ожидание встречи с отчимом. Как он отреагирует, боюсь даже представить.

Когда мы выезжаем из леса, вижу его огромную фигуру в свете фар.

Он оборачивается и молча ждет, когда мы все спешимся и подойдем к нему.

– Привет, Егор, – Рэм Алиевич тянет ладонь егерю, и они крепко пожимают друг другу руки. – Спасибо, что приютил моих поджигателей.

Не обращая на нас с Мироном никакого внимания, мужчины уходят в сторону пожарища. Они обходят участок, о чем-то негромко разговаривая и посмеиваясь.

Мы с Мироном тоже подходим к дому и останавливаемся возле его дымящихся останков.

Все, что могло сгореть – сгорело, а крыша обрушилась. Снег вокруг покрыт черной копотью.

– Капец, – вздыхаю, разглядывая то, что осталось.

– Ага, – усмехается Мирон, обнимая меня за плечи и притягивая к себе. – Деревянный строить не будем.

– Печку не надо забывать закрывать просто, – закатываю глаза.

– Отвлекать от растопки не надо просто, – язвит он, а я отвожу руку за спину и с усердием щипаю его за бок. – Ай, больно!

Отчим и егерь уже возвращаются обратно.

– Ладно, ребята, – вздыхает Егор и жмет руку Мирону, – удачи вам.

– Удача им пригодится, – кровожадно усмехается Рэм Алиевич.

– Ну, ты тоже додумался: оставить двоих городских без присмотра. Удивительно, что они его в первый же день не спалили. – оборачивается к нему егерь. – Так что, сильно уж не жести. Летом жду на охоту.

– Обязательно, – кивает отчим, прощается с заклятым другом юности и, дождавшись, когда он уйдет подальше, со вздохом оборачивается к нам. – Я надеюсь, это того стоило, и вам есть, что мне сказать.

Мирон бросает на меня серьезный взгляд и пожимает плечами.

– Ну,.. мы с Забавой решили пожениться.

40. Мирон

На лице отца не дрогнул ни один мускул.

Он лишь пристально смотрит на нас, затем молча кивает, дернув бровями.

– Забава, подожди нас в машине, – просит он, кивая ей в сторону дороги.

– Почему? – хмурится она.

Отец усмехается и терпеливо вздыхает.

– Потому что у меня конфиденциальный разговор с сыном.

– Иди, – киваю ей и даю в руки ключи. – Или проводить тебя?

– Нет, я сама. – покосившись на нас, Забава все же уходит.

Отец провожает ее взглядом, а затем со вздохом отворачивается к дому. Прикуривает и задумчиво разглядывает руины.

– Это я виноват, что дом сгорел, – поджимаю губы, так и не дождавшись от него никакой реакции на наши новости. – Я исправлю.

Отец снова кивает.

Достаю из внутреннего кармана куртки фотографии, которые забрал с собой из чулана. Тяну ему.

Он берет их из моих рук, быстро просматривает и, усмехнувшись, убирает в карман.

– Ты же понимаешь, что Забава – это не просто девчонка из компании, а дочка моей жены? – медленно произносит он, не глядя на меня.

– Понимаю, – смотрю на него.

– Тогда ты отдаешь себе отчет, что если ты поступишь с ней плохо, то я оторву тебе голову?

– Конечно, – усмехаюсь. – Я не обижу ее.

– Да она сама кого хочешь обидит, – тяжело вздыхает отец и разворачивается к калитке. – Дело в другом. Ты готов променять все, что было, за возможность быть с ней? Друзей, баб, привычный образ жизни? Вам еще по двадцать лет. Это девочки с детства играют в куклы и готовятся стать матерями, а мы до пятидесяти играем в войнушки и никак не наиграемся. И ты добровольно готов это все променять? Она же не из тусовщиц, которые по клубам шарятся.

– Готов, – пожимаю плечами. – Уже променял... Такое ощущение, что ты не рад.

– Да это ваше дело, – отец усмехается и качает головой. – Веселая у вас семейка получится. Вы главное детей рано не заводите, а то я волнуюсь за жизнь и здоровье своих внуков.

Закатываю глаза.

– Я все исправлю, я же сказал. – хмурюсь.

– Исправишь… Как мне Алисе-то рассказать, что тимбилдинг пошел не по плану? – снова вздыхает отец. – Ей волноваться нельзя.

– Может, она не будет волноваться? – фыркаю.

– Я бы на ее месте волновался, – ухмыляется он.

Снова закатываю глаза. С ним невозможно нормально разговаривать.

– Ладно, придумаем что-нибудь, – уже возле машины оборачивается ко мне отец. – Ты уже всяко лучше того конченного, с которым Забава встречалась недавно.

– Ну, спасибо, – развожу руками. – Звучит как «не ссытся – и ладно».

– А ты делом докажи обратное, – хмурится он и садится в машину.

– Докажу, – обещаю. Не ему, а себе больше. – Я ее люблю.

– Ну что? – встревоженно смотрит на меня Забава, когда я возвращаюсь в машину.

– Он рад, – весело подмигиваю и сжимаю ее ладонь.

– Что-то по вашим хмурым лицам не очень было заметно, – щурится она.

– А ты часто видела, чтобы отец улыбался? – усмехаюсь.

Забава лишь смущенно и как-то понимающе вздыхает и качает головой.

– Поехали домой, – выдыхаю устало. – Какой-то насыщенный день получился.

Меня рубит, и поэтому я делаю музыку погромче. Мы снова молчим с Забавой. Но, в этот раз я крепко держу ее за руку и понимаю: это победа.

Забава вырубается ближе к дому. Я паркуюсь возле подъезда и пару минут сижу, просто любуясь ей. Бужу нежным прикосновением, и мы поднимаемся в квартиру.

Пускаю ее в ванную первой, выделив свою футболку, и непроизвольно возбуждаюсь, когда она выходит в ней, такая домашняя и беззащитная.

Поскорее принимаю душ и заглядываю в спальню. Забава спит, свернувшись калачиком на моей большой кровати. От этого зрелища почему-то сбивается дыхание и щемит сердце.

Аккуратно ложусь рядом и притягиваю ее к себе, крепко обняв за талию. Несмотря на то, что я очень хочу спать, член стоит колом от близости желанного тела.

Но мне жалко ее будить.

Запихиваю руку Забаве под футболку, поглаживаю фарфоровую тонкую кожу. Перемещаюсь на грудь и обвожу ореолы, от чего соски под пальцами твердеют. Потираюсь пахом об упругие ягодицы и болезненно морщусь от невозможности скинуть напряжение. Медленно ласкаю Забаву в надежде, что она проснется. Но Забава спит крепко. И я со вздохом прекращаю ее мучить, устраиваюсь поудобнее и закрываю глаза. Впереди у нас целая жизнь. Пусть спит.

Просыпаюсь от легких прикосновений к груди.

Забава лежит у меня на плече. Не открываю глаз, кайфуя от узоров, что рисуют ее пальчики по моим мышцам. Не хочется отрывать ее от этого увлекательного занятия, но мое либидо требует компенсации за пропущенную ночь.

Накрываю ее ладонь своей и медленно веду руку вниз, заставляю обнять член и не могу сдержать улыбку, слушая недовольное сопение моей монашки.

– Мирон, – смущенно рычит Забава.

Видимо, она совсем недавно проснулась, потому что ее голос еще хриплый спросонья.

– Я дал тебе выспаться, – шепчу, сжимаю ее пальцы крепче и толкаюсь в ее руку. – Отмазаться не получится. А вообще, я бы не отказался от утреннего минета.

Забава стонет и отворачивается от меня, пряча голову под подушку.

Поворачиваюсь к ней на бок и с усмешкой разглядываю своего страуса. Не хочет или не умеет?

– Да ладно тебе. Слабо? Так и скажи, – щекочу ее за подмышку.

– Хорошая попытка, – бурчит Забава из-под подушки.

– Да я же не настаиваю, – перемещаюсь рукой на ягодицу, – на минете. Можем попробовать в попку.

– Мирон! – подскакивает Забава и сердито смотрит на меня, краснея.

Смеюсь, притягивая ее к себе. Сажаю на свой живот и наблюдаю снизу, как торчащие соски оттягивают ткань футболки.

– Уверен, ты уже мокренькая, – вздрагиваю от возбуждения. – Хочу, чтобы ты была сверху. А потом подадим заявление в ЗАГС.

41. Забава

– Иди-ка сюда, – Мирон приподнимает меня за бедра и опускает на себя.

– Мне нужно в ванную, – сопротивляюсь, но как только его член толкается в меня, тут же ахаю и послушно замираю на нем.

Мирон моментально стягивает с меня футболку, и я не знаю, куда себя деть от его взгляда, но он так пристально и выразительно разглядывает меня, что я непроизвольно сжимаюсь внутри.

– Ммм, – улыбается он возбужденно, откидывая мои волосы за спину, и медленно ведет пальцами от шеи вниз, по груди, покрывая мою кожу мурашками. – Если ты кончишь, не начав, я охренею.

– Прекрати меня смущать, – шепчу, а он вздрагивает бедрами вверх, и я снова ахаю, закатив глаза. – Мирон!

– Охренеть, – восторженно заключает он и, с силой сжав мои бедра, прижимает к себе.

Стон вырывается сам собой. Упираюсь ладонями в мощную грудь.

– Давай, малышка, ты такая горячая, – подмигивает мне Мирон, подталкивая под ягодицы.

– Замолчи, пожалуйста, – шепчу на выдохе, – или я умру со стыда.

Мирон молча поднимает руки, давая мне свободу действий, и прикусывает губу.

Закрываю глаза и начинаю медленно покачивать бедрами, переждав первую, яркую волну возбуждения.

Руки сами собой начинают скользить по каменным мышцам пресса. Чувствую, как Мирон в ответ невесомо поглаживает меня по коленям и бедрам.

Склоняюсь и покрываю поцелуями его грудь. Когда касаюсь соска, Мирон зарывается пальцами в мои волосы на затылке и немного надавливает на него. Поддаюсь, целую настойчивее и слышу его довольное шипение.

Осознаю, насколько мне нравится, как он реагирует.

Поднимаюсь к губам, и Мирон тут же набрасывается на мой рот жадными поцелуями, обхватывая меня рукой за талию и толкаясь быстрее и глубже. Так, что по телу пробегает волна жара, а я извиваюсь, чтобы унять нестерпимое чувство ломоты в мышцах.

Мирон с рыком переворачивается вместе со мной, придавливает к матрасу своим мощным телом так, что я не могу вдохнуть до конца. Ощущаю, какая сила скрывается в нем. Быть под защитой этой мощи невероятно тепло и приятно.

– Хочу попробовать тебя на вкус, – вырывает меня из нирваны возбужденный шепот, и я облегченно выдыхаю, потому что Мирон немного отстраняется.

– Что? – до меня доходят его слова, когда он опускается ниже. – Нет! Не сегодня!

Мирон лишь тяжело вздыхает и снова нависает надо мной.

– Я тебя люблю, – усмехается, глядя в мое лицо. – Я подожду. Только не смотри на меня так, будто я тебя в лес в багажнике везу.

Смущенно обнимаю его за шею и тут же чувствую, как он снова проникает в меня, приподняв за бедро. Толкается с силой, набирая темп. Наши бедра соприкасаются так плотно, что я улетаю спустя несколько толчков. Вздрагиваю и сжимаюсь от сильных спазмов, ловлю вспышки перед глазами.

Прихожу в себя от ощущения лавы внизу живота. Мирон жмурится, вжимаясь в меня до максимума. Его член вздрагивает внутри моего влагалища, заполняя его спермой. И мне на секунду становится страшно, что, вдруг, таблетки не подействуют и я забеременею, но я моментально успокаиваюсь, как только Мирон падает рядом, притягивает меня к себе и обнимает так крепко, что все страхи тут же уходят прочь.

Немного пообнимавшись и понежившись в постели, решаем вставать.

Мирон слезает с кровати, а я рассматриваю его красивую спину. Никогда бы не подумала, что у меня будет жених с такой офигенной фигурой. Спортивный, сильный, возбуждающий до обильного слюновыделения одним только видом.

Мирон разворачивается и обходит кровать, направляясь к моей половине.

Пытаюсь натянуть на себя одеяло, смущаясь его пристального взгляда, но он успевает ухватить его за угол и сдернуть в сторону.

– Ты чего? – сажусь и тут же взвизгиваю, потому что Мирон неожиданно подхватывает меня на руки.

– Пошли умываться.

– Вместе? – хмурюсь.

– Вместе.

– Раковина там, – брыкаюсь, потому что он открывает душевую кабину и заходит вместе со мной внутрь.

Мирон лишь усмехается и нажимает на кнопку. Сверху на нас тут же льется теплый поток воды.

– Мирон, – смущаюсь, когда он ставит меня на ноги и тут же ныряет рукой между моих ног, размазывая свою сперму и мою смазку по чувствительным точкам, но не сопротивляюсь. Мое изголодавшееся тело моментально откликается на его ласку.

Вода течет по разгоряченной коже, добавляя пикантности ощущениям.

С трудом удерживаясь в сознании, смотрю в глаза Мирона, вздрагивая на его пальцах. Вижу в них восхищение. Смущенно отвожу взгляд.

Злюсь на себя, что стесняюсь проявлять инициативу, что краснею от возбуждающих и лестных слов в свой адрес. Мне же это нравится, так в чем проблема?

Несмело дотрагиваюсь пальцами до живота Мирона и веду ими вниз, касаюсь напряженной головки. Она горячая и очень нежная на ощупь. Закрываю глаза, обхватываю твердый ствол.

– Иди на ручки, моя скромняшка, – шепчет Мирон с улыбкой мне в губы и пытается поднять меня на руки, но я отстраняюсь. – Ты чего?

Медленно опускаюсь на колени. Вижу в глазах Мирона сначала сомнение, а потом осознание и удивление. В моей душе начинает трепетать от волнения и восторга. Я хочу сделать для него что-то особенное. И, если уж он упомянул минет, то почему бы и не попробовать? Я не ханжа. Я знаю, как мужчины к этому относятся и хочу доставить ему удовольствие.

В подтверждение моих слов Мирон тяжело сглатывает и опирается рукой о стекло. Перевожу взгляд на член и впервые так пристально разглядываю мужской половой орган. У Мирона он красивый. Прямой, большой, увитый венами будто сложным узором. И не вызывает никакого отторжения и брезгливости, поэтому я закрываю глаза и аккуратно обхватываю головку губами.

Чувствую, как Мирон напрягается, но не шевелится. Бросаю на него снизу короткий взгляд и вижу, как он запрокидывает голову и закрывает глаза. Кажется, ему нравится.

Ласкаю нежный орган, помогая себе рукой.

Неожиданно, но я тоже не чувствую никакого дискомфорта. Это так же приятно, как глубокий страстный поцелуй, только возбуждает еще сильнее. А когда я слышу тихий стон над головой, то и сама сжимаюсь так, будто это мне доставляют удовольствие, а не я.

– Забава, – стонет Мирон снова и тянет меня вверх за плечи.

Его взгляд сейчас расфокусирован и пьян. Я и сама едва стою на ногах, кажется. Послушно позволяю себя развернуть и вжать в стенку. Мирон с рычанием врывается в меня так глубоко, что я встаю на цыпочки и вытягиваюсь в струну. Запрокидываю голову ему на грудь и бесстыдно стону от быстрых резких толчков. Скольжу ладонями по душевой, пытаясь удержаться в реальности.

Мирон вжимается в мое плечо губами, и я хватаюсь за его шею, как за спасательный круг. Чувствую горячую ладонь на груди. Кажется, кожа под ней горит огнем. Все рецепторы разом сходят с ума. Вскрикиваю от очередного толчка, запустившего в моем теле череду сладких спазмов. Обхватываю шею Мирона крепче и выгибаюсь. Кажется, падаю, но на самом деле просто обмякаю в сильных руках. Мирон поддерживает меня под грудь, помогая устоять на ногах.

– Я тебя люблю. – шепчет он хрипло.

Слышу его надрывное дыхание в своих волосах. По моим вздрагивающим бедрам течет горячая сперма. Внутри душевой парит и запотело стекло. И мы с Мироном стоим в этом тумане, не в силах отстраниться друг от друга.

– Паспорт с собой?