Текст книги "Люди, боги, звери"

Автор книги: Антоний Фердинанд Оссендовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

Истинная причина, по которой японцы оставили барона на произвол судьбы, не могла быть известна корреспонденту. Развитый военный флот «Страны Цветущей Весны» требовал все больше жидкого горючего. Возможность использования сахалинских нефтяных месторождений стоила любых жертв. Их использовали противники последнего монгольского хана. От имени Дальневосточной республики переговоры проводил министр иностранных дел этого эфемерного буферного явления Юрин Джевалтов-ски. Он обещал уступить. Ему поверили. В большевизме он окончательно разочаровался лишь четыре года спустя и вернулся в Польшу, где при достаточно загадочных обстоятельствах окончил свою жизнь. У ЧК были длинные руки.

Нефтяные и газовые месторождения на Сахалине Москва позволила эксплуатировать фирме «MITSUI» лишь на рубеже веков. Мало известно о том, каким образом и откуда флот и авиация Японии снабжались горючим во время Второй мировой войны.

Забайкалье и Даурия для ссыльных из Европы не были раем. Они терпели бедствия, страдания и муки, какие только можно приготовить ближнему. Революция смела царские порядки, смела также большинство следов их пребывания, стараний, труда и успехов. После ее победы Забайкальский край стал архипелагом ГУЛАГа. Лишь отдельные тубыльцы нанимались на работу в рудники. Умирали очень быстро.

Для Антония Фердинанда Оссендовского в течение первых декад его взрослой жизни Дальний Восток был территорией увлекательных научных путешествий и исследований. Он свободно передвигался, имел личные контакты и заводил дружеские знакомства. Об этом свидетельствует тот факт, что уже после поражения Колчака в начале июня 1921 года его снеова выбрали секретарем Восточного отдела Российйского географического общества во Владивостоке.

Гримгорий Семенов в конце 30-х годов основал Союз – русских фашистов в империи Маньчжоу-Го. Он отдавал себе отчет в том, что русский народ в своем большинстве верил красным, нежели белым, на стороне которых были лишь относительно небольшая группа городской интеллигенции и казаки. После окончания Первой мировой войны международная ситуация также изменилась не в пользу белых. Эиволюция произошла быстро. Некоторые европейские государства, например Франция, еще в 1919 году начали переговоры с большевиками о принятии общих действий против «националистических» движений в России. Реализаторами этого курса о стали комиссар граф Мартел и главнокомандующий коалиционными войсками в Сибири генерал Яряин. Их отношение к генералам Колчаку и Врангелю было настолько однозначным, что не нужно было искать каких-то других аргументов для подтверждения враждебности Франции по отношению к белым. Такое мнение отразилось в изданных в Китае в 1938 году воспоминаниях мыслителя, доктора философии, политика и полиглота атамана Григория Семенова. Это подтверждают также документы, которыми он располагал. Восемь лет спустя его казнили чекисты.

Оссендовский направляется в Китай и Японию. Он отдыхает от недавних опасных приключений, посещает города, интересуется памятниками культуры и I архитектуры…

В немногих библиотеках мира можно найти экземпляр журнала «Эхо Дальнего Востока», изданного в Токио на английском, польском и японском языках. Те, которые мне удалось найти, были октябрьскими номерами (№ 2 и № 3) за 1921 год. В одном из них было напечатано пламенное воззвание о спасении тысячи польских детей, погибающих от голода и разных болезней, оставленных на произвол судьбы на чужих, холодных, ужасных и бескрайних просторах Сибири. Обращение под названием «Смерть идет» было подписано: «Профессор Политехнического и Сельскохозяйственного институтов, доктор Антоний Оссендовский. 8 сентября 1921 года. Токио».

Почти в то же время Оссендовский встречается с американским журналистом Левисом Стантоном Паленом, который увлекался его рассказами. Пален сразу же предложил свои услуги по редактированию и переводу написанной по-русски новой книги Оссендовского. Предложение было принято. В английской версии книга называлась «Звери, люди и боги».

Польский Индиана Джонс

Оссендовский пробыл в Соединенных Штатах около года. Перед тем как отправиться во Владивосток, он сотрудничал в Китае и Японии с американской экономической организацией, изучающей рынки. В Шанхае он пополняет необходимыми данными рапорт, подготовленный для некоего таинственного капитана Тибо, о политико-экономической ситуации в Урянхайском крае и Монголии. Не исключено, что это именно он вскоре станет послом Токио в Москве. На документе из архива НКВД посол Японии в СССР значится под фамилией Того. Вполне возможно, что это одно и то же лицо, однако транслитерация японских и китайских фамилий латинскими буквами всегда составляла трудность.

Когда Оссендовский переплывал океан, он уже имел готовую рукопись книги «Звери, люди и бо ги». Книга появилась в Нью-Йорке на рубеже 1921–1922 годов, а в Лондоне – в 1922 году. Ее перевод на польский язык, осуществленный в 1923 году, получил название «По земле людей, зверей и богов» с подзаголовком «Верхом по Центральной Азии». Ее переводы на русский, болгарский, хорватский, чешский, датский, французский, испанский, голландский, литовский, португальский, словацкий, шведский и итальянский издавались один за другим. Книга имела необычайный успех, она стала мировым бестселлером. Репортаж из ада, из глубины разогретого политическими страстями котла. Это подлинные свидетельства того, кто сам стрелял в красных, слушал предсказания лам, лично общался с «кровавым бароном», исходил тайгу, горы и пустыни, которых даже не было тогда на картах.

Успех, а вместе с ним большие деньги и контракты на следующие книги должны были последовать очень скоро. Может быть, Оссендовский сам его не ожидал? Он продолжал интенсивные поиски жены, оставшейся в России.

Об Анне Николаевне Оссендовской мы знаем очень мало. Говорят, что она прекрасно владела не только английским, но и другими иностранными языками. Семья Анны не очень охотно приняла ее супруга. Солидные русские купцы косо смотрели на подозрительного поляка, который марал бумагу писаниной и отправлял ее в газеты.

В докладной записке Квапишевскому о деле спасения жены Оссендовского было написано, что в августе 1917 года благодаря помощи Ликвидационной комиссии по делам бывшего Польского государства в Петрограде госпожа Анна «вместе с мужем приняла польское гражданство, а в феврале 1919 года она была арестована и в течение 6 месяцев находилась в тюрьме в Красноярске. После выхода из тюрьмы она была осуждена на пять лет общественных работ». Польское консульство телеграфировало Ос-сендовскому, что его жена остановилась в Томске на территории Технологического института в квартире профессора В.И. Минаева. Ее супруг с присущей ему энергией продолжал «спасение», подключив к этому делу польское посольство в Токио, Министерство иностранных дел в Варшаве, Польскую репарационную комиссию в Москве, посольства Швеции, Швейцарии и Дании в Советской России. Желая получить помощь американского Красного Креста, он подчеркивал тот факт, что его жена была одной из основательниц польского госпиталя Красного Креста в Петрограде.

В конце 1921-го – начале 1922 года Оссендовский продолжил попытки вызволить жену из русской глубинки. На этот раз он просит вмешательства вице-министра внутренних дел господина Корсака. Наконец приходит долгожданная телеграмма, извещающая о том, что Анна Николаевна жива. Однако после возвращения Антония Оссендовского в Польшу он уже не так заботится о приезде своей жены и даже не благодарит никого из тех людей, кто помог ему вернуть ее. Он весь в работе и разнообразных занятиях. Он служит консультантом по вопросам военной промышленности при Министерстве военных дел, консультантом по вопросам торговых отношений с азиатскими странами в Министерстве промышленности и торговли, а также преподавателем в Польском Свободном университете и в Школе генерального штаба.

В Польше Оссендовский сразу же попадает в водоворот различных дел, событий и людей. В письме от 6 апреля 1922 года он говорит: «Я еще нигде не работаю официально, так как, во-первых, не спешу, а во-вторых, я никого не застал из полномочных особ, так как они были в Генуе. Здесь, в Министерстве иностранных дел, против меня проводится кампания из сфер германофильских, хотя это самое министерство широко использует мои советы и информацию и даже для решения одного щекотливого вопроса меня посылают в Латвию. От чьего имени это делается, я не знаю, так как официального приглашения у меня нет, а сам я, ожидая возвращения пана Скирмунта [тогдашний посол Речи Посполитой в Лондоне Константин Скирмунт. – В.М.], я не предпринимаю никаких шагов <…>. Я много работаю, <…> выступил с двумя отчетами, <…> тема – мое путешествие по Азии».

1 апреля 1922 года Оссендовский выступил с отчетом перед Союзом врачей и естествоиспытателей в Варшаве. К выступлению перед варшавской элитой, большая часть которой получила высшее образование в российских вузах, он готовился очень старательно. Конспект занимал пять страниц. Свой доклад он начал с происхождения и состава экспедиции. Оссендовский очень подробно и компетентно описывал Урянхайский край. Он отмечал, что для охотничьих самострелов тогда еще использовали пули, отлитые из серебра и золота. Он описывал административный ламаизм, геологическую структуру и природные богатства, историю и политику Монголии, китайской провинции Каньсу и Тибета. Своим рассказом он просто очаровал слушателей.

Примерно через неделю, 8 апреля, он выступает с докладом о панмонголизме в Генеральном штабе. В конспекте обращает на себя внимание следующий фрагмент: «Мои мысли. Политика России и Германии: официальная и неофициальная. Они уничтожат нас руками азиатов. Вооружение! Газы, артиллерия, самолеты. Это должно сделать государство, а не общество, обезумевшее от интернациональной идеологии и изнуренное войной и ее результатами». Если принять во внимание тот факт, что в состав дивизий Красной Армии, которые пересекли восточную границу Польши 17 сентября 1939 года, входили в основном солдаты из-за Урала, то эту идею можно назвать пророческой.

В дневнике Оссендовского[49]49
  Этот дневник Литературный музей в Варшаве приобрел в 1992 году у некой Ирены Блешиньской.


[Закрыть], который он вел до начала 1924 года, содержатся заметки о его путешествии в Азию, Соединенные Штаты Америки и другие страны. Там также можно найти записи, касающиеся политической ситуации в России. Но особо ценные сведения написаны мелким, почти неразборчивым почерком: он описывает проект организации в Польше производства… химического оружия. В списке предприятий, которые сделали ставку на введение этой продукции, мы найдем Военно-химический институт, Институт химических исследований, акционерное общество NITRAT и Союз химической промышленности. По его мнению, в работе должен был принять участие Военно-исследовательский завод, обеспечивая производство в мирное время, регулируя цены, разрабатывая технологию и методы производства. Он предлагает перенести из США фабрику анилина и создать ее филиал, а главных специалистов обучать за границей. Военный министр назначил лиц, ответственных за реализацию этой программы. Среди них – генерал Дзержа-новский, начальник III департамента (артиллерии и вооружения) генерального штаба, врач и полковник Мажецкий, начальник газовой школы. 30 июля 1922 года он подает прошение в Отдел военной промышленности и заявляет о своей готовности приступить к работе по организации химической промышленности от сырья и полуфабрикатов до готовой продукции. Оссендовский сообщает о том, что в России он был членом комиссии по мобилизации химической промышленности для военных нужд при Колчаке, а также изучал организацию этой промышленности в Германии и США, откуда он привез «схемы производства газов», а также что он является специалистом в области химии угля и имеет хорошие связи в Японии и Америке. Десятки страниц занимают подсчеты цен на сырье. Есть также там специальные перечни аппаратуры и рецептуры создания военных газов, а также адреса фабрик, в которых можно почти сразу внедрить производство полуфабрикатов. Условия закупки компрессоров и аппаратуры были обговорены с японскими фирмами.

Неизвестно, в каком объеме польский генеральный штаб взялся за реализацию этой программы. Правда, использование ядовитых газов было запрещено после окончания Первой мировой войны международными договорами, но почти через четверть века большинство европейских государств имели полные склады этой продукции.

На 1923 год Оссендовский запланировал написание 6 статей для журнала «Беллона», который выписывали в основном политики и военные: «Китай как военное государство», «Два новых политических явления: панмонголизм и панисламизм», «За кулисами официального милитаризма в России», «Польша – географический и экономический центр», «Японская империя: сегодня и завтра», «Соединенные Штаты и европейская политика». Эти мысли, взгляды и прогнозы заслуживали большого внимания, однако соотечественники их недооценивали.

Польский паспорт Оссендовскому выдал Государственный комиссариат. В нем было отмечено, что Оссендовский знает польский, французский и английский языки. Прописан он был по адресу: Варшава, улица Согласия, дом 8. Эта квартира принадлежала жене профессора Залевского, под научным руководством которого он 20 лет назад учился в Технологическом институте в Томске. Где он когда-то встретил свою первую любовь, Софью, невестку профессора. Теперь она была вдовой, а репатриированная из России жена Оссендовского приехала слишком поздно.

Ситуация в Польше была напряженной. Продолжалась интенсивная подготовка к предвыборной борьбе. Кружили слухи о возможном активном выступлении Винценты Витоса[50]50
  Винценты Витое (1876–1945) – премьер-министр Польши в 1920–1921, 1923 и 1926 годах. Один из руководителей (1913–1931) партии «Пяст».


[Закрыть] во главе крестьянства, с одной стороны, и Войцеха Корфанты[51]51
  Войцех Корфанты (1873–1939) – польский политический и государственный деятель. Предводитель III Силезского восстания (1921) и независимый глава Верхней Силезии. В 1922–1930 гг. депутат в сейме от «Христианской демократии». С октября по декабрь 1923 г. вице-премьер в правительстве В. Витоса.


[Закрыть] во главе сил народной демократии – с другой. Все более отчетливо вырисовывается призрак гражданской войны и вместе с ней опасность внешнего вмешательства. Оссендовский все еще надеется на то, что Министерство промышленности и торговли пошлет его в Азию или Северную Америку на место Ипполита Г ливица.

В архиве Оссендовского сохранилось письмо на русском языке Эммануэля Нобеля из Стокгольма, в котором он благодарит Оссендовского за присланный экземпляр «Odjur, manniskor och guidar»[52]52
  «Звери, люди и боги».


[Закрыть] и прибавляет, что успел прочитать мировой бестселлер ранее, чем книга была переведена на шведский язык.

Нашумевший бестселлер наконец доходит и до рук соотечественников Оссендовского. На страницах «Речи Посполитой» («Rzeczpospolita») появля ются первые рецензии. Первые же мощные удары по Оссендовскому наносят Свен Гедин, путешественник с мировой славой, исследователь неизвестных территорий Центральной Азии и Тибета, а также доктор Джордж Монтандон, врач, антрополог и этнограф, кавалер ордена «Звезда Эфиопии», женившийся на русской. Последний находился в Сибири с миссией Красного Креста примерно в то же время, когда Оссендовский читал лекции в Омске. Оба публично обвиняли автора книги «Звери, люди и боги» в том, что он дает неточные и даже ложные сведения в географических и этнографических описаниях. Температура полемики в прессе резко повышается. Появляются такие определения, как «ложь» и «выдумка». Автора упрекают в ошибках и неточностях при описании путешествия по Центральной Азии. Ставится под сомнение правдивость описанных им приключений.

Весь этот шум принес Оссендовскому чрезвычайную популярность и сделал хорошую рекламу. О нем говорили в парламентских клубах и на улицах. Сам он не мог относиться к этому спокойно. Противников он также щедро наделял эпитетами, среди которых «советские агенты» был одним из самых приличных. На страницах «Posener Tageblatt» кто-то обвинил Оссендовского в том, что он пребывает в близком контакте с большевиками, так как на страницах своей книги он представляет белых в черном цвете, а также цитирует добрые отзывы о большевиках, которые он слышал на китайской границе. Однако лондонский «Geographical Journal», венский «Antropos» и парижский «Journal Asiatique» достаточно высоко оценили большинство книг из дальневосточной серии.

Издатели и представители географических обществ, которые благосклонно относились к Оссендовскому, обеспокоились его репутацией и склонили его к публичной дискуссии. Она состоялась в ноябре 1924 года в одном парижском ресторане. Кроме доктора Монтандона, в ней участвовали известные в парижском кругу журналисты, литераторы и ученые. Оссендовский утверждал, что его книги «не научные работы, а только романтические рассказы о путешествии по Центральной Азии для широкой публики». Корреспонденту одной шведской газеты он заявил, что сочинение «Звери, люди и боги» он мог бы с таким же успехом закончить словами: «Вдруг открыл глаза и понял, что заснул за письменным столом».

Свен Гедин, считавшийся наиболее крупным специалистом в области географии той части света, не мог простить поляку, что тот бросил на него тень. Задетый за живое, он одаривает Оссендовского эпитетом «schwindler»[53]53
  фальшивый (нем.)


[Закрыть], который не стоит переводить. Чтобы окончательно добить противника, он собирает все свои и чужие претензии и обвинения в брошюру под названием «Ossendowski und Warheit»[54]54
  «Оссендовский и истина».


[Закрыть] и издает ее в Берлине в 1924 году.

На помощь Оссендовскому пришли Пален, а также немецкий издатель его книг из Франкфурта. В рекордные сроки появляется брошюра, более объемная, чем брошюра Гедина. Это был сборник рецензий, фотокопий документов, фотографий и писем, а также статей, представляющих Антония Оссендовского в очень выгодном свете и свидетельствующих о его правдивости. Особенно подчеркиваются образование поляка, его знания в области химии и минералогии, активное участие в политической жизни страны, знание этнографии и философии, а также религий народов Сибири, Дальнего Востока и Центральной Азии.

Очень подробно Свен Гедин рассматривает сходство между книгой Оссендовского «Звери, люди и боги» и малоизвестным теологическим (а точнее, оккультным) сочинением Сент-Ива д'Альвейдра «Миссия Индии в Европе», изданным в 1920 году. Оссендовский утверждает, что об этой книге узнал только из брошюры Гедина и что раньше он «никогда не читал теологических трудов». Вероятно, он лгал. Оссендовский не раз подчеркивал, что тщательно изучал литературу, касающуюся Монголии. Оссендовский также сообщает, что легенды о Царе Мира он встречал в разных частях Азии: в Монголии, Урянхае и в Сибири. Не исключено, что их собирал также Николай Рерих, когда вместе с супругой и сыном путешествовал в Тибет.

Битва за Гималаи входила в новую фазу. Большевики собирались использовать склонность жителей степей, гор и пустынь Азии к мистицизму для вытеснения из Индии англичан. Песнь о подземном царстве Шамбалы, написанная Сухэ-Батором, пели в Монголии его красные кавалеристы. Космология ламаизма признает существование ада, в котором пребывают грешники и который по суровости наказаний может соревноваться с христианским адом, находящимся где-то в недрах земли. Его царя, очень могущественное и страшное божество, монголы называют Эрлик-хан. Об Эрлик-хане и его царстве существует множество легенд. Их знал Григорий Потанин[55]55
  Григорий Николаевич Потанин(1835–1920) – русский исследователь Центральной Азии и Сибири. В период с 1863 по lf}99 г. совершил ряд экспедиций на озеро Зайсан, хребет Тарбагатай, в Монголию, Туву, Китай, Тибет, Б. Хинган.


[Закрыть], мог с ними ознакомиться и Оссендовский. В теософских кругах была распространена идея о тайном мистическом подземном царстве Шамбала и господствующим над ним священнослужителе (жреце). Эта идея существенно отличалась от космологии ламаизма, общее заключалось только в том, что в обоих случаях мы сталкиваемся с подземным царством со столицей в Агарте, выплыла и… Атлантида. В книге о зверях, людях и богах автор о ней вспоминает.

Сейчас, конечно, трудно установить, какую именно роль сыграл американский журналист Л.С. Пален в работе над рукописью «Звери, люди и боги». Однако возможно, что при переводе сочинения на английский язык он компилировал материалы, которые нашел у д’Альвейдра, так как отлично знал вкус американских читателей. Оккультизм, тайные знания и предсказания – все это пользовалось огромным интересом и спросом за океаном.

Без сомнения, именно Пален, а не Оссендовский сделал себе состояние на этом сочинении. Пален забирал львиную часть гонорара при очередных изданиях. За опубликованный том «Звери, люди и боги» Оссендовский получил от силы 2,5 % должного гонорара. Оссендовский, которого Гедин припер к стенке, не мог, однако, признаться, что некоторые фрагменты текста ему не принадлежат. К сожалению, он согласился на включение их, ловко вплетя в фабулу. Отступать было уже поздно.

Осталась еще проблема «тибетской» трассы. Если автор был тайным эмиссаром белых, к тому же связанным с японской разведкой, то прохождение хотя бы начальной части этого пути достаточно вероятно. Здоровье, подточенное скитаниями по тайге, степям и пустыням, на протяжении всего пути до Кукунора отказывало ему в послушании. Он уже был немолод. Без лекарств и медицинской помощи, борясь с высокой температурой, он с большим трудом держался в седле. Мало кто, находясь в аналогичной ситуации, думал бы о скрупулезном записывании пройденного за день маршрута, наблюдений за флорой и фауной, а также постоянно сменяющихся, как в калейдоскопе, панорам серо-коричневых горных вершин, долин и текущих в них рек.

Царская Россия, желая освоить Тибет и вытеснить оттуда англичан, в 1902 году отправила из монгольской Урги экспедицию в Лхасу – большой караван под предводительством полковника Николая Орлова. Более двухсот верблюдов, навьюченных военным снаряжением и оружием. Трасса также проходила около озера Кукунор. Почти по той же дороге немного ранее проходил Николай Пшевальский. Долгие путешествия с углублением в китайскую территорию, без сомнения, проделывал специальный курьер барона Унгерна, молодой поручик Камиль Гижицкий.

Может быть, о своих далеких похождениях до самого подножия Тибета рассказал Оссендовскому именно Камиль Гижицкий или кто-нибудь из его коллег-курьеров? Найденные таким образом описания разнообразных посторонних драматических событий, приключений и природных наблюдений Оссендовский вплел в фабулу сочинения. Сегодня много известных репортеров используют такой метод.

Судьбы борцов, сражавшихся на передовой линии фронта идеологических войн, ожесточенных, полных страсти и ненависти, годы спустя ставили совершенно неожиданные точки предыдущим событиям. Например, Свен Гедин, с симпатией наблюдавший за началом эры фашизма в Германии, был принят Гитлером и после приватной аудиенции с канцлером тысячелетнего рейха стал горячим поклонником нацистской идеологии, стараясь склонить к ней скандинавских соотечественников.