Текст книги "Последний путь (СИ)"

Автор книги: Антон Ярыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Глава 6

– Бум, у нас всё! – сообщил Колян.

– Сова, вижу. Сколько трупов? – спрашиваю его, смотря в прицел.

Сколько они потратили времени – не понял. Может, секунд тридцать, а может, и пять минут.

– Девятнадцать! – отчитался он.

– Плохо! Возвращайтесь в дом! Приготовьтесь к обороне! – бросаю в рацию, а потом подымаюсь.

Одно из двух: или они ошиблись, или одному удалось сбежать. В любом случае переходим к тому самому плану «Б». Правда, у меня сейчас другая задача – попробую вычислить. Итак, тепловизор в помощь. Хм, беглеца уже след простыл. Плохо.

Забрал всё, потому как не хотелось бы оказаться раненым или убитым по собственной безалаберности. Однако бегать со всем этим тяжко. Хм, может, тестя позвать – пусть хоть СВЛК заберёт? Ладно, не ной! И более тяжёлые вещи носил. Ага, вот квартал, где мы расстреляли кортеж. «Наследить» было правильной мыслью: преследователи запутались и остановились! Вдобавок по накатанной колее бежать – иногда хорошо. Но бывает и наоборот. А вот в чём конкретный минус – следов беглеца не видно. Потому как снег теперь хорошо утоптан.

Итак, куда он мог побежать? Если чисто логически – в любой дом поблизости. А в какой? Их здесь несколько. Хотя… Я закрыл глаза и присел за машину. Надо попытаться понять логику этого человека. Итак: они попали в замес. Справа по ходу движения – снайпер, слева – крупнокалиберный пулемёт. Снайпер один, у винтовки запас всяко меньше, чем у пулемёта. Так, значит, направо. Итак, направо ближайший дом – не, не заходил: наши старые следы, заметённые. Ладно, дальше.

* * *

Ватсон почувствовал, что на них охотятся. И по приказу «Покинуть машины!» он рванул только после того, как у стрелка на крыше произошла заминка. И вот тогда он рванул. Сначала к ближайшему дому, но ему он не понравился – слишком большое расстояние до него.

После двух минут блужданий он нашёл подходящий дом. Однако к этому моменту стрельба прекратилась. И Ватсону это не очень понравилось. Поэтому он закрыл калитку и затем входную дверь. Почувствовав себя в безопасности, он понял, что замёрз. И надо бы как-то согреться. И он пошёл искать в доме хоть что-нибудь, что могло бы ему помочь согреться. Как назло – в доме было пусто. Только мебель из ДСП. И вдруг его осенило! ДСП – древесно-стружечная плита, а дерево горит! И он видел печку в месте, которое, возможно, было кухней. Так, горючее есть, чем теперь поджечь? Он облазил весь кухонный гарнитур, но не нашёл ничего. «Странно, как будто всё вынесли. Но зачем?» И внезапно ему пришла в голову очередная «умная» мысль! Трение двух деревяшек друг об друга! «Попробовать стоит, хоть это и не совсем дерево». Он отломил дверцу от шкафчика, сломал её пополам и начал усиленно тереть. Сказать, что ему почти удалось – это так, только хохмы для.

– Уже полхаты спалил! – раздалось сзади.

Ватсон от неожиданности выронил обе половинки дверцы и обернулся. На него смотрел человек, обвешанный оружием. В правой руке был крупнокалиберный пистолет, направленный на него. На Ватсона. Поэтому он поднял руки, показывая свою мирность.

– Ствол на пол. Быстро! – скомандовал вооружённый.

Ватсон подчинился и положил «Грача» на пол.

– Пинай его сюда! – затребовал вошедший.

Ватсон пнул «Грача» по направлению к человеку с пистолетом. Тот наступил на него, а затем достал рацию:

– Сова, улица Митрохина, дом пять, – сказал он кому-то по рации.

– Понял, жди, – ответила рация.

Где-то через две минуты Ватсон услышал звук подъехавшего автомобиля, а затем зашёл ещё один человек. Сначала он не поверил. Потом пригляделся и неприятно удивился. Ему не хотелось бы светиться перед ним, но…

– О, Эдик, здравствуй! – узнал его вошедший.

– И тебе не хворать, Коленька, – прошипел Ватсон.

– Колян, раз вы знакомы – обыщи его! – сказал вооружённый.

– Ладно, – ответил Колян.

* * *

Иногда удивляюсь – насколько тесен наш мирок. Вот и сейчас – кто бы мог подумать, что одним из наших противников окажется бывший одноклассник Коляна. Хотя чему удивляться? После того как Колян его обыскал, он решил его связать. Вот смотрю на Ватсона – чем он опасен? Лицо – чисто ангелок. Но, как показал опыт, не стоит верить всему, что видишь. И обычно люди с такими честными лицами – самые подлые. Хотя, конечно, бывают исключения.

– Подержи его на прицеле, – просит он меня. – Если что – вали. Будет пытаться мной прикрыться – всё равно.

– {Осознание плохого положения}, – со вздохом говорит наш пленник.

Снимаем ботинки, достаём из них шнурки, снимаем брючный ремень. Им же связываем руки в районе локтей, а шнурками – ноги чуть выше колен. Из его носков сообразили кляп, в ванной нашли шторку, завязали ему рот. И на всякий случай дополнили узлы на руках и ногах.

– Тоха, зачем? – удивляется Колян

– Затем, чтобы сам не развязался, – объясняю напарнику.

Связанный Эдик попытался чего-то сказать, но промычал. Он пытался дёргаться, но при этом эффект был нулевой. Ему оставалось только крутить головой да злобно зыркать в мою сторону.

– Ещё раз попробуешь проявить ко мне хоть какую-то агрессию – вырублю! – и в этот момент подсаживаюсь к нему поближе и беру его голову в руку. – Я понятно изъясняюсь?

– Выр, мыр! Ва, – последнюю фразу он сказал обречённо.

– Ну и хорошо! – хлопаю его по плечу.

– Тоха, – позвал меня Колян, – тащи его сам.

– Хорошо, возьми, тогда, пожалуйста, СВЛК и тепловизор, – снимаю их с себя.

– Ладно, – ответил напарник, нагружаясь всем тем, что я с себя снял.

Эх, как хорошо без этих тяжестей. Однако, взвалив на плечо пленника, понял, что СВЛК – пушинка по сравнению с этим, казалось бы, дрищём.

– Эдик, тебе поголодать не мешает! – возмущённо заявляю ему.

Колян заржал в голосину, морду Эдика – не вижу. Мы закинули его на заднее сиденье. Колян вернулся на место стрелка-оператора, а я – на заднее сиденье. Тесть нас довольно быстро довёз до дома, где мы уже выгрузились. Так как было уже темно, да и просто устали, мы оставили Эдика в сарае, где не было ничего. Только голые стены. И относительно тепло – он ещё пока живой нужен.

– А кого вы там привели? – спросила меня Катя.

– Пленника. А что? – спросил Колян.

– У него такой же след, как у Ватсона, – сказала она.

– Кого?! – это она сейчас про кого?

– Ватсон, у них он как ищейка, – поясняет Катя.

– Колян, – я улыбнулся, – в твоём полку пополнение?

– Да пошёл он, – Колян злобно фыркнул.

– Чего так? – спрашиваю его, не скрывая улыбки.

– Из-за этого урода полшколы страдало, – Колян аж сплюнул от злости. – И, самое поганое, что тогда не было возможности его приструнить.

Понятно, значит, не ошибся, что парнишка гнилой.

– Так, значит, надо его допросить сейчас, – потягиваюсь.

– Тоха, ты издеваешься? – Колян явно не был рад такой перспективе.

– Дядя Антон, а давайте я его усыплю до утра, – предложила Катя.

– Гарантируешь? – уточняю.

– Да, – сказала Катя, кивая.

Я задумался – есть резон завтра. Но лучше сейчас – если до утра сбежит, то чего он сможет натворить – неизвестно.

– Хорошо, – говорю ей. – Усыпляй.

* * *

Что должно быть после хорошего ужина? Правильно – хороший сон. Но не в нашей ситуации. Короче: Катя его усыпила, вроде как до утра не должен проснуться. Но – лучше перебдеть. Поэтому в караул пошёл первым я. Колян был только рад этому. Однако он был совершенно не рад тому, что ему коротать «собачью» вахту – как раз с пяти утра.

И вот, брожу по заснеженному двору с автоматом свои три часа. Периодически проверяю пленника. Дрыхнет без задних ног. Эх, кто же мог предположить, что всё этим закончится? Мысли разные лезут в голову. Отвлекаться нельзя. Хоть здесь и нет одичавших собак, кошек и других животных, да и людей нет – не стоит быть беспечным. Наверняка у них (преследователей) была связь с городом.

Вышел тесть, сменил меня. А мне, как назло, не спится.

* * *

Когда началась СВО, сначала все следили. Кто-то беспокоился, что будет применено ядерное оружие. Однако где-то до четвёртого года операции всё было спокойно. Ну как спокойно? На территории России стали происходить диверсии. То где-то на железной дороге цистерна перевернётся, то на каком-нибудь заводе авария. Прорыв границы… Пока вроде обходились. Однако «Если на сцене есть ружьё – оно обязательно выстрелит». Так и здесь – «ядерные пассатижи» захлопнулись. И, как это водится, во всяком случае для простых смертных, – внезапно полетело.

Меня с Леной этот момент застал в поезде. Мы ехали от её родителей в Иркутск. Сижу себе спокойно на своей полке, никого не трогаю. Лена завалилась спать. И дёрнуло меня глянуть в окно – вижу вдалеке длинный дымный след. А что это значит? Меня осеняет страшная догадка!

– Выключить телефоны! На пол! Ядерная бомба! – ору во всё горло.

Думаете, меня много кто послушал? Если думаете, что да – вы плохо знаете наш народ. Сначала «А? Чего? Ты больной?». Не, некоторые поняли и сделали всё правильно. Остальные – при взрыве ослепли, обуглились. Кто-то пытался сделать меня виноватым – почему не настоял? Ввиду неадекватности состояния всей ситуации кто-то был послан, кто-то побит. Мне было всё равно. Наш поезд встал – вся электронная начинка выгорела в результате электромагнитного импульса. Плохо. Далее вспомнил, что должен быть дождь из радионуклидных осадков. Растолкал Лену и повёл её вместе с остальными живыми далее вдоль рельсов. И делали это бегом, у кого насколько хватало дыхалки. И, пожалуй, нам повезло – взрыв был далековато от нас. Однако поезд накрыло чёрным дождём. Но до нас он не дошёл.

В поезде было около пятисот человек. Выбралось лишь полторы-две сотни. Машинисты на вопрос о подаче тревоги по вагонам ответили, что кнопку они нажали. Кто-то порывался вернуться в кабину локомотива. Его пытались осадить, но ничего не помогло, и он побежал.

– Бесславный придурок, – кто-то его обозвал.

Тот не добежал всего метр – умер. Желающих вытащить его не было. Про палатки и подобные вещи можно было не спрашивать – все бежали в спешке. Поэтому мужики пошли собирать ветки, из которых можно соорудить шалаш. Хотя, по-хорошему, мы были на территории Самарской области – можно было бы дойти до ближайшей деревни. Думаю – приютили бы.

Наутро обнаружилось, что не у всех оказалась устойчивая психика. Или проще говоря – некоторые начали сходить с ума. Женщины? Не только – кому-то из мужиков тоже репу заклинило. От увиденного у меня начинал кипеть мозг. Меня тоже подмывало начать чудить – хотелось орать букву «А» до состояния рваного горла. Однако, Слава Богу, не пришлось: больные внезапно умерли. Возможно, нервная система не выдержала. А ночью ударил сильный мороз. К сожалению, выживших стало ещё меньше.

От пережитого стресса у одного мужика открылась экстрасенсорная способность – он стал нашим проводником. И мы довольно быстро пришли в деревню неподалёку. Там нас приняли, обогрели, накормили. Впоследствии эта деревня стала тем самым городом.

* * *

– Антоша, просыпайся! – мама пытается разбудить.

– Ну мам! – закрываюсь от неё.

– Вставай, уже девять часов, – сказала она.

Что? Резко вскочил, оделся и побежал к сараю.

– Дядя Антон, – позвала меня Катя. – Можете не бежать – он там. Спит.

– А ты откуда знаешь? – торможу я.

– Я его чувствую, – спокойно заметила она.

Точно – она же сенс.

– Знаешь, зови меня Тохой. Или Антоном, – говорю ей.

– Ага, дядя Тоха! – не удержался Колян.

– Да пофиг, – отмахиваюсь от него.

* * *

Ватсон, он же Эдик, очнулся. Нет, ему не показалось – он всё в том же сарае. По крайней мере – живой. И относительно в тепле. Огляделся – еда! И руки свободные! Ну что же, шансы выжить есть.

Только закончил с завтраком, открылась дверь. Ватсон от яркого света ненадолго ослеп. Проморгавшись, увидел двоих вооружённых мужиков.

– Встал! – резко крикнул один.

– Мне и так хорошо, – жалобно сказал Эдик.

Грохнул выстрел, и в полу рядом с Ватсоном образовалась нехилая такая дырка.

– Следующая будет в твоей ноге. Встал! – повторил голосом, не терпящим возражений, стрелок.

Ватсон понял, что лучше послушать их. В итоге встал.

– Лицом к стене! Руки за спину! Вздумаешь бежать – отстрелим ноги! Умирать будешь долго! – командовал стрелявший.

– Я жить хочу! – Эдик, послушно развернувшись, проблеял.

– Тогда не выделывайся! – услышал он за спиной.

«Что делать? Вдруг больше не получится?» Ватсону пришла в голову идея оказать сопротивление при связывании рук. Однако он понимал, что это не стоит. Во всяком случае не сейчас. В итоге его, связанного, куда-то повели. Недолго вели, и на этот раз привязали уже на растяжку – он стоял звездой.

– Ну что, Ватсон, Холмс тебя кинул? – спросил Колян.

Он не сразу понял, при чём тут Холмс, потом дошло, но оценить этот тонкий юмор он не мог.

– Я не Ватсон, Коль, – начал он.

– Не тупи, Эдик. Скажи, хорошо быть сенсом? – спросил Колян Ватсона.

– Наверное, – потупив взор ответил тот.

– Типа ты не сенс? Ха! – усмехнулся Колян. – А знаешь, чем плохо быть сенсом?

– И чем же? – с интересом спросил Эдик.

– Каждый сенс имеет особый отпечаток ауры, который отличает его от людей. Так что не юли, Ватсон, – перебил Коляна Антон.

– Тоха! – возмутился Колян.

– Колян, я бы с удовольствием поиграл в хорошего/плохого мента, – объяснил Антон. – Однако времени у нас вряд ли много.

– А ты умнее, чем кажешься, – Ватсон попытался прощупать Антона.

– Удивлён? Просто дуракам живётся проще, – констатировал Антон. Затем продолжил: – Вот скажи: это правда, что про тебя говорят? Вернее – говорили в городе?

– Нет, вы чего? – попытался сделать вид, что он ничего не понимает, Эдик.

Интуитивно Антон понимал, что он – врёт. Поэтому, подойдя к нему, взял шею в захват и начал кулаком тереть волосы. Как в школе.

– А, а-а, а-а-а-а-й, больно! Не надо! – попытался Эдик отмахнуться руками. Но они были связаны.

– Эдик, не ври нам! – сказал ему Антон.

– Ладно-ладно, слушайте! – забормотал тот.

* * *

– Его нельзя оставлять в живых! – мы с Коляном вышли из сарая.

– А кто его будет мочить? Ты? – спрашивает он меня.

– Не знаю, – смотря в землю, говорю ему.

От услышанного мы с Коляном были в шоке. Никогда бы не подумал, что люди на такое способны. Слухи о его подлости и кровожадности подтвердились. Он был опасен во всех смыслах.

Беру «Игла» и иду в сарай, где мы его допрашивали. Кто-то скажет «Ну ты же уже стрелял по людям?», и будет неправ. Одно дело – в пылу боя. Или через оптический прицел – типа что-то иллюзорное. И совсем другое – вот так казнить.

– Подождите, вы же обещали! – глаза Ватсона округлились.

– Мы тебе ничего не обещали, – тоном, который больше был похож на обречённый голос, ответил я.

– Пожалуйста, не надо! Я вам пригожусь! – начал умолять нас сенс.

С одной стороны – он сенс. Мощный притом. С другой – а зачем он нам? Мы не преследуем. Нас – да. Оставлять его в живых – опасно: если за ними действительно едет ещё одна машина, то надеяться, что он окочурится раньше, чем приедут, – глупо. Как себе в ногу выстрелить, лишь бы кросс не бежать. Да и то – а как же «Не убий», «Возлюби ближнего»? «Предоставьте суд в руки Божии»? Мои сомнения не остались незамеченными.

– Слушай, а давай, ты мне ствол оставишь, и я застрелюсь. И твоя совесть будет чиста, и я умру, – попытался он заговорить мне зубы.

Прицел в голову, курок, выстрел – и его мозг оказался на стенке за ним. «Какой мерою меряете, такой и вам отмеряно будет» – много людей погибло при его участии. Теперь он в их числе.

Хотел бы сказать про гарантии, но у меня язык не поворачивается. Оцепенение, ужас, ступор и осознание, что убил беспомощного человека. Запах, этот тошнотворный запах. И не менее тошнотворный вид. Меня словно вывернуло наизнанку. На трясущихся ногах иду на выход. Состояние как у того зомби – идти лишь бы идти. Трясущимися руками кое-как открыл дверь.

– Эй, ты чего? – Колян был реально удивлён.

– Я убил человека, – всё, на что меня хватило.

И меня опять скрутило.

* * *

В этот же день Колян с тестем нашли «Патрика» – УАЗ «Патриот». Чтобы машина оказалась на ходу, они сменили свечи. Затем слили с «Нив» бензин и антифриз. Также умудрились воткнуть пару аккумуляторов – один не справлялся. Перекинули бронепластины и активную противорадиационную защиту. Фаркоп «Патрика» позволял везти кемпер. «Крузер» в итоге стал самостоятельной боевой единицей. Однако все эти махинации шли без меня. К вечеру тесть растопил баню. «А что? Сегодня, возможно, не приедут – темно». Логика есть: сенс-поисковик мёртв, более у них подобных нет. Но это со слов Ватсона. Следы замело. Так что время есть на помывку.

На следующий день меня уже отпустило. Мы с Коляном поехали ещё раз до подбитых «Нив» на «крузере». Тесть остался: он решил ехать на «Патрике», к которому мы присоединили прицеп. И сейчас идёт его погрузка.

И вот, мы стоим у машин преследователей.

– Их бы похоронить по-человечески, – говорю Коляну.

– А у нас время есть? – заметил он

– Нет, Колян, к сожалению. Ладно, – тяжело вздохнув, приступаем к осмотру машин.

В итоге всех поисков нашли две живые радиостанции для связи между машинами. Найденный разведдрон оказался подбитым. Однако в багажнике одной из машин я увидел то, что меня заинтересовало.

– Слышь, Колян, а он был прав, – говорю ему, крутя в руках находку.

– Чего? – оторвался тот от созерцания содержимого другой машины.

– Они имели связь с городом, – говорю ему.

– Как? Спутниковый телефон? – спрашивает он меня.

– Нет – сеть ретрансляторов, – поясняю ему.

– В смысле? – не понял он.

– На каждой стоянке они ставили вот это, – я ему показываю в руках антенну-ретранслятор. Далее объясняю: – Это, примерно, как если бы они тянули за собой верёвку. И по ней общались.

– Типа как в сказке про Ганза и Гретель? – Колян начал понимать.

– Верно мыслишь, – киваю.

– Хм… Плохо. А мне здесь нравится, – начал он оглядывать поселение.

– Согласен. Но надо собираться. И чем раньше, тем лучше, – возвращаюсь к машине, в которой ехали связные.

* * *

Сначала думали ехать в связке. Типа один застрянет – другой вытянет. Однако позже пришли к выводу, что это – не лучшее решение. В итоге, спустя пять минут после нашего возвращения от места побоища мы выехали дальше. В «крузере», помимо меня и Коляна, ехала мама и, как это ни странно, Катя. Лена с Мишкой решила ехать со своими родителями в «Патрике». Да и правильно – если внезапно случится отстреливаться, «Крузер» будут пытаться уничтожить именно как боевую единицу в первую очередь. Надеюсь на это – содержимое «Патрика» очень дорого.

Нам повезло: мы выехали на относительно чистую трассу. Здесь можно было разогнаться серьёзней. Но тем не менее не стоит – скорость ограничивалась прицепом, который потерять не хотелось бы.

– Антош, а нам ещё долго ехать туда? – спросила мама.

– Не скажу. Точка, куда нам надо, находится за Сибирью, на территории одного из бывших сталинских лагерей, – говорю ей.

– А зачем? – мама переключилась на тему нашей точки прибытия.

– Там место сосредоточения сил, – ответила ей Катя.

– А каких? – не унималась мама

– Увидите. Всему своё время, – пояснила Катя.

* * *

Перед отправкой поисковой группы Пономаренко было поставлено условие: устанавливать ретранслятор в каждом оазисе. И отчитываться каждые два часа. Последнее сообщение было «Подъезжаем к месту очередной стоянки». А позже, через следующие два часа, при попытке связаться с группой ответа не было. Хотя при запросе технического состояния от радиостанции приходил ответ, что всё в порядке.

– Что думаете, господа? – задал вопрос генерал.

– Может, спят? Или упустили? – сказал ординарец.

– Два раза подряд? – от грозного рыка генерала, ординарец, который выдал такое предположение, невольно сжался.

– Может, не будем гадать, а ещё одну группу отправим? – предложил Петренко.

– А кто здесь следить за порядком будет? – генерал резко встал, упёрся в стол своими кулачищами и так же резко приблизил своё лицо к Петренко. – Петров, ты же ведь их отправлял? Ещё хочешь группу потерять?

– Никак нет, – ему были безразличны генеральские выпады.

– Тогда какие ещё предложения будут? – генерал, успокоившись, уселся обратно в кресло.

– Нам тогда остаётся ждать, – ответил другой офицер.

Наутро к генералу прибежал связной:

– Они пропали! – с порога завопил он.

– Так! Вышел и зашёл как положено! – не отрываясь от бумаг, потребовал генерал.

– Есть! – отвечает ординарец. После чего – вышел. Тут же открывает дверь, заходит, делает воинское приветствие и: – Здравия желаю, господин генерал, разрешите обратиться!

– Обращайся! – генерал оторвался от бумаг.

– Радиостанция группы Пономаренко исчезла из эфира! – говорит связной, не отрывая руки от козырька кепки.

– Чего? – не понимает генерал

– Отключилась, – поясняет связной.

– И что это значит? – не понимает генерал.

– Группа, скорее всего, пропала! – отвечает связист.

– Петрова ко мне! – рявкнул генерал.

– Разрешите вопрос! – обратился связной к генералу.

– Что тебе непонятно? – генерал уже закипал.

– Петренко или Петрова? – глядя на генерала честными глазами, спрашивает связной.

– Ох, – генерал закрыл лицо, типа «И как с такими работать?», – Петренко, конечно же. Что неясного?

– Так у нас есть майор Петров, – поясняет связной.

– Вон отсюда!!! Петренко ко мне!!! – с красным от гнева лицом указывает пальцем на дверь связному генерал.

Связной убежал. Где-то минут через пять в кабинет генерала заходит капитан Петренко.

– Вызывали? – спрашивает он.

– Присядь! – показывает на кресло генерал.

Петренко сел. Генерал продолжил:

– Новости слышал? – задаёт вопрос генерал.

– Группа пропала? – отвечает капитан.

– Да, – генерал начал успокаиваться. – Что думаешь делать?

– Предлагаю отправить группу на поиск группы Пономаренко, – спокойно ответил Петренко.

– На чём? – спросил генерал.

– Есть у нас ещё один автомобиль, – глядя в потолок, сказал капитан.

– Сам поедешь в составе группы, – сказал генерал.

– Так точно, – принял спокойно этот приказ капитан.

* * *

Группа Петренко собралась быстро, выделили «Патриота». Машину проверили в этот же день. Снабдили их всем необходимым, и они поехали в ночь. Ехать по сигналу от ретранслятора было не очень удобно: сигнал то появлялся, то пропадал. То усиливался, то ослаблялся. Потому как старые следы замело, и поэтому шли с отклонениями влево-вправо. Наконец, приехали на место первой стоянки. Следующий ретранслятор они нашли чуть быстрее – видны были следы. Но вот со следующими начались проблемы: группа Пономаренко ехала на «Нивах». Тогда как группа Петренко – на «Патриоте». Машина шире и тяжелее. Он эпизодически слетал с колеи. Однако им везло – они могли выехать без копания и толкания. Всё же снега пока не так много было.

После последнего ретранслятора ехать было немного сложнее: дорога петляла, а сигнала впереди не было. В итоге группа ехала всю ночь, и прибыли в тот посёлок примерно через пять минут после старта наших беглецов. И, как само собой разумеющееся, они увидели остовы «Нив». Группа вылезла и начала осмотр. Нашли рацию, которая была выключена. Попытка включения, разумеется, успехом не увенчалась. Потому как дальнейший осмотр показал отсутствие аккумуляторов.

– Капитан, вам надо на это взглянуть! – говорит один из бойцов, который ехал в составе группы.

Петренко подошёл к тому месту, на которое указывал боец группы. Капитан, в принципе, это ожидал увидеть: трупы с огнестрелом. Кому-то одного хватило, в кого-то очередь саданули.

– Док, подойди сюда! – позвал того Петренко.

К нему подошёл Андрей Петин – в прошлом патологоанатом, сейчас – сенс с врачебными способностями. Его ещё называли Доктор Смерть – каких-то безнадёжных или безденежных он даже не осматривал толком. И они, естественно, умирали.

– Что скажешь? – кивает капитан на трупы.

– Все девятнадцать человек умерли от огнестрела примерно в половине первого ночи, – отвечает Док.

– Стоп! Ты сказал – девятнадцать? – в голосе капитана пронеслась надежда.

– Так ты сам посчитай, – пожимает плечами Петин.

– А кто здесь отсутствует? – на всякий случай спросил Петренко.

– Не знаю. Они имён не называли, – пожимает плечами Петин, а затем развернулся и пошёл.

У Петренко появилась слабая надежда найти хоть кого-то в живых из группы.